Приходите за счастьем вчера

Великобритания. Йоркшир. - Здравствуйте, Кетрин Пирс, - представилась девушка в деловом костюме и протянула ладонь для рукопожатия. – Если вы не помните. - Мейсон Локвуд. Помню, но вы изменились. - Намекаете на мой возраст? Впрочем, для дела это хорошо, - она прищурилась, разглядывая мужчину перед собой, - смогу без потери для важности обойтись без очков с нулевым диоптриями. - Не в бровь, а в глаз, мисс Пирс, - он оглядел её сверху вниз. - Но не всегда нулевые диоптрии - это пафос, а могут быть вполне себе медицинские показания. - Вы уверены? – Кет приподняла бровь. - Насчёт себя нет, - поняв намёк о своей привычке в юности носить унитазы на глазах, чтобы смотреться солиднее, он отплатил той же монетой: - насчёт некоторых – да. Особенно с цветными стёклами. - Что же - око за око, - рассмеялась напоминанию, что кто-то был тусовщицей, у которой затемнённые очки оставались вещью «маст хэв» в сумочке, Кетрин. – Хотя именно Вам странно цитировать Писание, мистер Локвуд. - Вам тоже. - Наверное, пройдёмте в кабинет? И, если вы не против – будем обращаться к друг другу по имени? «Какая отменная задница…» - С удовольствием. Взгляд на её филей был мимолётный, но Кетрин не была бы собой, если бы его не засекла. Впрочем, когда дело дошло до бумаг по «Vine&Spirit», оба ушли с головой в обсуждение и ни на что не отвлекались, а когда закончили, день уже клонился к вечеру. - Вот и всё. Теперь вы можете быть спокойны за ваши обязательства, - пробормотала Кет, откладывая последнюю папку и рассматривая рисунок дерева столешницы. – Да и моя сестра уже совсем не то, что раньше, и способна тащить фирму на своих плечах. - Да, кстати, вполне. Если откровенно, я был удивлён, что вы решили заняться. - У неё скоро свадьба, да и одна голова хорошо, а две лучше. - Не всегда, но в данном случае, думаю, вы правы. - Мейсон встал и накинул пиджак. - Но я всё равно приеду через пару недель, чтобы сверить всё окончательно. - Очень хорошо, - наконец, подняв голову, Кет устало улыбнулась: - Ладно. Хотите чай или кофе, Мейсон? Мы остались без ланча и почти пропустили пятичасовой. - Давайте. - Тогда пойдёмте в столовую, а я пока позвоню. Пройдя в столовую и устроившись за столом, она пожала плечами: - Хотя мы и тут опоздали – уже шесть. - Неужели вы стали настоящей традиционной англичанкой, Кетрин? - На ваше счастье нет, Мейсон. - На моё счастье? - Поверьте, если бы я стала настоящей англичанкой, то с сухим аристократическим оскалом предложила бы вам только сильно разбодяженный молоком напиток с во-от таким, - она изобразила пальцами «о’кей», - печеньем. - А так вы готовы предложить что-то ещё? - Разумеется, - Кетрин быстро облизнула нижнюю губу. – Я предложу вам отличную, американскую, - они пристально уставились друг на друга, чувствуя, как наэлектризовывается воздух, - отбивную котлету. Хотите поесть? - А я, пожалуй, не откажусь… - Кет, ты здесь? Привет, - звонкий голос старшей сестры разорвал чувственную атмосферу, и заставил Локвуда вздрогнуть. Испытывая лёгкую досаду, Кетрин откинулась на спинку стула. - О, Мейсон, вы тоже здесь? Добрый день. Как поживаете? - Добрый день, Елена. Отлично. - Вы пьёте чай? - Именно так, сестрёнка. Заодно решили поесть что-то более существенное, - Кетрин насмешливо оглядела сестру: - Составишь компанию? - С удовольствием. - Буду рада увидеть вас снова, Мейсон. - Я тоже, Кетрин, - Локвуд мягко пожал ладонь Кетрин и вышел за дверь. Елена, прекрасно заметившая, что рукопожатие продолжалось на пару секунд дольше требуемого, скосила взгляд на сестру. - Это что сейчас было? - Что? - Он явно раздевал тебя взглядом за обедом, - хмыкнула Елена, с иронией разглядывая близняшку. – Точнее не явно, но раздевал. И я вам помешала. - От взгляда до рук долгая дорога по песочку, - хихикнула Кетрин. - И ты собираешься её пройти? - Посмотрим. Мне всего двадцать шесть и нужно продолжать жить. А Локвуд... – Кет задумчиво прищурилась: - у него отменная зад… очень красивые глаза и вкусный парфюм. Ладно, я к Златке. Две недели спустя. Триумфальным теперь возвращение в поместье нельзя было назвать даже с натяжкой, но это ведь и не было возвращением – просто приезд на несколько дней, из удобства к подготовке к свадьбе Елены. - Ой, Роза… Как я рада вас видеть. А что это за прелесть? - Её зовут Софи. - Какое красивое имя, - умилилась брюнетка, - но я не это имела ввиду, - Кетрин покрепче прижала к груди свой свёрток со Злателиной, с любопытством уставившись в пелёнки в руках Розы, - просто спросила – у вас кто-то гостит? Или Керолайн снова родила так быстро, или это Ваш… - она помедлила, увидев розовый оттенок. - Ваша внучка? Совсем кроха! Женщина недоуменно моргнула, открыла рот, но ответ пришёл с другой стороны: - Нет. – Элайджа прищурился: - Это не внучка, и не моя племянница, пока она числится нашей дочерью. - Прости? – Резко обернувшись, Кетрин уставилась на мужа, думая, а не сошёл ли он с ума. Или она. - В каком смысле - наша дочь? - Это тот ребёнок из больницы, Ева. София – её второе имя. И она здесь пока живёт. - Зачем? – плечи Кет напряглись, лицо из ласкового стало замкнутым. - Потому что мне так хочется. И это было правдой. Майклсон не испытывал и доли привязанности к ребёнку в руках Розы, он оставил Еву здесь, как покупают пучок лаванды на рынке – для приятной атмосферы. Возвращаясь от Катерины с дочерью, он не скучал по ним и не вспоминал - работа, - но между сном и реальностью, поднимаясь к себе в комнату вечером или просыпаясь не с той ноги, он слышал иногда детский писк, и это создавало ощущение домашнего очага. Оказалось, привезя в этот дом Катерину, он умудрился привыкнуть к семейной жизни. Сумерки и рассвет – пограничное время, когда Элайджа разрешал себе представить, что последнего года в его жизни не было, Катерина от него не сбежала, а родила дома и отсутствует в постели, потому что укладывает спать их дочку. Или они играют – во время своих визитов в снятый для бывшей жены особняк, ему нравилось смотреть, как Кет сюсюкает с их Златкой, расцеловывает её от макушки до пяток или щекочет носом. Ложь самому себе, но она улучшала настроение и дарила своеобразный уют и покой, необходимые, чтобы продуктивно работать в корпорации. От этого ребёнка требовалось подавать голос – с задачей малышка справлялась, - а само пищащее тельце оценивалось им как естественная нагрузка, которую можно было легко себе позволить на некоторое время по стечению обстоятельств и из-за данного врачу слова. Впрочем, последние месяцы многое поменялось. - Ну, теперь у тебя есть своя дочь. – Кетрин взглянула на личико Златки, и черты женщины смягчились, вновь обретя нежность. – Думаю, эту девочку стоит поскорее отдать в детский дом, чтобы ей нашли родителей. - Я не буду её туда отдавать, - Майклсон оглядел бывшую жену, с неожиданной неприязнью отметив, как просто та распорядилась судьбой малышки. Что его действия ничуть не лучше, а даже более жестоки, Элайдже и в голову не пришло. – Она будет жить здесь. Он не сказал слова «пока», что дело только в подборе хороших приёмных родителей и обещании Мирчеву не сдавать малышку в приют, с весёлым безразличием наблюдая, как в глазах Кетрин сначала плещется недоумение, а потом разгорается гнев. - Роза, прошу Вас, не могли бы Вы нам дать поговорить наедине? – пытаясь сохранять ровный тон, выдавила Катерина. - Разумеется, Кетрин. - Спасибо. Я правильно понимаю, что в свидетельстве по-прежнему её мать - я? - отчеканила женщина, как только за экономкой закрылась дверь. - И что с того? Успокойся, эта малышка тебя никак не обяжет. - То есть как, что с того? Ты не понимаешь, что… - Кетрин не закончила, вздрогнув от раздражения передёрнувшего лицо бывшего мужа. - Это ненадолго. - В конце концов, - девушка чуть склонила голову в насмешливом поклоне, - я её и вправду не увижу, пусть эта девчонка живёт в северном крыле. У меня есть свой ребёнок, а ты… Мы уже решили, что свободны в праве выбора, с кем жить и как. – Поудобнее обняв Златку, брюнетка направилась к лестнице. - Я в свою комнату. Распорядись занести туда чемоданы. - Её нет, - коротко бросил Майклсон, испытывая то же смятение, что и несколько недель назад, когда чуть не предложил ей стать своей любовницей. - Прости? - Спроси у Розы варианты, и выберите самую удобную, но детская Златки смежная с моей спальней. Если хочешь остановитесь там, я пока займу другую. Мне нужно поработать. До вечера. И он вышел за дверь, не имея ни малейшего желания объяснять, почему не стало комнаты с лотосами. И ещё потому, что только в эту секунду, а не вдруг, сообразил то, о чём на эмоциях не задумывались они оба, но что было бы естественным не только для любой женщины в разводе, но и вообще для любого не наивного человека – Катерина настолько доверяла его любому слову, что не испытывала и доли сомнения о наличии ответственности, в том числе и уголовной как официальной матери Софии, если он нарушит свои обязательства, и с девочкой, такой слабой с рождения, что-то пойдёт не так. И именно это было самое ненормальное. Два дня спустя. - Миссис Фостер? – Позвав женщину и не заметив реакции, Кетрин помедлила: - Миссис Фостер, я не могу найти номер моего салона красоты, а свадьба Елены… Что с Вами, Роза? Что случилось? По щекам сидящей в большой гостиной экономки катились крупные слёзы, на коленях лежала телефонная трубка. Подойдя, Кетрин нерешительно тронула Розу за плечо и повторила: - Что случилось? - Что? – пожилая женщина вышла из прострации. - Почему Вы плачете? – Присев рядом, Кет заглянула в лицо и достала платок. – Можно чем-нибудь помочь? - Не знаю. Мой сын… Он катался на водных лыжах, сейчас в реанимации, - пропуская логические связи, сказала миссис Фостер. – Я… я не знаю, что мне делать и… - Он же живёт в Лондоне. Ваша семья там, в Лондоне? - Да, они в больнице. - Вы хотите поехать к ним? – предположила Кет, поднимая Розу с дивана. - Да, нужно собираться. Внуки и невестка уже там. - Тогда поспешите. Сейчас я вызову Вам такси, скажите номер больницы… Вы, наверное, останетесь ночевать в квартире сына, пока всё не прояснится или, – Кетрин насупила брови, припоминая имя невестки миссис Фостер, – если Вашей Дебби нужна помощь? Или вернётесь сюда, и мне попросить водителя заехать за Вами? И, конечно, если что-то со страховкой или потребуется больше, сразу звоните. - Я останусь у сына на пару-тройку дней. Нужно собрать вещи, - Роза направилась к лестнице, а Кет начала набирать такси: - Я сейчас помогу вам, если нужно. Златка пока спит. – Увидев, что экономка замерла посреди лестницы, девушка снова вскинулась: - Что-то ещё, миссис Фостер? - Софи. София. Я контролирую её нянь и… Кетрин досадливо сморщила носик – она совсем забыла про эту докуку. Конечно, по-хорошему с этим вопросом должен был разбираться Элайджа, придумавший себе столь сомнительное развлечение, но Роза Фостер очень помогала ей с её малышкой, и… Страшно терять детей. Самое страшное, что бывает в жизни. Раньше всегда равнодушная к чужому горю, и потому ограничивавшаяся вежливостью не требовавшей от неё никакого личного участия и жертв, как придерживают двери лифта для человека, который никогда не станет важен, Кет мягко улыбнулась. - Всё будет в порядке с девочкой, не тревожьтесь. - У Вас свадьба сестры через пару дней и… - Не беспокойтесь, - заверила Кет. – Я проконтролирую нянь ребёнка и дом. Даю Вам слово. Думайте о своей семье, сейчас это важнее. - Спасибо… - Нет. - Да, и не спорь. Если к чему у тебя и есть вкус, то точно не к демонстрации груди и задницы мужчинам. - Кет! - Ты мне проиграла, поэтому будь умницей, ступай в примерочную, - зашипела Кетрин. - Только позоришь нас. - Я позорю?! - Именно ты своим дурновкусием. Вперёд. Махнув рукой, девушка пошла в примерочную. Не прошло и пару минут, как вездесущая Кет очутилась рядом. - Купальники я тоже выбрала. - Мне больше нравятся бондажные от Agent Provocateur*. - Я не сомневалась, – Кет сморщила носик. - Эти подростковые полосочки мы оставим на будущее. Ты лучше думай о том, как ты будешь проводить время в свадебном путешествии. - Как будто это новость, – ядовито заметила Елена, раздеваясь. - Это не новость, но, - сунув нос в ворох белья Кет не договорила и начала прикидывать что-то в уме, и в итоге выудила из кипы полупрозрачный бежевый бюстик «Lise Charmel»* и такие же трусики. – Четыре дня или неделю вы проведёте за доблестным занятием, а потом с твоим подходом к процессу Стефан накушается вдоволь, заскучает и станет значительно менее ретивым. Поэтому нужно с умом поддерживать активность его… - Кет! - Воображения, Елена. Я только про воображение. Первоисточник тонуса всех остальных органов, но какой тонус, если ты купила только одну марку, узнаваемую за версту. И самое скучное! - Я всё-таки за однотонное бельё, - старшая близняшка недовольно оглядела бежевые разводы с вкраплениями розового, шоколадное и голубое сваленное сестрой в кучу. - Оно сексуальней. - Сестрёнка, мужчина, даже самый романтичный как твой Стефан, иногда тупое животное. Животное имеет программу, которую нужно нарушать, и только тогда ты получишь профит. Так уж он устроен. - Я почему-то понимаю Элайджу, - слова сорвались прежде, чем Елена прикусила язык и в замешательстве, уставилась на сестру. Но Катерина предпочла просто не заметить прозвучавшей фразы: - Вот, начни с этого. - Мягкая чашка? – повернувшись, Елена сморщила нос. – С моей жалкой двойкой? - С твоей полной двойкой. Подъешь на отдыхе, станет двойка с половиной, – фыркнула Катерина. – У тебя пять минут, дальше купальники. Мисс Стоун, пожалуйста, тот базовый красный от Ermano Sсevino*. - Я хочу тот симпатичный в горошек и бондажный! Макраме вышло из моды ещё год назад, - мстительно сообщила пока ещё мисс Пирс. – А бежевый самый асексуальный цвет белья! - Господи, дай же мне на неё сил! Купи себе в горошек и бондажный, отведи душу, но носить ты будешь это. Разрекламированный бренд и даже не ручной работы не есть счастье всего мира. Твой Стефан часом не латентный гей? - А это тут при чём? - Факт, что у него эрекция не на тебя, а исключительно на моду последнего сезона заставляет несколько… Поживее. - Я итак тороплюсь, сколько уже мож… О Боже! - выдохнула девушка, разглядывая отражение. Тонкий беж почти сливаясь оттенком с опаловой кожей, всё же прикрывал её, позволяя шёлковым узорам матово отсвечивать на электрическом свету в примерочной, но вот задрапировать ярко-красные соски окончательно не мог. Не удержавшись и медленно повернувшись перед зеркалом, Елена подняла волосы наверх и качнула бёдрами. - Я очень… Очень привлекательна. - Да я такая, только меня никто не слушается, - ехидно резюмировала Катерина, тряхнув волосами. – Ты очень скромна. Бери всё, что я отобрала. - Ты уверена? - Я уверена. - Ты и себе купила это же? – простодушно предположила Елена. - Нет, конечно. Сдалась мне твоя роль нимфетки. Теперь купальник. Надеюсь, споров не будет? Споров не возникло, Елена покорно оделась и вновь как завороженная прильнула к зеркалу. Красиво, что уж там… А после стянула тонкий хомут с шеи. - Я не смогу это носить. - Почему?! - Откровенный. Слишком. - Он гораздо больше прикрывает, чем твой в горошек, – хихикнула девушка. - Трусы почти как у наших бабушек. - И всё-таки он неудобный, Кет. - Чем именно? Снимай. Спустя пару минут, Кетрин красная от гнева стояла в примерочной, уперев руки в боки. - Великолепная вещь, а ты кочевряжишься! - А себе ты какой взяла? – ревниво спросила Елена, оглядывая сестру, которой и впрямь дико шёл дурацкий алый купальник, от которого она сама отказалась. - Agent Provocateur бондажный золотой. - Что?!! - А я не изображаю прекрасную деву на заклании, как некоторые, - бодро огрызнулась Кетрин. – Мне можно и повеселее, но… - Она фыркнула, - этот тоже куплю. Посмотрим, что с ним можно сделать... - С купальником? Кет снисходительно посмотрела на сестру, в глазах завели свой безумный хоровод черти. - С мужчиной. - Локвуд уж в пикЕ? Он же не хочет ничего, кроме интрижки. - Кто из них хочет чего от нас, кроме того что потрахаться в удовольствие и разбежаться? - Мой будущий муж. Твой бывший муж. - Поэтому я ращу от Элайджи дочь, а ты выходишь за Сальваторе, - хмыкнула Кетрин. - Ладно, пошли за кимоно, тут я пойду навстречу твоему фанатизму… Елена покорно поковыляла следом, покачав головой. Ей казалось, что природа словно поиздевавшись дала Кет бесконечную энергию, сделав её самою флегматичной клушей. Подготовка к свадьбе шла полным ходом, сегодня планировалась пижамная вечеринка у девушек и мальчишник у мужчин, но немного нервничающая Елена захотела днём побыть вдвоём с сестрой, которая из-за ребёнка не могла присоединиться к её подружкам для вечеринки. И, разумеется, с племянницей, с которой Кет не расставалась. По завершении всех покупок и процедур в салоне отпустив няню, гулявшую с коляской, пока они приводили себя в порядок, и оставив водителя, девушки пошли по тропинкам не слишком людного в это время дня Риджент парка. - Кетрин, а вы на свадьбе будете вместе? Или ты одна? - Оба по отдельности. Элайджа давно знает Стефана, и к тебе относится прекрасно, поэтому наверняка будет в числе явившихся. - Просто мне кажется, вы в последнее время не очень ладите, - дипломатично пояснила Елена, собираясь с духом. - Мы хорошо ладим, Елена. - А ты… Ты ведь, – таки решилась: - ты не счастлива… Локвуд он… - Локвуд - шикарный представитель эм... "Самца для секса?" - Кхм... мужского рода, - тактично закончила не выраженную прямо мысль сестры Кетрин. – Самый мой вариант. - Но я же уже сказала - он не рассматривает тебя, больше, чем интрижку, пока ты здесь. - Здесь отец моей дочери. - И что, он тебе никто. Ты теряешь время в Британии. – Присев на скамью, Елена заглянула в коляску. – Вот я не то что не люблю Стефана, но не скажу, чтобы сердце заходилось, но у нас очень хорошие отношения, мы дружим, хороший секс. Почему ты так же не попытаешься устроить свою жизнь? Уезжай в Америку. - Ты предлагаешь мне уехать и искать того же, что у тебя со Стефаном? - Да. Мне трудно расставаться с тобой, но вы с Майклсоном отравляете друг другу существование. и никак не можете распрощаться. Видитесь, когда он в Англии, каждый день и каждый раз тебе нехорошо. - Не… - отрицание замерло на губах Кетрин - смысл, если Елена слышит все отголоски. Задрожал подбородок, пришлось на полминуты сжать губы. - У меня не вызывают злости его привычки, и я получаю огромное удовольствие, когда смотрю на них со Златкой вместе. Элайджа - прекрасный отец, большинство даже не желают видеть своих детей в таком маленьком возрасте, не то, что наблюдать за ними и возиться. Елена, зачем делить шкуру неубитого медведя? - Нет, ты как всегда врёшь мне. Весь этот романтический бред… Я может и верю в него, точнее, что это всё скрашивает твою жизнь, но в первопричину - нет. Даже ради Элайджи. - Toucher, сестрёнка, - усмехнулась Кет. - Я пользуюсь моментом, пока ещё сексуально-привлекательна для бывшего мужа и успешно поддерживаю это состояние. Хочу ещё одного ребёнка, - Кетрин с нескрываемым цинизмом предупредила вопросы: - а несмотря на всё его благородство, пару раз мне перепадёт, когда я этого захочу. Пока не хочу лишать дочь молока, а через полгодика буду стараться. Забеременею, рожу и уйду в свободное плаванье. Потом захомутаю Локвуда, как ты Сальваторе с разницей, что рожать от него я не буду. - Не сравнивай это со Стефаном, мы с ним доверяем друг другу и ценим, - вдруг рассердилась Елена - самоуверенность сестры в игре чужими душами раздражала её с детства, и с годами ничего не менялось. - И нормальный мужчина захочет своих детей! - Не смеши, далеко не всем они нужны. Ну, или придётся сделать так, что он не сможет их иметь. Мне не интересны дети не от Элайджи. - Елена оцепенело смотрела на сестру, хотела спросить, как это возможно, и не стала. А Кетрин тяжело взмахнула ресницами так, словно она прожила десяток жизней: –Только зачем ты завела этот пустой разговор на ровном месте? Сомневаешься в Стефане и хочешь услышать что-то дельное для себя, поковырявшись в моей личной жизни? - Сомневаюсь? Нет, – Елена низко склонила голову под ястребино-проницательным взглядом Кет, волосы упали на покрасневшие щёки. Может Кетрин и вправду помнит десять жизней? – Просто я не думала, что свадьба это так обыденно. Представлялось иначе. Эмоции, страхи. - Для тебя это обыденно, потому что ты решила обойтись только гражданской церемонией. - Мы же разной веры. Стефану сейчас некогда заниматься вопросами перехода. - Женщина должна следовать за мужем, вроде бы это по любой религии. Бесполезно лгать своей половинке, но они почему-то всегда это делали. - Хм… Я не могу пока, не хочу, да и это на всю жизнь, а вдруг мы разведёмся… - Невеста думает о разводе? Точнее невесты разные, но когда Елена Пирс, выступая в роли невесты, думает о разводе… А насчёт православия и протестантизма, - младшая близняшка прищурилась, окончательно бросив старшую в краску, - мы обе знаем, что не настолько ты и дрожишь над этими обрядами, как кажется окружающим, иначе бы твою задницу не украшало тату. Отмени свадьбу, Елена. - Будет скандал. Не вижу в этом смысла, да я и не собираюсь подводить Стефана. Он меня любит и заботится, помогает и понимает, и я с радостью буду заботиться о нём и наших детях. - Стефан тебе нравится, но дело в другом, - вдруг поняла Кет. – Через полтора года после последней встречи всё равно грустишь об этой непритязательной личности? - В отличие от тебя у меня нет возможности выбора чьего ребёнка растить, и я буду счастлива детям от Стефана. И думаю, это к лучшему, что нет искушения, - уверенно сказала Елена, и, мстя за упоминание «непритязательной личности», продолжила: – Никогда не захочу жить, как ты с Элайджей, пусть лучше любят меня, а я буду платить добром, чем буду любить я, и ночами мечтать о лишнем взгляде человека, которому на меня давно наплевать. Но когда слова были произнесены, увидев застывшее маской лицо сестры, Елена им ужаснулась. И снова Кет пришлось приложить усилие, чтобы удержать улыбку на лице. «Как же она сейчас похожа на Элайджу…» Глядя как младшая вскинула голову, а её губы сжались в нитку, Елена отвернулась, чувствуя тяжесть этого холодного взгляда тёмно-карих глаз. «Как лисица, говорящая про зелёный виноград», - подумалось Кетрин. Видимо, они обе пошли по породе отца. Лучше бы влюблялись с частотой их непутёвой мамашки, а так… Жалкое зрелище. Неужели она выглядит такой же несчастной дурехой, как Елена? Сказать по этой теме больше было нечего – обе ударили друг друга в самое больное и разбежались. Злателина открыла уже немного карие глазки, и разразилась громким воплем. Кетрин рассмеялась, подхватив её на руки и стягивая лямку с плеча: - Кто у нас проснулся? Мамина любимая лялечка... Елена посмотрела как сестра, и вправду счастливая в эту секунду, ничего не видя и не слыша, трётся губами о носик дочери, как корова у телёнка обнюхивает волосы, гладит её крошечные даже для такой малышки щёчки длинными ресницами, и испытала лёгкий укол зависти. Вздохнула и улыбнулась. Елене тоже хотелось иметь такую вот «ляльку», хотелось уже как пару лет, она аж вздрагивала, когда Керолайн давала ей подержать своего сынишку, сдерживало только общественное мнение, согласно которому до двадцати пяти приличные девушки не рожают, но, видимо, её южная кровь бурлила слишком быстро и Елена совсем не понимала - как можно не желать родить ребёнка? Пусть даже и от нелюбимого мужчины, а Стефан-то к нелюбимым не относился. – Моя самая любимая доченька проснулась… моя золотая ягодка, - шептала Кет, давая Злателине грудь. И только когда малышка зачмокала и задремала, брюнетка опомнилась и как-то отрешенно и довольно взглянула на близняшку. – У неё носик совсем как у Эла, да? - Похоже, - просияла согласием Елена, совершенно не понимая, где там можно увидеть, на кого похож ребёнок, но разглядывавшая уже лежащую в коляске дочку сестра вдруг стала задумчивой и быстро встала со скамейки, резко бросив: - Пойдём. Они снова пошли вдоль аллеи, в молчании разглядывая яркие летние цветы и вскоре уже выходили из сада. - Кет? – позвала Елена. – О чём ты так думаешь? Ты всё-таки не можешь его оставить? - Что? – в глазах Катерины мелькнуло недоумение, потом поняла, отмахнулась. – Да нет, не об Эле. Ты помнишь папу? - Конечно. - А я уже плохо. Мне иногда страшно от мысли, что может я помню уже не настоящего его, а только свои воспоминания о нём. - Не стоит, - покачала головой старшая близняшка. – Это из-за Златки? Он был бы рад. - Я тоже так думаю, только теперь оно неважно, - спокойно согласилась Кет, и вдруг улыбнулась, заглянув Елене в глаза. Погладила по руке. – Давай купим ананасового мороженого, сестрёнка? Здесь оно очень вкусное. Побудь с ней минутку. Хотя Елена расслышала затаённую грусть в голосе сестры, но всё равно согласно кивнула, глядя вслед побежавшей к небольшому киоску под зонтиком Кетрин. Про себя отметила восхищённый взгляд проходящего мимо мужчины, направленный на подтянутые ноги и бёдра Кет, даром, что та была в кедах... Вздохнув, заглянула в коляску, где лежало главное сокровище их крошечной семьи. Раньше она так часто мечтала, что у них обеих будут дети, и чтобы Кетрин больше никогда не отдалялась от неё. Теперь угрозы не существовало, но цена оказалась чересчур велика. Её близняшка была подобна женщине, демонстрирующей изящество и лёгкую походку в модельных туфлях, но на деле они уже давно стёрли ноги до капающей сукровицы, а именно вечная улыбка, призванная доказать миру, что Кет радостна и уверена в своих силах, из раза в раз внушала Елене странное чувство сходства сестры со старшим Майклсоном. Элайджа был одним из самых галантных мужчин, которых она видела, не слишком смешлив, и не мрачен, но в отличие от своих братьев с тем преимуществом, что в нём не было открытого сигнала об опасности: бывший зять мгновенно производил впечатление человека, которому можно довериться с потрохами и ожидать справедливого решения. Таким сентиментальные красавицы, мечтающие о рыцаре, с восхищением смотрят вслед, вздыхают о них и при этом никогда не подойдут и не увидят человека, зная об убийственной атмосфере холодной вежливости, а мужчины с ними стремятся легко завести дружбу. Катерина же… О, Елена верила, что ни о чём серьёзном и не помышляющий Локвуд – пропащая душа. Появление её младшей сестрёнки предполагало маленький личный триумф в любом обществе, которое ни с того, ни с сего, само не замечая как, начинало кружить по её правилам. И потому понять, что на сердце Кет и её бывшего зятя было невозможно, как и причину, по которой бежал этот ток между ними. Разве так должно быть у людей? Нет, должно быть как у них со Стефаном. Сейчас изо дня в день глядя на такую красивую, здоровую и несчастливую сестру, Елена вдруг как никогда почувствовала, как это важно – надеяться на будущее счастье, когда прошлое и настоящее причиняют боль. И ей становилось страшно – улыбаться, если станет слишком горько, она бы не сумела. - Не переживай. Мне-то нельзя пить, повеселитесь от души. Я сама тебя буду наряжать, - подняв на руки уже довольно тяжёлую Златку, Кет взбежала по ступенькам крыльца. Ночной дом встречал относительной тишиной. Относительной, потому что единственным звуком в по-летнему тёплой ночи, опустившейся на поместье, был истошный крик младенца. Злателина начала потихоньку ворочаться и просыпаться. Кетрин издала тяжёлый вздох – только укачала дочку, и - на тебе. Пройдя в детскую она нахмурилась – обычно Златка, пока шли тёплые месяцы, спала у неё на свежем воздухе, но теперь путь на балкон был заказан – писк Софии наверняка бы разбудил девочку. Уложив малышку в колыбельке, Кетрин наскоро разделась, дала левый сосок дочери. Как только та вновь заснула, позвала няню, накинула халат и фурией побежала в северное крыло. Вскоре её взору предстали две няни, бестолково мечущиеся по комнате и орущий младенец на руках одной из них. Лицо девочки раскраснелось от криков, стали видны сосудики на веках. - Добрый вечер, что тут происходит? Почему вы не способны успокоить ребёнка? - Мисс Пирс? – Девушка вся сжалась и смешалась, увидев пренебрежительную ярость на лице брюнетки – о надменном и капризном нраве той в агентстве по подбору персонала ходили легенды. - Она привыкла, что её укачивает миссис Фостер на ночь. - А что вы делали, когда миссис Фостер не было дома? - Я не знаю, я недавно здесь. - Закройте окна, - поморщилась от лепета девицы Кетрин, - я не желаю слышать эти вопли. У меня не спит ребёнок, и если через десять минут здесь не будет тишины… - Миссис Фостер просила не закрывать, мисс Пирс, и не включать кондиционер, пока не поменяют фильтр, - вступила в диалог вторая женщина, постарше. – Поэтому мы оставили открытыми. «Что за бред?» Кет замерла. Бред или нет, а подставлять экономку, меняя заведённый порядок в доме в отсутствие Розы и дискредитируя ту перед нянями, именно сейчас было нельзя – она дала обещание, что с ребёнком всё будет отлично, сын Розы находился в крайне тяжёлом состоянии. Будь оно проклято это слово, о чём, а точнее чем она только думала? Нашлась самаритянка… Но обычно такая гибкая совесть, на сей раз тут же подсказала, о чём. - Ясно. Если ребёнок не угомониться, придётся закрыть, - всё же сбавив обороты, холодно сообщила Кетрин. Кивнула на малышку: – Что она? Голодная или колики? - Не должны быть. Просто не может успокоиться. - Дайте я попробую. - Берите, - опасливо передав Софи женщине, которую мистер Майклсон чётко обозначил не гостьей, а хозяйкой дома со всеми вытекающими, женщина отступила на пару шагов. – Ну, как? Несколько минут - ребёнок орал по-прежнему. Выдохнув и сунув в рот малышке пустышку, Кетрин присела на диванчик: - Дайте телефон. – Получив трубку, и стараясь не обращать на цепкие пальчики больно тискавшие её нежную грудь, она быстро набрала номер: - Роза?.. Простите за беспокойство, но не скажете, что Вы делали, когда отсутствовали на выходных?.. Она кричит… Ничего-ничего, не стоит извинений, всё понятно... Продиктуйте её телефон, пожалуйста, и всё… Бумагу и ручку, - скомандовала девушка, чувствуя, как сильно колет виски мигрень. Получив требуемое, она наскоро записала номер и передала старшей няне. – Вот, эта женщина кормила ребёнка грудью, и он успокаивался, позвоните ей и попросите шофёра привезти. Деньги выплатите по ночному тарифу. Побыстрее. – Неожиданно повисла тишина, Кет прикрыла глаза, наслаждаясь минутным покоем. Девочка наконец замолкла, видимо, согласившись на пустышку, и это была поистине Божья благодать – последнее время она не выносила детский плач… Но вспомнив про тяжесть на руках, которую в безбрежной усталости даже не чувствовала, Катерина распахнула веки: - Что Вы-то стоите столбом? - кивнула она молоденькой девушке, - возьмите у меня этого ре… Она осеклась, неверяще глядя вниз и лишь сейчас поняв, что случилось. Всё время тискавшая её грудь малышка, пробралась под халат, кое-как наброшенный на голое тело после кормления Злателины, выплюнула пустышку и найдя нужное, взяла в рот крошечный сосок. Выйдя из оцепенения, женщина резко отняла у ребёнка грудь. София завизжала словно её резали, у Кет заложило уши. - Уберите это от меня! – с отвращением Кет буквально откинула ребёнка в руки молодой девушке. - Мисс Пирс? - Я слушаю… Быстрее же, - казалось, этот день никогда не закончится. Перед глазами плясали звёздочки от головной боли, к горлу подступила тошнота. – Когда эта дама будет тут? - Её не будет. Миссис Фостер обращалась к ней более двух недель назад, а сейчас у женщины мастит. «Дьявол! Провалиться бы Элайдже тоже вместе со нею!» Но Элайджа провалиться не мог, ибо сегодня он развлекался в исключительно мужской компании, если не считать обычных в этих случаях шлюх за людей, а она мучилась тут по его вине. Кет захотелось завыть белугой. - Почему она так кричит?! Разве смесь не вкуснее грудного молока? - Её смесь без лактозы, поэтому грудное молоко вкуснее. – Пожала плечами женщина. - Или у Вас оно просто вкусное. Вкусное. Катерина старалась изо всех сил, чтобы Златке нравился его вкус, изо дня в день отказывая себе в любимой еде и питаясь подчас неприятной. И предназначалось оно только родному золотку, а не всяким приблудышам. Но в эту минуту женщине казалось, что она сама сейчас зарыдает… - Ладно, давайте ребёнка. – Скривившись от головной боли, Кет взяла черноволосую девочку на руки и дала той правый сосок. Крепкие губки тут же ухватились за него, и София с энергичностью насоса принялась высасывать молоко, которое не замедлило начать поступать. Катерина устало откинулась на спинку дивана – противно, но по крайней мере ребёнок снова замолк и дал покой её несчастной голове. Раздалось мерное сопение, грудь даже немного тянуло – дорвавшись до желанной пищи, София буквально доила женщину, ей похоже просто нравилось сосать и трогать тёплую грудь, - но наступила, наконец, тишина, диванчик в детской, сконструированной по образу комнатки Златы, был мягким и тёплым, и, не заметив как, брюнетка заснула вместе с живой грелкой на руках. Переглянувшись, няни вышли из детской. - Тише, котёнок, - в темноте сообразив, что Златка срыгнула ей на халат, Кетрин скинула испорченную вещь на пол и укрылась одеялом, лёжа на кровати. Но через часа или полтора проснулась, поняв, что замерзает. Ребёнок потянулся, хлопнул её по носу ладошкой и, склонив голову, чтобы поцеловать макушку, Кет вдруг почувствовала, что пахнет не совсем Златкой. И лежит она сама на диване голая, прикрываясь небольшим детским одеяльцем. Из открытого окна вновь потянуло прохладой. Глаза женщины распахнулись, лёгкий хлопок в ладоши – включился мягкий ночной свет, малышка запыхтела, начиная пищать. Волосы на головке дочери были тёмные, а не рыжие, и вообще это была вовсе и не её дочь. Пообещав себе уволить нянек, Кет переложила малышку в колыбельку, поражаясь как можно было заснуть с не своим ребёнком на руках. Девочка в ворохе кружев выглядела совсем крохой. Катерина вдруг улыбнулась в темноту. Как бы гадко ни воспринимался обман, но Эл её любил. Может, и сейчас любит. Хотя бы немножко как ностальгию. Не думая, что делает, брюнетка погладила малышку по щеке. Да не малышку, конечно, – любовь мужа, если ещё точнее обретшее такую странную форму выражение этой любви. Пусть даже и бывшей. София была единственным вещественным доказательством того, что Элайджа всё равно её любил, любил до такого безумия, что пошёл на преступление и купил живого ребёнка, лишь бы она не страдала. - Мама уже здесь. Тише. – Быстро вернувшись к себе, устроившись на своей постели и приобняв начавшую сонно трогать пальчиками её грудь дочь, Кет подумала, что нужно как-то решать проблему с Софией. Кормить приблудыша снова и портить из-за неё свою грудь до приезда Розы, которая бы нашла замену прежней кормилице, Кетрин не собиралась, но решать проблему с плачем как-то надо – послезавтра свадьба. Говорят, есть какие-то составы на основе маковой настойки или чего-то подобного, успокаивающие детей как лёгкий наркотик. Вроде бы они не очень вредны. Экспериментировать со Злателиной Кетрин бы, конечно, никому не позволила, но чужой ребёнок… Потерпит, в детском доме в Болгарии с ней бы обходились и вовсе худо за такие вопли. Точнее на вопли бы и сил не было. И зевнув, Кет и сама сладко заснула. - Ты решил стать трезвенником? – Нейтленд кисло оглядел друга. - Мне лучше не напиваться, - расслаблено пробормотал Элайджа - всё же бокал бренди в нём плескался. – Но тебе-то наоборот хорошо, можешь даже до поросячьего визга – прослежу за целостью шкуры. - Сомнительно, - фыркнул Дик, решивший выяснить, что сегодня не так с всегда компанейским другом, и передал бокал с шампанским сидящей рядом брюнетке: - Милая дама, не хотите прополоскать горлышко? Девушка, мгновенно поняв прозрачный намёк, отошла. - И как она? - Хорошие челюсти. Думаю, как и у всех остальных здесь. Ты отбирал? - Помог… Но не такие хорошие, раз ты не хочешь продолжения банкета. Помимо челюстей. – И Нейтленд выдал по его мнению великолепный аргумент: - Хотя одно гарантирую – антибиотиками потом травиться не придётся никому. Майклсон пожал плечами. - Не наговаривай зря на девочку. - Тогда что? - Сегодня у меня в доме ночует женщина, от которой мне можно уйти либо бедным, либо мёртвым, - пробормотал Элайджа. - Я думал, ты этого не понимаешь. - Ну, идиот, что связался, но не настолько же. - Да уж, в этом случае вправду лучше не пить, – вслед другу направившемуся в относительно целомудренную по части девочек компанию включавшую жениха и второго, даже ещё более безнадёжного Майклсона, согласно пробормотал Нейтленд, и вправду положивший глаз на приятную шатенку на крайнем диванчике. - И всё же какое счастье, что я никогда не был женат… Два дня спустя. - Здравствуй, разрешишь? – Постучав, Элайджа вошёл в дверь. Оглядел стандартную комнату для гостей, в которую превратилась её некогда чудная спальня с лотосами, и невольно поджал губы. Бывшая жена прихорашивалась перед туалетным столиком в одной рубашке на голое тело и явно не собиралась прерываться или как-то прикрыть хотя бы бёдра. Хорошо хоть ноги скрестила… - Я посылал за тобой, но ты так и не зашла в кабинет. - Мне там не нравится говорить. А что ты хотел? - Хотел спросить, во сколько тебя ждать? - Меня? – Она недоуменно округлила глаза, встретившись с ним взглядом в зеркале и отложила пуховку с румянами. – А зачем тебе меня ждать? - Ты поедешь на свадьбу на такси одна? - Я поеду на свадьбу без тебя, - мягко ответила женщина. – Спасибо за беспокойство, но мы вместе – лишние толки. Не хватало ещё их на лучшем дне моей сестры. - Ты права. Тогда до встречи на празднике? - До встречи, мистер Майклсон. – Она с трудом удержала смешок. – И спасибо. Вы как всегда безупречны. Настолько безупречны, что я постараюсь не встречаться с Вами на празднике, чтобы не запятнать шкурку. - Тебя настолько тревожат толки по поводу былых времён? - Да я не про толки. – Она стрельнула жаркими, тёмными глазами и засмеялась в ответ. – Не все женщины на свете леди, но пятен от близкого общения быть не должно. Ещё три часа назад Элайджа проснулся в приподнятом настроении, был доволен собою и жизнью, теперь этого о нём нельзя было сказать даже с натяжкой. Он чувствовал себя раздосадованным, смущённым и двигался словно желе не столько от продемонстрированной наготы, сколько от одного взгляда, сидевшей в комнате через коридор женщины. Неприятные ощущения усиливал тот факт, что всё случалось с ним почти каждый день, когда он был в Великобритании – благо это случалось нечасто. Накинув на себя белоснежную рубашку Элайджа принялся застёгивать запонки, с непреложностью сообразив, что спутницы у него не предвидится. Не то, что бы это его раздражало именно теперь – что хорошего в нескончаемой женской болтовне в метре от себя? – но в целом – да. То есть вопрос стоял иначе - что хорошего нормальному мужчине жить без любовницы вообще? Это ад, и этот ад не прекращался потому, что его жена постоянно мозолила глаза. Стоило ему найти подходящую по экстерьеру и нераздражающую барышню, собраться её куда-нибудь выгулять на вечер – после Ванессы совсем уж просто трахаться перестало нравиться, - как с ним случалась одна и та же история, тот самый кризис среднего возраста, но почему-то наоборот – он приезжал в «Фиалковый приют» посмотреть на дочку, помимо Златки видел Катерину, ощущал ток крови, когда тело переставало его слушаться, невольно вспоминал прошлое, и в итоге дама на вечер разочаровывала в сравнении с тем, что он видел у себя (ну, или почти у себя) дома. Так и получалось, что не имея никаких моральных запретов, только много работы и дочку, Элайджа за три месяца не завёл даже содержанки, не говоря уже о чём-то более адекватном, а шлюхи на одну ночь его никогда не прельщали в принципе. А наутро после периодического случайного секса вдобавок приходило ощущение неудовлетворённости, потому что его преследовало одно и то же впечатление – спокойное лицо Катерины. Хотя Элайдже нравилось смотреть на неё спящую, смеющуюся, когда она билась в оргазме, или позже разглядывать её черты искажённые любовной нирваной, и конечно, он знал, что бывшая жена - просто миловидная в обычной жизни, очень красива с умелым макияжем, любовался ею с наслаждением эстета, но перед внутренним взором и в воспоминаниях Катерина именно всегда была спокойной, какой она бывала лёжа в постели с утра, когда просыпалась и в глазах появлялись осмысленные планы на день. Это было тем более странно, что в жизни он не придавал именно этим минутам значения. Они оказались, как для любителя вина стакан воды – обыденные, но абсолютно необходимые. Если же отвлечься от нерационального, всё было неправильно и главное – ведь вредно для бизнеса, потому что Майклсон ощущал себя злобным и нервным, и иначе быть не могло, но вырваться из порочного круга не удавалось, а теперь же присутствие Катерины в доме очерчивало глупость его положения слишком явно. Если не считать родных, выросший в абсолютно материалистических понятиях о жизни, когда любовь и прочие чувства считались приятным дополнением к деньгам и успеху, сексу, возможно некоторым выбором и сложностями, но точно не значимой помехой к получению максимума от жизни, с Катериной он порой напрочь забывал обо всём, подсел на этот кайф, и теперь сам себя не понимал, к чему стремится. Хорошо казаться благородным или интеллигентным со скуки, но почувствовать в себе тягу к высокому в действительности оказалось крайне напрягающим делом… Привычно недовольный, быстро собравшись, заглянув к спящей Софии, он бросил на соседнее сиденье автомобиля, где уже стоял подарок, приличествующий случаю букет и завёл мотор. Мягкое урчание «железного друга» было лучшим средством от любой депрессии, Майклсон почувствовал, как возвращается поколебленное оголёнными женскими ножками душевное равновесие, но не тут-то было – на въезде в дом стояла припаркованная «Ауди ТТ», и в неё садился мужчина в тёмно-сером костюме явно уже получивший разрешение от охраны на въезд. Кроме него этот приказ могли отдать только двое – Роза и Катерина, Джон – начальник охраны, зная, что хозяин дома, предварительно уведомил бы его самого. Розы дома не было… Элайджа выехал за ворота, думая, где он уже видел этого человека. Лицо вроде знакомое, но откуда? Смутная догадка появилась, но Майклсон не дал ей оформиться. - Бл*, - он включил поворотник, - на семинары с Керолайн пойду… Когда-нибудь. К счастью, занявшаяся чтением курса женской психологии Керолайн не знала планов зятя загубить своей кислой физиономией сторонника вертикально интегрированных компаний нежную атмосферу девичьих посиделок с пирожками и в это время собирала на свадьбу подозрительно смирную дочь, до последнего скрывавшую факт ухрюканности праздничного платья матери в клей. Гражданская церемония прошла быстро. Одетая в прямое мини-платье цвета слоновой кости, плотно обхватывающее её формы и демонстрировавшее роскошные ноги, невеста казалась строгой и нежной одновременно, пожалуй, слишком стильной и сексуальной для свадебного торжества в своей изящной шляпке вместо фаты, коротеньких перчатках-сетке и туфлях-лодочках, а жених был серьёзен в костюме и с чайной розой в лацкане и даже суров, но мягкие улыбки, которыми обменялись новобрачные перед поцелуем, без слов говорили, что их решение обоюдное, и они счастливы. Вытянув шею, Кетрин смотрела, как ласково поцеловал Стефан её сестру, а потом под руку с Мейсоном Локвудом проследовала на улицу. Неожиданно для невесты, Сальваторе подхватил девушку на руки и закружил. Шляпка слетела и упала где-то в стороне, несколько шпилек прыснули в сторону вместе с прядями каштановых волос и, с визгом схватив мужа за шею, Елена залилась звонким смехом в ответ, к которому присоединился хрипловатый Стефана, и их голоса, молодые, радостные и полные жизни растворили напряжённую атмосферу, до того незримо преследовавшую этот праздник. Лицо Кет тоже засияло, и она бросилась на шею к сестре. - Всё будет замечательно, я обожаю его, - живо шепнула на ухо Елена, и Кетрин в тот момент поверила ей. Возвращение с прогулки было шумным, как и всегда на таких празднествах. Ввиду тёплого времени года обед решили устроить на свежем воздухе, поэтому в дом зашли только привести себя в порядок. - Не смотри так внимательно, и без тебя у мужика сердце щемит. - Сердце… Скорее уж у бедолаги яйца свело, - усмехнулся Элайджа. - Кто это? Ощущение, что мы пересекались по бизнесу. - Мейсон Локвуд - один из содиректоров «Vine&Spirit» после смерти Алека Пирса. – Вскинул бровь Клаус, с насмешкой глядя на брата, скосившего взгляд на бывшую жену в компании высокого русоволосого мужчины. Его лёгкий тон Элайджи не обманул. Конечно, ничего экстравагантного Кетрин и Локвуд не творили, но ряд жестов, вовремя поданная накидка и перчатки, обмен быстрыми взглядами, без экивоков показывал, что на этой свадьбе брюнетка - спутница Локвуда, нет-нет, да не удерживавшегося и бросавшего на женщину говорящие взгляды. - Странно, что ты его не узнал. - А я уже должен знать любого менеджера местечкового пошиба? – подхватив с подноса официанта вино, Элайджа всё же отвёл взгляд от парочки. – Мда, Кетрин катится по наклонной. А ведь сначала были сенаторы из приличных семей… - За сенаторов это она замуж собиралась, а интрижки... Кстати, не такого уж и местечкового – Локвуды очень богаты, и входят в элиту штата Виргиния. Мейсон Локвуд не просто окончил Пристон, а сделал неплохую карьеру, и счастье, что Алек заполучил его в попечители своего бизнеса. Он не постоянно работает в фирме Пирса, а в качестве приглашённого эксперта. - Ты-то откуда знаешь всё это? - Между делом, всё же напоминаю твоему воспалённому мозгу, активно представляющему Кетрин и данного господина, сплетающимися на широкой постели: мэр Мистик-Фоллз - его родной брат и по совместительству богатейший человек, если ты это уже совсем не помнишь, - не сдержал иронии Клаус, - а моя жена – дочь шерифа этого же замухрышечного городишки, и увы, она страшно болтлива. - Ты уже слышишь, о чём вещает Керолайн? - Периодически включаю слуховой аппарат, а ты – поспокойнее. - Я спокоен, хотя сомнительное удовольствие - смотреть как озабоченные хлыщи тянут отростки к кормящей женщине? - Если у него мужская физиология отростки вытягиваются сами. Может, это лучший друг детства. - Лучший друг женщины – её муж. - Ты бывший, - индифферентно напомнил Николаус. - Содержу я её как самый настоящий, - ни с того ни с сего беленея, и приводя последний и первый аргумент в своём арсенале рявкнул Элайджа, едва не швыряя рюмку на поднос опасливо косящемуся на гостя официанту. – Бешеные деньги вкладываю, а мне тут устраивают шоу на троих. - Шоу на троих - это если тебя от всей этой нежной женской душонки приголубят с Мейсоном одновременно, а пока ты в пролёте, – развеселился Клаус, но через мгновение посерьёзнел. - Не думай начинать разбирательства с Кетрин. Есть бизнес, и ты должен быть в форме, а не под седлом. - Я когда-нибудь заваливал работу из-за личных неурядиц? - Единственное, что меня успокаивает. Но, Кетрин… - Клаус прищурился, сообщив: - Она без царя в голове, но всё равно тебе нравится, как бы ты не желал обратного, брат. Заведи другую. - Ты сам сказал - сейчас слишком много работы, чтобы отвлекаться на что-то ещё. - Я же не про жену. Раньше тебе это не мешало. - Раньше моё время не занимал ребёнок. - Двое. Напоминания о Софии Элайджа не переносил, поэтому голос стал твёрже и успокоился. - Тем более. Я уже должен оправдываться за свою постель? - Как знаешь. Просто я не желаю, чтобы ты разделил судьбу того американского финансиста, который тоже был отнюдь не дурак, пока его не шмальнул любовник жёнушки. Кстати, она была тоже откуда-то из тех краёв. А Кетрин хотя и не настолько тупая сука как Мередит, но опасный человек. Где ты их откапываешь только… Поджав губы, Элайджа разглядывал разноцветную толпу, спешащую к выходу на террасу. Как назло, Катерина была сегодня безупречна - само обаяние вкупе с красотой и чувственной непосредственностью, облачённое в тёмно-лиловый шифон, - когда он позабыл, как она умеет выгуливать вечерние туалеты? Кажется, фигура совсем восстановилась после родов… Катерина так не любила осень, но именно это время года буйное и бесстыдное своей яркостью, шло её фигуре – слишком женственной, чтобы быть стильной, и лицу – слишком расцвеченному природными красками, чтобы им претендовать на аристократичность. И её улыбкам – чувственным, чуточку неприличным, хотя теперь он знал - Катерина часто вовсе и не вкладывала в них этого неприличия, так уж у неё само получалось, - осень такая же обнажённая в разноцветной листве, последних цветах и паутине, плывущей по воздуху, как женщина на ночном свидании в роскошном нижнем белье, тоже шла. Они с Еленой родились осенью, вышла за него осенью, их малышка была зачата осенью – нет, Элайджа искренне не понимал, почему Катерина считала это время года несчастливым. Николаус напрасно беспокоился: его братом полностью овладели два абсолютно противоречивых настроения – задумчивое, почти философское, несвойственное ему поэтическое восхищение бывшей женой и ревнивая досада на то, что она так хороша. Эти чувства, кипя внутри, позволяли оставаться вполне спокойным, когда она перешёптывалась с Локвудом или принимала из его рук бокал с аперитивом. А Локвуд… Элайджа не имел привычки быть придирчивым к мебели, но в глубине души признавал, что экстерьер американца привлекателен для женщин. - Я понимаю твои причины затеять разговор. Не беспокойся, у нас нет ничего общего, кроме Златки: у неё своя жизнь, у меня своя, - наконец, сказал он. И вдруг в голове щёлкнуло, его осенило понимание сказанных ей утром слов. – Господи, она ведь без… - Без чего? – переспросил осекшегося брата Николаус. «Без трусиков…» - Без сопровождающего. – Глаза впились взглядом в руку Мейсона, лежащую на талии брюнетки. Наряд в римском стиле в пол, нижних юбок достаточно плотных было пару штук точно, но это дела не меняло. – Поэтому и Локвуд. - Не похоже, что только поэтому. Кетрин не из тех, кто тратит время на ветер, да и твоей ревности она явно не хочет. Делай выводы. - У меня вообще маловато непроблемных родственников, поэтому не хочется новых. - Не любишь американский акцент? - Только в мужском исполнении. - Ладно, проехали. Когда ты улетаешь в Африку? - Двенадцатого, но… - Вот где вы спрятались! О чём секретничаете? Ведь сейчас же вальс будет. Смотрите же, смотрите! Это вездесущая Керолайн в элегантном чёрном платье с Нессой и Дэвидом едва ли не бегом спустилась по лестнице, усадила детей и, разыскав в толпе мужчин и подхватив их под руки, поволокла к освещённой зале. Штраус. Кетрин ни мгновение не сомневалась, что Елена выберет его и именно «На Голубом Дунае» для открытия свадебного вечера и с первых аккордов торжественной музыки, наполнившей величием каждый уголок залы почувствовала, как в сердце поднимается волна предчувствия успеха. Не просто успеха этого бала, а главное - успеха Елены, уже переодевшейся в длинное платье и теперь белым облачком кружившейся по залитой светом зале рядом со Стефаном. Не было в сестре сейчас профессионального прогиба спины, улыбка оставалась лёгкой и беззаботной, постановка рук мягкой и грациозной, без привычной конкурсно-преподавательской жёсткости, и вся она казалась невесомой, трепещущей и сотканной из воздуха. Нежной от макушки, увенчанной причёской итальянского пучка и кончиков пальцев в тоненьких гипюровых перчатках, до краешка подола, расшитого кружевными розетками. А Стефан… Почему-то Кет относилась к нему с предубеждением до самого сегодняшнего вечера, наверное, потому что за этот год Елена сильно изменилась - стала жёстче, грубее и равнодушнее. С другой стороны - с чего бы в этом мог быть виноват Стефан, видевший в её сестре идеал? Но сейчас глядя, как аккуратно тот держит Елену Кетрин подумала, что сестра вытянула счастливый билет. Такой красивый мужчина, безупречно воспитанный, умный, серьёзный… Этого немало. Но достаточно ли? Ей почему-то пришло в голов, что дело не в грубости и всём побочном, Елена за этот год утратила то, с чем никогда не расставалась раньше – мечтательность. Хорошо это или плохо? Впрочем, выбор уже сделан, оставалось только ждать. Первая часть вальса для двоих окончилась и потянулись пары, как на подбор удивительно красивые – Кет отстранённо подумала, что редко на каком собрании собирается такое количество внешне привлекательных людей, - Дженна с Риком, Керолайн с Николаусом, Бекс с Нейтлендом, и дымка слёз рассеялась, настроение сестры как это бывало обычно передалось и Катерине. Елена же опьянела от этого вина успеха, и опьянила им Кет. Локвуд, обернувшись к Кетрин, замешкался – женщина перед ним была новой, какой он ещё не видел её ни разу в периоды деловых встреч и коротеньких прогулок, в ней всё горело возбуждением, крошечные кудри, которые не удалось собрать к остальным волосам в причёску трепетали на шее, и хотя держалась Кетрин сейчас особенно статно, но румяные щёки и дрожащий блеск в глазах выдавали в ней то волнение чувства, которое не может не вызвать ответа в мужчине. Если невеста не подвела традицию и несмотря на удивительно большое для любого собрания количество красивых гостий, вправду была лучше всех здесь по лёгкости движений, по тому невесомому флёру, который даёт невинность, казалось, уже совершенно чуждая девушкам этого скоростного двадцать первого века, то женщина в его руках была... Кетрин была женщиной. Такие не пленяют романтиков, слишком силён и потому груб их эффект для нежных сердец, но Локвуд давно романтиком не был. Не невинной, трогательной или мило кокетливой, а властной, понимавшей и принимавшей себя на вершине чувственности он подал руку и даже ощутил какую-то покорность, ведя её в танце. Ему казалось, что в ней больше чёткости и верности движений, хотя ведущим был в паре он, и Кетрин явно не думала этого оспорить. Совершенно утратив понимание того, что это может быть лишь интрижка - ничего больше, живя этими мгновениями обладания вниманием ослепительной женщины, он осторожно направил её по кругу. - Простите, но я вынужден разбить вашу пару. – Голос прозвучал как гром среди ясного неба, и привёл Мейсона в замешательство. - Вопрос о нашей дочери, и не требует отлагательства. Катерина? - Да, конечно. – Она оглянулась на Мейсона, как-то сухо бросив: - Извинишь меня? И тут же просияла, изогнув губы в счастливой улыбке, возвращая своё обжигающее очарование. - Разумеется. - Что с ней? – Кет вытянула шею, позволив отвести себя в сторону. - Со Златкой всё в порядке, - вопреки её предположению, Элайджа не потянул её из танцевального круга, а подстроившись под шаг положил руку на талию. Выдохнув, Катерина скользнула ладонью по его плечу и поколебавшись, оставила её в этом положении. Раз, два, три… Странно (а может и нет, кто же сейчас танцует академические танцы?) именно такой, классический вальс они танцевали лишь однажды - на своей свадьбе, но неудобства Кет не чувствовала и тут. Тревога ушла, и Кет искренне улыбнулась мужчине. Вечер Елены, когда им всё удаётся, почему бы не расслабиться и не потанцевать? - Тогда о чём безотлагательном речь? - Есть причина, но не хочу говорить здесь, и для этого ты не должна танцевать с мистером Локвудом в одном платье. Мир из гостей, лестниц, люстр и цветов очень плавно вращался по кругу, и Катерина подумала, что это, наверное, из-за того, что у неё длинная юбка – в такой особенно не поскачешь. - Нет, - она прищурилась, чувствуя, что вдруг запыхалась от быстрого после месяцев сидения с ребёнком танцевального шага, глаза нервно заблестели и случайно вырвалось раздражённо-нервное: – Если я правильно понимаю, для этого я всего лишь не должна танцевать с ним без платья. Сообразив, что выдала свои планы на продуктивный вечер, Кет окончательно сбилась с шага. - Пожалуйста, без пошлостей. Она изобразила ослепительную улыбку: - А чуть-чуть английского юмора, Элайджа? - К сожалению, оно у меня с рождения немецкое. - В смысле? - В смысле, его нет. - Аа… - Кетрин смешалась, уставившись ему в плечо и ни с того, ни с сего ляпнула: – Тогда давай просто потанцуем. Кет вспоминалась собственная церемония – все женщины были такие сентиментальные, поглощённые церемонией, мужчины же отпускали шуточки и вообще не казались увлечёнными. Как же они был правы! Всё-таки хорошо, что Елена обошлась гражданской церемонией. Весь этот лицемерный бред, что Бог сотворил жену из ребра Адама, и что всё нерушимое таинство… Ей вдруг пришло в голову, что когда-то Элайджа назвал её своей личной Евой, и как много это было от своего не склонного к сантиментам… - Тебе плохо? – окликнул её Элайджа, почувствовав, как она содрогнулась всем телом: - Ты меня слышишь? Катерина! - Что? – Карие, несчастные и обиженные глаза непонимающе уставились на него. - Да. Просто задумалась, - она попыталась высвободиться, но Элайджа мягко удержал, настойчиво вглядываясь в лицо: - О чём? - Об операции по удалению рёбер, - легко бросила Кет. - Она ведь безобидна. - Она подойдёт разве что для самых страшненьких женщин. - Потому что им нечего терять, - согласилась брюнетка. - Нет, потому что их почкам не грозит почувствовать на себе вес мужика в оргазме. - Так ты уже не поклонник хирургического вмешательства? Почему-то я думала наоборот. - Лет пять назад, я понял, что приятность закончить жизнь от удушения между грудями не так уж и велика. - Удушения? – спертым голосом спросила Кет. - Силикон плохо деформируется. Дик тоже не знал, когда прельстился, - скосив глаза на Нейтленда, Кетрин жалобно хрюкнула, подняв глаза на бывшего мужа и тот доверительно сообщил: – Что ты хочешь от топ-менеджера без технического образования? - Но следующая фраза её добила: - С тех пор он активно продвигает идеи NOP**. - Ты, ты… - уткнувшись ему в плечо, брюнетка прогнусавила: - подставляешь друга! - Друга… У меня типично человеческая привычка. Как там бывает… - Элайджа неожиданно тоненьким голосом сказал: - Мамочка, вот если бы, у одной моей подруги, даже скорее не подруги... Так знакомая, у неё тест на беременность показал две полоски, но она боится сказать родным. - Эл! - А как бы ты отреагировала на месте её матери, мамулечка? Да ладно, неважно, давай я помогу тебе порезать салат… - Замолчи… - Кет вдруг в красках представила асфиксию бывшего мужа, и взвизгнув от смеха прижалась ещё ближе: - Так тебе и надо! - А у тебя тушь потечёт! - Ты самый гадкий… - Прости. – Лёгкое прикосновение к щеке обдало скулу жаром. - За ту недопощёчину. Обещаю, я больше никогда тебя не трону, кошечка. - Ты не был так уверен раньше, - вытянув шею, прошептала Кет. Когда больно, расслабиться и не думать ни о чем вроде не может быть возможно, но она ощущала себя уютно, разговаривая с ним. - Теперь – да. - Почему? - Позже. - Тогда я хочу вернуться в пару. - Как пожелаешь. Пара минут формальностей, и расслабленность и комфорт объятий Элайджи покинули тело Кет. И снова она была статна, уверенна и горела той же лихорадкой успеха и собственной красоты. Невольно обращала на себя внимание, что даже Дени, этим вечером влюблённая лишь в одну невесту в белом, разрешившую себя наряжать только ей, Ванессе и Кетрин, почувствовала энергетический напор их пары. Дёрнула мать за рукав, заставив Ребекку скосить взгляд на Локвуда и бывшую невестку, танцевавшись так, словно мир кружился вокруг них. Бекс тут же бросила быстрый взгляд на Елену со Стефаном – но та наоборот была счастлива фактом перетягивания одеяла сестрой, потому что едва не падала от усталости и незаметно прикрывала рот тыльной стороной ладони для зевка. - Недурно танцуют, - голос брата рядом с собой заставил Ребекку улыбнуться. Элайджа подхватил Дени на руки и чуть подбросил – всегда крайне привередливая и церемонная с женщинами и чужими малышка обожала такое обращение со стороны своих мужчин и разулыбалась, требуя сделать это снова. И снова. И снова. - Просто восхитительно, - согласилась блондинка, в глазах появились хитрые искры. – Только мне жаль беднягу. - Он танцует с настоящей красавицей, что его жалеть? - Он – лопух, - на ухо Элайдже прошептала Бекс, забирая девочку и ставя её на пол. - Потому что всё это торжество не для него, братец, а для тебя. Впрочем, подозреваю, никто больше об этом не догадается. - Кроме тебя? «Да, кроме нас с тобой…» - Пойдёшь со мной танцевать, моя радость? - не успев ответить брату, Ребекка увидела спешащую к ним Елену, склонившуюся к Даниэлле с вопросом. - Конечно, пойдёт. Поздравляю, милая, ты такая красавица сегодня! Ведь правда, Эл? - Думаю, Елена - красавица всегда, - он улыбнулся девушке, - но сегодня она удивительно нарядная красавица. - Ну, тут есть безусловная заслуга мисс Сальваторе, - звонко засмеялась Елена. Обменявшись приветствиями и отпустив дочь с невестой, Бекка не стала отвечать – поняла, что не открыла Элайдже секрета, в его глазах не было ревности. Кет хвасталась собою в руках другого мужчины, и брат это знал. Но почему тогда Эл так спокоен? Третий, заключительный вальс Штрауса, лёгкий и светлый… - Не составишь мне пару, сестрёнка? - С удовольствием. - Кажется, всё прекрасно, - Керолайн подлетела к мужу и Нейтленду, что-то обсуждавшим. У неё хватило ума занять Мейсона Локвуда, пока Элайджа забрал Кет, мгновенно погрузив мозги давнего знакомого в сумбур приветов, пожеланий и воспоминаний об их семьях и юности, исторгавшимся с невероятной скоростью из её очаровательного ротика: – Самая счастливая свадьба, из всех, что я помню. Какие Елена со Стефаном милые, я чуть не расплакалась. И ещё посмотрите как Кетрин снова увлечена, и Элайджа тоже не выглядит огорчённым. Я очень переживала, что что-то может пойти не так у нас в семье. Но… Мейсон и Кет - восхитительная пара. Кто бы мог подумать, да? Я прямо не узнаю своего бывшего соседа, он обычно весь из себя мачо, а тут… Прелесть же! И она замолчала, блестящими глазами гладя на мужчин и искренне ожидая подтверждения выпаленному. - Потрясающе смотрятся, - сухо прокомментировал Дик эти восторги, – прошу прощения, Керолайн. - Чем он недоволен? – недоуменно подняла на мужа смеющиеся голубые глаза Керолайн. – Слава Богу, всё у нас устроилось! - Наверное, отсутствием у Элайджи спутницы. - Временное. - Разумеется, – Клаус подал жене рюмку с хересом. – Только речь идёт об отсутствии спутницы в постели. Годичной давности. Она взяла паузу, отпив глоток и взглянула на деверя, танцующего с Ребеккой. - Со временем он переживёт это, просто нужно время, чтобы привыкнуть, что с ним не Кетрин. Это нормально. - Нет, Керолайн. Это нормально для женщины, но никогда не станет нормальным для мужчины. - Мужчины переживают всё настолько проще? – она усмехнулась. - Так же, любовь моя, но ему бы найти себе какую-нибудь «малышку», и забыться. Потом другую и в итоге… - В итоге начинает меняться только цвет белья и позы, - вдруг, сильно покраснев, перебила его Керолайн и, одним махом выпив вино, отдала пустую рюмку официанту, - потому что даже разнообразия в размере груди и цвете волос среди подбираемых твоим братьям шлюх нет, слишком много у вас денег. - Ты слишком цинична. Нет, наоборот, эмоциональна. - Наверное. Ну, конечно, я не права - позы тоже одинаковые, именно те которые нравятся заказчику, ведь девицы одинаково ретиво стонут цепляешь точку G или нет. Это что стоит того, и этого ты хочешь для брата? - Это естественно, чтобы забывать, - он мягко подхватил её под руку, уводя из общей залы на воздух, - новизна для любого человека появляется только при условии постоянства. - Раньше так у него всегда было? - Раньше всегда у него, как у всех. Происходящее с Элом сейчас ненормально. - У него совсем никого нет? - Подозреваю, что совсем, если не считать несколько минетов и то за компанию. А вероятнее всего и их нет. - И как же... - Загоняет себя на работе до того, что хочется только выспаться. - Он не выглядит высыпающимся. Клаус помолчал в ответ на замечание. - Это всё красиво для романтиков, Керолайн, но противоестественно для него, Элайджа ведь - живой человек. Ещё эта девочка, София... – Николаус поморщился. - Ты же всегда умеешь принимать жизнь, какая она есть. - А для тебя тоже? Хочется новизны? - Когда-то да, сейчас уже нет. У меня всегда есть и будешь ты, потому что… Потому что так. Керолайн нахмурила брови, ей многое хотелось спросить у мужа, но она молчала. Скоро был должен начаться обед – три вальса, открывавшие праздник окончились, и она увидела выпорхнувшую на улицу из стеклянных дверей Кетрин, разгорячённую и весело смеющуюся чему-то сказанному Локвудом. Ей многое хотелось спросить, многое сказать, но в конце концов вся её преданность семье вырвалась только в одном, едва слышно выплюнутом: - Стерва, - в адрес бывшей невестки, и она не стесняясь заблестевших слезами глаз прижалась виском к плечу Николауса. Вся романтичность, желание спорить с Ником ушли из её головы, как ни бывало. Праздник был в самом разгаре, когда Елена увидела, что её чулки как-то порвались, и быстро шепнув Стефану, что отойдёт в дамскую комнату, лавируя между столиками, прошла внутрь здания. Чуть освежив макияж термальной водой, она принялась переодевать бельё и только распечатала новую упаковку чулок, как в дамскую комнату вошёл мужчина. Вспыхнув от неловкости, Елена быстро прикрыла ноги подолом. - Извините, Вы ошиблись дверью. - Не думаю. - В каком смысле? – Девушка недоуменно уставилась на наглеца, чьё лицо показалось смутно знакомым. Он улыбнулся. - Я нашёл то, что искал, мисс Пирс. Не бойтесь. Через мгновение в нос Елене ударил непонятный запах, и она потеряла сознание, аккуратно подхваченная мужчиной. Вынеся брюнетку через чёрный вход, он кивнул напарнику, изображавшему рабочего и перенаправлявшего дам, рвавшихся к зеркалу, в сторону дальней комнаты. - У нас десять минут, - уложив девушку на заднее сидение неприметного на фоне остальных авто "BMW" сообщил Робби, сам плюхнувшись на водительское, и скосил взгляд на Елену, чья лёгкая юбка колоколом и такой же подъюбник задрались до неприличия, демонстрируя подвязки чулок. - Выедем за ворота, хоть пятьдесят. - Накинь на неё свою куртку, шеф будет не в восторге от её вида. - Как раз от вида он в восторге, – расхохотался напарник и оценивающе оглядел линию бёдер, которые прикрыл. – Не в восторге от нашего зрения. Майклсона можно понять, - лёгкий шлепок по заду Елены. - Давно я таких ног и задницы не видел. Хотя её пафосная сестричка больший стояк вызовет. - Мне кажется, обе хороши в комплекте. Всё остальное тоже не подкачало, - согласился Робби и совсем неожиданно продолжил: - Вообще, чувствую себя сукой последней, Крис. Видел в Бразилии – она сильно тормозила мозгами, видно, хорошо поизмывались. Теперь шеф на её голову, а она мужика своего, похоже, любит. - Да ну, Майклсон вряд ли станет тоже насиловать - раньше он был такого не любитель, и ребятам не разрешал. Ладно, поехали уже. - Поехали. И они выехали за ворота. - Успокойся. Это вредно для молока, – коротко бросил Элайджа. - Я спокойна и никого не трогаю. Кетрин сидела на стуле, облокотив подбородок о кулачок. Рядом стоял бокал с водой, поданный Локвудом, в свою очередь находившимся за её спиной. Майклсон рывком снял галстук, сообразив, что она и вправду не плакала и не кричала, а сначала обежав всю территорию дома, тихо сидела на месте напротив утирающей слёзы Дженны. Рядом стояла испорченная обувь. Служба безопасности пробивала автомобили, выезжавшие за территорию особняка, и пока им оставалось только ждать. Но сизые губы бывшей жены, мертвенная бледность её щёк вкупе с судорожно стучащими о полированное стекло стола ногти, злили и нервировали Элайджу даже больше американского индюка рядом с ней. Стефан с группой мужчин, включая Рика, отправился прочёсывать прилежащую местность… Керолайн старалась не всхлипывать, но тоже была раскисшей и напуганной, и теперь сидела на коленях Николауса. - Джон? – Элайджа вопросительно уставился на подошедшего начальника службы безопасности. Кетрин вскинулась. - Мы провели анализ. Чужих машин не проезжало, но вот незарегистрированная на стоянке в нужный промежуток времени была одна, и она принадлежит мистеру Колину Майклсону. - Колу? – переспросил старший из братьев. - Да. - Он в Италии, - Ник уже набирал номер. Безуспешно. - Он не в Италии, - раздался резкий голос. - Нужно просмотреть автоответчик. - Зачем, Кет? – всхлипнула Дженна, но не обратив внимания, Кетрин поднялась с места и босая побежала в дом. Керолайн с Ребеккой переглянулись и в недоумении вскинули брови ей вслед. - Да, - понял ход её мыслей Элайджа, кивнув родным и направившись за бывшей женой. – Мы все знаем, что у Кола сложные отношения с Еленой, но если это он, и он дал прочитать свои автомобильные номера, то наверняка не хотел бы, чтобы мы излишне… - Беспокоились, - закончила за него Катерина, включая кнопку остановки записи. – Елена у этого подонка, и я поручусь, что против воли. – Она с ненавистью оглядела подошедших Майклсонов и остановила взгляд на бывшем муже. - Откуда такие берутся? Кто и когда вам сказал, что вы хозяева чужих жизней? Из другого теста что ли… Не договорив из-за появившихся в дверях Даниэллы с Ванессой, она поджала искусанные губы и, обняв Дженну за талию, вышла за дверь, на ходу набирая номер Стефана. Кивнув на прощание, Мейсон Локвуд, не влезавший в семейные разборки, всё так же молча последовал за ними. Майклсоны спокойно переглянулись, лишь Бекка всё же не сдержала общей для Майклсонов эмоции - улыбнулась от облегчения. И только Керолайн разрыдалась, судорожно тиская носовой платок. - Извини, что так получилось. – Выйдя из автомобиля, Кетрин протянула Мейсону обе руки. Всю дорогу она промолчала, и теперь чувствовала себя обязанной поблагодарить. – Спасибо, что довёз сам. - Я всё понимаю. Ты сейчас нормально себя чувствуешь? - Да. Мне нужно посмотреть, как дочь, и выспаться. Утром всё станет яснее. - Разрешишь? Поцелуй в щёку от взрослого мужчины на прощание? Вздрогнув, Кетрин с трудом не рассмеялась. - А что это я так морожусь? – вдруг подумала она. - Свободная женщина, могу обниматься с кем захочу и никто не посмеет запретить мне! Она подняла голову, и их губы встретились. Вполне приятно, но… Повела плечами, пытаясь высвободится из его объятий, но Мейсон, шумно вдохнувший её запах, почувствовавший под рукой горячее бедро, прикрытое одним сиреневым шёлком, не отпускал и заставил открыть губы. Кетрин не могла сказать, что этот поцелуй ей неприятен, Мейсон не внушал отвращения, не пугал, наоборот, он был хорош, страстен. Кет вильнула бёдрами, почувствовав, как распространяется жар по телу. Но Елена… - Извини, сейчас не время. – С силой отстранилась. - Неудачный день. - Извини. – Очередной лёгкий поцелуй в щёку. - Пока? - Пока. Кетрин стояла и смотрела, как отъезжает арендованный им на время пребывания в Великобритании автомобиль. Бедная её Елена. Не время целоваться? Не время трахаться. Но была в произошедшем маленькая подлость, такая маленькая, что и не поймёшь сразу сама… - Кол ничего ей не сделает, – упал в осеннюю ночь шёпот. – Боже, пусть он ничего ей не сделает! Быстро найдя ключи в сумочке, Кетрин вошла в дом. А крошечная подлость заключалась в том, что целуй её другой мужчина и вместо понимания неуместности, ей было бы наоборот легче. Кухонный нож с силой врезался в деревянный стол и повис на кончике, блестя стальным лезвием. - Если эта сука что-то ей сделает… - Кет попробовала выдернуть, но силёнок, чтобы достать обратно, явно не хватало. Зажмурившись она сжала кулаки, про себя шепча гадости в адрес Кола. Златка поела и теперь спала, а на Кет накатила такая отчаянная злость, что она металась по дому с дикой скоростью и, чтобы никого не тревожить, остановила выбор на кухне. - Только если попробует... - Главное, чтобы это был не печёночный паштет. Жареные мозги – тоже сомневаюсь. - Что?! - Кет шумно выдохнула от неожиданности, резко подскочив и едва не напоровшись на нож. - Из всех органов у Кола наверняка на вкус самая мерзкая печень, мозгов нет. А сердце, лёгкое или что там ещё – сойдёт. – "Что-то там ещё" слишком часто совали в неприглядные местах, - фыркнула она, глядя, как подошедший к столу бывший муж выдернул нож и аккуратно положил обратно в держатель. - Зная братца, абсолютно согласен, поэтому я предпочту шарлотку с яблоками. Приехавший чуть позже Элайджа наблюдал, как напряглись жилки на её шее, а ладонь то судорожно сжималась в крепкий кулак, то расслаблялась вновь. Последние месяцы Катерина изменилась по отношению к нему, он уже не замечал яда в свой адрес, она не плескала злостью, он даже порой удостаивался доброй улыбки – конечно, это было подтрунивание, но всё-таки… Видимо, совершенно перестал быть объектом её интереса, он чувствовал, что её постоянно занимает что-то другое. В первую очередь дочь, а во вторую… Нет, не знал. Но Элайджа совсем не хотел её ненависти и отвращения. - Ты же не любишь сладкое. - С возрастом вкусы могут меняться. Кет нарочито медленным жестом перекинула волосы на спину. - Сегодня не заметила. - Полюбить что-то ещё, не значит разлюбить прежнее, - миролюбиво попытался пресечь объявление войны Майклсон. - Он ничего ей не сделает - Он уже сделал. Оскорбил её и Стефана перед всеми. - Ситуация знакома, не так ли? – Саркастически протянул Элайджа, ослабляя галстук и про себя жалея, что не может дать Катерине алкоголь и этим расслабить. - Ты меня сам выбрал, и получил сам, - голос женщины зазвенел жестокостью, - а Елена твоего брата не выбирала. - Ну да, Елена – Спящая красавица в лапах Чудовища. Для танго нужно двое, Катерина. Кстати, откуда ты знала, что мой брат в Англии, от сестры? - Я… - взгляд женщины остановился, превращаясь в упорный - и Элайджа понял, что ему собираются навешать лапши на уши и враньё очень даже масштабное. И рассердился, - случайно встретила вчера. - Врёшь, но ладно. На будущее – попытайся здесь не обжиматься с первым встречным. Дом на пульте охраны и парадное крыльцо тоже. - Не вижу в поцелуях ничего неприличного, - передёрнула плечами Кетрин. – Хотя, конечно, у каждого свои представления о страсти, бывает кровь - голубая водица. К счастью, Америка – страна потомков отребья, как говаривал твой аристократический дядюшка, у меня беспородная красная да и Мейсон другим цветом похвастаться не может. Она, не оборачиваясь, направилась прочь из комнаты. Слова ещё звенели в ушах, когда допив виски из ближайшего шкафчика, он медленно поплёлся наверх. Девочка лежала тихо-тихо, была сонной. Майклсон дотронулся до щеки ребёнка, взял на руки – дочь отбирать у матери сегодня было нельзя, а тепло Софии заменяло тепло Катерины. Вернувшись с Софией в гостиную – мебель в детской показалась ему слишком хлипкой, - он опустился на диван. К счастью, малышка не возражала. Майклсон налил ещё один бокал на сей раз джина, мысленно ломая нос Колу. Почему-то все в его семье, начиная с самого Элайджи и заканчивая милашкой Бекс умудрялись создавать массу проблем своим близким, и Кол явно в исключениях не ходил, но сегодня старший Майклсон его понимал, как никогда. Сам ведь собирался забрать, если потребуется силой, Кет из этого балагана их с Локвудом похоти. - Маленькая глупышка, - пробормотал мужчина и посмотрел на сопящего ребёнка. – А ты маленькая прелесть. - Керолайн, я не верю, что Кол навредит Елене. - Николаус стиснул плечи заливающейся слезами жены, - Кол назвал её именем яхту. Он не хочет признавать, и мы с Элом давно поняли, что любит её, и не обидит. - Ты меня совсем за идиотку держишь?! Я не думаю, что Кол её будет насиловать или что-то! Но Боже, Стефан… - Она с силой шлёпнула свой счастливый рубиновый браслет на туалетный столик. - Я должна была догадаться. Должна! - Как ты могла догадаться, чёрт возьми?! – не выдержал мужчина, втягиваясь в скандал. – Кто его знает, что творится в голове у этого идиота? Но теперь… - Майклсон сжал кулак, - лично набью рожу, если Сальваторе не прикончит его раньше. А если и прикончит… Да пошёл он нахер... Прости. Очевидно, предпоследнее относилось к Колу. - Могла. Я видела, как он на неё смотрел. - Мало ли кто как смотрит? У меня тоже первая любовь была, тоже пялился, сейчас-то что с того… Они с Еленой полтора года не виделись. - Виделись, - прошептала блондинка. – Случайно. - Значит, Елена его спровоцировала, - лицо Клауса разгладилось, он вдруг успокоился, заставив жену вытаращиться на себя. - Спровоцировала на похищение человека? – голос Керолайн возвысился. - Да. – Николаус сделал пару шагов по спальне. - Полтора года он не проявлял интереса, и тут опомнился? Значит, виновата сама Елена. Она подставила Стефана. - Что? - Драка за женщину – всегда провокация этой женщины, если она не хочет, то сразу можно почувствовать... «Решай сама, хочешь ты быть со мной или нет» Фраза, сказанная ей многие годы назад, вдруг стала не страстью, а жестокой реальностью выбора. И Керолайн вскочила, зашипев как разъярённая кошка. - В том, что Колу в штанах стало тесно, она виновата?! Или виноват Стефан?! Елена – порядочный человек. - Ты не знаешь, что у них произошло, Керолайн. Кол – идиот, но не настолько, чтобы с места в карьер без малейших оснований, - идея виновности Елены, Клаусу нравилась уже тем, что примиряла его и с другом, и с поступком брата. - Нет, нет и нет. – Голос блондинки охрип. - Неужели ты не понимаешь, что не может быть оснований, чтобы похитить человека со свадьбы, даже если очень хочется? Их просто не может быть. Кет права - вы и вправду сумасшедшие и видите только себя в этом мире. - Мама?! – Вбежавшая в комнату Несса бросилась к матери. – Почему ты плачешь? Папа на тебя злится? - Нет, детка. Просто он расстроен, что Елена не попрощалась с нами, – Керолайн через силу улыбнулась и поправила французские косички дочери. - Побудь с папой, пока я умоюсь, или пойдёшь со мной в душ? - Не-ет. – Ванессе совсем не понравились красные глаза матери, а вот отец выглядел спокойнее, в отличие от надоедливой мамы он её баловал со страшной силой и, конечно, она протянула к нему руки. - Я, наверное, лучше с папой тебя подожду. Две недели назад. - Привет, вот ты где? – Чмокнув невестку в щёку, Кол подхватил тяжёлый тюк, который та безуспешно подпрыгивая пыталась пропихнуть в верхнюю полку шкафа-купе. – Я повидать моих любимых блондиночек. Чем занимаетесь? - ЗдОрово! - на мгновение повиснув у него на шее, Керолайн фыркнула: – Ерундой. Сейчас напою тебя чаем. Надолго? - Пару часов, проездом. Звонил Бекке, сказала, что у тебя. Снова заговор? - Почему так мало? Побудь ещё пару деньков, – на радостях заканючила девушка и вдруг замялась, поняв, что сейчас не стоит ему быть в этом доме подольше. А повидаться и расспросить хотелось, это как всегда у неё взяло верх над логикой: – Я не видела тебя уже четыре месяца, ты постоянно сидишь в своей Италии или в Штатах. - Так прилетели бы ко мне. Я вас зову и всё без толку. - Я пока занята в Лондоне, помогаю, - голос Керолайн нерешительно замер, - Елене и Стефану. - Она разве ещё не вышла? - Через две недели. Ты поэтому не прилетал? Из-за Елены? - Да. - Кол, - Керолайн уставилась в его плечо: - Ты тогда здорово ошибся. Я не к тому, чтобы осуждать, просто на будущее с такими как Елена… - Таких как Елена в единственном экземпляре, Керолайн, - приподняв понуро опущенный подбородок невестки, улыбнулся мужчина. – Поэтому не ошибусь. Я не жалею о… - Романе? Назвать несколько встреч романом язык не поворачивался, - ни о чём. Всё о’кей. - Она тебе по-прежнему сильно нравится, да? Вот не твоё это дело, - вертелось на языке у Майклсона, но он неожиданно встретился взглядом с нежно-голубыми глазами Керолайн. Это были глаза доброго друга. И одновременно ласковые глаза женщины, каких никогда не было у его такой «правильной» матери. Или он просто их не помнил. Но из-за этого сочетания, Кол сказал Керолайн совсем не то, что собирался: - Да. Как никто. Где-то в сердце Керолайн от его взгляда даже кольнула иголка ревности, но чувство тут же угасло, сменившись сожалением. - Тогда почему, Кол? Она ведь так долго тосковала по тебе потом. Нагуляется, такая довольная, а потом сядет на подоконник и смотрит на улицу часами как побитая двороняжка. У меня сердце кровью обливалось. - Керолайн, ну что ты сейчас-то начинаешь разводить сопли… - в голосе мужчины послышалась досада: - Всё хорошо, все счастливы. Мы не пара. Ты ведь не думаешь, что Елена бы приняла всё нормально? Мои источники доходов, привычки? А из этого быстро уходят только вперёд ногами, я пока хочу пожить и к таким жертвам не готов… - И вправду, если считаешь такой дурочкой, не способной понять, что такой образ жизни как у тебя никакое наследство не потянет. - Елена стояла в проёме двери, с едва заметной улыбкой. – После того как увидела лондонские апартаменты… - Она вошла в комнату. - Керолайн, я хотела спросить, почему ты так долго, не знала, что у тебя гость. Мы можем отложить выбор тканей для столов, и вы пообщаетесь? Но мужчина опередил блондинку, повелительно сказав: - Керолайн, выйди, пожалуйста. - Я… - взглянув на Кола, увидев умоляющий взгляд Елены не оставлять её, миссис Майклсон как всегда выбрала сторону деверя. – Хорошо. Пойду попрошу чаю. - Кетрин рассказала, и ты знала о «Крыльях Икара» и моём бизнесе с Лоренцо? – Кол прищурился. – Тогда, в мае? - Нет, не знала и не знаю. – Он оперлась о косяк плечом, отрезая Елене путь отступления. - Я знаю лишь то, что вы кроме Эла не берёте денег из прибыли корпорации, вкладывая их все в оборот, а живёте на остальные дивиденды и заработки. И ещё, что тебе только тридцать лет, точнее сейчас тридцать один, но ты уже собственник нескольких роскошных автомобилей, огромной квартиры в Лондоне, одна отделка которой стоит несколько миллионов, дома во Франции, где сумасшедшие налоги, можешь позволить себе подарить девушке, с которой пару раз переспал, александриты. А ещё Дэйв мне все уши прожужжал новой яхтой. И это лишь то, о чём я знаю. Заработать столько самому стандартным путем почти невозможно, у Баффита в твоём возрасте был лишь миллион. - Инфляция двадцать первого века, альмея, дело тонкое. - В этом случае и она не поможет, потому как я знаю, что твои друзья очень хорошо стреляют. И ты тоже. - По Мальорке? – Кол неожиданно улыбнулся воспоминаниям. - По Бразилии. Хотя нет, они скорее напоминали подчинённых. - Зачем этот разговор? - Я его и не заводила, это ты начал лезть в бутылку, выставил Керолайн и сейчас не даёшь мне выйти. - Пожалуйста, желание моей леди - закон, - он картинным жестом указал на проём. – И всё же - зачем? - Просто не нужно перед Керолайн своё желание ходить по потаскухам до скончания века оправдывать моим ханжеством. Выпалив это, она развернулась, и устремилась вперёд, когда уже в коридоре почувствовала, как ей на плечи легли мужские ладони. - Елена. Останься со мной, не будет никаких потаскух. Я сдаюсь. Молчание. - Я не могу сказать, что люблю тебя на всю жизнь. Правда, не могу, но постоянно чего-то жду, сам не знаю чего. Это появилось с тех пор как мы расстались сначала в Лондоне, потом - в Рио. А когда были в больнице оно уходило. Если это любовь, то я тебя люблю. - Из-за пары плясок. – Презрительная усмешка. – Так через десять лет, в лучшем случае двадцать я потеряю сноровку, и ягодицы станут куда менее упругими. Представь меня в сорок пять и успокойся. - При чём тут пляски?! Да, мне они нравятся, но я… - он осекся, сообразив, что чуть не ляпнул о том, что перепробовал в постели многих танцовщиц за эти полтора года, в том числе более высокого уровня, чем Елена, зарекомендовав себя среди друзей «ценителем искусства», как шутливо охарактеризовал его увлечения Лоренцо. – Дело не в них. Елена, не знаю как, ты победила, я хочу тебя больше всего остального. - Я должна плакать от счастья теперь? – горько поинтересовалась девушка, судорожно сжимая пальцы в кулаки, и каким-то чутьём глубоко раненой в сердце женщины поняв, о чём Кол умолчал. - Нет. У меня есть Стефан. И он достойный человек, честный во всём и уважает меня, а я его. И он никогда не искал со мной приключений, а ждал, пока я буду готова и приносил мне букеты по утрам. И из него не нужно было вырывать предложение о женитьбе, он сам рад был видеть меня своей, а не «сдаваться» через силу. Именно такого отца я бы хотела своим детям, которым я расскажу, что он посмотрел на меня и пропал как в сказке, а не мурыжил несколько лет, перебирая женщин в постели и пытаясь найти получше. - Всё сказала? Ты была и не против моей кандидатуры. – Кол скрипнул зубами - уже понял, что сам прокололся, сказав, как есть, а с Еленой, верящей в принцев на белых кобылах, такая искренность не прокатывала. - При наличии славного Стефана рядом. - Именно что была. Ты ни за что обидел меня в Лондоне, хотя я извинилась за своё поведение тем утром и честно объяснила мотивы, ты не удосужился сказать мне хотя бы «пока» в Бразилии. Просто хороший знакомый – можно и так, а будущий муж так не поступит. И тогда я не знала Стефана близко. - Ты же всё равно не хочешь его. Ты хочешь семью, детей и не быть одинокой, а не самого Стефана. А меня ты хочешь. - Он глядел на её застывшее маской лицо в упор, отлично осознавая, насколько унизительно выслушивать такую правду. - Хочешь семью и моих детей. - Уйди с моей дороги. Ничего не изменилось. - Пусти, или я закричу. – Она приоткрыла губы. - Ладно, иди. Встретимся за столом. Кол демонстративно разжал пальцы. К чему эти пустые разговоры? Всё, что было нужно, он уже разглядел. Они и вправду встретились позже за чаем в компании Керолайн, мило побеседовали, и Елена поспешила домой к жениху, чтобы родственники могли поговорить без лишних глаз. Но могла бы и не тревожиться – в тот день Кол ею интересовался исключительно в пределах вежливости. Настоящее. Великобритания. Йоркшир. - Вы думаете справиться со мной? – облачённая во всё чёрное, вульгарно накрашенная девушка хмыкнула и скрестила руки на груди. - Стефан? - Ты убила Елену. - Она мне мешала. Она была дорога тебе. Причин убить – масса, и ни одной, чтобы этого не делать. «Что за херню я несу…» Кетрин в этой реальности было две – одна наблюдающая за всем откуда-то со стороны и никак не понимавшая, что тут происходит, и другая разговаривавшая с Сальваторе и, которую первая, думающая, видела как в кино. Можно было предположить, что настоящая Кетрин только одна, первая, а другая – просто кривляющаяся женщина с тем её именем и лицом, но первая Кетрин была уверена, точно знала, что вторая – это тоже она. - Ну что же, теперь ты заплатишь. - Как именно? – Рассмеялась вторая Кетрин, и слишком залаченные кудри заскакали по плечам. – Убить вас обоих мне проще, чем приготовить эспрессо. Да и если бы удалось – я всегда возвращаюсь с того света сильнее, чем была. - Мы не будем тебя убивать… - из дома вышла темнокожая мулатка и протянула руку. Стоявшая рядом с Сальваторе Кетрин упала на колени, а наблюдавшую охватил животный ужас, но она могла только испытывать – не действовать. Треск электроприборов, чья энергия ушла в землю, какие-то искры и непонятные слова. Изображение померкло, а когда прояснилось вновь, то второй Кетрин нигде не было. - Где она, Бонни?! – рявкнул Деймон. - Да вот же. Вот смотрите! Вряд ли в таком виде она может причинить вред. Сальваторе какое-то время смотрели на кованый столик и вдруг захохотали. - Яблоко?! - Яблоко, - подтвердила Бонни, - она не сгниёт, но… - И Кетрин Пирс навечно останется яблоком. - Если никто не съест, - хмыкнула мулатка. - Ты гений, Бонни. - Я знаю, Сальваторе. - Ну, ладно. Есть эту дрянь нет охоты – дадим ей шанс. Надеюсь, вы любите микромир и червяков, вечная Кетрин Пирс. – И Деймон зашвырнул яблоко в высокую траву. Они ушли, а Кетрин осталась. Точнее остались обе Кетрин, но первая не видела вторую – трава была высока. Картинка изменилась. Теперь это был дом, сад… Поместье в Йоркшире. И Элайджа. Почему-то сейчас вторая, наблюдавшая Кетрин была уверена, что он главный виновник всех её бед. По тропинке, ведущей к террасе, стремительно направлялась золотоволосая женщина и постепенно Кет поняла, кто это. - Кто Вы? И как здесь оказались? - Элайджа! Элайджа! – Джиллиан бежала со всех ног, заливаясь слезами. – Как же долго я тебя искала! Её превратили в яблоко. Смотри. - Перед мужчиной оказался жёлто-алый плод. – Это Кетрин. - Это? – он вскинул бровь, непонятно уставившись на плод. - Да, ведьма её заколдовала. Я знаю, она предала тебя и сбежала, но ты любишь её. Помоги. - Помочь… Чем? - Твоя мать - сильнейшая ведьма, вы все владеете этими знаниями, и если ты сделал зелье, то… Или нет? - Да, всё верно. Я знаю один выход, - спокойно сказал Элайджа и наблюдавшая со стороны Кет впервые почувствовала облегчение и ей даже показалось, что яблочко задрожало от возбуждения своими листиками на тонком черенке. «Он же меня любит!» - Я знала, - Джиллиан тоже вздохнула, улыбаясь сквозь слёзы и подавая ему плод в протянутую ладонь. – Так что нужно? - Ничего, - Элайджа прищурился, разглядывая сад, чуть подкинул яблоко и поймал. – Я устал от сложностей. Самый простой выход. «Нет! Элайджа… Элайджа!» Та, наблюдавшая Кетрин догадалась, прежде, чем он успел откусить. - Не надо! Женщина распахнула слипшиеся от слёз глаза. Поморгала. Ночной свет заливал комнату, а диск месяца кривой ухмылкой заглядывал в незашторенное окно. Она пошевелилась, почувствовав, что вспотела. Бред. Снился какой-то совершенно дикий бред. Успокоившись, Кетрин провела вспотевшей ладонью по прохладным белым простыням. Теперь она всегда предпочитала белый лён всему остальному. Раньше Кет любила в лунном свете разглядывать Элайджу – он был красивым, расслабленным. Не сказать, что особенно мощным, и хотя от него спящего всегда веяло таким личным магнетизмом щедро приправленным особой разновидностью сексуальности, делающей женщину покорной и всем довольной, но ей и просто нравилось делить с ним постель. Это чувство не имело отношения к занятиям любовью, а скорее напоминало одну тарелку или кружку на двоих. Она тогда солгала Елене, устыдившись даже перед сестрой собственной слабости – пустой мелодраматизм был основой всего. И должно было быть стыдно перед собой самой за зависимость от мужчины, который ею и не интересовался, а побороть сил не было. Должно, но куда там... Конечно, Кетрин боролась, честно себя накручивала или забывала, но потом возвращалась в исходную точку и не чувствовала никакого предубеждения против своего отношения. Элайджа не захватывал за день, не поражал, как любили это делать многие, не понимавшие, что страсть - минутная слабость, которым она могла поддаться, если они не мешали её планам, но если мешали - ещё в детстве научилась перебарывать. Он просто был собой. Обидно быть покорённой кем-то? Нет. Кет пришла к этому выводу ещё в Болгарии, наблюдая за бывшим мужем после рождения Златки. По крайней мере, ей любить Элайджу не обидно, а скорее естественно… Покормив дочь, Кет спустилась вниз. Тишина прерывалась мерным похрапыванием Элайджи и тихим сопением ребёнка, пустой бокал вместе с сильно початой бутылкой «Beefeater»*** стояли на полу рядом с диваном. Подойдя, Кетрин вздрогнула от густой волны ревности, затопившей сознание, но потом опомнилась и аккуратно, чтобы не разбудить, приподняла его руку и забрала ребёнка. София никак не отреагировала, вяло гулюкнув, и снова затихла, пока они поднималась по лестнице в детскую. Няни спали в смежной комнате, и, прокравшись мимо, Кетрин сунула ребёнка в люльку, но сообразив, что малышка должна попросить есть, немного испуганно посмотрела на часы - четыре утра. Однако София продолжала смотреть в пространство распахнутыми чёрными глазёнками и даже луна в незашторенных окошках, болезненно-яркая, как и в спальне самой Кет, не добавила девочке оживления. С облегчением выдохнув, женщина неслышно закрыла дверь в комнату и, прихватив плед, снова побежала вниз. Потоптавшись рядом с Элайджей и укрыв его, Кетрин уставилась в утомлённое лицо, обхватив себя руками. И что она на него набросилась? Он не Кол, да и сама Кетрин сейчас не верила, что младший Майклсон навредит Елене. Просто он испоганил один из самых светлых дней в жизни любой девушки, тем самым лишив себя шанса испортить ей всю жизнь. Дженна с Риком остались в доме Елены, разбираться с гостями и заказами, а Кет захотелось хоть какой-то ласки этой ночью. Сон ушёл, но ощущение ненормальности, двинутости самого действия этого сна пугало её – напоминало те дни, когда Кетрин принимала кокаин. Она по-прежнему переминалась с ноги на ногу в нерешительности. Вряд ли ему это понравится, но Златка проснётся минимум через пару часов, а Эл будет спать долго и крепко, и ничего не заметит. Край неба уже матово серел, предвещая рассветные трели птиц… Поставив телефон на беззвуковую вибрацию и положив его в карман халата, она залезла с ногами на диван и, прижавшись боком к мужчине, положила голову ему на колени. «Плохо… Как плохо! Сколько я выпила?» Потрогав себя руками Елена икнула и встала. В горле было сухо, рука сразу же потянулась за стаканом с водой. Нашла. Освежающая жидкость позволила сформулировать новую мысль «Где я?» Ещё глоток. «Где Стефан?» Пошарив рукой рядом, она приподнялась и тут же со стоном рухнула обратно – тошнота. Пальцы заскользили. Шнуровка корсета был ослаблена, но и только, юбка, чулки и остальная одежда на месте. Мир качнулся, она с недоумением оглянулась, взгляд задержался на окне. Иллюминатор? Они со Стефаном уже в самолёте? Фу… Брюнетка с облегчением допила воду, начала вынимать шпильки из неприятно залаченных волос... И тут, вспомнив, Елена истошно закричала. - Что случилось? В кабину ворвался незнакомый мужчина. - Нет! – Схватив в руку нож со столика, Елена выставила его вперёд. – Не трогать меня! - Елена, - на сей раз голос был знакомый. Увидев, что с ней всё в порядке Кол кивком отпустил мужчину и закрыл дверь, садясь рядом. Полная инстинктивного ужаса Елена автоматически прижалась щекой к плечу. – Не нужно бояться. Ты до сих пор помнишь? - Нет, просто это похоже, - она замолчала. - Мне жаль, - он погладил девушку по волосам, вынимая из пальцев оружие. - Я не подумал, решил, оставить одну, чтобы ты собралась с мыслями. Ты не узнала Робби, да? - О Боже… Этот человек, который на свадьбе! Это он тогда был в клубе, – она оттолкнула мужчину. – Почему я здесь, Майклсон? Куда мы летим? Что со Стефаном?! - Милый остров, океан… хм, океан, извини, не скажу. С Сальваторе, думаю, всё в порядке. - Что ты хочешь со мной делать? – спросила девушка, но мгновенно оценив насмешливо вскинутые брови исправилась: - Что ты собираешься со мной делать? Почему я здесь? - Я дал себе возможность посоперничать с Сальваторе за твоё сердце, - улыбнулся Кол и плюхнулся в ближайшее кресло, - как видишь, ничего криминального. - Ты похитил меня, Кол! - Ты просто гений логики, милая. - Это вообще-то и есть криминал. – Пояснила Елена. Ситуация была отвратная, абсолютная непорядочность по отношению к Стефану, но ей захотелось улыбнуться - Кол такой Кол, а ещё юрист…. Она рассердилась сама на себя. - Да ну? Я не собираюсь морить тебя голодом, родственников и твоего недосупруга уведомил, что ты со мной. Наоборот, хочу холить, развлекать и лелеять. - Только я этого совсем не хочу. – Голос девушки стал холодным. – Верни меня… - она осеклась, понимая глупость просьбы. - Домой, как порядочный человек, - закончил за неё Майклсон и вздохнул. – Мой ответ – нет. - Ты испортил день моей свадьбы. Что это всё унизительно для Стефана, ты не понимаешь?! – Её голос зазвенел. - Господи Боже, но почему на свадьбе-то? Там сотня гостей, Кол! К чему такой цирк?! - С какой стати мне думать о Стефане? Да и ты мне дала возможность не на свадьбе? – Глаза мужчины стали колючими. – Поверь, всю неделю я только и пытался, что найти хоть какой-то просвет в ваших занятиях с Керолайн, поговорить с тобой, но ты едва ли не ночевала с ней и ещё кучей народа! Дурацкий праздник оказался первой возможностью. Или ты бы дала мне возможность добровольно побыть с тобой подольше, если бы я не впихнул тебя бессознательную в самолёт? Нет, ты сыграла в хорошую девочку, и всё решила. Что до Стефана – в любви каждый сам за себя, Елена. Упустил он, а я забрал. Всё остальное… Я тебя не насиловать собираюсь, не убудет с него, если действительно так уж любишь. Или ты готова лечь со мной в постель? «Потрясающе он между делом в любви признаётся …» - Ты рехнулся, - мрачно резюмировала Елена, поджимая под себя ноги и отворачивая нос. – Я не собираюсь устраивать какие-то голодовки, но и не буду с тобой общаться. Развлекай себя сам. Всё сказала. - Тогда я буду держать тебя здесь до тех пор, пока не начнёшь. - Ну да, как же, - ей стало не по себе от уверенного и спокойного тона, скосила взгляд, - а Стефан отправит тебя в розыск. - Каким образом? У него нет доказательств, что ты здесь против воли. Сбежала с бывшим любовником, свидетели будут. А когда тебя найдут, и ты дашь показания… - Кол поднялся, закинув руки за шею, серые глаза стали очень внимательными и серьёзными. – Подставив меня, ты подставишь и мою семью. - В любви каждый за себя, - передразнила Елена. - А я люблю Стефана, значит, он всегда прав. Я выберу его сторону, и к чёрту порядочность и слухи! - Я готов рискнуть, Елена. Ты выберешь мою сторону и к чёрту порядочность и слухи. - Уходи. - О’кей. Здесь есть халат и комбинезон для тебя. – Кол вдруг смутился. - Идиотизм, конечно, говорить, учитывая ситуацию, но мне жаль, Елена. Когда я увидел, как ты спишь, то окончательно понял, что кретин. Но Стефан… - Перешёл дорогу? – Вдруг сообразила Елена. – Поэтому на свадьбе? Кол отвёл глаза. Бедная девочка. Она явно не понимала, что он всё успел в течение суток. Вот уж и вправду - маленькая рыбка заплывшая в стаю акул. - Так ты уйдёшь? Оставшись в одиночестве, запустив пальцы в волосы, девушка упала на спину. Нет, страшно ей, конечно, не было. А вот обидно и горько, да. Больше всего за Стефана. Как он посмел так поступить, и при этом говорить о любви? Хотя нет, Кол же говорил о том, что она нужна. Чёртов эгоист! А ещё было стыдно - она, бессовестная дурочка, явно играла с Колом весь их диалог и не могла остановиться. ____________________________________________________________________________________________________________________________ Agent Provocateur, Lise Charmel, Ermanno Scervino * - марки женского белья. NOP** - National Organic Program, «Национальная Программа по Биопродуктам» основные стандарты биопродукции в США. «Beefeater»*** - марка джина