***
До свалки они добираются не меньше чем за сорок минут. Из них двадцать они просто нарезают круги, чтобы объехать поваленные деревья. Идти Колфилд все еще не может, да и он сам не в том состоянии, чтобы тащить ее через бурелом напрямик к мусорной куче. Единственный плюс в том, что здесь до них не достает дождь, а одежда начинает высыхать, и от нее идет пар. Мы выглядим адово, думает Нейтан, кидая взгляд на застывшую на соседнем сидении Макс. Она напряженно всматривается в темноту, закусив губу, и еще у нее дрожат руки. Наконец из мрака выныривает поломанный кривой остов школьного автобуса, он служит указателем въезда на свалку. На фоне дождя и молний он выглядит совсем жутко. Какой-то зомби-автобус, морщится Нейтан, успокаивая некстати разгулявшееся воображение. — Так, сиди тут, а я пойду и посмотрю, что там случилось, — он заглушает мотор и застегивает куртку до самого горла, готовясь к очередному забегу на расстояние под ливнем, градом из веток и листьев и другого мусора, разносимого по мусорке ветром. Несколько секунд он колеблется, а потом вытаскивает из кармана пистолет и выкладывает на приборную доску, дулом к стеклу — на всякий случай. — Я с тобой, — Макс отстегивает ремень безопасности и тоже, кажется, собирается идти. — Серьезно? И как ты собираешься туда добраться? Поползешь? — лучше сказать грубо, чем после опять смотреть на ее бесчувственное тело. — Если ты таки дойдешь туда, если, мне придется копать вторую могилу рядом. Наверное, это бьет больнее, чем хотелось, и Макс съёживается и отворачивает лицо к окну, но в стекле видно ее отражение — нахмуренные брови, крепко зажмуренные глаза и тонкая полоска губ, она просто старается не заплакать. — Я сейчас, — и Нейтан выбирается наружу, пригибаясь и держась за капот, чтобы не упасть, он практически ползет по размытой глинистой дороге, оскальзывается и падает в грязь. Если это карма, которая внезапно захотела отплатить за все то, что случилось, тогда ему не повезло. Почему блядь все сразу, а? Он пробирается рядом с автобусом, который прибыл, наверное, прямиком из ада, прикрывает голову от летящих в нее щепок и веток, и опускается рядом разрытой могилой. На дне ямы виднеется пакет и сложенные туда черные от грязи останки милой смешливой блондиночки, спина которой была усыпана родинками. Ему страшно протянуть руку, потому что кажется, что она потянется, схватит за запястье и утянет с собой. Туда, где ему самое место. Но нет. Ничего не происходит. В полиэтилене скалится наполовину разложившийся череп и грязные кости. Прости, ему хочется сказать, успокоить ее, бедную несчастную и до сих пор ворочающуюся в своей могиле. Но это не поможет. И никаких следов Хлои. Дождь размыл землю, и теперь даже по следам не поймешь, куда Джефферсон утащил тело застреленной, по словам Макс, Прайс. Ну же, Прайс, где же тебя носят черти, — Нейтан оглядывается по сторонам, но сейчас все кажется плоским и черным. Ее не успели бы спрятать. От того момента, когда Джефферсон застал этих двоих охотниц за привидениями на свалке, и того, где он огрел его по голове камнем, от силы минут двадцать. Ну, полчаса. — Давай, Прайс. Он заглядывает в каждую машину, холодильники и даже стиралку, хотя туда максимум можно засунуть кота. Дважды его чуть не сносит в сторону леса, хорошо, что Нейтан успевает упасть. Теперь все свои оставшиеся живые места он чувствует прекрасно. Все остальное замерзло, замлело, сломалось или потерялось. Очень блядь смешно. Он находит ее тело в автобусе. Надо же, этот гребаный автобус сразу привлек его внимание, но сначала он дважды обошел эту мусорку кругом. Хлоя Прайс лежит на полу автобуса ничком, и Нейтан осторожно переворачивает ее тело, потому что, по словам Колфилд, она словила пулю в лоб. Но пуля оказывается в плече, она попала в ткани и застряла внутри, это он может сказать сходу, а вот засохшая капля крови на ее лбу действительно похожа на аккуратную дырку. Только от пистолета там все равно было бы отверстие побольше. Хотя Нейтан даже не знает, повезло ли Прайс, потому что дырка в плече — это тоже не заноза в заднице, от потери крови и болевого шока запросто умереть. Он щупает пульс привычными движениями заправского наркомана, улавливая самыми кончиками пальцев очень редкий и неровный стук. Сегодня твой счастливый день, сучка, — он все еще ненавидит ее за старую рухлядь, которую Прайс подсунула за нехилые деньги, но без этой сучки Колфилд просто сойдет с ума. И он сделал бы то же самое ради Вики. Переносить или двигать ее он больше не хочет, потому что если откроется кровотечение, долго Прайс не проживет. Даже до больницы не дотянет. Ее счастье, что стало холодно, и кровь остановилась. Ледяными, отмерзшими пальцами Нейтан лезет за своим телефоном, молясь, чтобы он еще не сдох, и чтобы нашлась хоть одна палочка гребаной связи. Хоть мать его одна. Мокрые пальцы упорно не хотят нажимать на кнопки, и приходится раза три вытирать дисплей рукавом. А потом Нейтан сидит в тишине и проживает свои самые долгие полторы секунды в жизни, пока неизвестно как и откуда его телефон ловит остатки сигнала и связывает его со службой спасения. — Служба спасения… — через шипение и помехи он слышит женский голос, такой далекий, как будто он доносится с другой планеты. — Чем могу помочь? Это запись, он попал на автоответчик. Из-за этой грозы шансов дозвониться почти нет. — Ранение в плечо. Кровотечения нет. Пляж Аркадия Бэй, свалка слева от выезда на дорогу номер три, девушка находится внутри большого автобуса, — громко диктует он адрес. Хотя какой адрес может быть у свалки? Но где-то на линии слышатся щелчки, как будто кто-то записывает разговор, и сейчас это, наверное, единственное, что он может сделать. Хотя нет. Вики, я на свалке. В автобусе раненая в плечо Прайс. Позвони в скорую. Спасибо. Последнее спасибо он допечатывает, уже вываливаясь из автобуса, и отправляет сообщение в никуда. Теперь шансов у Прайс на выживание где-то в два раза больше. Но это куда лучше, чем ничего.***
— Она жива, — говорит он, открывая дверцу машины и садясь на свое место. В лицо ему смотрит дуло пистолета, который навела на него Колфилд. — Всегда пожалуйста, — выдыхает Прескотт. И окаменевшая Макс понемногу начинает оседать в своем кресле, а пистолет шмякается ей на колени. — Спасибо, — вот теперь она плачет, а он как всегда не знает, что делать с ревущими девчонками, особенно с вооруженными девчонками, которые ему очень нравятся, поэтому неловко тянется через сидение и просто обнимает ее, прижимая к себе.