***
Времени было около четырёх, и спала я часа два, не больше. Однако, сон ушёл. По водостоку что-то стукнуло, я начала разбирать сквозь сон шум и вскоре догадалась, что шёл дождь. Ещё минут десять я просто лежала с закрытыми глазами, надеясь заснуть, но меня словно окатили холодной водой — сна ни в одном глазу. Так что я с трудом спустила ноги, а после подняла всё своё отёкшее тело. На кухне горел свет. — Ты что, вообще не ложился? — Не спится. Всё равно через пару часов на работу, — он глянул на часы, но сделал это скорее инстинктивно, не пытаясь понять сколько времени. — А ты оставайся дома. Я заеду ещё вечером. Я нашла, что лучшим сейчас будет согласиться с дядей. В конце концов, я чувствовала себя слишком выжатой, чтобы спорить. Забравшись на барный стул у стойки-тумбы, я положила голову на руку. За окном всё ещё было темно, но где-то за силуэтами кирпичных домов и тянущихся к небу небоскрёбов-спиц, небо из тёмно-синего начало превращаться в лиловое. Дождь всё ещё шёл, цветы в горшках по ту сторону окна гнулись от капель. — Я звонил твоей матери. Я встрепенулась, не сразу заметив, что дядя поставил передо мной кружку с растворимым кофе. Нормального у меня в доме не было. Это казалось жуткой идеей — рассказать родителям. Не хватало мне волнения дяди Джима, так теперь и они, как оказалось, прожили неделю чёрте как. — Что ты ей сказал? — Что с тобой всё хорошо и ты даже не успела похудеть, — он криво усмехнулся, присаживаясь напротив. — А про?.. — я опустила глаза на свою по-прежнему ноющую ногу. — Нет. Я достаточно знаю твою маму. Я выдохнула. Как я всё это ей объясню? Ближайшие несколько дней, кажется будут очень напряжёнными. Кофе оказался несладким, но вставать за сахаром я не хотела и ещё больше не хотела тревожить дядю, так что просто пила молча. В окне виднелась последняя и единственная звезда на небосклоне. От всего этого мне вспомнились поездки на озеро из детства. Там всегда были мириады звёзд, не так как в городе. В городах вообще почти нет звёзд, а если они и есть, никто не смотрит на них. Ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая только хрипящим звуком, который издавала я, отпивая понемногу горячий кофе. Но вскоре её разрушил звонок телефона дяди. Он сообщил, что это Лесли и отошёл в другую комнату. Они идеальная пара. Просто попугаи-полуночники — двое не спящих по ночам. Маленький телевизор в кухне расхваливал мне часы нового поколения. Девушка из «Магазина на диване» что-то увлечённо рассказывала о характеристиках товара, а мне вдруг так резко ударила в голову одна странная мысль. В участке меня расспрашивали, что я видела из окон квартиры, в которой меня держали, приходил ли ко мне кто-то кроме тех психов, ну и прочие подробности, которые бы помогли выйти на настоящего похитителя. Тогда я не нашла в своей голове ничего стоящего, ничего, что следовало бы рассказать. Но не сейчас. Когда Галаван заговорил со мной на судне, его отвлекли. Он посмотрел сколько времени, перед тем, как уйти. Кажется, у него были очень дорогие чёрные часы. А самое главное, на их циферблате была красивая и витая монограмма с буквой «Д». Тогда я ещё решила, что, возможно, его второе имя «Дориан» или что-то вроде того. Но гораздо важнее, что точно такие же часы были на запястье у человека в той комнате, когда я подслушала разговор. Один, вашу мать, в один! Мне вообще свойственно запоминать глупые мелочи, вместо того, что обычно действительно нужно — лиц, номеров, примет. Кто же знал, что такая привычка однажды сослужит мне службу. Не обращая внимания на ногу, я соскочила с табурета и кинулась в соседнюю комнату, но дядя уже закончил, и я просто налетела на него в проёме. — Мне нужно тебе кое-что сказать! — мгновенное выпалила я, к тому же не очень членораздельно. — Мне тоже. — Моё важнее! — в тот момент я не желала ничего слушать. Чтобы не сказал дядя, моя информация всё равно окажется более весомой. — Ким. — Нет! Часы! — магистр Кимберли, просто гуру в умении объяснять. И я рассказала ему всё, что лихорадочно накопала в своей голове за эти пару минут. Но вот только он почему-то не проникся доверием к этой идее, как я расчитывала. — Такая монограмма не на каждых часах же ставится! Она была уникальной. — Ким, остынь. — Нет, ты должен мне поверить. Это не паранойя, я говорю тебе, это был Галаван! — Ким, — он встряхнул меня за плечи, пытаясь заставить прийти в себя. - Ким. Успокойся. Галаван сам пострадал от этих террористов. — Это всё бравада! Ты как никто другой должен понять о чём я! — Только что звонила Лесли. — Причём это здесь вообще?! — У меня внутри просто извергался вулкан эмоций и я даже не знала куда их все девать. — Ким, послушай. Она сказала, анализ обнаружил у тебя в крови наркотик. — Что? Но я не… — Я знаю. Скорее всего, они добавляли его незаметно. Ясно теперь почему Валеска так беспокоился о том, чтобы я съедала всё, что мне давали. Сучонок мерзкий. Это всё рушило. Мне и в здравом уме и свежей памяти не особо-то доверяли, а под дозой, которая неделю копилась у меня в организме никто вообще даже слушать меня не станет. Для них я просто бедняжка-жертва, накачанная наркотой до такой степени, что не могу отличить реальность от вымысла. А даже если на самом деле это не так, тот, кто не захочет видеть правду, именно в таком свете меня и выставит. Нет, никто мне не поверит. А сам Галаван, если это и был он, наверняка спишет всё на глюки. Я в глухой могиле. — Я попрошу Лесли изучить этот наркотик более досконально, может быть есть шанс, — если мой дядя и не умел читать мысли, то уж точно мог угадать их. По крайней мере, сейчас. Он коснулся моей щеки, заставляя поднять голову, которую я уже безнадёжно уронила от безысходности. — Ким, ты молодец. Я найду, как использовать эту информацию. И если Галаван действительно замешан в этом, он ответит за всё. Я обещаю тебе. Я вымученно, но благодарно улыбнулась. Хоть один человек в этом проклятом городе мне верит. А я знала, что это так. Просто Галаван влиятелен и к нему не подобраться. А дядя Джим всё-таки полицейский. Он был бы готов признать, что мои слова правда, заявить об этом хоть на весь мир, но его должность обязывала говорить только то, что подтверждено. Всё слишком сложно. — Спасибо. — Какие бы сети он не плёл, это всё равно всплывёт. Сети? Чёрт! — Эм-Джей! Хоть бы не сдох.***
— То есть, ты просто соглашалась с его безумием и всё? И он не покалечил тебя? Стюарт сидел на столе, сложив руки на пузатый монитор компьютера и смотря на меня сверху вниз. Если бы вы видели, каким он выглядел, когда заметил меня, входящую в участок. Такое милое волнение и столько вопросов, вдруг посыпавшихся на меня. Приятно знать, что о тебе беспокоятся. — Ни разу. Видимо ждал подходящего момента, — я крутанулась на кресле. — Он точно больной. Неизлечимо, — подытоживая, выдохнул Стюарт. Я просидела дома около недели, приходя в себя. Первое время у меня была жуткая температура и вообще какое-то бредовое состояние, неизвестно, от пули или от наркотика. Потом всё понемногу спало, и как только я смогла ходить, пусть даже хромая, то решила, что вернусь к работе. Несмотря на протесты дяди о том, что мне нужно много времени на реабилитацию, я всё-таки вырвалась, ибо перспектива просидеть в пустой квартире на пару с паукообразным ещё пару недель меня совсем не радовала. Я с горя уже и так начала распаковывать чемоданы, которые до этого мёртвым грузом стояли открытые в прихожей. И, кстати, случайно нарыла во внутреннем кармане электрошокер. Отец всё же засунул его тайком от меня, в этом сомневаться не приходилось. Не знаю зачем, но я положила его в сумку. Думаю, всё произошедшее сделало меня слегка нервной. Про Галавана я больше никому не рассказывала. И, честно сказать, у меня зародилась одна не очень хорошая мысль. Дядя, конечно, мне верит, но Галаван может успеть сделать ещё много дерьма, пока мой «наркоманский» бред подтвердят достаточно, чтобы можно было заявить о нём публично. Так что, если нельзя вывести Галавана из игры законным путём, значит нужно действовать иначе. Мне самой было жутко от того, что я задумала. — Слушай, а у вас же тут полно мафиози, да? — после непродолжительного молчания поинтересовалась я. — Ну, что есть, того не отнять, — пожал плечами Стюарт. — А если, допустим, один мафиози хочет связаться с другим, что он делает? — Просто… связывается и всё, — лицо парня стало каким-то недоверчивым. — Нет, если он, скажем, хочет связаться со своим шпионом или что-то в этом роде? — Тогда сеть бездомных. Работает лучше, чем Фейсбук. Один минус — запах, — усмехнулся Стюарт. Я кивнула в знак благодарности. Да уж, это определённо не лучшая моя затея. Если выражаться мягко. Вообще-то мне нужно было проконсультировать кого-то из офицеров на счёт одного дела, но желания работать что-то особо не возникало. Мало того, что я всё ещё ощущала в участке запах смерти, даже через две недели, так ещё и мысль о том, что придётся позвонить маме и говорить с ней, ни чуть не воодушевляла. — А зачем тебе это? Вопрос застал меня врасплох. Я серьёзно не подумала о том, что кто-то может поинтересоваться. И поэтому сморозила первое, что пришло в голову — сказала правду. — Ну, я собираюсь связаться с одним психом-убийцей, чтобы вывести на чистую воду богатого и влиятельного мудака. Я выпалила всё на одном дыхании, и, ожидая худшего, подняла глаза на Стюарта. Он молчал несколько секунд, сохраняя спокойное выражение лица, а потом вдруг рассмеялся. — А, ну тогда ладно. Никаких вопросов. Кстати, ты всё ещё должна мне обед. На какое-то мгновение я даже забыла обо всём, что так неожиданно свалилось на меня. По крайней мере, Стюарт не станет стрелять в меня. Вот только половину своего обеденного времени я потратила на то, чтобы отыскать надёжного человека среди бездомных, кому я смогла бы передать сообщение. Это оказалось труднее, чем я думала. Как оказалось, работа — отличный способ забить на всё. Ты просто отдаёшься ей полностью и уже не думаешь ни о чём. Наверное, в этом секрет дяди Джима. Длилось моё самозабвенное спокойствие до вечера, пока уже перед уходом не зазвонил телефон. — Да, слушаю. — Неужели ты так быстро соскучилась? Чёрт. Я не думала, что сообщение дойдёт так быстро. И уже успела забыть, что у него есть мой номер. Никогда и никому больше не дам свой номер. — Сама не в восторге от того, что говорю это, но мне нужна твоя помощь. На том конце раздался такой наглый и громкий смех, что мне пришлось закрыть динамик ладошкой и, нервно оборачиваясь по сторонам, поспешно отойти подальше. — Так, так, — наконец закончив свой сеанс веселья, протянул рыжий. — Малышка Кимми, кажется, ввязалась в то, что ей не по силам. — Просто ответь, да или нет. — Кто же делает так? А вдруг ты подставить меня хочешь? — наигранно удивился он. — Это связанно с Галаваном. Ты ведь на него работаешь, не так ли? — Угол Реджент-стрит и 23-ей. Завтра в два. И не опаздывай. Что ж, деловая беседа прошла лучше, чем я ожидала. Я выдохнула, убирая телефон и, оперевшись о стену, просто съехала на пол. И как я докатилась до жизни такой? Ведь это должна была быть просто стажировка.***
Здание на углу Реджент-стрит и 23-ей оказалось старой скотобойней. И это был самый характерный выбор для Валески. Я бы больше удивилась, если бы он, скажем, выбрал кафе с радугой на стенах и подушками в форме единорогов. Дверь была не заперта. На толстой цепи висел замок, створка была приоткрыта, а в ручку всунут листок бумаги, с нарисованной красным маркером улыбкой и приглашением войти. Здесь сильно пахло сырым мясом и кровью, даже несмотря на то, что здание давно не функционировало. Наверху свистел ветер, и от этого звука мне становилось жутко. Ну и, конечно, это от звука, а не от того, что я встречаюсь с психом-маньяком на заброшенной скотобойне. Самообман: уровень — бог. — Здравствуй, маленькая удачливая Кимми. Я резко обернулась. Чёрт, надо сказать выглядел он лучше, чем раньше. Слишком ухоженный для психа. Со своими профессионально растрёпанными рыжими волосами, да и в одежде у него точно есть вкус, если он, конечно, выбирал шмотки сам. Единственное, что оставалось неизменным — позёрство. Во всём. Особенно в том, как он театрально раскланялся передо мной. — Не надо выпендриваться. Я пришла не за этим. — Ах да, ты же решила поиграть в детектива. Приступим, мой дорогой Ватсон, — он потёр ладони. — Мне нужно доказать, что это именно Галаван виновен во всём, что происходит в Готэме последнее время. Если поможешь мне, я обещаю поговорить с нужными людьми о твоём положении. — Что означает, снова вернуться в Аркхем, только быть может в камеру с более мягкими стенами, — скучающе закончил Джером. — Можешь отказаться. Вот только когда вас схватят, уже не будет никаких смягчающих обстоятельств, и ты будешь мечтать об этой камере, — я говорила слишком решительно для человека, у которого внутри всё тряслось. Он шагнул вперёд и стал просто обходить меня по кругу. Это было скорее похоже на зверя, который уже знает, что его жертва окружена и никуда не денется. Так что он просто наслаждается моментом. Я пыталась изо всех сил не упустить его из виду, поворачиваясь вслед за его фигурой. — А с чего я должен тебе верить? И с чего ты взяла, что это вообще подействует? — Я ведь верю. Даже несмотря на то, что ты пытался убить меня, — я нарочно сделала ударение на предпоследнем слове, сжимая ремень сумки. Валеска замер и взглянул на меня, чуть прищурив глаза. Полуусмешка, как над глупым ребёнком, легла на его губы. — Обычно, когда я хочу убить кого-то — я убиваю. Спроси у той милой старушки на судне, — он рассмеялся своим привычным смехом. — Галаван, — вдруг резко выдохнула я, а вместе с этим выдохом пришло и понимание. Он вынул оружие тогда. Это лживый подонок всем растрепал, что целился в Джерома. Ему разве что медаль «за сопротивление террористам и выдержку» не выдали, а он целился в меня! И если бы попал, просто сказал бы, что это был рекошет, или что меня вообще пристрелил Валеска. Грёбанный ублюдок. — Но это не оправдывает выстрел мне в ногу! — Так уж не оправдывает? — Валеска изогнул одну бровь, глядя на меня через плечо. Это было похоже на момент, когда вставляешь последний кусочек пазла из тысячи и перед тобой предстаёт целостная картина. Я должна была умереть на том вечере. И Джером собирался осуществить этот план. Однако, вовсе не желание быть послушным двигало им в тот момент. Я на секунду перенеслась обратно на судно, стояла, как призрак среди всех этих людей, глядя на себя саму — слабую и напуганную. За мгновение до того, как раздались голоса полицейских. Вот труп. Рядом паникующие люди. На мостике двуличный Галаван, целящийся мне прямо в голову. Недалеко я сама — растерянная, без малейшего понятия о том, что делать и о том, что возможно умру. Кстати, даже не от руки рыжего. А вот и Валеска, резко поднимающий пистолет. Всё это, словно кадры на замедленной киносъёмке. Что-то трещит в общей атмосфере, и вот я уже падаю, зажав рукой пулевое ранение в бедре, из которого прямо на платье сочится кровь. Выстрел в меня, падение, выстрел Галавана, появление полиции — все события отделены друг от друга такими крошечными промежутками, что я не успела сообразить. Но как раз этот ничтожный промежуток между моим падением и выстрелом Галавана спасает мне жизнь. Этот хитрющий рыжий лис спасает мне жизнь. Вот только зачем? — Тебе самому что-то нужно от меня, да? Что-то такое, о чём ты не станешь говорить Галавану, потому что он заведомо будет против. Поэтому ты, — я не могла выдавить из себя слово «спас». Оно к нему не применимо. — сделал то, что сделал. — Уже теплее. — Но тогда тем более нет смысла быть собачкой Галавана. — Я хочу чтобы они поняли, на что я способен. Галаван понял это — у меня нет причин его убирать. Так понимаю под словом «они», он имел ввиду весь род человеческий. Ну или хотя бы тех, кто проживал в Готэме. — Ты никому и ничего не докажешь, убивая и терроризируя людей. Посмотри на Крейна, на Гринвуда — чего они добились? — Я не Гринвуд! — он так резко сделал шаг ко мне, повышая голос до крика, что я не успела толком испугаться и отшатнуться. Только почувствовала, как пальцы сомкнулись на моём запястье. — Я ощущаю такую силу, такой потенциал во мне. И я могу дойти до грани. Я джокер в колоде Готэма. — То есть шут, — дрожащим шёпотом пробормотала я. — То есть, главная карта. Внутри всё сжалось и даже «первое впечатление» уже не помогало. Не всегда, конечно, но большую часть времени он пугал меня до чёртиков. Я аккуратно шарила свободной рукой в сумке, что висела на плече до тех пор, пока не нащупала холодный корпус электрошокера. — Не ври, что ты не видишь этого. Я знаю, что это не так. Это словно сила внутри меня, — он понизил голос, будто говорил о чём-то сокровенном, и растянул губы в довольной усмешке. — Она и в тебе есть. И ты знаешь это. Что-то, не дающее спать по ночам. Что-то, шепчущее тебе на ухо свои правила. Оно так и толкает тебя, сделать то, чего мы делать не должны. Шёпот над самым ухом, да ещё такой, что пробирает до костей. И ты одновременно дрожишь и пытаешься устоять на ногах, ощущая, как губы этого психа еле касаются твоего лица. Я, наверное, почти знала, что он собирался сделать. Но не дала этому случится. Не думая (как и всегда, прочем) о последствиях, я вытащила шокер. Раздался треск и сдавленный крик рыжего — скорее от неожиданности. А я выжимала кнопку, не убирая электрошокера от его тела, пока этот псих не рухнул на бетонный пол. И только тогда сорвалась с места и бросилась прочь отсюда. Не важно, что нога отзывается невыносимой болью. Не важно, что я не смогу при таких условиях убежать достаточно далеко. Не важно, что сердце колотится, как ненормальное. Только бы подальше оттуда. К счастью, поблизости оказалось такси. — Департамент Полиции Готэма. Живо! — практически закричала я водителю, нервно оборачиваясь к стеклу заднего вида. На улице было пусто. Никто не заходил в здание и никто не выходил. Только ветер хлопнул открытой дверью, а я вжалась в сидение машины и медленно сползла по нему, как кусок чего-то желеобразного.