You ain't seen nothing yet

— Ты ведь не сказала ничего глупого, верно? Да они сговорились подкрадываться ко мне! А может, от напряжения я стала совсем рассеянной. Стоило только вспомнить Валеску, как он появился собственной персоной. Весь, как павлин, в костюме и даже бабочку не забыл. Это почему-то меня дико взбесило, хотя виду я не подала. — Ничего такого, — с ледяным спокойствием отозвалась я, хотя внутри творилось чёрте что. — Сколько ещё мне тут торчать? Ты же знаешь, что будет, если мне станет скучно. Рыжий прищурил глаза. — Скучно не будет, это я тебе обещаю. — Потому что я умру? Я решила, что тянуть бесполезно. Да, они не знают, что я вполне осведомлена о своей кончине. Но этот факт не даёт мне никаких преимуществ. А вот сейчас, после раскрытия карт, у меня уже зародилась мыслишка. — Потанцуем? Я даже ошалела от такого поворота. Господи, дай мне такое умение мастерски менять тему, ничего не объясняя! Возразить и упереться я тоже не успела, потому что рыжий слишком быстро вытащил меня прямо куда-то в середину, где на нас уже никто не обращал внимания — слишком много богатых и знаменитых оказалось вокруг. Отлично чувствуя одну руку на своей талии, а вторую сжимающую мою ладонь, я с горечью понимала, что вырваться нет ни единой возможности. По крайней мере сейчас. — Так значит это правда? Я буду чем-то вроде агнца? — Забавно, правда? — Скорее грустно, — скорчившись, отозвалась я. После нескольких безуспешных попыток хотя бы отдалиться от рыжего, я оставила это гиблое дело. — Знаешь, раньше, когда мне было грустно мама пекла печенье в виде человечков и разыгрывала из них сценки. Это всегда поднимало мне настроение. Понятия не имею, с чего на меня вдруг нашла такая откровенность, но не всё ли теперь равно? — Твоя мама делала что-нибудь такое? Я не сразу вспомнила. Что может быть ещё хуже, чем вопрос об взаимоотношениях с матерью для человека, который убил её собственными руками? Ты просто гениальна, Кимберли. — Моя мама, — процедил он похожим по интонации на мой голос, только у него это получилось очень зло. — Начинала орать на меня почём зря и особенно любила швырять пустые бутылки, чтобы я своим нытьём не отпугивал ублюдков, что дежурили у нашего трейлера практически круглосуточно. Милый Джером — ей сыночек-клоун, — выплюнул он. Я нервно сглотнула, впервые за вечер поднимая глаза на его лицо. Оно казалось одновременно невероятно злым и потерянным, словно у мальчишки, что не может в очень большом магазине найти родителей. Может, в этом его проблема? В том, что не было никого значимого рядом в нужный момент? Кто знает. — Шампанского? — спокойно спросила я, на удивление даже самой себе. — Если не хочешь, я выпью за тебя. В конце концов, должно же у меня быть последнее желание. Валеска таки убрал свои грабли с моей талии, хотя мне не особо полегчало после этого. Я стащила с подноса у мимопроходящего официанта два бокала с шампанским и протянула один Джерому, но тот только покачал головой. Казалось, весь этот разговор про семейные отношения немного выбил его из колеи, если такое вообще применимо к шизикам вроде него. — Ладно, я выпью за двоих, — я попыталась, чтобы это звучало непринуждённо и опрокинула один бокал с шампанским в себя. В нём оказалось на удивление слишком много пузырьков. Не торопясь со вторым, я медленно прошагала дальше по палубе, проходя под мостиком. — Последнее желание, — напомнила я. — Не хочу провести последние минуты в компании этих кладбищ фуа-гра. Я кивнула в сторону толпы на палубе и остановилась посреди небольшого коридора, ведущего на корму. Какой-то человек, покинувший уборную, дверь которой была справа от меня, бегло оглядел нас обоих, и я даже понадеялась, что он узнает в Валеске беглого преступника, но ничего такого не произошло. Он только похлопал себя по животу и ушёл. — Ну так, ты точно не будешь? — я снова повертела бокал в руке, глядя как блики света играют на стекле. — Знаешь, когда я сказала, что каждый псих на этом свете не рождался с желанием убить всех вокруг, я была откровенна. Просто, раз уж общество сделало из него ублюдка, значит можно запустить обратный процесс. Только для этого требуется больше времени. Я старалась не задавать ему никаких прямых вопросов, считая, что это выглядит подозрительно. — Ты считаешь меня психом. А я думаю, я просто свободен, — он приблизился, стараясь, чтобы его движения выглядели как-то развязно, будто пытался показать, что ничуть не заинтересован в моём мнении. — Зачем мне что-то менять? — Ради себя? — пример был не очень, Валеска выдал свой фирменный кроткий и жутковатый смешок. — Тогда ради кого-то другого. Представь, что кто-то поверит в это и попытайся поверить тоже. — Кто же это будет? Может моя мать? — он скорчил гримасу. — Ах да, я же убил её. Я бросила быстрый взгляд на приоткрытую дверь уборной, а затем на замок снаружи и затёртую табличку «Не работает», на которую уже никто не обращал внимания. — А что если я? Если я буду готова помочь тебе, ты бы согласился? Я стояла лицом к двери уборной и парню пришлось обойти меня. Какую-то секунду, заглядывая мне в лицо, он был абсолютно серьёзен. Настолько, что становилось страшно. Но много времени, чтобы раскусить меня, ему не потребовалось. Рыжий только выдал свой обыкновенный смех и растянул губы в издевательской усмешке. — Остроумно, малышка Кимми. — Я ведь говорила, — я сжала бокал с шампанским, чувствуя, как потеют ладошки. — Не надо звать меня так. Возможно, это был самый идиотский план из всех, что мне приходили когда-либо в голову, но я сделала это, надеясь на удачу. Резко плеснула шампанское прямо в лицо Валеске, попутно разбивая бокал о его голову и, кажется, даже задев его осколком. Понять я не успела. Он автоматически зажмурился и попытался отвернутся, шагнуть назад, и вот тут-то я и сделала то, ради чего начала нести весь этот бред. Я толкнула его со всех сил назад, так что парень ввалился в уборную, а после резко дёрнула дверь и повернула замок. Господи, и что теперь-то? Мои собственные мысли не слушались, словно что-то внутри меня самой, что всегда давало мне уверенность, вдруг откинуло лапки назад со словами: «Ничего не знаю, я не при делах». Я даже не успела толком обдумать свой план. Сказать людям, что они все в опасности через микрофон? Ну, так они меня и послушали. Шампанское ударило в голову, а вместе с ним и мысль, которой тебя обычно учат на уроках самозащиты. «Если с тобой что-то приключилось, кричи так, чтобы каждый, дорожащий своей шкурой, услышал тебя» — Пожар! — я вылетела на палубу и завопила так громко, как только могла: — Мы горим! Пожар! На корме огонь! Это сработало мгновенно и блестяще. Никогда не думала, что поднимать панику — это моё призвание. Началась всеобщая суматоха и полнейший хаос. Послышались шлепки об воду — видимо, кто-то особенно чувствительный напугался до смерти. Да мне самой было страшно. Только мысль о том, что упади я сейчас и меня затопчут, не давала съехать на пол, потому что ноги уже не держали, становясь чем-то наподобие желе. Один только звук всё разрушил. На палубе и до этого слышались крики и визг, так что в этот раз я даже не поняла, что тоже вскрикнула от неожиданности, ибо мой крик потерялся среди прочих. Выстрел прогремел в воздухе, это было чем-то вроде тренировочного свистка для собак, потому что все как по команде замерли на мгновение и подняли головы туда, откуда шёл звук. Там — на мостике — спиной к собравшимся, стоял мэр. Вот только выглядел он скорее как кукла набитая ватой. Его тело стало каким-то обмякшим и вдруг совсем осело на перила мостика, открывая фигуру рыжего психа, стоящего прямо за ним. Он толкнул тело мэра и оно, перекинувшись через перила, упало с неестественным хрустом прямо по среди палубы, чудом не задев отскочивших вовремя людей. Кто-то завизжал, трое или четверо упали в обморок. Я стояла слишком близко, чтобы не заметить две рваные раны от уголков рта вниз. Словно он был куклой-чревовещателем Билли из фильмов про Конструктора. Я зажала рот, чувствуя, что меня сейчас вырвет, потому что я отчётливо видела окровавленные ошмётки кожи на лице бывшего мэра Готэма. — Внимание, дорогие гости! Не надо паники! — громко и речисто заявил Валеска в микрофон, а затем продолжил чуть тише и вкрадчиво: — Держите себя в руках, мы ведь не дикари. И улыбайтесь! Или кто-то хочет закончить так же плачевно? Он указал кончиком красного от крови ножа на тело посреди палубы. Но никто не двинул ни единым мускулом на лице. Валеска в ответ закатил глаза, небрежно отбрасывая нож в сторону и вынимая из-за пояса пистолет. Я всё ещё стояла там, откуда выбежала и не смела двинуться, пока рыжий медленно спускался на палубу, жестикулируя своим оружием так, словно это была водяная игрушка. — Вот ты, чего насупился? — он остановился напротив того самого мужчины, что приставал к блондинке. — Ну-ка улыбнись! Мужчина с трудом выдавил слабое подобие улыбки, но Валеске хватило и этого. — А знаете что? У меня есть отличная идея! — он резко обернулся, словно пытался подловить кого-то, люди шарахнулись назад. — Мы будем играть! Нас ждут пару часов ожидания, так давайте проведём их весело. Садитесь в круг. Но никто даже не шевельнулся, все были слишком скованны. Я всего неделю провела в его обществе, но всё же могла представить, что сейчас будет, если они продолжат тупить. Так что пришлось сделать шаг первой. — Делайте, что он говорит. Живо, — шепнула я ближайшим ко мне людям, направляясь мимо тела к более-менее свободному месту на палубе. Я надеялась, что мой пример хоть немного сдвинет их с места, но только двое несмело шагнули туда же, куда и я. Однако, сесть не успела. Стоило выйти из толпы, как пальцы Валески тут же впились в локоть, перехватывая меня на пол пути. — О нет, для тебя у нас особая роль. Я перевела глаза на его лицо и заметила струйки крови от виска вниз, на его бледной коже. Видимо, я всё же порезала его. Парень оглядел людей, которые всё так же стояли, не двигаясь и резко спустил курок, к счастью в воздух. — Я сказал сесть! Это сработало как-то более мотивирующе. Несмотря на то, что снова раздались визги, люди все же проворно собрались в круг и опустились на пол. Джером подал знак одному из официантов, по совместительству преступнику, и тот опустил на пол, в самый центр круга бутылку из-под шампанского. — Ты не окажешь нам честь? — обратился ко мне рыжий, указывая дулом пистолета на бутылку и выпуская мой локоть. Еле передвигая ноги, я послушно прошагала до центра круга, наклонилась и крутанула бутылку. Она закружилась, и никто не мог знать, куда она покажет. Всё, что знала я — не в мою сторону, потому что из круга я тут же вышла по приказу Валески. Бутылка стала замедляться и горлышко указало на женщину, лет тридцати, в бирюзовом платье. Рыжий только довольно улыбнулся. — Забыл сказать, для вас лучше, чтобы полиция была оперативна. Выстрел. Такой, словно упало пушечное ядро. Настолько громкими он мне показался. Тело женщины, на которую указывала бутылка, завалилось назад. Я успела схватить воздух и зажать рот ладонями, больше не в силах вздохнуть. В глазах так резко защипало. — О, это будут доооооолгие часы ожидания, — выдохнул парень. Это казалось кошмаром. Тянущимся невыносимо долго. Ещё хуже, чем в участке. Там я натыкалась на трупы, а здесь я могла сделать всех этих людей трупами. За это время погибли ещё двое. Один из официантов, вдруг действительно оказавщийся официантом, а не его пособником и мужчина из гостей, попытавшийся оказать сопротивление. Валеска снова подал знак, чтобы я крутила бутылку, но у меня не хватило сил даже протянуть руку. Я обвела глазами людей в кругу. Они побледнели. Кто-то тихо плакал, кто-то тяжело дышал. Самые стойкие поджимали губы и отводили глаза, чтобы только не видеть этого. Я даже услышала, как кто-то молился шёпотом. — Кимми… — нетерпеливо начал рыжий. Он явно скучал, и даже эти акты насилия не могли его развеселить. Чёртова полиция, где их носит?! Я вдруг заметила слабое движение на мостике и осторожно перевела туда взгляд, стараясь, чтобы парень этого не видел. Мужчина, чьего лица не было в круге, тот, кого вообще не было на палубе с самого начала, поднёс палец к губам. Я заметила в его руке пистолет и резко вернулась взглядом к бутылке. Всё происходило как-то быстро. Мне казалось, каждый здесь думал, что он держит ситуацию под контролем, хотя на самом деле ошибался. Джером думал так, Галаван, что был на мостике, тоже думал так. Да что уж там, я тоже думала, когда запирала Валеску в туалете. Я снова запустила эту адскую машину выбора, прокрутив бутылку. Это тогда казалось единственным верным решением — не вмешиваться. Пока что. Вот только я и сама знала, что долго это не продлится. Горлышко в этот раз указало на молодого парня, чуть старше меня. Он был весь бледный, его губы дрожали, когда он начал лепетать что-то, умоляя оставить его в живых. Вот тогда-то моя концепция «Просто отступи, ты мешаешь» рухнула и я шагнула вперёд, загораживая парня как раз в тот момент, когда Валеска поднял пистолет. — Стой! Ты говорил, что хочешь дойти до грани. Но это ложь, — голос у меня дрожал, как никогда. — Смотреть сколько людей ты можешь убить — это не твоя грань. Это неинтересно, потому что дозволено. Тебе нужно что-то другое, разве я не права? Я не знала, что буду говорить дальше. Как буду убеждать его. Но это не потребовалось. Крик разбил тишину так, словно это было старое зеркало — на тысячу осколков. Но для меня это был крик спасения. — Всем лежать! Полиция Готэма! Я уже не успела уловить, как полицейские из департамента появились на палубе. Мне было всё равно, подъехали ли они сзади, потушив огни на лодках или их сюда перенесли единороги. Я только чётко различила в этом крике звук выстрела, успев ахнуть и на долю секунды решив, что стрелял Галаван. Но острая и резкая боль в районе бедра дала понять, что это не так. Пошатнувшись, я рухнула на колени, расслышав ещё один выстрел, явно доносившийся откуда-то сверху, а потом счёт пуль и спущенных курков уже потерялся. Я закрыла голову одной рукой, второй зажимая рану. Пальцы стали склизкими от собственной крови, у меня кружилась голова от криков полиции, выстрелов и шума. Я даже не видела, как и что происходило. Просто полусидела, сжавшись и закрыв глаза, не сумев найти в себе силы, чтобы даже отползти в сторону и не мешаться. Очнулась я только, когда чья-то рука легла на плечо, а голос, по которому я уже так безумно соскучилась, произнёс моё имя. Я подняла голову, открывая глаза. Полицейские занимались зачисткой, но только один из них сидел напротив меня, впиваясь взглядом в моё лицо. — Дядя Джим, — только и смогла выдохнуть я и вдруг неожиданно даже для себя заплакала. Он всё понял, как понимал раньше и просто притянул меня к себе, заключая в кольцо рук. И это было то, что необходимо больше всего. — Всё хорошо. Теперь всё хорошо. Ты в безопасности. Я чувствовала его руку, гладящую мои волосы и впервые за неделю действительно почувствовала себя в безопасности. Теперь да.