Середина октября, 1980-й год
Местечко Линфорд было очень уединённым. Местного населения здесь почти не было, а те, что ещё не подтянулись поближе к столице, предпочитали заниматься своими делами и в чужие не лезть. Они, конечно, догадывались, что прямо у них под боком есть режимный объект, но излишним любопытством никто не страдал. Небольшой тюремный комплекс был ограждён не только железом и идущим по этому железу током, но и целым комплексом сложных чар, а небольшой пролесок вокруг обеспечивал дополнительную защиту от любопытных взглядов. Питер Петтигрю не знал всего этого, он не имел ни малейшего понятия о том, где находится. Вокруг сновали люди в маггловской одежде, но были они совершенно точно волшебниками. Самого Питера посадили в небольшую одиночную камеру, которая была надёжно защищена чарами против анимагов. Он, на свою беду, в первый день своего пребывания в этом месте, попытался сбежать. Больше пытаться он не собирался — ему доходчиво объяснили, почему так делать не стоит. В первый день к нему пришёл пожилой мужчина в мешковатом сером костюме, который представился Альфредом Стоуном и заявил, что он адвокат. Он равнодушно оглядел помятого «клиента» и дежурно поинтересовался, не желает ли Питер подать жалобу на сотрудников изолятора. Петтигрю трусливо отказался, опасаясь мести со стороны тюремщиков. Стоун присутствовал при каждом допросе, молча что-то черкая в небольшой записной книжке с обложкой из чёрной кожи, но почти никогда ничего не говорил. В отличие от надзирателей, которые поколотили его при попытке бегства, дознаватели всегда были вежливы и бесстрастными. Это обнадёжило парня. В первый день его ни о чём не спрашивали, а рассказали о том, что некая Магическая Служба Безопасности Отдела Тайн занимается выявлением сторонников тёмного мага по имени Томас Риддл, который известен большинству под псевдонимом «Волдеморт». Сам Риддл также будет арестован и отдан под суд за свои преступные деяния. Петтигрю испугался. Он вдруг осознал, в каком мерзком положении оказался — как сказал Уайт, он поставил не на того. На втором допросе он всё рассказал, лишь отмахнувшись от вялого замечания Стоуна о том, что он имеет право не свидетельствовать против себя. Сцепив руки перед собой на столе и уставившись на них, Питер говорил-говорил-говорил… Он рассказал обо всём, о чём знал сам, обо всём, о чём подозревал, и обо всём, о чём сплетничали. Конечно, это была капля в море, он был в этом уверен. Третий допрос прошёл под действием Веритасерума, на который Питер согласился сам. Он лишь подтвердил собственные показания, данные ранее. Альфред Стоун присутствовал. Питер не догадывался о том, что каждый раз, когда этот молчаливый тип покидал комнату для допросов, жёлтое морщинистое лицо расплывалось, морщины сглаживались, а на носу появлялась заметная горбинка. Водянистые глаза чуть темнели, а жиденькие серебристые волосы рыжели и вились. И вот, спустя несколько мгновений, вместо сухого старичка в слишком большом для него безликом костюме, появлялся молодой спортивный мужчина, на котором тот самый серый костюм едва не трещал по швам. Адвоката Альфреда Стоуна больше не было. Появлялся Лоуренс Мур, один из наисильнейших боевых магов Магической Службы Безопасности, а также, человек, который имел феноменальные способности к лицедейству. Ему было достаточно лишь немного понаблюдать за кем бы то ни было, чтобы с невероятной точностью воспроизвести манеру речи, движения и жесты. Поэтому, именно Лоуренс был тем, кто чаще других невыразимцев примерял чужие маски. — Я уже понял, с чем придётся работать, — скривившись, проговорил мужчина. — Думаю, пора начинать привыкать к «материалу». Больше задерживаться нельзя, за эти три дня у многих уже должны были возникнуть вопросы. — Его мать и друзья получили письма, в которых он написал о том, что получил работу в Министерстве и на неделю откомандирован в Дублин. Перед Томом отчитался Джон, также он отправился с «Петтигрю» в командировку, — ответил дознаватель МСБ. — Пока никаких проблем нет. У вас будет достаточно времени для того, чтобы привыкнуть к новому телу. Материала для оборотного зелья хватит. Лоуренсу передали небольшой контейнер с клоком мышиного цвета волос. Мур слегка криво усмехнулся, но только кивнул. Ему подобное было не в новинку, но этот тип ему был особенно неприятен. Тем не менее, в решающий момент рядом с Риддлом должен будет оказаться тот, кто без колебаний нацелит на него палочку. Настоящий Питер Петтигрю на подобное способен точно не будет.***
Лаборатории Отдела Тайн в Саратте были расположены на западном берегу речушки Чесс. Вход был спрятан в густом пролеске, под стражей чар, в том числе и магглоотталкивающих. Сами лаборатории простирались глубоко под землёй. Мораитису не нравилось долго находиться под землёй, это он понял ещё в молодости, но природное любопытство всегда было сильнее всяких страхов. Поэтому, окончательно поборов внутреннюю дрожь, пожилой грек каждый день смело спускался вниз. Теперь ему было даже грустно осознавать, что этот раз — последний. Саратт был маленьким и приятным городком, в котором Иерониму неплохо жилось на протяжении всех этих месяцев. Роберт Хиггс лично прибыл в Саратт. Подобное случалось редко, обычно директор Отдела Тайн вёл все дела из Лондона. Старшие сотрудники лаборатории были созваны на совещание. Мораитис туда, конечно, допущен не был, поэтому он остался со своими «подопечными» — василиском из Тайной Комнаты и со своими учениками. Как и было обещано, для змея создали специальное помещение, в котором ему будет наиболее комфортно доживать свои последние годы. Василиск поделился ядом и впал в спячку после первого же кормления. Больше его не беспокоили. Иероним же приступил к обучению змеиной речи нескольких невыразимцев. Процесс этот оказался не таким сложным, как предполагали изначально, в первую очередь из-за того, что парлсентанг сам по себе был довольно примитивен. Уже спустя месяц Рейнард Блэр весьма бегло «изъяснялся» на диковинной речи. В другом подземном крыле сараттских лабораторий собралась комиссия. — Состав магически активен, — объяснял высокий мужчина среднего возраста, облачённый в белоснежный халат. В защищённых перчатками и чарами руках он держал небольшую пробирку, в которой была заключена всего капля того, чему предстояло поставить точку в истории Тёмного Лорда. — Но, если верить проведённым расчётам, его силы не хватит для того, чтобы физически уничтожить сосуды крестражей — целью станет лишь сущность, заключённая в предмете. Но, как вы сами понимаете, директор, необходимы испытания. В практике никто ничего подобного ещё не делал. Последние слова невыразимец произнёс с нескрываемой гордостью. Хиггс, нахмурившись, внимательно глядел на разложенные под куполом чар предметы: кольцо Гонтов, диадема Рейвенкло, чаша Хаффлпафф и медальон Слизерина. Не хватало всего одного предмета в этой «коллекции» — дневника Тома Риддла. — В ближайшее время будет доставлен последний крестраж, — негромко проговорил мужчина. — Без него испытания проводить нельзя. Роберт развернулся и пошёл в противоположную сторону. Остальные невыразимцы последовали за ним. — Испытания начнёте только после моего приказа. — Хиггс резко остановился. — И, самое главное. — Мужчина внимательно оглядел немногих присутствующих. — Если состав не сработает, никакого второго шанса не будет. Вы уничтожите крестражи вместе с их физическими носителями. Насколько я помню, все условия для этого были здесь созданы. Присутствующие сотрудники лаборатории согласно кивнули.***
Портал камина вспыхивает зелёным, а в танцующих языках пламени угадываются черты директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора. — Вы не могли бы меня впустить? — вежливо осведомился он. Роберт Хиггс бросил в сторону камина усталый взгляд, но всё же взмахнул палочкой, снимая блокировку безо всякой опаски. Будь это чужак под чарами или оборотным зельем, он даже не смог бы найти адрес этого камина. — Разумеется. Профессор прошёл в знакомый кабинет, неторопливыми взмахами палочки очистил свою одежду от пепла, и только после этого обратил взор на главу Отдела Тайн. Дождавшись приглашающего жеста со стороны хозяина кабинета, Альбус чинно опустился в одно из кресел напротив стола. Воцарилась давящая тишина, которую профессор не торопился прервать. Служба в государственных структурах, таких как МИ-5 и Торчвуд, дала Роберту Хиггсу достаточно опыта в наблюдательности, чтобы он с одного взгляда сумел определить степень раздражённости своего гостя. Но, стоило отдать должное старшему волшебнику — менее опытный в психологии человек едва ли сумел бы заметить это. — Мистер Хиггс, — заговорил, наконец, Дамблдор. — Я пришёл, чтобы выразить вам своё глубокое восхищение вашей заботой о семействах Поттер и Лонгботтом. Роберт слегка приподнял бровь. — Сейчас настолько поздно, можно сказать, что уже рано, — взглянув на циферблат наручных часов, ответил он. — Не слишком подходящее время для выражения благодарностей. Извините, если прозвучало слишком грубо. Ирония теперь граничила с острым сарказмом. Очевидно, продолжать окольными путями больше не имело смысла. — Верно, — согласился директор Хогвартса. — Но, помимо благодарности, я пришёл выразить и свою глубокую озабоченность произошедшим. — Вы считаете, МСБ предприняла недостаточно мер для защиты Поттеров и Лонгботтомов? — наигранно удивился Хиггс. Альбус недовольно поджал губы. Глава Отдела Тайн, разумеется, не был настроен обсуждать детали операции с внештатным сотрудником, пусть это и был он, Дамблдор. — Нет, отчего же, — как можно мягче возразил он. — Я бы даже сказал, мер было более чем достаточно. — Волшебник покачал головой. — Но, учитывая обстоятельства, я мог бы быть предупреждён заранее. — Один из моих сотрудников должен был вас предупредить, — возразил Хиггс. — Предупредил, — незамедлительно ответил Дамблдор. — За четверть часа до отъезда Поттеров ко мне явился мистер Снейп, показал удостоверение, и с вежливой улыбкой поставил меня перед фактом обо всём происходящем. — Он следовал моему приказу, — пожал плечами глава Отдела Тайн. — Чем меньше людей в этом участвуют, тем лучше. — Вы слишком самоуверенны, Хиггс, — холодно ответил директор Хогвартса. — Вам стоит вспомнить получше «подвиги» хвалённой Секретной Службы. Так ли отличается ваше детище от неё? — Я не намерен обсуждать это с вами, — твёрдо заявил глава Отдела Тайн. — Оценка деятельности службы находится не в вашей компетенции. — Но вы настолько уверены в своей правоте, что у меня уже не в первый раз возникает вопрос: вы обладаете какой-либо информацией о членах Ордена Феникса, о которой я не имею ни малейшего представления? — Само это предположение казалось Дамблдору абсурдным. Роберт молчал некоторое время, уставившись куда-то в пространство задумчивым взглядом. — Просто не доверяйте слепо своим людям, Альбус, — негромко произнёс он. — Поверьте моему опыту, это золотое правило может спасти жизни. — Опять эта ваша самоуверенность, — печально усмехнулся Альбус. — Что же мне сказать Ордену? Думаете, никто не заметит подмены? — Давайте не загадывать, а решать проблемы по мере их поступления, — ответил Роберт, не обратив внимания на замечание. Снова наступила напряжённая тишина. — Я понял вас, Роберт, — после долгой паузы сказал Дамблдор и неторопливо поднялся со своего места. Хиггс даже не шелохнулся, только внимательно следил за ним взглядом. У самого камина, взяв щепотку дымолётного пороха, Альбус вдруг замер и снова посмотрел на главу Отдела Тайн. — Но, напоследок, прошу вас, умерьте самоуверенность. Кто знает, в какой маске предстанет пред вами враг. Я, очевидно, не сумел вовремя этого понять. Постарайтесь и вы избежать подобной ошибки. Роберт выпрямился в своём кресле, поджав губы. — Всего доброго, Альбус, — негромко произнёс он, не отводя немигающего взгляда от директора Хогвартса. Дамблдор на это только покачал головой и тяжело вздохнул. В следующий миг он исчез в языках зелёного пламени.***
В кабинете директора Хогвартса было непривычно тихо. Фоукс сидел на жёрдочке и чистил перья, а портреты старательно делали вид, что спят. Альбус Дамблдор задумчиво глядел на горящий в камине огонь, полностью уйдя в собственные мысли. На громадном письменном столе лежала открытая папка — личное дело Роберта Хиггса. Глава Отдела Магического Правопорядка, Барти Крауч, был крайне недоволен, но после длинного монолога вполголоса, в который Альбус даже не собирался вмешиваться или спорить, всё же был вынужден удовлетворить официальный запрос — вице-президент Международной Магической Конфедерации имел достаточно высокий уровень допуска, чтобы ознакомиться с этим делом. Папка исчезла с яркой вспышкой и тихим хлопком. Директор вздрогнул, выпав из своего задумчивого оцепенения, но через мгновение снова уставился на пляшущие языки пламени. Что же, лимит времени исчерпан, но это не имело значения, потому что всё необходимое он уже узнал. Роберт Хиггс родился в 1926-м году, в Ванкувере, Канада. Магическое образование получил в Ильверморни. Но, своё образование в юриспруденции он получил на родине — в Университете Британской Колумбии. После этого некоторое время работал в системе магического правопорядка Канады, но в возрасте 33-х лет, в начале 1959-го, перевёлся в Великобританию. Это Альбус прекрасно помнил и сам. Не менее хорошо он помнил и то, как стремительно Хиггс вознёсся по карьерной лестнице в Отделе Магического Правопорядка, умудряясь при этом успешно развивать карьеру и в Торчвуде ещё при Эммерете Хартмане. Его не слишком жаловали члены Визенгамота — за новаторские идеи и несгибаемое упрямство в порицании консерватизма. Но, — удивительное дело! — в Министерстве большинство пело ему дифирамбы. Безусловно, Роберт был обладателем довольно тяжёлого характера, и это был общеизвестный факт, но даже Барти Крауч с неохотой признавал его значимое влияние в Отделе. Вспоминая события прошедших лет, Альбус Дамблдор всё больше удивлялся тому, что не обратил должного внимания на факты гораздо раньше. В 1962-м году на выборах Министра Магии побеждает Нобби Лич, первый магглорождённый Министр Магии в истории Великобритании. Это был колоссальный удар по самолюбию аристократии. Альбус помнил тот хаос, который начался в Министерстве — многие чистокровные волшебники покинули свои посты в знак протеста. И именно в тот момент появился Роберт Хиггс со своим проектом реформации Отдела Тайн. Мерлин, как же всё было очевидно! Министр Лич одобрил проведение реформы уже к середине 1963-го года, и Отдел Тайн официально обзавёлся Магической Службой Безопасности, офицеры которой служили плечом к плечу с маггловскими агентами Службы Безопасности и СИС. Должность начальника новообразованной службы тогда занял Роберт Хиггс. Уместно ли теперь задаваться вопросом насколько случайной была победа Лича на выборах? Не слишком ли поздно бить тревогу о вмешательстве маггловских спецслужб во внутренние дела магического населения? Не связывала ли Хиггса и Нобби Лича служба в одном и том же ведомстве? Впрочем, последнее было возможно проверить, но этим он займётся позже. Важным было то, что тот беспорядок, который творился в Министерстве в начале 60-х, был умело использован Хиггсом для того, чтобы продвинуть одну из самых невероятных и рискованных реформ. Но, самым поразительным во всей ситуации с Министром было совпадение дат: Лич победил на выборах в 1962-м году; запустил реформу Отдела Тайн в середине 1963-го; реформа была полностью завершена уже в начале 1968-го. И именно в этом году Нобби Лич покидает пост Министра Магии, мотивируя это заражением какой-то таинственной болезнью. Какой именно? Действительно ли этому поспособствовал Абраксас Малфой, или эти кулуарные сплетни нужны были только для того, чтобы скрыть истинные причины? Была ли болезнь на самом деле? Сразу после отставки Нобби пропал из поля зрения. Многие говорили, что он вернулся в маггловский мир, оставшись непринятым магической частью Британии. Могло ли это быть правдой? Или все нитки снова поведут к злополучной МИ-5? По мнению Дамблдора, этих «ниток» в последнее время становилось слишком много. В довершении ко всему, Роберт Хиггс занял пост главы Отдела Тайн в 1973-м году — всего 10 лет службы в Отделе и 47 лет от роду. Альбус искренне считал, что такое было просто невозможно провернуть, только не в консервативном и старомодном Министерстве Магии. Магической Службой Безопасности стал руководить Леонард Росс, человек, который всё это время был по правую руку Хиггса. Роберт умудрился быть везде, словно паук, который оплёл паутиной всё, до чего только сумел дотянуться. И в этом ему помогали такие, как Росс. Чего же он добивался? Было очевидно, что у него имелся чёткий план, которому он следовал и выполнял весьма успешно вот уже более двадцати лет. Но какова была конечная цель этого плана? Хиггс не был похож на человека, который жаждал бы оказаться в кресле Министра Магии, но при этом он сконцентрировал в собственных руках сразу несколько рычагов власти по средствам настоящей тоталитарной машины — МСБ. Зачем ему это нужно? Хотел ли Хиггс подчинить магическое население маггловскому, или же наоборот — укрепить возможности самозащиты магов? Чем грозит всё это жителям волшебной части Великобритании? Это всё было похоже на громадную шахматную доску, и был большой вопрос, кто в этой игре какую фигуру представляет. Был ли тот же Нобби Лич пешкой, а Хиггс ферзём? Или оба были пешками, которые стали ферзями во вражеском поле? Но кто же был король? И, наконец, какую позицию занял сам Дамблдор в этом поле? Кто-то настойчиво постучал в дверь. Этот внезапный звук резко вывел Альбуса из его медитативного настроя. Только он собрался дать разрешение войти, как на лестнице послышался какой-то приглушённый шум и раздражённый голос Минервы МакГонагалл, но слов было не разобрать. Дверь, наконец, открылась, и заместительница стремительно прошла в кабинет. — Директор, — обратилась она к старшему волшебнику, но голос её по-прежнему звенел раздражением. Поняв это, женщина сделала короткую паузу, чтобы собраться. — Директор, в школу явился Сириус Блэк, — уже спокойно объяснила она. — Он настаивает на срочной встрече с вами… Договорить Минерва не успела, потому что в следующий миг тяжёлая дверь резко распахнулась, а на пороге действительно возник Сириус Блэк — встрёпанный и с горящим от ярости взглядом. Неудивительно, что даже Минерва потеряла самообладание — выдержать Блэков и так было сложно, а уж Блэка в ярости… — Настаиваю! — прошипел сквозь стиснутые зубы аврор, и этот свистящий звук заставил МакГонагалл поджать губы в тонкую нитку. — Видит Мерлин, я мог бы разнести вашу мордредову горгулью в щепки, если бы профессор любезно не согласилась помочь мне пройти, — обманчиво спокойно добавил он, но голос его звенел сдерживаемым гневом. — Сириус, мальчик мой, что произошло? — мягко спросил Дамблдор. Несмотря на обманчивое спокойствие, он был готов в любую секунду отразить вероятную атаку. Блэк, судя по всему, в таком состоянии мог бы пойти на подобный шаг. — Что произошло?! — гневно прошипел Сириус. — Вы ещё спрашиваете, что произошло?! — Мистер Блэк… — предостерегающим тоном произнесла декан Гриффиндора, но директор сам её прервал: — Минерва, дорогая, я думаю, что тебе лучше будет вернуться к дежурству, — добродушно проговорил он, не отрывая настороженного взгляда от гостя. — Едва ли претензии мистера Блэка, каковы бы они ни были, имеют отношение к учебному процессу. Теперь на Дамблдора были направлены два гневных взгляда, но Минерва была вынуждена подчиниться и покинуть кабинет. — Что произошло? — повторил свой вопрос директор, но уже без той мягкости, что была раньше. Это слегка остудило пыл Сириуса. — Вы меня за идиота держите? Думаете, я бы не заметил? Где Джеймс, Лили и Гарри? — спросил аврор, а в голосе его звенело отчаяние. — И где Фрэнк, Алиса и Невилл? В кабинете воцарилась давящая тишина. Альбус Дамблдор глядел на своего гостя, мысленно пытаясь найти какой-нибудь вариант, чтобы дать ему хоть сколько-нибудь исчерпывающий ответ. Они все были друзьями, разве можно осуждать Сириуса за подобный срыв?