Против ветра

— Мне бы позвонить, — говорю я, отодвигая от себя тарелку после завтрака. Санджи поднял на меня голову, убирая со стола посуду. Он сложил обратно посуду и за долю секунды предоставил мне… огромную улитку? Нет, что? Я поправила невидимый галстук на шее и огляделась по сторонам, надеясь, что это шутка и сейчас в меня будут показывать пальцем. На камбузе кроме меня, кока и капитана, который худел на глазах в положении лежа, никого не было. Многие уже позавтракали и ушли, пока я отчаянно сражалась за свою еду. С капитаном. Сколько бы на него не кричали Нами и Санджи, его тоненькие длинные пальчики все равно оказывались у меня (и не только) в тарелке. Улитка спала и даже еле слышно храпела, пока я тупо пялилась на нее. Санджи снял трубку (?) и протянул ее мне. Улитка подняла на меня свои огромные глаза, просыпаясь. Это какая-то новая версия старомодных телефонов? Такими уж лет двести никто не пользуется! Ладно, попробуем. Я начала вводить номер мамы по памяти. Ничего. Ни гудков, ни какого-либо другого звука. Сбрасываю и ввожу новый номер, на этот раз Дея. Результат тот же. Я звонила папе, Мурке и даже домашний номер бабушки вспомнила — ничего! Просто ничего. Санджи успокаивает меня, пока я отчаянно пытаюсь все снова и снова. Он что-то говорит мне и мягко забирает у меня из рук трубку — улитка вновь уснула. — А нормального у вас телефона нет? — спрашиваю я, поднимая на него свои глаза. В носу защипало и, наконец, проснулся капитан. Я резко вышла из-за стола, да так, что на пару секунд закружилась голова. Отчаянно сбрасывая слезы с глаз и пряча лицо за шарфом, я двинулась на выход. Капитан побежал за мной. Он быстро поравнялся за мной и весело подпрыгивая, петлял за мной. Я пыталась от него отделаться, но у меня не получилось. Поэтому пришлось взять себя в руки. Ком в горле прошел, и я похлопала себя по щекам, останавливаясь на месте. Все будет хорошо. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Мне нельзя раскисать при других. Открываю глаза и дергаюсь назад: капитан наклонился ко мне своим лицом. Его такая близость даже не смутила, меня, конечно, тоже, но это было неожиданно. Он улыбается как обычно во весь рот и начинает веселить меня. И у него это получалось, не смотря на то, что я не понимала, что он говорит. Мы вышли на палубу, и я взглянула за борт. Мы все еще стояли в порту французского городка, название которого я не знаю до сих пор, да и не пойму. Когда я спросила, почему мы все еще здесь, Нами стала мне объяснять, параллельно указывая на свои компасы, объединенные в один. Она называла его как рогу пос. Вдаваться в подробности я не стала, а на вопрос, почему за нами никто не охотиться с вилами, Усопп вздернул свой длинный нос и ударил себя кулаком по груди. Его также потом ударили кулаком по голове. Нами кричала на кого-то с палубы, и я подошла посмотреть. На причале стоял Зоро и еще один парень. Если бы я была Афродитой, это был бы мой Адонис. Приподнимая невидимые очки с глаз, я запрыгнула на бортик. Обычный парень лет двадцати-двадцати пяти, высокий, стройный. Руки, конечно, худые, но в парне главное не бицепсы. Лично я ценю в парне его глаза и улыбку. — Эй, красавчик, — говорю я и на меня обернулся каждый. Даже Зоро поднял на меня убийственный взгляд, — может, прогуляемся? — я смеюсь, а Луффи обиженно вокруг меня заскакал. Адонис обворожительно улыбнулся, указывая на себя пальцем. — Тебе-тебе, я говорю. Правда, я не понимаю этого вашего языка, но разве это обязательно, чтобы хорошо провести время? — я усмехнулась, а Нами прикусила губу. Рыжая бестия была так увлечена моим разговором с Адонисом, что упустила мечника из своего поля зрения. Она подняла руки и я уверена на все сто, что она сейчас неловко выразилась о нем. Она рявкнула на Усоппа и указала ему пальцем в сторону города. Носатик пытался возражать, но Нами ему не переплюнуть. Он ей слово, она ему — целое предложение. В итоге они пришли к выводу, что Усоппу все же стоит поискать Зоро и, поникнув головой, он ушел на его поиски. К счастью, мой Адонис не покинул меня, и я прошу его подождать меня. Перевожу взгляд на капитана. Он сложил руки на груди, надув губы. Я мягко улыбаюсь. Настойчиво смотрю прямо ему в глаза и краем глаза замечаю, как трясутся его губы. В итоге он не выдерживает и вновь широко улыбается. — Ну что, чудо, — говорю я, — отпустишь? Робин зовет его и, улыбаясь, поднимает книгу над головой. У них завязывается разговор, и капитан забывает обо мне. Что-то радостно вскрикивая, он бежит к ней, а я посылаю Робин воздушный поцелуй в знак благодарности. Спускаюсь вниз, и Адонис галантно подает мне свою руку. Приседаю в реверансе и беру его под локоть. Так мы и отчалили в закат. Мы отлично проводили время, не смотря на то, что я болтала без остановки и игнорировала все, что он говорит. Он улыбался, и я расценивала это как то, что он не против быть в тени моего бесконечного словарного запаса. Он смеялся, а я говорила и говорила. На мои вопросы он отвечал в основном своей мимикой и понятия не имел, о чем я толкую. Я пыталась ему объяснить, но он никак не понимал меня. Ему сколько лет? Ощущение, будто он впал в спячку на четыре тысячелетия и проснулся только сегодня утром, так как у него не было представления о половине вещей, что я говорила. Это какой надо было вести образ жизни, чтобы не знать об элементарном интернете? Телефоне, телевизоре, фотоаппарате? Ужас — одним словом. Провели мы время даже больше, чем отлично. Адонис угостил меня мороженым, купил мне цветы и относился ко мне очень учтиво, когда я предполагала, что мы будем у него дома проверять кровать на мягкость. Я хотела расслабиться, забыться, но и так неплохо отдохнула. Если моя жизнь будет продолжаться в этом же темпе, я сама забуду, что такое электронные книги, клавиатура и компьютерные игры. Но разве это не шанс? Шанс начать новую жизнь, которую я всегда так хотела? Все было замечательно, пока в толпе не начали кричать ненавистное мне имя — Элиса. Тело замерло на месте, и я не решалась обернуться на голос, зовущий не меня. Коленки дрожали, руки тряслись. Дыхание сбилось, и я сделала шаг. Адонис обеспокоенно смотрел на меня, задавал вопросы, пытался остановить меня за руку, но я вырывалась. Била его по рукам, не следила за своими словами и отвечала слишком грубо, а голос все приближался. Я не могла обернуться назад. Я все шла вперед, быстрее и быстрее, пытаясь скрыться среди толпы. До Альтаира мне было, как до луны, и я сорвалась на бег, оставляя позади себя героя неудавшегося романа. Я бежала, не чувствуя ног и расталкивая всех на пути. Даже столкнулась с Зоро и позволила заглянуть ему в мои бешенные, расширенные от страха, зрачки. Выставляя руки вперед, я остановилась на секунду, чтобы сделать глоток воздуха и вновь побежала. Терминатор-Монро преследовал меня, не смотря ни на что. «Элиса», — кричал он. «Отвали», — в более грубой форме кричала я про себя. Я падала и вновь поднималась. Руки были расцарапаны, а кожа на коленках содрана в кровь и я сбавила темп. Прихрамывая правой ногой, я пыталась идти быстрым шагом. Я сворачивала, где только можно, в надежде сбить хвост, но кажется, старый пацан шел по запаху этого тела. И когда я знала, что следующий переулок по закону жанра должен был оказаться тупиком, я все равно свернула. Потому что я мозг. Старый пацан будет круче любой Скайнет, так как не успела я выйти из переулка, как он уже стоял напротив меня. Он тяжело дышал и пытался мне что-то сказать. — Никакая я не Элиса, хватит меня уже преследовать, — говорю я, выставляя руки вперед. Монро поднял на меня свои черные глаза. Дыхание сбилось еще больше, и утренний ком вновь встал поперек горла. Я сняла шарф с шеи. — Это тело, эти шрамы, прямое доказательство того, что все наше прошлое не вернется. Прими уже, что Элисы больше нет, а я приму то, что застряла здесь навсегда. Ноги подкосились, и я бы упала на колени, но Монро подхватил меня. Он гладит меня по голове, пока слезы вовсю льются из не моих глаз. Я не Элиса и уж точно уже не Дива. Все слишком дерьмово, чтобы быть правдой. И я реву в голос, задыхаясь от собственных слез. И вот, в его руках, я в очередной раз сломалась. Вместо того, чтобы собираться в одно целое, душа разламывается на осколки все меньше и меньше. Старый пацан поднял меня на руки, и я сжала шарф зубами. Как в те дни в его лаборатории, он успокаивает меня своим чарующим голосом. Это тот тип воспоминаний, о котором бы не хотелось думать никогда. Шмыгаю носом, и из горла вырываются непонятные мне стоны. Монроэ прислонился спиной к стене и скатился по ней. Я сидела у него на коленях, и мы плакали вместе. Он повторял все то же ненавистное мне имя, а я убивалась своими воспоминаниями. Не знаю, сколько мы так просидели, но я даже успела заснуть на некоторое время. Я пыталась уйти, но пацан не хотел отпускать меня. Разве ему не больнее от моего присутствия? Я же не его предмет воздыхания, Элиса теперь просто кукла с чужой внутри душой. Старый пацан поднялся, поставил меня на ноги. Поправил мою одежду, вытер мои слезы и надел на меня шарф. Он дотронулся рукой до моей щеки и его лицо медленно стало приближаться к моему. О боже, этого мне еще не хватало: поцелуя со стариком, — подумала я и встала на носочки. Как они вообще встречались раньше? Он — ростом не ниже двух метров и Элиса — метр с кепкой. Целуется он нормально, не поспоришь. Он не открывая глаз, оторвался от не моих губ и убрал руки за спину. — Дива, — зовет он меня и молчит. Я тупо стою с минуту и жду продолжения, но он упорно молчит. Пожимаю плечами и делаю спиной шаг назад. Затем еще и еще. Он все так же стоит с закрытыми глазами, и я разворачиваюсь, срываясь на бег. Возле порта я встретила Усоппа и Зоро, которые так же шли на корабль. Не знаю, заметили ли они мое подавленное состояние, но я не обращала на них внимания. На корабле так легко отделаться я не смогла. Санджи воспылал, учуяв своим носом запах моих слез, и уже было хотел побежать в город искать моего обидчика, но я его остановила. Нами положила руку мне на плечо и я блаженно потерлась о нее щекой, на что она улыбнулась. Аппетита не было, и я направилась в женскую каюту. Снаружи доносились плаксивые голоса парней, и корабль пришел в движение. Спокойно раскачиваясь по волнам, корабль уплывал все дальше от французского города. Под шум волн, я и уснула.