Запретная грань

Разбудили Элизу с утра пораньше. Было ещё темно, а спала она спокойно, наконец. Думы о брате больше не преследовали её, она знала, что с ним всё хорошо, он в безопасном месте, рядом с ней. Хоть быть ему здесь и не положено. Как и ей, собственно. Она позволила себе пока расслабиться, а о том, как переправить его обратно в деревню, она подумает позже, после того, как его выпишут из больницы. И на этот раз её нарядили в новое платье — уже не белое, но такое же красивое. Глядя на себя в зеркало, она улыбалась, впервые отметив, как ей идёт этот глубокий тёмно-зелёный цвет, как он подчёркивает цвет её глаз, волос. Волосы, кстати, не оставили в покое, сплели из них традиционную для этих людей причёску для мужчин и женщин – косу, довольно толстую и тугую. Завтрак не принесли, сразу повели наверх, к принцу. Элиза вспомнила, что принц вчера просил её позавтракать с ним, но когда она вошла в его апартаменты, Адриана не было. В комнате-террариуме было тихо и темно, словно тут никого сегодня и не было. Потоптавшись пару минут на месте в одиночестве – служанка пошла за завтраком – Эли подошла к огромному во всю стену окну, полюбовалась на ещё тихую деревню. Небо было синим и безоблачным, где-то на востоке только затеплился рассвет, и звёзды гасли. Высоко над деревней летел один-единственный самолёт, мигая огоньками. А на балконе тоже никого. Там, на улице, уже наверняка холодно. За дверью в спальню Адриана зажёгся свет, и Элиза пошагала туда, шурша юбками платья. Оно очень подходило атмосфере, такой осенней и прохладной. По подолу расцветала вышивка в виде жёлтых и красных кленовых листочков, сзади сходя на нет, а спереди доходя почти до середины бедра. Девушка разгладила складки жёсткой ткани, пригладила непослушный пушок на голове и постучала в дверь. — Входи, — послышалось хриплое. Эли не знала, что ожидала увидеть, когда открывала дверь. Но точно не ещё сонного принца, лежащего в мятой кровати в ореоле неяркого света от настольных ламп. Он потёр глаза и улыбнулся ей, рукой подзывая к себе. Девушка дрожала, не понимая, что от неё требуется, но послушно подошла и села на самый краешек, рассматривая Адриана. Такой милый, с торчащими в стороны вихрами волос, глаза ещё до конца не открылись, но уже светились золотом. На сухих губах улыбка. Он был в обычной хлопковой пижаме в полоску, рукава рубашки закатаны, чтобы удобнее было пользоваться… ноутбуком? Устройство, которое девушка видела только по телевизору, но никогда в жизни. Он стоял на коленях Адриана, экран ярко горел. — Рановато ты, не думаешь? — улыбнулся принц и взял её за руку, притягивая к себе. — Или я припозднился. Элиза пожала плечами кое-как в силу своего положения. Её утягивали прилечь рядом, и это крайне смущало. Она яростно хотела возразить, но голос почему-то не поддавался ей, глоток воздуха застрял в горле, и она, успев скинуть балетки на пол, легла рядом с мужчиной и откинулась на подушки. — Прости за такой вид, — тихо шепнул ей Адриан. — Но я так бы и валялся в кровати до самого рассвета. Он посмотрел в окно, небо постепенно голубело за пределами замка. Элиза молчала, вся сжавшись. Она согнула ноги в коленях и подтянула к себе, юбка немного смялась у подола, но её теперь больше волновало не это. А близость принца, то, что она лежит с ним в кровати, совершенно обескураженная и не готовая ни к чему. Девушка вжала голову в плечи и уставилась на ноутбук, не зная, куда ещё девать глаза, лишь бы не смотреть на мужчину и не видеть в его глазах то, что она не хотела видеть. Экран погас. Принц нажал на какую-то кнопку, он снова вспыхнул, и Элиза увидела какие-то чудные картинки посреди сплошного текста. Прищурившись, она пыталась понять, что это такое, но прочитать смогла, лишь когда Адриан подтянул устройство ближе к ним. — Что это? — наконец, спросила она. Это были чуть ли не первые её слова за сегодняшнее утро. Риды с утра не было, но ей передали, что та на кухне следит за приготовлением завтрака и принесёт его сама в нужное время. — Вот, изучаю. Хэйл вчера посоветовал мне почитать об этом поподробнее. Они оба уставились на экран, Элиза – на картинки, Адриан – на текст, глаза его бегали от строчки к строчке очень быстро, а пальцы норовили пролистать вниз. Лишь наглядевшись, девушка поняла, что принц читает о женском организме. Точнее, о репродуктивной системе женщин. На экране в цвете была изображена матка с подписями отдельных органов, прямо под ней после абзаца текста – живот в разрезе с младенцем внутри. Девушка покраснела. Когда они проходили это в школе, совсем недавно, прошлой весной, её одноклассники мальчики тихо, но непрерывно ржали, а девочки смотрели круглыми глазами, не в силах поверить, что подобное творится в их телах. Менструальные циклы, молочные железы, беременность, роды – всё это было очень интересно, но совершенно не всем. Учитель рассказывал об этом, сохраняя последнее терпение, и даже не стал устраивать контрольную по этой теме. Он вообще часто отходил от программы, которую сам для себя составил. А Адриан вот так вот берёт и без стеснения всё это читает, даже не краснея! Хотя он и не умеет краснеть. Но всё равно, кажется, он был полностью поглощён изучением этой информации. Это было и ценно и стеснительно одновременно. Он же всю полученную информацию будет перекладывать на неё! Картинка поплыла вверх вместе с текстом, появлялось всё новое. На этот раз не было матки и беременного живота, появилось просто… изображение влагалища. Выругавшись про себя, Элиза закрыла глаза и отвернулась, но Адриан быстро перемотал это, лишь кратко изучив. — Здесь-то всё совпадает, — буркнул он себе под нос. Глянул на девушку, наконец, заметив её состояние. — Извини. Он закрыл ноутбук и потянулся. — Ничего, — шёпотом ответила девушка и расслабилась. — Я уже проходила это в прошлом учебном году. Правда, не так подробно. — Я уже частично разбирал этот вопрос, когда изучал… девственность. В вашем понимании. Узнал много нового. А сейчас ещё больше. — Откинувшись на подушки, он прикрыл глаза. — Информация полезная, жаль, я не интересовался раньше, мог бы избежать множества проблем. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на девушку. Элиза изучала его лицо, в таком сонном и расслабленном состоянии Адриан казался совсем юным. Хотя смешно думать об этом, когда мужчине рядом с ней восемьдесят девять лет. Он снова протянул к ней руку, девушка скованно поддалась и улеглась на его плечо, вздохнула и прикрыла глаза. Было очень уютно. В комнате пахло хвоей, мылом и немного духами, откуда-то веял свежий морозный осенний воздух, разбавляя мешанину запахов. Но от холода спасало тепло чужого тела. Элиза и не представляла, что это будет… так. Так приятно, лежать рядом с кем-то, кто нравится всё сильнее с каждым днём и становится близким и каким-то родным даже. Поцелуй в макушку, девушка подняла голову и посмотрела в заботливые золотые глаза, опустила взгляд на губы, расплывшиеся в сонной небрежной улыбке. Руки прижимают ближе, становится ещё более комфортно и даже жарко как-то. За окном начинают петь птички, приветствуя утро, и больше ни единого звука, только стук сердца под ухом, почти неуловимое чужое дыхание. — Вот так и должно было быть. — Голос искажается от того, что ухо её прижато к его груди. — М? — Девушка привстала на локте и заглянула принцу в лицо. Близость эта почти не смущала её больше, наоборот, Эли расслабилась и ощутила в душе покой. — В то первое утро. Должно было быть так. Но меня вырвали из постели в такой же ранний час, а ты спала так крепко, что даже не заметила, как я ушёл. Я всё утро провозился около стены, когда искали другие бреши, а когда пришёл, тебя уже перенесли в другую спальню, а когда собрался с тобой пообщаться, Рида сказала, что ты больна. Элиза поморщилась от воспоминаний о том отвратительном утре. У неё даже между ног заныло, а на тело нахлынула неестественная тяжесть. Она снова легла и сморгнула образы, вставшие перед глазами, отринула те свои чувства: боль, потерянность, дикое отчаяние и сумбур в мыслях. — Так хорошо бы не было, — тихо промолвила она. — Мы были чужими. Наутро я испугалась бы вас скорее, чем приняла бы ваши объятия. Попыталась бы что-то сделать либо с вами, либо с собой. — Элиза вздохнула. — И скатилась бы в бешеную истерику. Адриан не отвечал. Он замер. Пальцы на руке, обнимавшей её, сжались в кулак. Не глядя на его лицо, Элиза представила, как он сцепил зубы, как рассердился на самого себя. Долгие минуты она слушала его ускорившееся сердцебиение, рваное дыхание, сумела уловить момент, когда принц начал успокаиваться. Хотела бы Эли найти утешительные слова, но разве не смешно бы вышло? Жертва утешает того, кто причинил ей боль, хоть и не умышленно. Её бы кто утешил, стёр из памяти все те мгновения страха и боли… — Теперь всё иначе, — просто сказала она. Молчание всё равно затянулось и надоело ей. Принц просто кивнул, она почувствовала это, погладил её по плечу и снова поцеловал в макушку. Они лежали так некоторое время, спокойные в своём уединении, и в тишине услышали, как в соседней комнате открывается дверь, и Рида, напевая, завозит немного громыхающую тележку с завтраком. Под дверью вспыхивает полоска света, и интимность момента нарушается. Им приходится вставать. Пока девушка приводит причёску в надлежащий вид, расправляет и разглаживает мятые юбки, Адриан находится в ванной. Меньше чем за десять минут он приводит себя в порядок, более-менее усмиряет лохматые волосы, одевается в неизменно чёрную одежду, снова совершенно обычную, ничем не примечательную. В отличие от Элизы, которую наряжают в шикарные платья с вышивкой и сложным шитьём, он выглядит обыкновенным мужчиной, а не принцем. В гостиной они появляются одновременно. Рида, ожидавшая их у двери, осмотрела их с крайним интересом, отметив про себя состояние наряда и причёски девушки. Она тихонько усмехнулась, предположив массу вещей, которые происходили в покоях за закрытыми дверями. И порадовалась. Когда уже совсем рассвело, Адриан, бросив взгляд на окошко, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Пора в путь? Элиза взяла в руки чашечку с чаем и сделала глоток, чтобы не говорить с набитым ртом. — Доктор сказал, что можно не приходить так рано. — Девушка вдохнула фруктово-ягодный аромат и улыбнулась. Пар окутывал её лицо. — Лэсли же спит после завтрака. — Я не учёл этого, — кивнул принц. — Завтра не станем подниматься так рано. — Он многозначительно посмотрел на Риду, женщина кивнула. — В больнице нам делать нечего, там с утра такая суматоха. Хочешь, можем побеседовать? — А о чём? — О чём желаешь! Мы так нечасто разговаривали, что почти не знаем друг друга. — Адриан потянулся к её лицу и мягко провёл по щёчке, тут же покрасневшей. Элиза, ощутив нежность прикосновения, тут же припала к руке сама, прикрыв веки, но быстро дёрнулась, покосилась на Риду, всё ещё стоявшую за её спиной. Принц, поняв причину смущения, снова посмотрел на служанку, и Рида моментально покинула комнату. — Ты стала ей очень близка, — хмыкнул мужчина. — Раньше её совершенно не волновали чувства фавориток. Она могла без смущения наблюдать за интимными событиями их жизни, влезать в личное пространство, нарушать комфорт, если ей было приказано. Теперь не так. — Да, знаю. Она очень переживает за меня, и я благодарна ей за всё, что она делает для меня. Благодаря Риде я не чувствую себя здесь уж совсем чу… — Эли запнулась. — Чужой. — Понимаю. — Здесь всё не так. — Лучше или хуже? — По-другому! — Девушка присела поближе к Адриану и закинула ноги на диван, на котором они оба сидели. Мужчина закинул руку на спинку и начал перебирать пальцами кончики её волос. — Наша деревня совсем маленькая, все друг друга знают, все друг другу родственники в той или иной степени. Ещё пара поколений, и все мы выродимся. Благо, есть электричество, чистая вода и телевидение. Иначе жили бы как в средние века. Моя мама хотела увезти меня и Лэсли вслед за собой. — А где она? — В городе. Работает и живёт там, мы часто общаемся по телефону, но приезжает очень редко. До ближайшего города далековато. — Да нет, близко. Всего пара часов через лес на машине, и выезжаешь в город. — Адриан задумался. — Но если вам ехать в объезд вокруг стены и деревни, то получается… Ох. Элиза нахмурилась. Какая же огромная эта стена, если нужно делать такой круг? Многие километры по дороге вокруг этих лесов, чтобы обогнуть территорию этих людей? — Я думала, что стеной окружена только эта деревня. — Нет, — помотал принц головой. — Нам принадлежат очень большие лесные территории, поля, которые мы возделываем, посреди леса, озёра и лесные реки, даже все болота. Строя стену, народ показывал, что людям не рад, оставляя за собой право на то, что никто отобрать не в силах. Я тогда был очень юн. А отец говорил, что хотел бы выжить людей со своей территории, но все приехавшие тогда сюда оказались очень наглыми, и даже несмотря на то, что им, откровенно говоря, плохо живётся, они продолжают сидеть на месте. — Думаю, они бы уехали, если бы могли! — воскликнула Элиза. — Но у них нет ни транспорта, ни денег. Отдельным жителям вообще всё равно, их привычная жизнь для них так комфортна, что они и слушать не хотят о городе. Немногим удаётся уехать, единицам. А увезти за собой родственников сложнее, половина деревни — это пожилые люди, которые и так всю жизнь проработали. — Получается, мы поменялись местами, — задумчиво ответил принц. — Еще несколько десятков лет назад мы тоже были такими, всё делали сами, ни от кого не зависели и только хоронились от людей, чтобы быть в безопасности. Были очень напуганы, когда они всё же явились к нам на своих вертолётах, а после соглашения обеспечили нас благами, какие есть у цивилизованных людей. И мы теперь стараемся вести себя, как цивилизованные люди, хоть старые порядки и устои всё ещё перетягивают свои права. Наши жители живут в среднем триста лет, поэтому часто бывает так, что старые традиции важнее, чем новые. Отношение к людям, например. У многих ещё живущих жителей погибли близкие, когда война дошла и сюда. — Но люди, создавшие эту деревню, были обычными беженцами! Они нуждались в защите и безопасности. — Голос Элизы сорвался на хрип. — Но и они были вооружены. Возможно, если они нуждались в помощи, то не должны были бездумно стрелять по нашим. — Стрелять?.. — ещё тише спросила девушка. — Некоторые жители погибли в результате стычек. Среди них была моя мать. — Адриан перевёл дыхание. Пальцы его больше не перебирали её волосы. Наоборот, он убрал от девушки руки, будто ему противно было к ней прикасаться. — А она просто собирала травы в лесу. Оба склонили головы в сожалении и замолчали. Паузу нечем было заполнить, больше говорить о причинённой боли не хотелось, а переходить на более позитивную тему было слишком неуместным. Элиза просто протянула руку и коснулась пальцев принца, нежно и неловко. Кожа его была несколько горячее, чем её, рука не дрожала. Он развернул кисть ладонью вверх, и пальцы их переплелись. Не выдержав, Эли подалась вперед и, уткнувшись мужчине куда-то в плечо, просто обняла его. Мысли её шептали, что ей очень жаль его мать, без которой оставил их с братом какой-то неизвестный мужчина. Может, это был её прадед, может кто-то другой, уже неважно. После этого, наверное, и распространились слухи о демонах, а затем появилась стена. — Спиро и отец потому так не любят людей. Остальной народ более лоялен, но сама понимаешь, какой тогда поднялся шум, в деревне потеря нескольких жителей была мучительной, — шептал Адриан куда-то в макушку. — А смерть королевы тем более. Когда стена была построена, мы узнали, что у людей война. Многие даже успокоились, решив, что жители деревни не имеют отношения к смертям, что всё это их враги. Я до сих пор не уверен, кто же это был, потому, когда встретил Хэйла, никому не сказал о его происхождении, чтобы его не убили в отместку. Он был очень полезен. Элиза тихонько кивнула, слушая. Было приятно осознавать, что можно вот так прижаться к кому-то здесь, за гранью. И пусть Адриану не выскажешь всех мыслей, всех своих страхов и надежд, он становился ей очень близок. И одновременно девушка боялась, что если привыкнет к нему, проникнется чувствами, станет слишком близка, то не сможет покинуть. О будущем думать страшно, обсуждать его тем более. — А где твой отец? — прозвучал вопрос где-то на грани сознания. Элиза не сразу поняла, что голос не в её голове, а рядом, дыхание Адриана шевелит торчащие из причёски волоски. — Не хочу больше о грустном, — ответила девушка и прижалась к нему как котёнок. — Он тоже умер, — объяснила она. Снова повисла пауза. Физически ощущались не заданные принцем вопросы, чувствовалась разгорающаяся прямо здесь и сейчас жажда удовлетворить любопытство. Девушка села ровно. — У него было заражение, — проговорила Элиза, с долей грусти, но без особых эмоций. — Лэсли было четыре, мне десять. Папа учил брата плавать, хотя мама говорила, что ещё рано. Помню, что мы с ней сидели на берегу, Лэсли барахтался и кричал, но не от страха, а от восторга. Он тогда уже был сорвиголова, ничего не боялся, даже утонуть. Да и папа не отпускал его надолго. Они зашли в сторону от пляжа, как мы его называем, там начинались камыши и трясина. И зона с ракушками. Раковины там были навалены таким слоем, что даже в середине озера можно было стоять по пояс, но идти нужно было осторожно, чтобы не порезаться. И он порезался. Девушка вздохнула. Детские воспоминания навевали грусть. Тогда она была совсем малышкой, озорной и весёлой, и отчаяние и печаль ещё не были ей так знакомы. — Конечно, никто не обратил на порез внимания. Кровь было не остановить, но папа утверждал, что он всё же не очень глубокий. К врачу, естественно, никто не собирался. Потом началось… Гной, отвратительный запах. Поднялась температура, и папа всегда был мокрым, красным, дышал с трудом. Когда ему стало совсем тяжело, нас с Лэсли переселили к бабушке в дом, мы и сейчас там живём, и поэтому мы не видели, как он угасал. Думаю, поэтому я не почувствовала всей той потери в полной мере. Пока папа болел, я играла в куклы и развлекалась на улице, и просто однажды пришли люди и сказали, что его больше нет. — Элиза сглотнула и вытерла слезинку, которая норовила соскользнуть с ресниц. — Будто просто взял и исчез. Взял и исчез… — повторила она тихо. — Ты поэтому так испугалась, услышав про брата? — догадался принц. Эли кивнула. — Скажи ему, что ему грозило, он не поверит. Он был маленьким и ничего не помнит, ничего еще не осознаёт. Может, когда-нибудь, когда он повзрослеет, вспомнит эти два случая и поймёт, как ему повезло, что остался жив. Я благодарна вам и вашим врачам за то, что обнаружили проблему раньше, чем всё осложнилось. Адриан улыбнулся, кивнул и вновь привлёк девушку к себе. Ему было как-то по-особенному хорошо сидеть вместе с ней в таком объятии. Девушка приятно пахла, а кожа была гладкой, без колючих чешуек, волосы не такие тяжёлые и жёсткие, как у девушек его вида. Элиза была вся другая. И с ней забывались все печали и дурные мысли. Он надеялся, что и у неё тоже. Как хотелось бы поцеловать её губы цвета клубники, почувствовать ответ на поцелуй. И позабыть о том неудавшемся опыте раз и навсегда. Через какое-то время в дверь постучали. Замершие в тихих молчаливых объятьях, Адриан и Элиза выпрямились и посмотрели на дверь. Гость не входил без разрешения, значит, это был не Спиро. Тот заявлялся в любое время, прохаживался своей слегка пружинистой походкой по комнате, плюхался, куда хотел, и заводил свои разговоры, иногда неуместные, иногда выводящие Адриана из себя. Когда дверь открылась, на пороге вновь оказалась Рида. Она широко улыбалась, держа в руках что-то из меха лисы и зелёной ткани, скорее всего, шерсти. Женщина вошла в комнату и немного неловко оглядела сидящую на диване пару. Они остались почти на тех же местах, где она их и оставила. И только тогда мужчина и девушка сообразили, что в комнате уже гораздо светлее, на улице осенний солнечный день, безветренный и уютный. Когда сидишь в помещении… На улице же всё оказалось куда прозаичнее. Уют и тепло были ложными, и ветер преследовал по пятам, холодный настолько, что тяжело было дышать, замерзали даже ноздри. Адриан же, к удивлению Элизы, всё ещё был без верхней одежды и никак не реагировал на прохладу, в отличие от неё. Хорошо, что теперь у неё есть пальто. Оно было длинным, до лодыжек, и зелёным, как платье. Капюшон и рукава оторочены рыжим лисьим мехом, мягким и согревающим. Девушка представляла, что зимой, когда придут настоящие холода, ей подарят уже шубу. И, наверное, нормальные сапоги. Сейчас она шла в балетках, но платье до пола защищало её ноги от холода, а земля была сухой и твёрдой. Они снова шли под руку, и жители оглядывались на них с интересом, будто в первый раз, опять же приветствовали принца с искренней радостью. Когда дошли до больницы, Рилан уже ждал их на первом этаже. Подперев стену, он заполнял какие-то бумаги на планшетке левой рукой и поглядывал на вход, а завидев их, прервался будто бы в середине слова и пошёл в их сторону, улыбаясь. — Вы вовремя, — вместо приветствия сказал он, пожал Адриану руку и почтительно кивнул Элизе. — Лэсли как раз сейчас проснулся, я осмотрел его, вы можете зайти к нему. Улыбнувшись, девушка поспешила к лестнице, оставив мужчин и Риду за спиной. В этот раз народу было меньше, даже не пришлось толкаться. Но многие, особенно дети, всё равно оборачивались и шептались. Это нервировало всё меньше. Палата оставалась такой же пустой, лишь одна занятая койка у окна. Лэсли ковыряется пальцем во рту и смотрит телевизор, а слыша, как закрылась дверь, смотрит на сестру и чуть ли не подпрыгивает. — Привет, — прижала его к себе девушка. — Как ты сегодня? — Уже лучше. Только горло запершило, — ответил мальчик. И горло его не просто першило, он откровенно хрипел, голос стал неузнаваемым. — Доктор сказал, это из-за того, что я открыл окно вечером. Теперь проветриванием занимаются медсёстры, говорят, у меня иммунитет пока слабый, заболеть сейчас будет совсем не вовремя. От непривычного звука его голоса Эли чуть ли не кривилась, было ощущение, что что-то встало поперёк горла её брата, и он никак не может откашляться. Она заметила на тумбочке рядом чашку из-под чая, явно выпитого недавно, осадок ещё не потемнел. Лэсли заменили одеяло на более тёплое и пушистое, а в ногах кровати лежало смятым покрывало с подкладкой из овечьей шерсти. — У тебя клёвое пальто, — оценил мальчик. — Мех настоящий? — Вроде бы да. — Девушка только сейчас заметила, что всё ещё не разделась. Встав с кровати, она сняла верхнюю одежду и аккуратно положила на соседнюю не заправленную кровать. — Уау! — шепнул Лэсли. Восклицание вышло особенно противным и ломким, мальчик зашёлся в сухом кашле, сглотнул и поморщился. — Выглядишь отменно! Тут в палату вошёл Адриан, улыбнулся брату Элизы и, взяв ближайший стул, подсел к стене, запрокинув на неё голову. Всё это он сделал абсолютно молча и очень тихо, будто боялся нарушить интимность момента, но всё же чуть-чуть вклинивался в особую атмосферу между братом и сестрой. Эли запоздало села на кровать брата, взяла его за руку, абсолютно не брезгуя тем, что пальцы недавно были у Лэсли во рту. — Здесь меня хорошо одевают и неплохо заботятся. Тут у меня своя комната, а еду приносят прямо туда. — Значит, ты живёшь не с ним? — Братишка усмехнулся, кивнув на принца. Он лез на опасную территорию, знал это, но не боялся немножечко дерзить. — Нет, — смутилась сестра. Щёки и уши немного покраснели, и у мальчишки глаза сверкнули от смеха. Он улыбнулся во весь рот, и девушка вдруг заметила, что один из верхних зубов, кажется, клык, повёрнут боком вперёд. Видимо, его брат и крутил, когда она вошла. Шатается, значит, со дня на день выпадет. — Хотя б целовались? — громче спросил Лэсли, обращаясь к обоим гостям. Он смело посмотрел за плечо сестры, где у стены сидел принц. Адриан снисходительно улыбнулся. — А ты весьма любознательный юноша, — покачал он головой. Элиза обернулась к принцу и вздохнула. — Это в силу возраста, — попыталась объяснить она. — Я надеюсь. Мало того, что он довольно храбрый, так ещё и суёт свой нос, куда не следует совать. — Девушка нажала на кончик носа Лэсли. — Например, нужно было выяснять, что там за стеной в лесу. — Теперь-то я знаю. — Мальчик обвёл взглядом помещение. Бледные щёки загорелись румянцем стыда. — А стена вообще далеко отсюда? От нашего дома до неё было минут двадцать, да и то полпути по лесу. Это такому мальчишке двадцать минут, кому постарше приходилось и дольше идти, но так далеко всё равно заходить не смели даже старики и мужчины. — Отсюда до стены два часа пешего ходу, — ответил принц, сложив руки под грудью. Мальчик присвистнул, а у Элизы глаза округлились. — Так много? — уточнила она. — Не помню, чтобы путь был таким… длинным. Только большую часть пути она провела без сознания. — Вас сюда принесли уже ближе к ночи. Праздник как раз подходил к концу. И уточнения не требовалось, что он говорит о ней. Её во дворец принесли ближе к ночи. На улице было темно, и её увели готовиться к первому в её жизни… соитию. Но Лэсли подтекста не заметил. Он ещё больше оживился, откашлялся немного и сел повыше, откинувшись на подушку. — А где стена? — полюбопытствовал он. Адриан усмехнулся. — Стена с любой стороны. Она вокруг наших земель. — Сегодня Элизе он уточнил, что их земли это не только деревня, а многие километры леса. — Но незнающий всё равно не найдёт её, будет плутать в лесу. — Почему? — нахмурился братец. — Троп там нет, по лесам ходят только охотники и немногочисленный патруль. Они, кстати, тогда на вас и наткнулись, потому что смотрят, чтобы никто не проник внутрь, но и не вышел наружу. — Адриан многозначительно поднял бровь. И Элиза, и Лэсли поняли, что сбежать не удастся. Или будет очень-очень трудно. И, похоже, именно мысли о побеге были в голове мальчишки. Мысли, идеи, которые вмиг потеряли весь смысл. Юноша поджал губы и опустил глаза, погрустнев. Дальше разговор был уже не таким оживлённым. По сути, болтать им было не о чем, знали они мало чего, а при Адриане не поговоришь о побеге, как хотелось этого Лэсли. Мальчик ещё позадавал несколько вопросов принцу о деревне и этом их маленьком мире, ответы на которые Эли уже знала из рассказов Риды, но послушать было всё равно интересно. В какой-то момент она обнаружила себя уютно устроившейся под боком братца и дремлющей немного. Её слабо тормошили чужие руки. Лэсли спал рядом, уткнувшись в её плечо. — Пойдём, нам пора, — прошептал Адриан, поднимая её с постели и ставя на ноги. — Рилан сказал, что у твоего брата тихий час. Он явно устал столько болтать. — Давно я уснула? — Девушка глянула за окно. Снова было темно. — Почти в самом начале. Мы не стали тебя будить. Мальчик у тебя очень любопытный, но задавал правильные вопросы, почти на все я ответил. — Расскажете мне потом то же, что и ему? — Эли довольно потянулась и, взяв пальто из рук Адриана, вышла в коридор. Напоследок кинула взгляд через плечо на братишку, сопевшего в подушку. Славный такой, так сладко спит. Надо будет узнать, что его ждёт после выписки, и что будет с ней, когда она не сможет уже выходить к нему. — Конечно. Даже более подробно, без прикрас, ты же уже не ребёнок. — О чём может идти речь? — О наших с тобой отношениях. Вряд ли твоему брату стоит знать, что ты, можно сказать, буквально моя. — Они остановились на улице под светом уличного фонаря. Эли поджала губы, и когда Адриан развернул её к себе лицом и взял её руки в свои, опустила взор. — Не рабыня. Но наложница. Так издревле принято в королевских семьях. — Я это уже уяснила, ваше высочество. И пытаюсь смириться с этим. Она не спрашивала его, что будет потом, после всего этого. И что вообще из себя представляют наложницы. В её понимании, это девушки, которые рожают толпами детей, и все они законные, но большие права имеют дети от жены. Будет ли у Адриана свой гарем и законная супруга? Или же Элиза будет единственной рядом с ним? — Но ты должна знать, что я всегда защищу тебя и приду на помощь. Ты должна доверять мне, как если бы — как там выразился твой брат? — ели бы я был твоим парнем? Это очень мило звучит, мне кажется. Элиза улыбнулась и кивнула, наконец, посмотрев ему в лицо. Это действительно очень мило звучало. Мой парень. Моя девушка. Быть чьим-то довольно приятно. Он взял её за руку и повёл ко дворцу. И всё было мило и замечательно, пока они не вошли внутрь, через большие двери не свернули в коридор и не столкнулись нос к носу с Фритс. Первый же глоток воздуха отразился на них опьяняюще. Элиза почувствовала, как голова пошла кругом, внизу живота чудесно свело, а между ног стало влажнее. Коленки чуть подкосились, но ей удалось выстоять. Она посмотрела на Адриана, он казался ей красивее всех на свете, в его замечательные вихры волос хотелось запустить руку, растянуть кудряшку и посмотреть, как она ляжет на место. Его губы манили своей чувственной формой, и слюни образовались во рту от желания поцеловать и прикусить. Но сам Адриан будто одеревенел. Он собрался и отреагировал быстрее девушки, а потом дышал ртом, но эффект от бальзама всё равно медленно действовал, проникая в голову и изменяя само его сознание. Зрачки расширились, дыхание участилось. В штанах стало заметно теснее. — Элиза, иди в свою комнату, — прорычал принц. И Риды нет, как назло. Оставлять девочку очень не хотелось, но лучше обезопасить её. От себя самого. В таком состоянии он не был уверен в своём самообладании. Фритс игриво прикусила губу и упала спиной на стену. — Но… — шепнула Эли, все мысли куда-то улетучились. Осталось только желание… инстинктивное, животное. — Иди, — проговорил он сквозь зубы и, отпустив её руку, сжал пальцы в кулаки. Взгляд его был устремлён на Фритс. Сегодня эта дрянь явно переборщила со своим коварным зельем. Элиза неохотно отступила от Адриана. Она глянула на Фритс. Ядовитые глаза змеи с издёвкой провожали девочку до самого конца коридора, где был поворот на лестницу. Но она не знала, что испуганная Элиза, отдаляясь, теряла связь с отравой, разум её прояснялся, и ей становилось лучше. И в сердце закралось сомнение и страх. Что, если Адриан сейчас, в таком состоянии, соблазнится на эту красивую тварь. Нужно ли его остановить? Конечно, нужно! Он будет жалеть обо всём… Но с другой стороны, его инстинкты будут вести его к Фритс. Сейчас. Остановившись прямо за поворотом, Элиза выдохнула и прижалась к стене. Она ещё никогда ни за кем не следила, потому робко выглянула из-за стены. Видно было хорошо, больше никого в коридоре не было, а вот слышно не очень. А ведь Фритс, качая бёдрами и что-то по-змеиному шепча, медленно придвигалась к принцу, протягивала к нему свои руки. На женщине были воздушные полупрозрачные одежды, силуэт ног проглядывался сквозь слои юбок, видно было, как подпрыгивают под платьем пухлые груди. Влажные волосы липли к коже, покрытой блестящими чешуйками. Но вдруг раздался хлопок. Элиза подобралась и прищурилась немного. И вот уже Фритс отстраняется и делает резкие шаги назад. Она прижимает обе руки к левой щеке, пятится, глядя на принца, и снова что-то шипит. Разворачивается и фурией несётся в сторону лестницы, где Эли прячется. Девушке ничего не остаётся, только прижаться к стене и чуть присесть, скрыться не удастся, она не успеет. И только эта мысль проносится в голове, показывается Фритс, столбом замирая у сжавшейся девушки. Снова окутывает аромат лаванды, начинают дрожать колени и пальцы, которыми Элиза отчаянно хватается за стену. — Ты здесь, маленькая человеческая сучка! — Это действительно змеиное шипение! Острое и колючее, и стада мурашек пробегают по рукам и спине. Сейчас запах скорее отталкивает, чем сводит с ума, он пугает! — Ты ещё пожалеешь, — плюёт женщина и устремляется прочь, оставляя девушку испуганно жаться к стене. Как попадает в комнату, она почти не помнит. Помнит только руки на своём теле, трогающие повсюду, но не мешающие, потом благодатную темноту и, наконец, забвение.