Приходите за счастьем вчера

- Она снова у вас? Прошу прощения, - постучавшая в дверь няня вошла в кабинет. София, подняв голову, посмотрела на женщину и снова принялась катать по ковру мячик, бормоча себе что-то под нос. - Сейчас заберу. Но стоило ей подойти, и до этого спокойная девочка зашлась криком, не желая покидать комнату. И тут же вопросительно уставилась на Элайджу. - Оставьте её в покое, раз уж приползла. - Майклсон бросил быстрый взгляд. - Она тихая, и пока мне не мешает. Где Катерина, кажется, она забирала обеих? - Она отправила няню вперёд с детьми, и ещё не возвращалась от вашей сестры. Последний месяц Катерина едва ли бывала дома дольше, чем он, возвращалась только поспать и таскала детей с собой, курсируя между домом Бекс, а точнее ипподромом, и офисом «Vine&Spirit». По крайней мере, так казалось мужчине. Сказать, что это не раздражало Элайджу, было трудно, но поскольку он сам зачастую приезжал домой поздно вечером, это раздражение не находило реальной подпитки, оставаясь на периферии и рождалось скорее из постоянного общения Катерины с Локвудом, даже если и лишь по скайпу. - Хорошо. Я её переодену и отнесу к вам. Они остались одни, малышка моментально притихла, Элайджа с трудом удержал улыбку – у него росла настоящая хитрюга. - Софи, - тихо позвал мужчина. – София. – Девочка подняла голову и улыбнулась. - Папина дочка? - Па… Па... - Какая ты умница. Ползи ко мне. - Па… Подхватив малышку на руки, он принялся снимать с неё комбинезон. Как ни убеждай себя в обратном, а всё это ерунда – не было разделения на папину и мамину, просто Златка была похожа для него на саму Катерину. Его весёлая, быстрая малышка – младшая, но несмотря на неполный год она уже самостоятельно ползала с активностью паровоза, и то тут, то там он слышал её писк или находил под каким-то диваном растерянную и запыхавшуюся Катерину. Элайджу этот бардак веселил – судя по рассказам Елены, бумеранг вернулся спустя двадцать шесть лет к той, которая когда-то ставила на уши весь дом. Златку или, как обычно называл дочку, Рыжика он обожал с нежностью, взращенной долгой, но так и не нашедшей своего полного выражения любовью к её матери, София же была просто подарком судьбы, счастьем неожиданным, и потому за ней Элайджа наблюдал с лёгкой, безоглядной радостью, балуя не меньше Златки. Катерина никакой радости от общения мужа с малышкой не испытывала - он часто ощущал её упорный, безэмоциональный взгляд на себе, когда брал Софию на руки или привозил подарки, - но объясняться с женой по этому поводу не желал. Как и не желал думать о том, что давно пора найти Софии приёмных родителей. Периодически Элайджа делал попытки, но все кандидатуры в итоге оказывались несостоятельными в том или ином пункте, и наконец, решив, что именно сейчас у него нет на эти заботы времени, Элайджа оставил всё как есть. Он отнёс Софию няне, посмотрел, как девочки плещутся, сидя в ванне, и уже собирался вновь вернуться к документам, когда запыхавшаяся Катерина появилась на пороге дома, впустив за собой в дверь холодный февральский ветер. - Привет. Рада, что ты уже дома. – Стремительно пройдя холл, она одновременно стряхнула превратившийся в капельки снег с обрамлявших лицо волос и скинула верхнюю куртку. - Ты занят? Хотя, неважно. Нам нужно поговорить, лучше в твоём кабинете. Можно? - Разумеется. - Чем скорее, тем лучше. Но очутившись в кабинете, они оба ощутили минутную неловкость – в последний раз брюнетка была тут в тот день, когда узнала об исчезновении Аиды, и после той давней ссоры подчёркнуто не заходила. Элайджа же немного порадовался её присутствию, хотя прекрасно понимал – только крупные проблемы могли заставить Катерину попросить об этом разговоре. Точнее о разговоре на его территории. Но всё равно ему было дико, что для человека табу входить в комнату дома, где живёт уже не первый месяц, однако и в голову не приходило сказать об этом самой Катерине, возможно, потому, что ему нравилось отсутствие с её стороны каких бы то ни было посягательств на жизненное пространство. Одно дело – иногда, другое – когда к тебе вламываются с элегантностью слона в чайной лавке в любой момент времени. - Присаживайся, где удобно. Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он, увидев, что Кет застыла посреди комнаты. - Я кормлю, Элайджа, - хмыкнула женщина, - а если захочу чая, воды или молока – поговорили бы на кухне. - Глупый вопрос? - Не более, чем моё стояние посреди комнаты с многозначительным видом. Пройдя к окну, она оперлась о подоконник спиной и ладонями. Несмотря на лёгкий тон, которым она говорила, выражение глаз под тёмными бровями было серьёзным, даже грозным, губы поджаты и плотный чёрный костюм для занятий с лошадьми, ловко обрисовывавший точёную фигуру, лишь сильнее подчёркивал эту суровую атмосферу, и Элайджа невольно собрался. - Извини, просто мне трудно понять, с чего я должна начать. Пожалуй, начну с обещания. – Она побарабанила пальцами по подоконнику. – Мне нужно твоё слово, что то, что я сейчас расскажу, не пойдёт дальше этой комнаты до моего согласия. Несмотря ни на что. - Оно у тебя есть, - голос Майклсона стал по-деловому сух. – Начни сразу с сути вопроса. Несколько дней назад. - Присмотрите за ними, - поправив красную шапочку, велела Кет няням. – Я надолго не задержусь. Открыв дверь в заборе ключом, который дала Бекс, Кетрин быстро пошла по дорожке. Сегодня они с Дени не занимались, но событие случилось значительное – Александр решил сделать малышке подарок и купил совсем молоденькую рыжую лошадку, которую поселили в том же здании, что и Аиду. Поскольку Аида была не особенно привычна к компании, Кет, конечно, беспокоилась, как её любимица отнесётся к подобному соседству и, возвращаясь с лекций, решила проведать на ночь. На улице рано стемнело, снег, так порадовавший на праздники, давно растаял, и стоило случайно оступиться и сойти с дорожки, как её тёмные сапоги оказались в грязи. Кет остановилась на пороге, схватила лежавшую неподалёку тряпку и принялась счищать капли, когда тряпка выпала из рук. Незнакомый голос тихонько бормотал: -… Я никогда не буду тебя любить меньше неё… Иллюзия такая маленькая, но, когда вырастет, то вы обязательно подружитесь. У меня мама тоже была совсем ещё маленькая, младше Керолайн… - Хруст. - Это им не помешало. Резко распахнув дверь, Кетрин застыла: незнакомый голос был голосом Даниэллы, а сама девочка, одетая в алое пальто, стояла у стойла и кормила Аиду яблоками. Бормотание оборвалось, Дени дёрнулась и обернулась. Личико исказил нескрываемый ужас. Кетрин молчала. Обе, девочка и женщина, так и стояли несколько секунд без движения, пока, наконец, сбросив оцепенение, Кет не сделала несколько медленных, в тишине звонко-чеканных шагов по направлению к стойлу, но не к Аиде, а её новой рыжей соседке. - Привет. – Протянув ладонь к морде животного и полностью сосредоточив внимание на нём, едва ли не материально чувствуя страх исходящий от всего существа Дени, Кетрин спросила: - Так это тебя зовут Иллюзия? У нас ещё одна рыженькая девочка получилась… За спиной раздались замирающие, едва слышные шаги, и пыхтящее дыхание. Раз… Два… Три… Четыре… Внезапно шаги ускорились, затопотали, и когда Кет обернулась к ревниво всхрапывающей Аиде, девочка уже исчезла из помещения, лишь на освещённой светом из распахнутой двери дорожке мелькнула тень. Прислонившись к дверце стойла, Кетрин задумчиво обвела пальцем белую звёздочку, украшавшую лоб Аиды. Та дёрнула головой, положила голову на плечо и замерла, недобро косясь на Иллюзию… - Привет, ты всё-таки приехала? – распахнув двери Бекс, довольно улыбнулась. – Я думала, что уже не будешь. - Я заходила на конюшню, посмотреть, как поладили лошади, - войдя и стягивая с пальцев перчатки, улыбнулась Катерина. - По-моему ничего, хотя маленькая всё время лезет к Аиде играться, а та её гоняет. Но когда в разных стойлах, всё тихо и мирно. Останешься ужинать? Где девочки? - Не откажусь. Девочек покормила в машине и отправила с няней домой на такси. Ужин был, как и всегда, отличный: Бекс не умела готовить сложных блюд, как Керолайн, да и ей было некогда, но простые удавались выше всяких похвал. Неудивительно, что аромат, исходивший от запечённого в фольге мяса заставил желудок полдня проведшей на учебе Катерины сладостно сжаться в предвкушении. Наскоро забежав в ванную, брюнетка поспешила сесть за стол. - А где Дени? – дружелюбно спросила Кет, кивнув на пустующее место за столом. - Ты не поверишь, спит как убитая, а всего восемь, - сказала хозяйка, – хотя мы после пяти не ели, она весь день на воздухе. - Думаю, и не надо будить, – с энтузиазмом накладывая себе на тарелку сочное мясо ответила Кетрин. - Всё-таки сегодня здесь был Александр, лошадь новая – много волнений, вот и устала. Вкуснятина какая… – Спасибо. Когда твоя подрастёт, тоже захочешь научиться. - Это нереально, я готовые колбаски не умею поджарить. Позже, поужинав и убрав со стола, они сидели в гостиной, разговаривая о всяком разном, в основном об учёбе – теперь, когда Кет училась, а академического склада ума Ребекка никогда и не прекращала, молодые женщины частенько бывали на одной волне. И в итоге засиделись на целый час. Взглянув на часы, показывавшие половину десятого вечера, Бекка предложила: - Может, останешься ночевать? Комната за тобой. - Нет, спасибо. - Привет, я немного опоздала. А вы готовы? - Да. – Кивнула Бекс, а на крыльцо вышла девочка в бриджах и куртке. И уставилась на Кет, вместо того, чтобы как обычно протянуть ладошку и поздороваться. Быстро шагнув по дорожке, Кетрин улыбнулась. - Тогда давайте. А то ведь нам теперь нужно немножко и с Иллюзией побегать. Энергично кивнув в знак согласия, Даниэлла спустилась со ступенек. «Ты не злишься?» «За что?» «За то, что я не говорю с тобой?» «Нет. Ты ведь не должна, если не хочешь?» Дени задрала голову и пристально уставилась на голые верхушки задубевших на зимнем ветру ясеней. Поняв, что «разговор» окончен, Кет спрятала телефон в карман, натянула кожаную перчатку, взяла повод, и они вновь пошли рядом. День тоже шёл своим чередом – скачка, гуляние с лошадками на поводу, обед, игра в покер, где Кет, конечно же, проиграла, а Бекс выиграла, к восторгу маленькой мисс Сальваторе… «Я очень сильно хочу. Но у меня не получается». Они сидели наедине на диване – Бекс на минутку отошла, и пересадив девочку к себе на колени, чтобы было удобнее писать на одном телефоне, Кетрин погладила её по щеке и быстро застучала пальцами по виртуальной клавиатуре. «А с кем ты пробовала?» «С мамой. Я сразу побежала к маме, но у меня ничего, совсем ничего не получилось». «Ну, и ладно. Но как-нибудь ты попробуй забыть, что я рядом, когда мы будем гулять с Аидой. О’кей?» «Я попробую. Только ты никому не скажешь?» Дени смотрела внимательно, и Кетрин поняла, что, если помедлить, девочка заплачет. Зачем ей плакать? «Не скажу, не бойся». - Смотри, Даниэлла. И Кет, нажав на «Delete», стёрла их переписку из телефона. Робко улыбнувшись в ответ, Даниэлла взяла на руки сновавшую взад-вперёд у их ног Марису и принялась её гладить. - Дени может говорить. - Даниэлла? – он уже был готов к любой вести, но точно не к хорошей. – Это все твои новости? - Это все мои новости, - подтвердила Кет. – Только Ребекка об этом не знает, и я обещала девочке не говорить её матери. Не потому что Дени не хочет, она хочет, но не может. Кивком велев ей продолжать, Элайджа сел в рабочее кресло. - То есть в целом у неё есть способность, физиологических нарушений нет, как и говорил врач, но в реальности всё другое. Она говорит не со мной, и я узнала об этом случайно, а только с Аидой. - Как давно? - Неделю назад. – Не выдержав напряжения, Кетрин нервно прошлась по комнате. - Я боюсь навредить своим вмешательством. Что она испугается или что-то подобное, но и что делать дальше не знаю. Я хотела попробовать занятия с детским психотерапевтом, но Даниэлла резко против рассказа Бекс, а без согласия матери это невозможно. Дени - мне напоминает Елену, такая же в себе и ранимая, и здесь нельзя ничего делать кавалерийским наскоком. Я думаю, она очень стыдится того, что не может говорить с Ребеккой, но может с Аидой, понимает, как мать страдает, пытается заговорить, в итоге сильно нервничает и получается ещё хуже. Когда я узнала, случайно зайдя на конюшню, она очень испугалась и убежала, но потом, когда я приехала на следующий день, видимо, поняв, что я никому ничего не рассказала, снова начала заниматься. Мы поговорили о произошедшем только через три или четыре занятия. Если я не обращаю внимания, и она считает, что никого рядом нет, то забывается и может даже давать команды лошади, и та её слушается. Бекка говорила мне, что она перестала разговаривать, когда узнала о Деймоне, значит, это защитная реакция на стресс, но что с этим делать, я не понимаю, – закончив свою тираду, Катерина упала на диван, кусая губы, и уставилась на мужчину. - В первую очередь перестать накручивать себя самой. Ты с ней разговаривала хоть раз вслух? - Нет. Я всегда ей пишу, а она мне в ответ. И всегда при ней уничтожаю нашу переписку, хотя мне кажется, она и так верит. – Резкий, свистящий выдох: - Она очень мне верит, Эл, поэтому из-за данного ей слова я так долго ничего не говорила, но всё же это ребёнок. Я не могу оставить на произвол, но и что мне делать дальше не знаю. - Вы не обсуждали, она начала разговаривать с лошадью сразу, как только я её перевёз из поместья, или после того, как появилась ты? - После меня. Аиду не неволили, но и сказать, чтобы она ко всякому подошла, ведь тоже нельзя. Плюс Даниэлла немного боялась вначале, но она скрытый лидер, умеет быть упрямой и будет действительно хорошей наездницей. К тому же она понимает психологию лошади, я была удивлена её наблюдательностью за ушами, да и в целом лошадиную психологию. Мне в пять лет такое даже не приходило в голову, для меня лошадь была что табуретка, сел да и поехал, если ты помнишь. – Кет скосила глаза, и почувствовала облегчение, увидев, что Элайджа слушает предельно внимательно эти на первый взгляд ненужные подробности. – Я научила Дени кормить Аиду, а после она начала иногда подходить к стойлу и давать моей лошадке вкусности сама. В один из моментов заговорила, но Даниэлла не помнит в какой, потому что не сразу обратила на это внимание, ей казалось, что она думает с лошадью. - Что? - Думает с лошадью. – Кетрин поджала губы. – Это вот как ты с Мартином. Ты его не любишь, а он знает и всячески мстит в ответ, хотя ты его вроде бы не гоняешь. Вы иногда так смотрите друг на друга, как будто говорите… Элайджа фыркнул – с котярой отношения у него не складывались, это правда, в отличие от всей остальной части домашних. Да и недомашних – зверь подластился даже к приглашаемому время от времени садовнику, и тот прощал ему разрытые по подвалам бочки с оставленными на зиму луковицами хризантем и тюльпанов. И да, они с Мартином «общались», если взаимопонимание по части блужданий на тропе войны можно было так назвать. - Ты хочешь сказать, она говорит про себя с лошадью? - Да. А потом сообразила, что вслух. - И когда сообразила, то побежала к матери и попыталась поговорить с ней? - Но у неё ничего не вышло. – Кетрин сжала пальцы, вновь с надеждой посмотрев на Элайджу: - Ты хочешь сказать, что есть положительная динамика, да? - Именно так. И нам нужно распорядиться ею быстро и с умом. Не напугать, но и не сделать из этого такой тайны от Бекс в глазах Даниэллы, чтобы рассказ ей о том, что она говорит, не превратился в ещё большую проблему, чем сейчас. Займусь подбором психотерапевта завтра же. - Займёшься? Спасибо. – Выдохнув, Кетрин прикрыла глаза, чувствуя, как они набухают непрошеными слезами. Она уже держала чужую жизнь в руках, держала свою, но никогда это не было так страшно, как ответственность за будущее маленького, ещё не сформировавшегося человека. Ответственность, к которой в отличие от рождения дочери она не стремилась, но которая сама её выбрала и которую до сегодняшнего дня Кетрин не решалась ни с кем разделить. – Я очень, очень благодарна тебе. - Катерина, опомнись, - резковато окликнул её Элайджа. - Дени - моя племянница, конечно, я сделаю всё что можно и нельзя. - Да, извини, я не подумала. – И вправду сообразив, что её благодарности выглядят неуместно, и поборов сентиментальность, брюнетка встала. – Ну, раз решили, обсудим ещё поконкретнее, когда всё обдумаешь. Мне нужно покормить девоч… Златку на ночь. Катерина улыбнулась, и Элайджа вновь невольно залюбовался ней. Сейчас, когда с её души, видимо, сняли тяжёлый груз и ушла атмосфера угрозы и жестокости, перед ним стояла просто красивая молодая женщина, немного уставшая и с печальными глазами. С такой не займёшься тем полуживотным сексом с невероятно сильным обоюдным желанием разрядки, когда стирались любые роли, который он любил и который получал лишь в объятиях Катерины, но она вызывала нежность. Нежность не соседствовала с горечью, или прежним раздражением, что эта красота направлена лишь на то, чтобы подчинять его своим целям. - Катерина, подожди… - Да? – она остановилась, по лицу вновь пробежала тень тревоги, но тут же исчезла, стоило увидеть его улыбку. - Тебе к лицу занятия с лошадьми. - Я знаю. Кивнув, она вышла, оставив Элайджу в состоянии некоей прострации, потому что он мог поклясться, что за этой подаренной ему уверенной, а точнее - привычно самоуверенной репликой, разглядел в лице Катерины ещё и застенчивую радость. И то ощущение магии, которое он испытал на Рождество охватило его вновь, только гораздо объёмнее. - Дени, милая, я хочу сделать это, чтобы тебе было хорошо и твоей маме тоже. Для неё это будет большой сюрприз. Ты когда-нибудь делала маме подарок, и чтобы тебе кто-то помогал? «Мы с учительницей делали открытку с медведями из разной фасоли на Рождество. Это очень долго и сложно». - Вот и это тоже самое, только этот сюрприз тебе поможет сделать ещё один дядя. Его зовут Уэс. Он почти доктор, но не совсем, потому что он не лечит лекарствами, а обычно только разговаривает. Тебе нужно постараться и потренироваться с ним, как с учительницей. Будешь? «Я всё понимаю. Ты хочешь, чтобы я училась говорить с другими и не боялась. Но мама точно будет рада такому сюрпризу, если он получится не слишком качанный? Или совсем некачанный» - Качественный? Обязательно и очень сильно. Твоя открытка тоже вряд ли была как из магазина, не так ли? После минутного молчания согласно кивнув, Даниэлла села на стул. Кетрин села рядом. Сообщать о том, что о тайне теперь знает и Элайджа, было очень сложно, но Кетрин с ней справилась, рассказав Дени пространную историю о том, что когда-то она пообещала Богу, что будет рассказывать мужу обо всём важном в своей жизни, и показав обет, который дают новобрачные перед священником. К обетам девочка отнеслась без особенного интереса, энтузиазма по части растрезвонивания своих секретов тоже не испытывала, но из нежелания лишний раз сердить, как выяснилось, одного и того же всехнего Бога, который должен был вот-вот вылечить отца, решила, что Кетрин права. Но куда более сложно было получить согласие девочки на разговор с психотерапевтом. - И ты не переживай, если сразу ничего не получится. Это тоже не страшно, сейчас не получится – получится потом. – Кетрин покусала губу. – Ты помнишь, как вы с мамой учили буквы, Дени? Снова кивок. - Это было долго и нудно, зато сейчас ты пишешь замечательно. А вот, например, твой дядя Эл пишет плохо и совсем непонятно. «Почему?» - Не получается. Хотя, по правде, это ему совсем не помешало в жизни. Хорошо, если всё получается и, конечно, надо стараться, но бывает не получается долго, а может и вовсе не получиться. Но это тоже не трагедия. «Что такое трагедия? У тебя так было?» - Трагедия, это когда очень, очень большое, непоправимое горе. Обычно смерть нельзя поправить. Что у меня не получалось… - Кетрин задумалась, что может заинтересовать Даниэллу, - да вот с лошадями у меня совсем не получалось сразу. Когда-то давно, так давно, что ты ещё не родилась, а твоя мама училась в школе, дядя Эл посадил меня на лошадь, и она вдруг немножко разогналась. Я чуть с неё не свалилась со страху. А потом уже несколько лет спустя, когда жила в Нью-Йорке, я увидела Аиду, она была маленькой, я захотела подойти к ней, чтобы познакомиться и погладить. Но она взяла меня и укусила, - представление о том, что Аида может кусаться, сильно развеселило Дени, а Кет вздохнула: - честно говоря, мне тогда было совсем не смешно, а больно. Но я решила, что добьюсь её мм… расположения. – Увидев недоумение, исправилась, - захотелось подружиться. «Зачем?» - Мне было стыдно за тот случай, когда чуть не упала, мне хотелось быть упорной. Настоять на своём. Только упорные люди добиваются успеха, Дени. А потом Аида мне очень понравилась, я долго с ней гуляла, и мы привыкали друг к другу несколько лет. Теперь ты видишь, как мы с ней подружились, и я могу скакать на Аиде почти без всего, гораздо быстрее, чем на той лошади с дядей Элом. «Я тоже боялась спать, если темно и гроза, когда была маленькой. И жуков. Сейчас совсем не боюсь» - Да, это похоже. Кстати, твой дядя Эл тоже всегда боялся пауков и сейчас бо… - Ты решила окончательно дискредитировать меня перед племянницей? – раздался бархатный голос Майклсона от двери. – Почему бы не рассказать, что кто-то так и не научился варить настоящий кофе. Поверь, Дени, это было гораздо более плачевно для удачного замужества твоей тётушки, чем пауки и письмо для моей карьеры. - Вот он ко всему ещё и вредный, - Кетрин показала кончик языка бывшему мужу. – Нас девочек нельзя обижать. Но когда он не вредничает, справедливости ради - добрый и смелый. - Ты думаешь тебе кто-то поверит после всех россказней? Мм, Дени? «Я поверю. Папа говорил, что ты смелый, добрый и умный. А язык показывать невоспитанно, так делают только очень плохие девочки. Это мама говорила». Кетрин сидела явно обескураженная и растерянная. Элайджа с трудом сдерживал улыбку, Даниэлла тоже разулыбалась. - Неужели, ты никогда никому не показывала язык, Дени? «Иногда. Когда никто не видит, что я плохая – можно. А когда видят, я хорошая, и поэтому у меня будет два мужа. Я им не скажу про язык и другие тоже не смогут». - Но мы знаем и можем. «Нет, вы не скажете, потому что мне тоже нужно два мужа». - Зачем столько сразу? «Они будут мне дарить сразу два подарка на День Рождения. А те, кто сами по себе, совсем подарков не получают, и они очень несчастные женщины…» Тут уж не выдержала и Кетрин, и не дочитав сообщение, звонко рассмеялась: - Майклсон, это чьё кредо было только что продемонстрировано – ваше или Сальваторе? - Они слились в едином порыве высшего английского света, - чмокнув женщину в носик, Элайджа вопросительно посмотрел на Даниэллу. - Пойдёмте? Но та вновь подбежала к столу. «А доктор?» - Доктор не сегодня, это я просто так рассказала. Предупредила. Ты же ещё утром не знала ничего о докторе, Дени, и могла не согласиться, зачем тогда ему ехать? Плюс ты уже взрослая леди, а они должны готовиться к приходу докторов заранее. Даниэлла растерянно уставилась на Кетрин, спрашивая, что она имеет ввиду. - Хорошо покушать, можно даже сразу три пирожных, выспаться и обязательно надеть праздничное платье. «И взять Марису?» - Да и Марису тоже можно взять. Женщинам домашние друзья придают уверенности и шарма. - Придавали кучу шарма, - поднял глаза к потолку Элайджа. – Мужчин очень одолевает романтизм в момент прятанья ботинок. Надменно фыркнув и взяв ладошку развеселившейся Дени в свою, Кет устремилась к двери. - Психотерапевт? Снова? – растерянно посмотрела на старшего брата Бекс. – Но это не помогало. - Но это был не Уэс, - подала голос с другой стороны гостиной Кетрин. - Мы попробуем во время катания на лошади. Обычно Дени расслаблена и весела в этот момент. Попытка не пытка. - Мы ничего не потеряем, сестрёнка. Тем более с ними постоянно будет находиться Катерина. - Ну, хорошо. Я согласна. - Отлично. Тогда и начнём прямо завтра. - Не мельтеши, - коротко приказал Элайджа, непрестанно ходившей взад-вперёд бывшей жене. – Скоро паркет протрёшь. - Ну, конечно, дышать на ребёнка перегаром в разы приятнее. - Что-то они долго, - проигнорировав ядовитое замечание по поводу рюмки коньяка, влитой в его организм, пробормотал мужчина. - Это тебе не укол делать, раз и выпнул из кабинета. Но всё же Кет плюхнулась в кресло и замерла, принявшись грызть и без того растрескавшиеся губы. Элайджа щёлкнул по опустевшей рюмке. Оба были раздражены и нервничали – сегодня Дени впервые встречалась с Уэсом. После пребывания в комнате Катерины, девочка сама решила, что они с врачом должны остаться наедине, и теперь бывшие супруги Майклсон маялись в гостиной, периодически срываясь друг на друга. - Может, не надо было к психотерапевту? - вдруг жалобно спросила Кет. – Вдруг сама бы заговорила? - Мы должны сделать всё по максимуму возможного. – Элайджа говорил чётко и ровно, но сжавшие край стола пальцы выдали волнение. Рывком поднявшись, Катерина в несколько шагов очутилась у него за спиной и обхватив за плечи поцеловала в макушку. – Всё будет хорошо, кошечка. Надо ждать. И они ждали все три часа. А потом, глядя на их полные напряжения вопрошающие физиономии, Уэс едва не рассмеялся – не потому, что не жалел их, а потому, что двое взрослых людей даже не сообразили, что в первый сеанс девочка должна просто привыкнуть к нему. И только вздохнул, увидев облегчение на лицах Майклсонов, когда узнали, что доктор с Дени просто рисовали, и та описывала свою жизнь – как это типично: желать и одновременно страшиться исполнения желаний. Впрочем, и Элайджа и его супруга были приветливы, веселы и легки в общении, когда хотели, за обедом никто не чувствовал, что психотерапевт какой-то иной человек, Дени совершенно расслабилась, и оба создали у него хорошее впечатление. Две недели спустя. - Что было сегодня? - Пока ничего нового, – уложившая дочь и сидящая за туалетным столиком, Кет повела плечами, расслабляя занемевшую от нагрузок спину. – Всё было как обычно, Уэс во время прогулки, когда мы не скакали, рядом. Честно если, мне кажется толку не будет. Он боится. - Чего? - Лошадей. Ты не думай, что он отказывается от обязанностей, или я считаю, что нам нужно отказаться от его услуг всего после такого малого количества занятий, но там инстинктивный протест, и его никуда не спрячешь. Это меня напрягает, Аиду, может, и Дени тоже? - Мда… – Сев на кровать, Элайджа сцепил пальцы перед собой. - Пока мы найдём врача вам по душе… Но хотя тут делать нечего, значит, буду искать. - У меня появилась идея получше, - Кетрин обернулась, уставившись в деревянную поверхность столика и выводя пальцем на кружевной салфетке узоры. - Это Дэвид. Мы его будем брать на прогулки. - Дэвид? - Он тоже знает, что Даниэлла разговаривает. Я только сейчас это поняла. Он совершенно не боится лошадей, считает их очень красивыми, Дени ему доверяет гораздо больше, чем любым врачам, им легче общаться. Там только одна проблема – когда он узнал, решил, что Даниэлла не говорит из вредности, видимо, сказал кому-то, ему не поверили. Да, может, и по шее дали за ерунду, фигурально выражаясь, конечно. Но если я с ним поговорю и объясню всё подробно… - Наконец подняв глаза к зеркалу, Катерина встретилась взглядом с Элайджей, и серьёзно закончила: – Может помочь. Как ни крути для Дени я всё равно чужачка уже по одному возрасту, а Дэйв – дело другое. А Уэс будет просто наблюдать и высказывать своё мнение относительно развития. Стоит попробовать? - Я уже говорил, - Элайджа, не прерывая зрительного контакта, упругим движением встал и, очутившись у неё за спиной, положил тяжёлую ладонь на плечо. - Стоит пробовать всё. Кивнув, она предложила: - Пойду спать? Занятый мыслями о Дени, Элайджа всё же кинул короткий взгляд на часы – всего лишь полдесятого. Потом столь же быстрый взгляд на лицо женщины – только сейчас заметил круги под глазами, бледность щёк и непривычно неяркие губы, с растрескавшейся от ветра кожей, и неестественно прямую спину. Вообще-то, последнее время из-за Даниэллы находясь подолгу в Англии рядом с Катериной, он понимал, что она была не тем, что ему казалось по приезде, а нервной, спала плохо и мало, ложась позже него, вставая раньше, и истончалась на глазах. Но это было и естественно – помимо Златки и учёбы эти две недели она старалась почаще заниматься на лошади, самостоятельно выгуливая и Аиду и Иллюзию по очереди, и, хотя Катерина всегда была выносливой, и он не имел привычки нянчиться с ней, но от такого темпа кто хочешь свалится. - Ела вечером? - Нет, не хочу, - зевнула Катерина, подымаясь с места и выходя за дверь. – Полежать хочется. Что ты делаешь? - Собираюсь покормить тебя, – сказал Элайджа, глядя на её запрокинутое от неожиданности лицо. – Поскольку занятий любовью мне сегодня не светит, то хотя бы не оставлять меня жевать в одиночестве ты обязана. - Тогда правь в столовую, - устроившись у него на руках, скомандовала брюнетка. Элайджа проснулся полшестого, но снова Катерина уже бодрствовала. Если быть точным, то разбудил его именно её взгляд, объёмный и тяжёлый, каким никто раньше кроме неё не смотрел, и Элайджа не знал, что этот взгляд выражает, но было очень приятно его чувствовать. Вдруг всякая тяжесть ушла и раздался очень тихий голос: - Ты не спишь? Видимо, он как-то моргнул, Катерина заметила и решила проверить. - Да. – Майклсон открыл глаза. Женщина смотрела весело и легко. – Хотя мне странно, что ты проснулась. - Сегодня много дел, - уклончиво зевнула Катерина, выскользнув из его объятий. – Хотя тебя занимает только корпорация… - Ты меня не отвлекаешь, - оценив все нюансы выражения лица своего «приза», Элайджа взял её ладошку в свою. - Корпорация очень похожа на тебя в такие минуты. Много общего в управлении. - Неужели? – Выводя узоры на простыне, Катерина устроилась поудобнее и откинулась на спину, скрестив ноги. – Например? Президентские функции? - Структура. Это, - его ладонь теперь легла на её промежность, поглаживая сквозь шёлк халатика. Кет вздрогнула и притихла, когда пальцы замерли у самого чувствительного места, но позы не переменила, - ядро корпорации. Там, где я как президент, буду при любом раскладе… Шумно выдохнув, Кетрин продемонстрировала полную поддержку этих планов. … но это подробнее позже. - Пальцы двинулись вверх по судорожно поджавшемуся животу, распахивая шёлковые полы халата, и спустя несколько минут Кет его лишилась вовсе: – Ещё Фонды. Это моя поддержка и дополнительные средства. Очень мне помогают. - Очень? – она облизала губы, завороженно глядя уже на свою грудь. Точнее на мужские руки на своей груди. - Очень. Столько денег сэкономлено, усилий и всё благодаря им. Под градом поцелуев и укусов в шею забыв обо всех своих подлых планах на то, чтобы оставить бывшего мужа с носом, Катерина откинула голову на подушку, в изнеможении кусая губы. - Пожалуйста… - Но это стандарт. Чтобы мне сделать качественный рывок вперёд и получить максимум возможного в итоге, – ладонь уже скользнула по ногам. Бедро, колено, голень… Всё удостаивалось тщательнейшего внимания, и Кетрин уже полностью растворилась в ощущениях, когда услышала вновь: - нам крайне нужна «InterStructure», кошечка. – Пальчики на ногах, судорожно вцепившейся в простыни, женщины невольно растопырились от тёплого дыхания. - Каждое её подразделение. Каждая косточка. Я не был бы несменяем на своём посту, если бы ограничивался стандартом, ведь так? Вместо ответа с губ Катерины сорвался писк, когда Элайджа прикоснулся губами к своду стопы. - А чтобы наладить связь между ядром корпорации и моей движущей силой, мне нужна «PacificLine», - приподняв ногу брюнетки и согнув её в колене, Элайджа с удовлетворением оценил её изящный изгиб. Долгий поцелуй под коленом, прошивший тело Кет дрожью и вылившийся в очередной стон. Теперь горело всё тело. - Она далеко в Африке, но её значение крайне трудно переоценить. Ты слушаешь экскурс в мой бизнес? Ты же просила. - Я тебя… поняла. – Неожиданно в красках представив все подробности того, что будет дальше, Кет выгнулась. - Думаю, я очень хочу изучить президентские функции. - Сразу конец лекции? Перевернувшись, брюнетка отрицательно помотала головой. Провела ногтями по груди и животу, разглядывая тело перед собой. В глазах запылала откровенная похоть. - Семинар, - она прильнула к его животу, чувствуя, как под губами сокращаются мышцы. - Я хочу сразу на семинар. - Как у тебя это получается… - приподняв голову с подушки, Катерина дотронулась рукой до подбородка Элайджи, заставляя его смотреть на себя. Жест был доверчивый, довольный. И снова легла, вяло зевая и наслаждаясь тяжестью руки на своей талии – напоминании о тяжести всего тела ней. - Наблюдаю за твоим лицом, - Элайджа убрал прядь её волос со лба, радуясь, что Катерина сама дала ему возможность перейти к разговору. Страсть с ней оставляла слишком сильный след, и возвращаться в реальность было всегда трудно. Не хотелось портить эти потрясающие мгновения, поэтому он подушечками пальцев провёл по разгорячённой щеке брюнетки, оттягивая вопрос. Но и не спросить не мог. – Чего ты постоянно боишься? Молчание. - Тебе кажется, что ты самая хитрая и умеешь всё скрывать, но твоё лицо тебя выдаёт. - Вряд ли. – Насмешливо: – Я и имя-то своё не назову, не то что дельную мысль. Правда, не понимаю, как ты это со мной делаешь при минимуме вспомогательных средств. - Нет, не когда я в тебе. Но когда ты только возбуждаешься, ты как открытая книга. – С иронией вскинутые брови брюнетки, и кривоватая улыбка Майклсона. – Нижний слой эмоций виден сразу. И уж поверь, этот страх я наблюдал не раз и не два. Когда тебе снились кошмары про… сама знаешь про что. - Ты для этого занялся любовью с утра? Изучить повадки забавной зверушки? Уволь. И кстати, Элайджа, я никогда не боялась во сне Бернера, - она попыталась выбраться из постели, но та же рука, что напоминала об удовольствии железным обручем сомкнулась на талии и оставила на простынях - Учитывая сколько раз я лишался сна из-за твоих кошмаров, право на имя я имею. - Ревнуешь как в мелодраме? - Просто интересно. Кетрин рассмеялась. - Элайджа Майклсон. Я боялась этих снов, потому что там присутствовал ты. Косвенно. Если бы она хотела победить в словесном поединке и поставить бывшего мужа на место, то вполне можно было праздновать победу. Конечно, Кетрин не могла увидеть быстро расширившихся и сократившихся от её слов зрачков, но почувствовала, как рука Элайджи разжалась, и обернулась. Следующие его слова отбили всякое желание чувствовать себя победительницей: - В Бразилии я пообещал, что никогда не причиню тебе вреда. Да, это было до Сан-Франциско, но пока я в здравом уме, я его не причиню. - Я не это имела ввиду. – Сама вернувшись в объятия, она быстро поцеловала его в расцарапанное плечо. – Никогда не думала о тебе, как о Бернере. Просто… Знаешь, глупо бояться того, что уже случилось. По крайней мере, после, я не боялась. Мне было страшно, что ты узнаешь, - её глаза заблестели, стали чёрными как лужицы дёгтя, - у тебя был некий авторитет в плане оценки моих поступков. - Ты никогда не действовала, как хотелось бы мне. - Это не при чём. – Роскошная улыбка сирены, растопившая бы сердце и куда менее удовлетворённого мужчины. – Я была девчонкой и увлеклась с первого взгляда, потому что большинство моих сверстников кроме «Прекрасно выглядишь» и вариаций на тему ничего не скажут. Когда ребёнок утаскивает конфеты, он тоже знает, что мать будет недовольна, но от этого её авторитет не становится меньше. И его страх тоже. Сильнее всего боишься воображаемого будущего, а вовсе не того, что было и тем более то, что есть. Первое пережито, второе – с ним смиряешься, а будущее ещё можно изменить, и ты решаешь, как действовать. Решение может быть ошибочным. - Не мелодрама, а триллер с плохим концом, – хмыкнул Элайджа. – Попытка уйти от ответа засчитана, но не принята. Так чего же в будущем боишься ты? - Тревожусь. Что меня отправят с вещами на выход. Впрочем, - Кет говорила так легко словно речь и вправду шла о погоде, но ему показалось, что она чего-то ждёт и хочет, - за летом всегда приходит осень. Конечно, Катерина ждала нужный вопрос, а не признание в любви. Но ему не приходил в голову этот нужный вопрос, всё больше дурацкие, поэтому Элайджа не нашёл ничего лучшего, как повторить: - Тебе нечего бояться, Катерина. Совершенно нечего. Она решила, что ей можно запустить коготки поглубже и узнать побольше. Нет, Кет слишком сильно захотелось запустить коготки поглубже и узнать побольше, и она не сдержала любопытства: - Тогда зачем нужен мой контракт на деньги? Если с тобой что-нибудь случится, у меня могут отобрать Златку? - Могут захотеть официально, но фактически она будет с тобой при любых раскладах. - Кто может? – её губы задрожали от подтверждения условного предложения в вопросе, но брюнетка знала, что Элайдже эта дрожь совсем не нужна: - По закону только твои родные. - Да. Катерина, - его ладонь ласково легла на колено, круговыми движениями поглаживая чувствительную кожу внутренней стороны бедра, но ответ был совсем не тот, который женщина хотела услышать: - не делай вид, что ты не поняла моей лекции по корпорации. Если не поняла, то красавица имеет право на слабости, я продублирую. Мы договорились. Твои интересы в безопасности, секс, дом, дочка и наш контракт - это всё чем ты имеешь право у меня интересоваться, и это не поменяется, что бы я с тобой ни испытывал в этой постели. Ему показалось, что она набросится на него с кулаками, такая яростная молния мелькнула в карих глазах, но она сдержалась. Более того – в голосе звучали тщательно выверенные дружелюбные нотки, когда Катерина сказала: - Мне нужно спешить - покормить дочь, а после собираться в школу к Дэйву. Увидимся за завтраком, я в душ, – встав с постели и набросив халатик, она скрылась за дверью. Элайджа сжал в ладони отброшенную ею простынь – его успокаивало, что Катерина всё воспринимает правильно, хотя где-то в глубине существа он знал, что это противоестественно. Катерина ведь не Мередит… Хотя, что он там знал о Мередит? Он ошибся в их диалоге. Не нарушил что-то по формальному праву, в рамках которого остался, но ошибся... На неё всегда нападала сонливость и сильная слабость после утренней разрядки, сегодня ещё прибавилась обида, поэтому Катерина не пошла в душ, а очутившись у себя, свернулась на ближайшем диванчике. Но отдыха ей не дали – спустя пару минут раздался стук в дверь, и пришлось встать. - Что-то ещё? - спросила Кет бывшего мужа. Кивнув, он окинул быстрым взглядом комнату. - Да. Разрешишь присесть? Скрестив руки, она пропустила Элайджу внутрь. Он тут же устроился на том же диванчике, где минуту назад она лежала. - Я был груб. - Резковат в концовке. - Кет обернулась. - Но я уже знаю, что это твой пунктик при потере контроля. - Потере контроля? - Он вопросительно уставился в карие глаза. - Иногда мы занимаемся любовью, а иногда тебе хочется просто трахнуть меня. А иногда начинаем с первого и заканчиваем вторым. Меня всё устраивает. - Я... Кетрин, - Элайджа на мгновение сжал зубы. - Ты прекрасно поняла, о чем я. - Вот искренне не представляю. А о чем же речь, если не о сексе? - Она не отказала себе в удовольствии картинно приподнять бровь. - Ты был грубым со Златкой или слугами? Ну это всегда можно уладить, хотя от тебя очень неожиданно... - Прекращай паясничать. Я о нас с тобой. - Ах вот как? О несуществующих нас... - Голос брюнетки утратил медоточивость. Фыркнув, она скрестила руки на груди. - Тогда учитывай на будущее: я тебе не твои шлюхи, чтобы учить меня, как себя вести и что говорить в постели. - В этом и беда. - Элайджа вдруг усмехнулся. - Поверь, я очень выдержанный человек и за всю жизнь не оскорбил ни одной кхм... дамы, с которой её делил. - Отличная комбинация похвалы и оскорбления, - на сей раз удержавшись от проявления каких-либо эмоций, констатировала Кетрин. - А теперь давай закончим – и вправду много дел. - Твоя подушка смята и тёплая, - встав и подойдя, он коснулся подбородка брюнетки. - Я тебя разбудил? - Да. Не говоря о том, что тебя нелегко ублажать, я в любом случае имею право на личное пространство и отдохнуть. - Вполне, - Элайджа улыбнулся в ответ на непробиваемо-равнодушный взгляд. - Но удобнее это делать в нашей постели. Я был не прав, изображая из себя преподавателя перед ученицей. - Кет скосила глаза на мужчину - не ослышалась ли? – Катерина? Позволила себя обнять. Скользнув языком в её рот Майклсон закрыл глаза от удовольствия, чувствуя, как нежные ладони гладят мышцы его спины. Он знал, что как бы ни мерились характерами - оба раздавлены жестокостью, которую допустили по отношению друг к другу и которая так искорежила их на самом деле счастливую жизнь, и ему не хотелось терять на минутку вернувшееся приятное ощущение того, что все просто и понятно, когда Катерина, очутившись вновь в его комнате, вдруг подоткнула одеяло и прижалась щекой к его боку. Элайджа посчитал, что она уже заснула, когда внезапно услышал: - Скажи обо мне что-нибудь хорошее. - Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел в её задумчивое и на мгновение печальное лицо, ожидая продолжения. - Что-нибудь не относящееся к моему отличию от толпы женщин из твоей постели. Напрасная попытка – Элайджа вновь лег и молчал, перебирая локоны на её макушке, поэтому Катерина решила удовлетвориться этим проявлением нежности и начала погружаться в дрему. - Я всегда занимаюсь с тобой любовью. Даже когда мне хочется просто трахнуть тебя. - Короткая пауза. - Иногда напрягает, но когда все хорошо - одно из самых больших удовольствий на свете. Однажды исключение было, но Элайджа не соврал - просто о нем не подумал. И не догадываясь насколько у него получилось угодить, он только улыбнулся, когда услышал гортанное сопение, которое Катерина обычно издавала, когда засыпала очень довольной. Майклсон поиграл её волосами, глядя в расслабленное лицо. Чужая женщина, которая в ответ на его ледяной тон, с равнодушием достойным любой обычной "девочки на ночь" вышла из этой комнаты полчаса назад, исчезла, и теперь их диалог и вправду завершился правильно. В отличие от женщины Элайджа засыпать не собирался, но теперь мысли пошли иные – совсем не о Кет, а о «Мазератти», на который заключил контракт Нейтленд, о том, что Хелвид может ещё и захотеть отпуск в этом году или следующем, на который его подобьёт белобрысая невеста, и который был совершенно без надобности самому Майклсону… Скоро Катерина снова влетела в круговерть событий с Дени, он, зачастую в прямом смысле в офисе дневал и ночевал пытаясь компенсировать своё отсутствие в Великобритании, поэтому снова, когда они встречались, тем обсудить было предостаточно и без высоких материй. А чуть больше, чем пара недель спустя ему показалось, что все внутрисемейные вопросы разрешились сами по себе. - Сколько можно говорить, - разгневанный голос Кет раздавался совсем рядом, - я не твоя мать. У тебя её вообще нет и никогда не было. Отойдите от меня, я очень зла. В ответ послышался детский рёв, по голосу плакала София. В мгновенной вспышке ярости Элайджа рванул ручку двери. Кет сидела на полу на коленях в окружении разбросанных футляров от помад, рядом стояли две девочки в одних лишь памперсах, измазанные с ног до головы красками, но если Златка была спокойной и рассматривала маленькую соседку, то из глаз Софии катились крупные слёзы. В комнате одуряюще воняло духами. Майклсон в два шага преодолел пространство. - Что здесь происходит? Почему ты кричишь на Софию? - Они рылись в моей комнате в ящиках, достали косметику, залили всё духами… - сердито начала перечислять женщина, перебирая флакончики и пыталась понять, что ещё подлежит спасению. – Виноваты обе, но ведь Златка до ящика не достаёт. Это всё - дело рук Софии. - И что с того, что она залезла в твой ящик? - А тебе нос отказал? Или глаза? Я не раз запрещала им даже подходить к моим личным вещам! - Им год, Катерина. Если так дрожишь – запирай свои цацки или комнату на ключ, а не повышай голос на моего ребёнка, - Майклсон присел на корточки: - Софи? Иди ко мне, моя девочка. София. Но вместо этого малышка рыдала, изредка посматривала на лицо Кет, видела на нём недовольное выражение и вновь начинала обиженно мяукать плачем. Поняв, что так может продолжаться до бесконечности, и отвращение от горького привкуса во рту от духов, Элайджа взял дочку на руки. Надменно хмыкнув, встав с колен и взяв какую-то бутылочку, Катерина вышла из комнаты со Злателиной на руках. Чувствуя, как от духов уже начинает подташнивать, Элайджа тоже вышел, направляясь в детскую, но София не желала оставаться с ним. - Куда, Софи? – решив – главное не мытьё, а чтобы она окончательно успокоилась, Элайджа поставил девочку на ноги, и взяв двумя пальцами крошечную ладошку, послушно пошёл за постоянно оглядывающейся дочкой. Это оказалось не лучшей идеей – София привела его прямо к спальне Катерины. Прежде, чем он сумел отговорить, она решительно ударила кулачками в створки двери, одна распахнулась. Оба – мужчина и девочка замерли на пороге разглядывая женщину, в эту секунду ватным тампоном оттиравшую с живота Злателины алую помаду. Вдруг с громким яростным воплем София подбежала и вцепилась в подол домашнего платьица Кет. Почувствовав, что вернулась ненавистная девчонка, брюнетка в ярости швырнула тампон в сторону и уставилась на Элайджу. - Почему?! – раздалось её злобное шипение. - Ма! «Змея… Красивая змея» - Иди к отцу, - ледяной голос. - Ма! – София ударила и укусила за ногу, пытаясь привлечь внимание. Наконец, они с Элайджей прервали зрительный контакт, и Кетрин перевела взгляд на уцепившуюся за её подол ручонку, потом посмотрела снизу-вверх на покрасневшее от слёз личико, глаза женщины невольно прищурились, губы сжались в тонкую нитку: - У-хо-ди! Осоловело похлопав ресницами, София высоко, противно завизжала на одной ноте и в который раз с силой дёрнула за юбку. Всё произошло слишком быстро – ещё плохо держащаяся на ногах малышка повисла на платье, Кет же, пытаясь избавиться от её хватки резко отступила. Наступила мгновенная тишина, показавшаяся вечностью, но на деле времени меньше, чем на секунду – Элайджа в два шага очутился рядом с валявшейся на полу девочкой и подхватил её на руки. - София… - Софи?.. Колени Кетрин глухим стуком шлёпнули по паркету, брюнетка протянула руки, но её пальцы отпихнули прежде, чем они прикоснулись к девочке. Вмиг всё ожило, пришло в движение, зазвучало – София тоненько закричала, с уст вскочившей на ноги вслед за уходящим с девочкой Элайджей, женщины сорвался всхлип, она бросилась догонять, Златка, которую бросили одну в комнате, села на пол и горько зарыдала, вклинивая свой басовитый голосок в какофонию звуков. - Эл, дай мне её… - Отойди, - раздался краткий приказ, но его слова проигнорировали. – Ты уже сделала, что хотела. - Я не хотела! - А, по-моему, именно этого и добивалась! Цап. Царапина обожгла щёку, и он в бешенстве перевёл взгляд на женщину, которая воспользовавшись замешательством, мёртвой хваткой вцепилась в его ладонь, распарывая ногтями кожу. - Уйди, - медленно по слогам прошипел Элайджа, прижимая к себе верещащую Софию. - Иначе будешь молиться на мою прежнюю доброту. Но угрозы не доходили, Кетрин смотрела круглыми, красными от лившихся слёз глазами и лишь сильнее вонзала ногти в его руку. София надсадно визжала. - Отдай мне её, я её смогу… - он уже практически вывернул её пальцы, но Кет не сдавалась, - я смогу её успокоить. Я смогу её успокоить! – Изобразив на трясущихся губах улыбку, она позвала: - Софи? Пойдёшь к маме? Девочка протянула руки, выдала громовое «ма…» и снова принялась плакать. Элайджа посмотрел на Катерину, с отвращением скривил губы и в итоге вырвался из железной хватки, но раздалось следующее «ма…» - Эл, пожалуйста, – умоляюще попросила женщина. - Она же хочет ко мне, и я могу дать ей грудь... Лучше присмотри за Златкой. Я прошу тебя. Так будет лучше для Софии и для Злателины тоже. Она ведь тоже плачет. Последний аргумент решил дело. - При мне, - спустя краткое молчание в компании двух заливающихся плачем девочек, раздался раздражённый приказ, но Кет его уже не слышала и не слушала вообще, всё же получив на руки малышку, которую тут же забыв о том, что стоит босая и полуголая в коридоре принялась ощупывать и целовать. «Маленькая», «сладенькая», «мамина лапочка», «любимая», «котёночек мой», - мозг мужчины автоматически отсчитывал ласковые эпитеты то и дело срывавшиеся с уст Катерины. К вящему изумлению Элайджи эффект от этих поцелуев и баюканий произошёл практически мгновенный – всё ещё подвывая, София спрятала личико на плече у Кет и вдруг по-хозяйски крепко ухватила её за грудь. Не прошло минуты, как стащив с плеча Катерины ткань платья, она взяла в рот сосок и повисла на руках, шевеля крошечными ножками. Запыхтела, смаргивая слёзы. - Давай её в спальню, - коротко бросил Элайджа, баюкая Златку на руках и открывая первую попавшуюся дверь. На сей раз Кет послушалась мгновенно, устроившись на ближайшем диване. Не понимая происходящего, но всё же немного успокоившись, Майклсон сел в кресло, разглядывая их. Кет скосила взгляд вниз на Софию, и только сейчас он осознал, что ресницы бывшей жены слиплись от слёз, а лицо опухло и красное. - Ты уже вызвал врача? – шёпотом поинтересовалась Катерина. - Нет, – холодно кивнул мужчина. - Когда? - Не знаю, - голос брюнетки охрип, София зашевелилась, и Катерина заговорила тише: – Само собой случилось. - Я спрашиваю, когда ты начала её кормить вместе с Рыжиком? – спокойно уточнил Майклсон. – Не будешь же ты рассказывать мне, что Софи с такой лёгкостью расстёгивает твой бюстгальтер по инстинкту? Или лезет на руки от того, что ей больно? - Почти два месяца назад, - вздохнула женщина. – До Рождества. София тогда постоянно болела, ей собирались делать операцию на сердце, и Роза попросила меня, если вдруг будет оставаться молоко – давать ей. Я согласилась сцеживать, но при условии, что сначала ест Златка. А София поест, что останется. И там как-то привыкла к ней в этом доме. Интерлюдия. - Златка, ягодка моя, - каша повисла у Кет на волосах, и брюнетка нахмурила брови: - Ну, вот кто так делает? Шлёп, шлёп – ещё две порции каши. Отложив ложку в сторону, женщина потянулась за салфетками и принялась приводить себя в порядок – докормить стоило, однако не в таком виде же. Слепящее зимнее солнце послало свой лучик от ложки на стену и на ней появился крошечный солнечный зайчик, Златка фыркнула и рассмеялась, глядя на него. Хлопнула ручонками по столу. Случайно задела ложку – зайчик запрыгал по светлой стене. Тарелка с кашей и пюре теперь её вообще не интересовала, и вновь ухватившая предмет сервировки Кетрин только вздохнула, глядя на веселящуюся дочку. Но вздох получился неожиданно громким писком и исходил не от её. Кет резко повернула голову к женщине напротив, сидевшей со другой девочкой на руках. София не устроила концерт, писк так и остался только вздохом, она прижалась щекой к плечу няни, и смотрела не на зайчика, а на них, точнее на тарелку Златки и ложку в руке Кет. Темноволосая малышка уже давно закончила есть, «отпустила» свою кошку, нарисованную на дне тарелки, «погулять», и теперь терпеливо ждала, когда поест компаньонка. Но Злателина сегодня развоевалась: грудь сосать не желала, кусалась, плевалась кашей, малиной и супом и капризничала, всячески затягивая время. Кет в упор посмотрела на черноволосую девочку, та поёрзала, взяла в рот палец, но взгляд не отвела, хотя и никаких звуков больше не издавала. - Пожалуйста, дайте мне её? Кетрин скинула лямку сарафана с плеча. София обхватила цепкими пальцами грудь и тиская её, как насос принялась сосать, глядя в пространство из-под по-детски слишком длинных для такого крошеного личика ресниц. Никогда не видевшая раньше, что кто-то ещё кормится от её личной собственности Златка тут же ревниво заверещала, пытаясь дотянуться со своего «трона» и отпихнуть Софию от матери. София на мгновение отвлеклась, глядя на неё, потом подняла взгляд тёмно-карих глаз на Кетрин. Но ведь инстинкт должен был работать иначе, да? Женщина почувствовала соль на языке – чётко привитое понимание годовалой малышке, что она здесь второй сорт… Нет, конечно, Софи ничего не знала о сортах людей, просто её уже приучили, что как бы плохо ей не было, как ни плачь и что ни делай, никто не даст ей грудь до Злателины, и она с этим смирилась. Как собачонка Павлова, ждущая своей лампочки. Смирение противоестественное и взращенное хозяйкой во всех в доме - короткий взгляд на няню. Хотя, что няня могла сказать той, кто ей платит? Брюнетке вдруг стало плохо, взяв в руку крошечную ладошку, она положила её на свою грудь. Поцеловала в нос и прижала щёчку Софии к груди. - София, Софи… малышка. Я тебя тоже… - но всё же она не сказала слова «люблю», это было бы неправдой, тем более что София уже приступила к еде. – Ты тоже хорошая девочка и заслужила молоко. С тех пор принцип кормления изменился раз и навсегда – кто из девочек успевал первой, тот и получал выбор, более капризная и медлительная должна была ждать своей очереди. - Ну-ка, - завязав бант на поясе, Кет расправила складки подола и довольно рассмеялась. – Какая ты красивая теперь. Не хнычь, котёночек, мы уже расчесались, сейчас заколем бантик и всё. Так… ай! Щипалась София теперь и вправду очень больно, полюбила тискать грудь Катерины и сейчас на коже остались следы от крошечных пальчиков. - Так нельзя делать… - Катерина? - Ты дома?! – от неожиданности голос женщины стал обвиняющим. Она вскочила с места. Испугавшись огрубевшего голоса, София крепко обняла её ногу. – Что-то случилось? Но Элайджа был занят тем, что переводил взгляд с прильнувшей к жене Софии на крошечную ярко-сиреневую заколку в руках Катерины. - Элайджа? - Нет, ничего. Заехал за документами, а Златка увидела и приползла ко мне в кабинет. Возвращаю. - Давай, - брюнетка протянула руки. - Она тяжёлая. – Элайджа посадил дочку в кресло, с которого та тут же сползла на пол и спрятала голову в юбке Кет. Мужчина присел на корточки, улыбнувшись и найдя в игрушках разноцветный мяч подкатил его к темноволосой девочке. – Привет, Софи? София сначала сморщила носик, но потом улыбнулась и мяч поймала, пискнув ему что-то одобрительное. Но отправить обратно не успела - Златка тут же отобрала игрушку и отползла подальше. София захныкала, бросившись за ней отымать, но споткнулась и упала носом вниз. Закричала ещё громче. Неожиданно вслед ей, выронив мяч, и сев на пол принялась плакать и Златка. С обиженным восклицанием Кетрин подхватила малышку на руки, принявшись расцеловывать и приговаривать что-то понятное им двоим. Наконец, когда София и Злателина успокоились и полностью удовлетворилась пыхтением полученного паровоза, очевидно, принадлежавшего Злателине, Кет подняла глаза на бывшего мужа, и из ласковых они мгновенно превратились в сердито прищуренные. - Спасибо за эффективную помощь… Не ожидавший столь быстрого развития событий и тем более несправедливого нападения, Майклсон, не зная, что возразить на ядовитое высказывание, растерянно смотрел, как девочки полностью погрузились в созерцание выпускающей пар игрушки, и по очереди подставляют ладошки под облачка пара. - До вечера. Катерина удостоила его лишь кивком. - Наоборот всё хорошо, что они одного пола, - прижав телефонную трубку щекой, переобутая в пушистые тапки Кет топталась у двери, ведущей в ванную комнату, откуда доносились довольные попискивания и плески. – Иначе мы с Дени не сможем их выгуливать вместе… Короткий вскрик и сильный всплеск воды прервал диалог с Александром. Рванув ручку двери, Кетрин метнулась к накренившейся ванне и, отпихнув няню, которая вместо того, чтобы взять Софию, вцепилась в ванну, пытаясь вернуть ей прежнее положение, выхватила девочку из воды. Ванна с грохотом ударилась краем об пол, и обдала водой Кет и отпрыгнувшую в сторону женщину. София зачихала, отплёвывая воду. Златка, чья няня была умнее, а точнее не под угрозой оказаться с отдавленными ногами, и схватила ребёнка, а не керамическую хреновину, запищала со страху. Отобрав и дочь, Кетрин вылетела из комнаты, оставляя за собой мокрые лужи следов. - С вами всё в порядке, Кетрин? - Да. – Сидевшая на постели женщина натянуто улыбнулась миссис Фостер. – Всё в порядке, вы можете идти. Мы уже будем ложиться спать. - Няня… - Она уволена, - остановила объяснения Кет. - Я знаю, но хотела сказать, что эту ночь она проведёт здесь, или мне самой присмотреть за Софией? - Не нужно, Роза, - опустившись на постель, Кетрин поправила одеяльце на девочке, - сегодня она поспит со мной. Она сильно испугалась. - Как вам удобно, - старательно сдерживая улыбку, сказала Фостер. - Доброй ночи. - Доброй ночи. Экономка вышла, и Кетрин, не снимая халата, а просто распахнув полы и подложив одну под девочек, прилегла, разглядывая их, устроившихся под её рукой. Элайджа был как всегда вне дома, где-то на тёплом континенте. Златка уже спала, чмокая во сне, спала хорошо – она испугалась грохота, но успокоить её было делом десяти минут, и после тёплой ванны крепко заснула. София же испугалась куда сильнее, хлебнула воды, долго фыркала и откашливалась, и теперь беспокойно возилась, то и дело просыпалась от плача и проверяла на месте ли Кет, трогая женщину за грудь ладошкой. Но постепенно заснула и она. Кетрин закрыла глаза. Но вскоре снова распахнула, и приподнявшись и сев на постели, принялась рассматривать жавшихся к её боку и животу девочек. Прикоснулась к щеке одной, другой и отдёрнула руку, разглядывая в свете месяца свои пальцы. Они тряслись, а по телу проходили волны дрожи, когда в предсонной дрёме в её голове раз за разом проматывалась «киноплёнка» воспоминаний... Миссис Фостер казалось, что теперь всё должно у Кет и Софии наладиться, когда она увидела, как женщина всем телом прижимается к дочери, замотанной в мягкое полотенце, осушает поцелуями её слёзы, всё стало на свои места. Но случилось наоборот – раньше добросердечная, хотя порой и сторонившаяся Софии Катерина теперь полностью игнорировала малышку, и она вызывала у матери такое откровенное раздражение своими попытками сказать «ма…», что миссис Фостер и не пыталась хитростью наладить контакт и просто жалела ненужного матери ребёнка. Как можно любить приблудыша не меньше своей родной дочери? Этот вопрос не давал покоя Катерине ни днём, ни ночью. Это было предательство интересов Златки, которая когда-то так цеплялась за жизнь, а теперь выкарабкавшись должна была делить мать с чужой девчонкой. Сначала отец, потом мать… Нечестно. Но как-то само получалось, что София постоянно мозолила глаза, они со Злателиной скандалили и вопили с утра до ночи, ставили на уши дом, ревновали родителей, но при этом разлуку переносили ещё хуже – покоя в бодрствующем состоянии хватало на полчаса, и стоило одной чем-то заняться, как вторая бросала всё и бежала, чтобы влезть в игру. С одной стороны – Кет было это удобно для учёбы, потому что дочка охотно, без истерики позволяла оставить себя с няней, если рядом была София, с другой Златка не позволяла прогонять «подружку», когда Кет возилась с дочерью. Если же в первый момент, Катерина чётко всё понимала и дистанцировалась от Софии, то когда они собирались все вместе она напрочь забывала о своих угрызениях совести и разделении малышек на чужую и свою, позволяя с темноволосой девочкой те же глубоко интимные вещи, что и с рыженькой: слизывать расплескавшуюся во время еды кашу с ладошек, щекотать и чмокать пяточки, позволять виснуть на себе после купания перед сном, отчего зачастую роскошные, расшитые редкими кружевами, тщательно отутюженные в каждой складочке и любимые дизайнерские платья, в которых она вместе с бывшим мужем выходила в свет, становились куда менее нарядными… Но этого не видел и не замечал никто, ни Элайджа, ни она сама. Только Роза, но она боялась навредить и не акцентировала ничьё внимание на поведении Кетрин. И только ночью, когда Софи чуть не разбилась, трясясь от отголосков шока, Кет вдруг чётко поняла – надо с этим кончать. Если уже сейчас она не в себе до сих пор, то что дальше? София не её и никогда её не будет, обязательно отберут, если не чужие люди, то Элайджа при расставании. Постепенно, очень медленно Катерине удалось вернуть душевное равновесие и обмануть всех – и чужих, и своих, и особенно Элайджу, перед которым ей не хотелось оказаться слабой, жалкой и готовой унижаться в момент расстановки точек над «i». И себя тоже, как ей казалось до того дня, когда уже вроде бы отученная София, увидев, что мать на неё сердита, вновь принялась упорно повторять свой первый слог. У Элайджи осталось стойкое впечатление, что ему не всё договаривают, но если бы Катерина не сидела, тупо уставившись перед собой, а подняла взгляд, то увидела бы нежность на мгновение смягчившую суховатые черты мужчины, прежде, чем он вернул себе привычную маску спокойствия. - Почему ты сразу не сказала? - Потому что ты оставишь мне Златку, но её, - Кет скользнула ладонью по чёрным кудрям Софии, - всё равно отберёшь. Я не желаю чувствовать, как у меня забирают моего ребёнка. Не хочу. - Если всё так как говоришь, - Элайджа прищурился, и сделав вид, что не услышал ни вопроса, ни просьбы, ни надежды в её словах, чётко ответил, - тебе уже поздно чего-то не хотеть. Не мучай зря, или ты видишь её в последний раз. - Я никогда её не мучила! Я люблю… - Кет осеклась, вырвавшиеся с силой два слова заставили её сердце зайтись, а мир поплыл перед глазами от осознания мучительной правдивости сказанных слов. Уже тише, несвойственно робко: - я люблю Софию. Но это случайность, в которой виноват только ты. - Чем я виноват. - Ты её притащил сюда, а потом меня, хотя всё знал. - Что знал? Что ты её полюбишь? Ты не из тех женщин, кто умилительно чахнет над младенцами. Для меня вообще загадка, как так случилось. Он был прав. Более того - если бы она не напоила Софию идиотской настойкой, то чёрта с два она полюбила малышку, которую у неё всё равно отберут. Точнее ей и в голову бы не пришло возиться с Софией, и чувство вины никогда бы не переросло в нежность и после любовь. Но про чёртову настойку Кет ему бы и под дулом пистолета не рассказала. - Тогда подумай хотя бы о том, что мы оба убийцы и не имели никакого права брать себе Софию, - последняя попытка воззвать к разуму. - Тогда с какой стати ты собиралась рожать Златку? - отчеканил Майклсон, внимательно глядя воинственно блестевшие глаза Кет. - Она чем-то хуже? - Потому что… - Что? Катерина, в чём ты хочешь меня убедить? Что я виноват перед тобой, а значит должен оставить тебе и Софию тоже? – Он приподнял брови, и с нежностью поцеловал возившуюся с пуговицами на манжете его рубашки Златку в нос, поражаясь как похожи её задумчивые карие глаза на глаза Катерины. – Я знаю одно – ты и палец о палец не ударишь ради чужого человека, ради ребёнка – вероятно, да, но всё равно никогда твоя благодатность не простиралась до границ постоянной заботы о ком-то чужом. Но у Софии страннейшие привычки, которые даёт только систематическая возня, - в голосе зазвучал сарказм: - Ты у меня, конечно, видная леди с ногами от ушей, но сильно сомневаюсь, что и София полюбила тебя вместо Розы потому, что ты моложе или мордочка смазливее. Именно поэтому ты сейчас сидишь здесь, а не одна в своей комнате, стуча зубами от страха. Я давно замечал по дочерям, что вы неадекватно себя ведёте, но ты внезапно превратилась в сущую стерву, а Софи тебя тоже невзлюбила в ответ. - Великолепный из тебя папаша. Истовый. Объясняю доступно - ни при чём тут мой стервизм, у неё просто кризис одного года, - надменно фыркнув, сообщила Кет, глядя на заснувшую у неё на руках дочку. – Чем ближе человек, тем капризней ведёт себя ребёнок, с тобой-то она часик в день, а со мной постоянно бегает. Литературу хоть раз стоило бы почитать, раз навёл кучу детей в дом и изображаешь внимательного родителя. - Кхм… - он нахмурился на ответный яд в её тоне, - некогда мне читать. Ладно, отнесу Злателину в детскую к няне. Элайджа встал, и поняв, что придётся просить, Катерина вскинула голову. - Нет, пусть Златка остаётся со мной. Эл, ты правда отберёшь Софи потом, когда мы разойдёмся? - Да. Она кивнула и, поджала задрожавшие губы в нитку, но когда заговорила, Элайджа с облегчением выдохнул – благодарение Богу, от истерик он был избавлен. - Я знаю, тебе некогда, но думаю, что стоит спросить твоего согласия. Раз всё так, как есть, то я переселю Софи в детскую Златки, чтобы они жили и играли вместе. - Отлично. - Тогда тебе лучше уйти. София уснула, и мне стоит заняться Златкой. Она по-прежнему чумазая. - Катерина? – позвал Элайджа, вызывая взгляд женщины на себя. Задумчивость и упорство, видневшиеся в глубинах этих глаз, составляли мощный контраст с жизнелюбием и горячим темпераментом, оставившими самой природой – по-кошачьи приподнятые уголки бровей и рта, задорно вздёрнутый носик, - свою печать на лице. - Я знаю о чём ты думаешь и на что надеешься. Если бы ты могла мне что-то предложить взамен, ты бы уже предложила. У тебя ничего нет, - и как итог: - Я её заберу у тебя в любом случае, если ты уйдёшь отсюда. - Правильнее будет сказать «когда». - Нет, – покачал головой Элайджа. - Я сказал то, что хотел сказать. У меня нет ни малейшего желания видеть тебя несчастной или на коленях передо мной. - А я не хочу воевать с тобой, - сказала Кет. - Мне хватает войн вне дома. – Он подбросил дочку на прощание. - До вечера, Рыжик мой хороший. Элайджа, спустившись по лестнице, широко улыбнулся поднимающейся наверх Розе. Случилось то, на что он и надеяться не мог. Или всё же мог? Он вспомнил день, когда впервые с их знакомства она ему понравилась как человек, а не как желанное тело для его постели - Катерина ещё в юности, не имея никакого опыта близкого общения с малышами, всё равно умела расположить к себе детей не хуже мужчин. Но всё же, этого мало для любви, просто в какой-то неизвестный момент ему сказочно, невероятно повезло, как людям везёт, может быть, только раз в жизни. Катерина могла быть мстительной, пакостливой, давно вытрепала ему все нервы, но… Она умудрилась полюбить Софию. Он давно осознал, что Катерина никогда, просто в силу природы её души, не сумеет относиться к братьям и Бекке, его семье не то, что с всеобъемлющей преданностью вроде Керолайн, но даже с той теплотой и заботой, что Елена, и принял это. Не мог требовать принять чужого для неё ребёнка. И потому неспособность к истинному сопереживанию людям, не входившим в её ближайший круг, никак не влияла на отношение мужчины к ней. Более того внутренний эгоист в Элайдже испытывал удовольствие от того, что у него есть только его, то, чем ненужно и невозможно делиться с Майклсонами. София - совсем другое. София была тоже только его, и ему хотелось, чтобы она осталась с ними дома навсегда. Слепящее ощущение счастья... Катерина снова подарила это мгновение. Твою мать, она это со школьной скамьи умела так чертовски здорово... Элайджа вышел на крыльцо и с наслаждением вдохнул носом воздух. Его уже давно мучил несчастный вид жены, её непонятный страх и нервный тик во сне, тревожило, что она взбрыкнёт и разорвёт контракт, чем подставит себя самою, а, оказывается, её причина быть грустной жила у него под боком. Глупая причина, он не собирался прощаться с Катериной, ставшей пусть и косым, но лучиком солнца в жизни. И уж тем более не собирался издеваться над ней, отбирая детей. Оказывается, так сильно хотелось обладать ею, чтобы она не могла никуда деться, ему так сильно хотелось семью, а он и не знал раньше насколько, потому что постоянно за неё боролся, вместо того, чтобы наслаждаться. Сейчас же... Время на его стороне - пройдет год, другой, Катерина поймет, что никто включая его не будет причинять ей боли, что она тут хозяйка и успокоится. Майклсон потянулся, серенький денёк казался ему счастливым и солнечным, и даже в голову не могло прийти, что Катерина мечется наверху. Если раньше у неё были мысли поступить разумно и скрыть от него все дела с Колом, то, когда Элайджа сказал, что собирается жить с ней до конца, на эти планы уже не хватало духу. Сцепив пальцы в замок, Кетрин с размаху села на кровать. Говорить не стоило, не сказать - не то же, что солгать. Или то? Конечно, то. Теперь, когда не имело смысла бороться с собой и оставалось только признать поражение и покориться, а все объяснения она малодушно решила отложить до того момента, когда всё наладится с Дени, Катерина почувствовала себя куда увереннее и свободнее. Отбросив ненужную шелуху гордости и иронии, она безоглядно льнула к Элайдже, не упуская ни единой даже самой простой возможности приласкать его, будь то поцелуй перед ужином, поглаживание по плечу или даже просто улыбка. Ему явно нравилось такое отношение, и поэтому вскоре внутренне Кэтрин вновь переходила к отчаянью от того, что её честность все разрушит. Но и скрытничать с тем, кого она любила и кто ей хоть немного доверял, уже не осталось сил. С Уэсом дела по части разговоров не продвигались – стопор Даниэллы работал в компании чужого, а привыкнуть она как ни старалась, не могла. Другое дело – Дэвид. После долгого разговора и рассказа, как всё происходит на самом деле, он внезапно отлично понял кузину и теперь дружная троица – Кетрин, Даниэлла и Дэвид почти не покидала импровизированного «ипподрома» и прилежащей рощи во второй половине дня, когда уезжал Уэс и мальчик возвращался из школы. По сути они заходили домой только, чтобы поесть, и Кетрин всё чаще ощущала, что она нужна только как контролирующий орган. И однажды, когда они взяли на прогулку обеих лошадок, то услышали её относительно громкий голос, командовавший Иллюзии. Кет поняла, что Ребекка всё равно услышит это раньше или позже, стоит ей случайно появиться в роще, а Дени ничему не сумеет воспрепятствовать. - Нагулялись? – спросила стоявшая в дверях хозяйка дома розовощёкую компанию. - Ага. Мне удалось её заснять на дыбах, - с порога завопил Дэвид, кидая шапку, – Иллюзию. Пить жутко хочу. - Пойдёмте сразу чай. Элайджа тут. - Да? – Стаскивавшая сапоги для верховой езды Катерина вскинулась. – Где? - В столовой. Не обременяя себя надеванием обычной обуви, Катерина со всех ног устремилась в нужную комнату. - Привет. - Вижу, всё хорошо? - Очень, - заговорщицким шёпотом сообщила Кет, с разбегу повиснув у мужчины на шее. Ей не терпелось рассказать о результатах, над которыми они месяц чахли, обсуждали и переживали. – Я дома расскажу. Прямо… - Тут маленькие дети, - раздался ехидный голос Бекс. Кетрин обернулась и непонимающе уставилась на блондинку, только, когда Элайджа поставил на пол, сообразив, что для несведущих порыв души сильно походил на порыв тела. – У вас точно всё в порядке? – теперь уже Ребекка недоумевающе уставилась на смеющихся брата и Кетрин. К вящей досаде Кет, Бекс в рощу не ходила, чтобы не мешать дочери заниматься, поэтому спустя месяц, когда погода стала по-весеннему тёплой и приятной, а Элайджа вернулся из командировки вновь, брюнеткой было принято решение взять быка за рога. - Теперь это называется удачное стечение обстоятельств? – переспросил Элайджа. Они подъезжали к дому Сальваторе, и по дороге Кет озвучила все свои планы. - Да. – Кетрин была непреклонна: - Иначе это уже крайность по отношению к Ребекке. Каждый день чувствую себя сволочью. Да и вообще затягивание всё ухудшит и для Дени. А что тебя смущает? - Ничего. Ты права. Но я вот думаю, как часто случаются удачные стечения обстоятельств с мной, твоей сестрицей и всеми прочими. - Катерина отвернулась к окну. Скосив насмешливый взгляд, Майклсон примирительно продолжил: - Через сколько времени мне тащить Бекс любоваться подснежниками ясно, но причины я придумать не могу. - Солнце светит, птицы поют, - сварливо заметила Кет, не желая идти на мировую и надувшись аки мышь на крупу. - Это не аргумент. Они въехали в ворота. - Тебе хочется подышать английским воздухом после своих папуасов племени имени динго донго, и посмотреть насколько хороша Иллюзия и племянники верхами. По-моему, это очевидно любому дураку, а не только президенту здоровенной кор… - сообразив, что её разводят, Катерина замолчала и, пронзив мужчину надменным взглядом, отстегнула ремень безопасности. Не получилось. Кет стояла, прижав ладони к горящим щекам, и неотрывно смотрела на девочку из чьих глаз вот-вот должны были прыснуть слёзы. Сначала всё пошло по плану: они с Дени и Дейвом как обычно уехали в рощу, где на поляне-опушке начали выгул лошадок, Элайджа и вправду привёл Ребекку, и, он всё объяснил сестре, но та не выдержала и выскочила на поляну из-за кустов орешника, где они стояли, наблюдая за детьми. И Дени теперь стояла, выпустив повод Иллюзии, и судорожно сглатывала, открыв рот и глядя на мать в паре шагов от себя. С усилием избавившись от одеревенения, Катерина подошла ближе. - Она нервничает, Бекс, - пробормотала Кет. - Но она же говорит, - неверяще прошептала блондинка: - Я слышала. Ты же можешь говорить, Дени. - Не с тобой, - коротко бросил Элайджа. - Господи, да какая… Ты умница. Всё хорошо! Хорошо! – Кинувшись к Даниэлле, Ребекка схватила уже тяжёлую девочку на руки и закружила по площадке. – Мне не страшно, говоришь ты со мной или нет, Даниэлла. – Наконец, поставив дочь на траву, она опустилась на колени рядом с ней, чтобы стать одного роста и заглянула в глаза: - Я рада, что ты можешь говорить вообще. Я очень, очень счастлива, милая. Ты уже сделала меня счастливой. А что не можешь… - сморгнув набегавшие слёзы с глаз, Бекс улыбнулась трясущимися губами: - Разве мы плохо понимали друг друга, когда ты ни с кем не говорила, зайчоночек мой? Я тебя очень люблю, очень сильно, неважно говоришь ты или нет. Кивнув, Дени протянула ладонь. Бекс сначала не поняла, потом сообразила дать телефон. «Тогда почему ты плачешь, мама?» - Это от счастья, милая. От сильного счастья тоже плачут. Заплакав, Даниэлла бросилась на шею матери. - Ну вот и всё, Катерина, - стараясь не слишком коситься на сестру и племянницу, Элайджа переключил внимание на подавленную жену. - Не всё, - возразила Кет, подходя к нему и по безмолвному приглашению приникнув к плечу. - Она так и не заговорила. - Уэс сказал, что заговорит. Главное – она преодолела стресс после комы Деймона, а что не может говорить именно с матерью – очень сильное волнение. Рано или поздно оно утихнет, и всё будет хорошо. - Да? - Да. Твоя задача была, чтобы Бекс узнала, что она может говорить и при этом дать Дени уверенность, что она может это делать не только с лошадью, а не чтобы она заговорила с матерью. И, - Элайджа улыбнулся внимательно слушавшему диалог племяннику, - вы с Дейвом справились. Всё отлично. - Только женщины всегда слишком много плачут, - заявил покрасневший от внимания к его персоне Дэвид, надвинув шапку на лоб. – А у нас Иллюзия в рощу ушла. Я схожу приведу. - Ушла? – Кет, уткнувшаяся носом в плечо Элайджи, смахнула выступившие на ресницах слезинки и встрепенулась, глядя вслед удалявшемуся мальчику. – Правда, забыли про лошадей. Пойду помогу… Но Элайджа удержал. - Каждому человеку иногда нужно побыть одному, даже если ему только двенадцать лет. «Классный он дядька…» Дэвид, которого периодически просто доканывало наличие такой кучи женщин в семье, устремился к мелькавшей в просвете между ещё не покрывшимися пышной листвой деревьями пятнами рыжей шерсти. - Тогда прогуляю Аиду, - оглянувшись в сторону блондинки, что-то тихо втолковывавшей улыбавшейся Даниэлле, сказала Кет. – Не думаю, что сегодня до неё будет кому-то дело. Он понимающе отстранился. Кет кивнула, подошла к Аиде, подобрала петлю на кордео и оглянулась на бывшего мужа, в одиночестве отправившегося по тропинке к дому. Ей хотелось подумать одной, но слова вырвались словно против воли: - Элайджа, а ты не хочешь тоже погулять? Он обернулся, разглядывая женщину с кобылкой на фоне весеннего голубого неба. - Солнце светит и птицы поют? - Нет, посмотреть и восхититься, как я ней управляюсь. - Возможно, хочу… - Ты говорила, что Дени разговаривает. Ты с ней тоже часто разговариваешь, веришь в это? - Дени разговаривает для себя, и не думаю, что это плохо. В детстве должны быть чудеса. Или хотя бы вера в них, – Кет с нежностью оглядела бредущую вдоль тропинки лошадь и отрицательно кивнула, увидев, что Элайджа нахмурился. – Нет, пусть идёт, всё равно она знает, что я осталась. А ты незнакомый и её нервируешь. - Так плохо пахну? - Можешь захотеть её хищницки скушать. И оба рассмеялись. Ласково пригревающее солнышко растопило остатки серой утренней дымки, зелень наполняла прохладный, влажный воздух терпким травяным ароматом, и события этого дня подействовали на них замечательно, приведя в отличное расположение духа. Кетрин с Элайджей стояли почти на вершине холма, облокотившись о небольшой деревянный плетень, слева отделявший тропинку от крутого спуска, и наслаждались открывавшимся видом на Йоркширские бесконечные холмы. - Катерина? …времени мало, мне нужно улетать… – Прикрывшая глаза ресницами, чувствуя, как припекает солнце, и окунувшаяся в состояние чем-то подобное дремоте, брюнетка не сразу поняла, что Элайджа не просто говорит ей её имя, а спрашивает и ждёт реакции, и только услышав громкий вопрос: - Ты совсем меня не слушаешь? – очнулась. - Да, извини, - с трудом ворочая языком, сказала женщина. - Я немного эм… заснула, в общем. И показалось, что ты во сне говоришь. Повтори, пожалуйста, что ты рассказывал. - Я не рассказывал, - улыбнулся Элайджа. – Я хотел позвать тебя завтра с собой. - Снова приём? – вздохнула Кет, отлично понимая, что завтра ему будет не до приёмов. - Нет. На матч «Манчестер Юнайтед» и «Манчестер Сити». Кет тихонько вздохнула. Прощаться всегда тяжело, а тем более прощаться нехорошо. Оставалось надеяться, что она сумеет держаться достойно, и Элайджа воспримет её рассказ без сильного гнева. Решение было принято давно, но вот и вправду решилась она только сейчас, но подумала, что один день погоды не сделает. В прежние времена она бы вцепилась в него мёртвой хваткой, но за год с рождения Злателины, казалось, изменилась и сама Катерина. Ей не хотелось ничего вымучивать и выпрашивать, хотелось заниматься любимым делом и достичь успеха. И семьи с человеком, которого любила до безумия тоже хотелось, хотелось больше всего на свете, но не любой ценой. Принявший её молчание за попытку придумать вежливый отказ, Майклсон добавил: - Если не хочешь, можешь не идти. В общем-то, там почти мужская компания и смысла нет, но дальше меня не будет больше месяца в Англии. Но на ночь, конечно, вернусь. - Нет, я хочу пойти. – Стряхивая с себя задумчивость она потянулась. – На «Олд Траффорд»? - Да. - Никогда не понимала, почему ты болеешь за Манчестер Юнайтед. Клуб пролетариев и географически никак не привязан к Йоркширу. - Я учился при Манчестерском университете. - Я думала, вы с Деймоном вместе заканчивали. - Учился в школе при университете, а не в самом. Джордж и отец считали, что ребёнку не стоит жить дома. Кет пошла по дорожке в сторону, по которой ушла Аида – она знала эту английскую схему обучения, чтобы дети родившиеся с серебряной ложкой во рту не разбаловались, но принять было трудно. Наконец, она выдавила: - Я бы не хотела, чтобы девочки жили не дома. - Я не мой отец, да и девочка… Бекс ведь никто не думал никуда увозить. - Можно личный вопрос? – Дождавшись кивка, она спросила: - Тебе грустно было без родителей? - Нет. Ник учился там же. Я понимаю, что тебе не нравилось жить одной в Йоркшире, когда ты училась? Неожиданно она услышала лёгкое недовольство и решила, что не стоило лезть в его жизнь. - Нет, со мной же была Елена. Просто я думаю о Златке и, - её голос всё же дрогнул, – Софии. А кто будет на матче? - Нейтленд, и Ной. С супругой, если ты пойдёшь. Последних ты не знаешь, но думаю они тебе понравятся. - Думаю так, - наконец, она увидела Аиду и, улыбнувшись мужчине, ускорила шаг. Ночь заглядывала в окошко, а Кетрин всё не успокаивалась. Она ворочалась с боку на бок и вздыхала, не давая Элайдже заснуть, пока он, наконец, не потянул её за волосы, привлекая внимание. - Ты думаешь о Дени? - Да. То есть, нет. – Она включила ночник и, сев на постели, натянула простынь на грудь. - Об Аиде и Дени. - А поподробнее, - попросил Элайджа. - Я сейчас вспомнила, как зла я была в тот день, когда узнала, что ты отдал мою лошадку ей, и потом я тоже этого никогда не забывала. И, наверное, и сейчас не забыла. А ведь не будь у Даниэллы Аиды непонятно, как бы сложилось с её речью. Точнее, как быстро. – Она помолчала. – В итоге получилось всё к счастью. - К счастью, что ты научила её подходить к лошади, - пропустив её тёмные кудри сквозь пальцы, сказал Элайджа. - Пока вы не начали гулять, Дени Аиду побаивалась и никогда не подходила близко одна, хотя она ей и нравилась. И уж тем более никому Аида не позволяла командовать собой. - Значит, мы оба к её счастью. – Облокотившись о локоть, Кет склонилась к нему. – Это же неплохо, да? - Это очень хорошо, – сказал Элайджа, глядя как загораются в свете ночника тёмно-амарантовые искры в умных и полных радости чёрных глазах. – Это лучшее, Катерина. Прошёл уже год с тех пор, как ничто не могло их примирить: ни разговоры, ни воспоминания, ни проводимые вместе частые ночи и редкие дни, и даже то, что они могли сделать друг для друга, чего не мог больше никто – дотронуться до самых дальних струн в сердцах. Не помогала и дочь, любовь к которой никогда не воспринималась ими как общее достижение, а как данность обоим свыше, естественная потребность любить Златку, а не заслуга. Весь этот год каждый раз после шага навстречу, кто-то вспоминал действительность, слишком разную для них, чьи миры были разведены жёсткими рамками соглашения. Им мучительно не хватало общих целей, желаний и этой действительности. Сейчас же она была как на ладони, радостной и одной на двоих. Простой, звучащей в каждом слове и каждом звуке из уст Даниэллы. И не было ничего противоестественного, в том, что Катерина, так непривычно и для Элайджи, и для неё самой, принимающая их разделённый триумф – без фанфар и громкого смеха, - глядя, как он целует ей пальцы, едва слышно прошептала: - Я люблю тебя. Он конечно же не ответил, но Кет молча купалась в его полном одобрения взгляде, и ей не нужно было никаких признаний. Нет, нужно, но это теперь не имело значения, и не сумев сдержать вздох, она легонько поцеловала Элайджу на ночь. Он в ответ обнял её талию, привлекая ближе и оба закрыли глаза. Все было хорошо. *** - Просыпайся, соня, уже пора завтракать. – прошептала Бекс, потихоньку щекоча дочку за розовые пятки. - И Марису покормим, а то она с утра голодная прыгает по коридору, а ты всё спишь и спишь. Рыбку ей сварим… Услышав, как дочка едва слышно пробормотала спросонья отрицание, Бекс замерла. Дени села на постели и открыла фиалково-синие как у отца глаза. В них читалось обиженное недовольство. - Ты опять забыла, мама. Мариса совсем не ест варёную рыбу. Она любит только сырую. И не дождавшись ответа с трудом не расплакавшейся Ребекки, зевающая во весь рот и трущая глаза Даниэлла, как обычно забыв про ночные тапки, прошлёпала в ванную комнату. *** Застонав, Кет села на постели и обвела мутным взглядом комнату. Она была одна, на кресле валялась кучка чёрной кожи. Вчерашний день был божественным, хотя бы потому что "Манчестер Юнайтед" в очередной раз выиграл, и преданный ему Элайджа был абсолютно счастлив, скучный и внезапно нелюдимый Нейтленд свалил сразу после матча, а Ной и его жена Рейчел оказались совершенно замечательными людьми, с которыми было просто и легко и на матче, и после матча в баре. Правда, сначала Рейчел немного стушевалась и сильно морозилась даже для англичанки, увидев внешний вид, а точнее наряд Кет – короткий, кожаный и уже потому вульгарный комбинезон, купленный Элайджей для Катерины в какой-то лавке Южной Америки по пьяни (впрочем, Кет этого нюанса не знала и искренне радовалась подарку, поскольку с её вкусом он гармонировал идеально, сам Майклсон был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать женщине, что её одежда неуместна, да и в глубине аристократической души ему тоже всё в её виде нравилось), но после первого гола в ворота «горожан» и общего ликования любой холодок исчез. Вообще, несмотря на скромность, она была первой из жён приятелей круга Элайджи, которая Кет искренне пришлась по душе. Может, ещё и потому что абсолютно любила своего мужа-лётчика? В общем, их пригласили в июне погостить… День задался, вечер тоже, да и ночь… Улыбнувшись воспоминаниям, Кетрин стянула с тела простынь и, накинув халат, пошла в столовую в поисках Элайджи. - Доброе утро, Кетрин. - Доброе утро, Роза. А Элайджа уже вернулся с тренировки, вы не знаете? - Он уехал около часа назад. Оставил вам записку. Лицо Кет вытянулось. Вот и поговорили… - Записку? - Она в вашей комнате. «Не захотел тебя будить после вчерашнего. Я говорил, что нужно будет надолго уехать, вернусь через месяц Элайджа». Месяц?! Губы Кетрин задрожали. Она сумела заставить себя спокойно относиться к предстоящему объяснению, но чётко распланировала сроки. Когда решилась прыгнуть в ледяную воду, не стоит медлить, а теперь у неё был ещё… почти месяц. Месяц, который она хотела оставить на то, чтобы успокоиться и отвлечься, как планировала. А теперь ей сходить с ума месяц? Её взгляд скользнул по календарю, приколотому к туалетному столику. Впрочем, заняться было чем - кушать тоже хочется, за учёбу нужно платить, а быть на содержании у Элайджи после того, как они расстанутся, брюнетка не собиралась. Машины - это не развлечение, а деньги, и деньги большие, никогда не стоит об этом забывать. Стряхнув с себя оцепенение, она сжала зубы, и одурь прошла. - Елена, привет. Ты можешь приехать? - Кет, ты хоть когда-то глядишь на время, - судя по сердитому шёпоту сестры, Елена явно была на тренировке. И тут Кет вспомнила о разнице поясов… – Что с твоим голосом? Тебя кто-то обидел? – И прежде чем, Кетрин успела что-либо опровергнуть, старшая ощутила мерзкую псевдотошноту, сама себе ответила: - Я знаю кто. Прилечу. - Стоп. Во-первых, со мной всё в порядке, - Кетрин откашлялась, решив сказать полуправду, иначе дотошная Елена бы не отвязалась, - просто я проводила на месяц Элайджу, не выспалась, дети капризничают как никогда, вот и грустно. А во-вторых, ты помнишь, что мы говорили с тобой про гонки? - Абсолютная дурь, - безапелляционно ответила Елена. - Даже и не думай. Ты помнишь, сколько ребят билось в Штатах? - Я уже подписала контракт и арендовала «Ягуар». Вспомним дом, милый дом, - нараспев протянула Кет. – Но если ты соскакиваешь, то возьму с собой м… Джиллиан. - Джиллиан руля боится. - Зато никому не напоёт в уши. Елена только вздохнула и повесила трубку. Две недели и счёт в банке? О, нет, годы нездоровой страсти к железным коням и теперь, когда Элайджа всячески потворствовал ей, у сестры вместе с новыми авто, появились иные возможности. Впрочем, девушка подозревала, что тот же Элайджа бы просто убил Кет, фигурально выражаясь, узнай он о варианте с гонкой. И правильно сделал. Но позвонить бывшему зятю Елены решительности не хватило, и в итоге младшая с взятой в качестве штурмана старшей через три недели очутились в одной из стран Восточной Европы. Впрочем, не одни они – Нейтленд, от которого Кет и узнала в своё время о гонке, тоже не собирался пропустить старт. Три недели спустя. Восточная Европа. - Привет, ты хорошо устроился. Увидишь, никакой "SLS" не сравнится, – пожав руку Дику, Элайджа быстро оглядел автомобиль и восхищённо выдохнул. Непонятный холодок, окутывавший их взаимодействие последние пару месяцев, и так и не растаявший ни на работе, ни на матче и других раньше обоих занимавших мероприятиях, исчез в пылу обоюдного восторга. Один был бешеным фанатом трезубца и с покупки первого авто их выпуска ни разу не изменил этой марке, у другого предстоящая гонка была первой на «Мазератти», и Дик это назвал почти потерей девственности. Оба мужчины в предвкушении присели на корточки, удовлетворённо разглядывая матовые на солнце покрышки. - Хочешь сразу потестить или обед? Обедом Дику заморачиваться не хотелось, но он проявил долю совестливости. Крайне умеренную, потому что ответ был предсказуем: - Нахер обед. Влезай. - Я взял пожевать какой-то белковой жратвы для качков. Заодно посмотрим основные трассы, а потом расскажешь про эту чудо-малышку побольше. С влюблённостью, которой не знала ни одна их любовница во время заплывов на троих, оглядев ещё раз крылья автомобиля, они устроились на сиденьях. Неделю спустя. - Мы седьмые после чек-поинта. – Напряжённо сообщила Елена. – Не войдём в пятёрку. - Должны, – процедила Кет, идеально входя в поворот. Они немного отыграли, но слишком мало. - Денег не будет. - Дались тебе эти деньги. - Я поставила акции «Vine&Spirit» и заплатила за участие всеми своими драгоценностями. Для мотивации не проиграть, или мне не на что будет жить. - Тогда ты дура, - с чувством выпалила Елена, впиваясь взглядом в лист стенограммы трассы – она предпочитала дедовские способы ралли даже в срит-челлендже. Впрочем, Кет это тоже было удобно. – Мы же впервые здесь и не тянем! Это не с Элайджей гонять, который с тобой в полную силу сроду не едет. - Потянем. Дальше. - Триста пятьдесят правый один… - Помню. Залитые ночным светом улицы в этой закрывающей глаза на некоторые незаконности для избранных между полуночью и тремя утра страны плавно проносились мимо. - Доллар лево, пять через триста метров… Вау! - Что такое? - Этот Нейтленд. Я думала, он труп. И Эйдан тоже. - Почему? - Там крошечный пролёт в ограждении, разделяющем полосы. Они в него вписали и теперь рвут по встречке. А встречка прилично короче на поворотах, но… - Почему я ни о чём таком не знала, когда мы стенографировали особенности трасс этой дыры? - А мы бы не вписались задницей. Ты сегодня крута сестрёнка, но до Нейтленда и Эйдана тебе как на четвереньках до Плутона… – То есть нам их не достать, - прервала нелицеприятные излияния на свой счёт Кет. – Их уже никому не достать, остальные проскочили мимо съезда, если эту дырку можно так назвать. Конечно, как вариант могут не вписаться в возвращающий на трассу поворот. Но это вряд ли, оттуда гораздо проще, чем туда. В глазах Кетрин появилось сожаление, она скосила на мгновение взгляд на экран, и вдруг глубоко вдохнула, резко спросив: – Правила ведь обычные? - Обычные. Главное добраться до чек поинтов. Против хода нежелательно, но кто будет смотреть? Три километра ноль… Они обошли чей-то Порше, оказавшись на шестом месте. Но и только. - Скоро перед финишем будет зигзаг восьмёркой и кольцо, - неожиданно сказала Кет, нажимая на педаль газа. – На них все снизят скорость. Я сверну влево. - Право, тройка, - возразила Елена. - Влево, Елена, – неожиданно весело сказала Катерина, переходя на обычный язык и на мгновение глянув в зеркало заднего вида. Старшая увидела глаза близняшки. – Я помню трассу, съезд. Смотри внимательно за каскадом. - Нет, - девушка почувствовала, как холодеют пальцы, и едва не упустила точку отправления на стенограмме. – Не надо, мы не тренировались там и… - Дальше. - Километр, лево, один. - Есть. - Кет, нет. Там бетонные блоки и опоры, мы разобьёмся. Машина даже не твоя. - То есть тебя в вопросе наших хладных тел волнует чужая машина? - Не паясничай. Ты не знаешь этот «Ягуар». - Пока с моей различается только цвет. Я знаю от кого стоит рожать, - фыркнула Кетрин, резко вывернув руль и не дав обойти себя опомнившемуся водителю Порше. Бросила косой взгляд на сестру. – Кстати, насчёт Элайджи, откуда такая информация? - Про что? - Про вполсилы. Елена пожала плечами, сделав миниглоток воды. - Кол говорил, что твой эм… бывший муж носится на дороге с тобой как ретивая квочка с цыплёнком. - То есть они считают, что я не умею водить? - Кхм… - только тут до старшей дошло, что в данной ситуации не стоило сообщать об отношении Майклсонов к водительским умениям Кетрин, коими та страшно гордилась лет с четырнадцати. - Я не то, чтобы говорила, что Кол и твой муж… - Да или нет? - Да, - вздохнула Елена. – Но ведь оказалось, что правда. Мы шестые только, а за нами не самые лучшие эм… - Ну-ну… Ладно, что там надиктовано в бумажонке? - Полкилометра вправо, пять, подъём вмажемся к ебе… кхм …ням триста. – Она скосила взгляд на сестру, надиктовывавшую днём стенограмму на карту с описанием городских трасс. Но та укоризненный взгляд проигнорировала, жизнерадостно ответив: - Есть. Так мы отыграем у двоих минимум, - идея Катерине нравилась с каждой минутой больше и больше. - Замечательно, – всё равно сделает по своему, особенно теперь, когда уже не финансы, а её самолюбие получило приличный удар, и Елене оставалось только молиться, чтобы мастерства сестры и удачи оказалось достаточно. – Первые две машины оторвались секунд на семь, почти вровень, остальные растянулись по трассе и не рискнули или не сообразили о финте с сокращением дистанции. Елена бросила вопросительный взгляд на близняшку. Последняя попытка воззвать к разуму. Увы: - Значит, наши шансы растут, - раздался хладнокровный ответ. - Наш поворот влево. Два километра. - Сестрёнка, ты же не любишь, когда на тебе чёрные чулки в сетку в отличие от твоего извращенца? - Что?! - Мотивирую не попадать в гроб, - хмыкнула Кетрин. – Кол стопроцентно напялит шмотки по своему убогому вкусу. Давно заметила, что он неадекватно воспринимает твои ноги. - Он итак меня убьёт, - неожиданно весело фыркнув, ответила Елена. Ей вдруг всё происходящее тоже понравилось. – Но он не узнает. Сто пятьдесят влево. Давай! - Охренеть, - моргнув Кол на мгновение расслабился. – Не знаю, чего хочу больше – убить их или восхититься. - Думаю, и то, и другое, - хихикнула Оливия. – Но вот честно – эту дырку нужно было знать. - Нужно, только они пропали с экранов, - пробормотал Майклсон и с разочарованием оглянулся в поисках пива. – Что там остальные? - По-прежнему группой, но немного подрастянулись. – Прищурился Синеджа. - Серая, кажется, выбыла и болтается сбоку. Но это было ожидаемо, девчонки ещё совсем зелёные. - Да нет. Она верно болтается. – Кол с интересом уставился на экран. Машина, его не интересовавшая раньше, помеченная жёлтой точкой неожиданно ушла влево и выводила пьяные зигзаги на широкой полосе, где-то вне трассы. – Кто шестой номер в «Ягуаре»? - Ака Кебнекайсе. - Что за название? - Женщины, вот и название, - вздохнул Лоренцо, обнимая Оливию за плечи. - Клёво дрифтуют, - забыв о пиве и непонятном смутном ощущении, Кол фыркнул. – Если пройдут до конца, станут четвёртыми. - Я помню эту бетонку и трассу. Там неважно, какую скорость можно выжать по максимуму из тачки, больше сотки никто не сделает. Судя по тому, как держат заднюю ось в заносе, могут и третьими. - Ну, нет. «БМВ» наверное их сделает на финише. - А я думаю третьи. - Тогда ставьте, – фыркнула Оливия. Эти споры Кола и её жениха были вечны, сколько она их помнила. - Я разобью. И сегодня поддержу Лоренцо. - По сотке? - Идёт. Ладно, как наши? - На последнем рубеже вторые. Мы где-то вне трассы про*рали, - раздражённо выпалил Лоренцо, тут же оглянулся на стукнувшую кулачком по плечу девушку, - кхм… где-то проиграли поворот. Первый «Астон» Эйдана. - Не страшно, - выдохнул Майклсон. - На финише будет широкая прямая четыре километра, «Мазератти» Нейтленда сделает «Астон». Главное дожить до неё… И он замолчал, впившись взглядом в табло, сосредоточившись на первых двух автомобилях, значительно оторвавшихся от остальной группы. Серебристый в золотом свете асфальт нёсся под колёсами автомобиля, «Ягуар» повизгивал на смене направлений, лавируя между бетонными колоннами строительных опор, у обеих девушек всего за пару минут взмокли лбы, но они уже поймали кураж и концентрация достигла максимума. - Слева и всё! - Медвежонок, нам удалось! – Не выпуская руля, сказала Кет. – Поднажмём… Впереди маячил съезд на основную трассу. - Нажми! – Отвлёкшись от одометра, завизжала прозевавшая на радостях чёрную точку на дороге Елена, глянув на компьютер и сообразив, что сейчас должно произойти. Она думала, что они могут быть в лучшем случае четвёртыми, но жизнь преподнесла чудовищный «подарок». Перепугавшись, Кетрин вдавила педаль газа до упора, выжимая всё, что можно, из своего несчастного взревевшего автомобиля. Он чиркнул в нескольких сантиметрах от переднего бампера "БМВ", одновременно с «Ягуаром» выскочившим в этом месте на трассу, и, подскочив, ударился днищем об асфальт. Водитель «немца» нажал на тормоз, а их авто потащило прямо к деревьям, Елена закрыла лицо руками, даже не успев испугаться удара, но его не случилось – на скорости двести километров в час они проскочили участок с кустами насквозь и сбрасывая скорость вылетели на финишный прямой отрезок трассы, снова разгоняясь до двухсот семидесяти. Финиш серебристое авто пересекло третьим за четверть секунды до "БМВ". - Вы были слишком круты, ребята. – Прищёлкнул языком Кол, обнимая довольных брата и Нейтленда. – Нереально круты. Знали? - До начала, как и все остальные. - Давно тренировались? - Неделю объезжали город. - И только сегодня рассказали! Вонючие морды! - Дик - суеверный малый, - хмыкнул Элайджа. Усталость и опустошение после концентрации и всплеска адреналина не давали отойти. Нейтленд сидел на каком-то железном крюку, приходя в себя перед нашествием желающих начать чествование. Лавирование во встречном пусть и редком потоке выжало всё из обоих и последний отрезок Дик в гробовом молчании просто вжал педаль газа до упора и автомобиль рвался вперёд с такой силой, что начинал вибрировать на малейших неровностях полотна. После оба отстегнулись, вышли из автомобиля и всё. Радоваться сил не было. – Вода есть? - Лови, - Лоренцо подал бутылку. - А как гонка? – промычал Дик, тоже щедро поливая свою голову минералкой. – Мы только за Эйданом вторую часть и следили. - А ребята тоже только за вами и наблюдали, пока можно было, - рассмеялась Оливия. – В них нет творчества. - Ничего подобного, я ещё за гуся болел, – возразил Лоренцо. - Поставил десять тысяч и выиграл. - На гуся? - Не гусь, а Ака Кебнекайсе, - поправила Оливия. – Третье место было весёлым, Кол прав насчёт того, что с вами и соперничества не было после того пролёта. А там интрига до конца. - Чувствую себя глубоко униженным, - расхохотался Майклсон, кивнув Дику и присаживаясь на корточки рядом. – Мы не привлекли внимание нашей прекрасной дамы. - У женщин странная логика жалеть сирых и убогих. - Ничего подобного. Просто мы любим героическую борьбу, а не тех, кто слишком сильнее, - показала язык Оливия, - хотя пока вы по встречке – десять раз поседела. Но не переживайте, на третьем всего лишь девушки. Новенькие, кстати. - "Ягуар"? - Ну да, серебристый. Нейтленд лениво повернул голову, но из-за толпы увидел только бок автомобиля. Да и сейчас было не до того. Они обе до сих пор не вышли из авто, а потные от пережитого сидели в кабине. - Боже, – Кетрин била дрожь после финиша, лицо было мокрым от слёз. – Я думала уже всё… Мои девочки… И-и Эл… Всё! - А я даже думать не могла! И вдруг Елена рассмеялась сквозь плач. - И всё-таки мы победили, Кет. - Твою мать, Елена! Да!! – И вдруг Кетрин стало свободно дышать, мир перестал быть статичным, словно с души упал камень, и она принялась тискать сестру в объятиях. – Мы сделали это! Да!! Мы третьи, милая! Третьи, и это значит… - Только нам нужно быстро уходить, - вдруг встрепенулась Пирс. – Нейтленд здесь, может рассказать Колу, а я не хочу, чтобы он зря злился. - Кхм, мне жалко признаваться, но, думаю, если Нейтленд здесь, Кол, тоже на трибунах, как и Эл и вся остальная компания, - мотнула головой Кетрин. – Не переживай, кому мы нужны сейчас? Автомобиль арендованный, а издалека он меня не узнает, мы с этим любителем коротких юбок и не виделись почти с Рождества. - А деньги? - Я послала номер счёта организаторам. Мы же отдали приличную сумму за участие и заключили контракт. Но автомобиль придётся оставить. – Вытерев щёки салфеткой, девушка нацепила на нос тёмные очки. - Готова к броску до аэропорта? - Есть, командир, - Елена последовала примеру сестры. - Командир у нас сегодня ты. Только сначала мы до туалета. - Кет! - Я уже двадцать восемь лет Кет… Выйдя из автомобиля, Кетрин с широкой улыбкой кивнула сестре: плотное кольцо из минимум десяти-пятнадцати человек окружило машину победителей, второе место тоже было удостоено почитателей таланта, дело до третьего места и двух девушек одетых неприметно в джинсы и футболки было всего нескольким людям, да и то не опасным. Брюнетки выбрались из сутолоки, обошли финиш стороной и нырнули в здание, где удовлетворив всем требованиям организма, быстро стали пробираться к стоянке. - Господи Боже, Пирс, это ты! – Раздался над ухом жизнерадостный голос. – Как дела? - Нет, вы ошиблись, - сухо заметила девушка. Один из её бывших коллег по журналу Дэниэл Джонс, каким-то образом оказался здесь. Точнее автомобили были его профессией, она же была та ещё фанатка и часто таскалась с ним на пару по местам славы уличных гонщиков, но всё равно… - Извините, значит, вы Елена, а ты Кетрин? - кивнул Дэн на Елену. - Близняшек Пирс, да ещё любящих гонки… Как ни не хотелось, но внутренний голос настойчиво нашептал Кетрин Пирс, что полезными знакомствами в её положении не разбрасываются. - Джонс, здравствуй, - пришлось приостановиться и сдвинуть очки на лоб. – Кетрин - это я, просто вправду очень спешу и не узнала сразу. Опаздываю на самолёт. - Тогда что же поделать… Я думал, поболтаем, - мужчина пожал плечами, обескураженный откровенной грубостью обычно чувственной девушки. – Добрый путь. - Спасибо, очень сожалею, - улыбнулась Пирс привычной лакированной улыбкой. - Потом обязательно встретимся и обсудим гонку. Ты же прилетишь в Англию? - Конечно. - Извини нас… И Кетрин потянула Елену за руку, но именно в эту минуту её лицо с поднятыми на лоб очками высветилось на высоком электронном табло. Точнее обе они, стоящие рядом, но черты Елены успешно искажали тёмные пятна стекол. Третье место было сенсацией гонки, но на нервной почве девушки об этом напрочь забыли. - Кет! - Ничего страшного, - пробормотала Кетрин, ускоряя шаг, оглядываясь по сторонам, как затравленная лиса в поисках норы и переводя взгляд на мужа, стоявшего неподалёку от авто Дика. Толпа болельщиков неумолимо рассасывалась, но, к счастью, мужчины совершенно не интересовались происходящим на экранах и вокруг них. – Кто нас заметит в темноте? Да и никто не скажет, что мы… - Именно в этот момент темноволосая девушка рядом с Элайджей что-то сказала, и он мгновенно перевёл пристальный взгляд на табло, а после тот заметался по соотношению местности к картинке. Елена увидев то же, почему-то замерла как вкопанная, и Кет не оставалось ничего кроме, как остановиться рядом. Взгляд Элайджи заскользил мимо фонаря, разметки… Дерево справа… Экран, Дэн, Елена, она, Елена… Она. Каким-то образом он издалека различил кто есть кто из двух абсолютно идентично одетых женщин. Стоп, - что мы здесь не зрители, - прошептала брюнетка уже и сама не находя силы воли сдвинуться под недоумевающим… нет, уже чуть раздражённым взглядом. Елена вздохнула и двинулась вперёд к знакомой группе людей, а Катерина подчиняясь безмолвному приказу Майклсона осталась стоять, вытирая об джинсы вспотевшие ладони. На мгновение взгляд Элайджи отпустил, метнулся к пустому серебристому автомобилю, оценил модель и тут же впился вновь в девушку. - Значит, «Ягуар» C-X16? – Перепугавшись непонятно чего, Кет только широко распахнула глаза в ответ на вопрос быстро приблизившегося мужчины. Не разрывая зрительного контакта они стояли, тяжело дыша. Майклсон с нежностью провёл ладонью по голове Катерины, волосам собранным в хвост, щеке, поднимая за подбородок и вглядываясь в лицо брюнетки. Кет увидела, что черты Элайджи на мгновение осветились радостью, как вдруг он принялся трясти её за плечи с такой силой и злостью, что она почувствовала, как земля уходит из-под ног и начинает тошнить. Но опомнился - тут же отпустил, и прежде чем Катерина успела что-то сказать, вернулся к своей компании. И тут кто-то из организаторов громко назвал имена победителей. Табло так подведшее Кет вдогонку высвечивало фамилии. В том числе ту, которую когда-то носила и она как штурмана, её взгляд впился в узнаваемую форму задницы авто Нейтленда, и страх нашкодившего котёнка мгновенно сменился безумным, диким гневом. Поняв, что если не сейчас так скоро будет скандал, Елена метнулась к сестре и перехватила её. - Кет, пойдём. Привет, Оливия, Лоренцо… - старшая из близняшек радостно улыбнулась Синеджа, взглядом умоляя их о помощи и так же тщательно избегая взгляда на жениха. – Я и не знала, что вы тут. Мужчина с откровенной иронией вскинул брови в приветствии, натянуто улыбнулся, но только звонкий голосок Оливии, быстро затараторившей: - Привет, но мы все понимаем, что если бы и знала, то вряд ли бы сказала, - откровением мгновенно разрядил обстановку. – А вы Катерина, сестра Елены? - Да, это я, здравствуйте. – Кет краем глаза наблюдала за Элайджей, отошедшим в сторону и в молчании глядевшим на табло, показывающее самые острые моменты гонки. К несчастью, их неудавшийся «поцелуй» с «BMW» относился именно к таким и повторялся с особым смакованием. – Рада познакомиться, я много о вас слышала от сестры. Точнее о вашем умении поражать мишени. - Я тоже заочно, но никто мне никогда не говорил, что вы способны на такую мастерскую гонку. Это было великолепно и, кстати, - Лив просияла улыбкой, - мы поставили на вас и выиграли у Кола. Можно посмотреть автомобиль вместе с его хозяйкой? - Разумеется, только он арендованный, а я не хозяйка, - Кетрин холодно взглянула на сестру, но та лишь приятно улыбнулась, и младшей пришлось в компании Оливии тащиться к «Ягуару». Впрочем, спустя пару минут Елена уже пожалела, что не отправилась с ними. Бывший зять поговорил с Нейтлендом, они присоединились к компании и тщательно отвлекаемый от головы Кет гнев обрушился на подвернувшуюся Элайдже Еленину. - Я мог ожидать такой дурости от Катерины, но ты… - тёмные глаза сузились, увидев новую жертву. – Вы, две чёртовы идиотки, понимаете, что могли разбиться? Вам повезло. - Ты тоже участвовал, и у тебя двое детей, - раздражённо вскинула брови Елена. - Я знаю гонку, знаю трассу, и я знаю разницу в возможностях Дика и Кет. Ты не улавливаешь разницу между словами «везение» и «профессионализм» ?! - Хватит на неё орать, - вклинился Кол. – Ты действительно думаешь, что «классная» идея с бетонкой пришла в голову Елене? Серьёзно, что ли? Елена, радость моя, один вопрос? - Что? – огрызнулась девушка, прекрасно зная, что её тоже не минует чаша сия чуть позже. - Идея подрифтовать пришла в голову твоей сестрице, ведь так? Ну? - Какая вам разница. Кет достаточно способна оказалась с этим справиться и… - Ладно, до скорого, - прервал их выяснения отношений Элайджа и, бросив прощальный взгляд в спину бывшей жене, быстрым шагом направился к стоянке. - Я вот думаю, кто из них в кого выпустит пулю первый мой братец или сестрица успеет раньше? – протянул глядя вслед Кол. - Я думаю, нервы Эла сдадут первыми, - фыркнул Лоренцо. – Я бы уже пристрелил. - Она ушла, - извиняющимся тоном пробормотала подошедшая Оливия. – Только спросила адрес гостиницы. Думаю, что твой брат уже давно прострелян, Кол. - То есть? – Синеджа вскинул брови при замечании супруги. - На кого ты ставишь? - Я? – Оливия смешливо прикусила губу. - Я всегда ставлю на Элайджу. Ты недооцениваешь его дар убеждать женщин. - Мне начинать ревновать? - О, нет, он так убедителен именно потому, что не распыляется и вся сила воли обрушивается на одну. К сожалению, эта женщина не я. - Почему, к сожалению? - Завидую Катерине. Мне такого счастья не светит. - Это была моя кузина, Лив. - Эта кузина глаз не отрывала от твоих определённых зон. - Даже если и так, её зоны мне были неинтересны. - Если бы они были тебе ещё и интересны, мой дорогой, ты бы лежал с острым пищевым отравлением где-нибудь под трибуной. И заметь, не из-за ревности, а потому что я терпеть не могу извращенцев вообще и инцест в частности. Ладно, пойду к Эйдану… - Всё-таки она у тебя безнадёжная оптимистка, - констатировал Кол, знавший биографию когда-то юного Лоренцо и его кузин куда более подробно, - стоп, а ты куда собралась… - Я поздравить победителя, - улизнуть под шумок Елене не удалось, но она обратила взгляд бархатно-карих глаз на молчаливого Нейтленда. Если верить нелестному мнению Кет об этом человеке, то он должен был спасти её от Кола именно за них. – Эти неблагодарные люди даже минутки мне не дали, с вами поговорить. - Поверьте, - Нейтленд вздохнул, - эти неблагодарные люди не дали и мне слова вставить. Примите моё восхищение. Кол, ты позволишь? Кол скривился, но деваться было некуда. Впрочем, Нейтленд, решивший от усталости поиграть в благородство, тоже получил сторицей и вправду отлично провёл вечер – Елена оказалась приятной собеседницей, на неё член не вставал и она не вертелась рядом с его лучшим другом в юбке начинавшейся и заканчивавшейся где-то на заднице, вызывая стойкое понимание внутренней непорядочности происходящего. Швейцар ушёл, и Кетрин осталась одна на всём этаже. Дверь бесшумно отворилась - была не закрыта, видимо, Элайджа ждал горничную или собирался выйти. В прихожей перед ней стоял его застёгнутый чемодан, сам Элайджа сидел на краю кровати, сцепив пальцы и глядел в окно ночного города. После шумной атмосферы празднования на гонках, адреналина, это бьющее по нервам тихое одиночество и усталость на лице, заставили Катерину немедленно подать голос: - Элайджа? Плечи мужчины мгновенно напряглись, он резко повернул голову и встав с постели, подошёл к столику, на котором лежал ключ от номера. - Кто тебе дал адрес гостиницы и разрешил пройти в номер? – голос был сухим. Ключ перекочевал в ладонь. - Оливия. Ты уже уезжаешь? - Да. - Я хотела попросить прощения. - Тебе не нужно моё прощение, и мне твои извинения тем более. Встретимся дома. - Подожди. – Мысли Кет хаотично заметались, она замерла, не понимая, что же ему от неё нужно сейчас и одновременно зная, что времени на рассуждения нет. - Я так больше никогда не буду делать. Если хочешь, я вообще не стану ездить больше ста пятидесяти. - Почему я должен чего-то хотеть? Кажется, это твоя личная жизнь, к которой я по контракту не имею касательства. Так же как и ты к моей. - Но это неправда, - сжав кулаки, Катерина преградила ему дорогу. – Контракт был не для этого. Если ты переживаешь, это не правда. - Что я там переживаю – только моё дело. Ты и будешь так вот стоять? – обойдя её, поинтересовался Элайджа. – Мне нужно сдать номер. - Знаешь что, Майклсон… - рывком обернувшись, Кет откинула волосы за спину, ноздри начали раздуваться, на глазах выступили слёзы, и она забыла про все планы на жизнь, – Я пришла первая, пришла извиняться и помириться. Вместо того, чтобы хотя бы выслушать, ты поворачиваешься ко мне задницей. Если мы сейчас не поговорим - ты видишь меня в последний раз в своей жалкой, тухлой жизни, с дешёвыми правилами контрактов и ублюдочной корпоративной этико… ой-ой! Не надо! Запал мгновенно сменился воспоминанием, что не стоит говорить некоторых вещей. Кетрин замерла, понимая, что силы явно не равны, и оказалась в неудобной позе животом на коленях Элайджи, но пнуть его всё же сумела. - И за Софию я буду с тобой судиться, - сказав последнюю фразу, она закусила губу и прижалась щекой к покрывалу. – И за телесные повреждения. Точнее будет так – ты нанесёшь мне телесные повреждения, я пойду в полицию, где возьму справку и тебя не то, что к Софии – вообще к детям не подпустят за километр. И ещё… – Пожалуй, после всего услышанного на свой счёт, мне приходит мысль, что я когда-нибудь и вправду захочу тебя отшлёпать так, что долго не сможешь сесть, – положив руки на талию брюнетки, и вызвав писк от неожиданности, констатировал Элайджа. – Но полёт фантазии меня всегда впечатлял. Наконец, сообразив, что никто её давно не держит, она сама просто лежит на руках Элайджи, которые предохраняют от поцелуя с ковром гостиничного номера, Катерина высвободилась и встала на ноги, повернувшись спиной к бывшему мужу. Стресс и реакция после крайней концентрации всех внутренних сил лишили её контроля над эмоциями. В комнате стало так тихо, что быстрое испуганное дыхание брюнетки превратилось в громовое сопение, и после в придушенный вопль слепой ярости: - Ты не собирался меня бить! - С чего ты вообще решила, что я могу тебя тронуть, радость моя? Совесть мучит? – он легонько шлёпнул её по заду, с губ сорвался неожиданный для него самого смешок от пришедшей в голову догадки: – Только ты не кажешься особенно напуганной и кхм... разъяренной этой перспективой. Не знаешь, как выпустить пар? - Пусти! - Теперь взгляд обернувшейся женщины стал и впрямь яростным. - Норовистая девочка. Я не сужу победителей. Впрочем, если ты хочешь, иди ко мне. - О, как же я тебя ненавижу, Майклсон! - Потому что не оприходовал тебя ремнём? Ты, безусловно, истинная женщина. - Ты вконец оборзел от безнаказанности… - Дверь по-прежнему открыта, - со смешком напомнил Элайджа, увидев, как она метнулась к выходу из комнаты. – Но это ты хотела поговорить, - женщина замерла, хватая ртом воздух. - Прежде чем ты проклянёшь меня, Катерина, напоминаю, проклятья - вещь крайне сомнительная, со всякими коленами, а ты растишь мою дочь… - Тон переменился так резко, что она замерла. - Поиграли в итальянские страсти и хватит с нас... Возвращайся, давай. Обернувшись, она покорно пошла к нему. - Ради чего ты ввязалась в эти гонки? – голос Майклсона из задумчивого стал жёстким. - Ради денег? - Да. Но я не собиралась, то есть не планировала заранее ехать между балками. – Голос перестал быть воинственным, а стал тихим и неуверенным: - Просто, во время гонки бывает, что отказывают тормоза. В переносном смысле. Кет в очередной раз сумела смягчить его настроение - Элайджа её понимал, только его личные тормоза отказывали на другом. И это другое стояло на расстоянии вытянутой руки и, кажется, ни хрена не вникало в ситуацию. - Майклсон, ты сам участвовал в этом, - брюнетка сдвинула брови - страх, что Элайджа выйдет за дверь ушёл, но она по-прежнему терялась рядом с ним, понимала, что ни одному другому мужчине не тягаться, и потому пыталась говорить гордо, а получалось точь в точь, как у подростков: – И не говори, что ты не оценил мои умения! - Я помогал другу с немалым опытом гонок, а ты поехала из-за денег. Я оценил умения. И удачливость тоже. - Ну, ещё раз скажи, что хочется меня выпороть как ребёнка, – пробормотала женщина, присела рядом на кровать и, склонила голову, разглядывая свои коротко стриженые ногти. - Хочется. Но не как ребёнка, и не как хоть одного человека на белом свете. Я вообще был далёк от этого всю свою жизнь, пока не отыскал тебя в твоём Мистик Фоллз, – мрачно сообщил Элайджа. Кровать жалобно скрипнула, когда он откинулся на спину заложив руки за голову. - Поехать непонятно по чему из-за баксов. Из-за такого дерьма, Катерина... - Я не… Ты прав. Прости. - За что простить, Катерина? За то, что ты не понимаешь, что у тебя двое крошечных детей дома? Понимание либо есть у тебя в голове, либо нет, и вряд ли появится. - Элайджа… - Он говорил справедливо, сейчас Кет это понимала. И несправедливо, потому что рискнула она только из-за него и потому, что ей хотелось восхитить именно его. Только его. Как часто в их семейной жизни и никогда в других обстоятельствах, Кетрин хотелось заплакать, потому что объяснить толково было ничего невозможно. Встав, она постаралась говорить спокойно. – Ты прав, что я поступила глупо. Тем более глупо, что я рисковала не только собой, но и сестрой. И неправ тоже, всё случилось не потому, что мне плевать на тебя и твою жизнь. Меня бы тоже не было в Йоркшире, если бы я не хотела жить рядом с тобой. Он фыркнул и вновь перед ней был спокойный, уравновешенный и немного философски-настроенный человек. – Ладно поговорить - поговорили, у меня самолёт. - Если можно отложить вылет до завтра… - обняв мужчину со спины, проворковала Кет и замерла, ожидая ответа. Но ответа не было – не положительного, ни отрицательного, приняв это за маленькую победу и продолжая поглаживать напряжённую шею пальцами, она продолжила мягким голосом: - В конце концов, победитель без праздника – куда это годится? Поцелуй меня. Обернувшись, Элайджа молча впился в подставленные губы, чувствуя себя так, словно сердце вдруг очутилось где-то в горле и бьётся там рваными толчками. Этим вечером бесконечно просматривая то как, серебристый «Ягуар» проскакивает перед мордой «BMW» и продирается через кусты, он вдруг окончательно понял, что давно уже переоценил жизнь. И хотел дать Катерине ещё шанс, в том числе шанс объясниться, потому что ему самому её очередной шанс был необходим как воздух. Только объясниться вовсе не означало, что он готов был удовлетвориться любыми объяснениями и в любой момент, но собирался их хотя бы выслушать. - Я скучал по тебе, - прервав их долгий поцелуй, Элайджа зарылся носом в каштановые кудри. - Только как-то по-дурацки получилось. - Я равнодушна к заездам и к гонкам, по крайней мере к таким... К таким реальным, хотя мне понравилось. Я участвовала только из-за денег, а по балкам поехала, потому что Елена рассказала, что на самом деле ты меня ни во что не ставишь на дороге. - Слова сыпались быстро как горох из стручка. - Я раньше думала, что ты мне подарил «Ягуар» потому что знаешь, как я люблю автомобили. И мне захотелось доказать, что я могу. - Елена сказала глупость. Я подарил именно, потому что он тебе вправду понравился, – вновь усадив брюнетку на кровать, он присел рядом на корточки, разглядывая её лицо, - потому что я знаю, что для тебя он гораздо интереснее любой другой дорогой побрякушки, а вовсе не как статусную игрушку богатой даме. Но для таких гонок нужен хотя бы минимальный опыт, кошечка. И мотивация – не только деньги. Скажи, зачем тебе именно твои деньги, если я могу дать в разы больше выигранного сегодня? На что? - На лошадей. Я хочу заняться тренировкой лошадей. Сама я такое не потяну, но мне нужно вложить свою долю к остальным, чтобы получить место. И работу. Повисло долгое молчание, Элайджа закрыл глаза. Всё было просто, банально, если бы ему вовремя вспомнить о том, что за клубок противоречий из светлого и тёмного представляет собой душа Катерины. И не имело никакого отношения к их контракту, Локвуду и Софии. Только он ничего не знал о её планах на жизнь уже как… год. - Почему ты просто не попросила у меня? - Я завтра скажу, - откинувшись на спину, она протянула руки, позволяя Элайдже прижать её к кровати. Бесёнок, дремавший в ней в пору покаянности, теперь, когда ей удалось умилостивить Элайджу, активизировался, и Катерине стало наплевать на «завтра» и голос разума, поэтому она прошептала: – Ты любишь меня? Такие занятые как ты скучают только по тем, кого любят. Элайджа не ожидал этого вопроса сейчас и замер, приподнявшись на локтях. - Катерина... Но у Кетрин не было времени, и с лихвой - эгоизма ревнивой собственницы, поэтому она не смутилась тона и не отвела взгляд, с бесстыдностью выискивая любые отголоски чувств. - Я ведь всегда помню о тебе, поэтому знаю. Ты любишь меня? И пусть Элайдже не нравился вопрос, врать ему нравилось ещё меньше. - Да. - Я тоже. В его глазах неожиданно сверкнули веселые искорки. - И даже не скажешь, что сильнее? Положено по закону жанра. - Нет. - Серьёзная, она обвела пальцем линию подбородка Элайджи. - Сильно или слабо нельзя любить, можно либо любить, либо - все остальное. Я люблю. Кетрин закрыла глаза и на ощупь принялась покрывать поцелуями лицо и шею мужчины, растворяясь в нём и, не видя, как чёрный лёд глаз Элайджи, раздражённого её неумной требовательностью, плавится от этих слов и хаотичных прикосновений, но чувствуя с какой уверенной нежностью, без привычных нетерпеливых рывков, неё стягивают джинсы и футболку, узоры поцелуев на коже и, наконец, абсолютное слияние тел. А после она счастливой пила щекочущее пузырьками язык шампанское и целовалась с пылом, которому могла бы позавидовать и пятнадцатилетняя девчонка. Впрочем, в пятнадцать у неё не было никакого желания так целоваться и держать любящего её мужчину в объятьях. И цену надежде она тогда раньше тоже не знала. Потянувшись в постели, Кет не открывая глаз, зевнула и потянулась, наслаждаясь прекрасными воспоминаниями и не желая, чтобы они превращались в прошлое. А потом неохотно распахнула ресницы. Солнечные лучи свободно проникали сквозь незашторенные стёкла окон, и мгновенно зажмурившись, женщина спрятала нос под подушкой. Но спустя какое-то время приоткрыла один глаз и приподнялась на локте. Элайджи не было, но на столике стоял завтрак и, судя по кофе, от которого вился дымок, поднос был принесён не так давно. Она ещё не успела поесть, когда Элайджа оказался на пороге комнаты. - Доброе утро. Я заказал билеты домой на ближайший рейс. - Да, я разговаривала ночью с нянями, - Катерина разулыбалась и упала обратно на кровать раскинув руки. - Доброе утро. - Доброе, - присев рядом, вновь повторил он. – Пей быстрее свой кофе. Спустя пару минут проведённых в абсолютной тишине, женщина отставила чашку на столик. - Что-то не так? - Почему? - Ты странно меня разглядываешь. - Любуюсь, - просто ответил Элайджа. Катерина как всегда глаз не отвела, но всё же немного смутилась и сморщила нос: - Я тебя не узнаю, столько приятностей за одни сутки, в одни руки… - В самый раз. Ты предложила мне наказать тебя, и я подумал – угроза ранней седины по твоей вине стоит небольшой моральной компенсации. - Сейчас я немного устала и должна как можно скорее увидеть дочек. А после… – он чуть было не расхохотался, увидев, как томно заблестели глаза, - полностью в твоём распоряжении. Можешь делать со мной всё что хочешь, и я исполню абсолютно любое твоё желание в постели. - Ты итак его исполнишь, да и что бы я с тобой в ней ни делал. Миссис Кендрик, попросила о неделе отпуска, - после паузы невпопад сообщил Элайджа, и потянул с тела женщины простынь: - Давай ускоряться. Регистрация на наш рейс начинается ровно через час. Глядя на со всех ног подорвавшуюся в сторону ванной Катерину, он крикнул. - Кстати, мы летим в одном самолёте с твоей сестрой и остальной компанией, поэтому сделай лицо понедовольнее. - Штабы они потумали, шта ты шатал мне шилную тгепку вшега? – отправив в рот пасту поинтересовалась Кет. Она не знала, что происходит, но слёзы помимо воли сами потекли из глаз. – У шебя шлишком большое эха. - Не эго. А потому что они все, кажется, переругались, и в ресторане за завтраком были все как мышь на крупу. - И кхе… Нейтленд? - Дик нашёл симпатичную официантку и всем доволен. - А может они за нас наоборот порадуются? Оставив зубную щётку, она умылась, пытаясь прекратить плакать. Ничего не вышло. Умылась снова, и быстро принялась искать в сумочке вчерашние тёмные очки. - Ты слишком хорошего мнения о своей сестре и добрососедских отношениях, кошечка. Так ты собираешься в темпе? – Дверь открылась. - Что происходит? Появившийся за спиной Элайджа, с недоумением разглядывал, как Катерина крайне долго и занудно вытирает полотенцем умытое лицо. Потом просто отнял ткань. - Мы должны были поговорить ещё после того, как Даниэлла заговорила. А-а п-потом ты позвал на матч… А я подумала, что ведь ничего от одного дня не случится, да и Кол… Ну, он уже давно на крючке… - Не став больше спорить с давящими горло слезами, Кет прошла в комнату и села в кресло, - я знала, что он любит Елену, а Елена его возз-зненавидит, если ты навредишь мне… Но на похищение я тоже не рассчитывала, а потом захотела воспользоваться, раз всё так хорошо для всех сложилось. Я не думала, что что-то у нас получится… - Катерина… – Чувствуя, что он почти мёртвый, Элайджа аккуратно положил полотенце на ручку кресла. После не спеша застегнул манжеты на рубашке. Тщательно выверенный тон, но всё равно не получилось без грубости: – Прекращай вопли и скажи нормально, что именно вы делали. Кет согласно икнула, и сжав кулаки постаралась совладать с собой. После нескольких неудачных попыток это всё же получилось сделать. - Мы с Колом шпионили за Мередит и Рейнолдсом тайком от тебя. Молчание. Она глотнула воды прямо из протянутого графина и тут же отдала его Элайдже. - Не за мной, - заторможено уточнил Майклсон. - А почему он должен следить за тобой? Так Кол сам совладелец корпорации. Я не знаю его мотивы скрывать, мы просто договорились. - Твои? Почему сейчас? - Обстоятельства сложились. – Он молчал. - Когда я узнала сначала – решила изобразить благородство, да и ещё надеялась тебя вернуть, а лишние трудности, - она попыталась улыбнуться – не получилось, поэтому лишь передёрнула плечами. – Мне казалось, что они добьют то, что не умерло. Потом уже просто не было смысла, потому что я поняла, мне показалось… что умерло всё. Конечно, рано или поздно ты бы узнал, но не имело значения – я знала, что ты снова не влюбишься, а ущемлённое самолюбие… Лучше ущемлённое самолюбие, чем нервотрёпка. Мне казалось, что я облегчаю жизнь. - Я тебе признался в любви. – Поставил графин обратно на столик, так и не прикоснувшись. - Вчера. По твоему требованию. - Мне хотелось услышать это признание. Мне нужно больше, чем то, что ты меня качественно имеешь в любой позе. Элайджа понял, что чувствует помилованный под дулом ружья. Он сделал шаг к этой глупой, совершенно ни с чем не желающей согласовываться, вконец избалованной добрым отношением женщине. Ему захотелось растерзать Катерину прямо на месте. Брат… Хорошо бы, дать ему по морде… - Сколько? - Чего сколько? - Времени это происходило. - С прошлого лета. Элайджа… Мы же опаздываем на самолёт, – отступая от ярости на его лице, напомнила Кет. И заставила себя стоять смирно. - Или уже не полетим и здесь рассказывать? У Кет упало сердце – он с откровенным презрением разглядывал её лицо, наконец процедил: - Две минуты. За Майклсоном абсолютно бесшумно закрылась дверь. Великобритания. Лондон. В квартире Кола Кетрин не была ни разу, поэтому куда направились Майклсоны прямо из аэропорта не поняла, но проявлять излишнее любопытство не стала. Она вообще проявляла скорее уж чудеса незаметности и покладистости. Весь полёт Элайджа просматривал документы и не обращал ни малейшего внимания на неё или младшего брата, что обычно само по себе не было доказательством его ярости, скорее занятости, но скосив глаза на экран его компьютера и увидев, что страница одна и та уже как полчаса, брюнетка почла за лучшее прикинуться спящей. Теперь же они сидели в гостиной у Кола, и оба вопросительно смотрели на Элайджу в ожидании вопросов. Но тот вопросов не задавал, и в итоге Кетрин откашлялась и решила идти первой: - Ладно, давайте сначала мою версию. - Тем более она подготовленная. Пропустив ехидное замечание Кола мимо ушей, брюнетка приступила к рассказу: - Начну с Рейнолдса, полагаю это единственное, почему Кол был вынужден иметь дело со мной. Думаю, ты помнишь, что он прилетал ко мне в Софию после рождения Златки. Я не говорила ему о разводе и прочих личных вещах, он не спрашивал: не дурак и догадался по тому, что все бумаги подписывал не ты, а Елена. Он предлагал не возвращаться в Великобританию, а уехать сразу в Штаты и остаться там. - Чтобы я не получил дочь? - констатировал Элайджа. - Да, - Кетрин скосила взгляд на хозяина квартиры, испытывая крайнюю досаду от его присутствия. – Он пообещал мне эм… защиту, деньги на первое время и прочие блага. Может, ты всё-таки выйдешь? - Я? – Кол в деланом изумлении поднял брови: - А я думал в семье нет тайн, а мы одна большая семья, - но натолкнувшись на ледяной взгляд брата он вздохнул: - Ладно, братец, только не купись на пояс в виде юбки и не дай себя изнасиловать. - А тебе-то что, никак фантазии одолевают? – спросила Кет, зло прищурившись. - Так диван любимый. Хоть что-то в этой жизни оставьте приятного? Ой, какой у нас оскал и глазки горят! Иду я, иду, тем более позвонить нужно, как Елена добралась. Когда за ним всё же закрылась дверь, она с облегчением выдохнула и эффектным движением в стиле Шерон Стоун закинула ногу за ногу. Элайджа выдержал паузу, дав Катерине в полной мере оценить степень своего неудовольствия. Брюнетка натянула микро-юбку пониже. – Так чем закончился диалог с Рейнолдсом, и к чему вы пришли? - Да нечего и говорить. Суть в том, что в итоге мы поссорились, он вспылил и именно тогда… - Тема ссоры. Плёнки? - Не совсем. Причина не имеет отношения к делу. Давай сразу по сути. - Я вот наоборот – отчего-то жажду жареных подробностей. - Губы Элайджи искривила маньячная улыбка. - Детальных. - Мы разошлись в моих запросах в постели, - обтекаемо выразилась Кет. - Всё же поконкретнее: что ты ему наплела? - Я поблагодарила за предложение вернуться в Штаты и отказалась: сказала, что всё равно остаюсь в Великобритании с тобой. И что не стоит беспокоится: ты не собираешься отбирать у меня ребёнка, а наоборот будешь содержать и его, и меня. В ответ Рейнолдс сказал, что ни один мужчина не будет содержать такую как я, если не получает секса, и фактически я стану твоей личной шлюхой на неопределённый срок. - Возникла нелёгкая пауза, потому как каждый прекрасно осознавал, что сенатор явно неплохой психолог. Впрочем, и не такой уж превосходный. – И потом без экивоков предложил стать его любовницей с определёнными обязательствами с обеих сторон, когда я восстановлюсь. - Какими именно обязательствами? - Практически второй брак, только при этом я должна буду находиться в тени. Обнародовать наши отношения я бы всё равно не могла без вероятности загреметь в тюрьму, да и общество у нас в целом псевдо-пуританское, поэтому он ничем не рисковал. Я тогда была не в себе, легко раздражалась и ответила, что ты по этой части слишком уж лучше, чтобы я ушла к нему от тебя. Ну, и на этом всё, он поплыл. Большинство мужчин после сорока пяти, они, знаешь ли, из-за секса очень комплек… - Нет, я не интересуюсь сексуальными комплексами мужчин после сорока пяти в отличие от некоторых юных дам, – процедил Элайджа. Кет осекшись, отвела глаза. – Ладно, извини. Продолжай. - Он вспылил, и сказал что-то вроде, что ты пойдёшь по миру, и тогда снова завертится скандал с газетами, меня просто раздавят. И он посмотрит, как быстро я побегу проситься обратно раздвигать ноги на любых условиях. Ну, и всё. – Она передёрнула плечами, стараясь не выдавать отвращения к пересказанному диалогу и легкостью тона хоть как-то компенсировать одолевавшую обреченность и желание разреветься. – А потом… Рейнолдс из тех, кто просто так ничего не говорит. Да, у меня есть запись разговора, - тихо ответила на невысказанный вопрос Кетрин. - Я хочу прослушать. - Но я не хочу, - отчеканила женщина. Элайджа не стал спорить. До поры. - Тогда у нас были не слишком хорошие отношения, поэтому я не стала сразу рассказывать тебе, плюс это личное и нелицеприятное, и решила посмотреть сначала сама. Позже, когда переехала, нашла у тебя пароли службы безопасности. - А я думал, любящие женщины не крадут у своих мужей, - пробормотал Элайджа, решив, что ему нужно пару глотков алкоголя. - Почему это не крадут? – задумавшаяся о своих неких фразах в разговоре с Рейнолдсом, брюнетка не поняла иронии. Глядя в эти совершенно невинные в своей убеждённости карие очи, в которых как в Бермудском треугольнике беспросветно тонули моральные принципы, в том числе порой и его собственные, Элайджа даже не стал объяснять «почему» - ограничился очередным коротким: - Продолжай. - Нашла пароли. Но там не было ничего нового по бизнесу и личного, кроме как про Толоса и про твоих этих… - она скривилась. Катерина всё же не вытерпела и насмешливо сообщила: - У тебя исключительны вкус на белобрысых куриц с IQ ниже плинтуса. - Не нужно лишних сентенций по поводу моей личной жизни. – Пройдя мимо неё от бара, Элайджа протянул жене бокал: - В этом мы друг друга стоим. Аргументировать было нечем. - Мередит отличалась в лучшую сторону от большинства. Выделялась. И я принялась читать про Толоса и Мередит. - Про него или про Мередит? - Про них обоих, - отрезала женщина. – И да, нашла. У твоей бывшей были проблемы в подростковом возрасте. - Как и у всех. - Она уходила из дома, и она не слишком умна в детстве. - И как мне реагировать на сей пассаж? - Её школьный аттестат был просто ужасен. - Я видел её институтский диплом и, поверь, по сравнению с твоим он превосходен не только тем, что отличный, а что он вообще есть в природе. Впрочем, - он насмешливо оглядел её разрумянившиеся щёки и заблестевшие глаза, - ревность тебя украшает. - Ну да, Мередит оказалась вторым Эйнштейном? – ядовито усмехнулась Кет. – Сомневаюсь. Но дело не в моём ревнивом превосходстве, а лишь в том, что она могла учиться только платно с такими результатами школьных тестов. Сколько стоит обучение в Йелле, ты знаешь, её родители бы просто не потянули. - Клейтон Фелл - вполне состоятельный человек. - На момент достижения Мередит тридцатилетнего возраста, но не пятнадцать лет назад. Деньги на её учёбу давал Толос, после разговора с рядом сокурсниц и институтскими секретарями это было очевидно предположить. Исходя из Вашего разговора с ней, как ты мне рассказал в Ричмонде, после устранения Толоса, выходило иначе. А зачем ей врать? - Чтобы выгородить отца и себя. - Или подставить его же. - Слишком зыбко, чтобы мне в это поверить, Катерина. - Угу, но мне ещё с Бразилии не давал покоя вопрос, о том, с какой стати такой человек как Толос придёт на встречу безоружным. Он же с детства в криминале и такие люди судят других либо по себе, либо по словам людей, мнению которых доверяют абсолютно. Чтобы доверять мнению, нужно было знать тебя близко, а тебя из окружения Толоса знала только Мередит. По крайней мере, мне как-то вдруг пришло в голову, пока я читала о ней, - не заметив, что проговорилась, она продолжала: - Вот знаешь, так бывает. Приходит в голову какая-то мысль, и никак её не выгнать. - Знаю, - он взглянул неожиданно остро, не скрывая одолевавшей ярости. – А ещё знаю, что всё слишком гладко, чтобы никто не смог подкопаться, даже Кол. Но я – не Кол, и ты привираешь. Дай мне правдивую логическую цепочку. Сию же минуту. - Но я… - она поджала губки и, минутку подумав, заявила. – Я не вру! - Да. - Нет. - Кетрин. - Что? - Правду. Живо. - Возможно, всё было не совсем так, - она фыркнула и начала нервно накручивать выбившиеся из причёски прядки на пальцы, - но не по сути. Просто насчёт Мередит и её учёбы я узнала гораздо раньше, и к моменту непонятного с Толосом уже знала её официальную биографию. - То есть стащила мои пароли ты не из великой идеи спасти меня от Рейнолдса, а ещё когда мы тихо и мирно жили в поместье и не разводились. Из ревности. - Ты совершено не прав. - В чём же я не прав? – Он догадался, и неверяще уставился на кусавшую губы Катерину. Из горла невольно вырвался смешок. – Нет… Ты обнесла меня ещё раньше. Когда жила в моём поместье перед нашим неудавшимся разводом, – не в силах сдержать смех, он откинулся на спинку дивана. Впервые с тех пор как он покинули гостиницу, его тон стал напоминать нежный: – Кошечка, ну почему тебя не учили, что будучи гостьей, красть у хозяина не слишком-то хорошая привычка? Ты же из такой хорошей семьи… - А тебя не учили не перебивать на каждом слове? – взъерошенный вид женщины ясно давал понять, что иронические реплики ей не по душе, а тон она не сообразила оценить. - Ты сам виноват, что оставлял кабинет без присмотра, да и всё равно доступ я получила, уже когда год прошёл. Я стащила только пароли, а воспользоваться ими не могла. - Бедная моя лапочка, могу оценить степень твоего разочарования. Продолжай. - Меня интересовала только Мередит. Когда мы были в браке, я тоже не смогла добиться вообще ничего, хотя ты меня хотел, а Мередит каким-то образом удалось получить твоё предложение через полгода после знакомства, и мне хотелось знать, чем она тебя взяла. До тридцати пяти ходить в холостяках и пфф… - в голосе брюнетки ему послышалось искреннее возмущение, - вдруг жениться не пойми на ком. Поэтому я так детально изучала её биографию. Ничего примечательного не нашла, и забыла о ней до поры. Но мысль про Толоса мне правда приходила в голову. – Она сдвинула брови. - Показалось странным его лёгкое убийство тобой. Тебе нет? - Да. Но проверка ничего не дала, а Мередит в это время была у меня на квартире, поэтому никто не подумал о её влиянии. По крайней мере, так было какое-то время, но об этом Элайджа предпочёл промолчать. - Рейнолдс наговорил мне гадостей. Хотя он потом извинился, я тоже, и мы расстались почти полюбовно. Но слово – не воробей, я испугалась, он был очень зол и убедителен, а к тебе не пошла – ты мог неправильно понять мои встречи с ним. - Учитывая, что он мне предлагал хорошую сумму отступных – более чем неправильно. - Очень хорошую? - Компанию имени тебя, - но вопреки его ожиданию, его самовлюблённую жёнушку эта новость не порадовала, и Катерина словно ужалась в кресле. – Дважды. Второй раз в сентябре. Второй раз он не сумел себе отказать в удовольствии вызвать охрану и выставить сенатора, но и об этом Элайджа снова предпочел умолчать. - Тогда понятно. Я снова с ним встречалась после, летом. Как ни странно, - она пошевелила пальцами, изображая идущего человечка, - он согласился прилететь. Видимо, прикидывал, насколько это игра в поддавки. Я тогда предложила вложиться в предприятие с лошадьми. - Думаю, его не заинтересовал вариант по скашиванию налогов, - прервал затянувшуюся паузу в её рассказе Элайджа. - Не заинтересовал. Но это было… Мостик после ссоры. Он мог решить, что я передумала и ищу способ сбежать от тебя. Но его не заинтересовало. Или сделал вид. Или если предположить я встречалась по твоей просьбе, у него по итогу нашего разговора создалось бы впечатление, что мы с тобой достаточно близки, на людях мы всегда оставались отличной парой, и, наверное, Джеймс решил, что будь у меня вопросы – я бы пошла к тебе с отчётом и наблюдать имело смысл за тобой. В обоих случаях ему не имело смысла терять на меня время, и я осталась без его присмотра на полгода с рождения дочери. Именно так и было. Но всё равно Катерина была как всегда удивительно слепа по части силы желания сенатора получить её себе в постель, однако Элайджа предпочёл промолчать и слушать дальше. - Сейчас я понимаю, что если бы не это, то ничего бы не удалось. А тогда не сообразила. С помощью Рика обратилась к частным детективам, чтобы за ним следили постоянно. Они увидели его с Мередит почти через месяц после нашей встречи в Колумбии. Моих финансов хватило ещё на пару недель слежки, а потом я пошла к Колу, но не только из-за денег, но ещё и потому, что пока мы не жили вместе я при всём желании и даже знании паролей не могла получить доступ к вашей базе. Судя по отчётам в базе, твоя служба безопасности за Мередит больше не наблюдала, там было только указано, что она получила наследство и всё. Она же по сути стала во главе бизнеса, пусть и раздробленного, но это нечто иное, чем просто красиво проедать деньги биологического папочки. Кстати, у тебя тоже просила денег на хозяйственные нужды. - Тогда меня ещё удивил твой пустой гардероб, ты практически осталась без драгоценностей и платьев, хотя у тебя всё должно было остаться. Или хотя бы деньги. Потом решил, что это прихоть, и что-то вроде – новая жизнь. Учитывая историю с изумрудами, вполне в твоём стиле. - На сей раз, я оказалась не настолько романтична, да и изумруды я не выбрасывала, – она усмехнулась, - у меня на тот момент был каждый фунт на счету. Кол меня послал далеко и надолго, именно потому что «зыбко», но всё же проверил первую версию, и в итоге дальше – больше. Внедрил в окружение Мередит кого-то из людей Синеджа. Мы работали вместе дальше, но ты же понимаешь – я не могу контролировать Кола и имела в распоряжении только его слова и отчёты его людей. - Почему мне не сказали? - Я не хотела. Он поднял брови в ожидании. - Я не знала, как далеко зайдёт и, если придётся уничтожать физически, то… Я не хотела новой крови на твоих руках, хотела, чтобы грязную работу разгребал твой брат, потому что для него это не новость. Только родив девочек я поняла, как это важно – чистые от крови руки. Мередит не сразу ухватила нитки управления, но к тому моменту, когда я всё узнала прошло уже около двух лет, и у тебя в команду были внедрены её люди. Не Эйнштейн, но она и вправду очень умна. Учитывая историю с Макниллом, Кол сказал, что доверять по сути нельзя было никому. Мы решили вычислить кротов и подставляя за несколько лет развалить её систему, точнее наследованную ею, изнутри. - Ваша схема очень сложная, значит, рискованная, и, насколько я знаю своего младшего брата, – Элайджа откинулся в кресле, спокойно разглядывая съёжившуюся в кресле женщину, - Мередит должна была устранена на том моменте, когда Кол понял, что она играет против. Как он согласился на этот вариант? - Я настояла, - Кетрин натянуто улыбнулась. – Ещё Елена. Поэтому я предпочла верить докладам твоего брата или по крайней мере делать вид. Кол прилетал в Великобританию перед её свадьбой, потому что я его вызвала на встречу. Не побывать у Керолайн, зная его с ней отношения, он не мог в любом случае, а Елена фактически круглосуточно была в доме Кер или со мной, я её направила к Керолайн, и «случайно» он там её увидел. Она бы не поняла его, причини он вред мне, он же влюблён, и хотя я не предполагала похищений и всего прочего – он в моих глазах был слишком мм… не склонен к такому, но всё равно бы надеялся на хороший исход для себя и не решился. Он сильно влюблённый человек, возможно, любит её. Этого одного, конечно, мало, но это одна из гирек на весах. Захватить весь бизнес Мередит тоже вполне себе цель, фактически, если у него получится, сейчас она работает на вас. Ещё он мог спокойно проверять тебя самого, или твоего брата, - она помолчала, - если бы хотел. И Нейтленда. Неизвестно ведь, что бы ты предпочёл: сохранить узнанное втайне и действовать вдвоём или привлечь и Ника. - А ты как думаешь? - Думаю, нет, ты сам по себе. И твой брат тоже. – Она вздохнула. - До определённого момента, когда уничтожаемая цель ещё не опознана. - Почему потом не сказали? - Пошла разработка бизнес-плана для проекта в Африке, отвлекать ударную единицу не хотелось. Потом ты улетел в Африку, вернулся. - Кет снова почувствовала, как на языке появляется соль и начинается стенокардия. – В тот момент боялась, что ты из-за угрозы «InterStructure» перешагнёшь через себя и продолжишь проект. А Кол… Не знаю его мотивов, но думаю, что из-за того, что ты один работаешь именно на прибыль корпорации, не хотел отвлекать от организационных вопросов. - Нет, ты отлично знаешь, что я бы нашёл время и во-вторых, даже в этом случае продолжил проект в Африке. - Да, - и Кетрин замолчала, ещё больше съёжившись от того, что очередное враньё, избавлявшее от унижения, которому она себя подвергла, не прошло. - Посмотри на меня, - но Катерина упорно глядела в пол. Поднявшись, Элайджа молча прошёл к бару и, налив на четыре пальца виски, подошёл к жене. Поднёс к губам бокал. - Пей. – Она едва прикоснулась языком. - Я сказал, пей. У меня нет времени на твои рефлексии. Пришлось практически влить в неё половину алкоголя. - Теперь посмотри на меня, Кетрин. Карие глаза, поражённые плещущимся в них горьким смирением, медленно поднялись и уставились на мужчину. Он вручил Катерине бокал с остатками виски. - Держи, - вернувшись в кресло, Элайджа предложил: – Посиди и когда успокоишься, скажи мне свою мотивацию молчать. Почему ты мне не сказала? - Да, конечно. Подожди минутку. – Кабинет погрузился в тишину, в которой брюнетка пыталась взять себя в руки. С удовлетворением отметив, что у Катерины перестали дрожать пальцы и бегать глаза, Элайджа ободряюще кивнул ей. - Я боялась расставания. Ах, чёрт, - она выронила бокал на колени, и послала мужчине извиняющуюся улыбку, - от самолёта никак не отойду. Кет принялась аккуратно отряхивать юбку от виски. Элайдже наблюдал её неловкие попытки из кресла и когда увидел, что она сложила руки на коленях, не скрывая недоумения, спросил: - Когда всё стало нормально, ты боялась расстаться. И это всё? - Всё, конечно. Я же сказала тебе утром – у всех свои слабости. – Кетрин пожала плечами: - У меня на тот момент ничего больше и не было. У нас только всё начало налаживаться, мы оба знаем, как сильно ты не любишь вранья, а я уже к тому времени увязла по уши. Мне не хотелось с тобой расставаться. Потом ещё и София появилась. У меня были причины молчать, согласись. - Были. – У Кетрин потемнело в глазах и в итоге вырвало алкоголем, от этого чётко произнесённого подтверждения. А она надеялась на «всё прощу»? Нет, только от этого не легче. Она сглотнула рвоту обратно, Элайджа же, видимо, ничего не заметил, поскольку продолжил: - Хотя могла бы и рассказать. - Вообще-то я хотела ещё после матча, точнее даже раньше, но всё не могла решиться, а когда решилась, ты уже уехал в Африку на месяц. - Вот почему ты не брала у меня денег и решила поучаствовать в гонке. Лгунья, но не ради денег, - усмехнулся Элайджа. Кет вновь принялась счищать пятно с юбки. - Почему всё рассказала? - Захотела и рассказала. Он молчал, не давая покоя тяжелым взглядом, пока, наконец, Кетрин не ощутила себя голой. - Зачем? Чёткий, ясный ответ. - Я уже его дала. Потому что посчитала нужным рассказать. Мне хотелось тебе это рассказать. Неожиданно резко кивнув, он оставил её в покое. - Ладно, выслушаем мнение Кола. - Думаю, вы тоже захотите поговорить вдвоём, и моё присутствие здесь ни к чему, - она встала, немного успокоенная тем, что всё больше погружается в прострацию и в отличие от ужасного утра теперь демонстрирует полное владение собой, - я пока поеду в Йоркшир к девочкам. Обо всём остальном можно поговорить и после. - Останься, - он направился к двери. - Ты не поедешь сегодня в Йоркшир. - Я хочу поехать, - она упрямо вздёрнула подбородок. Вот и всё послушание. - Ты останешься Это был приказ, оставаться ей не хотелось, но если вдруг... Надежда в очередной раз пустила свои цепкие щупальца, требуя поддержания себя. - Мне нужно в ванную… Когда прополоскав с зубной пастой рот, она вернулась, Кол уже сидел в гостиной, развалясь на диване и его физиономия лучилась самодовольством. Кет усмехнулась - видимо, провинившаяся Елена погладила по шёрстке этого представителя сильной половины человечества и как обычно превратила в коврик у своих ног. Впрочем, сестру это более чем устаивало, Кола тоже… Разумеется младший Майклсон не мог оставить её появление без комментария: - Хм, специально оставил тебя в кабинете полном оружия, Эл, и никаких трупов длиной пять фунтов шесть дюймов не наблюдаю. - Зато здесь вполне может появиться тело длиной шесть и два, - злобно пробормотала Кетрин. - Семь дюймов -отличный процент за прежнюю неудачу. Кол хотел было ответить, но Элайджа явно этих желаний не разделял: - Вам совки и ведёрки не раздать? Не стесняйтесь, у меня теперь огромный опыт общения с детьми. – Да я ничего. Но почему при ней? Вдруг моя нежная душа тоже не перенесёт откровений при третьем, а, Эл? И ты останешься только с её мелодраматической версией событий. - Твоя душа вполне удовлетвориться нестёртым любимым диваном, - Элайджа без добрых чувств оглядел расслабленную фигуру брата, - и на будущее: мне не нравится, когда ты позволяешь себе упражняться в остроумии на Катерине. Уточняю – не нравится вне зависимости, может она отбиться на равных или нет. Если хочешь остаться в нормальных семейных отношениях, сделаем вид, что я ничего не слышал, во всех остальных вариантах коммуникаций можете разбираться сами. Виски дать? - Валяй. Опешил не только Кол, но и Кет. Скосив взгляд в повернувшегося к ним спиной брата, младший Майклсон думал, а не стоит ли сказать Элу, что он уже вырос из того возраста, когда слушают нотации старших, как и с кем ему общаться. Но щенячье выражение обожания мелькнувшее на стервозной мордочке Катерины при растерянном взгляде в спину Элайдже, которое она не успела сразу стереть, так позабавило Кола, что он решил не яриться. - Так с чего начинать? - С начала. - Остроумность реплики зашкаливает. Я спрашивал относительно своей работы, или с того момента, как Рейнолдс пообещал твоей ненаглядной, что она ещё освоит позы из Камасутры недоступные простым смертным? - Мне это понимать так, что разработку Рейнолдса ты начал раньше? - Не Рейнолдса, а Мередит, так симпатично управившейся с наследством. Я начал наблюдать за ней сразу, конечно, но вот в связи с Рейнолдсом не подозревал до момента прихода ко мне Кетрин. – Отставив бокал, Кол чуть подался вперёд. – Как ты понимаешь, отказаться от услуг твоей жены я не мог, потому что внедрить хоть кого-то в команду Рейнолдса с улицы просто нереально, она же продвинула туда Джиллиан, и хотя бы узнала, кого можно попытаться завербовать из уже сидящих на местах. Конечно, её проверяли, но мисс Мейре производит впечатление блондинки сильнее даже, чем Керри, так как ей она и является по сути, а никак не шпионом. Кетрин тоже никогда не скрывала с ней дружбы. Девочка поработала на меня вслепую, просто поставляя информацию о диалогах в штабе, через свои сумочки. Она одинока, симпатична, при ней хоть немного, но хвосты распушают. Рейнолдса тоже подкармливали пищей для ума, благо у вас те ещё семейные отношения, и повар, который был по мнению сенатора им куплен, невозбранно поставлял правдивую информацию о твоём стиле общения с бывшей супругой. - Только я этого не знала. - Ну, узнала, что бы изменилось? Твоя роль затраханной моим братцем несчастной девочки была бы чуть менее убедительна, но не фатально для веры в неё Рейнолдса, потому как не знаю, как у вас там в действительности, но со стороны сведущим в жизнедеятельности поместья людям прекрасно видно, что так оно и есть. Тоже мне секрет Полишинеля, поэтому давайте без стенаний нежных душ. Ты у нас не Елена, а братец - не младший Сальваторе. - Это была моя личная жизнь. - А это были семейные деньги, - за Кола мрачно произнёс Элайджа, уже пожалевший, что заставил Катерину остаться и выслушивать унизительную правду из чьих-то чужих уст. - Но узнай бы ты обо всём, ты просто бы её, - короткий кивок в сторону брюнетки, - запер в пределах поместья, а мне расквасил нос. По Рейнолдсу и его встречам всё, думаю Кетрин рассказала подробности завязки. Теперь вопросы о Мередит. - Катерина сказала, что у неё возникли вопросы, когда я убил Толоса. - У меня нет, потому что он был тот ещё придурок. Учитывая, что не позаботился о преемнике – считал себя бессмертным, а такие всегда заканчивают не в своей постели. Меня заинтересовало то, что произошло потом. Мередит быстро полностью подчинила себе осколки империи папочки. Мозгов, а ещё точнее опыта на то, чтобы управлять такими структурами там, конечно, нет, и не было, но это значило, что она удачно хватанула за яйца одного из помощников Толоса, у которого опыт был. Дюран, если помнишь… Хотя вряд ли, мы разбили ближайшую верхушку, и Дюран к ней не относился. - Он был недостаточно умён? – О Дюране Кетрин тоже не слышала и не вытерпела с вопросом. - Он был слишком умён, чтобы Толос позволил ему прыгнуть повыше. Толос вообще был всем хорош, опять же кроме одного – смену он себе не подготовил. - Он её просто породил, - пробормотал самому себе Элайджа. - Да. Думаю, так оно и было. Конечно, возможно, Мередит с Дюраном всё спланировали сразу, но вероятнее всего, не сразу, она просто выбирала, как поступить. Ты вполне мог тоже получить «наследство», женись ты на ней, но ты выбрал Кетрин, и она поставила на себя. На Толоса не имело смысла – мы знаем, что он не сентиментальный папашка и в любом случае вцепился бы в твою глотку, использовав дочь, а оной дочери причиталась дырка от бублика. Но она использовала его первой, изобразив нежную и славную девочку в глазах вас обоих. Толос узнал о твоём бизнесе, заинтересовался им, захотел перехватить, самоликвидировался… Только в середине действа подложил свинью, поставив на Кетрин - тут его надоумил и убедил другой человек, и вряд ли Мередит могла что-то с этим поделать, только ждать твоего выбора и надеяться, что ты будешь думать верхней головой. Но ты предпочёл нижнюю, поэтому она поменяла ситуацию исходя из изменившихся обстоятельств, подключила запасных. Мередит Фелл одна из самых умных и хитрых женщин, которых я встречал и обыграла отца вчистую., - с некоторым восхищением констатировал Кол. Впрочем к этому восхищению примешивалась изрядная доля презрения, которого он и не думал скрывать. «Отца. А Майклсонов? Хоть кого-то из Майклсонов?» Но Кетрин не произнесла мысли вслух, просто смотрела на реакцию Элайджи. Её не было. Никакой. Ни мгновенного изумления, ни реакции зрачков, когда их эбеновые радужки расширялись и взгляд и без того чёрных глаз приобретал устрашающую тяжесть, ни трепета ноздрей и крошечной морщинки у губ, - незаметные окружающим нюансы, по которым она умела предугадать спокоен Элайджа или нет. Он был спокоен, как спокоен камень, и дело было не в исключительной выдержке – перед кем тут её изображать? Элайджа просто не услышал ничего нового… И Кетрин поняла, что она сглупила. Кого она пыталась защитить от жизни? Того, кто итак её хозяин, сумевший им стать пусть и не вопреки всему, как в «американской мечте», но благодаря своему уму, выдержке и способностям. Таким как Мередит Фелл или правильнее Толос, никогда не победить таких как Майклсоны, Кет вдруг поняла это животным инстинктом человека, годами точно предугадывавшего, как именно поступят те, кто сильнее её. Людей уже получивших в руки огромную власть, которые чётко знают свои принципы и их придерживаются, пусть эти табу и не имеют никакого отношения к цивилизованным меркам, не победить трусам, загребающим жар чужими руками. Надежда умерла вместе с осознанием ненужности. … Дюран зависит от неё – официальная наследница, она же зависит от его организаторских умений, кстати не уверен, что они спят вместе. – Кол помедлил. – Точнее уверен, что если и да, то ревнивых скандалов не закатывают. Он живёт жизнью вполне свободного мужчины, я проверял… В общем, у них крайне крепкий союз, основанный на обоюдном интересе, который трудно разрушить, и за который они будут цепляться. - Как с этим связан Рейнолдс? - Дюран – его человек, тот кто держит руку на пульсе. И одновременно работает на Мередит. Но я думаю, он делает вид, что работает на Рейнолдса, а на деле на себя. Просто Рейнолдс не знает, как много светит его информатору в будущем. А вот тут Элайджа был удивлён, и Кет вздрогнула от вопроса. - То есть ты хочешь сказать, что сенатор изначально всё знал. - Предполагал. Что ты выберешь Кетрин, что убьёшь Толоса, и что Мередит – не пешка, запертая у тебя в подсобке, а вполне самостоятельный игрок. - Мда… Собственно… - Собственно, что нового я тебе рассказал, Эл? – тон Кола стал злобным: - Есть вообще хоть что-то новое, кроме как информация о Рейнолдсе, которую я добыл лишь потому, что попользовался твоей бывшей женой? Но Элайджа и бровью не повёл, и в его голосе звучало абсолютное спокойствие. - Нет. Только информация о Рейнолдсе. - Ты всё знал по поводу Мередит. Есть свой человек в команде? - Да. Уже как год. Но ещё интереснее информация о внутренней жизни нашей корпорации… - Я пойду. – Кетрин встала с места, прервав бывшего мужа на полуслове. - Ничего нового всё равно не скажу, а мне хочется домой. - Обожди меня. - Не хочу, я устала, - проигнорировав приказной взгляд в спину, Кет набросила на плечи пальто и, на ходу завязывая шарф, прошла к лифтам. Элайджа выругался себе под нос, Кол скосил взгляд: - Эта информация ждёт? - Да. Она ждала полгода. И ждала бы ещё больше. – Элайджа взглянул на брата: - У нас в корпорации крыса Мередит, братец. Ты абсолютно прав. - Мы многих вычистили, кажется. - Тебе кажется. Ты, я, Ник, Бекка, Дик – такой вот круг, - он смотрел, как вытянулось лицо младшего брата, - выбирай на вкус, кого хочется зачищать. - Ник прилетит завтра. – Скорее сказал, чем спросил Кол. Лифт оказался на этаже и отправился вниз, а Кол сделал секундную паузу и продолжил. - Бекка - ни сном, ни духом? - Да. - Ладно, - они поднялись с места. – Тогда давай отложим до завтра. – Апперкот точно достиг цели. - Это тебе за крысу, брат. Старший Майклсон достал платок, и сплюнув кровь, бросил его в урну у лифта. - Пожалуй, я сегодня ограничусь пониманием того, что ты такая же сука, как и я. У Кола дёрнулась щека, но возражать он не стал. Поколебавшись, протянул руку. Рукопожатие в ответ получилось чересчур крепким и пришлось размять пальцы, прежде, чем они стали вновь слушаться. - Ты вроде хотел ограничиться пониманием. - Не сдержался. - Эл… - Что? - Ты с ней полегче. – Глядя как брат натягивает перчатки, Кол неожиданно развил мысль: - Что бы ты не утверждал, Кетрин слишком не ангел, и раз уж она не выдержала, и пошла тебе рассказывать, там очень сильно припекло. - Не заметил сентиментальности с твоей стороны на её счёт сегодня, - суховато напомнил Элайджа. - Я охарактеризовал лишь то, что есть, - один из редких моментов, когда младший продемонстрировал нерешительность, споткнувшись на полуслове. Элайджа поморщился. - Продолжай нотацию, раз уж начал… - Не думал, что скажу, но ты не ошибся выбором. Какой бы манипулятивной мегерой она не была, но она предана исключительно твоим интересам. - Наконец, Кол признался: - Она могла бы молчать о себе, а я не сдаю партнеров. Это тоже факт. - Не для Катерины. - Я, кажется, не отказывался от характеристики "манипулятивная мегера", - вежливо напомнил Кол. - А я скажу одно - защитник сирых и убогих явно не твоя ипостась, в отличие от защитника мошенников. Да и Катерина в роли жертвы - подметки не рвет. До завтра. - До завтра. Лифт уже уехал, когда младший Майклсон понял, что именно сказал Элайджа последней фразой. На губах Кола расплылась довольная улыбка. Спустившись, он нашёл Катерину стоящей на крыльце. Посторонившись открывшейся двери, она аккуратно переступила с накапавшей на плитки воды на сухой коврик и спрятала руки в карманы плаща. - Ждёшь такси? Быстрый косой взгляд из-под ресниц. - Да. Я возвращаюсь в Йоркшир к детям. Поговорим завтра? - И о чём? О том что ты не соблюдаешь договорённостей? Тут не говорить надо, а контракт рвать и неустойку требовать по полной. - Значит, вот так? – Она сглотнула, из горла вырвался смешок. - Ожидаемо. Ладно, я не буду держаться, мне не нужно наше совместное проживание. Только ты не обо всех последствиях подумал. - Предсказываешь? – Он достал жвачку и бросил в рот, как делал всегда, когда хотелось курить. – Ты обычно не очень по этой части. - Это я знаю. – Прислонившись спиной к двери, сказала Кет, и вправду её голос больше не звучал неуверенно. Она и не чувствовала себя неловкой - ушел постоянный стыд за ложь перед Элайджей, и она впервые поняла, что имеет право говорить с ним на равных. – Вообще-то, я правда ожидала и хотела уйти красиво, пожелав тебе счастливого пути. Только это лицемерие, Элайджа. – Черты её лица заострились, обретя привычную хищность: - Пока я жива, я тебя никогда добровольно не отдам никакой домашней клушке, которые тебе так по вкусу, и сделаю всё, чтобы ты сожалел о расставании со мной каждую минуту, когда у тебя будет, чтобы «поскучать». - Какая патетика. Я вполне могу влюбиться. Хотя бы в ту милую девочку на той стороне улицы. Неопробавана Колом, кстати, что для его молоденьких соседок прямо редкость. - Ты любишь меня, и чего-то подобного за сорок лет не встретил, иначе бы давно со свистом выкинул на помойку, значит, без меня останешься в гордом одиночестве. А в одиночестве человек не бывает счастлив, и, да, это мне нравится, если я не смогу стать счастливой без тебя. Я люблю тебя как умею, и похрену мне на справедливость, и что я перед тобой виновата, так виниться до конца жизни можно… И ещё… - А ты ведь не сможешь? - Что? - Стать счастливой без меня. Лицо Кетрин застыло, измученная переживаниями она не могла оценить, что тон мужчины стал откровенно нежен. - Один человек - не все счастье жизни, у меня есть дочь, будет работа... - вдруг поняв, какими унизительными выглядят её потуги доказать, что виноград её зеленый и вовсе не необходимый, она не стала договаривать, коротко бросив: - Я, пожалуй, пожертвую тебе своё такси. "Ты никогда не полюбишь без взаимного будущего..." Сейчас Катерина не помнила, когда Элайджа сказал ей это, но слова эти прозвучали в мозгу. Он никогда не ошибался в ней, так какого дьявола ошибся тут?! Катерина уже прошла метров триста по улице, когда поняла, что ладонь на плече требует развернуться. Обернулась, исподлобья глядя на бывшего мужа. - А я не собираюсь быть несчастненькой жертвой несчастливой любви к тебе, поэтому... Разошлись и ладно. К её изумлению Элайджа стоял, какое-то время глядя на неё, а потом вдруг рассмеялся искренне и открыто, и смеялся долго. И снова она замкнулась в себе, и увидела в этом смехе насмешку. - Ладно, - повторила женщина и голос её звучал просто, и почти наивно. - Я знаю, что была не права, Элайджа. И всё-таки, - Элайджа увидел как белки её глаз наливаются краснотой от лопающихся сосудов, - мне очень больно расстаться, я итак наказана до конца жизни тем, что прос**ла тебя. Не надо надо мной насмехаться. Она круто развернулась и заторопилась по улице, кляня привычную обувь на шпильке. Но пройти далеко не удалось. - Ты у меня прелесть, дорогая, - отдышавшись, он по прежнему пояснил: - Я только что объяснял Колу, что жертвенной ипостасью ты себя не прокормишь. Как всегда без зонтика. Кет с ещё большим недоумением уставилась на распахнувшийся над её головой клетчатый купол. Прищурилась, пытаясь казаться собранной, но на деле испуганная надежда полыхнувшая в карих глазах, мокрые прядки, выбившиеся из пучка и от сильного дождя облепившие по-детски круглые щёки, повисший мокрой тряпкой алый шёлковый шарф, а самое главное - это желание казаться грозной и эффектной, окончательно придавали её не самой габаритной фигуре тщедушный вид мокрого, но злого существа. Словно чувствуя это, пытаясь задавить в себе неумные мечты, Кет спросила совсем уж грубо. - Что с того? - И то, что ты через минут десять застудишь так любимый мною филей, талию и не родишь мне сына, как собиралась. Не то, чтобы я так уж сильно жаждал, но и не против, да к тому же сидеть и слушать твои стоны насчёт радикулита меня тоже не прельщает. Разве что лет так через тридцать. Но к тому времени я буду и сам мучиться со старческой подагрой и храпеть как иерихонская труба… - Одной рукой обняв уткнувшуюся ему в грудь женщину, Элайджа аккуратно коснулся губами мокрой макушки. – Мне всегда казалось, что ты не склонна к слезам, но и тут мне натянули нос. Не плачь. - Почему ты так… дал понять?.. - Почему в гостинице не сказал, что не собираюсь распрощаться? – Он стиснул её пальцы. - Я думал тебя проучить, ожидал раскаяние, услышать вопли: «Прости засранку, никогда так не сделаю, буду каждое утро платить фирменным минетом за все грехи». Возможно эффектный бросок под колёса моего автомобиля, чтобы я не уехал. А в итоге услышал, что мне остаётся только сидеть и, как ты метко выразилась, уныло онанировать на твоё личное дело. – Но Катерина заплакала лишь горше, оцепенело застыв в одной позе. Элайджа глухо произнес: - Я вру, конечно. На самом деле, на меня просто ступор напал, и я не мог нормально сказать. Особенно, у Кола. Он даже сейчас не прошёл. - Прости меня. – Подняв голову, она заглянула в глаза, прильнула к губам и снова зарылась носом в его пальто. - Когда? Когда ты решил, что снова хочешь нас вместе? - Когда увидел, как ты каждый день любишь Софию. Или когда ты не потребовала отдать тебе Аиду, хотя мы все знаем, что ты легко можешь снова её получить, никто не посмеет тебе отказать, и даже я не решусь возражать. Я знаю, что ты меня любишь. Я поверил в то, что ты сказала. Насчёт крови на руках. – У него внезапно огрубел голос. – После Африки, я точно знаю, что это единственное стоит вранья. Ты вообще единственная, кому не всё равно, когда это касается меня. - Но ты так презирал меня в гостинице, - она резанула воздух ладонью. - А я снова оказалась такая дрянь... Элайджа только вздохнул в ответ. - Я не презирал, наоборот, так обрадовался, что даже не слишком злился. Просто прикидывал изменившуюся ситуацию. И это совсем не имеет отношения к тебе – к кому угодно, но ты тут точно не при чём. Я тебе всё расскажу, Катерина, но только не тут. - Пойдём домой. - Поедем. Туфли теперь испорчены из-за тебя и голова промокла, а некоторые ещё и в жертвы набиваются на этом фоне. - Майклсон, я всегда знала, что твоё мужское поведение заканчивается на заляпанных грязью туфлях. В такси Элайджа подумал, как это взаимоисключающе для неё - печально улыбаться с таким задорным выражением лица. Но всё же ничего не сказал, плотнее укрывая промокшую женщину в пальто. - Устала? – Бросив пиджак на спинку кресла, он прошёл к бару. - Безумно, - сев на диван, Кет быстро скинула платье и бельё и наскоро закуталась в принесённый им махровый халат. - Тоже виски, чтобы согреться? – О, нет, на сегодня итак напилась. Просто воды. - О’кей. – Элайджа протянул бокал и, сев, с наслаждением потянулся откинувшись на спинку дивана. Вытащил из-под спины мешающую подушку, переложил на колени. – Ложись, кошечка. Не заставив себя долго упрашивать, брюнетка устроила голову на подушке, натянув тёплый плед. Квартира была совсем тихой, только в приоткрытые жалюзи пробирался свет тёмно-серого неба, а на улице… Майклсон итак знал, что – мокрые от дождя карнизы, перестук капель словно топот тысяч маленьких ног, блестящие от воды зонты и плащи. И поддавшись этому качеству года они погрузились в какую-то прострацию, ощущая, как уходят тревоги бесконечного дня. Почувствовав прикосновение к своей щеке, Кет чуть приоткрыла глаза. - О чём думаешь? - Ни о чём. Чувствую, как мне хорошо с тобой сейчас. Ничего не ответив, она перевернулась на спину, чтобы встретиться с его взглядом. Погладила руку, расцеловала, коснувшиеся её щеки пальцы. - Ну, вот и всё, кошечка? - Вот и всё. Она рассмеялась так, как умела только Катерина – немного низковато для женщины. Смех замер отразившись от стен, но остался звучать в ушах, согревая изнутри лучше алкоголя, к которому он так и не притронулся. Не говоря ни слова Катерина принялась ласкать его шею, висок, щёку. В этой ласке слишком нежной, пугливой и не имеющей никакого отношения к половому акту, Элайджа почувствовал, понял отголосок тех, которыми она осыпала его последние месяцы при каждом удобном случае. Понял, наверное, потому, что сам почти год, не позволяя себе откровенно ласкать её душу и самолюбие, доказать чувства словами, лелеял каждый дюйм тела, как может не просто страстный, а любящий человек. - Давай уедем в отпуск, - вырвалось у мужчины. – Вдвоём, в июне. - Я знаю куда. Там тебе будет очень хорошо в июне. Элайджа погладил её волосы, соглашаясь, и отхлебнул воды из её стакана. Ответ странноватый, но ему не хотелось выяснять. Заглянул в подёрнутые сонливой негой глаза. Без разницы куда: просто отдыхать от всего, глядеть на ночное, бесконечное море света без привычного смога и чтобы Катерина рядом. - Это так странно… А, может, и нет. - Что, Мередит? – он нахмурился. – Сук на свете много. Или ты о Рейнолдсе? По-моему, тоже ничего удивительного, хотя без ваших с Колом махинаций, я об этом точно не мог узнать. - Нет, - Катерина взмахом ресниц отмела воспоминания о Мередит и бизнесе. - Мы с тобой. Девочкам скоро полтора, какое-то время после возвращения Елены мы даже не разговаривали. Жили сами по себе, я тогда подумывала уезжать из дома. – Она приподнялась, оперлась о его грудь. - Два года, любимый мой, ведь это же пропасть. И снова легла, ожидая ответа. - А сейчас её нет, - он улыбнулся, наконец, поняв, о чём Катерина. - Да. Когда мы встретились тогда, было безумно сложно. Я так стремилась к тебе, но всё невпопад. Сейчас… За это время столько всего случилось в нашей жизни, а мне кажется, что я всё о тебе знаю и ничего особенного и не нужно выяснять. И мне это не кажется, как-то… - она пошевелила пальцами. – Всё хорошо. Мне сейчас слишком хорошо и уверенно, чтобы это было нормальным. Тебе не странно? - Нет, не странно. Я тоже знаю о тебе, Катерина. – Он замолчал, глядя в её чёрные в этой плачущей серости дня глаза с огромными зрачками. Провёл ладонью по телу, очерчивая изгиб бедра. - Знаю, почему ты захотела мне рассказать о Мередит. Самое главное о тебе уже знаю, остальное придёт. - Ложись рядом со мной… Бокалы из-под воды перекочевали на пол, а свинцово-серый день плавно превращался в тёмные весенние сумерки, и они совсем уже уснули, когда раздалась трель дверного звонка. - Я посмотрю, - сонно морщась, пробормотала женщина, свернувшаяся под его рукой и лежавшая с краю дивана. Поднявшись, Катерина пошла открывать. - Добрый вечер, кто это? - Служба доставки. Миссис Майклсон? – Курьер протянул бумажный свёрток. - Да. - Распишитесь. Только будьте аккуратны. - Спасибо. – Кет расписалась и подхватила тяжёлую коробку, как вдруг побледнела и схватила курьера за рукав. – Откройте посылку сами. - Что? - Немедленно открывайте! – голос девушки стал грубым. Пожав плечами, парень очень осторожно начал разворачивать хрустящую обёрточную бумагу. - Что случилось? – Появившийся в проёме Элайджа, поднял брови. - Отойди в комнату, - велела Кет. - Я не знаю, Ваша дама раскричалась, - упал последний листик бумаги, снята крышка с небольшой коробки и перед женщиной оказался аккуратный горшочек, в котором на завитках зелёных стеблей держались чудной красоты небольшие бутоны. Всего лишь комнатная роза. Катерина оцепенело кивнула курьеру. - Простите. Я подумала… - Она перенервничала, - Элайджа вытащил купюру и сунул парню. – Извините. Курьер испарился, Майклсон прищурив спросонья припухшие глаза рассматривал сконфуженную физиономию жены. Кончиком ногтя Кет потрогала одно из соцветий, подняв на него глаза: - Такая красивая, а я спросонья и испугалась, что… Он расхохотался. - Ты слишком интриганка. - Так это ты для меня? - Тебе кто-то ещё дарит розы? Не ответив, Катерина понюхала цветок, быстро чмокнула мужчину в губы и вновь переключила внимание на горшочек, глядя на него заблестевшими глазами. С трудом сдерживая смех, Элайджа наблюдал, как в ней борются – понимание, как следует красивой женщине принимать подарки от мужчины, чтобы извечно оставаться для него желанной крепостью, и бурный детский восторг, янтарным отблеском бьющийся в посветлевших глазах. - Раз уж разбудили, я в душ. - Иди. Спасибо, милый, - ему достался нежнейший поцелуй. – Она прекрасная. Включив воду Майклсон, разделся, накинул халат и оставив душ включённым, приоткрыв дверь в гостиную. Катерина носилась с горшком как кошка с котёнком, не зная куда поставить, нюхала, гладила… Он вошёл в комнату, но брюнетка совершенно ничего не замечала. Она хлопнула в ладоши, приподнявшись на цыпочки и сильно выдохнула, видимо, от переполнявшего счастья. Из-за какого-то горшка, купленного в средней паршивости магазинчике, попавшемся на пути из аэропорта к Колу? С запоздалым сожалением, Элайджа вдруг понял, что для Катерины эта розочка и вправду событие - уже больше года, как он не подарил ей и самого завалящего цветка. Не выдержав очередной перестановки, Элайджа рванул её за руку на себя. И оцепенел, забыв про всё и глядя в её разрумянившееся лицо - до того Катерина морщащая носик от неожиданности и смущения была хороша в это мгновение. Впившись губами в рот, шумно вдохнул запах. Несмотря халат и волосы в строгом пучке, это была всё та же жизнерадостная девушка, выпрашивавшая у него ключи от BMW, только старше, изысканней и… Да, мягче и нежнее, а потому желаннее вдвойне. Та же мысль, что и по приезде из Африке – она умеет его понимать абсолютно. Элайджа вынул шпильки из её причёски, и локоны каскадом упали на спину. - Кошечка, я… - поставил женщину на диван, на котором они недавно отдыхали, и неожиданно закончил тем, что пришло ему в голову ещё в офисе днём: – Как бы ни было, я всё-таки безумно везуч, что ты вообще родилась. Кет покачнулась, оперлась на его плечи. - После самолёта? - Да. - Пойдёшь купаться? - С тобой в душ? Только если в качестве водной процедуры, - но её второй «семейный» телефон им покоя не дал. Потянувшись к тумбочке, Кет шепнула: – Прости, это Елена. Привет. - Привет, Кол никак не может дозвониться до Элайджи и тебя. Он с тобой, вы в Лондоне? - Да, - быстро передав трубку Майклсону, Кет пожала плечами. Кивнув, мужчина включил громкоговоритель: - Я слушаю, Елена, что случилось? - Ничего плохого. Просто Кол хотел передать, что Деймон открыл глаза.