Письма. Итоги

Шерлок не спал. Вообще. Слишком много мыслей занимало его разум. Он оказался не готов к тому водовороту эмоций, который затянул его, когда он вернулся в Лондон, в 221Б. Он совсем не привык к этому. Какая разница, где он находился? Лондон и Бейкер-стрит — всего лишь места среди множества других в мире. Город был городом, а квартира — квартирой. Так почему же он чувствовал себя так, словно бросится обнимать таксиста, который вез их из аэропорта страшно знакомым маршрутом, лопоча при этом с таким знакомым и характерным лондонским говором? И отчего, оказавшись на Бейкер-стрит, он ощутил, будто внутри, наконец, расслабился туго стянутый узел, который ни на секунду не давал расслабиться? Лондон не был для него безопаснее других мест. Даже наоборот, вероятнее, самое опасное место на сегодняшний день. Но все равно, он сидел в кресле в своей гостиной со скрипкой в руке и чувствовал, как кружится у него голова от облегчения, и как весь он вибрирует от энергии, совершенно забыв об усталости. Его квартира. Его кресло в гостиной. Его скрипка и череп. И его Джон, который сейчас спал рядом с ним, у него на плече. Это все — нечто иное: Лондон, Бейкер-стрит и Джон Уотсон в его кровати, пускающий во сне на него слюни. У всего этого был какой-то явный флер нереальности. Шерлок не засыпал, потому что боялся: а что, если он уснет, а потом проснется наутро и осознает — все оказалось сном. Он лежал в этой постели каждую ночь на протяжении восемнадцати месяцев, и мечтал, чтобы Джон был тут, рядом. Он не слишком хорошо представлял, что, в таком случае произошло бы, ибо все, что ему хотелось — это ощутить тепло Джона. Он был уверен — если бы он только мог обниматься с Джоном, все стало бы гораздо лучше, и скука исчезла, потому что Джон всегда был бы рядом с ним. И он оказался прав. Абсолютно прав. Он убеждал себя будто это — всего лишь его выдумки, мечты, не имеющие прочного фундамента реальности. Но нет, он, черт возьми, был прав. С Джоном все было лучше. Даже, когда они находились в бегах, Джон — был лучшей частью всего. Сейчас тот одной рукой обнимал его за талию. Он держал его около себя. Даже в бессознательном состоянии, Джон намеревался сохранить его. Это была самая приятная вещь в Джоне — он был слишком упрям, чтобы позволить ему уйти. Шерлок никогда не сможет избавиться от него, и это было лучшим чувством во всем мире. Его квартира, его кресло в его гостиной. Его скрипка и его череп. Его постель с собственным Джоном в ней. Шерлок наклонил голову, вдыхая сладкий, слегка сонный аромат Джона. И тут позвонили в дверь. Джон немедленно подскочил, а потом лег ближе и засопел, очевидно, слишком сонный, чтобы смутиться по поводу своей слюнявости. Возможно, слишком сонный, чтобы вообще заметить это. — Кто это может быть? — пробормотал он, глубже зарываясь в Шерлока. — Наверное, убийца — ответил Шерлок. — Убийцы не звонят в дверь. — Хитрый убийца может. Это же абсолютно упростит ему все дело. Цель — просто дойти до двери и — вуаля. — Достаточно французского. В такую чертову рань это для меня слишком — ты, говорящий на этом языке. Я не выдержу. — Ты в принципе не в состоянии выдержать мой французский и неважно, сколько на часах времени. В дверь снова позвонили. Джон застонал. — Кто бы это ни был, я ненавижу его. Должно быть, это Майкрофт. — С каких пор он звонит в дверь? — С тех самых, когда я очень вежливо попросил его перестать врываться к нам, — сообщил Джон. Чем больше прояснялся его голос, сообщая, что он проснулся, тем раздражительнее звучал. Шерлок вывернулся из объятий Джона, проигнорировав его трогательные протесты. — Я иду к нашему убийце. — Шерлок, — простонал Джон. — Да не убийца это, — успокоил его Шерлок, и натянул пижамные штаны. Джон открыл глаза и посмотрел на него. — Разве Майкрофт не должен был окружить нас плотным кольцом снайперов? — Ты доверяешь Майкрофту нашу безопасность? — Скажи своему брату, чтобы его снайперы стреляли в любого, кто появится на пороге нашего дома в такую богопротивную рань. — Уже половина седьмого, Джон. Далеко не рассвет. Ладно, спи дальше, иначе ты так и будешь брюзжать. Джон повернулся к Шерлоку спиной. — Кто бы это ни был, выпроводи его, а потом возвращайся в постель. Шерлок улыбнулся, глядя на окуклившегося в Шерлоковом одеяле Джона Уотсона, и подумал, что здесь и сейчас перед ним — самая ценная, важная, удивительная, самая невероятно-заветная вещь во всем Лондоне, нет, наверное, на всей планете: брюзжащий, капризный одеяльный куль. Шерлок наклонился и поцеловал едва виднеющуюся драгоценную макушку Джона и сказал: — Я люблю тебя. — Да, — сонно ответил тот. — Я тоже. Шерлок оставил снова уснувшего Джона в своей постели и вышел из спальни, завязывая халат — его халат, его кровать, его Джон. Дверной звонок снова зазвонил, и миссис Хадсон высунула голову из своей квартиры. — Не волнуйтесь, миссис Хадсон, я все улажу, — сказал ей Шерлок и быстро спустился по лестнице. — Спасибо, дорогой. Я не хотела будить вас так рано, но незваный гость уже сделал это. Уверена, что после вчерашнего тебе нужно хорошенько поспать. Она нырнула обратно в 221-А прежде чем Шерлок успел хоть что-то ответить на это. «Сообщить миссис Хадсон, что мы трахаемся: галочка», — подумал Шерлок, открывая дверь. И уперся взглядом в Лестрейда. «Сообщить Лестрейду, что жив: галочка». *** — Черт возьми, — выдохнул Лестрейд, уставившись на него, словно на призрака. Шерлок предполагал, что для Лестрейда, он, в принципе, им и был. — Это правда, — продолжил тот. — Я не поверил сначала, но это правда. Шерлок был немного раздражен. Конечно, Лестрейд мог бы подождать нормального времени для этой маленькой очной ставки. Ему хотелось сообщить Лестрейду, что в постели его ожидает теплый куль Джон, и инспектору стоит вернуться позже, но тут же стоило представить себе недовольное выражение лица Джона, если бы он узнал о том, что Шерлок выставил того. Поэтому он вздохнул и отошел в сторону от двери. — Заходи. — Заходи?! — повторил Лестрейд, словно не в силах поверить в услышанное. — Ты был мертв семь месяцев, и это все, что ты скажешь в свое оправдание?! «Заходи?» Шерлок задумался.  — Да, — решил он. Лестрейд продолжал удивленно смотреть на него, но внутрь зашел. Шерлок с облегчением закрыл дверь, перекрыв холод, идущий оттуда. Лестрейд протянул руку и коснулся лба Шерлока, растерянно ощупав его. Шерлок нахмурился и отстранился. — Я не призрак. — Как ты можешь существовать в реальности? Как ты выжил? Было расследование, Шерлок. И результаты вскрытия. И показания… Джона. Джона, который сдерживал слезы, описывая, как ты упал на асфальт и лежал там без пульса, мертвый. Боже мой, Джон. А Джон знает? «Боже, — подумал Шерлок, — это будет чертова тягомотина». — Идем наверх, — сказал он, и поднялся по лестнице. Спустя мгновение, Лестрейд последовал за ним. Шерлок сел в кресло у камина, раздумывая, хочет ли он чая. Разумеется, он вполне способен был заварить чай, просто не видел смысла делать это, когда Джон все равно так уверенно этим занимался. Может быть, и Лестрейд захочет перенять эстафету? Но Лестрейд лишь замер в дверном проеме гостиной, и молча смотрел на него. Шерлок ждал, когда тот что-нибудь скажет. Внезапно, лицо Лестрейда потемнело. — Ладно, стоп. Просто прекрати. Прекрати притворяться, что я сошел с ума и совершенно нормально, что ты сидишь живой здесь, в этой комнате. Какого черта ты творил, когда спрыгнул с крыши? — Спасал жизни, — ответил Шерлок. Ведь это было правдой. — Где ты был? — Лестрейд подошел к креслу Джона и опустился в него. Шерлоку хотелось сказать ему, чтобы он убрал свою задницу оттуда, но подумал, что, вероятно, не стоит этого делать, учитывая нынешнее состояние Лестрейда. — Ты хоть представляешь, что мы пережили после твоего фокуса? Меня вообще на некоторое время отстранили. — Но ты ведь реабилитировался, — указал Шерлок. Это тоже было правдой. — Дело не в этом! Ты разбил сердце миссис Хадсон и Джона! Как, черт возьми, ты собираешься объяснить все это Джону? Шерлок открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что со стороны его спальни послышался голос Джона: «Шерлок? Кто…», а потом в гостиной появился и он сам, одетый в боксеры и футболку. Джон посмотрел на Лестрейда. «…это был?» — закончил он, совершенно излишне. Лестрейд недоуменно пялился на него. — Ты знал? Это была всего лишь игра? Джон горько рассмеялся. — О, нет, это определенно не было притворством. Я не стану продолжать этот разговор без чая, — он посмотрел на Шерлока. — Вряд ли, конечно, ты его заварил? Шерлок красноречиво посмотрел на него. — Действительно, — вздохнул Джон, и пошел на кухню. — Я… — сказал Лестрейд, выглядя слишком ошеломленным, чтобы сказать еще что-то. Шерлок решил, что ему стоит взять разговор в свои руки. — Мориарти приставил снайперов к тебе, Джону и миссис Хадсон. Он угрожал убить всех вас, если я не спрыгну с крыши. Поэтому я именно это и сделал. Не совсем так, как он хотел, конечно. Это была сложная схема, но она отлично сработала, и все подумали, что я мертв, кроме Майкрофта и Молли. И самое главное, так решили люди Мориарти. Я был «мертв», значит, вы находились в безопасности. Последние месяцы я пытался выследить сообщников Мориарти и устранить их. Я до сих пор в процессе этого дела. Но Джон нашел меня, и я решил, что целесообразнее вернуться с ним в Лондон. Ты получил ответы на все свои вопросы? Лестрейд уставился на него. — Эээ… нет. Ты подстроил свою смерть? С помощью Майкрофта и Молли? Шерлок хотел огрызнуться: «Разве я не именно это сказал только что?» Но заставил себя просто коротко ответить: — Да. — Кому сделать тост? — спросил Джон, стоя на пороге кухни. — Вообще-то, на самом деле я спрашиваю лишь тебя, Грег. Потому что Шерлок наверняка съест один. — Не съем, если к нему не будет джема. — Тебе повезло, что миссис Хадсон любит тебя. Она заполнила наш холодильник, — Джон помолчал. — И правда. А когда это она… — Лучше не задумывайся об этом, Джон, — сухо сказал ему Шерлок, наблюдая, как до Джона стало доходить, чем же они, вероятно, занимались, когда миссис Хадсон проскользнула к ним в квартиру с продуктами. Джон снова исчез на кухне. Шерлок посмотрел на все еще ошеломленного Лестрейда. — Откуда ты узнал, что я еще жив? — Ты использовал свой паспорт, — ответил Лестрейд. — Тебя заметили… Поступил сигнал… Ну, и еще кадры видеонаблюдения… Джон нашел тебя? Откуда он узнал, что тебя вообще стоит искать? Шерлок тщательно подбирал слова. — Я отправил ему письмо. — Письмо? «Дорогой Джон, я жив, приезжай и забери меня»? — Что-то вроде того, — ответил Джон, появившись с чайным подносом, который поставил на журнальный столик. — Почему ты мне не сказал? — изумленно спросил Лестрейд. — Не сказал, что я думал, будто Шерлок жив? Ты решил бы, что я просто сошел с ума. И что все это — трюки Мориарти. Черт, даже я сам думал, что спятил. Но был шанс, что он жив, поэтому я отправился за ним. И нашел. Джон пожал плечами, словно это была самая естественная в мире вещь, затем взял чашку с чаем, тост и присел за стол. Лестрейд покачал головой, словно желая прояснить ее. — И что теперь? Вы просто… вернетесь к обычной жизни? — Лучше, чем к обычной, — сказал Джон и откусил кусочек тоста, слизнув джем с большого пальца. — Опасность все еще слишком большая, — заявил Шерлок. — Люди Мориарти до сих пор на свободе. — И что они собираются делать? Какова цель? — Понятия не имею. Если бы все было так просто, думаешь, я не уладил бы все немедленно? — нетерпеливо спросил Шерлок. Лестрейд посмотрел на Джона. — Что значит «лучше, чем обычно»? — Он воскрес из мертвых, Грег. В этом нет абсолютно ничего обычного, не так ли? *** — Знаешь, — заметил Джон, — тут гораздо лучше, чем в моей спальне. Шерлок хмыкнул, проведя носом по его коже. В комнате было темно, и Шерлок лежал довольный и умиротворенный в этой тьме. Джон ощущал его теплое и твердое тело, и наслаждался этим чувством. Было нечто в этой близости во тьме, заставлявшее думать, будто Шерлок принадлежал ему и только ему, и ничто в мире не могло забрать, или отвлечь его. — И моей кровати. — Джон. Зачем мне отдавать лучшую комнату и кровать кому-то другому? — Не кому-то. А соседу, в которого, по твоим же собственным словам, ты влюбился с первого взгляда. — Если бы тебе так сильно нравилась собственная кровать, как бы мне удалось заманить тебя в мою? — спросил Шерлок, и Джон почувствовал, как тот улыбается. — Ну, ты мог бы быть чертовски великолепным? — предложил Джон. — Да, ведь это настолько эффективно, — заявил Шерлок, и Джон услышал нотку горечи. Джон сделал паузу и задумался. Затем сказал: — Тебе стоило упомянуть, что твоя кровать лучше. Я люблю спать, как ты знаешь. В отличие от тебя, так что в данном случае, она просто зря стояла пустой по большей части. — Мне бы не хотелось поощрять твою идею, что кровать стоит использовать только для сна, — сказал Шерлок. — Кстати, миссис Хадсон уже знает, что мы трахаемся. — Разумеется, — вздохнул Джон. — И Лестрейд в курсе, что я жив. Значит, откровенно говоря, день в целом был продуктивный. — Я должен сходить попить пива с Лестрейдом. Шерлок некоторое время молчал. — Зачем? — Не знаю, — Джон попытался разобраться в своих чувствах. — Просто думаю, что должен. И это даст нам обоим возможность выговориться. — Ты собираешься сказать ему, что мы теперь трахаемся? — Ты помешался на распространении этой новости о нас, — сказал Джон, а потом, через секунду, добавил. — Я не пытаюсь сделать из этого секрет. Прости. Я заставил тебя так подумать? Потому что это не правда, я просто… — Я так не думаю. — Рука об руку в Риджентс-парке, — пообещал Джон. — Я не забыл. Шерлок поцеловал Джона в грудь и опустил на нее голову. Уотсон рассеянно перебирал кудри Шерлока. Они отчаянно требовали стрижки. — Молли, — секунду спустя сказал Джон. — Молли, — согласился Шерлок. Джон помолчал. — Почему она? Шерлок помолчал. — Сама предложила. И… я был не в том положении, когда можно было выбирать. Нужна была помощь. Джон снова выдержал паузу. — Почему Молли, а не я? — наконец, задал он свой самый главный вопрос. — Потому что тебя я пытался спасти. Из-за тебя мне понадобилась помощь. Если бы что-то сорвалось, что-то случилось с тобой, я никогда бы… Молли была единственной, о ком забыл Мориарти. И Молли была той, на кого я вообще не обращал внимания, по мнению всех. Я мог попросить ее о помощи, и это ничем бы ей не грозило, потому что Молли вообще никто не подозревает ни в чем. Не берет в расчет. Не так ли? Джон вспомнил о Молли. О ее влажных и широко открытых глазах, и прикосновении к его руке на страшных похоронах Шерлока. Как она сбежала от него, опустив голову, и Джон предположил, что это из-за горя, а не вины.  — Да, — сказал Джон. — Но тогда мне даже в голову не приходило, что ты, возможно, жив. И я счел бы эту мысль плодом моей нездоровой фантазии. — А потом, после того, как узнал, ты все равно не подумал на Молли. И отправился прямо к Майкрофту. А не к ней. Она была идеальным вариантом. — В самом неприятном контексте, — сказал Джон, ощутив страшную неловкость от того, что никогда не думал о ней, и считал незначительной деталькой в великой схеме вещей. — Майкрофт сказал, что у нее новый бойфренд, и он — не преступный гений. Она очень счастлива с ним. — Я ничего об этом не знаю. Я не разговаривал с ней с тех пор, как… Я в принципе потерял связь со всеми. Перестал с кем-либо говорить. Вообще, это интересно. В последний раз, когда я говорил с Грегом, знаешь, что я ему сказал? Шерлок не ответил, и Джон продолжил. — Я сказал ему, что влюблен в тебя, — произнес Джон. — Он вытащил меня в паб примерно через шесть недель после… Он в прямом смысле вытащил меня из моего затворничества. Сказал, что я должен выйти и начать общаться. «Двигаться дальше» подразумевалось по умолчанию, конечно. Думаю, он подумал, что, может быть, сидя в пабе, я достаточно напьюсь, чтобы пустить слезу в свое пиво. Но я пришел, взял пиво, ни капли не выпив из бокала и ощущал себя ужасно. Вечер был отвратительным. Грег сидел рядом со мной, но мы не говорили ни слова, просто смотрели футбол, пока я вдруг не сказал: «Я был влюблен в него». А Грег ответил: «я знаю». И это был последний раз, когда мы виделись до сегодняшнего дня. Поэтому, думаю, Грег уже знает, что мы трахаемся. Последовала долгая пауза, прежде чем Шерлок сказал: — В следующий раз, когда соберетесь за бокалом, я хочу, чтобы ты рассказал ему, насколько фантастический я в постели. — Тщеславный, — поправил Джон. — Он также знал, что я любил тебя, — пробормотал Шерлок. — Он не говорил мне этого, — удивился Джон. — Ты сам признался ему? — Мне не пришлось. На следующий день, после того, как он встретил тебя, он сказал мне, что лишь на две вещи я смотрел с интересом, и этот интерес ровно в два раза меньше по интенсивности, чем то, как я смотрел на тебя. Я ответил, что он смешон и приказал отвалить. Но Лестрейд рассмеялся надо мной, потому что он раздражающий тип, и потому, что знал о своей правоте. — Джон Уотсон, более интересен, чем серийный убийца. — И кокаин, — зевнул Шерлок. Только он мог зевать, говоря о подобных вещах. — Ну, думаю, это по-своему романтично, — решил Джон. — Он не упомянул об этом, когда я признался ему. — Возможно, подумал, что это бессмысленно. Ты уже казнил себя за все упущенные возможности. Стало бы еще хуже, если бы ты знал, что это было взаимно. Вероятно, он проявил своеобразную доброту. За ним числится такая слабость. — Я люблю, когда ты притворяешься, что совсем не такой. — Я и не такой. — Шерлок, ты прыгнул с крыши, чтобы спасти жизни тех, кого любил. Это определение «своеобразной доброты». — Это ложь, — сонно возмутился Шерлок. — Только попробуй начать распространять обо мне подобные слухи, и я всем расскажу кое-какую неловкую информацию, которую добыл на тебя. — И что именно? — Ага, вот прямо сейчас уже бросился тебе рассказывать. Джон рассмеялся. — Спи уже, дурище, — сказал он. — И никому не говори, что я сплю, — пробормотал Шерлок. — Не дай бог кто-то решит, что ты — человек, — прокомментировал Джон. — Да, — сказал Шерлок, уткнувшись ему в шею. А потом уснул. *** На следующий день, Джон, глядя, как за завтраком Шерлок намазывал джем на тост и внимательно читал газету, в конце концов, предложил: — Ты скажешь Молли, что вернулся? — Я пытаюсь сделать так, чтобы о моем возвращении было известно лишь минимальному количеству людей, Джон, — ответил Шерлок, не отрываясь от газеты. — Тогда сегодня мы увидимся с Молли, — твердо сказал Джон. Шерлок поднял на него глаза и поджал губы. — Джон… — Ты должен сказать ей. После всего, что она сделала для тебя, вообще нужно послать ей цветы. — Я послал ей кружку с кошками. — Ты… что? — Она любит кофе и кошек. — Ты творишь полную ерунду, когда дело доходит до подарков, да? — Пустая трата времени, — парировал Шерлок. — Ну да. Сантименты, — ответил Джон. — Точно, — согласился Шерлок, а затем смягчил резкость, коснувшись босой ступней икры Джона под столом. Позднее, они все же приехали в морг. Молли не выказала удивления, увидев Шерлока. Но затем Джон понял, что среди всех жителей Лондона, она, вероятнее всего, должна меньше всех удивиться ожившему Шерлоку Холмсу. Когда они вошли, Молли оторвалась от работы, и широко, хотя и застенчиво, улыбнулась. — О, только посмотрите! — воскликнула она. — Прямо как в старые добрые времена, — она подошла к ним, и обняла Джона, лишь потом отпрянув, ибо вспомнила, что вся покрыта кровью своего «пациента», лежащего на столе. Немного нервно захихикав, она пробормотала, бросив на него взгляд: — О, извини, я… — она замолчала, указав на себя. — Рад видеть тебя, Молли, — сказал Джон. Он не знал, отчего в свое время решил, будто отрезать себя от всех людей, которые были частью его жизни с Шерлоком — хорошая идея. Как он мог подумать, что это поможет ему пережить все? Одиночество? Пришлось признать, что тогда он вообще не соображал, а ведь в то время думал, что логика его не пострадала. Шерлок рядом с ним вибрировал от энергии. Кажется, Молли заметила это. Глаза Шерлока не отрывались от тела. — Боюсь, для тебя ничего особо интересного, — сказала она, улыбнувшись. — Она утонула в бассейне. Простая смерть. Никаких тайн, вроде отравления или чего-то подобного. Шерлок подошел к телу, и заинтересованно заглянул в открытую грудную полость. Джон вспомнил, как сам иногда скучал по хирургии, но подумал, что, он все же, не испытывал такую бешеную ностальгию по внутреннему миру человеческого тела, как, очевидно, Шерлок. — У тебя есть что-нибудь интересное? — спросил он, с такой нарочитой небрежностью, которая никого из присутствующих ни на секунду не провела. Молли взглянула на Джона, потом ответила: — В твоем понимании «интересное» — нет. Джон сделал себе мысленную заметку, что, когда они все же встретятся с Лестрейдом за кружкой пива, нужно будет уговорить того разрешить Шерлоку поучаствовать в парочке дел. То, что Шерлок демонстрировал тенденцию снова вернуться к прежним привычкам, очень радовало Джона. Так легко было сделать вид, будто вообще ничего не произошло. — Так ты собираешься рассказать всем, что жив? — спросила Молли. — Я сообщил Джону, миссис Хадсон и Лестрейду, — ответил Шерлок, пожирая взглядом уши у тела перед ним. — Да, но…, а как, насчет остального Лондона? — Им-то какое дело? — Шерлок выпрямился, отойдя от мертвой женщины, и хмуро посмотрел на Молли. — Ну, — запинаясь, сказала Молли. — Знаешь… — Она права, Шерлок. Ты, когда прыгнул, оказался на первых полосах газет. Возможно, стоит поговорить с кем-то о том, как справиться с этим. Может, Майкрофтом. Шерлок закатил глаза. — Ты всегда в первую очередь думаешь о нем. — Если речь о том, как сократить силы при улаживании дела, то — да. Шерлок, казалось, раздумывал об этом. Он с любовью улыбнулся Джону.  — Может быть, мы попросим Майкрофта, — сказал он, а затем развернулся и резко направился в противоположный конец морга, к холодильным камерам, в которых хранились тела, открывая их все подряд. Джон хотел сказать ему, чтобы перестал вести себя как чудик, и оставил в покое мертвецов, но ему так нравилась эта вновь обретенная «шерлоковость». — Все ли… — тихо начала Молли. Джон взглянул на нее. — Что? — спросил он. — Он был уверен, что ты будешь в опасности. Если он останется. Я не могла отговорить его. Надеюсь, ты не сердишься? — Нет, — откровенно сказал Джон. Любая обида, которую он ощущал прежде, оказалась так глубоко погребена под благодарностью и обожанием, что он едва реагировал на нее. — Все ли теперь в порядке? Ты в безопасности? — Думаю, я в той же степени в безопасности, как любой другой человек. И… — Джон замолчал. Он решил, что не нужно сообщать Молли, что ему пришлось убедить Шерлока, будто повышенная опасность стоила того факта, что они были вместе. — Он так сильно любит тебя, — твердо сказала Молли. Он никогда прежде не слышал от нее такого тона. Поэтому, даже перевел взгляд с Шерлока, сосредоточив на ней все свое внимание. Она выглядела серьезной и решительной. — Я надеюсь, что ты понимаешь это. — Да, — ответил Джон после паузы. — Молли! — позвал Шерлок. — Это тело, — он ткнул в него пальцем. — Шерлок, — вздохнул Джон. — Не надо. — Это мистер Эмерсон, — сказала Молли, и поспешила к нему, чтобы спасти мертвого бедолагу. Джон наблюдал за переговорами Шерлока с Молли прямо над телом, и, казалось, что все было нормально. Стало, как прежде. Словно все было сном, от которого ему совсем не хотелось просыпаться.