Приходите за счастьем вчера

Будильник всё же зазвонил. В первый раз она его не почувствовала, во второй, через час, он завибрировал под её ногой, куда оказался спихнут халатик. Женщина сонно отдёрнула ступню от щекочущего аппарата и поджав, спрятала в тёплом одеяле. Но что-то тревожило, мысль плавала на краю сознания, и Катерина постепенно открыла глаза. Элайджа спал рядом, поместив её почти под собой, а Кет начала осознавать произошедшее. Интересно, был бы с ней таким же Локвуд? Она закрыла заслезившиеся глаза, приподняла голову, ощутила перегар. Так и есть. Всё спьяну. Катерине захотелось зарыдать и ударить Элайджу за то, что он так поступил с нею, но с другой стороны – он прав, чего она хотела? Пришла к заснувшему после изрядной дозы алкоголя мужчине, улеглась рядом полуголая, да и потом… - Нет. - Что нет? Если тебя что-то не устраивает – не нужно было устраиваться ко мне под бок и тем более лежать здесь в одной моей же рубашке. - Меня не устраивает просто так, - тяжело дышащая Кетрин и вправду полулежала рядом на кровати, откинувшись на подушки и играя перекинутыми на плечо волосами. – Это я должна вести. - Кому должна? - Себе. Ты же всё понимаешь, - коротко надавив ему на грудь и заставив откинуться на спину, Кет сползла и склонилась сверху, фиксируя его руки за запястья. Скользя губами по коже, она улыбнулась: - Я ещё не расплатилась за прошлый раз. Поэтому должна. Расслабься. - Ты присвоила мою рубашку, в кармане которой моя карта и говоришь о долгах? – Он покорно расслабил мышцы. - Майклсон, провались ты со своей картой* вместе, или свяжу тебя твоим же галстуком. - Значимая угроза… Делай всё что хочешь. Что изображать невинность, не очень-то сопротивлялась: ни разу не оттолкнула, пока он ласкал её, а и потом сама сверху залезла, раздвинула ножки и Элайдже дала, испытывая даже от самого факта ощущения его в себе радость. Что с этим всем делать? Давя истерику, Кет принялась подтягиваться на руках за изголовье, чтобы перелезая через Элайджу, случайно не разбудить его. - Не нужно, - хриплый шёпот заставил её замереть. – Не сейчас. - Златка… - У неё две няни для этого. – Он, морщась, открыл глаза и без намёка на деликатность задрав свою же рубашку, в которой спала брюнетка, сжал её ягодицы. - Пожалуйста, дай попить. - Меньше нужно было пить вчера. - Катерина, ещё одна ночь, и наш секс станет системой. - И что с того? - Ты вроде уже почти моя любовница, а пилишь по-прежнему как жена. Потянувшись к тумбочке, Кетрин налила в стакан воды из графина, подала и села на постели. Спальня была его – витраж, постель, зеркало… Ничего не изменилось с тех давних пор, как он принёс её сюда впервые, и это немного нервировало. Она не знала, как поступать. Стандартная фраза: «Случайно переспавшие бывшие супруги - это не чудо, а скорее норма. Не мы первые, не мы последние, чтобы делать из этого ненужные сейчас проблемы», - которую она собиралась сообщить позже и пресечь любые объяснения, была сейчас явно неуместна. С другой стороны то, что она легла на диване в гостиной рядом с ним, не снимало с Элайджи ответственности за транспортировку её сонной сюда и всё дальнейшие действия с её телом, которые невинными точно не назвать. Даже если проснувшись, она сама развила начатое. Пока Кет думала, Майклсон поднялся, и вышел, заодно закрыв дверь на ключ. Подёргав за ручку и поняв бесполезность своих усилий, Кетрин поплелась в душ, а когда вернулась, Элайджа сидел в кресле, судя по влажным волосам тоже из душа. На столике дымились две чашки кофе и чай. - Присаживайся, тебе можно кофе? - Можно, - она осторожно устроилась в кресле и сделала глоток. - Я согласен на твои условия. - Какие условия? – растерянно спросила брюнетка, не зная, о чём вообще идёт речь, но он понял вопрос по своему. - Первые. - Первые? – Ясности не прибавилось. - Почему? - Потому что, к сожалению, мне хорошо именно с тобой, и я не хочу видеть, что кто-то ещё мог бы занять моё место в постели. - Прости, что? - Мне не нравится Мейсон Локвуд и любые прочие носители мужских первично-половых, претендующие заменить меня в твоей постели. На свадебном балу ты была раздражена и не в себе, чтобы принимать взвешенные решения, а сейчас попробуй воспринимать всё адекватно. У нас общая дочь, отличный секс, в целом устроенный быт и никакого желания возиться с кем-то ещё. Да и с тобой нет желания, если начистоту, именно сейчас у меня много работы, но мне хочется твоего красивого тела и свою дочь в одном доме… Это имеет смысл, кошечка моя? Ты же сама предлагала? - Имеет. Но почему ты поменял… мнение. - Я же уже сказал. А мне не так мало лет, чтобы довольствоваться любой потаскушкой. Нечестный ход – сейчас она тоже была потеряна и испугана, но Элайджа всё решил ещё ночью, когда собрался заняться с ней любовью. Его добыча подарила неожиданную фору, сама забравшись к нему на диванчик в гостиной, просто не понимала этого. Братец хотя и напортачил, но дал и великолепную возможность – наверняка обе девушки были не в ужасе, но сильно подавлены, а что Катерине тяжело, и она уязвима для психологического давления, Майклсон уже знал со времён Бразилии. Но в конце концов… Раз он не последний человек в этом бренном мире, то почему он не может иметь всё лучшее, включая самую красивую женщину? Только теперь он знал, что зажать узду, и как бы Кетрин не прикидывалась паинькой, не распускать с ней сопли. Больно ей, не больно – плевать… И совесть решила благополучно самоустраниться. - Просто секс… - протянула Кет, судорожно делая глоток слишком горячего напитка и пытаясь привести мысли в порядок. Что всё это значит? - Неожиданно. Для тебя. - Секс и перманентное насилие - основа нашей цивилизации, - не поведя бровью ответил Элайджа. - Почему я не должен претендовать хотя бы на первое? "Да ты и второе вполне себе практикуешь, интеллигентный мой..." - Его не достаточно. - Кетрин насторожилась ещё больше - бульдозер набирал скорость. Борьба, когда он говорил в таком тоне, означавшем, что решение принято, никогда не приносила ей счастья. Победить - возможно, слишком хорошо она знала его слабости, но не счастливый финал. Закусить удила или уступить... Он благородный человек, и совершенно точно не собирается ей навредить. Так к чему рефлексии? Разве не это она ему предлагала не так давно, а он отказался? Кетрин внезапно ощутила себя в своей тарелке, уверенной и спокойной - чувство почти позабытое со всеми этими истериками и страданиями. И неожиданно для Элайджи, по началу их диалога приготовившегося к спору, Кетрин не только уступила ему, но и невольно позволила скорейшим образом достигнуть нужного итога: - В любом случае я захочу ограничить время. - Ерунда, но о’кей. Контракт на пять лет: ты живёшь здесь, и мы занимаемся сексом. - И ничем больше? - Я собирался ещё себя реализовывать. Может, под старость займусь благотворительностью. - Спасение камбоджийских тушканчиков? – Она скривила губки, показывая, что не склонна обмениваться колкими репликами и настроение у неё паршивое, в то время Элайджа боролся с совершенно ненужным сейчас всплеском нежности. – Я имела в виду именно «мы». - Именно «мы» занимаемся именно сексом и растим дочь. Ты не вмешиваешься в мою жизнь, я - в твою. - Ты не хочешь на мне жениться. - Разумеется, жениться нет. Мы же не в Средневековье живём. - А если я нарушу договор? - Я отберу твою фирму и кусок хлеба, ты лишишься постоянного дохода, не сумеешь содержать дочь… - он улыбнулся своей сдержанной улыбкой. Кетрин испуганно сглотнула, глаза Элайджи похолодели, став колючими. Типично майклсоновский жестокий взгляд от рождения хозяина жизни, который заставлял себя чувствовать пятидолларовой девкой по недоразумению выряженной в дорогую упаковку и оттого резко подскочившей в цене, иногда пугал её во всех представителях этого семейства, но у бывшего мужа вызывал особенную ярость. – И поверь, Катерина, ты же разбираешься в людях, - Элайджа нагнулся, заставляя смотреть на себя, - больше я тебя не пожалею. Ты первая перешла эту черту. - Не слишком благородно. - Моей леди и впрямь так хочется разнообразия? Она неопределённо пожав плечами, принялась допивать кофе, поняв, о ком речь – пусть его эго помучается. Наконец, покончив с этим, спросила: - А если ты? - Всё, что хочешь, - тут интереса он не продемонстрировал. - Даже корпорация? - Я не люблю повторяться, - подтвердил Майклсон. – Но я постоянный в своих прихо… эм… интересах человек, поэтому будем откровенны - тебе особенно не на что рассчитывать. Так что же, ты подпишешь? - Изобрази тон попроще. Ты должен объяснить, почему ты решил, что я соглашусь на роль мяса, а не попытаюсь устроить свою жизнь как-то иначе. - При чём тут роль мяса? Оглянись, все вокруг так живут. Со мной тебе будет лучше. – Он провёл подушечкой пальца по внутренней стороне её запястья, лежавшего на столике. – Всё ведь просто - тебе постоянно нужно мужское восхищение, Катерина, и ты выбрала этого американского мальчика на роль пажа. С Майклом было точно так же. - Выбрала. Но он вовсе не паж, а умный и самодостаточный мужчина, - внимательно наблюдая за его пальцами, не согласилась Кет. - Отличная добыча для любой женщины. - Неважно кто он, я сказал, что ты ему отвела эту функцию - есть разница. Со мной у тебя всего будет вдоволь, если я не в отъезде. За командировки извини, как я буду извинять за… скажем, за усталость. Плюс ты наверняка рассчитываешь родить ещё одного ребёнка, и я не думаю, что худшая кандидатура для отца. - Почему? - Потому что мы оба знаем ценность братьев и сестёр в жизни. Кетрин почувствовала, как по спине прошёл озноб, и отдёрнула руку, вся съёжившись. Елена, даже родная Елена, её половинка не понимала хода её мыслей, желаний, поверила в благостную сказочку о том, что ей, Кет, может прийти в голову мысль снова создать семью с мужчиной, а Элайджа… Получалось, Элайджа знал все планы на жизнь? - Так это хорошо, дурочка, - внутренний голосок маленькой, но смелой стервочки активизировался. – С ним не страшно, если до ручки не довести. А если и довести и немножко попугает, можно простить… - Что значит простить? - заканючила более рассудительная и расчётливая зануда-паникёр. - Так и простить. Всё прощали в мокрых снах, а теперь гордость взыгрывает? - У меня любовь всей жизни, а тут трахаться надо как крольчихе и молчать, как дуре. Этого мало. - Фи, как будто кто-то даст больше. Только нужны правильные условия игры, и тебе дают их придумать. Не упусти шанс. - В рамках его правил. - Ну, правила… Но мы то знаем, что нет хитрее, и умнее, и проворнее. Не какая-нибудь Мередит. - Кстати, Мередит сумела выбить кольцо меньше, чем за год, а нас таких умных да проворных послали на все четыре стороны восемь лет назад. Незыблемый аргумент. - Но её тоже послали, когда пришли мы. - А ну, молчать! - Что? – Элайджа, в тишине утра зачарованно разглядывавший вспыхивавшие в чёрных глазах замолчавшей собеседницы золотые искры, вздрогнул от громового приказа. - Я… я ничего, - она прочистила горло и отдёрнула кулачок от расплескавшегося чая. – Просто. Но соглашаясь, я лишаюсь возможности устроить свою личную жизнь на определённый срок. - Вы с Локвудом вполне можете платонически любить друг друга, - отмахнулся мужчина. - Это я разрешаю. - Стихи, цветы, секс по телефону? – Вскинула бровь брюнетка. - Если последнее Британская энциклопедия относит к «платонически», то безусловно. - А ты точно уверен, что я не подсыплю тебе стрихнину? - Щепоточка в английский чаёк с молоком и быстрый исход войны? - Ну да, культурно, как ты любишь. - Раньше культурные методы цивилизованных людей были не в твоём стиле. Мозги самоубийцы по асфальту ведь шикарны. - У тебя устаревшая информация - нет ничего лучше предсмертной пены на губах врага. Но голос сорвался и насмешка перешла в короткий всхлип. Но Кетрин не заплакала. - Нет, не надо. Это нервное. Но и смеяться сейчас надо мной тоже не надо. - Не над тобой, кошечка. Я над собой смеюсь. – Лёгкий поцелуй в солоноватые губы. – Я ведь отлично знаю, что выгляжу полным кретином, учитывая то как быстро драпал от тебя месяц назад из "Фиалкового приюта". Ко всему побожившись, что твоя постель меня не интересует. - Что я в твой кретинизм не верю, ты, надеюсь, тоже понимаешь? - её бровь поползла вверх. - Точно так же, как и в "неинтересность" моей порядком остывшей постели? - Промолчу по поводу первого и крайне сожалею о втором, - однако лицо Элайджи сожалений не отражало. - Но, разумеется, ответа на вопросы я дождусь лет через пять. И то если ты не проведёшь переоценку. - Активов корпорации? Не переживай, на тебе не отразиться. - Да нет, своего богатого внутреннего мира. Он у тебя с миром физическим, похоже, мало коррелирует. - Её насмешливый голос похолодел. - Тогда в чем привлекательность этой сделки для меня? Не самое приятное чувство быть использованной вслепую. - Ты хочешь правды? Никогда не поверю, что твоя личная жизнь состоит в мужчине, а остальное… Со мной возможностей для остального объективно больше. Более того, - он подхватил её на руки, - я уверен, что если ты этого захочешь, ты удержишь внимание Локвуда и через пять лет. - Значит, ты не ревнуешь? - К его постели, но точно не в плане возможной у тебя семьи, мужа и маленького домика с мезонином. - То есть не беспокоишься о будущем наличии у Златки отчима, - усмехнулась. - Ни капли. Катерина, чтобы ты понимала - я хочу попробовать жить с тобой, раз без тебя уже не получается. Но обещать, что у меня есть желание и силы на семью, как её понимаешь ты... Да его просто нет, и снова повторю - мне слишком не восемнадцать, чтобы изображать для каких-то фантомных игр то, чего нет. Если ты думаешь, что кто-то даст тебе больше, не обольщайся. Ты этого лопуха просто сожрёшь, а если пройдёте весь путь, то придёте к тому же, что и мы. Тебе это нужно? Он долго перебирал пряди её волос, и наконец, Катерина неуверенно повела плечами. Ей приходилось плохо – с утра пораньше Элайджа буквально таранил её, используя все свои умения. - Я… - И да, я могу помочь тебе поговорить с Еленой. Если ты соглашаешься без проволочек. - Что? – Пришедшая в голову мысль повергла девушку в шоковое состояние. - Вы что не собираетесь искать Елену? - Не собираюсь. Это их личное дело. Её, Кола и Стефана. - То есть вы все просто закроете глаза на произвол своего брата! - Он мой брат. Знает, как поступать, и просчитал все варианты. Я не хочу вмешиваться. - А Стефан? Он считал тебя своим другом. Лицо мужчины помрачнело. - Именно поэтому я не стану препятствовать ему ни в чём, и использоваться своё влияние, чтобы защитить Кола. Он может делать с ним, что захочет, когда найдёт. - Я заявлю о похищении. - Да ну. Ты о Златке думаешь? Ты веришь, что у Кола не найдётся подставных свидетелей? Или… - он усмехнулся, - Катерина, а с чего ты так уверена, что Елена - жертва ситуации? Я уже говорил - для танго нужно двое, Кол владеет вполне неплохим бизнесом, где просчёт ведёт не к потере большого количества денежных знаков, а головы, и поверь, он не идиот играть с нулевым шансом. Мне Керолайн просто мозг вынесла на тему твоей сестры, когда Кол её бросил. Ты уверена, что сделаешь лучше, если заберёшь её у него сейчас? У Елены нет твоего характера и никогда не было, она тот лежачий камень, который нужно прийти и взять. Правда норовистый камень, тут у вас семейный талант – трепать людям нервы. Жертва только Стефан, а не твоя миленькая сестрёнка и нечего рыдать на её счёт. Хочешь поговорить – устрою, думаю, Кол не откажется ради неё, не хочешь - прикидывай варианты. - Господи, как же так пользоваться ситуацией… - скривила губы брюнетка. - Вопрос только в том, как сильно ты хочешь делить постель со мной. Фигурально выражаясь. Встретив весёлый взгляд, она фыркнула. - Что бы ни говорило твоё досье, но по жизни я не страдаю бешенством матки. Но я хочу тебя. - И?.. - Я согласна. С их совместной ночи Элайджу доводила до белого каления одна и та же навязчивая мысль, не имевшая отношения к высокому, но прокручивавшаяся по сотне раз на дню: голодная до мужского внимания и плотских наслаждений Катерина не выйдет снова замуж – отчего-то в этом он был уверен, как и в её абсолютной верности, имей она шанс сохранить их семью, и это невольно усмиряло нрав Элайджи, - но обязательно начнёт искать, кто будет её хорошо трахать, если это не будет делать он сам. Искать скоро. И первым, но отнюдь не последним, эстафету примет Локвуд. Сейчас препятствием была дочка, но она подрастёт раньше или позже, точнее Златка уже растёт, ещё максимум год кормления, и снова нужно отдавать Катерину в чужую постель. Теперь, спустя семь месяцев, когда перспектива была вовсе не такой туманной, как когда они расставались во время её беременности, выяснилось, что к этому он не был готов. Превыше всего ставивший уважение в отношениях, Элайджа в то утро, держа её спящую на коленях, вдруг ощутил в себе наличие абсолютного, махрового собственника. Когда-то он мог отказаться от неё в пользу других мужчин, но это было до того как получил сам. Катерина не стремилась в другие объятия - иначе гнев бы даже не вспыхнул, - но когда она сама выбирала его сторону, автоматически признавая и его право владеть её телом, о любовнике не могло быть речи. Чёртов Мейсон Локвуд заставил испытать потрясение и бешенство, которое только огромным усилием удалось скрыть ото всех в течение свадебного вечера. Теперь же он ощущал явное довольство происходящим и не желал слишком зацикливаться на пустяках, предпочитая после завтрака снова заняться с нею любовью, но Катерина явно этой позиции не разделяла и хотела проблем, а не постельных игр. - Так какое твоё условие нарушения контракта? – Устроив её поудобнее на подушке, спросил Элайджа: - Точнее, какой хочешь срок продумать над ними? - Никакой. Уж извини, но я уже давно не верю в эмоциональную составляющую твоих слов и не думаю, что контракт имеет хоть какое-то отношение к твоей сексуальной неудовлетворенности, и вообще этой стороне дела. Мужчина способный подавить собственное желание рядом с готовой ему отдаться женщиной... - Кет не стала даже скрывать насмешки, увидев, насколько ему не понравилось упоминание о том давнем вечере, когда она ещё была школьницей: - Это был бы не ты. Поэтому когда придёт время, уйду из твоего дома, и всё. Я же обещала, что не будет сцен. Условие будет. Точнее два. - Ты же знаешь, что я чёрств и не способен оценить драматической паузы. - Да то же, что и в браке. Изменишь – пойдёшь на все четыре стороны, но уже без штанов, - в ответ услышала лишь смешок: – Не устраивает? - Да нет, узнаю свою Катерину – даром разве что в душу плюнешь. А второе? - Две недели в год ты в моём распоряжении. В твою личную жизнь, работу и так далее, я лезть не буду, но твоё время полностью принадлежит мне. Он внимательно смотрел на женщину, щека дёрнулась, но кивнул. - Идёт. Тогда и у меня ещё одно. Она мгновенно напряглась. - Какое? - Я буду тебя содержать. Тон, которым это было сказано, Кетрин совершенно не понравился. - Зачем? Нет, я не согласна быть чьей-то шлюхой за деньги. - При чём тут шлюха за деньги? - Тогда зачем тебе это нужно? – Она прищурилась: - Никто не будет содержать женщину, если не рассчитывает на дополнительные преференции. А та которая их предоставляет – шлюха и есть. - В таком случае любая женщина – шлюха, потому что без бытовых проблем у неё другое настроение. А мне не хочется, чтобы невозможность купить какое-нибудь платье или туфли сказывалась на твоём желании ложиться ко мне в постель из-за усталости и прочей чепухи. И в целом быт. - То есть вопрос в том, чтобы ты мог вообще не думать о бытовых делах применительно ко мне. - Мне просто некогда устраивать такие разборки, а они будут. Сейчас действительно некогда, Катерина. Будь хорошей девочкой... - Лёгкий поцелуй в губы, и её мнение по этому вопросу оказалось делом решённым. - Сегодня же и попрошу юристов составить наш контракт. После обеда. Откровенно намекающий поцелуй в плечо. Но она выдернула свои волосы из его пальцев. - Я думаю, сегодня у тебя более важные вопросы, - мириться у Кет настроения не было, тем более, что волновало её другое. – Я хочу услышать сестру. Ты обещал. Кетрин уже многое передумала за эти месяцы, и не хотела больше ни от кого зависеть. Вся её недлинная жизнь до этого заключалась в прохождении двух дорог – добиться высокого положения в обществе, и возвращения детям всего того, что было у её деда-магната, и добиться Элайджи. Точнее приоритеты были расставлены наоборот, и когда появилась главная цель, вторая никак с ней не диссонировала – девять лет назад мистер Элайджа Майклсон ещё не был всемогущим президентом корпорации, а только начинал путь к успеху. Прогнозируемому благодаря наследству Джорджа и мозгам, трудолюбию, но и не более того. Потом он исчез с горизонта надежд и осталась лишь одна жажда забраться повыше по иерархической лестнице, удовлетворившись выбором способного на это по рождению и уму самца. Алек считал, что когда она выдурится, то перехватит нитки из его рук и сможет управлять его фирмой, поэтому заставлял вникать в семейный бизнес даже несмотря на охлаждение их отношений, но для Кетрин фирма отца должна была стать источником денег, пока она не найдёт что-то для души. Она одним днём перечеркнула то, что было раньше, перестала искать способ вернуть ключик от сердца мужа, окончательно поставила крест на карьере в журнале. Пришла пора взять себя в руки и начать добиваться чего-то… Чего именно – Кетрин пока не знала, знала только, что обязательно нужно найти занятие, которое станет приносить радость. Но пока дни пролетали один за другим, и ей хотелось к вечеру прекратить каждый, как только засыпала Златка. Просто взять и выключить жизнь до первой улыбки дочери. Теперь всё изменится. Люди всегда надеются на чудо, чудом для Кет было обещание верности. Как ни больно было слышать, что он не желает семьи с ней, но всё равно противостоять желанию быть рядом с Элайджей хоть так у неё не было сил. - Вы поговорите сегодня же. - Она довольно улыбнулась мужчине, ласкающе скользнув ладоням по его спине. - Но ты не вмешиваешься. И снова долгий, очень искренний поцелуй вместо «спасибо». Но всё тут же испортила слишком нежная улыбка и быстрый взгляд. И снова бесконечные поцелуи, когда их языки переплетаясь, исследовали друг друга, лизали, сосали, пока зубы раздирали кожу губ. Прошло немало времени, и Майклсон всё же оторвался от ласкавших его губ и окинул ленивым взглядом сначала разноцветное окно, а потом лежащую в постели женщину. Разморенная, а потому не подготовленная Кет вскрикнула, почувствовав вторжение в себя, охнула, зажмурилась и хрипло задышала, упираясь ладонями на грудь мужчине и этим пытаясь ослабить напор – напрасно, Элайджа не позволил. - За снисходительность нужно платить, - прошептал ей на ухо мужчина, давая возможность привыкнуть. - И за враньё. - Я ещё не подписала... - К чёрту! - Он перевернулся, неожиданно предоставляя Катерине её любимое положение сверху. Она почувствовала, как руки Элайджи зарылись в её кудри, пригибая её голову вниз. Чёрные глаза смеялись: - Разве тебе и вправду нужен контракт, чтобы переспать со мной, Катерина? - Трудно утверждать п-пложительно, плотно сидя на члене и н-не... имея даже шаблона этого контракта, - судорожно задыхаясь, сообщила Кет. - Но я всё же должна подумать... - Она вильнула бёдрами, наслаждаясь тем, как остекленел его взгляд. - Здесь всё всегда будет, как тебе хочется. Только если тебе хочется меня, моя радость. Что бы у нас не происходило. - Крепкий поцелуй в губы. - Ты понимаешь, кошечка моя? Брюнетка застонала и повинуясь движению ладоней мужчины на её бёдрах с силой подалась вперёд, сжимая мышцы влагалища. Смех Элайджи трансформировался в низкий стон. Графин опустел окончательно, распрощавшись с содержимым ради жажды, пришедшей после удовлетворения за другой, куда более сильной. Катерина сидела почти в самом изголовье постели, обхватив стакан ладонями и жадными глотками пила воду, не в силах даже в этот момент перестать улыбаться и чувствуя себя довольной как лиса в курятнике. Говорить о будущем у них с Элайджей сейчас не слишком получалось, точнее они не пробовали, но предполагалось, что не получится вовсе, поэтому единственными звуками в комнате оставались это бульканье судорожно глотаемой Кет воды и хрипловатые выдохи Элайджи. Лёгкий, едва слышный стук стакана о поверхность тумбочки, Катерина соскользнула вниз, под бок мужчине, который невольно задержал дыхание. Теперь тишина стала мёртвой, и потому уже не к месту. - Мы вправду очень неплохая команда, - наконец, пробормотал Элайджа, натягивая одеяло женщине на плечи – для английских поместий, его болгарская роза, выросшая на американском Юге, была мерзлявой и разгорячённая вполне могла простыть. Всё ещё приходящая в себя Катерина уткнулась потным лбом ему в грудь, мысленно благословляя то, что он не сказал ничего большего. Природа неумолима – пусть ей сначала не хотелось постельных игр, но сейчас стало легче: выплеснувшись в больше похожем на схватку сексе, напряжение вчерашнего вечера покинуло её окончательно, и хотя нужно было идти в душ, вообще много чего нужно делать, но в коконе из простыней и одеял было так тепло и безопасно, как, наверное, бывает только птенцам в родном гнезде. Елена… На сердце не давило, если верить этим ощущениям, сестра не страдала, поэтому Кет опустила ресницы, несмотря на восходящее за чудо-окошком солнце. Перевернулась и снова открыла глаза. Майклсон выдохнул – овладевшее им животное желание доказать самому себе и Катерине, что её место здесь, в его постели, исчезло, оставив удовлетворение. Удовлетворение по настоящему глубокое – физическое от выплеснувшейся остаточной энергии, и эмоциональное от того, что он видел перед собой ту самую картину, которой ему не хватало раньше, ещё вчера утром – спокойное лицо Катерины, глядящей в потолок. Провел ладонями вниз по бедрам, раздвигая колени, Кет вяло шевельнула губами в ответ, но смысл жеста поняла, пробормотала: - Не было у меня больше никого. С первого нашего раза и не было. - По-прежнему уставившись в потолок, буднично зевнула: - С Майклом после - тоже, нет. В лености и спокойствии его охвативших не было ничего хорошего - обладание никакой, даже любимой и самой желанной женщиной не должно настолько притуплять разум. Он слишком давно вырос, чтобы придавать такое значение пустяку вроде физической верности, учитывая, что Катерина совершила куда худший поступок, но рационализм отказывался включиться и не наслаждать было невозможно. Хотя бы некоторое время. Повинуясь бесконтрольному порыву, Элайджа прижал её к себе спиной, шепча на ухо чепуху. Почувствовав как внутри разливается волна расслабленного удовольствия - уж очень она любила и гордилась, когда он её хвалил, - Кет уткнулась носом в сгиб руки мужчины и закрыла глаза. Проснулась она от едва слышного стука и из-под полуопущенных ресниц видела, как Элайджа берёт с прикроватной тумбочки и застёгивает часы. На других ей не слишком нравился этот аксессуар, точнее почему-то вызывал насмешку – казался чересчур пафосным, демонстрирующим статус, даже если она знала, что это было не так для хозяина часов, - но Элайджа без них… Она скользнула взглядом по тумбочке, зацепившись им за привычную нитку золота. Как она без своего тоненького украшения на талии. Но сейчас ей стало неприятно другое – часы были новые, а точнее старые, а не те, которые она подарила. Тогда она сама застегнула их и долго целовала мужа, потому что не хотела благодарностей. - Разбудил? Извини. - На работу? Воскресенье, но у него, сколько она помнила, это не значило отдыха. - По делам, - уклончиво ответил мужчина, и Кетрин вдруг поняла, что его мнение - не её забота выяснять, какие это дела. Сев и натянув на грудь простынь, она снова стала наблюдать, как он быстро застёгивает рубашку, на автопилоте завязывает галстук… Наконец, пиджак... - До вечера, очень спешу. Телефон с тумбочки… - Угу, - Гибким движением, Катерина встала и сделав шаг, поцеловала в губы на прощание, заодно расправив воротничок. И тут же поняла по окаменевшим чертам лица Элайджи, что забылась – движение было из другой жизни, семейной. Оба замерли. Поцелуй был ласковым и явно не относился к договорённостям о сексе на общей постели. - Я… - Элайджа нивелировал быстрым поцелуем в нос было прорвавшееся недовольство – в ответ она побуравила круглыми глазами-угольками, и вдруг поцеловала уже со страстью, прижимаясь всем телом и не давая вдохнуть. Отстранилась, со смешком напомнив и выпустив из пальцев простынь: – Чтобы лучше думалось о вечере. Ладно, мне нужно в душ и потом к Златке. Живой человек… Единственная мысль, с которой Майклсон подхватил брюнетку за талию и целуя, аккуратно поставил в душевую. Захлопнул дверцу и повернул внешний кран. Писк попавшей под холодную воду Катерины, дал понять, что отомщён. Но раздавшийся за писком стон, и что брюнетка рухнула как подкошенная на пол душевой, заставили тут же поменять мнение: - Что случилось?! - Грудь. Очень болит, - скорчившись на полу и чуть не плача, сказала Кет. – Мне нельзя ледяной водой, пока я кормлю грудью. - Чёрт! Через минуту закутанная в его махровый халат Катерина лежала на постели, с натянутым до носа одеялом. - Всё в порядке? - Надеюсь обойдётся и отлежусь, спасибо, - сонно сообщила брюнетка, из-под ресниц оглядывая хлопочущего над ней мужчину. – Ещё чаю попроси кого-нибудь принести. Только не горячего, тёплого. И поесть. Терзаясь угрызениями совести, он принёс всё сам и теперь глядел, как она поджав ноги по-турецки быстро жует круассаны с шоколадом и запивает их чаем. - Шпасибо, – Катерина, довольно щурясь, улыбнулась. – Мне теперь точно ничего не грозит. А ты, наверное, хочешь позвонить. Опоздал сильно, да? - Да. - Элайджа отметил блестящие глаза, розовощёкую мордашку – хоть сколько-то нервничающей Катерина не выглядела ни в коей мере. - Опоздал, но раз всё хорошо - пойду. - Пока, - беззащитность на её лице исчезла вместе с Элайджей в комнате, превратившись в глубокую задумчивость, вскоре сменившуюся нервным отчаяньем. Прислонившись к двери ванной, он наблюдал за электронным табло – снова пятнадцать градусов по Цельсию. Девушка зафырчала, но как ни в чём ни бывало продолжила мыться. Потом стало сорок. И снова пятнадцать. Плескалась она ещё минут десять, чередуя воду, закончила на тех же пятнадцати градусах. Наконец, стук капель стих и из душевой кабинки высунулось круглое лицо с закрытыми глазами и худенькая рука, шарящая по вешалкам в поисках большого махрового полотенца. - Держи. - Спасибо, - автоматически беря вещь, пробормотала Кет. - Ой! - Не за что, - вежливо отклонил благодарность Майклсон, поднимая брови и насмешливо глядя на датчик температуры. - И как наша красивая грудь? Не болит? - Не особенно. – Закутавшись в полотенце, осторожно ответила Катерина, с опаской ныряя ногами в подставленные им мягкие тапки. – Ты вернулся? - Я звонил Фениту, всё готово, он нас ждёт. Раз уж я опоздал – подожду тебя. - Езжай. Мне нужно покормить и собрать Златку, поедет со мной - она вчера была одна большую часть дня и сегодня утро. - В полчаса уложишься? Она поколебалась, решив было враньём прибавить себе времени, но по глазам поняла, что дальше. И пошла ва-банк. - Да, но плюс волосы уложить столько же, накраситься, позавтракать… Не раньше, чем через часа два. Да и вообще, я собиралась сначала к родным, со Стефаном поговорить опять же. - У тебя полчаса, после адвоката у меня совещание. А ты и с полотенцем очень милая, - сомнительное ободрение в сторону женщины, не выходившей из дома некрашеной, - время Фенита тоже не резиновое и на трассе пробки – подсохнут волосы немножко и поесть прикажу собрать в дорогу, – ещё более сомнительное, учитывая, что езды было полчаса. - В машине. - А если опоздаю? – сощурила веки женщина. - Я как добрейшей души человек позабочусь, что не опоздаешь. - Я сомневаюсь в её наличии... - Хочешь докажу? - Он улыбнулся, и Катерина всё правильно сообразила. - Так что заказать на завтрак? - Малину и йогурт, - с силой сдёргивая полотенце, рыкнула она. - А йогурт с чем? - … - Прости я, кажется, плохо расслышал последнее слово, с чем? - невинно переспросил мужчина. Решив не обучать аристократических бездарей всему набору английской лексики негритянских кварталов, Кет быстро ретировалась в детскую.