Крылья, лапы и хвосты

Отмычка вошла мягко, Кенни затаил дыхание, чуть повернул руку и толкнул тяжелую дверь, та поддалась со скрипом. Неважно. Оба охранника сейчас в комнате персонала, смотрят бокс. Ожидался отличный поединок, Кенни и сам планировал посмотреть, бой за чемпионский пояс в тяжелом весе, не каждый день бывает, но на этот вечер у него нашлось дело поважней. Следует поторопиться, бокс — не футбол, в любую секунду всё может закончиться. Вряд ли, конечно, охрана тут же ринется делать обход, сперва чая попьют с домашними бутербродами, исход боя обсудят, но времени всё равно мало. В зале царила неестественная тишина — птицы в темноте спали. Кенни посветил фонариком в один из вольеров, оттуда на него посмотрел мрачный большой ворон, открыл клюв и каркнул. — Завались, — сказал Кенни и, не мешкая, направился в самый конец, в нишу, к тому, за кем и пришел. Ури не спал, как будто ждал его. — Я за тобой, — коротко бросил Кенни и сунул отмычку в замок вольера. Хлопнули крылья, Ури слетел на нижнюю ветку, заглянул Кенни в глаза. Дверца щелкнула, пронзительно взвизгнула, Кенни стоял, держась рукой за створку, тяжело дыша. — Пойдешь? — спросил он. — Пойдешь со мной? С собой не было ничего: ни клетки, ни сумки. Не потому что не предусмотрел, Кенни Аккерман жизнью научен был всё предусматривать, а потому, что если Ури сам не захочет, то и смысла никакого во всей этой затее нет. Ури переступил по ветке, глаза сверкнули в темноте. Короткий полет и упругая тяжесть на левом плече. Какой же он всё-таки теплый! Железо скребнуло о железо, отмычка повернулась плавно, вольер остался запертым и пустым. — Пусть ломают чайники, как ты выбрался, — рука в черной перчатке погладила Ури чуть выше клюва. Входную дверь Кенни закрыл тем же порядком. А дальше просто, лаз в ограждении за туалетами, Ури просто перелетел, удобно ему, и вот уже пустынная в оба конца улица и видавший виды форд, который Кенни держал для таких случаев с парочкой липовых номеров в багажнике, чтобы недолго было менять. И уехали в расчерченную фонарями городскую ночь. Кенни Аккерман научен был учитывать всё, но кое-что он всё-таки не учел, и выяснилось это наутро, за завтраком. Ури с удивлением посмотрел на кусочек жареного бекона, а затем на Кенни, с выражением непонимания и недовольства. Кенни хлопнул себя по лбу, отбросил растопыренными пальцами челку. — Прости, друг! Не выспался, творю херню. Ты же хищник, вот, держи. Но бекон из холодильника тоже не подошел, как и кусок сосиски, как и сыр. Ури попил воды и сел у окна смотреть на улицу. Кенни почесал в затылке. Неловко выходит, нехорошо. Освободить Ури, чтобы он здесь с голоду умер, какой смысл? Когда-то давно Кенни не поленился и перевез в свое логово всю старую дедову библиотеку вместе с тяжеленным дубовым шкафом. Шкаф был не чета современному барахлу, цельный, пахнущий дедовой спиртзаначкой, чтобы его внести пришлось лутки выбивать, но он чем-то Кенни согревал и вообще нравился, напоминал о сопливом детстве. Книжки тоже были старье, хоть они, говорят, не особо стареют. Смахнув слой пыли с корешка большой энциклопедии, Кенни водрузил её на стол, том первый, нашел в оглавлении запись «Белая сова» и пролистал до нужной страницы. Итак: «Белая сова — активный хищник. Основу её питания составляют мышевидные грызуны, в первую очередь лемминги. Ловит также зайцев, пищух, мелких хищников, птиц (белых куропаток, гусей, уток), не пренебрегает рыбой и падалью». О как, даже падалью не пренебрегает. Кенни решительно отогнал видение, как Ури помогает ему избавляться от лишних трупов, и встал. Ури всё так же смотрел в окно. Интересно, урчат ли у птиц животы? — Я скоро вернусь, — сказал Кенни, натягивая штаны. — Не беспокойся, со мной быстро не сдохнешь. Ури, похоже, вздохнул. Парень был длинный и тощий, как сам Кенни в молодости, но, конечно, не такой харизматичный. Болотно-зеленый комбинезон был ему короток и едва прикрывал щиколотки, что усугубляло общее нелестное впечатление. Кенни с первого взгляда выбрал его, к тому же он его уже видел, так что почти свои, очень удачно. В зале было шумнее обычного, какая-то девушка заполошно промчалась мимо, на ходу сдирая белый халат, вслед за ней кинулся ещё кто-то. — Подождите! — Здесь нечего ждать! Почему до сих пор не сообщили?! Звоните в полицию! Ниша пустовала, только этот длинный копался в вольере с метлой и совком. Он обернулся, узнал Кенни. — Здравствуйте, мистер. Кенни равнодушно смотрел мимо, в вольер. — Вот, — продолжал парень, — зря пришли. Пропал наш Ури. Украли, представляете? Хистория, наш орнитолог, его так любила, он ей был, как родной, а тут приходим утром, а его нет, пропал, и, главное, вольер заперт. Так что мне очень жаль… Он запнулся, когда Кенни, предварительно оглянувшись на зал, шагнул внутрь и встал напротив. Его осенило. И парализовало от страха. — Это вы, — просипел он пересохшим ртом, — вы Ури украли? Тень от шляпы делала тяжелый аккерманский взгляд ещё более зловещим, Кенни шагнул вперед и спросил запросто: — А что он тут жрал? Уборщик окаменел совершенно, и даже пальцы совсем крючились на древке метлы. Губы побелели. — Зачем он вам? Он же у вас умрет. Верните. Кенни скользнул взглядом по впалой груди, на секунду уперся в бейдж. На бейдже значилось гордое имя «Авраам». Кенни хмыкнул: — Жид, что ли? — и схватил парня за плечо. — Ты в обморок не хлопайся, ага? У меня вся семья жиды, я привычный. Таки будем иметь деловой разговор? Я гляжу, ты птичек любишь, ну и я тоже, значит, цели у нас одинаковые, пусть наша птичка живет долго и счастливо. Так что он кушал, я спрашиваю? Авраам с трудом взял себя в руки, только затем, чтобы хоть как-то выдавить: — Мышей. Это Кенни обрадовало. — Вот это дело! Мышеловки лишней не подгонишь? На лбу у бедняги выступил холодный пот. — Нет, таких, обычных нельзя, здесь специальные, кормовые, зоопарк покупает, я не знаю где, правда, не знаю, это Хистория… — Насрать на Хисторию. Где их тут взять, знаешь? — Знаю. — Жду десять минут. И ты же понимаешь, нехорошо подставлять собратьев по вере, Яхве покарает? Авраам даже думать не хотел, что именно уперлось ему в бок, он совершенно не разбирался в оружии. Кенни хохотал, дрыгал ногами и аплодировал, когда Ури настиг на бреющем полете очередную, несущуюся со всех лап в укрытие, жертву — белую красноглазую мышь. — Убийца! — кричал Кенни. — Потрошитель! Ну иди сюда, иди, вся рожа в кровище. Ури жмурился от сытого удовольствия и ластился, подставляя под длинные пальцы то шею, то крыло. Сунув другую руку в прозрачную пластиковую коробку, Кенни спросил: — Ну что, ещё раз? И выпустил очередную мышь прямо на стол. Новая охота началась. Мыши закончились. Но это и не беда. Смешной мальчик Авраам, к его счастью, знает, где взять мышей, куда принести, и, наверное, откладывает вырученные средства в кубышку. И всем хорошо.