Maelstrom

Наутро вся академия жужжит как потревоженный улей. Нейтана будит телефон и постоянно приходящие туда смски. Их читать он даже не собирается, потому что и так знает, что там. Там последствия того, что он сделал. Нет. Там последствия поступков Колфилд. Это она заварила всю эту кашу. Пусть знает, что во всем происходящем ее вина. Нейтан зевая идет в душевые и старается не трогать поврежденное в стычке с Грэхемом плечо. Вывих уже практически не болит, но его раздражает то, что он не в форме. У Прескоттов нет проблем. У них никогда ничего не болит, вспоминает он слова отца и морщится. Это случилось под Рождество. Он подрался с каким-то ублюдком, потому что был под наркотой, ему тогда еще сломали ключицу, но отец молча забрал его из той каталажки, в которую засунули копы, и привез домой. Нейтан помнит адскую боль в груди, как будто ребра пропарывают мешки легких и воздух со свистом расходится оттуда по всей грудной клетке, а еще помнит, как надирается в своей запертой снаружи комнате. До самого блять утра. Вот тогда мертвецки пьяного Нейтана и забрали в больницу. У Прескоттов ничего блять не болит. Но вчера ему было хорошо. Это полностью компенсирует все случившееся до того дерьмо. Парни в душевой ржут и подталкивают друг друга локтями, переглядываясь, шепчутся за его спиной, небось, о слитом видео. Они следят за Нейтаном с каким-то бессловесным обожанием. Ну еще бы. Нейтан аккуратно дотрагивается до длинной царапины от ногтей Колфилд и проводит ногтем по самому краешку уже затянувшейся корочки. Его Макс оказалась совсем не такой, какой он вообще себе ее представлял. Идеальные жертвы не накидываются с кулаками. Идеальные жертвы не бьют по лицу. Идеальные жертвы не сопротивляются. Идеальные жертвы — это как вчера. Но запросто допускает эту часть игры, он наслаждается тем, что правила изменяются прямо по ходу действия. Единственное, что его беспокоит — это дневник Колфилд. Он обыскал всю комнату, ящик за ящиком, полку за полкой, но так и не смог найти эту гребаную книжку, в которой она постоянно что-то строчит. После вчерашней ночи вообще стоило бы залечь на дно. В душевые заходит последний, кому бы стоило тут появляться, и первый, кого Нейтан жаждет сегодня увидеть — Уоррен Грэхем. Нейтан глазами показывает парням постоять-покараулить у двери, а сам тихо и аккуратно откладывает в сторону полотенце и подходит к наклонившемуся над умывальником Грэхему. Он отлично знает лимит своей силы, отнюдь не квотэрбек, и вообще не играет в рэгби, но постоянные драки сделали Нейтана выносливым. Худым и жилистым. И выносливым. Поэтому несмотря на все еще слегка ноющее от боли плечо Нейтан становится за Уорреном и с силой бьет ему кулаком по почкам. И еще раз. И еще. Он бьет с наслаждением, потому что ему нужно куда-то девать всю энергию, заполняющую еще с Проявочной, иначе он захлебнется в собственных эмоциях. И еще ему смертельно необходимо поставить того на место. — Не смей даже приближаться к Колфилд, — он обхватывает его руки у локтей и всем телом наваливается вперед, вынуждая Грэхема потерять равновесие и лицом прилипнуть к зеркалу. — Ты все понял? Нейтан Прескотт ненавидит тех, кто пытается посягнуть на что-то, принадлежащее ему. — Иначе я сдам тебя директору, гиковский ублюдок, — шепчет ему на ухо Нейтан. — Ты ведь помнишь, что случилось прошлым летом? Тот зло огрызается: — Они все равно узнают, что вы сделали с Рэйчел. Колфилд узнает, — но после еще одного удара в бок перестает дергаться и успокаивается. — Вот и хорошо, вали отсюда, пока живой, — хлопает его по спине Нейтан и, захватив полотенце, выходит из душевых. Нельзя сказать, что он сильно обеспокоен угрозами, сейчас его больше волнует вчерашняя выходка Виктории с выложенным на ютуб видео, где он вовсю забавляется с находящейся под дозой Марш. Хорошо, хоть лица его не видно. Эта двинутая на всю голову Виктория. Как жаль, что он ее слишком любит, а то оказалась бы по другую сторону этого кино.

***

Виктория встречает его на нейтральной территории, немного позади нее молча стоят ее крашеные миньоны, разве что в глаза ей не заглядывают, но по первому же кивку отваливают в сторону, чтобы оставить их обоих наедине. Виктория нарочито играется с брелоком на пальце, надев его как кольцо, одинокий ключик мотается туда-сюда, приманивая взгляд. — Ты блядь дура?! — он отбирает у нее ключ от Проявочной и прячет в карман. — Может, им всем похвастаешься? — О да, Прескотт, ты в своем репертуаре, — она ослепительно улыбается, делаясь еще невиннее, чем пару минут тому, ну просто сама чистота и непорочность. — Я просто слышу тонну благодарностей в свой адрес. Спасибо, Виктория, молодец, Вики, ты просто супер за то, что подчистила за мной мой гребаный бункер, потому что я валялся в отключке, пуская слюни рядом с трахнутой Марш. — Еще громче? Нет? — Нейтан нервно оглядывается, но ближайшие к ним перекидывающие друг другу мяч спортивные качки не проявляют абсолютно никакого интереса. — Спасибо, Чейз. Ты моя любимая ебанутая на всю голову шлюшка, и я тебя люблю, — и он посылает ей привычный воздушный поцелуй краем губ. — Все фотографии уже у меня в сейфе, и да, пришлось повозиться, чтобы стереть вчерашнюю ночь с камер. Мы же не можем позволить себе такую непростительную глупость, особенно учитывая то, что Вортекс все еще закрыт. Пока что. Если что, у меня будет алиби? — она уверена в том, что всегда выкрутится. Не Нейтан, значит, будет кто-то еще, какой-нибудь качок из ее круга поклонников, который якобы провел с ней всю предыдущую ночь. — Никто не должен узнать, что это были мы. Ты понимаешь? — Нейтан все же неосознанно надвигается на нее, и его тень накрывает ее блондинистую макушку, жадно проглатывая, он крепко сжимает хрупкое девичье запястье так, что то белеет. — Расслабься, Прескотт. Мы все в этом повязаны. Помнишь. Из-за суки Рэйчел, — Виктория пытается стряхнуть его руку со своей, — но нам придется рассказать все Джефферсону. Так что будь паинькой и держи язык за зубами, а я с ним разберусь. Она уже собирается уходить, как внезапно начинает улыбаться еще больше, похоже, что вся ситуация доставляет ей большое удовольствие, и в ее руке внезапно — будто это какой-то карточный фокус — возникает глянцевый квадратик. — Приглядывай повнимательнее за своими вещами, Прескотт, — она протягивает ему фотографию Колфилд. Блядь, так вот где он ее забыл. Блядь, блядь, как можно было отключиться до того, как спрятать ее. — Ты ведь знаешь, меня совсем не заботит, что тебе надо от этой чокнутой замарашки с ломаным полароидом, но хотя бы имей достаточно мозгов, чтобы не показывать это окружающим. Я же за тебя волнуюсь. О да, она волнуется. Королева реалити-шоу — я знаю, что мы сделали прошлым летом — волнуется за своего сообщника. Да чтоб он сдох. — И да. Колфилд уже второй день носится с расспросами о Рэйчел. Не удивлюсь, если ей в какой-то момент придет в голову, что мы ее убили. Виктория уходит с коротким смешком, как будто это кажется ей необычайно смешной шуткой. А вот Нейтана это ни капельки не забавляет. Хотя бы потому что он понятия блять не имеет, кто убил Рэйчел Эмбер.

***

По-хорошему, причины убить Рэйчел были у всех. Хотя бы потому что она умела маскироваться. Она моментально подстраивалась под кого угодно, как идеально настроенный инструмент. Она была среди своих и в кругу гиков, и на собрании пожертвований в какой-нибудь гребаный фонд, где пекут печеньки и жалеют умирающих морских котиков, и в Проявочной. Она умела быть невидимой, когда хотела. Но при этом там, где она появлялась, словно пятно гниющей плесени, распространялась какая-то невидимая глазу болезнь — скандалы, проблемы, конфликты. Может, она просто питалась этим. Но в одном Нейтан был почти уверен. Она была мертвой. Дохлой, как те киты, которые преследовали его в кошмарах с их сизыми бельмами на маленьких глазках. Нейтан только надеялся, что ее догрызли какие-нибудь жуки, потому что иначе бы она никак не захотела исчезнуть. Не после того, что произошло прошлым летом. Ключ он возвращает на старое место в прихожей дома. Меньше всего хочется, чтобы отец интересовался отсутствием видеозаписей в бункере или его школьной жизнью. Имя Нейтан значит Проблемы. О да, папа, у тебя охуенно-проблемный сынок. И ты заслужил это. Никто и представить себе не может, в каком дерьме мы оба. Снимок с Макс он прячет у себя в комнате, внутри книги. Он не может носить его с собой, но не может и расстаться, потому что это его личный талисман, это его Макс. Он стоит у книжной полки, прислонившись лбом к прохладному дереву, а затем поддается порыву и пишет Колфилд смс. Ему хочется подобрать что-нибудь необычное, что поймет только она. В конце концов, это игра для двоих человек. Или просто он не в состоянии вынести тишину, схлопнувшуюся в ловушку вокруг него. В отцовском кабинете в столе есть бутылка пойла, как раз на такой случай, и Нейтан резко и громко гремит ящиками, все равно в доме никого нет, и бутылка находится в последнем из ящиков. А рядом с ней, под неровно сдвинутой стопкой чистых листов, то, что он совсем никак не ожидает тут увидеть. Рядом с бутылкой поблескивает поломанный брелок от ключей машины Рэйчел Эмбер. И это то, чего здесь быть не должно.