Никита

А за многие километры от Малого Коноховска, в городе Батайске, что в Ростовской области, царила, что называется, своя атмосфера. Конспиративная квартира в хрущевке, которую снимали донельзя странные люди, называющие себя студентами-геологами, сидели за круглым столом, заставленным разносолами, и что-то очень громко отмечали. Если бы хозяйка квартиры знала, что никакие это не студенты-геологи, а пресловутая ростовская мафия «Акацуки», беспредельничавшая в стране с начала девяностых, в жизни бы не пустила в свои хоромы таких жильцов. Так как те немногие, кто знал в лицо ростовских бандитов, обычно долго не жили, информация о них будет краткой, согласно данным об «Акацуки» из архива «Отдела по борьбе с организованной преступностью». Пахан мафии, он же крестный отец, он же лидер, он же Петр. Молодой панк, чье лицо щедро украшено пирсингом, который он сам себе и наделал. Личность загадочная, ранее привлекался за запугивания работников паспортного стола. Суров, непреклонен и жесток. Прирожденный руководитель. Боевая подруга Петра, Катя. Волосы, выкрашенные синькой, булавка под нижней губой (девушка как могла экономила на создании неформального стиля), в целом похожа на пьянствующую Мальвину. Привлекалась и даже отсидела короткий срок за драку на концерте Стаса Михайлова, от которого безбожно фанатеет. Сосо — счастливый обладатель самодельных кукол. Уроженец родного села Пустынного Гарика, Карена и Тамары. О своем прошлом трепаться не любит, потому как скрывает ото всех истинную причину, из-за которой его выгнали с завода по сборке кукол Барби. Очень раним. Ответственный за выбор зрелых арбузов на рынке. Напарник Сосо — Добрыня. Добрыня — ходячий ребус бандитов из Батайска. Попал в мафию через постель. Появился в коллективе не так давно, однако до сих пор никто не может понять, какого он пола. Имеет истинно женские черты лица, длинные обесцвеченные волосы, даже, как клянется подглядевшая за ним Катя, носит бюстгальтер и что-то в него пихает. При этом голос Добрыни представляет собой прокуренный бас, который позволяет ему умело пародировать Никиту Джигурду и лучше всех петь «Рюмку водки на столе» на всех корпоративах. Несмотря на юный семнадцатилетний возраст, отмотал все мыслимые и немыслимые сроки в СИЗО за поджоги. Постоянно носит с собой пластилин, тротил и зажигалку. Иван Учиха — темная лошадка мафии. Родился в семье коноховского миллиардера, был лучшим учеником (писал свое имя без ошибок), сдал все экзамены на каратиста. Свободно владеет татарским, узбекским, цыганским, английским и ивритом. Экстерном окончил школу, получил приглашения в МГУ и МГИМО, но по воле деспотичного отца, Федора Учихи, был отправлен в сельской техникум, постигать науку комбайнера. В припадке злости перестрелял всю свою родню, но, по стечению обстоятельств, на младшем брате Семене патроны кончились. Имеет продвинутую форму Шарингана, так как помимо недосыпа нюхает клей, что придает его глазам более насыщенный оттенок красного. Возможно гомосексуалист, но тщательно это скрывает, перекидывая лавры мужеложства на Добрыню. Посещает психолога. Саныч — напарник Ивана. Добродушный мужик сорока лет, алкаш со стажем — допился до такого состояния, что рожа его стала синей, благодаря чему Саныч сыграл главную роль в русском ремейке фильма «Аватар». Отсидел восемь лет за незаконную продажу самогона и воблы. В вобле разбирается лучше всех в мафии. Фанат рыбалки, постоянно пытается привить это хобби своим коллегам, за что его часто избивают. С собой всегда носит огромный тесак в качестве оберега. Имеет вставную челюсть на манер акульих зубов, которую частенько использует для открывания зубами бутылок. Харитон — самый верующий человек в мафии. Родился в семье католика и буддистки. Не мог определиться со своей религией до шестнадцати лет, в шестнадцать же, после того как заснул на кладбище после бутылки портвейна (выпускной в церковной школе прошел немного буйно), вернулся домой и заявил родителям, что избрал для себя путь сатанизма. Поклоняется дьяволу, везде рисует пентаграммы и постоянно донимает всех разговорами о Судном дне. Отсидел три года в тюрьме за то, что основал секту Сатаны и сколотил на ней состояние, равное бюджету Батайска. Садомазахист. Данная девиация появилась у Харитона в тринадцать, после того как батя, вернувшись с родительского собрания, отпиздил его табуреткой. Вскоре поняв, что сын специально прогуливает школу и курит в туалете ради того, чтоб получить ремня, родители поняли, что бить бесполезно и просто перестали его кормить. С собой везде носит косу, так как в родной Беларуси его научили работать за троих. Кузьма — главный бухгалтер «Акацуки». За деньги готов мать родную продать, что в принципе и сделал. В местах лишения свободы провел двенадцать лет за махинации с финансовыми пирамидами. Работает в паре с Харитоном, но тихо его ненавидит. Хобби — снимать показания счетчиков. Крайне эгоистичен, но за деньги готов быть милым. Выдает коллегам зарплату, пользуется тупостью некоторых и платит им едой. Поговаривают, что Кузьма — известная фигура на черном рынке органов, но сам бухгалтер это дело отрицает и никому не показывает содержимое контейнеров-холодильников, которыми заставлена вся кладовая. Зигмунд — самый странный член мафии. Родился в семье научного сотрудника и хиппи, детство провел близ котлована с химотходами, отчего мутировал и стал похож на зелено-белого Арлекина. На голове носит алоэ, так как считает, что это очищает его чакры, высвобождает разрушительную силу Инь и помогает от гайморита. Немногословен, разговаривает только с Петром и своим алоэ. Мастер маскировки, может затаиться в любых кустах. Относительно законопослушный. Привлекался лишь за мирную акцию протеста в супермаркете «Освободите баклажаны, у них тоже есть права». И, конечно, в любом коллективе есть феерический долбоеб, которого постоянно шпыняют. И если в Малом Коноховске это Никита, то в батайской мафии это Толик. Местный дурачок, как-то хохмы ради намазал лицо монтажной пеной и надел на него оранжевую шахтерскую каску, как следствие — до сих пор носит эту «маску» на роже, лишь просверлил отверстие для глаза. Придурок, и этим все сказано. Постоянно липнет к Добрыне. Побаивается Ивана Учихи, так как тот почему-то подозревает Толика во всех бедах необъятной Родины. Что он делает в мафии, не знает никто, единственная его функция — бегать за пивом и закусью в ближайший ларек. Сейчас эти «гангстеры из Батайска» сидели за столом и отмечали удачное «отжатие» трубопрокатного завода. Румяный Петр, сжимая в руке граненый стакан, монотонно бубнил тост уже минут десять, однако слушала его только Катя: сидящий рядом Кузьма сравнивал вчерашние показания счетчиков с сегодняшними, Харитон тыкал вилкой в муху, увязшую в обветренном оливье, принося ее в жертву Сатане. Далее за столом сидел Саныч, уже ужратый до состояния задорной свиньи, который то и дело подливал своему напарнику самогон, но Иван, принципиальный трезвенник, давился своим компотом и изучал воспаленными глазами паутину на карнизе. Сразу за Иваном Учихой сидел Добрыня, лепивший из пластилина ромашки, а Сосо, развалившийся на стуле рядом, рассеяно ковырял вилкой в салате. Зигмунд тихонечко молился за упокой кабачков, которые лежали на столе в качестве закуси, а Толик, держа в руке ломтик сервелата, гоготал, как придурок. — Ну, вздрогнем! — наконец закончил Петр, высоко подняв стакан. – Ура, товарищи. — Ура! — загалдели голоса. Стаканы с самогоном и бокал компота звякнули, соприкоснувшись. — На повестке дня очередное задание по порабощению Ростовской области, а далее и всего мира, — зловещим голосом произнес Петр. — Как мы уже обсуждали план по захвату людей, в теле которых, если верить легенде, заключены демоны-животные… — Но демоны-животные — плод воображения Четвертого Председателя Малого Коноховска, который, наглотавшись уральского портвейна, клялся, что на село напал Девятихвостый Лис, — пробасил Добрыня. — Председатель Михаил был не просто алкашом, как Саныч! — гаркнул Петр. — Это не белая горячка! Это реальность. Специалист по белым горячкам Саныч закивал и украдкой вылил рюмку самогона в компот Ивана. — А я верю в Девятихвостого Лиса, — крикнул Харитон. — Пожалуйста! — обрадовался Петр. — Получите и распишитесь! — Я вас умоляю, Харитон во все верит, начиная от Сатаны и заканчивая стабильной зарплатой. Тоже мне, нашли авторитетное мнение. — Сосо! — рявкнул крестный отец мафии. — А ну заткнись! Заткнись, тварь! Сосо нахмурился. — Мысль такова: кто-то должен сгонять в Малый Коноховск за Никитой Узумаки, в котором, если верить легенде и записям педиатра, заключен Девятихвостый Лис. Посовещавшись с Катей, мы решили послать в Малый Коноховск Ивана и Саныча. Во вторник вы отправляетесь в путь. — Я не могу во вторник, у меня психолог, — сразу сказал Иван. — Хорошо, в среду. — Я не могу, у меня маникюр. — В четверг. — У меня парикмахер. — Ваня, не зли меня, — прорычал Петр. — Вы с Санычем отправитесь в Малый Коноховск, за Никитой Узумаки. Все справедливо: Харитон и Кузьма отжали трубопрокатный завод, мы с Катей продвинули мою кандидатуру на пост губернатора Ростовской области, Сосо и Добрыня сожгли рынок мафии-конкурента, Зигмунд удачно шпионил за разведчиком Евкакием. Ну кого? Толика посылать? — Толик готов! — воскликнул Толик. — Сядь, даун. Иван, Саныч, мы надеемся на вас. — Звучит как тост! — гоготнул Саныч, подняв стакан. — У тебя все звучит, как тост, — буркнул Петр, но выпить не отказался.

***

А в это время в Малом Коноховске Экзамен на звание каратиста второго уровня закончился. Последний этап признали кровожадным: Никита избил Нежного, Семен и Гарик отмутузили друг друга до ничьи, Карен был до полусмерти искусан насекомыми вшивого мальчика Шурика Абураме, а галантный Шуганный Нара благосклонно уступил победу Тамаре, явно надеясь получить от нее поцелуй, но получил по зубам от ее братьев. Остальные каратисты до третьего тура не дошли и остались на второй год, ко всеобщему возмущению. — А я его как лясну, а он как заорет, а я снова как лясну, а Нежный вообще в щи, — малопонятно вещал Никита лежа на больничной койке с разбитой головой (последствия экзамена). — Круто, да? — Сеня чуть не помер, — ныла Светочка, рыдая над кроватью Семена, который, не глядя на девку, сверлил взглядом Пустынного Гарика, лежавшего на соседней койке. — Выйдем потом? — шептал Семен, поправив капельницу. — Выйдем, — шепнул в ответ Гарик. — Ушатаю. — Понаехало тут. Гастарбайтер хренов. Гарик возмущено швырнул в Семена арбуз, который ему припер Карен и отвернулся к стене. Семен, поняв, что козырять своей мощью не перед кем, стал смотреть в потолок, периодически щупая пальцами измазанный зеленкой Проклятый Синяк. — Хрень какая-то, а не экзамен, — буркнул он. И, отпихнув загипсованной ногой Светочку, отвернулся, чтоб томно думать о мести.