Письма. Итоги

— Ласты, — сказал Шерлок. — Ты ждешь, что я нацеплю ласты? Джон, неловко натягивая ласты — менее изящно, чем хотелось бы — сказал: — А как еще ты собираешься нырять? — Вообще-то я планировал только наблюдать за тобой с берега. — Он не слишком радуется грядущему подводному плаванию, — сообщил Джон приятному работнику отеля, который помогал им подобрать снаряжение. К счастью, подводное плавание было среди услуг отеля, и от Джона потребовалось лишь заставить Шерлока пройти сотню метров по пляжу в сторону главного здания. Правда, все это расстояние Шерлок проделал, без конца жалуясь на то, какие отвратительные и позорные плавки ему купил Джон. По крайней мере, он надел их, что, по мнению Джона, было огромной победой. Он также напялил его футболку, и Уотсон понимал — Шерлок вряд ли снимет ее, но совсем не собирался упоминать об этом, ибо в этом был своеобразный смысл. — О, подводное плавание вполне безопасно, — заверил Шерлока служащий отеля. — А рыбки очень красивые. — Это всего лишь рыбы, — сказал Шерлок. Джон взял Шерлока за руку, почувствовав, как тот обернулся, чтобы с изумлением посмотреть на него. — Я все время повторяю ему, как невероятно романтично это будет. У нас медовый месяц. — Оу-у, — сказал служащий отеля, просияв. — Какая прелесть. Поздравляем. И это очень романтично. Вон та молодая пара тоже молодожены, — он жестом указал на мужчину и женщину, которые только что появились в дверях, неся в руках снаряжение для подводного плавания. Они были насквозь мокрыми, очевидно возвращаясь с купания. Молодожены махнули рукой и вежливо поздоровались, снимая с ног ласты. — Как поплавали? — спросил Джон. — Это была фантастика, — с энтузиазмом сказал мужчина. — Правда, вам понравится. Рыбки подплывают прямо в руки. — Это всего лишь рыба, — снова сказал Шерлок. — Я тоже так думал, — заговорщицки подмигнув, сказал мужчина. — Но она оказалась права. — Как обычно, — рассмеялась его молодая жена. — Вот видишь, дорогой, — Джон поцеловал Шерлока в щеку, прежде чем направиться к воде. Он ступал максимально осторожно, чтобы не упасть в своих ластах. — Ты выглядишь смешно, — сказал Шерлок. — Как мило говорить такое своему новоиспеченному мужу,— отозвался Джон, надевая маску и беря трубку в рот. Затем он прыгнул в океан. Это было по-настоящему сложно. Ласты на ногах выталкивали его на поверхность, и приходилось прилагать усилия, чтобы не всплыть. В конце концов, он погрузился в воду и принялся грести вперед, где было немного глубже. Затем, наконец, поймав оптимальный баланс, он повернулся к берегу — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шерлок грациозно скользнул в океан, так, словно родился в воде. Джон закатил глаза — Холмс плыл к нему, как гребаная прекрасная русалка. Оказавшись около Джона, он вынул у него изо рта трубку. — Ты невыносимый ублюдок, — сказал Джон. — Я? — в шоке спросил Шерлок. Джон попытался поцеловать его, но маска была жутко неудобной и страшно мешала. — Это самая глупая идея, из всех, что у тебя были, — надулся Шерлок. — А дурных идей у тебя было немало. — Заткнись, я думаю, это романтично, — усмехнулся Джон, глядя на него. — Да неужели? И что же это значит? — Что? — невинно спросил Джон, снова взяв трубку в рот и нырнув под воду. Там оказалось довольно симпатично. Стайки маленьких серебряных рыбок и несколько фиолетовых с желтыми полосками плавали около него. Джон высунул голову из воды. — Это действительно очень мило. — Это рыбы, Джон, — сказал Шерлок. Джон снова опустил голову под воду. Он принялся молотить руками по воде, подняв водопад брызг, и пускать под водой пузыри, дернув Шерлока, а потом, опасаясь неминуемого возмездия со стороны друга, быстренько собрался отплыть. Но, разумеется, не успел, ибо тот схватил его за ласту и дернул на себя. Джон, потеряв равновесие, ушел под воду и с трудом всплыл на поверхность, судорожно дыша. Шерлок стянул с него маску и сказал: — Ты сейчас утонешь. — Это ты виноват! Нечего хватать меня за ноги! — сказал Джон, а затем Шерлок поцеловал его. Джон этого не ожидал, и издал возглас удивления, когда руки Шерлока вцепились ему в волосы, а губы накрыли рот. Язык Шерлока скользнул ему в рот и возглас удивления сменился удовлетворенным стоном. Джон схватил Холмса за мокрое, скользкое плечо, стараясь прижаться к нему как можно крепче, обнимая его за шею, и зарываясь пальцами во влажные от воды кудряшки. Шерлок был на вкус как чай, который Джон заставил его выпить перед уходом, с легким соленым привкусом окружающего их океана. Шерлок целовался умопомрачительно хорошо. Джон осознавал, что отчаянно всхлипывает, стараясь вжаться в него, стать как можно ближе. Этот поцелуй совсем не напоминал прежние целомудренные и быстрые соприкосновения губами, которыми они обменивались до сих пор. Это даже не было похоже на утренний поцелуй, полный отчаяния. Сейчас они целовались по-настоящему, и когда поцелуй завершился, Джон откинул голову назад, чтобы посмотреть на Шерлока. Он увидел, как тот смешно топчется на месте, стараясь удержать их обоих на плаву. А еще, он осознал, что всего одним поцелуем Шерлок умудрился превратить его в бессмысленную массу, изнемогающую от желания. На самом деле, Джон хотел Шерлока так долго, что сроднился с этим постоянным ноющим чувством и уже почти перестал замечать его. Они уставились друг на друга долгим взглядом, тяжело и прерывисто дыша. — Ты выиграл. Мы закончили с подводным плаванием, — сказал Джон. — Слава Богу, — обрадовался Шерлок.

***

Они потеряли обе свои маски, и сотрудник отеля совсем не обрадовался этой новости. — Расслабьтесь, — сказал Шерлок. — Зато мы вернули вам ласты, разве нет? — Мне придется включить стоимость масок в ваш счет, — проворчал служащий. Шерлок пожал плечами и пробормотал Джону, когда они вышли на улицу: — Бедный мистер Келли. Ему выставят невероятно огромный счет. Джон ничего не ответил. Джон быстро направился назад к вилле, все еще пребывая в прострации от возбуждения. Едва они вошли в дом, он выпалил: — Скажи мне, что сделал это не только для того, чтобы избежать подводного плаванья. — Нет. Не для этого, — ответил Шерлок. — Хорошо, — сказал Джон и набросился на него. Дальше были лишь безумные, путанные движения жадных рук, неистовые поцелуи, беспорядочные касания языков, зубов и срывание оставшейся на них после купания одежды, которая разлетелась по полу в разные стороны. Шерлок действовал очень умело, казалось, задавшись целью заставить Джона вспомнить все проклятия и мольбы, которые тот знал. Он касался языком его кожи, и тот понятия не имел, как Холмсу удается настолько точно понять, когда стоит нежно провести языком или сжать немного зубы, или втянуть кожу в рот, нежно посасывая. — Черт возьми, ты очень хорош в этом, — выдохнул Джон. — Правда? — удовлетворенно хмыкнул Шерлок, касаясь его языком чуть ниже пупка. Джон застонал и едва не рухнул на пол, схватившись за волосы Шерлока, который опустился перед ним на колени. — Хорошо. Так и задумывалось, — рот Шерлока опустился еще ниже, и он спросил: — Ты хочешь? Вопрос — даже не он сам, но тон, которым он был задан — прорвался сквозь туман вожделения, окутавший мозг Джона. Шерлок не флиртовал и не поддразнивал его. Он спрашивал совершенно серьезно. — Что? — выдохнул Джон. Шерлок поднял голову, глядя на него снизу вверх, и Джон попытался отстраниться, чтобы не зациклиться на невообразимо возбуждающем образе Шерлока, с опухшими губами, стоящим перед ним на коленях. — Чего ты хочешь? Или ты делаешь это потому что думаешь, будто я этого хочу? — А разве это не так? Ты… не хочешь? — спросил Джон, и его легкие внезапно панически сжались. Ничего страшного, все хорошо. Он вполне может прожить всю оставшуюся жизнь без секса. Это совершенно нормально, другие же как-то справляются — принялся он уговаривать себя. — Я первый спросил, — спокойно сказал Шерлок, и его дыхание опалило Джона внизу живота. Он сжал зубы и зажмурился. — Ладно, — напряженно выдавил Джон. — Если ты намерен серьезно поговорить об этом, тебе придется встать с колен, и не… — Ты — гетеро, — сказал Шерлок. — У меня, знаешь ли, некоторое время назад, возникли на сей счет серьезные сомнения, а прямо сейчас ты окончательно разрушил этот ярлык. — И что означает..? — Это значит — да, я хочу этого. Я хочу тебя. — Хорошо, — сказал Шерлок, и стянул с Джона его плавки. Больше он ничего не сказал, потому что его рот был занят кое чем другим, и это было настолько прекрасно, что Джон окончательно утратил всякую способность говорить, максимально стараясь вести себя вежливо, и не пытаться вырвать из шикарной шевелюры Шерлока клок, лихорадочно водя руками по его голове, или не задушить, судорожными толчками. Но Шерлок был таким чутким, прекрасным, талантливым, и он… О, Господи, он намеревался любить его до конца своих дней. Джон, задыхаясь и возвращаясь с небесных высот на грешную землю, обнаружил себя лежащим на полу, в то время, как Шерлок нависал над ним, все еще стоя на коленях, с весьма самодовольным видом. — Это было хорошо, — объявил Шерлок. — Заткнись, — сказал Джон и грязно поцеловал его. Потом Шерлок коснулся лбом лба Джона, и Уотсон, глубоко вздохнув, сказал: — Ты просто фантастичен. О Боже мой. Шерлок снова поцеловал его, легко проведя своими губами по его улыбающимся губам. — Ладно, — сказал Джон, пытаясь восстановить дыхание. — Такое дело. Я попробую сделать это так, как… хочу, то есть, как сам… Но я никогда не занимался этим прежде, поэтому… — Ну, я тоже никогда не делал ничего подобного. "Слепой ведет слепого". Или, как в нашем случае — слепой ведет полуслепого. Осталось разобраться кто из нас кого ведет. — У тебя это было впервые, — осенило Джона. — Да. Придется тебе потерпеть, пока я не наловчусь. — Я даже не знаю, стоит ли мне ужаснуться или восхититься, — заметил Джон. Шерлок немного отодвинулся и послал ему самую сияющую улыбку в мире. Джон подумал, что никогда не видел Шерлока таким счастливым: его глаза никогда прежде не затапливала настолько яркая лазурь. — Ладно, вставай, — сказал Шерлок. — Ты в состоянии двигаться? Я намереваюсь дать шанс принимающей стороне испробовать свои силы, и желательно на кровати, потому что в данном случае, могу тебя уверить — это смерть коленям. — Шерлок, — сказал Джон, ловя его руку и удерживая на месте. Тот выжидательно посмотрел на него. — Я люблю тебя, — сказал он. Шерлок, глядя на него, улыбнулся, и Джон решил, что тот повторит сейчас заветные слова. Но он услышал то, от чего его все еще неровно бьющееся сердце остановилось: — Я знаю.

***

Джон думал, что все это будет неловко и неудобно. Он так давно не ощущал себя не в своей тарелке в постели, что решил, что это, несомненно, станет катастрофой. Шерлок же спокойно, почти прозаично избавился от оставшейся одежды, продолжая придерживаться аналогии о слепых. Или, как он сказал позже — слабовидящих. «Возможно, мы оба не настолько безнадежны. Просто слабовидящие». Джон отчаянно пытался вспомнить те вещи, которые нравились ему самому, и одновременно мысленно поменять роли при их… реализации. А еще — он искренне надеялся, что у них с Шерлоком, хотя бы в чем-то из этой… области совпадут вкусы. Но спустя мгновение, когда Шерлок оказался перед ним голый и распластанный, Джон весьма успешно подавил панику и решил, что просто не сможет сделать ничего неправильного, видя эту роскошь перед глазами. Шерлок таял от каждого его прикосновения, зажмурившись и дрожа от восторга, и Джон понял — Шерлок не просто не позволял никому прежде делать этого с собой — у него даже не возникало такого желания. Для Шерлока существовал лишь Джон. Только Джон. Он являлся для него вершиной всех желаний. У Джона кружилась голова от этих мыслей, и он целовал его, желая вложить в эти поцелуи все невысказанные вслух эмоции, которым не хватает слов. И он оставлял их на губах Шерлока. Джон радовался тому, что до этого уже испытал оргазм, а значит, может сейчас не спешить и растянуть удовольствие. Он хотел разобрать Шерлока по кускам, а потом снова собрать. Ведь теперь было можно. Ему было можно все. Поэтому он целовал и гладил его всюду, радуясь мгновенному отклику на каждое свое движение. Шерлок выгибался и с благоговейным удивлением выдыхал его имя. Джон едва мог постигнуть глубину обожания Шерлока, с которым тот относился к нему, и от этого голова шла кругом. По мнению Джона, ему было далеко до совершенства. Во-первых, он должен был быть готов к тому, что бедра Шерлока будут двигаться. Во-вторых, вероятно, можно было обойтись без того, чтобы едва не задохнуться в конце. Но Шерлоку, казалось, все абсолютно понравилось. Он благостно растекся по кровати, пока Джон ходил в ванную за влажным полотенцем. Когда он вернулся, то заполз на кровать и лег рядом с Шерлоком. Солнце садилось, окрашивая комнату в красный цвет, а также океан, который плескался прямо за окном. Шерлок смотрел на Джона, словно тот был самым лучшим человеком из всех, что встречались ему в жизни. — Не слепой. И даже не слабовидящий, — сказал Шерлок. — Высокая похвала, — ответил Джон, усмехнувшись. — Но я усовершенствуюсь. — Зачем? Ты идеален, — сказал Шерлок. Убежденность в голосе Шерлока слегка пугала. Джон был не против того, чтобы его любили, он очень хотел этого. Но боялся превратиться в кумира. — На самом деле, нет. — Ну, разумеется, — пренебрежительно сказал Шерлок. — Если уж быть объективными, конечно, ты не идеален. Ты довольно вспыльчивый, хотя мог бы быть и поспокойнее, и абсолютно не ладишь с кассовыми аппаратами, предпочитая разговаривать с ними, а еще ты не умеешь обращаться с деньгами, а уж твой вкус в одежде — это полный мрак, и… — Ладно,— очень мягко проговорил Джон. — Остальное можешь не озвучивать. — Я имел в виду, когда назвал тебя совершенным, что ты идеален для меня, — Шерлок протянул руку и откинул челку со лба Джона, улыбнувшись ему так, что его глаза засияли, словно звезды. Джон был абсолютно уверен, что ни одна из женщин, которых он когда-либо укладывал в кровать, не смотрела на него так и ни разу не назвала его идеальным. — Ты удивительный, — сказал Джон. Улыбка Шерлока стала еще шире. — Ты знаешь, что произнес это вслух? Джон хмыкнул. — Прости. Я умолкаю. — Нет, продолжай, — сказал Шерлок, наклоняясь вперед и целуя его. Джон позволил себе погрузиться в этот поцелуй, в этот мир, которым стал для него Шерлок. Они идеально подходили друг другу. — Я никогда не устану повторять тебе это, — пообещал он ему в губы. — Ведь до настоящего момента так и было? — Да. На тебя можно положиться. Я уже привык к этому. — Ты такой избалованный, — сказал Джон. — Так и есть. Ты сам меня балуешь. — Ужасно. Просто ужасно. — Это не так. Я совсем не против. Ленивые, медленные поцелуи прервали эту увлекательную беседу. — Ну, разумеется, — заметил Джон. Шерлок потерся лицом о нос Джона. — Как скоро ты будешь готов ко второму раунду? С учетом твоего возраста, я имею в виду, — торжественно спросил Шерлок, и никто, кроме Джона, в жизни бы не догадался по его тону, что это была шутка. — Придурок, — сказал Джон, и игриво огрел его подушкой.

***

«Поцелуй за каждое правильно названное созвездие», — сказал Шерлок, и Джон очень старался найти в небе что-то кроме пояса Ориона, который Шерлок не засчитал ему, ибо Уотсон не смог найти сам Орион, предложив Холмсу только пояс от него. Не то что бы Джон слишком уж обеспокоился тем, что ему сложно будет переломить правило поцелуев, установленное Холмсом, поскольку именно Шерлок отказывался вылезать из постели весь день. Шерлоку, как выяснилось, секс весьма пришелся по душе. Но Джон не жаловался. Они провели день, чередуя сон и секс. Ну, то есть Джон разбавлял секс сном. Когда он просыпался, то видел Шерлока, сидящего около него в кровати с книжкой в руках. Джон разрывался между ненавистью и любовью к бешеной энергичности Шерлока, в зависимости от того, как тот использовал ее. В конце концов, Джон пришел к выводу, что у него никогда прежде не было такого прекрасного, не напряженного, полного неги дня. Но ему хотелось сменить простыни, а для этого нужно было вызвать горничную, и убедить Шерлока не только перебраться на другую кровать, стоящую в соседней комнате, а и натянуть на себя хотя бы что-то и спуститься к пляжу посмотреть на звезды. Это Шерлок захотел превратить разгадывание созвездий в игру. И Джон пошел вместе с ним, испытывая настоящее облегчение от того, что Шерлок по счастливой случайности не воспринял вторжение горничной в номер агрессивно и подозрительно. — Большая Медведица, — сказал Джон, указывая на кажущуюся случайной россыпь звезд. — И Малая Медведица. Джон, на самом деле, понятия не имел, где находились оба этих созвездия, но, черт возьми, он решил блефовать. — Нет. Оба раза мимо, — сказал Шерлок. — Что?! — воскликнул Джон, пытаясь придать голосу обиженные нотки. — Как ты смеешь сомневаться во мне? — Большая Медведица вон там, — сказал Шерлок, указывая на противоположную часть неба. — Видишь те четыре звезды? Они являются частью Ковша Медведицы. — Боже мой, — Джон приподнялся, чтобы посмотреть Шерлоку в лицо. — Ты читал мои книги по астрономии! А я сегодня весь день проспал! Шерлок казался самодовольным. — Я виноват, что ты так много спишь? — Да, на самом деле, сегодня я дрых большей частью из-за тебя, но это к делу не относится. Это я должен был обучать тебя карте звездного неба! — У тебя это вышло просто ужасно, Джон, — ответил Шерлок. — Нет! Я еще даже не начал! Меня заняли другие дела. Ты такой хитрец! — Отчего это? В чем же моя хитрость? — В этой игре! Ты знал, что я понятия не имел, как выглядят эти чертовы созвездия! Шерлок протянул руку и подтащил Джона к себе, основательно его поцеловав. — Вот, — сказал он. — Теперь ты счастлив? Поцелуй за каждое созвездие, которое ты знаешь хотя бы по названию, даже если понятия не имеешь, как оно выглядит. — Хорошо, — умиротворенно сказал Джон, устраиваясь на Шерлоке, и протянув руку, чтобы пропустить через пальцы песок. — Полагаю, это справедливо. Шерлок покусывал ухо Джона, и тот запрокинул голову, чтобы дать ему лучший доступ к этому приятному и чувствительному местечку. — Я намереваюсь изучать каждую звезду в небе, — пробубнил Шерлок. — А затем, поцеловать тебя за каждую из них по одному разу. — В таком случае, мы никогда не сможем выбраться из постели, — заметил Джон. — Это проблема? — Как мы будем зарабатывать деньги, чтобы прокормиться? — Скука, — ответил Шерлок, оставив ухо Джона в покое и снова укладывая голову на песок. Джон смотрел на Шерлока, пока тот разглядывал небо. Он выглядел довольным, ощущая Джона, лежащего на нем. Джон опустил голову на грудь Шерлока и подумал о том, что еще несколько месяцев назад даже вообразить не мог себя, развалившегося у парня на груди на пляже и любующегося звездами во время романтического отдыха. Да он бы рассмеялся, скажи ему кто-то нечто подобное. Если бы ему сказали, что парнем будет Шерлок, тогда, возможно, он бы захлебнулся бурными отрицаниями, стараясь отогнать даже от самого себя, насколько сильно он хотел бы этого. — Ты вернулся в клинику, не так ли? Джон находился в миллионе миль отсюда. Ему потребовалось секунда, чтобы понять вопрос Шерлока. — Да. Мне пришлось. Нужны были деньги. — Квартира была оплачена. — Я не мог оставаться на Бейкер-стрит, Шерлок. — Ох, — мягко вздохнул он, как делал всегда, когда ударялся в скоропалительные неверные выводы. — Конечно. Ты переехал. — Мне пришлось. Жить в квартире без тебя было пыткой. Ты чудился мне везде, куда бы я ни пошел. Я слышал тебя. Каждый раз, когда мне все же удавалось заснуть, я просыпался спустя пару минут, прислушиваясь к звуку скрипки внизу. Это было ужасно. Я сходил с ума. Шерлок положил руку Джону на спину и осторожно погладил его. В качестве извинений, понял Джон. — И все же ты получил письма? — Миссис Хадсон позвонила мне и сообщила о них. — Оу, — сказал Шерлок. Повисло молчание. — Я узнал твой почерк, — сказал Джон. — И чуть с крыльца не свалился. — Ты разозлился? — Нет. Тогда еще нет. Я не знал, что и подумать. Сначала решил, что ты отправил их перед прыжком, и они задержались на почте. Но так я думал, пока не начал их читать. Потом стало ясно, что ты жив. И вот тогда я разозлился. Я почти отказался от них. — Верно. Конечно. Я именно так и думал. А потом ты снова вернулся к ним. Очевидно. И понял, что я все еще жив. — Я понял, что ты подделал свое самоубийство. Хотя и не знал, зачем. — Наемные убийцы, — сказал Шерлок, и Джон с удивлением посмотрел на него, поскольку совсем не ожидал, что Шерлок решит поднять эту тему. — Один для тебя, второй для Лестрейда, третий — для миссис Хадсон. У них был приказ: если они не увидят, как я падаю с крыши того здания, вы все умрете. Я не мог позволить этому случиться. Джон переваривал информацию. — Ты мог бы вернуться сразу. — И раскрыть, что все это было мистификацией? Ты действительно думаешь, что они в таком случае не убили бы тебя? Правда считаешь, будто они бы посмеялись и сказали: «О, Боже мой, Шерлок, ты действительно провел нас»? Нет, я должен был избавиться от всех следов Мориарти до последнего. Я должен был сохранить тебя в безопасности. — Ты мог бы сказать мне, — проворчал Джон. — И подвергнуть риску, пока ты был для них живой мишенью? Ты смог бы сохранить этот секрет? Достаточно убедительно разыграть свое горе? Ты понимаешь, что весь смысл заключался в том, чтобы перетянуть на себя все риски? — Я мог присоединиться к тебе в бегах. Как сейчас. И помочь. Шерлок через паузу тихо ответил: — Да. Мог бы. Больше всего на свете я хотел сохранить тебя в безопасности. Физической. Я даже не подумал об эмоциональной травме... мне это и в голову не приходило. Как и мысль отпустить тебя, даже ради твоего же собственного блага. — Я думал, ты мертв, знаешь ли, — сказал Джон, сдвинувшись так, чтобы упереться носом Шерлоку в грудь и почувствовать его запах. Услышать стук живого сердца. — Последнее письмо, которое ты прислал мне... я был уверен, что написав, ты решил отослать их только потому, что собирался умереть. А насколько часто ты ошибаешься, а? Я был в ужасе. Я очень боялся снова потерять тебя. И пообещал себе, что если отыщу живым благодаря какому-нибудь чуду… — То?.. — подсказал Шерлок. Джон поднял голову, чтобы взглянуть на него. — То никогда не позволю тебе исчезнуть. Никогда больше не поверю, что ты оставил меня. Я тогда мучился, пытаясь осознать, как ты сумел меня провести. Как я мог поверить, что ты покончил с собой. — Ты и должен был поверить. В этом заключался весь смысл. — Я должен был знать, Шерлок. Я уверен, что теперь, если бы вернулся и внимательно посмотрел, то нашел бы миллион разных знаков, миллион разных улик. — Ты не должен был их заметить, Джон. Я же сам специально сделал все, чтобы так произошло. Понимаешь? — Нет. Но это не значит, что я когда-нибудь смирюсь с той ситуацией и смогу спокойно все принять. Я люблю тебя. И буду любить целиком и полностью, каждым своим вдохом. Я хочу, чтобы ты знал это. И хочу, чтобы ты понимал — всегда будет существовать часть меня, которую ты убил тогда. Часть меня, которая никогда полностью не сможет постичь произошедшее. Но сейчас это действительно не имеет значения. Потому что я люблю тебя, люблю каждой частичкой своего существа. Ты можешь понять? Ты мне веришь? Шерлок грустно улыбнулся. — О, да. Я понимаю. Потому что во мне тоже живет часть, которая никогда не сможет простить себя за содеянное. Джон снова опустил голову Шерлоку на грудь. Сердце Холмса билось, словно желая утешить его, и Джон тихо вздохнул, прислушиваясь к нему, звучащему в ритме волн.