Приходите за счастьем вчера

Интерлюдия. Семь лет назад. Франция. Париж, Ресторан «Le Cinq». - Расскажи мне что-нибудь ещё. Это странно, но от твоих рассказов я не засыпаю, как от нашего экскурсовода. – Засунув носик в опустевшую креманку с мороженым и поняв, что там точно больше ничего нет, девушка вздохнула. – Всё, это последняя порция, иначе я не влезу в новое платье. Ничего больше не хочу. Перед этим она пожелала уничтожить фисташковое, карамельное, шоколадное, ванильное… В горле начинало першить. - Значит, королева так и не отравила его*? Жалко. Я считаю, что это несправедливо – человек всю жизнь идёт к цели, столько детей нарожала, наверное, мучилась страшно по тем временам и всё впустую. Хотя и не верю в россказни Рауля, - Сведя брови, Катерина в раздумьях подпёрла кулачком подбородок. В прекрасной, но тихой Ницце они задержались всего на пару дней, после чего Кет заявила, что покой для них и так рано или поздно наступит, а пока они не попали на кладбище, то ей хочется посмотреть мир. Первым по списку был Париж, и теперь Рауль, их экскурсовод по Лувру, едва ли не на стенку лез от любознательности туристки. В конце концов, увидев жажду смерти в глазах француза, Элайджа решил дать мужику хоть несколько часов спокойной жизни и утащил супругу на обед. – Понимаешь, ну очень уж глупо и слезливо он описывает… - Она замолчала, вновь погрузившись в задумчивость. - Только не говори ему этого, иначе скинет тебя со стены, и я раньше времени останусь вдовцом. Бедняга близок к тюрьме как никогда. – Хмыкнул её муж. Обставленная вазочками из-под мороженого, в джинсовом комбинезоне, кроссовках и с волосами собранными в хвост, она смотрелась здесь странно для всех кроме самого Элайджи, откровенно любовавшимся своей спутницей. - Но что тебе не нравится в преданиях о королеве-отравительнице, кошечка? - Говорят, что моя тёзка потравила кучу людей, есть даже идея, что и королеву Наваррскую**. - Девушка наклонила голову, дотронувшись пальцами до ожерелья из серого жемчуга, мягко облегавшего тонкую шею. Оно не очень подходило к её одежде, но Кет так понравилось украшение, подаренное Элом на память о Ницце, что она не расставалась с жемчугом даже ложась спать. В самом Майклсоне, ожерелье на ней будило целую гамму противоречивых эмоций. – Но если это так, то, что, например, мешало сразу отправить на тот свет шлюху Диану, а не терпеть всё это скотство***? Вот мне совершенно не понятно, поэтому Рауль... – она сморщила носик, показывая насколько неавторитетен в её глазах их экскурсовод. Губы Элайджи дёрнулись в улыбке. Красочно описывая ситуацию, Кет никогда не стеснялась в выражениях, но то, что он никогда не позволил бы любой другой, ей было можно априори. - Может быть, Екатерина не хотела ссориться с мужем по пустякам ведь её собственные бриллианты были не хуже принадлежавших Пуатье? – предложил он. - Тогда с чего злиться? - Я серьёзно, – надула губки Катерина. - Предположим, исходя из вечного траура и девиза****, она любила Генриха. –Элайджа честно пытался настроиться на философско-исторический лад, но сейчас, в обществе Кет, это получалось плохо. - И его любовниц по совместительству? – Не удержав своего сурового тона, захихикала девушка. – Настолько, что не травила, чтобы не огорчать гулящего мужа? - Женщины, когда влюбляются, становятся уязвимы, резко глупеют и в итоге почти всегда оказываются в полностью подчинённом положении. Даже самые умные и знающие химию. – Шутливо заметил Элайджа, кивнув официанту, чтобы принесли счёт. – Чем мы бессовестно пользуемся. - А мужчины? – С трудом сохранив на лице прежнее выражение, выдавила брюнетка, то складывая, то наоборот разворачивая салфетку на коленях. - Мы ещё дурнее. – Он уже откровенно смеялся. - В тот день, когда увидишь меня с корзинкой с ромашками и котёнком подмышкой, страдающим под окнами какой-нибудь бессердечной инженю, вспомни, как я кормил тебя мороженым и прибегай спасать от голодной и холодной смерти. К счастью для Катерины в этот момент им принесли счёт. - Подождёшь, пока я схожу, припудрю носик? - Конечно. Улыбка всё ещё трепетала на губах девушки, когда официант отодвигал её стул, но взгляд, устремлённый на подписывающего чек Майклсона, был полон лютой, едва сдерживаемой, злобы. Великобритания. Йоркшир. На ходу схватив чашку с кофе со стола и чуть поморщившись – уже начал остывать, Майклсон бросил на стол корреспонденцию, которую держал в другой руке и устроившись на ближайшем стуле начал быстро просматривать письма. По большому счёту на качество напитка Элайдже было наплевать, от кофе нужен был только кофеин, поэтому мужчина не глядя опрокинул в себя чашку. За последнюю неделю он устал как собака на работе, а учитывая его личный маленький ад дома, то просто валился с ног. Счета, паспорта на личную подпись, конверт из Франции… Бросив беглый взгляд, он заодно открыл и его. На стол выскользнула фотография с которой улыбалась юная и беззаботная нимфа в плотно облегающем хрупкую фигурку джинсовом комбинезоне, удобно устроившаяся на широких каменных перилах во дворе Лувра. Недоумённо нахмурившись, Элайджа взглянул на обратный адрес. Так и есть – прислали из отеля, где они их забыли, но тогда ему стало явно не до фото. Тот день в Париже, вернее полдня был последним нормальным за эти три месяца - после Кет уже такой роскоши ему не предоставляла. Резко изменившееся поведение даже нельзя было назвать типичными капризами или истериками. Как раз их, вполне объяснимого и привычного проявления желания женщины досадить, не было вовсе. Катерина с ювелирной точностью находя чувствительные точки доводила мужа до белого каления, пользуясь любой возможностью, чтобы «невинно» испортить настроение. Качество мгновенно улавливать то, что не нравилось Элайдже, теперь играло против него. Первый месяц он относился к этим мелочам хотя и с раздражением, но и со снисходительностью взрослого человека к неразумному ребёнку, однако чем дальше, тем явственнее мужчина понимал, что все гадости, которые делает Кет – она делает со вкусом, и получая огромное удовольствие от процесса. Постепенно негативные эмоции накапливалась, усиливали друг друга, и теперь, к середине третьего месяца такой «семейной» жизни Майклсон разве что не рычал при одном появлении девушки на горизонте, стараясь всячески избегать Катерины и видясь с ней раз в неделю и то мимоходом. Но и этого раза хватало с лихвой, поэтому Элайджа практически поселился на работе. Джордж заявил, что ему нужен покой и отдых, хочется разводить английские розы, играть карты с Бекс и, оставшись в Мистик Фоллз, без особой подготовки передал управление в руки племянника. Согласно своему плану не давать Кет достаточно времени на сомнительные «развлечения», Элайджа устроил её в лучшую частную школу Йорка, в которой после провинциальной американской школы Мистик-Фоллз, где можно было не только практически не учиться, но и появляться от случая к случаю, девушка едва успевала разгребать завалы и подтягивать хвосты. Разгребались и подтягивались они на сон грядущий и по выходным в компании репетиторов. Уж кто, а Майклсон знал, насколько честолюбива его супруга, и не сомневался, что она из кожи вон вылезет, но последней не станет. Так и получилось. Откинув стопку фотографий в сторону - теперь Катерина вызывала у него реакцию сходную с аллергией, мужчина вновь вернулся к своим делам. - Это случилось? – Вздрогнув от неожиданности, Элайджа поднял голову. Кет в более чем странном наряде, в равной мере отдававшим и публичным домом и бальной залой, подобрав пышную шуршащую юбку, не спеша спускалась по лестнице, грациозно покачивая бёдрами. Декольте корсета могло бы быть куда менее глубоким, а разрез на боку, пониже, но Катерина, очевидно, придерживалась другого мнения. - Что именно? – Майклсон пренебрежительно оглядев стоящую перед собой брюнетку, сразу оценил этот наряд. Пошло, вульгарно и… ей чертовски идёт, понял он, ощутив прилив случайного желания. Хотя не такого уж и случайного, если быть честным с самим собой. - Мир перевернулся, ад замёрз, а ты оказался ночью дома? – Насмешливо протянула тоже немного удивлённая Кет. Последний раз поздним вечером они виделись около месяца назад, несмотря на проживание в одном доме. - Не тревожься понапрасну. - Наоборот, я рада, что ты тут. – Возразила она, правильно поняв намёк, что надолго Элайджа здесь не задержится и сладко улыбнулась. Слишком сладко. – Просто хочу тебя кое с кем познакомить. Мартин, М-марртин, – на распев, даже не произнесла - промурлыкала девушка, и из ближайшей двери важно выплыл рыжий, мохнатый кот. - Где ты взяла это чудовище? – Чуть прищурившись, оглядел животное мужчина. На котёночка, нежного и пушистого, какие играются, бегая по полянке, этот ободранный зверюга не тянул. Ещё меньше Элайджу порадовало, что шею Мартина небрежно обвивало ожерелье из серого жемчуга, который кот с удовольствием грыз. - Украла. – Не моргнув глазом сообщила Катерина, сев на диване, отчего мелькнула резинка чулка, а грудь проступила явственнее. А ведь и впрямь украла, понял Майклсон. Хотя судя по всему животное за ней пошло само и вполне довольно… Ну и чёрт с ним. Точнее с ней. - Его немножко стошнило на твои документы, но ты же не возражаешь? Бедный мой мальчик перенервничал, - нежно почесав котяру за ушком, Кет пояснила, «не заметив» бешенства в глазах мужа. - Ему пришлось дать таблетку от глистов, побочный эффект, ну и не на прекрасный ковёр же... – Она прекрасно знала, что Элайджа предпочёл бы, чтобы Мартин изгадил хоть десяток ковров, вместо бумаг, и улыбнулась мужчине своей самой очаровательной улыбкой. - Ты куда-то собралась? – Взгляд скользнул по длинным ногам, вверх по разрезу к бёдрам, и, так и не дойдя до лица, остановился на мягких округлостях грудей. - Школьная подруга пригласила на тематический праздник. А то я всё над учебниками да над учебниками, - Катерина пожала плечами. – Нужен же и мне отдых. Хотя, - с ехидцей добавила девушка, - кому-то этого не понять. - Помнишь, о чём мы говорили? – равнодушно поинтересовался он, возвращаясь к бумагам. - Прекрасно помню. Это маскарад, поэтому не переживай. Вот так, - открыв клатч, она вытащила небольшую, но плотную чёрную маску, открывавшую лишь линию подбородка и очертания губ, и, подойдя к зеркалу, примерила. – Кто я теперь? - Элитная проститутка? – суховато предположил Элайджа, так и не взглянув на неё. - Почти угадал. – Продолжая держать кота на руках, Кет подошла и, перегнувшись над столом, кивнула на фото. - Вспомнила Лувр, наши экскурсии и, кажется, вовремя. Не подержишь? – Мартин оказался у него на коленях, прежде чем Элайджа успел отказаться, и кот тут же принялся делать то ради, чего Кет и передала его – с удовольствием линять на брюки. Однако Майклсон ожидаемой ею бурной реакции не выказал. Раздосадованная тем, что муж не удостоил ни животное, ни её и единого взгляда, Катерина спросила: - Их прислали сегодня? - Да, из отеля, забери. И разве дамы «Летучего Эскадрона» выставляли на обозрение и ноги помимо остальных прелестей? - Думаю, эту неточность мне простят. Тем более та, чья роль на мне, отличалась некоторой мм… специфичностью натуры*****. – Она подхватила фото и, изучив их, быстро направилась к себе, бросив через плечо. – Заберу. Если ты всё равно здесь, присмотришь за Мартином если что? Вы отлично поладите. Au revoir. Ничего не ответив, Элайджа, взяв животное за шкирку, пересадил его на ближайший стул и потянулся к телефонной трубке, набирая номер охраны дома. Не повезло. Она поёрзала на сидении автомобиля. Или повезло. Решить сразу было, ой, как трудно. Что какой-то кретин нажравшись до поросячьего визга откроет стрельбу по бутылкам предположить было практически невероятно. Повезло, что Энтони, Катерина бросила косой взгляд на охранника, выудил её из дома до приезда полиции. Не повезло, что в таком виде. Наконец, они подъехали к дому. - Благодарю вас за помощь, Энтони, - Кет всё-таки удалось скрыть обуревавшие её эмоции под маской бесстрастного равнодушия. – До завтра. - До завтра. – Более чем холодно ответил всегда приветливый мужчина, вновь заводя мотор. Кет постояла на ступеньках, кутаясь в шубу и глядя вслед отъехавшему автомобилю. Ну и пусть. В конце концов, ничего предосудительного с её стороны совершено не было, что бы кто ни подумал. Подавив любую опаску, брюнетка смело повернула ключ в замке. И всё же она была очень рада, что добралась, а точнее прокралась – девушка ещё на входе сняла туфельки, чтобы ступать как можно тише - наверх в гордом одиночестве. Облегчённо выдохнув при виде двери в свою комнату в конце коридора, Катерина молнией понеслась в спасительный уют. - Не боишься потерять остатки платья? - Лицо девушки приобрело немного затравленное выражение при виде направляющегося к ней Элайджи. – Ты и впрямь думала, что я пропущу триумфальное возвращение после подробностей сообщённых Энтони по телефону? Выбирай твоя спальня или моя. - Моя, - решительно объявила она. - О’кей. – Открыв дверь, он пропустил её вперёд. - Если ты не возражаешь, то я хотела бы лечь спать, завтра рано на занятия... - Возражаю. – Вряд ли ей удастся выпихнуть его из комнаты, с сожалением поняла Катерина, откидывая туфли, которые держала в левой руке, в сторону. - Я устала. – Возразила Кет. - Верю… - Изменения во внешнем виде девушки от него не ускользнули. Она вообще сегодня вечером выглядела вульгарно, но сейчас мужчина отметил про себя и немного распущенную шнуровку неумолимо сползающего корсета, и то, что волосы свободно падали на спину вместо высокой причёски, с которой она выходила из дома. И отсутствие чулок. По его анализирующему взгляду Кет сразу поняла, о чём именно сейчас думает Элайджа и с трудом подавила желание объяснить, что всё не так. Что чулки просто порвались, а запасные позабыла на постели, после разговора с ним сегодня вечером. И что она не сексом занималась, а в шутку позировала, потому что стало скучно на дурацкой вечеринке, и именно по просьбе художника разобрала причёску и распустила шнуровку. Что этот художник, несмотря на талант изображать женщин, в постели предпочитает исключительно мужчин и вообще был сильно под кайфом... Хотя о последнем упоминать не стоило. Ей очень хотелось рассказать, но… Но всё же девушка подавила этот порыв и упрямо поджала губы. Не ей что-то доказывать человеку, который, дай Бог, раз в неделю проводит ночь у себя дома. Что в этом виновата именно она, и её желание не видеть к ней хорошего отношения с его стороны, чтобы потом не пришлось плакать ещё горше, Катерина предпочитала лишний раз не вспоминать. - Я ведь закрыл глаза на то, когда и в чём ты ушла, моя дорогая. Даже не спросил куда. – Его пальцы скользнули по ключице, спустились к груди, потянули за тесёмки, и в следующее мгновение Кет поняла, что сейчас задохнётся – так туго Элайджа затянул сползавший с груди корсет. – А ты всё равно с треском попалась. - Это от меня не зависело. - Значит, сегодня просто не твой день. - Я не верю в гороскопы. – Боясь, что мужество ей откажет, Кет снисходительно улыбнулась. - Умница. – Одобрил Элайджа. - А вот вопрос о выборе правильной компании вы проходили? Похоже, нет. - Не смей! Ты ничего не добьёшься! – Кет отпрыгнула, отчего шнурки сдавили тело, доводя практически до полуобморочного состояния. В голове мгновенно сформировалось понимание, что стоит немедленно рассказать мужу все нюансы сегодняшнего вечера. Но с объяснениями она явно подзадержалась, потому что, опустившись на край кровати и перекинув брюнетку через колено, Майклсон без предупреждений задрал длинный подол её платья. Извернувшись, Катерина уже было соскользнула на пол, и в результате оказалась в самой невыгодной позиции, которая только могла быть – зажатой между его коленями, носом вниз. Даже укусить возможности не было - всё вокруг застилали её же волосы, оставалось только задаваться вопросом, насколько хорошо защищают от боли кружевные трусики. Плохо, точнее никак не защищают. В ушах громом отозвался ещё один звонкий шлепок по мягкому месту. Третий, четвёртый… десятый… И впрямь ничего не добьётся, понял Элайджа, так и не коснувшись её снова. Она по-прежнему барахталась, пытаясь вырваться, тяжело дышала, но никаких криков и просьб не было и в помине. Кому и что он докажет? Смысл этого, если его дурочка сопит и молча плачет, считая себя правой? Переспала с кем-то, так сам не уследил, идиот. Да и занятие было не из приятных, гнев прошёл, а Элайдже уже до чёртиков надоело разбираться и что-то выяснять, голова буквально раскалывалась от недосыпа… Резко одёрнув подол, он отпустил девушку, поднявшись с постели. От неожиданности Кет упала на колени, но тут же вскочила на ноги, резко обернувшись и сжав кулачки. В первое мгновение Элайджа решил, что сейчас она набросится на него. Но Катерина откинула волосы, надменно вздёрнула подбородок и так и стояла, зло глядя ему в лицо сквозь пелену слёз, катившихся по её щекам. - Мои поздравления! – Она умудрилась улыбнуться, если эту кривую усмешку можно назвать улыбкой. – Счастлив? Твоё самолюбие удовлетворено? Ну же, ответь, надо же знать что не зря столько сил потра… - Хватит. – Рывком притянув её к себе, Элайджа почувствовал как промокает рубашка. – Я тебя сразу предупреждал об этом, и ты сама выбрала. Она ничего не ответила, но по тому, как Катерина прильнула и обвила его шею руками, он уже понял, что сейчас ей требуется просто утешение. То ли от того, что она и впрямь знала, на что идёт, доводя мужа до точки кипения эти месяцы, то ли из-за отсутствия у Элайджи и намёка на удовлетворение от полученного ею наказания, но у Кет не было ощущения физического насилия, как с Уильямом. Это были слёзы стыда, гнева и какой-то жуткой обиды на судьбу, что всё случилось именно с ней. Но в будущем подобное повториться точно было не должно. Немного успокоившись и вытерев слёзы тыльной стороной ладони, она отступила на шаг. - Если ты ещё хоть раз тронешь меня, то я на весь свет сообщу о фиктивности нашего брака. – Плохо понимая до конца, что именно несёт, Катерина с ледяной насмешкой добавила: - И плевать мне на любые наши соглашения. Понял? Смерив девушку взглядом от макушки до пят, Майклсон, так ничего и не ответив, взял её за плечи, отодвинул с дороги в сторону и покинул комнату, аккуратно закрыв за собой дверь. Только тут Кет сообразила, что натворила. Следующий день Катерина места себе не находила, никуда не пошла и каждый раз слыша рёв мотора, бежала к окну. Но всё было не то. Охрану не приставили, но Кет догадывалась так лишь потому, что она сегодня не выходила из дома. И только под вечер, когда уже стало смеркаться, девушка увидела силуэт знакомого внедорожника. Оставалось надеяться, что Элайджа всё же задержится выслушать её. Что дома он не останется, и заехал ненадолго, было ясно по брошенному на подъезде к дому автомобилю. В спешке перепрыгивая через две ступеньки и кляня этот дом за ужасающе огромные размеры, Кет вылетела в гостиную, практически снеся мужа. - Эл! – Переведя дух, она улыбнулась и протянула ему в качестве приветствия обе руки. - Я тебя искала. - Тебе что-то нужно? – Он отстранился, не выказывая и намёка на радость при виде девушки. – Если подала в суд, то, пожалуйста, документы по почте. - Не говори ерунды! – Катерина снова пододвинулась, несмотря на явную неприязнь застывшую в глазах Майклсона. - Откуда мне знать какие идеи у тебя в голове, Катерина? – Он досадливо поморщился. - У меня мало времени. - Ну, разумеется, на меня у тебя его нет! – Ревнивая фраза вырвалась непроизвольно, и Кет испуганно прикусила язык. - Разумеется, нет. – Не стал спорить Элайджа. – Я вроде и не обещал его тратить на твою особу. Какие претензии? Это был совсем не тот человек, которого она знала раньше. Тот Элайджа убивал на неё кучу времени, даже когда она была его секретарём, на корню разрушая собственные принципы не болтать с подчинёнными на личные темы. Разумеется исключительно с ней. Кет вздрогнула от недоброго предчувствия. - Не сердись на меня так. – Пытаясь смягчить его отношение к себе, она неуверенно провела ладошкой по плечу мужчины. – Пожалуйста. Я, ну… я погорячилась. Я бы так не поступила с тобой, правда. Меня ведь раньше никто… - Я не сержусь. – Перехватив руку девушки, Элайджа задержал её пальцы в своих. Увидев явное облегчение проступившее на её лице, он прищурился. – Иди ко мне. - Но… – Глаза девушки изумлённо распахнулись, когда она почувствовала, как губы проложили дорожку поцелуев от запястья к сгибу локтя. Настолько не сердится? Плохо понимая, почему всё так происходит, Кет послушно позволила ему прижать её себе. Никакого намёка на алкоголь. И Эл явно хочет её – наивной ромашкой Катерина не была и прекрасно понимала, что значит такое давление на её живот. Замерев, она ощутила вкус знакомых губ. Рот девушки приоткрылся, давая его языку скользнуть глубже. Хочет и целует просто так. Колени стали ватными, сердце подпрыгнуло, сбившись с ритма. По-настоящему хочет! Именно это пьянящее восторгом открытие позволило Кет, отбросив сомнения и вытянувшись в струнку под его руками, обнять мужчину за шею, полностью отдавшись его ласкам. Минуты текли, она не помнила, как оказалась без футболки и джинсов на диване, пока её тело купалось в волнах дрожи и удовольствия. Пытаясь побыстрее расстегнуть пуговицы его рубашки, Катерина не заметила и как лишилась бюстгальтера. Точнее заметила, но не испытала никакого смущения, лишь глухо застонав, когда губы Элайджи стали ласкать её груди уже не через кружево белья. - Как? – Она замотала головой, пытаясь внятно объяснить ему, что хочет, чтобы он испытывал то же, что и она. – Как я могу… тебе? – Объяснить не получилось. Наконец, стянув с мужчины рубашку, Кет погладила крепкие плечи, пытаясь скопировать его действия, и чувствуя, как подрагивают и сокращаются мышцы Элайджи, когда она касается их губами. - Не нужно. – Тон был резок, и если бы у неё было чуть больше опыта, то девушка поняла бы, что слишком резок для мужчины, занимающегося любовью с истинным пылом. Но опыта не было. Катерина непонимающе приподняла ресницы, не в силах понять, почему Элайджа не хочет, чтобы она доставляла ему удовольствие, продолжая ласкать сам. Она слишком торопится? - Прости. – И тут же обо всём забыла, содрогнувшись от того, что его пальцы раздвинули ей ноги и уверенно отыскали самую чувствительную точку. На мгновение Катерина вспомнила Уильяма, вздрогнула, пытаясь отстраниться и инстинктивно сжав бёдра, но от этого давление увеличилось, ощущения стали острее, останавливаться Элайджа не собирался, и в итоге Кет лишь ещё сильнее забилась на диване, бессвязно шепча его имя. Перед глазами поплыли разноцветные круги… «Что?» До сознания девушки не сразу дошло, что он остановился и что-то спрашивает. Она приподняла бёдра, требуя продолжения. - Ты хочешь быть моей женой? Моей настоящей женой? – Голос звучал как сквозь вату. «Зачем…» вопрос, для чего Эл это спрашивает, не сумел оформиться в голове, и всё вылилось лишь в прерывистое: - Да… Очень… Всегда хочу. – Снова не понимая, почему до сих пор одет, если она раздета и прекрасно ощущает насколько он хочет её, Кет протянула руки к вздыбившейся молнии на брюках. Мужчина перехватил тонкие запястья, и она скрестила свой возмущённый взгляд с его. Неприкрытый голод, обожание и ещё что-то. Что-то лишнее, холодное и жестокое. Почти чёрные, с огромными, расширившимися от страсти зрачками, глаза девушки распахнулись, и Кет сделала ещё одну попытку протянуть к нему руки, но теперь Элайджа просто отошёл от дивана, на котором она лежала. Захныкав от возбуждения, Катерина уставилась на него, приказывая себе слушать, но сосредоточиться, никак не удавалось. - Видишь, как легко сделать брак не фиктивным, с удовольствием потрахавшись с тобой в течение года? – Оценивающе оглядев распростёртое перед ним тело девушки, застёгивая подобранную рубашку, он добавил. – А ты божественна в постели. - Что? – Кет попыталась выровнять дыхание, на лице проступило недоумение. Она слишком близко подошла к экстазу, чтобы легко справиться со своим телом. - Запомни, кошечка, в нашем случае наличие правил - счастье для тебя. Твоя защита, как маленькой и слабенькой. – Последние слова слетали с его губ на автомате, по привычке додавить противника. - Не моя. То мгновение, когда до неё наконец дошёл смысл его слов, Майклсон запомнил на всю жизнь. Если бы Катерина расплакалась в ту секунду, что-то сказала или даже просто взглянула на него, хоть как-то продемонстрировав, что ей больно не только из гордости, Элайджа бы послал все свои планы в жизни к чёртовой матери вместе с компанией. За эти месяцы, пока она планомерно учила относиться к ней как к чужому человеку, и вчера, когда окончательно растоптала те остатки доверия, которые всё ещё сохранялись, он позабыл, что значит для него Кет. А сейчас глядя как все эмоции на лице девушки сменяются сначала потрясением, а потом словно ластиком стирается и оно, не оставляя никаких чувств, вдруг с просыпающимся ужасом вспомнил. Но гордыня в Кет была не просто непомерной, это качество осталось единственной защитой, и поэтому девушка молча откинула волосы, сдвинула свои роскошные ноги, и, встав с дивана, бесстрастно, словно робот начала разыскивать свои вещи. - Катерина? - Не нужно ко мне прикасаться. – Ровным голосом сообщила Кет, отшатнувшись и не дав ему дотронуться до своего плеча. – Я ничего пока ещё не натворила, поэтому права у тебя нет, если помнишь. Уважай эту мою просьбу. Он молча кивнул, понимая, что теперь потерял навсегда, а смысла в извинениях нет. Да и так лучше – нельзя жить женщиной, которая ни вписывается ни во что, и по одной своей прихоти превращает его существование в ад. Или рай. Перед глазами пронеслись воспоминания: … - Вам «Tissot» или «Chopard», миссис Майклсон? - Нет уж. Мне вон те розовенькие, с Золушкой. - Но мы продаём их для малышей, Китай, три доллара... Пока их родители заняты… - Самый наш случай. Мне муж три раза на дню напоминает, что я ребёнок. - Кошечка, ты же не всерьёз?… - Не будь таким мм.. английским, дорогой. Они прелесть. Или как-то иначе тикают? Так же как и твои, проверь, если сомневаешься… … - Вы бы точно не прославились как писатель, мистер Майклсон. - Не всем повезло родиться с бурной фантазией, как некоторым. - Благодарю за комплимент, но я не о том. У вас самый отвратительный почерк на Земле и ваше счастье, что на пути встретилась гениальная я и разобрала эту кипу, похоже, впервые за... за три года. - Я правильно понимаю, что это намёк на внеплановую премию, мисс Пирс? - Вы знаете, ваша сообразительность гораздо лучше моей богатой фантазии, мистер Майклсон. - Но повезло снова вам, Катерина. - Идите в… экстрасенсы. … - Предупреждаю, я ужасно вредная спросонья. А с этой предсвадебной суетой тем более. - Да ну? - Именно так. - Маленькое уточнение. А когда ты бываешь милая и послушная? - Ээм… кхм… - Очевидно только во сне. Поэтому не стесняйся, спи. - Я так и знала, что ты предоставляешь своё плечо из корысти, а не по доброте душевной… … Картинки десятками всплывали в мозгу, и, в итоге, всё вернулось к тому, какой трепещущей, томной она была несколько минут назад. Звук закрывающейся двери. Ушла. Упрямая, страстная, нежная и, разумеется, любимая. Элайджа это понял уже давно, но не придавал захватившему его чувству особого значения. Любовь – всего лишь эмоциональное состояние, такое же как ненависть, ревность и прочее. Кратковременное или длительное. У него, судя по всему, длительное, но и это пройдёт со временем как любая эмоция. А ставить главной целью в жизни эмоцию он не мог и не хотел, искренне считая, что на одной только любви далеко не уехать. Ответственность за свои поступки, покладистый характер и многое другое… Некоторым везёт, как брату с Керолайн, когда эти качества совпадают в любимом человеке, ему не так посчастливилось… Качества отдельно, Катерина отдельно… Но любовь пройдёт. И всё же, пока не прошла, именно это чувство довлело надо всем, управляя желаниями и поступками. Забыв о том, зачем приехал, и что в городе его ждут как минимум десять менеджеров высшего звена на внеплановое совещание, Элайджа прошёл к бару. Спать с ней из желания унизить или оскорбить? Как вообще такое в голову пришло? Катерина слишком чувственное, восхитительное создание для этого. К тому же, очевидно, успела немного привязаться к нему. Не может женщина так млеть, если совсем равнодушна, а значит, ей сейчас больно не только из гордости. Он подавил проснувшееся желание пойти к ней и утешить. Сможет сама. Она не какая-нибудь истеричная соплячка. Чтобы занять руки, откупорив бутылку, Элайджа наполнил широкий бокал. Хорошо хоть сумел вовремя остановиться, не дойдя до конца, но на будущее стоит держаться подальше. Обеспечить ей нормальную, спокойную жизнь рядом с собой Элайджа не мог, он уже не справлялся с этим, с каждым днём всё глубже погружаясь в дела компании. Но и оставить Кет на произвол судьбы тоже было невозможно. Жить сама по себе, без защиты, она долго не сумеет – слишком темпераментна, страстна, рано или поздно попадёт в переплёт и, когда ей со временем обломают крылья, упадёт. Позволить такому случиться он не собирался. Так и не выпив налитый в бокал бренди, мужчина отставил его на столик и, найдя оставленные в холле ключи от автомобиля, вышел на крыльцо. Окончательно стемнело, зёрна звёзд уже высыпали на небе. Садясь в машину, Элайджа обернулся, взглянув на дом, нависавший над парком. В окне комнаты Катерины света не было, но она, наверняка, уже плачет в ванной. Перебивать вкус губ Кет не хотелось ничем и никем, и уж тем более алкоголем, но вот избавиться от возбуждения и решить, как действовать дальше было необходимо до завтрашнего утра. Автомобиль, глухо зарычав мотором, растворился за поворотом. Кет действительно была в ванной, но Майклсон ошибся – она не плакала. Слёзы не наворачивались на глаза, потому что если бы они остались в наличии, то рыдать можно было сутками. Девушка просто сидела на кожаном пуфе перед зеркалом с батареей баночек и тюбиков, уткнувшись лбом в колени. Не идеален. Теперь нельзя придумать, что нарисовала его себе в мечтах и перенесла на живого человека. Она таки сумела довести его до ручки, но способ, который Элайджа выбрал, чтобы отыграться был ужасен. Тело, выведенное на предел эмоций, и так и не достигшее их вершины, дрожало, болело и требовало своего, сердце сжималось и заходилось от сказанных им слов, но погружённая в себя Кет совершено не замечала этого. За что с ней так? Она тоже «хороша», но неужели Элайджа поступает так со всеми обманувшими его доверие? Значит, поступает. «И что?» «Ничего. Ровным счётом ничего не изменилось». «Но он уже не идеал». «И всё равно для меня лучше всех». - Я всё равно люблю. – Она не заметила, как произнесла это вслух. Такой его поступок должен был перечеркнуть всё, именно к тому Кет и вела, но вот в реальности не перечеркнул. В голове ещё звенели жестокие слова о правилах, а в голове всплывали воспоминания, как он утешал её после свадебной ночи, баловал, терпя бесконечные капризы и укусы. А ещё Элайджа ни разу, как бы она не злила его, как бы раздражён он не был, не припомнил ей Уильяма. Вряд ли любой другой мужчина выдерживал хотя бы половину колкостей и ехидства, достававшихся на его долю. Не научившаяся выражать настоящие чувства, Кет, даже если хотела, совершенно не умела нежно, как все женщины, поблагодарить за помощь, понравившийся подарок или заботу, начиная автоматически высмеивать их. И тем более она не умела просто попросить, если ей чего-то хотелось, боясь показаться слабой. До всего нужно было не только додуматься самому, но и преодолеть преграду иронии и цинизма, не ожидая получить особых восторгов в ответ. Восторгалась она только наедине с собой, но у Элайджи получалось попадать точно в цель. Всё же, медленно, очень медленно, но Катерина менялась, её злой юмор слегка утих, она относилась по прежнему со скепсисом, но меньшим к окружающим, и в итоге апофеозом всему в доме оказался Мартин. Он был её первый домашний питомец за всю жизнь, девушка сознательно избегала обременять себя заботами о ком-то. Кет не соврала – она и впрямь его украла, но животное выглядело настолько ужасно у прежних хозяев – парочки нариков, а Катерину так заворожил умный взгляд кота, что даже намёка на угрызения совести девушка не испытывала. Правда, самому Элайдже от этих изменений в ней ничего хорошего не перепадало, прямо наоборот. И сейчас мир Кет раскалывался, она впервые в жизни не знала, чего хочет, живя одним днём. Господи, в один момент, она была готова согласиться на всё, что он ни попросит, когда Элайджа сказал, что она божественна в постели! Избранная тактика не работала. Рядом с Катериной раздалось громкое мяуканье и она очнулась. Мартин требовательно царапнул лодыжку, вызвав невольную улыбку: - Ты прав, любовь проходит, а кушать хочется всегда. Пойдём, дорогой… Подхватив кота на руки и сделав усилие над своим всё ещё трясущимся ознобом телом, она поднялась с пуфа и вышла из ванной. _________________________________________________________________ * имеются ввиду Екатерина Медичи (13.04.1519-5.01.1589), королева и регентша Франции, супруга короля Генриха II Французского, и Генрих Бурбон (13.12.1553-14.05.1610), король Наваррский, впоследствии король Франции Генрих IV. ** Королева Наваррская — Жанна д'Альбре, мать Генриха Наваррского, будущего Генриха IV. По официальной версии умерла от простуды, однако ходил упорный слух, что причиной смерти послужили отравленные перчатки, подаренные ей Екатериной Медичи. *** Диана де Пуатье (3.09.1499—26.04.1566) - возлюбленная и официальная фаворитка короля Генриха II Французского. **** После смерти мужа на турнире, Екатерина выбрала своей эмблемой сломанное копьё с надписью «Lacrymae hinc, hinc dolor» («от этого все мои слёзы и боль моя») и до конца своих дней в знак траура носила чёрные одежды. ***** имеется ввиду Мари-Поль де Лион. Единственная из женщин «Летучего Эскадрона» позволявшая себе открытое декольте.