Приходите за счастьем вчера

Если бы работали мозги, с ребёнком в животе Кетрин бы просто не посмела сделать то, что сделала, но они отключились, осталось лишь понимание, что если не успеет сейчас, то поговорят потом, но Элайджа перегорит. Звено нечитанного письма разорвётся и всё станет обычным: тусклые ссоры и примирения, новая свадьба и роды… Развернувшись вправо, она побежала по мощеной плиткой дорожке к аллее шоколадных деревьев – автомобильная дорога огибала гигантскую апельсиновую рощу и на один из участков можно было попасть коротким путём. Нырнув в кусты, Кет выдохнула. Скользкая от вечерней росы тропинка извивалась змеёй, но хотя бы какой-то проторенный путь. Вскоре пришлось оставить и её и нырнуть под деревья. Лицо горело от румянца и царапин – поскользнувшись, ей пришлось уцепиться за какой-то куст, - пучок развалился, зацепившись за одну из гибких веток апельсинового дерева и, едва ли не скатившись по склону, женщина вылетела на излучину дороги… Опоздала. Ей снова не хватило всего пары драгоценных секунд – мягкий рокот мотора был ещё слышен, как виден и чёрный жук-автомобиль, не слишком спешно ползший по дороге. Но силы уже ушли, зашатало. Опустившись на траву на обочине дороги, Кет вытянула исцарапанные ноги. Потом пришла простая мысль – можно было позвонить на ворота охране и попросить задержать автомобиль. Останься она дома, и будь под рукой телефон… Сейчас уже поздно. Собственная невероятная для Кетрин Пирс глупость стала последней каплей, и, рухнув носом в землю, Катерина разрыдалась в голос. - Идиотка… – Где-то рядом деловито сновали муравьи и прочая живность, занятая своими заботами. Но через мгновение они предпочли ретироваться, почувствовав, как зашевелилось их местообитания – в злобе Кет начала дёргать траву. Подранные ладони окрасились зелёным соком, сломались острые ноготки, испачкалось и светлое платье. – Дура! Дура!!. - Что у тебя случилось? – мужчина присел рядом на корточки. - Отвали, – она вновь уткнулась носом в грязь. – Идиотка конченая, в-вот что у меня случилооось… почему я не взяла тел-лефоон?.. - Можешь взять мой. - Поздно уж-же… - зашлась в рыданиях женщина. - Ты уехал! - Это маловероятно, – вздохнул Элайджа, садясь рядом и, приподняв её заплаканное лицо, начал его вытирать. Катерина непонимающе моргнула. Икая и судорожно ловя ртом воздух, она разглядывала, как Майклсон вытирает её ладони. Перевела взгляд на дорогу и, наконец, неверным голосом попросила: - Отпусти шофера. - Сейчас? - Да. Кивнув, он поднялся, подошёл к водителю, что-то коротко сказав в раскрытое окно. Через несколько секунд Майклсону дали бутылку с минералкой, а автомобиль тронулся с места и уехал по направлению к дому. Кетрин тоже встала, хотя ноги и казались ватными. - Что у тебя снова случилось? Елена позвонила охране на посту. - Я должна была… – дыхание ещё не восстановилось, – тебя увидеть. Поговорить. - Ты дурочка, ребёнок в животе. – Намочив платок, Элайджа начал быстро промывать её пораненные ладошки и перепачканные щёки. Их разговор опять зашёл куда-то не в ту сторону. – Стоило подождать. - Нет, – прошептала Кет, поднимая на него чёрные звёзды мокрых глаз. Эгоистка до мозга и костей – даже по отношению к своему ребёнку. – Я люблю тебя. Едва касаясь кончиками пальцев подбородка Элайджи, Катерина мягко прильнула своими губами к его. Но мужчина, к которому она тянулась всем телом, стоял истуканом, не делая ни малейшей попытки поцеловать в ответ. - Ты мне не веришь? – Обвила руками шею. - Верю, - он улыбнулся, уточняя: – Это значит, что ты вернёшься ко мне? - Да. – Кет обескуражено отодвинулась. – Конечно. - Отлично. «Отлично? Это всё, что ты можешь сказать?!» Но брюнетка лишь послушно прислонилась, когда руки Элайджи за талию притянули её к мужскому телу. Она почувствовала себя куклой в руках ребёнка. Любимой, но куклой. Однако растерянность быстро сменилась прагматизмом, как всегда, как только прервался поцелуй. - Заберёшь меня с собой? - Конечно, нет. - Но… - смирение слетело мгновенно, пальчики цепко впились в рубашку, - почему?! Я хочу вернуться домой, даже если и под охрану, а не пропадать здесь до скончания века! - Я всё объяснил. - Ничего ты не объяснил! - Ты не видела письма? - Видела. Четыре страницы, - фыркнула женщина. - Когда мне было читать твои опусы?! - Могла бы и потратить время, – он внимательно заглянул в глаза. – Значит, не читала. Элайджа хмыкнул, разглядывая лицо бывшей жены. Лоб, острые брови, чуть испуганные расширившиеся глаза, нос и рот. Не такой крупный, как сейчас модно в его кругу, но пухлые изящно изогнутые губки, налитые пунцовым соком. Нижняя была полнее короткой верхней, правда, ещё не заросла после вчерашней ночи… Бедная малышка. Милая малышка. Непреодолимое желание разорвать стоящую перед ним девушку ударило по мозгам. Катерина зашевелилась, почувствовав угрозу с его стороны. Лучшая импровизация – подготовленная, но вместо радости от того, что она вернулась безо всяких объяснений, лицо Элайджи выражало такую злость, что, не сжимай предплечье его пальцы, и брюнетка бы бросилась бежать. - Никогда не говорил, но ты бесстыжая мелочная манипуляторша. - Я не… - Да. - Я не вру тебе! - Нет, всего лишь управляешь. – Бутылка покатилась по траве, вторая ладонь тяжело легла Кет на затылок, натягивая волосы. – Даже в самый главный момент в нашей жизни ты верна себе. Зачем? - Я думала, ты не поверишь сразу, если бы я прямо сказала, что ещё не читала твоего письма. - Я бы поверил. Он отставил её в сторону, направившись к деревьям. Кет хотела окликнуть, но из горла вырвался только придушенный писк, и в следующую минуту брюнетка потрясённо разглядывала, как Элайджа, найдя первую попавшуюся ветку, в ярости хлещет ни в чём не повинный ствол, вымещая на нём злость. Женщину охватила мелкая дрожь. Она. На месте апельсинового деревца должна была стоять она. Наконец ветка, не выдержав, обломилась, мужчина отшвырнул её. Вытер лоб ладонью и, подойдя, стянул пиджак, расстелил, сам опустившись на траву рядом. - Иди сюда. Даже если бы это было враньём, мне бы хотелось тебе верить. – Она смотрела во все глаза – унижение за унижение. Он переступит через себя и дожмёт, но меньше всего Кетрин хотелось видеть Эла таким. Есть мужчины, которые не должны опускаться на колени даже перед возлюбленной. И – Кет испытала неожиданный прилив гордости, давший силы – её именно такой. - Стой. – Тонкие руки обвили мужскую шею, ладошка зажала рот. Майклсон почувствовал, как сильно бьётся в виске нитка пульса. – Не нужно. Все о’кей, милый. – На ресницах задрожали капельки. – У нас с тобой всё будет иначе. «Иначе чем что?» Элайджа не задал вопрос, зарываясь лицом в тёмно-каштановые кудри и разглядывая застрявшую в них травинку. - Иначе чем у остальных. Наши дни никогда не станут обычными. - А они были обычными? – Подавил невольную улыбку от торжественности её тона – смешная женщина. - Да, - отстранившись от его плеча, Катерина глядела серьезно и твёрдо, - мы ссорились и недоговаривали. Недомолвки, развод и затеянная мною вчерашняя склока. А теперь будет так, - поцелуи коснулись глаз, - и так, - подбородка, - и вот… «Надолго спрятала коготки?» Хотя, какая разница? Зацелованный с безрассудной жадностью, Элайджа почувствовал себя любимым. Без оговорок и претензий. Сейчас он с лихвой получал то, что искал вчера – добровольное тепло женщины, чьё нежное лицо, тёплые губы и лучистые глаза стали болезненной необходимостью. Самое главное. Несколько минут спустя отстранившись, Кет мягко провела пальцем по его виску, где уже серебрились сединой несколько волосков. - Эл? - Мм, да? Она смущённо тряхнула волосами, разглаживая фирменные морщинки на рукаве летнего пиджака, на котором сидела. - Я не прошу вымучивать для меня комплименты, но не мог бы ты что-нибудь сказать? - Что, прости? – он явно пребывал в растерянности, и, наконец, сообразил, искренне объявив: - Ты красива, кошечка. - Merci. Хотя словарный запас – небогато, – резюмировала Кет, чмокнув его в щёку и вновь припадая к плечу. – Но всё же больше, чем вчера. И тут же прикусила язык – ни к чему ворошить; Эл, круговыми движениями гладящий её бедро под сарафаном, явно жаждал другого. Но было уже поздно. - Катерина, насчёт «разложил на диване»… - Элайджа скосил взгляд, - я не понимаю твоих обид. Мы уже говорили, что как раньше не будет. Когда мы встретились, то я считал, что без постели нельзя влюбиться в женщину всерьёз, тем более в едва ли не ребенка, которым ты была. - Мне было почти восемнадцать, - вставила Кет. - Отсутствия у нас секса твоя прокаченная пятая точка не отменяет – всё получилось вопреки нормальному течению событий. – У Кетрин вертелось на языке, что каких-то сто лет назад нормальным были поцелуи при луне и букетики ромашек до свадьбы, а не привычка завалить понравившийся объект в койку и после разбираться по ходу дела, но она решила промолчать. – Суть не в этом: с тех пор, как я получил тебя, то хочу сначала оказаться в постели, и только после приходят мысли о том, что нужно что-то объяснять и разговаривать. В этом нет проигравших и победителей, мы оба знаем, насколько глупы претензии на тему и ты хотела вчера не меньше. Я не могу относиться к тебе, как к недоступной малышке. А ты и не можешь ею быть. - Голодный думает о куске хлеба? – Кет не подала вида, как задела такая откровенная констатация, что она мечтает о горизонтальном положении с раздвинутыми ногами. – Не думала, что так изменилась. - Изменилась. – Он усмехнулся воспоминаниям. – Когда ты прилетела в Йоркшир, то первым желанием было просто смотреть на тебя, а потом познать в самом библейском смысле. - А потом? – В груди брюнетки разлилось неожиданное тепло. - А потом ты открыла рот, - кисло сообщил Элайджа, - и придушить стало в приоритетах. Просто не обижайся за вчерашнее, о’кей? Непонятный разговор. С силой вдыхая носом свежий воздух, Кетрин разглядывала медленно сползающее к линии горизонта солнце, окрашивавшее небо рыже-алыми сполохами. Разговор, возможный только с Элом – остальные мужчины… Как будто она не знала, что их интересует?! Кетрин была слишком искушённой, чтобы не знать мотивов, не пользоваться этими слабостями, но Элайджа... Вряд ли кто-то ещё из знакомых мужчин стал бы разводить подобные политесы ради её успокоения, а Эл явно не видит в них смысла... Она скосила взгляд и вдруг, рухнув на траву, начала хохотать. Через секунду к ней присоединился хрипловатый смех Майклсона – до него дошла глупость их диалога и положения. - Ты знаешь, я полжизни хотела быть желанной для тебя, - с трудом отдышавшись, сказала Кетрин. - А теперь дуюсь, что это случилось. - Не глупее, чем объяснительная за секс перед собственной женой. - Во-первых, бывшей женой – может, я снова за тебя ещё и не захочу выходить замуж, а во-вторых, – Кет приподняла брови, но внутри порхали бабочки счастья – их неумный диалог согрел лучше чашки шоколада в морозный день, – разумеется, не за секс, а за мошенничество. - Мошенничество, учитывая, что меня почти изнасиловали? – Элайджа перехватил пальцы, укладывая брюнетку на лопатки. - Я только покорился настойчивому предложению. - Ты отлично понимал причину, по которой оно поступило, и как благородный человек… - Благородный человек, если не пойман, не вор. Я и так сделал кучу шагов к означенному в начале семейной жизни статусу подкаблучника – сохраняй остатки уважения. - Потому что ты президент корпорации и старше на одиннадцать лет? – припомнила она. - Нет, потому что я вешу вполовину больше тебя и не боюсь щекотки. - Теперь уже не аргумент, опробовано на Елене – я беременна. – Но стоило прозвучать имени сестры, как улыбка слетела с губ женщины. Она сглотнула, задумчиво разглядывая его брови. – Эл? - Я слушаю, - минуты их кисло-сладкой безмятежности ушли, и сев, он кивнул на место рядом с собой. - Что с вами случилось вчера? Насколько всё плохо? Она мне не захотела рассказывать, и я не понимаю почему. - Я не могу оценить, ведь я не знаю Елены близко. – Майклсон отвёл взгляд, но всё же честно ответил: - Её заставляли делать то, чем ты занималась в Сальвадоре на добровольных началах. - Но ведь она нужна была как заложница, Эл, - Кет догадывалась, однако уголёк надежды живёт всегда в любом даже самом ударостойком сердце. – Заложниц берегут. - Физически ей не причинили никакого вреда. - Понятно. Она встала, глотнула воздуха, тщательно оправила сбившееся платье. Глаза засверкали сухим блеском фанатика. - Их нужно убить. - Так и случится. – Элайджа поднялся. Скребущий душу разговор, который он старался сузить до пары реплик. – Не думай об этом. - Я хочу видеть, Эл, - медленно произнесла Кетрин. Жестокий взгляд. Искривлённый рот. И слова под стать демонам, диктующим бал в её голове: – Я хочу видеть, как эти твари корчатся, издыхая от боли. Поверь, они у меня будут внутренности друг друга жра… - осекшись женщина взяла более ровный тон: - Отвези меня туда или доставь их на виллу и оставь пару нужных людей для мм… процедур. – Она прищурилась, легко и немного весело заключив: - Я сама разберусь с этим. Майклсон смотрел поверх её головы. Мстительность, гнев, ненависть – нормальные чувства, Элайджа понимал это желание, но было и другое – всё в Кетрин оставалось спокойным. Захотелось дать пощёчину, чтобы в любимых глазах снова вспыхнуло что-то живое, пусть даже от боли. Но его рука опустилась на талию брюнетки, притягивая ближе. - Катерина, - крепкие объятия оградили от зябкого вечернего бриза, - я уже сказал - тебе не нужно вообще об этом думать. Я не хочу этого. - А я хочу. И никакой истерики у меня нет. – Я знаю, что не истерика, - терпеливо согласился Майклсон. - Но ты не права, любовь моя. - Почему же? Всё это должно было случиться со мной. Поэтому имею полное право требовать от тебя отдать их мне – Елена у нас слишком милая, чтобы поступить, как следует. Мужчина раздражённо дернул плечом - задела больное место: - Это не ты хочешь, поверь мне. Твои драконы. - Откуда тебе знать, что они, а не я настоящая? – Ни намека на ярость или раздражение – просто бесконечная пустота в глазах и фирменная отлакированная усмешка Кетрин Пирс. – Ты не знаешь всего, что я делала. - Я люблю тебя, значит, знаю. – Элайджа подавил сентиментальные порывы ворковать с ней, предпочтя тон прагматика: - Я уже решил эту проблему так, как посчитал нужным, а ты должна помнить, что ты моя жена. Можешь называть себя инкубатором или как угодно, но наша малышка для меня любимая и таким «капризам» я потворствовать не буду. – Рубленые фразы тоном, от которого его подчинённые покрывались испариной. – Твоя главная обязанность – беречь нашего ребенка от всего неприятного и грязного. Если не ради меня, то хотя бы ради памяти отца – он был сердечный человек, который уж точно бы не хотел, чтобы его внуки ещё не родившись проходили через это. - Я никак ей не наврежу, не передёргивай, – огрызнулась женщина, требовательно поджимая губы. Тон на неё не действовал. Только вот и обнимать так, как Эл – аккуратно и крепко, что хочется стать послушным желе, - никто не умел. Столько мужчин было, но всё какие-то… И не сказать, что пентюхи, но – не то. И словно в подтверждение этой неуместной сейчас мысли, Майклсон провёл ладонью по нежной шее женщины, плавно переходящей в линию плеч: - Нет, Катерина, ты уже не можешь заботиться обо всём только сама. Мы отвечаем друг за друга. Мне не нравится твоя идея, и на этом закрыли тему. - Она моя сестра, - слова звучали чётко, уверенно, но в сердце былой твёрдости уже не было. Надменно вскинутая голова склонилась - Кетрин сама себе показалась упрямой дурочкой. - И моя свояченица. Неужели ты думаешь, что кто-то из нас позволит безнаказанно обижать Елену или Керолайн? - Елена мне ничего не сказала, я ей сейчас не слишком нужна, – тихо, скорее себе, чем ему пожаловалась Катерина. Из голоса ушла жёсткость – он стал обычным голосом юной девушки, той, которая появлялась только рядом с ним и которою он её полюбил больше семи лет назад, и как ни тяжёл был разговор, Элайджа едва не рассмеялся. – Она уже не простит меня за то, что случилось. - И ты думаешь, что успокоишься, избирая казнь для её насильников? Наслаждаясь этим? - А как ещё, Эл? Требовать доклада? Ты не знаешь, что такое твоя близняшка – это даже не как рука, это... – Она сморщила нос, подбирая определения: – Как ребёнок для нас – всегда рядом и помнишь. Что же теперь мне ещё делать? - Просто быть рядом с ней. Гулять, завтракать, плести косички, обнимать и целовать на ночь. Думаю, сейчас нужны твоя забота и покой, – мягко сказал Майклсон, заглядывая ей в лицо. Усмехнулся, прикоснувшись к круглому носу. - Тренируй материнский инстинкт, пока у тебя он не дотягивает до сколько-нибудь стоящего уровня. Фыркнув, она улыбнулась сквозь слёзы в ответ. Порывшись в карманах брюк и вытащив ещё один платок, он в очередной раз вытер ей щёки. - Ужас какой-то. Стоило забеременеть, и превратилась в ваксу-плаксу, - вздохнула Кет, энергично высмаркиваясь. – Но ведь я виновата, что втянула, а Елена у нас всегда была не от мира сего. На её месте должна была быть я, и это было бы правильно что ли. - Почему? - Потому что правда, Эл. - Брюнетка фыркнула, увидев упрямо выпяченный из нежелания признать её правоту подбородок мужчины. - Не нужно - мы оба знаем, что правда. Елена не забудет, а мне невинность не терять. Ладно, хватит этой темы в наш вечер, - встрепенувшись, Катерина подняла пиджак, набросив на плечи. – На деле я больше всего на свете рада, что твоя. – Перехватив его заинтересованный косой взгляд, она криво улыбнулась. – Ты не женщина, поэтому не сможешь оценить весь класс своей персоны. Отряхни меня – вдруг этот пиджак ещё можно спасти от мусорного ведра – и пойдём домой. Мужчина согласно кивнул. Они прошли уже с полмили*, до дома оставалось совсем немного, когда Элайджа напряжённо бросил: - Мне вовсе не нравится, что ты думаешь о себе как о девочке в бронелифчике. - Я не думаю. Но я и не трепетная птичка с тонкой натурой, а приспособленный к жизни человек. И приспособленный лучше многих. – Кет помолчала, очень тихо спросив то ли у него, то ли у себя: - Разве это плохо? - Нет, не плохо. Ты... – Майклсон хотел сказать, что для него она именно такая трепетная и есть, но не стал: неправда ведь? Если у них доходило до схваток, он первый отвечал, не рассчитывая силу своего удара, воспринимал её как способного со всем справиться человека, гордился настолько, что любовницы вызывали демонстрацией слабостей откровенное раздражение и гнев, но сейчас пожирала ярость на людей, приучивших её к такой «силе», что жестокость по отношению к ней не казалась Катерине чем-то из ряда вон. Требовала расплаты, и всё равно оставалась стандартным порядком вещей. Совсем несправедливый гнев – Кет сама избирала себе сомнительную компанию, где просто так никто никого не жалел, жаждала забраться повыше, не искала дружбы и поддержки в людях, да и сам он был не из тех, кто щадил, но Майклсон меньше всего думал о своих двойных стандартах. Девушка рядом была женственная и хрупкая, согревала лучше любого солнца, красивая. И вопреки всему, да – трепетная… Почему никто в ней не понимает? Десяток слов и аргументов на языке, но отчего-то Элайджа брякнул невпопад: – Ты как реактор, Катерина. Мнения ничего не значат, наплюй и размажь. - И это говорит самый галантный из мужчин? – залилась смехом брюнетка. – Достойно первой полосы и моего незащищённого подбрюшья. - Это говорит твой муж, у которого власти побольше, чем у многих, и жилет из драгоценностей для твоего подбрюшья. - Одного дракона он не спас**. Бегущие от луны серебристые волны, дальний рокот моря, пьянящий аромат полыхающего цветами осеннего сада… Нутром почувствовав его настроение, Кет успокаивающе погладила мужчину по щеке. - Всё у нас будет хорошо… - Привстала на цыпочки и прижалась лбом к его лбу, не мигая глядя в глаза. – Не может не быть, да? - Не может. - Ты улетишь от меня завтра утром. - Да. Они вновь побрели по дороге. - Почему нельзя взять с собой? И почему Бразилия? - вспомнила она его предложение о любой стране земного шара. - Ты тогда меня прочитал, как ребёнка… - Предположил. Об этом доме мало кто знает, Катерина. Кол, Клаус, Дик и ещё пара человек. Им никогда раньше не пользовались. - А как же персонал? Он чересчур предупредителен для нежилого места. - Заметила, что они все не так уж юны и молчаливы? Виллу оставил Джордж на случай, если случится что-то незапланированное. – Кет отчаялась услышать продолжение фразы, они уже перешли через кованый мостик, когда Элайджа добавил: - Если честно, тогда я не думал, что и впрямь пригодится, но он настоял. По крайней мере, мне – корпорация, по определённым меркам прозрачный бизнес. Да и инвестиции в бумаги тоже. - О да, процент в Макдональдс вряд ли можно назвать опасным активом. Хотя эту мерзость, - она сморщила носик, - резину, из которой делают тамошние котлеты, ты в давней молодости любил. - За семь лет эта мерзость пассивного дохода принесла нам под сотню миллионов, милая, поэтому будь снисходительнее к «резине». - Ладно, о’кей. Но если ты послушал Джорджа, то ведь это не всё? – прищурилась брюнетка. – Я могу поставить свой супер-ларчик с камешками, что где-то на планете Земля есть квартирка, о местоположении которой никто не знает и не узнает, включая меня? Или о её существовании не нужно догадываться? - Дома-то почему не достаточно? – он оглядел высившееся невдалеке изящное здание. – Вполне безопасное место, нигде не зарегистрированное, не засвеченное и тщательно спрятанное. Елене пришлось час бежать, чтобы добраться до шоссе – а вы с сестрицей носитесь, как кролики. - Угу, не засвеченное, но о котором знает всё семейство, начиная с почившего дядьки и заканчивая десятком слуг? Этот Макдональдс, а не милый моему сердцу Фейсбук,.. - она хмыкнула, по-птичьи склонив голову набок. – Ты всегда был очень консервативен в методе и тут изменил себе? Я разочарована... - У кого-то слишком любопытный и хитрый нос, - буркнул Майклсон. - …была бы, но, разумеется, для этого нет причин. В конце концов, блондинки у тебя сестра и Керолайн, им и наматывай спагетти на ушки. - Ещё несколько слов по теме, радость моя, и лично перекрашу тебя во всех местах, – с намёком вздохнул Элайджа. - О’кей, я не претендую на Вашу скрытную породу, – резюмировала женщина. Они уже стояли на террасе, освещённой небольшими фонариками по краям, но ни один не демонстрировал желания войти в дом. Скинув испорченные забегами балетки, Кетрин присела в плетёное кресло у лесенки, подхватила виноград со столика в ладонь. Забыв о неудовлетворённом любопытстве, спросила: – С чего всё закрутилось, Эл? - По времени я уже говорил, - он опустился на ступеньку рядом с её креслом, – с поездки в Перу. Я там был только две недели, после вернулся. Сначала в Лондон, потом в Штаты. По сути - с ревности и несдержанного слова. Ты и Рейнолдс… В твоём досье встречи с ним были эпизодическими, не больше чем другие, иначе я запомнил бы его имя, и лететь к тебе на край света в период предвыборной кампании ради романтической прогулки по набережной Узы – явно не тот человек. - А ты тот? Прилетал же ко мне в Нью-Йорк. - Я и не Стемптон: был уверен, что рано или поздно мои полёты закончатся, и ты окажешься в моем доме. Рейнолдс мог рассчитывать только подержаться за ручки. Да и ты, Катерина... Изменять мне – чего ради? – Элайджа погладил щиколотку брюнетки. – Любовь к нему – не твой вариант: ты никогда не полюбишь без взаимного будущего, скорее я бы поверил, что тебе одинаково наплевать на нас обоих и предпочитаешь себя. Но в этом случае тем более нет мотива – всё, что тебе нравится, включая Аиду и работу, у тебя было, с сексом проблем не возникало, дети... На роль их отца я не худшая из кандидатур. И мне гораздо сильнее захотелось узнать причины вашей связки. Полтора года назад. США. Луизиана, пригород Батон-Руж. - Может чая с малиной? – спросила Дженна, заглянув на кухню. Племянница сидела на диване, укутавшись в плед, с книгой в руках и имела вид несвойственно бледный и недужный. Все три дня, которые гостила. – Признай, ты простыла… - Нет, всё в порядке, - Кетрин растянула губы в полуулыбке. – Просто переутомилась с последним проектом, но ваш королевский штат*** возвращает силы не по дням, а по часам. - По тебе не скажешь… Ну, ладно. – Анна запищала в гостиной, и женщина скрылась, крикнув в дверной проем: - Через два часа будем обедать. Твой любимый суп с клёцками. - Хорошо. Отложив книгу на подлокотник, Кет покрепче прижала ноги к груди. Нехорошо. Привычки до ломки не выработалось, но погрузиться в идеальный мир без проблем тянуло с каждой минутой всё сильнее. А минуты текли до бесконечного медленно, если сидеть весь день на диване и ничего не делать. Но понять смысла строчек, - Кетрин кинула взгляд на обложку, - «Узорного покрова»**** брюнетка не могла, да и не пыталась. Гулять тоже не хотелось – теперь ей почти всегда было холодно. - Кетти? Вздрогнув, девушка подняла глаза на Аларика, вертевшего в руках ручку и наблюдавшего за ней. Как долго? - Слушаю тебя. - Нужно поговорить, пойдем. - Давай потом, сейчас не стоит... - Если хочешь, возьми плед с собой. Устроившись в кресле, когда они оказались в кабинете, она подняла глаза. - Покажи руки. Кетрин замерла, покусала губу, карие глаза зажглись насмешкой. - Ты ничего не найдешь – я нюхаю. - Давно и как много? - Нет. Пара дорожек кокса время от времени. - Какого хера, Кетти? – Он опустил веки, собирая в кучу галопирующие мысли. Догадался сразу по её приезде и всё же прямое подтверждение… - Не от тебя. Пьяные вечеринки, оргии – да что угодно, но не наркота. - Так получилось. - Это всё, что ты можешь сказать? – Зальцман зло поджал губы. – Ты думала об отце, о Елене? О себе любимой? Я не говорю о здоровье, будущих детях, но ты же так трясешься над своей мордашкой, подумай, что с ней станет через пару лет. А потом будешь давать за порошок пол сотне мужиков в сутки. - Я думаю об отце и Елене, Рик, – ровно ответила Кет, стараясь не сорваться – вечные недовольство и раздражение стали постоянными симптомами её депрессии. - И не преувеличивай, насколько мне не изменяет память, наш предыдущий экс-президент увлекался именно им*****. Да и Черчиллю не помешало дожить до девяноста. Мужчина уже открыл рот, но так и произнёс ни слова. Опершись на подоконник, он долго смотрел на тихую улицу за стеклом. - Тогда мне нечего тебе сказать, Кетрин. Ты взрослая девушка и раз решила, то я вряд ли смогу повлиять. Уезжай из этого дома. - А мне есть, о чём попросить. - О чём же? – Даже с противоположного угла комнаты было видно, как напряжён Зальцман. - Мне нужен психотерапевт или что-то вроде этого, кокс вызывает психологическую зависимость. – Она смотрела по-прежнему спокойно и не сдвинулась с места. – Абсолютно анонимный и профи, у тебя как у преподавателя есть такие знакомства. За деньгами речи не станет. - Зачем? Ты мне чётко дала понять, что не собираешься соскакивать в ближайшем необозримом. Для лечения нужен одномоментный отказ. - Рик, я не хочу употреблять. По-настоящему не хочу. – Она встала, подошла, положив руки на плечи мужчины. – Но не в моих возможностях прекратить это сейчас, понимаешь? - Нет, - отрезал Аларик. - Во что ты вляпалась? - Я не могу сказать, - глаза девушки потемнели. – Правда - не могу. Но мне нужен врач, чтобы это оставалось разовым и вынужденным, и мне не хотелось постоянно. - Человека нельзя заставить нюхать насильно, а если да – мы живем не в Сомали, а в цивилизованном мире, и просить нужно о юристе, а не о психологе. Чем тебя шантажируют? - Резким движением мужчина ухватил брюнетку за шею, и заставил смотреть себе в глаза. – Кетти, сказала «А», говори и «В». - Я спала с нашим родственником по материнской линии и участвовала в сомнительных кхм… мероприятиях. - Родственник – возможно, ошибка, да и кто знает о твоей матери в Мистик-Фоллз? Групповуха и иже с ней, - мужчина равнодушно пожал плечами, - не скажу, что не коробит по отношению к женщине, но многие в молодости развлекались. Что ещё? - Этот человек очень влиятелен, и он, – Кетрин сглотнула – Рик держал крепко, – жестокий до неадекватного. Папина фирма, моя работа, работа и репутация Елены… - Деньги и репутация не стоят здоровья. – Зальцман отпустил девушку. – Если он неадекватен, то ты рискуешь получить шприц, с которого не слезешь. Кет потупила заискрившиеся насмешкой глаза – жизнь любит пошутить. У неё шансы выйти сухой из воды были... - Я сама знаю, что и какого риска стоит, Рик. Нет, меня никто не посадит на синтетику, не бойся, – тихо и уверенно сказала брюнетка, уже привычно изображая падшего, но всё же ангела. Обняла. – Это разрешится и разрешится скоро, поверь. Мне нужно всего лишь несколько месяцев и хороший психотерапевт. - Шантаж за шантаж? Психотерапевт у тебя будет, но, Кетрин, – мужчина чуть отстранился, сжав её предплечья, – скажи Елене, она не отвернётся от тебя. Не мучай её зря. Она звонила пару дней назад, и Дженна сказала, что последние месяцы твоя сестра совсем подавлена. Вы почти не общаетесь, ты бросила на произвол судьбы и её и Алека. Любому нормальному отцу важнее всего его дочки, и напомню: твоему уже немало лет, а твоя сестра считает, что она тебе мешает. - Рик, пожалуйста, не включай проникновенность, – она досадливо поморщилась, возвращаясь на диван. – Я всё решу сама. И не пытайся узнать имя моего нынешнего любовника или действовать за моей спиной – ты всё испортишь, мы оба знаем друг друга не первый год. Дженне не расскажешь… – приподняла острые бровки, – надеюсь? - Я не женщина, Кетти. – Пройдясь по комнате, он сел за стол. – Одно могу сказать – ты не права. - Я права. Поверь, я всё взвесила и продумала - будет отлично. Зальцман ничего не ответил. Кетрин уже давно вышла, он всё сидел, сцепив руки в замок. Первой мыслью было просто запереть её дома, звонком сообщить Алеку и… А что дальше? Насильно в больницу не упрячешь – не то состояние, Катерина вполне дееспособна. Если она решила что-то делать, то с ней не управится и дюжина нянек и адвокатов, переубедить – как о стенку горох, характер племянницы мужчина знал, а вот с утратой её доверия возможного контроля над ситуацией он лишится мгновенно. Заверения Алека и Елены – да когда Кетрин их слушала?! Аларик поморщился, взвешивая «за» и «против». И всё же Кетти не из тех, кто поставит свою жизнь под угрозу, эгоистична, но наркотики… Она явно переоценивала себя. С другой стороны – пока он ничего не знал наверняка, и впадать в истерику самый глупый вариант. Плеснув на дно бокала виски, мужчина сделал глоток – самое отвратительное, он прекрасно понимал, что и глупая девчонка просчитала его образ мыслей, иначе бы не пришла и не попросила. У Зальцмана и впрямь были связи - в школах кокс и крэк не сдавали позиций любимого развлечения определённой категории подростков, - но не настолько близкие, чтобы он мог договориться с врачом о нарушении медицинской тайны пациентки. Значит, нужно искать иное. Подумав ещё несколько минут и прикончив бокал с виски, он достал из ящика стола потрепанную записную книжку, и раскрыл на букве «Х». Месяц спустя. США. Нью-Йорк. Кетрин прижалась лбом к металлическому поручню. Страшно превращаться в животное, но ещё страшнее бороться с этим. Пальцами, уже начинавшими подрагивать от ледяных иголок, брюнетка набрала sms. Но это было не сложно, сложно поднять руку и отбросить ключ наручников туда, куда она не сможет дотянуться. Воспоминания о прежнем ознобе, когда кожа и кости раздражают самим фактом существования, а мир кажется тусклым из-за отсутствия в нём наркотика, страх повторения с каждым разом заставлял пальцы сжимать железную пластинку сильнее. В эти часы Кет избавлялась от шпилек и заколок, её руки уже давно лишились привычного маникюра с алыми острыми ноготками, а мочки ушей серёг – рядом оставалось лишь тепло перины и кота. Она не верила сама себе, не разрешала рассуждать, пока голова ещё работала и могла выстраивать арьергарды таких сладких и гиблых идей, о том, что в ней достаточно воли сдержаться. Не позволять ничего – и, даже если это был перегиб палки – всё же недаром кокаин считался одним из самых мягких препаратов, – лучше быть слишком пугливой, чем наркоманкой. Вздохнув, брюнетка пересилила себя, вялым движением замахнулась… но в итоге положила ключ рядом на одеяло. По щекам хлынули слёзы жалости к себе. Когда-то Кетрин думала, что она хитрая и умная, сумеет посадить Бернера на наркотики, оставаясь не у дел сама. И впрямь наделённая неплохим интеллектом Пирс несколько месяцев изучала основы современной наркологии под руководством Джима Беккела. Жиголо и великолепный музыкант, по специальности он был химиком, работал в лаборатории и оставался её хорошим приятелем именно вследствие их диаметральной противоположности интересов – Джим не входил в число интересующих её мужчин, поскольку сама Кетрин рвалась вверх, а она не относилась к женщинам, с которых можно хоть что-то получить, не оставшись при этом у разбитого корыта. Свела их любовь к авторскому кино и усталость Беккела от последней пассии, обладавшей в придачу к миллионам истерическим характером. Любовниками они с Кетрин не стали, друзьями тоже, но приятельствовали не первый год, по её просьбе он достал пропуск в лабораторию и без лишних вопросов дал девушке список нужной литературы. План был намечен, составлен, разбит на подпункты и перешёл в разряд исполняемых… Когда Бернер впервые узнал о кокаине в её организме, Кетрин две недели не могла нормально сидеть на твёрдой поверхности, а остаточные следы от ремня сходили и вовсе месяц, но всё же однажды, поведя её через многое, он попробовал. Ради секса – девушка расстаралась убедить, что с наркотиком он у них будет хорош за гранью разумного, и это было недалеко от истины. Мужчина ловил невероятный кайф, Кет не ощущала ставшего привычным отвращения, даже снова начала получать удовольствие. А дальше ссоры и примирения, резкие взрывы эмоций, инъекции, спидбол, которого она успешно избежала, Томас – нет. Ярче и мощнее – этот человек, лишённый внутреннего тормоза, желал испытывать всё новые оттенки чувств, и сломив первое инстинктивное неприятие прагматика к наркотикам, Кетрин открыла ларец Пандоры******… И сама превратилась в ангела: знала, что привлекает Бернера своим равнодушием и желанием сопротивляться, а нежная пташка, облачённая в наряды из хитросплетений кружев и шёлка, встречающая с работы улыбкой, безусловно возбудит к ночи, но перестанет интересовать его днём. Любитель острого, Томас стал исправно ходить на сторону, а Кетрин – изображать негодование, в душе радуясь, что пристальное внимание больше не привлечено к её персоне: трудно совать нос в чужие дела, если ты постоянно под наблюдением этого чужого человека. Очередная доза расслабляла, и подозрительность в итоге не выливалась ни во что, кроме требований с неё послушания, плавно сменяясь радужным настроением. У брюнетки, ставшей к тому моменту гуру в области видеосъёмки, появились временные промежутки, когда можно было спокойно рыться в бумагах Бернера. Да и своего часа она дожидалась с терпением стоика, и он наступил – день, когда Томас забыл выйти из системы личного компьютера. Впрочем, - это стало для неё пугающим открытием, - расставаться с любимой куклой для забав он вовсе не собирался и, несмотря на прогрессирующие изо дня в день недоверчивость, раздражительность и нетерпимость по отношению к окружающим, забывчивость, стал обращаться с любовницей немного бережнее, чем раньше. Синяки исчезли, о том, чтобы отдать её кому-то «на воспитание» пока не шло и речи, но Кетрин куда больше, чем раньше боялась перепадов настроения и боялась небезосновательно. Настолько, что вчера заливаясь румянцем и со слезами радости на глазах, приняла предложение стать его женой. Порой девушке казалось, что она знакома с Бернером не чуть меньше года, а вечность. А последние полгода infernum aeternum играя жертву… Откуда эти слова? Нет, не помнила, в мозгу теперь часто всплывала всякая дрянь. А что пришло в голову сейчас? Кет снова не удержала мысль, завернувшись в перину. Как все кошачьи чуткий к подобным состояниям у людей, Мартин залез ей на бок и довольно играл с распущенным локоном… Два месяца спустя. Нью-Йорк. Небольшой ресторанчик приветствовал посетителей тишиной. Рейнолдс ковырнул вилкой рыбу – средний уровень качества блюда, - отодвинул тарелку и перешёл на чай. Раз еда плохая, значит, разговор предстоит исключительно деловой и конфиденциальный. Их пути с Кетрин Пирс разошлись вскоре после окончания рекламной акции – он улетел по делам, начальник рекламного отдела выздоровел, а после никто из них уже не искал встреч, хотя воспоминания остались приятные, и девушка оказалась рекомендованной в лагерь его партии и сумела там самостоятельно завести знакомства. Тем более его удивил звонок Кетрин, пробившейся через бастионы секретарей и предложившей встретиться за ланчем. Будь это какая-то иная дама, он бы отказал или по крайней мере не продемонстрировал особой прыти, но здесь предпочёл согласиться. Не потому, что Пирс так уж зацепила – Джеймс за свою жизнь повидал немало женщин, чтобы слишком увлекаться за небольшой срок, – просто Кетрин показалась ему здравой для женщины и не склонной приставать по пустякам. И главное – не собирающейся ничего просить просто так, а, следовательно, если она искала встречи, значит, это могло сулить определенные выгоды и ему. Нахмурившись, он взглянул на часы – ровно два после полудня, именно к этому времени они договаривались, а на деловые мероприятия его дама не опаздывала, приходя загодя. Так было раньше. - Добрый день, сенатор. - Кетрин? Ты выросла, - подняв глаза, неожиданно для себя ляпнул Джеймс. - Я могу отпустить синонимичный комплимент, но тебе слишком не восемнадцать, чтобы он показался милым, - улыбнулась Кет, садясь на отставленный официантом стул. Впрочем, её оценивающий взгляд мог заменить дюжину комплиментов, и в этом девушка была вполне искренна. – Здесь отвратительно кормят, - отклонив меню, бросила она Джеймсу, равнодушно скользнув по вытянувшемуся лицу работника. - Минералки, пожалуйста, и обязательно в закупоренной бутылке, чтобы никто не успел туда плюнуть. - Ты, даже повзрослев, не стала снисходительней, - хмыкнул Рейнолдс, глядя, как удаляется позеленевший от злости официант. - Честность уже не есть единственная благодетель конгрессмена? – хлопнула ресницами брюнетка, скорбно поджав губки. Джеймс подавился чаем. – Ну вот, бедняжка Никсон родился явно не в свой срок*******. Принесли минералку. Наконец справившись с хохотом и закончив представлять несущие печать проникновенной искренности лица товарищей по партии, мужчина сцепил пальцы перед собой, внимательно разглядывая девушку в песочной крепдешиновой блузке. Длинные рукава, юбка-карандаш до колен, собранные узлом волосы – он не придавал особенного значения одежде при встрече с женщинами, но для Кет их первого знакомства этот стиль был не свойственен, поэтому и заметил. Красивая девушка, только что бледная и черты непривычно заострены – ушла детская припухлость. - Раз есть ты не собираешься, давай к делу. Ты пригласила, красавица, тебе и начинать разговор. О чём у нас пойдёт речь? - Об одном из ваших партийных серых кардиналов, – сказала брюнетка. - Томас Бернер, знаешь такого? - Да, - он насторожился, мгновенно оставив любой намёк на фривольность, - я помню. Отличный специалист. - Наркоман, - любезно уточнила Кетрин, доставая из сумочки планшет. - Ничего подоб… - впрочем, он не знал близко и решил промолчать. И всё же по его воспоминаниям Томас, хотя и не отличался нордическим нравом, и грешки в поведении водились, зависимым не выглядел. – Даже если и так, то что с того? - Если я дам тебе ценную информацию об этом человеке, ты исполнишь мою просьбу? – Глаза девушки стали внимательны. - Нет. Пока я не узнаю, что за просьба. - Для тебя она не будет стоить ничего и более того – выполнить её в твоих интересах. Я прошу просто потому, что ты можешь не захотеть тратить на это время лично, передоверив кому-то ещё. А кому-то ещё не могу доверять уже я. Он достал сигареты, повертел в руке зажигалку. - Если я оценю информацию и всё так, как ты говоришь и требуется лишь моё внимание и уделённое время, то – да, я окажу тебе услугу. - Он сливает вас, ваше лобби и его структуру. И ладно бы братьям-демократам – спор лука с морковкой в супе непринципиален, - но ведь не им, а китайским товарищам. Которые необычно успешно провели последние торги, увеличив и без того немалые резервы на рынке высоких технологий. – Кетрин выдержала паузу, давая осознать сказанное. - Все имеют свой небольшой бизнес и нормально пользоваться возможностями, однако когда человек себя не контролирует, он может нанести урон даже нашей государственной безопасности. – Увидев недоверчивый взгляд, она уточнила: - С этим может и загнула, но родному бизнес-процессу попортить карты – да и очень сильно. Вряд ли кто-то будет доволен. Рейнолдс распотрошил фильтр сигареты - суп и впрямь был общим. - Документы с собой? - Пожалуйста. Через полчаса просмотра файлов в её планшете он вновь включился в диалог. - Я понял. В чём заключается просьба? - Чтобы этот двинутый по имени Томас провёл остаток жизни, где должен. – Ледяным тоном, за которым так удобно скрывать страстную злобу и ненависть, девушка уточнила: - В психиатрической лечебнице. - Тебе-то это зачем надо? - Я дама его сердца и других более прозаических органов, - вскинула бровь Кетрин. Сухо добавила на невысказанный вопрос: - Он моих - нет. И я его боюсь, он заставил меня принимать наркотики. Кокаин, но сам Бернер давно сидит на синтетике и, если он вколет её мне… Мне не хочется умирать раньше срока, сенатор. - Покажи руки. - Не стоит здесь, - она оглянулась. – Я не хочу. - Выполни. – Он холодно оглядел фигурку перед собой, - Кетрин, это в твоих интересах. Расстегнув манжеты, она закатала рукава до локтя. - Ну и? Получил эстетическое удовольствие? - девушка выдернула ладонь. Джеймс молчал. Никаких дырок от шприцов не было, зато оценить оставленные чьими-то пальцами синяки и кровоподтеки мужчина смог. Как и след от окурка чуть ниже локтя. Не веря своим глазам, аккуратно провёл пальцем по вспухшему синяку у запястья. - На ногах то же самое? - Мне устроить стриптиз в общественном месте? – она звонко рассмеялась. – Плохой мальчик. - Как ты так попалась, Катерина? - У нас не кружок анонимных жертв насилия, – отрезала Кет, застегивая манжеты. – Так что с досье? Повисла задумчивая долгая тишина. Рейнолдс прищурился, закурив. Кетрин начала нервничать. - Кет, а это ведь не он, а ты, – наконец улыбнулся сенатор. Он был слишком мужчина, чтобы не испытать лёгкую оторопь от такого обращения с красивой женщиной, которая доставила немало удовольствия некоторое время назад – ему и впрямь было жаль, что так вышло. И слишком политик, чтобы эмоции мешали мыслительному процессу. – Ты добросовестно сливала нас китайцам. И из-за тебя мы потеряли столько денег, за которые большинство на твоём месте потрудилось бы составить завещание. - Какое значение имеет, из чьих рук попали данные к вашим конкурентам? – она взглянула в упор. – Ты достаточно умный человек, Рейнолдс, чтобы знать – уничтожают начало пищевой цепочки. Если его шлюха имеет доступ к информации, значит, он это допустил. Такому нельзя доверять, Бернер ненадёжен для своей должности. Ты сам бы доверил мне саму возможность получения таких сведений? Нет, не мне, а своей супруге – Луизе? А ведь я не мать его детей, не жена – просто залётная дамочка. Не я, так нашёлся кто-то ещё, воспользовавшийся его плачевным состоянием. Я выявила и сдала вам слабое звено и вполне справедливо рассчитываю на благодарность. –– Вскинутые в требовательном вопросе брови. – Мм? Джеймс в который раз расхохотался – ослепительная нахалка. - Нет. - Вы всё равно его потеряли для себя, а мозги… - Она поняла, что победила, - Мозги это сушит, я читала. - Сушит, Кетрин… Томас Бернер. Да, такого человека нужно отстранять от дел и, если он плотно сел, желательно отправить на лечение и проконтролировать – кто поручится, как будут использованы остатки знаний? Он подумал именно так. Рейнолдс скосил взгляд на неспешно потягивающую из стакана минералку женщину – и она знала это. Где-то в глубине его давно уже ничем не прошибаемого сердца шевельнулось что-то сходное с восхищением. Семь из десяти симпатичных женщин, которых он видел, прибежали бы сразу умолять бывшего любовника о защите. Остальные попробовали бы разыграть досье, но обязательно надавив на жалость. И он бы помог – всё же есть какие-то нормы в жизни, тем более она права насчет интеллекта. Но Кетрин Пирс пришла к нему торговаться на равных, а не умолять. Он невольно вспомнил её ненавязчивое кокетство в начале разговора, лучистое обаяние хитроватой улыбки и задор… Взгляд вновь скользнул по рукам. Сенатор давно уже столько не смеялся, как сегодня… Во всех философиях и во все времена смех считался чудом. Секс и смех – что может быть естественнее? Гормоны в крови, состояние радости - чистая химия. Химия, сбивающая с ног любого прагматика, если же она заодно с логикой - эффект удесятеряется. Натуральные безвредные наркотики, неиссякаемый ресурс человеческой жизни. Ностальгия об удовольствии, стремительно вырабатываемые эндорфины и серотонин найдут путь влияния на всякий разум - спустя пару минут раздумий у Джеймса остался только один вопрос: - Он никогда не восстановится? Останется овощем? - Наверное, да. И снова тишина. - Ты читала… - пробормотал Рейнолдс. – Значит, позаботилась? Сочетание наркотиков? - Мне не хотелось бы, чтобы он вышел. В конце концов, это был его выбор, - холодно сообщила Кетрин, мило улыбнувшись. – И Вы ничего не сумеете доказать. - Я не собираюсь доказывать. – Он медленно раздавил окурок в пепельнице, ощущая смутное предчувствие успеха. В руки попал ценный экземпляр человеческой породы, который ещё можно использовать в своих интересах. – На чём кататься мужчина выбирает сам. - Я знала, что ты поймешь. С неожиданным удовольствием отметив огоньки одобрения, осветившие тёмно-карие глаза Кетрин, Рейнолдс поднялся с места. - Спасибо за сигнал, я приму меры к устранению проблемы. Ещё встретимся, Кетрин. - Только когда всё закончится, - твердо ответила брюнетка, подхватив сумочку. Всё исполнилось так, как представлялось в самых смелых мечтах, и она уезжала немедленно. Именно уезжала, не летела самолётом – впереди ждало путешествие по трассе на любимом BMW, куда глаза глядят. А глядели они сначала в Мистик Фоллз. После - пара недель в расположенной в прекрасном зелёном пригороде, уютной, действительно уютной насколько это возможно, больнице Хейнза не помешают, но сегодня хотелось наслаждаться. И кокаином в том числе… Она взглянула со ступенек ресторанчика на расстилавшийся пейзаж, втянула носом запах какой-то выпечки. Солнце слепило глаза, ветер холодил разгорячённые волнением щёки, уже давно лишившиеся румянца. Бойтесь своих желаний? Ничего подобного, Кетрин их вовсе не боялась, это и в голову не могло прийти. Она была свободней дикой птицы – те не могут оценить всей прелести воли. Вместе с Рейнолдсом они в молчании отправились к парковке. – До встречи, сенатор. - Обменяемся на память? Девушка коротко прыснула от смеха, отдавая свою глушилку в обмен на его. Рейнолдс понял многое и при этом не понял главного - ни в эту встречу, ни после, когда шерстил все вокруг, перепроверяя её слова десятки раз. Два с половиной месяца спустя. Кетрин была удовлетворена всем – сенатор пошёл по верному пути. Правда и ложь – странные штуки. И второй не бывает без первой. Или первой без второй? Белое и чёрное, тень и свет, любовь и ненависть… Стороны единой медали. Только перемешанные в должной пропорции они способны дать нужный эффект. Даже если не хочется выдавать правду, ту, что груба и неприглядна, - а она ведь почти всегда такая, - чтобы ложь не превратилась в банальную глупость, правды в коктейле должно быть много. Синяки, которые Кетрин создала самостоятельно на случай, если Рейнолдс проявит прыть, подобную интересу её дяди и эмоциональную сторону вопроса, рассосались, ожог – ещё пара недель, лазер косметолога, и он исчезнет с кожи навеки - не каменный век. Выйдя из душа, девушка встала на цыпочки и, вытянув в струнку гибкое тело, попрыгала на месте. Полотенце с её тела спикировало на пол, но, не обратив внимания, она сделала оборот вокруг своей оси и рассмеялась. - Решила заняться гимнастикой? – хмыкнул вернувшийся в комнату Джеймс, которого отвлёк звонок делового партнёра. Пройдя к столику и наполнив бокал розе, передал брюнетке. - Продолжила, - она пригубила сухое вино, опускаясь на кровать. – Спасибо, Джеймс. Все о’кей? Ты показался мне несколько мм… - она отставила бокал на коврик у кровати, стала чуть серьёзнее, - был напряжённым сегодня на открытии ресторана. Хотел поговорить со мной? – В действительности её не слишком интересовало самочувствие Джеймса, но если уж они в одной упряжке и прекрасно проводят время – почему бы и не проявить лёгкую сентиментальность? Яркие, без малейших следов помады губы Кет скользнули по плечу сенатора. – По делу? - Да, - проницательность любимой фаворитки Рейнолдсу не слишком нравилась, но она шла в придачу ко всему остальному. Мужчина присел, нежно поглаживая бедро девушки, скосил взгляд. – Не воспринимай это как мм… вмешательство в личное пространство. – Неловкость. Непонятное чувство, учитывая ситуацию, родившееся внутри, но Джеймсу и впрямь приходилось пересиливать себя, чтобы толково озвучить предложение. - Вопрос в том, что дальше, Кетрин? - С чем? – Варианта «с нами» и намеком не промелькнуло у неё в глазах, и это несказанно улучшило настроение Рейнолдса. Проблем от этой женщины он точно не хотел и не ждал. - С Бернером или со мной? - С Бернером всё решили. - Я знаю, дорогой. Спасибо. – Она подарила долгий поцелуй, глаза довольно заблестели – Джеймс не просто выполнил условия сделки, но и передал все оригиналы документов на её имя, хранящиеся в архиве Бернера, до которых она не смогла добраться. Разумеется, сначала пристально изучив их на предмет полезности для себя, сняв копии, но Кет была не в обиде – правила игры. – Значит обо мне? Ответ очевиден, во-первых, буду работать – из-за этих разборок у меня просто завалы из нерассмотренных проектов, а во-вторых, - она игриво подтолкнула его на подушки, - получать удовольствие от жизни. Как сейчас. Заразительная улыбка брюнетки невольно отразилась и на губах мужчины. Настроение улучшилось ещё на пару пунктов, сенатор расслабился, задумчиво любуясь изящными линиями тела девушки. - У меня есть предложение. Выгодное обоим. - Обратилась в слух, - перекатившись и оказавшись вне зоны досягаемости его рук, Кет плотно завернулась в простыню, щёлкнула выключателем, комнату затопил яркий свет – голова должна быть трезвой. - Это обязательно, красавица? - Это бизнес, Джеймс. Так о чём речь? Он повертел бокал, наслаждаясь игрой розоватых бликов. Девушка насторожилась – Рейнолдс нервничал и это странно. – Ты красива, Кетрин, сообразительна, умеешь нравиться людям, но скажем прямо - твои корни оставляют желать много лучшего. На три четверти эмигрантка, и то, что твой отец потомок Пирсов и наследник состояния играет против – он его не приумножил, а свёл к состоянию предпринимателя средней руки. Ты думала о замужестве? - Как говорят французы, если брак не большое счастье, то он всегда большое несчастье. Пока мне не с кем проверить правдивость поговорки на себе, но если вообще - да, в планах есть выйти замуж и родить отцу пару-тройку внуков. И постараюсь очень скоро. «Почему это тебя интересует?» - он ожидал этого вопроса, но Кетрин предпочла промолчать. - Я догадывался, - и снова Рейнолдс почувствовал несвойственную себе неловкость. - Хочешь выступить в роли свахи? – мягко подсказала Кет и в ответ на удивлённый взгляд пояснила: - К чему ещё ты мог задать такой вопрос, лёжа со мной в постели? - Ты права, - всю его нерешительность как рукой сняло – она умница, чтобы рефлексировать. – У меня есть отличная кандидатура. Не стар, в начале политической карьеры, из превосходной семьи, богат, не слишком дурак, но и не чересчур умён, в жлобстве не замечен, любит и, судя по отзывам, умеет иметь баб. Демократ. Мне нужно, чтобы ты стала его невестой, а после женой. Вероятно, по лицу Катерины всё же прошла какая-то тень отрицания, потому что тон сенатора похолодел: - Гляди правде в глаза – не так уж и мало женщин образованных и с лучшим положением, с симпатичностью дело куда хуже, изогнутостью извилин тем более. Но есть всякие. Пока ты молода – можешь сыграть на мозгах между ног какого-нибудь не окончательно заматеревшего мальчика, прыгнув на другой уровень, потом ты постареешь, и, даже оставшись красавицей, растеряешь свежесть, с которой уйдёт и снисходительность мужчин, и прибежищем станут старые маразматики. – Джеймс умел быть безжалостным, однако сейчас не цеплял, мерил слишком общими лекалами – год назад она бы легко согласилась, но теперь... Теперь Кетрин слишком хорошо знала цену своей жизни, чтобы тратить молодость рядом со стариком. - Деньги в наследство ты получишь рано или поздно, думаю, рано, учитывая твои аппетиты в постели, но останешься с репутацией подстилки. Я же предлагаю практически идеальный вариант уважаемой женщины и шанс зацепиться. - Я увидела свои выгоды, но за что на меня свалится такое «счастье»? – Проигнорировав монолог, она прищурилась, вырвав из сказанного основу информации: – Он демократ, как я поняла? - Твоей задачей будет тихонько сливать данные по его штабу. В основном меня интересует Иллинойс. - Это не подходит, – предельно спокойно возразила Кет. – Я не буду подставлять своего мужа – как ты сказал, он не стар, и мне от него рожать. - Он пока ещё не твой муж, - глаза Кетрин сверкнули самоуверенным раздражением, давая Джеймсу понять – дело времени. – Не нужно злиться. Давай так - пока ты не жена, будешь трудиться на меня. После - мы остаемся просто друзьями. – Пауза. - И, Кетрин, - он коснулся её подбородка, - не вздумай кинуть – у меня копии. - А если он мне не понравится? – вопросительно приподняла брови девушка, проигнорировав прозрачный намёк. - Я, конечно, могу перетерпеть и побыть его невестой, потом расстаться под треск фейерверка, но тогда мне точно не быть в вашем «благородном» обществе. Так подставляться я не собираюсь. - Если не понравится, ты свободна жить на своё усмотрение и искать более подходящую кандидатуру в этом огороде, – кивнул сенатор. - Но радеть за твоё будущее бесплатно никто не будет. - Да я никого и не прошу, - выплюнула девушка, на мгновение сенатору показалось, что во взгляде снова мелькнуло что-то болезненное, но она распахнула ясные глаза: показалось. – Ладно, посмотрим, Джеймс, – пришли мне на него досье. Что любит и как. Надеюсь, всё будет о’кей. – И, легко коснувшись своим бокалом его, Кет выпила вино. Он был прав, и она тоже… Рейнолдс уже знал, что получит своё, он и впрямь детально изучил ситуацию с Бернером – девушка оказалась большой умницей. Но существовала и ещё одна причина такого использования нынешней возлюбленной. Майкл Стемптон был неплохой мужик, не идеальный и не без тараканов, но неплохой, способный оценить достоинства Кетрин. И скучный до зубовного скрежета. Есть такие люди – вроде бы не зануды, но до зевоты… Что девушка пойдет налево, когда отгремят свадебные фанфары, Джеймс не сомневался. Его дело проследить, чтобы эта дорожка с английским движением вернула будущую миссис Стемптон в его постель. Сам сенатор разводиться не думал, но и терять Кетрин не хотел, теперь же расклад был идеален – никаких потрясений на семейном фронте и одновременно самая лучшая из любовниц в постели. Он с нежностью очертил пальцем овал лица Кет, улыбнувшись воспоминанию о недавнем вечере в Шато-Тьерри. И вне её – девушка умела его развеселить, и как ни странно он ощущал себя рядом с ней в безопасности. Не истеричная, Кет трезво оценивала его возможности и поэтому… Нет, не поэтому – просто она и впрямь была настоящей пантерой. Элегантной в стиле, вкусах, образе мыслей – такой хочется обладать. А кто сказал, что нельзя нагнать двух зайцев, тот просто не слышал об охоте с вертолёта… - Всё будет о’кей, Кетрин. – Подхватив девушку на руки, Рейнолдс уложил брюнетку на кровать. Забывшись в своих мыслях, Катерина вздрогнула, когда по смуглому бархату её кожи заструилось розовое вино. Дорожка поцелуев последовала за терпкой жидкостью - начинался новый раунд, и брюнетка усилием воли выкинула ненужные воспоминания из головы. Что поделать, если свобода такая капризная леди и снова от неё ускользнула? Теперь, если всё получится с этим демократом, уже навсегда. Месяц спустя. - Кет? – Он лежал, лихорадочно и голодно блестели глаза. – Ты снова пришла… Девушка подняла недоумевающий взгляд на сопровождавшего её врача, на чьём бейджике значилось «Генрих Болт» – она была с посещением впервые. Короткий ответ: - Галлюцинации, он в каждом посетителе видит одно и то же. - Можно нам побыть наедине? - Хорошо, только аккуратно и, если что, звоните, – кивнул врач. – Но сами не бойтесь – организм сильно ослаблен препаратами. Они остались тет-а-тет. - Да, Томас, пришла. Посмотреть. – Она улыбнулась, поправила волосы, выглянула в окно. На улице мягко шумели листвой деревья, навевая покой и умиротворение, аккуратно подстриженные садовые дорожки петляли во всех направлениях, клумбы пестрели цветами, пели птички. – Как тут мило, здоровый цвет лица неизбежен… - В её голосе слышалась неприкрытая издёвка, - а у меня выглянешь - только железобетон со стеклом и есть. - Повернись ко мне, сучка. – Голос был настолько неестественным, что девушка невольно последовала приказу. – У тебя красивое лицо… - Но он не смотрел, зажмурился. – У тебя замечательные губки, ресницы, волосы… Глаза. Я их помню. – По телу мужчины пробежала судорога, тон понизился до шёпота: – Моё удовольствие… Иди сюда. – Кетрин стояла, в ужасе замерев от счастья, звучавшего в этом голосе. – Иди сюда! Я хочу тебя… - сглотнув, брюнетка начала непроизвольно пятиться к выходу, позвонила. - Мне нужно почувствовать... Шлюха!! Тёмные силы… Твой чёрный демон охраняет… Убить его, кота… Тебя потом… Я делаю, делаю. Ты всё равно приходишь… Щелчок замка открываемой двери, неразборчивый шёпот. - Убери их… Они впиваются иголками. Другими… Это не твои ноготки, милая… Вон! Сука!! – Бешенство исказило черты пациента. Но стоило брюнетке переступить через порог, как полились мучительные просьбы, обещания. Мольбы остаться - ласка и ненависть. Дверь за ней захлопнулась, крики перестали связываться в слова, осталась только зовущая страсть к своей обожаемой убийце. - Я… - Скидывая с покрытых мурашками плеч халат, она приложила ладонь ко лбу. Влажный от пота. - Отойдите, - врач смотрел холодно, – Вы привели и без того слабый организм к кризису. - Это не я! Он сам!! – Чужой звук из горла – писклявый и тонкий. – Он сам всё сделал… - Я не хотел Вас обидеть, - недоумённо моргнув, врач кивнул. Перед девушкой появился стакан с водой. – Просто Ваш визит и впрямь спровоцировал кризис. Это нормальное явление, ничего нового. Что там? - Вопрос был задан подошедшей медсестре. - Не абстинентный синдром, просто ввели успокоительное. - У него была кошка? – ни с того ни с сего задал вопрос Болт. - Что, простите? Только что ведь была… – Кетрин недоуменно моргнула, не сообразив, почему он спрашивает, была ли она у Томаса. – Я не понимаю. – Домашнее животное. Пациент к нему очень привязан, это было бы неплохо в психотерапевтических целях, – рассеянно пояснил доктор, помечая в реестре названия препаратов, которые были введены в этот раз. – Иногда, когда отпускает, он рисует чёрную кошку с задранным кверху носом. Но вообще по большей части молчит. - Я… Нет, - глаза Кет были прозрачны. – У него не было ни котов, ни собак. Я не знаю о чём речь - наверняка, пустяк. - Стойко повторяющихся галлюцинаций-пустяков не бывает, мисс Пирс, - они пошли по длинному коридору в административную часть больницы. – Зверёк ассоциируется у него с наркотиком. Хотя, вероятно, это изображение могло быть на контейнере, где хранился препарат или что-то подобное… - Возможно, - кивнула Кетрин. - Вы были очень близки? – В ответ на изумленный такой наглостью взгляд тёмных глаз: - Я спрашиваю не из праздного любопытства, мисс Пирс. - Не могу сказать, что очень, но в определенном смысле, да, были. Он мне помогал со знакомствами, одно время встречались и теперь спали иногда. – Она заколебалась, смутившись. Покраснела. - Секс по дружбе время от времени. Знаете, когда устаёшь… А почему Вас это интересует, мистер Болт? - Толчок. Что-то случилось в его жизни, мисс Пирс? Неприятности на работе, в семье, ушла женщина? Мы изучили историю болезней, и моё искреннее недоумение вызывает столь быстро наступившая зависимость от наркотика. - Мужчина отпер дверь одной из комнат, и указал Кетрин на изящное кресло. Она присела. – Фактически, он методично убивал сам себя, принимаемые препараты усиливали действие друг друга и стали своеобразным катализатором. То, к чему люди идут десятилетия, было достигнуто меньше, чем за год – такое совпадение в моей практике впервые. - Нет, ничего подобного я не знаю, однако, - она помолчала, задумчиво продолжив: – Мне неприятно это говорить, но Вы его лечащий врач и, возможно, информация будет полезна для лечения. В последнее время Том вёл странный образ жизни. В иные времена его бы назвали распутным, – быстрый взгляд. – Женщины, выпивка, дурная компания – как ни странно это звучит по отношению ко взрослому мужчине. И, - голос понизился до шёпота, - на работе были проблемы. Надеюсь, Вы никому не расскажете, потому что... – Она зябко передёрнула точёными плечиками, в глазах появились тревога и опаска. – Но и промолчать не могу, вдруг это важно… - Я прекрасно понимаю и помню о сфере деятельности нашего пациента. – Врач взглянул поверх очков на её дрожащие пальцы – бедная девочка. Всё просто и очевидно – влюбилась по уши. - Ваши слова не выйдут за стены этой комнаты, обещаю. - Спасибо. На наркотики Том сел крепко, это правда, но одновременно с этим он провёл ряд сделок с китайскими партнёрами. Возможно, неверно взвесил риски. Были затронуты интересы ряда групп, затронуты глубоко. Он не распространялся на эту тему, конкретно ничего не могу назвать, только лёгкие намёки. И вот, вряд ли этим группам был выгоден подобный багаж, ну и, возможно, они... из-за этого, чтобы сохранить их с-секреты… пр-ростите меня, - девушка начала копаться в сумочке в поисках платка, чтобы вытереть бегущие по щекам слёзы. – Простите, но тяж-жело и непривычно… - Она высморкалась в протянутую Болтом салфетку, - видеть всё это. Я никогда не была в подобных местах. Простите, Бога ради… - Осушив щёки, она посидела, успокаиваясь, подняла блестящие мокрые глаза. – Скажите, надежда есть? Врач отвёл взгляд, но через мгновение улыбнулся - не говорить же бедняжке, что даже в случае успеха распоряжения насчёт этого пациента были отданы вполне конкретные. - Надежда есть всегда, мисс Пирс. - Спасибо, - мягко коснулась его руки девушка. – За то, что делали и делаете. - Не за что. И мисс Пирс… – у Болта была дочь примерно тех же лет – решив для себя, он подал брюнетке бумаги, чтобы Кетрин расписалась в посещении, – будьте менее говорливы в будущем. Просто добрый совет – забудьте о делах мистера Бернера вообще. Испуганные каре-чёрные глаза распахнулись, зрачки расширились. - Но Вы же сказали, что я могу довериться Вам, - она прижала ладони к груди. – Я ведь ничего страшного не сделала. - Я – нет, не бойтесь, – мягко произнёс доктор, – но не все люди промолчат, а Вы ещё очень юны. - Том… он? - Даже если излечится, я не могу сказать, что он будет дееспособным. Не стоит губить себе жизнь. Вы поняли меня, девочка? Она закивала и снова заплакала, уже не стесняясь. - Выпейте успокоительного. – Ещё один стакан с водой, рядом белая таблетка. - Посидите и отдышитесь. - Нет, я поеду. Я не могу больше тут находиться… - Надеюсь, всё между нами? - Конечно, - она икнула, отпила пару глотков. – Я Вам не наврежу. Да Вы тут и не при чём, были добры… А с теми, кто стоит за всем этим, никому не справиться. - Это хорошо, что Вы всё сами понимаете, – мужчина был серьёзен. – У Вас впереди целая жизнь, не тратьте её зря. Очередной кивок и тихое: - Да. - Я вас провожу до автостоянки, мисс Пирс. - Спасибо. Болт покачал головой, глядя вслед отъезжавшему автомобилю, девушка – сущий ребёнок. Сколько ей? Двадцать, максимум двадцать три? Уехала и больше не вернётся, он отлично знал такую реакцию на своё заведение. Поплачет месяц, другой и утешится – и это явно к лучшему… Крокодильи слёзы иссякли, как только Кетрин очутилась за рулём. Но цепкие щупальца непонятного ей самой чувства, не ужаса – он приелся за последнее время, - мягко сжимали сердце. Припарковавшись у внешней стороны ворот клиники, распахнув бардачок, девушка взяла пудреницу, и начала не спеша приводить себя в надлежащий вид – через пару часов они должны были обедать с Майклом. Зачем вообще нужна была эта дурацкая поездка?!. Она не любовалась долгожданной агонией, хотела только одного – забыть навсегда. И это невыполнимое желание было куда сильнее, чем увидеть медленную смерть Томаса Бернера. Настоящее. Бразилия. Рио-де-Жанейро. - Я приезжала к нему, – Катерина впервые за свой рассказ допустила эмоциональность в голосе: до этого ему был представлен схематический набор действий и соглашений, коротких и четких, словно выжимки-тезисы на параграф научной статьи, – думала, что получу удовольствие. В конце концов, я победила, - она закусила губу, но глаза отводила по-прежнему. – Знаешь, ты когда-то говорил, что в бизнесе даже если уверен в победе на сто пятьдесят процентов, нужно просчитывать поражение и то, какие выгоды оно может дать - только тогда будешь на шаг впереди. Когда мы развелись, я всегда следовала этим словам, а здесь выгод не было: можно только пройти до конца и либо победить, либо проиграть. Мне так казалось. Когда ехала в клинику, входила в палату, было такое потрясающее чувство… - она цепко стиснула подлокотники кресла. – Триумф, когда ты над всеми. А потом я увидела его отсутствующий взгляд, весь этот бред, - Элайдже пришлось вслушаться, чтобы тихий голос девушки не заглушился дальним рокотом моря, – и наслаждение прошло. И теперь не понимаю, почему так случилось… - она осеклась, замолчала - говорить было трудно. – Мне тогда в голову пришла мысль, что достаточно было просто избавиться от «опеки» Бернера, не уничтожая его самого. И словно боясь, что мужчина сделает неверный вывод - подумает о ней лучше, чем есть, - Катерина торопливо добавила: - Только ты не принимай за жалость или добросердечность, мне его не жалко, он получил, что я хотела. Но теперь не вижу логики в своих действиях – я поставила под угрозу здоровье, унижалась гораздо дольше, чем стоило. – Встав из кресла, она подошла к краю террасы, повернувшись к Элайдже спиной. - Месть или риск оставаться рядом с ним - увидев в больнице, как это бывает, я поняла, что несоизмеримо. - Это страх, Катерина. Можно просто победить его, закончив историю без начала, несмотря на шантаж, другие люди уходят в сторону, им достаточно не видеть и забыть, а ты из тех третьих, кто уничтожает возможность на корню. Не хочешь повторения слабости. Так было в Лондоне, когда ты всё разрушила и сбежала. И, думаю, это не впервые у нас. Ты ведь говорила, что уже была влюблена в меня на нашей свадьбе? - Не так как сейчас. – Дыхание отяжелело. - Но да, наверное, была. Так, как девочка любит принца своей мечты. - И тогда же переспала с моим начальником какого-то отдела… Они снова замолчали. Ветер шелестел листьями деревьев, подхватывал под крылья рои ночных бабочек, взмывавших в небо в ожидании своего часа, разносил по террасе едва уловимый аромат цветущего табака, омывал прохладными струями воздуха горящие щёки брюнетки... - Ты разочарован, что я струсила и не выбрала первый вариант? – она обхватила себя руками, всё же оторвав взгляд от досок террасы и теперь вперившись в темноту. - Нет. Я не был на твоем месте и не могу судить. – Затянувшись сигаретой, он продолжил: - Но мне жаль, что семь лет назад я не понимал, почему ты так сильно кусаешься, стоит прикоснуться и приласкать. Да и сейчас не знаю причин, и кто тебя так сильно обидел, но хотя бы интуитивно чувствую этот момент. - Лучше, чем я сама, - горькие нотки. - Всё изначально было глупым. - Тогда – нет. Просто когда Бернер стал ничем, ушёл и твой страх и неспособность мыслить... – он задумался, подбирая синонимы. - Логически? - Нет, не в этом дело. – Президент корпорации не мог быть таким уж косноязыким, но сейчас мысли путались. Каким бы сухим и сдержанным ни был её рассказ, но Элайджа прекрасно понял, что за подробности были опущены. – Я тоже был у него. И тоже перегорел, когда увидел. - Приятного мало? – быстрый взгляд из-под ресниц. - Да. - Ты приехал туда, чтобы узнать, как глубоко я завязла с Рейнолдсом? – боясь хрипов в дыхании, ещё тише, чем раньше перешла к сути вопроса Кетрин, но голос всё же огрубел в конце фразы. Она никогда не стыдилась того, что сделала – жизнь такая, какая есть. Но любому правилу есть исключения - на этого мужчину, по-прежнему сидящего на ступеньке, брюнетка не могла поднять глаз. – Насколько сильно его влияние на меня? - Нет, на самом деле я хотел узнать о тебе. Повернись ко мне. «Я не могу…» Мягкая, но настойчивая просьба: - Катерина? Через минуту молчания женщина всё же решилась, сделала шаг и отшатнулась – она пропустила момент, когда, неслышно подойдя, Элайджа оказался за спиной. - Почему ты теперь боишься? - Кетрин попыталась закрыть лицо ладонями, но Элайджа их перехватил, силой отвёл, стараясь говорить успокаивающе, как с ребенком. – Я ведь давно всё знаю, для меня ты, как и прежде любимая. Ну же, хватит. - Мне так стыдно, Эл, что хочется провалиться, - зажмурившись, выпалила Кетрин. – Именно потому, что ты теперь знаешь всё, а у меня нет никаких объяснений кроме сопливого «так получилось». И потому что Мередит… - женщина всё же справилась, тон стал ровнее, - и все остальные до меня, они выходят… смотрятся достойнее в твоих глазах и только этот ребенок. - Ты и впрямь так думаешь? – Черты мужчины вмиг заострились. – Что я такой слабак, что клянусь в любви и желаю сохранить нас только из-за ребёнка? - Нет, насчёт Мередит – нет, – сама не зная, что зеркально копирует его высокомерие, ответила брюнетка. – И насчёт остальных тоже соврала – эти белобрысые дуры тебе совсем не пара. Тебе нужна красивая, умная, не запятнавшая себя сомнительными… - Насчёт ума я тоже так думал, но теперь вижу, что погорячился, - шутливо перебил Элайджа, и, увидев потерянный взгляд, тут же посерьёзнел. - Ничего хорошего ты тогда не натворила, Катерина, это правда, но я наломал дров не меньше. А критерий… – он подтолкнул её в сторону стеклянной двери, ведущей в прихожую, кивнул на отражение девушки в светлом платье. – Можешь считать конченым извращенцем – тут мнение не уникально, спроси хотя бы Ника с Колом, - но вот мой главный принцип отбора. В них всех было что-то от тебя, совсем немного, и не хватало остального, чтобы стать оригиналом. - Но ты собирался жениться не на мне, - тихо напомнила женщина. Без упрёка, просто напомнила. – Не вспоминал даже. - Я у тебя тоже не сэр Роланд********, а обычный человек. Со своей женой я вовсе не собирался считаться, – растерянно то ли объяснил, то ли напомнил Майклсон. – То есть не совсем, конечно, не собирался, дом, дети и прочий быт, но всё же ты… Трудно принять, что в жизни всегда будет своевольная королева. – Самая сильная фигурка на доске? – улыбнулась сквозь слёзы брюнетка, прижавшись спиной к груди Элайджи. Тут же почувствовала, как крепкие мужские руки обхватили её под рёбра. Вернулась прежняя мысль - никто не умел так же обнимать, и никого не хотелось так слушать: мягкие характеры её любовников не могли дать ощущения уюта, защитить, в первую очередь от неё самой, увязнувшей в комплексе брошенного ребенка; властные и рассудочные, способные натянуть узду – они окружали решётками правил, пугали, превращая живую женщину со слабостями и страхами в элегантную машину для умозаключений. Любят не умозаключения и не комплексы, любят потому что... любят. - Нет, не фигурка на доске, - отражение мужчины в зеркальной мозаике дверей коснулось губами макушки Кет, - та, которая умеет сыграть, не требуя форы. - Но тебе остаются все мои слёзы и глупости. - Ничего, ты тоже не обойдена. – Развернув брюнетку к себе и чувствуя, как она сопит ему в плечо, Элайджа закрыл глаза. - Мы классический случай бульварного чтива, Катерина. - В каком смысле? - От любви люди явно не умнеют. И насчёт развода, твое согласие мне не нужно – мы до сих пор женаты. Он напряжённо сдвинул брови, ожидая реакции - Кет стояла с вытянувшимся лицом. - Ты хочешь сказать, что опять… - Когда ты ушла от меня, после нашего разговора... Те десять минут, которые ждала в автомобиле – я попросил Фенита аккуратно угробить только что подписанные нами бумаги. - Майклсон, - глаза Кет заблестели, как большие светляки в темноте, голос зазвенел обличительными нотками: - мало того, что ты задолжал мне уже два свадебных платья, так я ещё и не услышу коронное «А невеста-то с животом!» Это просто возмути,.. - Катерина на миг увернулась от губ мужчины, - …тительный факт для моей репутации дамы лёгкого пове… Два с половиной месяца назад. Великобритания. Лондон. - Я, наверное, пойду спать, - поднявшись из кресла, блондинка поплотнее запахнула мягкий длинный халат, подойдя поцеловала Клауса в губы, кивнула деверю, - доброй ночи, Эл. - Доброй ночи, Керолайн. - Пожалуйста, не разрушьте дом… Молодая женщина вышла, Ник отсалютовал бокалом в шутливом тосте: - Истинный ангел. Было уже совсем поздно, и оба потребили немало горячительного к тому времени, когда, обменявшись последними новостями, светловолосый брат задал невысказанный в начале вечера вопрос: - Что не так? С Кетрин поссорился? - С чего ты взял? – постепенно стекленеющие глаза Элайджи взглянули настороженно. - Примчаться ни с того ни с сего в Лондон и вести светские беседы, вместо того чтобы лететь к молодой жене, греющей постель в ожидании тебя? – пьяновато хмыкнул Клаус. - Даже такой сухарь, как ты, не способен на этот финт ушами. - Не совсем, - Элайджа отхлебнул бренди и отставил бокал. – Я по делу в том числе. - Корпорация? - Да. - Но оно «в том числе», - проницательно заметил Клаус. - Оно непонятно, - уточнил Элайджа, подумал, взвешивая «за» и «против», и всё же спросил: - Ник, странный вопрос… Но ты кхм… изменял Керолайн? Бокал на мгновение застыл в руке Николауса, он прищурил ярко-серые глаза: - Как я понимаю, ты уже кого-то осчастливил... Нет. – Отставил бокал на столик. - Не изменял. Не сказать, чтобы не возникало мысли. Когда видишь приятный экстерьер, они у любого появляются... Перегорело? Элайджа скосил взгляд на брата, отпил из бокала, но ничего не ответил, не желая продолжать тему Кетрин – уже пожалел о своей слабости, толкнувшей на вопрос. Клаус же воспринял молчание, как согласие. - Бывает. Помнишь Тат? - Наша эм… да, - ещё бы не помнить. - Она прилетала года полтора назад, вот тогда я был под вопросом. Желание трахнуть ту, которая не дала нам в школе, стимул... А потом понял, что тоже перегорел. Есть Керолайн, дети, которые дороже подростковых комплексов… Что ты ржёшь? - Ничего. Я такой же придурок, только мотива устоять не было. Клаус вскинул бровь, вспоминая - и впрямь к концу приезда Татьи к ним нагрянул братец. Их громовой хохот отразился от стен гостиной. - Мда уж. Черновой вариант, – напомнил Клаус слова десятилетней Бекки, искренне считавшей, что она самый удачный ребенок у родителей и прямо об этом заявлявшей. – Я много упустил? - Не знаю. - Ты был больше влюблён. - Наверное… Тат была милая девочка. Милая… Он надолго замолчал, задумавшись. Первая любовь была именно "милая". На удивление женственная для её юного возраста девушка, ещё не оформившаяся до конца, казалась ему, едва выросшему из подростка, феей. И не только ему, что и привело к расхождению дорог. Спустя годы, когда он встретил взрослую Татью снова, уже будучи президентом корпорации, то невероятно обрадовался и воодушевился. Она ничего не растеряла внешне, лишь похорошела – лицо, фигура, едва ли не идеал женщины. Неудивительно, что они оказались в постели – когда хотел, Элайджа умел быть предупредительным и галантным, удивительно другое – после этой же постели и расстались. По его инициативе, чересчур беспардонной по форме, но Майклсон был потрясён собственным разочарованием. Воспоминания оказались куда ярче действительности и, надеясь найти в ней желанную спутницу жизни, он вдруг увидел лишь провинциальную простушку. Отличавшее её когда-то очарование наивности не ушло, но померкло в его глазах, плавная манера говорить и неспешность раздражали, темы её интересовавшие были безнадежно далёкими от его реалий - магия её прелести слишком растворилась в другом образе. Скука? Абсолютная. Именно после этой девушки он понял, что ждать у моря погоды и чего-то большего, чем доброе отношение к женщине от себя не стоит, и быстро отыскал Мередит. Не лучше и не хуже Татьи, она всего лишь не вызывала горького привкуса угасших чувств, была более покладиста и элегантна, точно не "провинциальная простушка" – хотя в его глазах разница была совсем невелика. - Так что по корпорации? – увидев, что брат далёк от желания обсуждать дам, поинтересовался Клаус. - По корпорации? А, да... – Элайджа вернулся к действительности. – Я хочу, чтобы ты просмотрел отчёты службы безопасности. Видео и текстовые отдельно, сначала текстовые. - Тебе что-то не нравится? - Скорее настораживает. Интуиция, а она у меня не как у сестрицы - бывает и мажет, – усмехнулся старший брат. - Прошу, чтобы ты их пролистал и дал общую оценку ситуации. - Надеешься, что замечу то же, что и ты? - Да. - О чём или ком речь в подборке? – Помнишь, мы говорили о Рейнолдсе, Ник? – Элайджа встал. - Помню. "Cleanrine Company" твой прямой конкурент для "InterStructure". - Да. Речь о нём. Договорились? - О’кей, – Клаус прищурился. - Завтра утром передам материалы. Тогда пойду спать – поздно уже. – Махом допив бокал, старший Майклсон поморщился. – Доброй ночи. - Скорее уж нормального утра. Твоя обычная комната знаешь где. Пожав друг другу руки, они разошлись, но, добравшись до спальни, Клаус не лёг в постель, а сел в кресло. Странный разговор. Элайджа вёл его несвойственно себе, но умолчал гораздо больше. Спрашивать об измене взрослому мужику, мямлить как ребенку? Переспал с приглянувшейся дамочкой – невидаль, Кетрин-то вовсе не его воздушная Керолайн и не ранимая, нежная Бекка – будет обидно, конечно, если что-то всплывёт, но ничего с ней не случится, переварит. Исполнение очередного каприза эту невестку вполне утешит и главное - у Эла всё будет в порядке. Помешав угли – жена настояла, чтобы в спальне был камин, - Майклсон встряхнулся, пытаясь убрать влияние винных паров на мозги, погладил нежную щеку спящей блондинки. Золотые волосы Керолайн сверкали в огненных бликах, она спала крепко - последнее время сильно уставала. Милая, доверчивая и настолько привычная, что порой казалось будто она с рождения с ним. И только сейчас до Клауса дошло, что брат, спрашивая об измене, имел в виду совсем не постельные развлечения. - Ну и болван же тебе достался, любовь моя… Если предать один раз – в другой это будет сделать легко. Какой дурак это сказал? Девочка из Перу ничем не облегчила ситуацию. Элайджа закрыл глаза, надеясь заснуть, но мысль билась в голове. Он не сдержал слово. Не сдержал… Посещение Бернера было ни к чему. Зачем вообще было тянуть эту нитку, если она ничего не давала? Ну, был в её жизни Бернер, чёртов наркоман, Катерина сама не избежала этой участи, Рейнолдс что-то знал… Помог выбраться? Вероятно. Она платила? Собой?.. Проституция с "человеческим лицом"? Ну и к дьяволу, он уже давно не мальчик, чтобы придавать этому значение. Но почему Кет боится рассказать теперь? И вмешаться нельзя – этого его жена точно не хочет. Сев на постели, Майклсон провёл рукой по волосам – когда своих мозгов нет, тянет на чужие мысли и поговорки. Меньше знаешь – крепче спишь. Ему теперь и не спалось… Четыре дня назад. США. Нью-Йорк. - Кто? Ты уверенна, Дженнифер? - Да, - девушка кашлянула. – Президент «MsnLogistic.Inc» на проводе, что мне передать? - Соединяй, - мужчина откинулся на спинку кресла, - и принеси побольше кофе. Хэлло, Майклсон, по какому вопросу уступил обычной разборчивости в контактах? - Добрый день, Рейнолдс. Вопрос тебе очевиден. Можешь принять меня сегодня или завтра? - Ты готов ждать в моей приёмной? – ирония скрыла лёгкий оттенок тревоги. - Как тебе удобно, - не стал спорить Элайджа. – Желательно сегодня. - Через три часа будет окно. Устроит? - Более чем. - О’кей. Отключив телефон, Джеймс прошёл к окну, улыбнулся. Майклсон оказался в откровенно унизительном положении: одно дело встреча на нейтральной полосе, другое - на его территории… Сейчас, наверняка, рвёт и мечет. Хотя кто его знает? Придёт – будет видно. - Предложить тебе кофе, Майклсон? - Не стоит, перейдем сразу к делу. – Устроившись в кресле, Элайджа уточнил: - И к моей жене. - Бывшей. - Возможно и так. В любом случае переходим к ней и твоим поползновениям на её счёт. - Мои поползновения касаются только меня и её. - Вряд ли Стемптону понравится быть настолько в дураках. - Холодные взгляды синих и чёрных глаз встретились. - Ты жаждешь нажить побольше естественных врагов или остаться на свободном поле и провести предвыборную компанию по полной? - Раскопал всё-таки, - вздохнул сенатор - деваться было некуда. - О’кей, что тебе нужно? - Во-первых, чтобы ты оставил Катерину в покое раз и навсегда. Во-вторых, - в глазах Элайджи заплясали искры насмешки, - я должен был тебя заказать уже как пару недель из-за подставы. И это меня не то, чтобы совсем не радует, но как-то не ко времени. - Что-то мне подсказывает, что это не очередная твоя тупая шутка? - Потрясающая интуиция. Рейнолдс молчал. К войне никто не стремился, по крайней мере, к войне с физическим воздействием. Точнее не так нагло – не те суммы. Деньги стоят многого, но репутация… Её никто не отменял. - Есть кто-то третий, нацелившийся на кусок пирога? - А ты не знал? – запустил пробный шар Майклсон. - Не знал, – развел руками Джеймс. Теперь Рейнолдс понял правильно смысл разговора: англичанин не только и столько желал сохранить лицо и вовсе не чувствовал себя униженным, прямо наоборот – владеющим информацией в большей мере и готовым предложить партнёрство по выбиванию третьего из игры. А потом уже они начнут плотно заниматься друг другом. Только зачем это самому Джеймсу, если его пока не трогали? Или трогали… - И в чём же заключается подстава и твоя выгода от её разглашения? - В том, что после встречи с тобой в ресторане Катерина должна была оказаться в гробу. - Рейнолдс ничего не сказал, не изменился в лице, но быстрого взгляда, брошенного на собеседника, было достаточно, чтобы Элайджа понял – сенатор более чем заинтересован. И вопреки собственному желанию голос президента «MsnLogistic.Inc» непроизвольно похолодел, утратив кажущееся дружелюбие: – Её автомобиль был испорчен, и при должном подходе подозрение бы пало на тебя. - Вряд ли бы ты стал церемониться и вести переговоры? – скорее констатировал, чем спросил сенатор. - Вряд ли. Предполагалось, что Катерина сливала тебе не только Стемптона, но и меня, если конкретно - структуру «InterStructure». Рейнолдс задумался. Их собирались столкнуть лбами в самый неподходящий для обоих момент. У одного – предвыборная компания, у второго – конец квартала, новый проект на стадии запуска… И неверная красавица-жена. Суть даже не в ценности самой Кетрин для бывшего мужа, а в принципе: взятое без спросу не могло не аукнуться, тем более взятое у такого как Майклсон. Одно дело – подкуп, шпионаж и прочие интриги, другое - убийство. Остаться в стороне он не мог: нужно либо начинать копать, а это значит ввязываться, что в период предвыборной компании не лучший из вариантов, либо уйти в сторону. Уйти – чревато большими потерями, но теряя можно не проиграть, а выменять ценность. Наверное, дорого, но разве он столько пашет не для того, чтобы иметь право на реализацию этой прихоти? Пусть нерациональной, но… Около года назад. США. Колорадо. - Джеймс, представляешь, он назвал меня бешеной сучкой? Меня?! – возмущённо пищала Сабина, молодая девушка модельной внешности, с пышными рыжими волосами и невероятной красоты глазами, словно вобравшими в себя всю специфическую бирюзовую синеву морских глубин. К несчастью, к глубинам прилагалась редкая глупость. - Как ты мог записать меня к нему на студию?! - Вот уж действительно… - Как бы тихо ни были сказаны эти слова, но слух сенатора, несколько взведённого разворачивавшейся в его кабинете сценой, их уловил. Как и косой, насмешливый взгляд брюнетки, сидевшей чуть поодаль и методично отбиравшей снимки. Женщины были просто бедой Рейнолдса – увлекался он исключительно прожигательницами жизни, творческими личностями и моделями, мечтавшими о звёздном часе чаще всего за чужой счёт. При всём том, что женским вниманием обойден не был и так, вышеупомянутые подвиды пассий менялись с калейдоскопической скоростью. Вот и теперь: не успел он опомниться, как оказался в паре с одной из моделей, работавшей в команде мисс Пирс. Роман продолжался с месяц и уже начинал приносить первые сомнительные плоды… - Джонсон - великолепный хореограф, я уверен, он не собирался тебя оскорбить, - цедя сквозь зубы, попытался погасить запал Джеймс, понимая, что происходящее за гранью добра и зла. Конечно, дальше этой комнаты ничего не пойдёт – мужчина был уверен в находившихся здесь людях и аппаратуре, но всё же… - Этот жлоб вообще ни на что не способен! Так и знала, что ты совсем не дорожишь мною и… Рейнолдс побледнел от гнева, окружающие быстро переглянулись, но громовому рыку с приказом выметаться было не суждено сегодня сотрясти стены комнаты. - Саби, я думаю тот мистер имел в виду лишь то, что ты вчера перебрала с коктейлем********* и немного нарушена координация, - негромко обронила Кетрин, подходя и кладя отобранные фото на стол перед дизайнером. – Ты пила коктейль? - Я не помню, что пила, - буркнула юная фаворитка, на общее счастье отвлёкшись от Рейнолдса. - Ну, вот он и решил, – тихо прошептала на ушко Сабине Кет. – Очень обидно и не извиняет его неучтивости, но ведь табаско специфически пахнет. Полное враньё, однако для дурочки сойдёт. - Хочешь сказать, от меня пахнет? – Волшебные глазки девушки недоверчиво округлились. - Немножко, но пару листиков мяты и всё будет о’кей… - Увидев, что рыжая поднялась, Кет шепнула: - Подожди минутку, я хотела передать – пришла новая коллекция для съёмок, если успеешь к шапочному разбору, то, может, и мне брючки прихватишь? Бросив вовсе не благодарный, а надменный взгляд на брюнетку – Сабина искренне считала, что главная работа для женщины – это работа красавицей, а остальных воспринимала как слуг, - барышня милостиво кивнула и мгновенно исчезла с поля зрения. Впрочем, взгляды Кет проигнорировала – девица сошла со сцены, а мнение «вешалки»… На то она и «вешалка», чтобы его не иметь. Стряхнувший гнев Рейнолдс коротко взглянул на вернувшуюся на место Кетрин и, ничего не сказав, погрузился в работу. - Я могу угостить тебя коктейлем? - Как хочешь, - передёрнула плечами девушка. Он наблюдал за ней с тех пор, как появился в баре, где расслаблялась практически вся команда, но Пирс явно не собиралась вливаться в компанию, а пришла перекусить. Последний месяц он перевёл её работать над проектом в свой штаб, чтобы Кетрин была на глазах по весьма прозаическим соображениям контроля за бывшей любовницей Бернера, журнал не слишком поверил, но согласился оказать такую услугу, однако никакой теплоты у них, разумеется, не завязывалось - некогда. - Спасибо за сегодня. - Не стоит, - коротко отрезала брюнетка, рассеянно добавив: – Нам вы со своими разборками секс-туристов мешали не меньше. Бровь Джеймса взлетела - откровенное хамство, учитывая, кто в этом мире он, и кто Кетрин. Характер точно не сахар… Но его цепляло. И, - мужчина перевёл взгляд на коротенькую юбочку, - ножки… Ножки у Кет были обалденные. Взгляд скользнул выше… Да и остальное не подкачало, девочка сочная и явно вошла в пору со времён их первого знакомства. Почему он пропускал это чудо столько времени мимо? - Смотр закончен, сенатор? – не раздражённо, скорее без интереса. - Да, и мне нравится. Тебе здесь не скучно? - А должно быть? - Тебе – да. - О’кей, ты прав. – Она прищурила тёмные глаза, скучающе разглядывая браслет на своём запястье. - Куда ты меня пригласишь? - На прогулку за город. - Сейчас? – девушка вскинула брови. За окном стоял глубокий зимний вечер. - Тебе смущает поздний час или хочется в постель? – холодно поинтересовался мужчина. - От последнего никто не уходил, - ослепительно улыбнулась Кетрин. – Но прогулке ни в коем случае не помешает. Снег падал тихо и, постепенно застилая аллею, стирал все краски мира, кроме белой. Кетрин вспомнила, как в детстве, прочитав, что белый цвет - это сумма всех оттенков цветового спектра, считала, что именно поэтому снег такой. Да и… - Когда-то думал, что на нём можно нарисовать что угодно, и каким угодно цветом, – задумчиво пробормотал Рейнолдс, идя рядом. – А если бы он был какого-то другого цвета, то нет. Знаешь, спектр же суммирует… Он замолчал, поняв, что потащило не в те дали. - Что? – Она широко распахнула глаза, изумлённо уставившись на него. – Ты угадал… - Что угадал? - Мысль, – неожиданно просто улыбнулась Катерина и стряхнула с его плеч серебрящиеся снежинки. - Я тоже думала сейчас, что снег должен быть именно такой, какой он есть, и про физику. Всё ещё улыбаясь и мурлыча себе под нос незатейливый мотивчик, она пошла вперёд, оставляя за собой цепочку едва заметных следов. Почему-то именно эти петляющие следы привлекли его внимание, от них и впрямь веяло сказкой. - Что это, Джеймс? – Задрав голову, девушка прищурилась, пытаясь разглядеть сквозь запорошивший ресницы снег огоньки. – Я бы сказала, что похоже на маяк, но какие маяки в пригороде Большого Яблока… - Водонапорная башня, Кетрин. Построена ещё до Великой Депрессии. Уже не действующая, но раньше строили симпатично, не жлобствовали, и поэтому её не снесли. - И впрямь симпатично. – Отряхнувшись, брюнетка чуть притопнула ногой, сбивая налипший снег с каблуков. - Пойдём поднимемся – ручаюсь, сверху будет потрясающий вид… - Ты не смущаешься, что это частная собственность и могут пристрелить? – хмыкнул сенатор. - Я на прогулке с занудой? Считай небольшим приключением… Сверху и впрямь было волшебно. Свет ламп превращал снежную пляску в золотые нити, продёрнутые сквозь серебряное полотнище, и даже луна, всегда размытая и мерклая из-за задушенной атмосферы мегалополиса, казалась ярче. Чёрное небо, чёрные верхушки деревьев и белоснежный лист мира - отсутствие света и его противоположность. Кетрин присела на корточки, кончиками пальцев подхватила верхний, пышный от лёгкого морозца слой снежинок. Они растаяли в капельки. Ещё один… - Куплю это место когда-нибудь. - Максимум - можешь соблазнить владельца, - насмешливо заметил Рейнолдс. - Может быть… ты и прав. - Владелец вполне может оказаться женщиной. - Этот вид стоит того, чтобы стать лесбиянкой, - захохотала Кетрин. Очарование тишины разрушилось, сенатор встал, достал сигарету и закурил. - Не беспокойся, не придётся. - Да я сразу поняла, – фыркнув, она рухнула на спину в снег. – Неужели бы ты привёз меня в лес ночью, если это не твой лес. Это же скандал. - Хэй, аккуратнее, - оттянув её с края, Рейнолдс покачал головой. – Я настолько просчитываем, мисс Пирс? - Как и все мы. – Она прищурилась, разглядывая иссиня-чёрное, наклонившееся ночное небо. - Люди придают слишком большое значение индивидуальности, кичась тем, чего в них нет. – И уже едва слышно пробормотала: - А те, в ком есть, об этом даже не думают, предпочитая правила, потому что им так выгоднее всего жить и использовать этот мир. - Тебя я не могу просчитать. - Ты и не пытался, - глядя в склонённое к ней лицо, Кетрин усмехнулась – без рисовки или иронии, ей и впрямь было смешно. – Я ведь тебе не интересна, сенатор. Впрочем, кое-что ты знаешь – я не динамщица, к утру мы окажемся в одной постели, и поэтому я могу нести всякую чепуху, а ты будешь делать вид, что это целая философия и глубокие мысли. Или, к примеру, что снег завтра растает, и тебе жалко, потому что ты его любишь. - Он кивнул, в уголках глаз появились морщинки, голос Кет тоже зазвенел смешинками: - Вот видишь, то, что тебе важно, ты просчитал на все сто пятьдесят процентов. Повисло молчание, снег всё сыпал и сыпал, наметая небольшие сугробы по краям площадки. Отрыв рот девушка ловила губами снежинки одну за одной, что-то бормоча себе под нос. - Что ты думаешь? – он скосил взгляд. – Мне интересно. - Вспоминаю. В детстве я ловила ртом снежинки - была большая фанатка сказки про Снежную королеву. - Не помню её. - Вместе со снежинками она рассылала по миру осколки разбитого зеркала, совсем крошечные, и тот, кому они попадались, навсегда терял способность любить. Вот я и отлавливала. Думала почувствовать на языке, а потом выплюнуть и сунуть как линзу в глаз. – Отряхнувшись, она села, больше похожая на снежного котика в своей лисьей короткой шубке, но, увидев понимающий взгляд, сердито покачала головой. – Нет, не нужно этих впаданий в сентиментальность, мы не в романах. Мне просто хотелось, чтобы Снежная Королева взяла меня к себе, посмотреть на чудо-дворец, а там бы я стала одной из её фей… - она пошевелила отмёрзшими пальцами. - Которая дыханием навеки пленяет и замораживает сердца людей. Власть и всё такое… - Начинание не увенчалось успехом. - Откуда ты знаешь? - Феи были среброволосые и с синими глазами. - Стереотипное мышление. Вот заколдую, тогда взвоешь. - Я тебя отогрею. - Ты слишком шикарного мнения о себе, но попробуй... Рассвет пробрался в комнату тихо, словно вор, высвечивая очертания лежащих на постели фигур. Неслышно вздохнув от этого света и поплотнее закрыв глаза, Кетрин откинулась на спину, мягко касаясь губами шеи мужчины. Ей было так хорошо, что она уже не помнила… Всё же чувственность зрелости и опыт никогда не проиграют горячности любовника-ровесника. Если, конечно, качественный мужчина. А у неё, - она распрямила ноющие из-за растянутых мышц и связок ножки, - очень даже качественный. И вообще – раньше-то было не до изысков. Бернера Кет побаивалась, да и после того, как их жизнь более-менее устаканилась, редкий случай, когда тщательно не замазывала синяки, пусть небольшие, но церемоний бывший любовник не разводил, а когда она ему изменяла с кем-то ещё, то всегда была на взводе от того, что Томас узнает, пару раз так случилось и расплата не заставила себя ждать. Но и не ходить налево не могла: слишком уж хотелось скинуть с себя липкую атмосферу будней, калейдоскоп случайных любовников помогал не сломаться, сдавшись на милость просыпавшемуся порой ощущению по природе сродни стокгольмскому синдрому. Лучше синяки на теле, чем сдвинутые мозги – проблем с приоритетами у Кетрин никогда не наблюдалось… - Будешь завтракать, или продолжим? – Рейнолдс заглянул в подёрнутые блаженной дымкой сонного сладострастия глаза. Он не ожидал, что Катерина может оказаться настолько нежной, да и настроен на медленный секс не был, но девушка зачаровала ещё по пути в дом, и Джеймс принял правила игры. И не пожалел о проявленном терпении. - Или, - промурлыкала Кетрин. Большего приглашения не требовалось – мужская ладонь тут же легла на её небольшую упругую грудь. В звук вдохов, становившихся всё более тяжёлыми, вклинилась трель звонка. - Ты кого-то ждёшь? – Кетрин не сделала ни малейшей попытки встать. - Нет, - он раздражённо нахмурился – незваный гость был настойчив, - и со вздохом подал девушке свой халат, - возьми. Как раз вовремя: посетитель, устав ждать, вставил ключ в замочную скважину. Рейнолдс чертыхнулся про себя, поняв, кто это. - А я думала тебя нет… – Необычайной красоты девушка, влетевшая в прихожую, пожевала нижнюю губку, оценила натюрморт из кучек наспех сорванной одежды, ведущих в спальню, и, свернув на кухню, громогласно спросила: – Отец, я не собираюсь испаряться. Привет! - Привет, - более-менее одетый Джеймс появился в дверях вместе с Кетрин. Подцепив со спинки стула кружевной бюстгальтер, юная леди хмыкнула: - Верх дурновкусия разбрасываться вещами. Тем более такими невпечатляющими, как у твоей очередной пассии. – У самой юной мисс Рейнолдс грудь уже была не меньше «С». – Рядом с мамой это вообще ничтожество. - Кристина! - Верх глупости указывать на очевидное, - сухо ответила Кет, не сделав попытки забрать свою деталь туалета. - Она немного дурно воспитана, - извиняющимся тоном ответил сенатор, коротко и с упрёком взглянув на дочку. – Прошу прощения. Кетрин, это… - Не вижу необходимости ни в извинениях, - перебила Кетрин, передёрнув плечами – один из рукавов халата соскользнул на локоть, обнажая её хотя и хрупкое, но словно лепное плечо, - ни в представлении. Если вы не против… Очередной звонок в дверь. - Ты с кем-то, Крис? - Нет, одна. - О’кей, я на минутку… - взглядом приказав дочери вести себя прилично, мужчина вышел в лобби. Кристина приказ благополучно проигнорировала, тихо процедив в сторону девушки, смотревшейся ей ровесницей: - Не смущает спать с человеком, который в отцы годится? - Нисколько. Можешь им гордиться, - Кетрин холодно усмехнулась, скучающе бросив: – Твой отец способен оттрахать меня так, что твоим сверстникам и не снилось. А насчёт годности… Она уже не годится ни на что, малышка. Сожалею. - Шлюха, - выплюнула раскрасневшаяся девочка от такого открытого унижения её матери, в сердцах бросив лифчик на пол. – Ты шлюха на неделю. Я… Но, не увидев ответной реакции, она осеклась и вздёрнула подбородок. Глаза Кет откровенно смеялись, словно говоря: «давай же, пожалуйся на меня отцу, деточка…» И столько в них было уверенности, абсолютной и непоколебимой, что Кристина впервые в жизни испугалась, что во всём потакавший родитель станет не на её сторону. А эта дрянь по-прежнему холодно бросила: - Ладно, я в душ - не буду мешать семейным разговорам. Вновь оказавшись в спальне и вытащив из шкафа свежую рубашку – стандартный халатик для девушки в холостяцкой квартире, - Кетрин направилась в ванную. Разобравшись с сервисной службой, собиравшейся подключать каналы и перепутавшей адреса квартир, Рейнолдс нашёл дочь в одиночестве, внимательно изучающей собственные ногти. Хотел спросить, где Кетрин, но не стал. - Крис, у тебя всё в порядке? – Так спозаранку его дочь появлялась в последний раз на чьих-то похоронах. - Да, - она поднялась. В действительности девушка попала в сомнительную историю с ДТП, но теперь ей меньше всего хотелось просить отца о помощи. – Я пойду. - Подожди. Ты взрослая девочка, Крис, - тяжеловесно произнёс мужчина, - не делай из мухи слона. Да, мало приятного, но можно было и позвонить… - Она почти моего возраста, папа! – вспылила дочь. – Или что – на молодое тело потянуло?.. Бедная мама… Из голоса мужчины ушли извиняющиеся нотки: - Сбавь тон, Кристина, - я не собираюсь обсуждать это с тобой. Мои увлечения никак не задевают твоих интересов, и поэтому я слышу подобные разговоры в первый и последний раз. - Господи, - близкая к слезам девочка пнула всё ещё валяющийся бюстгальтер ногой. – Ты слышишь себя?! Интересы… Думаешь только об интересах!! Когда меня делал, тоже о них пёкся, да? - Ты у нас с твоей мамой любимый ребёнок, - слёзы на него действовали безотказно, Джеймс приобнял дочку за плечи. – Дорогой и долгожданный. А эта девушка ничего не значит. По крайней мере, ничего нового, выбрось из головы. Садись. – Через мгновение Кристина оказалась на стуле, Рейнолдс включил чайник. – Что у тебя случилось, радость моя? - Я попала в ДТП… - она вытерла носик рукавом и, наблюдая, как отец заваривает чай, начала объяснение… Кетрин Джеймс нашёл лежащей в ванной, устремившей ленивый взгляд на экран планшетника. - Поговорили? - Да. – Быстрый взгляд. – Кетрин... - Не стоит разбирательств. Она ещё ребёнок с соответственной реакцией, - мягко улыбнувшись, взмахнула длинными ресницами брюнетка, аккуратно откладывая компьютер. «Ребёнок? Да у вас разницы пять лет…» Но и впрямь женщина в его ванной была юна только полудетским лицом – но это так и останется едва ли не навсегда - типаж, - и телом, о чём явно свидетельствовала по-девичьи острая форма груди… Но и только: ровесницей Кристине Джеймс не воспринимал брюнетку в принципе. Тем временем Кет встала, завернувшись в большое банное полотенце, прошла на кухню и, открыв холодильник, начала исследовать содержимое. Нацелившись на пакет с соком, девушка налила в чашку. - Не стоит злиться, – обняв её сзади, пробормотал сенатор. Полуобернувшись, Кетрин потёрлась щекой о его плечо. Нежно и доверчиво. Зеркальные дверцы холодильника отразили мужчину, обременённого семьёй и сферой деятельности, и хрупкую, темноволосую девушку, не обременённую ничем, включая одежду. - Если я сказала, что не стоит разбирательств, то так оно и есть. Не принимай за дующую губы дурочку, я не увидела ничего унизительного в случившемся, - непроизвольно от жёсткости взятого ей тона Рейнолдс отстранился, строгий голос, неуловимо напоминавший ему что-то или кого-то, стегал словно кнутом: - но мне не понравилась сама ситуация, в которой мы оказались. Поэтому я постараюсь избегать этого впредь. - Ты постараешься? - Да, я в неё больше не собираюсь попадать. – Она достала буженину и начала неспешно разворачивать фольгу. - Это предполагает, что мы сегодня вместе в последний раз? – равнодушно поинтересовался мужчина, подхватив со стола сигареты и закуривая. - Не обязательно, - внимательный взгляд, чуточку отстранённая лёгкая улыбка, - сейчас решать только тебе. Не думай, что не пойму твои резоны. Пойти на встречу я всегда смогу - нам хорошо вместе, не так ли? - Да, - честно признал он и ей, и себе, глядя, как девушка нарезает на аккуратные ломтики мясо. - На будущее гарантирую, что подобного не повторится. Сюжет пошёл не по запланированному сценарию – он предполагал встретить её обиду и два пути – либо какое-нибудь колье или серьги и примирение, либо расставание. И второй вариант в глубине души Джеймсу нравился больше, не по причине скупости, а из-за надувшейся дочки и инстинктивно, да и он знал, что с серьгами Кетрин его прокатит... Вместо этого он впервые в жизни взял обязательство перед любовницей, перейдя за привычную черту «что-то не нравится – собралась, ушла», главенствовавшую в жизни раньше. Есть мужчины, которым нужно оставить последнее слово в разговоре, и Кетрин, поставив на то, что сенатор из таких, не ошиблась. Через пару минут он сварил кофе себе и девушке, она устроилась на соседнем диванчике – всё стало совсем легко и по-домашнему. Так и пошло… Между ними не было сумасшедших вспышек страстей, если не считать постельных утех, Кетрин держалась независимо, вероятно, имела связи на стороне, не задавала вопросов и обоих это устраивало. Потому что поведи она себя как-то иначе, у самого Джеймса не было бы ответов, - и только когда пришла мысль, что ему хочется придержать девушку для себя, и нужно что-то решать, а так же понимание, что за последний месяц он ни разу не посмотрел ни на кого больше, Рейнолдс сообразил, насколько влип. Но избавиться от себя самого, оказавшегося неожиданно уязвимым для обаяния этой женщины, уже не получалось… - Майклсон, у меня предложение. Я отдаю тебе компанию, отказываюсь от любых претензий на эту сферу, ты - свою бывшую жену. – Элайджа молчал, не выдавая никакой реакции. – Объединенные ресурсы «InterStructure» и «Cleanrine» сметут любого, плюс поддержка в Штатах обеспечена. Попрошу десять процентов, чтобы компенсировать свои вложения на сегодняшний день. – Которые будут выкуплены Майклсоном через несколько лет, когда бизнес наберёт обороты, по рыночной стоимости акций - сенатор не стал договаривать очевидное, любому ясно, что предложение королевское. Озвучив и почувствовав себя на удивление легко – Кетрин того стоила, - Рейнолдс улыбнулся, разглядывая импрессиониста на стене напротив и давая Майклсону время оценить выгоды и удачу, но услышав лёгкий скрип, быстро перевёл взгляд. Откинувшись в кресле, англичанин процедил: - Я думал мы взрослые люди. - Я тоже так думал до твоей реакции, Майклсон, – бросил сенатор. - Ты сам выкинул её на улицу без ста фунтов в кармане, поэтому не изображай оскорблённого. Моё предложение более чем дорогое, а в обмен всего-то - не мешай, когда она снова задурит в верность идеалам как со Стемптоном. И поморщился, поняв, что сболтнул лишнего. В глазах Майклсона заплясал злой смех. - Так ты там что ли ожидал продолжения банкета, а не обломилось? – От понимания, что за будущее мечтал обеспечить себе сенатор, заходили желваки, Элайджа не захотел сдержаться: - Твоя роль в жизни моей жены - транзитный пассажир, пока я это позволял. Теперь можешь смело радоваться родной платформе. - Ты слишком высокого мнения о женской преданности, Майклсон, - прищурился Рейнолдс. И тоже не удержал спокойной маски, вспылив: - Пользовался семь лет, не обольщайся – не только ты позволял, но и у неё и не было подходящих вариантов. Появился Стемптон – послушно пошла к нему, когда сошёл с дистанции – вернулась к тебе. Ну а ты снова кинул, одна радость - её пока не насилуют в три ствола и не избивают. Наверное. - Ты чего-то недопонял, Рейнолдс? - Майклсон чуть наклонился вперёд, гвоздями вбивая в их стол переговоров: – Катерина - моя собственность, и я не собираюсь обсуждать, как мне с ней обращаться. Закрой эту тему для своего же блага. Джеймс каждой клеткой ощущал охватившее мужчину напротив бешенство, но остановил не поток холодной ярости – ради Кетрин сенатор бы позволил дурости овладеть собой, - а воспоминание о том, как месяц назад за ужином Пирс, когда-то ради выгоды молча проглотившая бесцеремонность в свой адрес, где речь шла о ней самой, вспыхнула спичкой, стоило отпустить замечание по поводу её мужа. Который до этого палец о палец не ударил, чтобы тогда помочь ей выбраться из дерьма. За что ей, элегантной и хладнокровной, той, которой он любовался даже когда они заключали свои сделки, так любить этого англичанина? И почему одним достаётся всё, а… Прервав эту мысль, унизительную и свойственную только последним ничтожествам и слабакам, мужчина начал возвращать разум. - Вернёмся к делам, - после минутного молчания, вновь откидываясь на спинку кресла предложил президент «MsnLogistic.Inc». Затуманившаяся картинка вернулась на место, но сохранять лицо было по-прежнему трудно - Рейнолдс явно не знал всех нюансов их с Кет отношений, не знал, что дело не в её преданности, а в её подконтрольности, и всё же зерно правды в его словах было, и оттого слишком хотелось сорвать злость. Учитывая ситуацию, явно неуместное желание. - Вернёмся, - охолонув, Джеймс осознал, что только что повёл себя как ребёнок, требующий игрушку. – Что ты хочешь от меня? - Проверь свою службу безопасности, логистов и бухгалтерию. Так как я думал, что Катерина сливала тебе не только Стемптона, но и меня не на пустом месте – утекающая информация соответствовала получаемой тобой, а чтобы так ввести в заблуждение, нужно знать твою структуру и расписание изнутри. - Ты дашь мне всю свою информацию в обмен на мою, - пробормотал сенатор. - Совместное расследование, я правильно понял? - Да. – Рискованно, разрушится если не вся, то большая часть сложившейся системы шпионажа друг за другом – чревато проблемами в дальнейшем относительно тактических задач, оба это понимали. Но вот стратегически… Лучше иметь дело друг с другом, чем с беспредельщиками, решающими проблемы за счёт их родственников. – Доказательства своих слов я предоставлю. - Согласен. Если я в своей команде на кого-то выйду, все записи допросов у тебя будут. Организационные вопросы? - Организационные вопросы решим через пару дней. И ещё, Рейнолдс, - Майклсон поднялся с места, голос стал глуше и отстранённее, - эта сука едва не лишила меня жены, и если я пойму, что ты решил очутиться в одной лодке не со мной или работаешь на два лагеря, то переговоры вести никто не будет, даже если мне придётся всю оставшуюся жизнь провести под чужим именем. - Жаждешь лавры вашего младшенького, Майклсон? - Может, общие гены надумали проснуться? – усмехнулся Элайджа. – Как говорит моя сестрёнка - некачественный кроссинговер**********. Прощай, Рейнолдс. - До встречи, - хмыкнул сенатор, и, подумав мгновение, бросил уходящему мужчине: - Не беспокойся, не проснутся. У меня тоже резоны - эта же сука чуть не лишила меня будущей любовницы. Уже дошедший до дверей Элайджа обернулся, в два шага пересекая комнату. Глупость и мальчишество, но слишком уж захотелось… Натянув перчатки на чуть ноющие пальцы, Майклсон вышел из здания. Хоть что-то. Вариант с Рейнолдсом был перестраховочным, на случай, если не пойдёт схема с Макниллом, да и если удастся раздобыть что-то параллельное – это в соглашение не входило и делиться он не собирался. Сейчас главное изолировать Катерину от умников наподобие сенатора. Тот, конечно, не знал, что она беременна и полностью подчинена ему, но амбиции горы сдвигают. Масштабы содеянного Элайджа уже начинал понимать, но пока мог только предполагать будущее и свои действия. Чтобы Кет убежала и отказывалась с ним даже просто разговаривать, она должна была перейти к крайней степени отчаяния. И ненависти? Это тоже предполагалось, но какой-то частью он надеялся, что Кет не сумеет отказаться от него совсем - не может женщина так просто, за месяц, остыть и распрощаться со столь сильной привязанностью. «Не просто и не за месяц, а за унижение, обиды и кучу слёз по твоей вине…» «Ты стал нытиком? Она моя жена, в конце концов!» «Она об этом: а) не знает b) стать бывшей женой – вопрос каких-то жалких бумаг на развод…» Игнорируя внутренний голос, окрашивавший всё в чёрные краски, сидя в такси по пути в аэропорт, чтобы лететь в Бразилию, Майклсон вспоминал, как Катерина тщетно старалась научиться готовить, искала для него подарки и пыталась завтракать с утра, чтобы не отставать от него. Элайдже это было приятно, но ведь и смешило немало – все усилия угодить у неё выходили так же неловко, как у орла из сказки Лагерлёф***********, пытавшегося освоить гусиные привычки и злившегося, когда из этого ничего не получалось. Еда порой откровенно пугала своим видом всех, кроме давно смирившегося Мартина, сам процесс кашеварения Катерины словно специально был направлен на изничтожение посуды и интерьера, подарки оказывались из разряда вещей, которые он предпочитал заказывать себе сам или никогда не пользовался, а за столом она либо боролась с тошнотой из-за недосыпа, либо просто засыпала и приходилось снова тащить в постель, укладывать и раздевать, теряя на это время. Но теперь Элайджа бы вряд ли увидел привычный юмор в этих небольших доказательствах влюблённости в себя – они добавляли уверенности, что его примут обратно без долгих разговоров. А если всё же нет, и обида слишком сильна… Кол прав: с ребёнком, при нынешнем положении дел, Кет просто некуда деться, и она останется - если не с ним, то у него. Плюс Катерина всегда была рациональна и расчётлива по отношению к чужим людям, когда он в её глазах станет чужим, то перейдёт в разряд кандидатур, с которых можно немало поиметь. От этого понимания становилось нехорошо: Элайджа искренне полагал, что они сошли с порочного круга, но сам же приложил все усилия, чтобы в него вернуться - нечего на зеркало пенять. С другой стороны, озлобленность и отказ от конструктивности в её случае тоже эмоция. Коротко взглянув на часы – один из немногих и впрямь пригодившихся подарков Кет, - он вытащил планшет, просматривая документы. В любом случае будет время подлечить её израненную гордость, дальше, если ничего не сдвинется с мёртвой точки, Катерина родит общего ребёнка, а детей его жена любила с юности. Возможно, перенесёт тягу к малышке – ему казалось, что первой будет дочка, - и на её отца. В любом случае казниться, сдаваться или сюсюкаться смысла не было, да и время и привычку никто не отменял. А в том, что она привыкла к нему, его постели и своей жизни в Англии, Элайджа не разрешал себе сомневаться. Как бы Ник на пальцах ни объяснял фактов, что работа Макнилла налево всего лишь ещё одно параллельное звено, которому выгоден конфликт с Рейнолдсом, но вовсе не отрицающее запятнанной шкурки Катерины, ведь бумаги на неё были взяты не с потолка и документы косвенно подтверждались, Элайдже уже было неинтересно… Впрочем, он не испытывал и злости - оба брата изначально не верили в любовь со стороны Кет, считая, что она лишь воспользовалась выгодно подвернувшейся слабостью их старшенького, разумно поменяв его на убежавшего конгрессмена, и теперь всячески перестраховывались. И если Ник предполагал, что семь лет назад та девочка любила, и именно к настоящему относился со скепсисом, то Кол вообще не считал невестку способной любить хоть кого-то, кроме себя самой. Встречу с Рейнолдсом они тоже не приветствовали – несмотря на все очевидные выгоды подобных переговоров, если Кет и впрямь сливала, то он окажется сущим олухом, своими руками облегчившим задачу враждебному тандему… Но кто враг? Его Катерина? Если она враг, то и он сам себе тоже… Настоящее. Бразилия. Штат Рио-де-Жанейро. - Ой! – Коротко взвизгнув, молодая женщина вскочила с колен мужчины, спихивая с себя неожиданно выпрыгнувшее из темноты животное. – Иисусе, напугал! Откуда он?! Услышав, как смягчился голос, Мартин решил дать шанс и всем весом потёрся о её ноги, требуя от блудной хозяйки взять себя на колени. - Я привёз его вчера вечером, но он сбежал погулять, – бодро сообщил Элайджа. О том, что держали кота без особых сантиментов в двух закрытых контейнерах, не выпускали на свободу и поэтому, увидев белый свет, перепуганное животное дало дикого стрекача от дома, мужчина деликатно умолчал и в подтверждение, что молчание - редкая драгоценность, без зазрения совести получил благодарственный поцелуй. «Эту шкурку тащили на край света не зря. А зверюга скоро станет больше моей жены…» Покрепче перехватив девушку, вновь устроившуюся на коленях, но значительно потяжелевшую из-за наличия уже на её коленях котяры, Элайджа напомнил: - Сенатор знает о разводе. Ты говорила Рейнолдсу о том что мы расстались? – Он постарался ничем не выдать недовольства в голосе. – Я не старался это скрыть, прямо наоборот, но всё же… Или у него такая хорошая сеть? - Нет. Узнал он и впрямь от меня, но случайно, – пояснила женщина, - мы столкнулись в гостинице после того, как я ушла из дома. Я тогда забыла документы и деньги в твоей машине, потратила на такси и того, что было со мной не хватало. А Рейнолдс как раз выезжал из своего номера и мы столкнулись у столика портье. Видимо, он что-то сообразил и навёл справки… «Так вот к чему было сказано про «сто фунтов». Собирался подставить плечо. Сукин сын…» "Ты или он?" "Оба". - А что стало с моим «Астоном»? - Он оказался без тормозов, с частично нарушенными и пассивной и активной системами безопасности. Единственный плюс - охранник, отгонявший со стоянки, жив. Но это он…– Большего не нужно было, чтобы всё понять: Кетрин гоняла так – благо жизнь в пригороде позволяла найти платные трассы с соответствующими скоростями, - что в её случае благополучный исход почти наверняка стремился к нулю. Впрочем, это было не всё… - Хотел спросить. Ты нормально тогда себя чувствовала и пила кофе на работе? - Не помню, возможно… - Лениво поглаживая кота, она энергично кивнула. - Нет, точно нет. Я же в то утро узнала о ребёнке, и с тех пор кофе вообще не пила. А когда я должна была чувствовать себя ненормально? Ночью с тобой или потом? - Вечером, моя кошечка. Чтобы угробить тебя наверняка, в твоём кофе был лёгкий наркотик. Правда, твоей наглой американской секретарше не понравился вкус и она выкинула банку, - помолчав Элайджа, кисло заметил: - заодно уничтожив доказательства. - Понятно. И всё же я то ли туго соображаю, то ли у меня всё перемешалось в мозгах. Своего начальника безопасности ты начал подозревать, когда передал документы Нику, да? - Да, - мягко согласился мужчина. – И мой брат увидел то же, что и я: текстовая информация говорила об одном, чёткая структура, а вот видео и оценки – во мне явно пробуждали негатив к Рейнолдсу на личном уровне. - Нейро-лингвистическое программирование в действии? А как ты узнал о том, что именно он слил моё досье газетам и вообще всю эту историю? - Досье всплыло после, уже по ходу допроса. – Короткий взгляд. – Я вообще не вижу в нём смысла и такой агрессии по отношению к тебе. Если с автомобилем можно понять, то с досье – нет. Да и сам Макнилл не знает – ему сказали, он передал информацию по цепочке, кошечка. А вся история – он занимался подборкой материала на тебя. – Ссадив девушку с колен в кресло, а сам встав, Элайджа прошёлся по террасе. – И не уследил за твоим «Астоном». - Подожди, - Катерина хлопнула в ладоши, Мартин испуганно задёргал ушками. – То есть у тебя нет прямых доказательств, только анализ действий? - Уже есть. Елена. - Но на тот момент не было. – Оставив кота на кресле, брюнетка вскочила, обхватила себя руками. – На тот момент ты точно знал, что я работала на Рейнолдса относительно Майкла, – вопросительно поднятые брови. – Да? - Да, я перепроверял информацию Макнилла – она действительна. Про Бернера я узнал раньше, но только то, как складывалось ваше общение, а вот после доклада понял и высокие отношения на четверых. – Майклсон усмехнулся. - В этом смысле Макнилл хорошо поработал – сам бы я вряд ли сообразил, каким образом оказалось, что один в «санатории», другой почти муж, а третий любовник с далеко идущими планами, и все встречались за одним «столом». – О том, что на месте любого из мужчин, он сам бы предпочёл избавиться от двух остальных, Элайджа умолчал, но Кетрин поняла по презрению нет-нет, но прорывавшемуся, когда он называл фамилии участников «процесса». - А насчёт меня и твоей фирмы что? У тебя не было прямых улик против информации, предоставленной тебе службой безопасности и интуитивной догадки? - Не было. - И ты отправил человека в подвал под дубинки, потому что тебе не понравилось услышанное? Немигающие чёрные взгляды скрестились. - Да, Катерина, мне не понравилось. Если быть точным, после отказа тормозов «Астона» уже ничего не нравилось. Если бы он просто ошибся, то любой должен платить за свои ошибки. В конечном итоге, - Майклсон поджал губы и подумав, заявил: - он остался жив. Пока. - Ты встречался с Рейнолдсом... - Угу... - И каковы варианты? - Первый – он ни сном, ни духом и его подставляют свои, как и меня. Второй – он всё знает, подставлял тебя с досье и моей службой безопасности, но его кинули с «Астоном». – Кинули? - Да. - Голос Элайджи не повышался, оставаясь ровным. - Я знаю людей, и даже если предположить, что он пойдёт на прямое убийство бывшей любовницы, во что лично я не верю, то всегда можно нарваться на симметричный удар. Если с женой, кто их там разберёт – может ещё и рад будет избавиться и предстать овдовевшим страдальцем в предвыборной кампании, дети - дело другое. - Согласна, он не пойдёт на моё убийство, - она прищурилась, с вызовом бросив: - Но ведь есть и третий вариант. И при определённой многоходовке - четвёртый. Повисла пауза. - Их нет, - медленно ответил Майклсон, оказываясь на расстоянии пары шагов. - И не было? - Не было: по крайней мере, это стало окончательным решением, – честно сказал Элайджа. - Но первое время в голове была каша, хотя я предусмотрел этот вариант с Макниллом, отдал Хелвиду приказ о разработке бизнес-плана ещё одного параллельного проекта, и всё равно... – невольно растягивая слова, мужчина пробормотал: - Ты испытала на своей шкуре мою растерянность. - А сейчас у тебя есть что-то, кроме допроса начальника службы безопасности, подтверждающее, что я не сдавала тебя сенатору? – тихо спросила брюнетка, плавно продолжив мысль: – Ведь то, что есть третий, случившееся с Еленой не означает отсутствия у нас с Джеймсом желания сорвать маленький личный куш. И Макнилл может об этом и вовсе не знать. - У кукловода есть кукловод? Слишком стандартная схема, - хмыкнув, он отвёл взгляд, щёлкнул зажигалкой, высекая огонёк - Катерина слово в слово копировала его братьев. - Кол так и считает, Клаус – не знаю, - проницательно предположила Катерина. – А что ты, у тебя что-то есть? Да или нет, Эл? Ты мне не ответил. - Нет. На этот случай у меня в распоряжении ничего нет, кроме, - его рука легла на грудь Кет, чуть сжав её, - твоего тела на принадлежащем мне участке земли. - Негусто, - непривычно нежно ответила женщина. – Учитывая, что ты мне ничего не можешь сделать. - Мне сойдёт и просто наличие. - Насчёт Елены, - она задумчиво почесала кончик брови. – Ты встретился с Рейнолдсом после того, как она не отзвонилась мне. Сказал ему? - Эм… нет, конечно, это запасной вариант. – Элайджа не хотел обсуждать: вряд ли жену не покоробит, что сам факт захвата её близняшки прибавил ему очков. Он к этому не стремился, но всё же выиграл от ситуации немало и не подумать о таком варианте заранее не мог. Впрочем, брюнетка тут же сообразила, что именно смущает мужа. - Я нормально воспринимаю, Эл. Бизнес есть бизнес и, в конечном счёте - раз так получилось, нужно пользоваться любой возможностью. Говори как есть. Обежав её лицо глазами, Майклсон увидел внимательный, умный взгляд и, почувствовав, как расслабляется, закрыл глаза. - Знаешь, порой я думаю, что если хоть что-то из религии правда, то ты моя личная Ева, - прошептав это, он погладил щёку и отстранившись, кивнул: - Всё именно так. Я имел в виду вариант развития ситуации с Еленой, когда встречался с Рейнолдсом. - Поэтому вы так обхаживали того дона? – она наморщила лоб. - Эстике, кажется? - Да, моя кошечка. Он, точнее его поддержка, нам пригодятся в случае переговоров, в зависимости от допроса Перейра. - Кол полетит в Баийю, допрашивать Перейра, а ты… - она споткнулась, вспомнив, что он ничего не сказал о местонахождении своего бывшего начальника службы безопасности, - туда, где Макнилл? - Так. Сейчас с ним Ник, Керолайн уже на последних сроках – его нужно сменить. - Понятно. Тогда пойдём в дом? Я совершенно оголодала, да и Елену забросила… – со вздохом Кетрин отступила, пропуская его открывать двери, но, обернувшись из-за забегавшего под ногами Мартина, Элайджа успел перехватить направленный на себя взгляд. Ласкающий, едва ли не материально-нежный, и всё же какой-то задумчивый, с притаившейся в уголках глаз хитринкой. Словно поняв, что её раскусили, Кет без смущения криво улыбнулась, плавно повела плечами и поспешила в дом. - Где вы пропали? – раздался возмущённый голос Елены. - На улице не больше шестидесяти пяти градусов************. - Я одолжила пиджак у Эла. - По крайней мере, нам очевидно, что любит он тебя не за изысканность, – бодро оценил Кол её растрепанные волосы, платье в буро-зелёных пятнах и ободранный вид. – Хотя красот души я тоже не увидел, но Эла ударили головой в детстве… - Это много объясняет, что он такой молодец. А ты никогда не станешь профи, хороший юрист славен тем, что умеет в нужный момент приукрасить действительность. - Давайте вы не будете ссориться, а мы поужинаем? – Елена, на которую отвлёкся старший Майклсон, чтобы пожать её ладошку, прервала зарождающуюся пикировку. - Когда приведём себя в порядок, - задумчиво пробормотал Элайджа. – Сходим в душ… - Нет уж, полчаса, - определил Кол, верно истолковав похотливо заблестевшие глаза братца и его мысли. – Я хочу говяжьи медальоны, а не выслушивать очередную арию в исполнении заслуженных артистов уже из душа. – Старший брат флегматично пожал плечами, пропустив мимо ушей. - Иначе перекрою стояк. - Он… твой брат, как он тебя назвал? - Елена стояла, потрясённо приоткрыв рот. – Мне послышалось? - Нет. Разлагающее влияние твоей сестрицы докатилось и до Эла, - жизнерадостно констатировал Кол, - полгода назад я бы просто получил апперкот… _____________________________________________________ * Речь об английской миле (около 1,6 км) ** Кетрин имеет в виду дракона из сказки Толкина «Хоббит или туда и обратно» (от англ. «The hobbit, or there and back again».) ***Луизиана названа в честь французского короля Людовика XIV де Бурбона (от фр. Louis) ****«Узорный покров» ( от англ. «The Painted Veil») - роман У.С. Моэма ***** Речь идет о Джордже Буше младшем, 43-ем президенте США, занимавшем пост в 2001—2009 годах. ****** Ларец Пандоры - волшебный ларец со всеми бедами и надеждой, открыть его – выпустить их. *******Ричард Никсон - 37-ой президент США, единственный ушедший в отставку раньше срока вследствие Уотергейтского скандала, и одним из обвинений в Верховном Суде являлось обвинение во лжи правосудию и конгрессу. ********Роланд - знаменитый рыцарь-герой французских эпических сказаний цикла Карла Великого. ********* игра слов «Бешеная собака»(в оригинале «Бешеная сука») – коктейль. **********Кроссинговер – процесс обмена участками гомологичных хромосом во время конъюгации в профазе I мейоза. ***********Сельма Лагерлёф - шведская писательница, написавшая в том числе сказку «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» (от швед. «Nils Holgerssons underbara resa genom Sverige») ************шестьдесят пять градусов по Фарингейту = около восемнадцати по Цельсию