Я иду за тобой

– Эй, Лю-ю-юк! Мы уж решили, что ты опять от нас сбегаешь, – незнакомый человек в маске тигра приветливо махал рукой Ашу. Аш в ответ заставил себя улыбнуться, покачал головой и прошёл дальше. Периодически его кто-то окликал – этот кретин обзавёлся кучей друзей, кажется, его тут все знают – но он продолжал двигаться дальше вдоль танцующих пар. Идиотизм – весь этот план. Надо было придерживаться изначального, но желание увидеть её, обострившееся после разговора с Люком, перевесило. Высмотреть в толпе реплику и его друзей особого труда не составило. Наталия, с раннего детства неравнодушная к голубому цвету, и сегодня была одета в изящное платье цвета весеннего неба, как всегда подчёркивающее плюсы хорошенькой фигуры девушки. Она вся была поглощена разговором с какой-то шатенкой, стоявшей рядом с ней. Аш встретился глазами с Люком. Тот с улыбкой и неловким поклоном предложил руку Тиа; вместе они вышли в сторону многоярусной городской оранжереи, примыкавшей к зданию совета. Аш выждал несколько минут, затем направился к напрямую к Наталии. Остановившись в паре шагов, он поклонился и предложил ей руку. – Люк? А, помню! Конечно, идём. – Эй, кавалер, а куда ты Тиа успел деть? Аш только улыбнулся в ответ Гаю. Кажется, это должно было быть похоже на хитрую улыбку. – Бабник, – едко заметила Анис, та самая шатенка, повзрослевшая и похорошевшая за эти два года. Заиграла музыка. Аш развернув девушку, склонился в церемонном поклоне, которым обычно приглашали на танец. – Вальс? Люк, ты не обязан танцевать со мной, я же знаю, что ты не... На её рука уже была в его руке, он легко коснулся её спины и, спустя мгновение, смело вывел её в круг. Вальс закружил обоих, Наталия с удивлением посмотрела на него, а он почти безупречно вёл партнёршу. Круг. Другой, третий – Николя Кримон гордился своими маленькими учениками девять лет назад. Аш танцевать не то, чтобы любил, но умел и в своё время довольно неплохо. Отсутствие практики сказывалось, но это не мешало ему получать удовольствие от танца и видеть радостное удивление в глазах Наталии. Однако смотреть в лицо ему девушка не отваживалась – поводила взгляд в сторону, и порой по её лицу пробегала тень грусти. Но вот музыка стихла; Аш остановил партнёршу у одного из балконов, выходящих на всю ту же оранжерею. – Люк, ты себя странно ведёшь сегодня. Но это было прекрасно, я давно так не танцевала! Уж не знаю, когда ты успел научиться... Признавайся, ты готовился заранее? – Наталия улыбнулась. – Так о чём ты хотел поговорить? – Наталия... От звука его голоса девушка вздрогнула. – Это плохая шутка, Люк. – Разве я шучу? – Люк фон Фабр, прекрати немедленно, – голос принцессы стал суровым, но она взяла себя в руки и продолжила уже своим обычным тоном. – Так что случилось? С Тиа поссориться успели? Девушка подошла к перилам балкона и на Аша даже не смотрела. – Рене. – Люк!.. – Ты назвала его Рене, потому что это имя одинаково подошло бы и мальчику, и девочке. Маленького стрижа, которого мы нашли после бури. Тебе уже было шесть, мне оставалось полмесяца до пяти. – Наталия неестественно резко выпрямилась. – Король запретил тебе держать дома дикую птицу и мы поселили его на чердаке в нашем особняке. О Рене не знал даже Гай. Плечи Наталии начали вздрагивать, зажмурив глаза, она поднесла руки ко рту, чтоб не проронить ни звука. - Мы выходили его, и, улетев осенью, он больше не вернулся к нам. Аш замолчал на пару секунд. Он нашёл стрижа мёртвым, спустя несколько дней: камень, пущенный уличным мальчишкой из рогатки, лежал рядом с убитой птицей, но рассказывать об этом Наталии он не стал и не станет. Девушка беззвучно плакала. – Наталия, у нас есть многое, о чём моя реплика даже и не догадывается. Аш подошёл к ней, осторожно притянул к себе, соединив руки на её талии, и прошептал на ухо: – Я вернулся. Сложнее всего было разорвать кольцо объятий. Девочка, клятву которой он когда-то дал, оставшаяся в воспоминаниях, которые он не хотел даже ворошить. Девушка, которая вопреки его ожиданиям осталась верной ему и его клятве. Стоящая рядом ним на набережной Шеридана, потерявшая всё, но не потерявшая себя принцесса Кимласки - она оставалась единственной любовью и радостью Аша. Оставалась единственным человеком, мысль о котором возвращала ему радость и спокойствие все эти долгие годы. Помнить каждый миг, поведённый рядом с нею, каждое их соприкосновение, всё, о чём они тогда говорили. Уже встретив её повзрослевшей, знать, что приложи он хоть немного усилий – Наталия была бы его, никто не смог бы ему помешать. И запретить себе это – имеет ли право на её любовь тот, кто обречён на смерть? Лишь защитить её от происходящего – пусть даже ценой собственной жизни. Так было. Сейчас всё иначе. Сейчас его любовь и душа была рядом с ним, он чувствовал её выровнявшееся дыхание, касался хрупких плеч руками, чувствовал щекой прикосновение шёлкового золота. – Я должен идти. – Я пойду с тобой! – Не сейчас. – Но, Аш... – Мы улетим завтра на рассвете. – Подожди, но как ты вообще... – Наталия, он всё расскажет потом, – Люк стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди и глядя в сторону танцующих. – А вот если вас увидит Тиа, она может расстроиться. Наталия нехотя сделала шаг в сторону Люка. – Аш... – До завтра, Наталия. Эй, ты, – позвал он Люка. – А? Аш помедлил, прежде чем смог сказать это вслух. – Спасибо. Не думал, что придётся благодарить тебя за что-то. – Нет проблем, – кивнул Люк, уходя. Созерцание потолка очередной гостиницы занятие бесполезное, если нечем занять ум. Но Аша тревожила скорее иная проблема – не думать он не мог, хотя порой очень этого хотелось. Сегодня случилось много и мало. Завтрашний день обещал быть не менее насыщенным, а некоторые встречи - не менее эмоциональными. Три негромких стука в дверь, пауза, ещё два. – Входите. Аш кивнул закрывающему за собой дверь Люку. Тот молча прошёл в комнату и, не спросясь, сел за стол. Повисло молчание. – Так и знал, что ты позовёшь. – Догадливый, – фыркнул Аш. – Ато, – Люк придвинул себе чашку остывшего чая, покрутил в на столе и вернул на место. – Одного не понимаю, почему ты оказался здесь только сейчас. – У Лорелея спрашивай, идиот, а не у меня. Что у тебя было последним? – Тоже, что и у тебя, – Люк кивнул на Эльхар, устроившуюся у изголовья кровати. – Они его уничтожили, – добавил он глухо. – В одно мгновенье. Это чудовищно. Аш пожал плечами. Даже прожив в Мир-эн-Ширазе почти полгода, успев полюбить этот город и покинув его за месяц до рокового удара, он всё мог сохранять спокойствие. – Акзериус вспомнил? Люк вспыхнул. – А если и так, что с того? – "Ярость Апокалипсиса" запретили через 34 года. – Да какая разница?! Люди же погибли! Мы столько времени были на побегушках у Лорелея, и вместо того, чтобы... – Кретин, ты ход истории изменить хочешь?! - Аш вышел из себя. - Считаешь себя круче Лорелея?! А то, что в итоге не будет ни меня, ни тебя, ни конца Пророчества тебя мало заботит, бестолочь! Люк опустил голову. – Я... Всё равно, это ужасно – вот так. Аш презрительно фыркнул, резко успокоившись. Рыжий - что ребёнок. – Слабак. В глаза истории нужно уметь смотреть. У этой истории были миндалевидные глаза цвета ночи в пустынях Хеседа. Аш смотрел в её глаза, уже зная – все они обречены. Люк запустил пальцы в волосы, снова придвинул к себе чашку и какое-то время молча болтал в ней ложкой. – Я поймал хвостик твоего послания. Аш пожал плачами – поймал и поймал. – И что? – Да ничего. Миленький пейзажик, навевавший воспоминания о доме. Ты хорошо рисуешь. – А у тебя отвратительная манера передавать анатомические особенности. Твой чигл был совершенно не похож на чигла, а... – Ты же видел, да, видел, да? – забыв о чашке, Люк засиял, радостно глядя на своего оригинала. – Я боялся, что... Что он не доживёт до того момента, как ты окажешься около портала. Дурацкая была идея, конечно, ха-ха... – Хорошая. – А? Аш подошёл к Эльхар, провёл кончиками пальцев по чеканке металлических ножен. Люков чигл действительно был ужасен. – Погоди... Что ты сказал сейчас? – Тебе слух отшибло? – Ага, и способность думать тоже. Ты только что положительно отозвался о моей задумке. Кажется, мир перевернулся, и сам Аш... – Умолкни. – Аш, я правда был... Я переживал – как ты там, и после спасения Юлии ещё, в первый раз... Ну, а когда ты около следующего перехода выложил камушками герб Дома фон Фабр. Я тогда обрадовался очень, что ты жив, что получил моё послание, что ответил. Аш молча изучал хитрые завитушки узора. – А ещё я перепугался, когда пришёл сюда и тебя не обнаружил, – голос Люка звучал тише. – Ты же должен был раньше меня... Аша это тоже обеспокоило, но Люку об этом знать не стоит. – Лорелей с тобой говорил после всего? Люк покачал головой. – Меня знаешь, что беспокоит? – Знаю. – Что ты будешь делать, если?.. Аш пожал плечами. – Поставлю точку. Аш смотрел сквозь идеально чистые стекла окна и купола в ночное небо. Россыпь звёзд, подброшенных ввысь неведомым демиургом, не менявшихся на протяжении последних тысячелетий. Перед шестым переходом он начертал на обветшавшей стене пару созвездий, всходивших над Кимлаской на их широте. Аш вздохнул и закрыл глаза. Когда место в твоей душе, которое раньше отводилось ненависти, вдруг оказывается пустым – что-то обязательно ворвётся и заполнит его. Когда ты живёшь в своём времени, когда у тебя есть тот, кого можно обвинить в своих бедах – всё иначе. Но вот ты оказываешься оторванным от того, что дорого, покинув свою эпоху, добровольно согласившись на эту миссию с призрачной надеждой на возвращение, и единственное, что остаётся от прежней жизни – твоя идеальная копия и совершенно другая, незнакомая личность, странствующая где-то между веками так же, как и ты. Ты можешь ненавидеть этот факт, но ничего не сделаешь с ним. Только вот ненависть ли это? Аш ни за что не сказал бы Люку, да и себе признался далеко не сразу и с большим трудом, что маленький уродливый набросок чигла с кольцом, накарябанный кое-как на земле, заставил сердце радостно забиться. С того самого раза он внимательно осматривал всё вокруг портала, и, если не обнаруживал ничего, оставлял своё послание: предложение Люка обмениваться "посланиями" ему действительно показалось стоящим. Письма - не то. Что он мог написать? Говорить с репликой Ашу по началу совсем не хотелось. Сейчас Аш смотрел на звёзды и думал, что, наверное, готов к следующему шагу.