You ain't seen nothing yet

Четвёртый тако явно был лишним. С утра началась такая изжога, словно внутри меня разверзнулся маленький ад. И причём это не поэтично до такой степени, что хочется умереть. Закидывая в рот уже третью таблетку от изжоги — такую же чёрную, как и моё настроение — я принялась запивать это всё. На утро меня приставили к какому-то мистеру Нигма, которого я увидела впервые только сегодня, когда все собрались в центре участка, выслушивая увлекательную речь от комиссара. — Вы сами знаете, с чем мы столкнулись, — декламировала она, пока я тихонько протиснулась к чьему-то стулу и бросила на него свою искренне страдающую тушку. — Двое суток назад шестерых психически нездоровых преступников вытащили из лечебницы Аркхем. Вчера четверо из них проникли на верфь «Элен» и похитили семерых рабочих. Несмотря на ужасающее извержение вулкана в моём желудке, голова у меня всё же работала неплохо. По крайней мере, пока на неё не начали сыпаться все эти цифры. Шесть, четыре, двое, семь — будь проклята арифметика. Выходит, не так уж всё и плохо, как говорил дядя — похвастаться есть чем. Они узнали про верфь и про то, что двое из преступников куда-то делись и в сценке «придумай самое тупое называние для своей команды и получи приз» участие не принимали. Кстати, сам дядя стоял рядом с комиссаром и, как по мне, уже не выглядел таким замученным. Скорее… жутко профессиональным. Впрочем, как и всегда. — После пленников сбросили с крыши газеты Готэма. На данный момент нам не известно, кто организовал этот побег. Главным будет Джим Гордон, — наконец закончила сводку вчерашних новостей комиссар и уступила место дяде. Он кивнул и с очень серьёзным видом заявил: «Вот наши цели». А затем зашагал к проектору. Сейчас будет кино. Я поднесла кружку к губам и уже было собралась глотнуть воды. Вот только в этот момент дядя щёлкнул волшебную кнопку на проекторе и на белом экране появилось изображение первого из преступников. Всё, что было у меня во рту, не замедлило покинуть его пределы, а я вдобавок подавилась и начала кашлять. Всё это произвело такой шум, что только ленивый-слепо-глухонемой не повернулся в мою сторону. Чёрт. Чёрт! На экране была фотография парня. Того самого, чёрт его подери, парня, с которым я познакомилась вчера! ЧЁРТ! — Джером Валеска, восемнадцать лет, — всё-таки продолжил дядя, после продолжительного взгляда в мою сторону. — Убил мать. Джером. ЕГО ЗОВУТ ДЖЕРОМ, А НИКАКОЙ НЕ ДЖЕЙМИ! И он убил свою мать. Как я теперь вообще могу оставаться спокойной? Как я могу работать дальше? Как мне вообще с этим жить?! А ведь я ещё и свой номер ему оставила! За что мне это? Мне пора бежать в Аргентину, менять телефон, а заодно и пол, расу, религию, ориентацию и становиться монашкой-вегетарианкой протестантской церкви. — Арнольд Допкинс — шизофреник, маньяк-отравитель, насильник, — продолжал дядя. Пока все благополучно вернулись к целям сезона охоты, я пыталась прийти в себя. Я же слышала, как об этом говорили вчера в новостях. Да и неужели так трудно было догадаться, что с ним что-то не так. По одному только смеху можно было сделать правильные выводы. Не могут быть такие парни адекватными. Потому что ни один по-настоящему симпатичный и сногсшибательно обаятельный парень не дожил бы до восемнадцати, не сойдя с ума. К чёрту воду, мне нужен кофе. Двойной, тройной. Можно просто зёрна погрызть, сойдёт в самый раз. Пока я пыталась справиться со всем, что на меня свалилось, дядя закончил с преступниками, и все разошлись по своим делам. Как теперь отодрать своё тело от этого стула и заставить вообще двигаться, я не представляла. Так бы я и сидела весь день, осознавая жуткие новости, если бы ко мне не приблизился мужчина с кружкой в руках. Я подняла взгляд и сразу уловила на ней знак вопроса. — Вы знали, что у креветок сердце находится в голове? — вдруг на полном серьёзе заявил он. Точно. Работа, мистер Нигма, рутина. Подумаешь, поболтала пару минут с маньяком в лифте. Жива же осталась. Что-то подсказывало мне, что на назначенную встречу с экскурсией он точно не придёт. — Э… нет. Должно быть, это вы мистер Нигма? Он кивнул и протянул мне руку. Я отставила кружку, отвечая на рукопожатие. — Я Ким. Стало быть, это вас я буду сегодня мучить? — Что-то вроде того, — кивнул мужчина, как-то нервно улыбаясь. Надеюсь, не из-за меня. Я поднялась таки с кресла, окончательно отгоняя от себя все мысли о неудавшихся знакомствах и прочей чепухе. Работа, Кимберли, работа. Вот твой приоритет. Мистер Нигма вручил мне небольшую папку в качестве первого задания — разобрать документы на те, что устарели с точки зрения закона, и на те, что нужно рассмотреть. — А вообще, здорово, — вдруг отозвалась я, следуя в лабораторию, чтобы занять его стол, так любезно предоставленный на сегодняшнее утро. — Я про креветок. Никто не упрекнёт тебя в том, что ты думаешь сердцем, а не головой. И много у вас такой информации? Я многозначительно поглядела на моего босса-на-утро. Он снова растянул губы в улыбке — какой-то скромной, но очень милой — и поправил очки в роговой оправе. — Довольно таки. Например, арабские числа на самом деле были изобретены в Индии. Не думаю, что я запомнила хотя бы половину из того, что он говорил пока работал в лаборатории. Но всё это было саундтреком для меня, пока я проверяла документы. Стрелочки часов тем временем приближались к двенадцати. Я даже выделила из этого потока информации кое-что интересное и твитнула об этом. Закончив с бумагами, я помогла перенести кое-какие коробки в архив. На этом моя работа, собственно, заканчивалась. Выходя из архива, я столкнулась с какой-то девушкой, просто потрясающе похожей на самого Нигму, такой же скромной и в идентичных очках. Спросить, не родственники ли они, я не рискнула, только извинилась и прикрыла за собой дверь. — Можно задать вам вопрос? — вдруг послышалось из-за двери. Я невольно подошла ближе, чтобы лучше расслышать. Голос точно принадлежал мужчине. Он долго молчал, а потом выдал такую фантастическую ахинею, что я готова была рассмеяться в голос: — Вы знали, что домашние мухи жужжат ноту Фа? И ленточку «Самый тупой подкат» получает этот бедолага. Или он серьёзно хотел это знать? Я зажала рот рукой и поспешила убраться от двери, чтобы не выдать себя. А то как потом это объяснять? «Я просто тут подпирала ухом дверь»? И всё-таки, какая отвага, какая дерзость нужна, чтобы сказать такую невероятную муть! Чтобы не думать о произошедшем с утра, я вознамерилась загрузиться работой до такой степени, чтобы от усталости было даже лень ловить мысли в собственной голове. Так что я бодренько зашагала к комиссару и каким-то чудом наткнулась на дядю, пока он читал какие-то бумаги. — Выглядишь довольным. — Нашли зацепку, — он поднял на меня взгляд. — С верфи была украдена машина с бензином. Пытаемся её отследить. — Круто, — с восторгом ответила я. — А ты переживал. Я же сказала, что всё наладится. — Мне бы твою беззаботность, — со вздохом отозвался он. — Забирай, мне не жалко. Это, конечно, была абсолютная чушь. Представить себе человека, прошедшего армию, с таким характером и принципами, как у моего дяди, и обладающим моим наплевательством — просто невозможно. Да таких и не существует в природе. — Как твоя работа? — Мистер Нигма — просто сборник по самым бесполезным фактам в истории человечества, — произнесла я, будто оставляла отзыв. — Ты вот знал, что таракан без головы может прожить шесть часов? — Нет, но спасибо за ценную информацию, — он усмехнулся. В этот момент, когда я уже собиралась снова сморозить что-то невнятное и странное, по лестнице влетел один из полицейских. — Поступил звонок. Грузовик видели, — он назвал адрес, и дядя мгновенно сорвался места. Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела сообразить, как себя вести. Просто глядела, как несколько полицейских исчезают в дверях и вообще начинается общая суматоха. Да уж, хотела бы я сейчас притвориться креветкой. Зачем я вообще сюда приехала? Ах да, я, кстати, забыла упомянуть, что мой отец вроде как… судья, а мама помощник прокурора. Так что, когда встал вопрос о моей будущей профессии, моего мнения никто особо не спрашивал. То, что я буду работать в правоохранительной структуре уже было решено за меня давным-давно и словно выжжено на мне клеймом. Правда, в какой-то момент, выпустив наружу своего внутреннего бунтаря, я воспротивилась отцовским заветам и всё-таки отдалилась от прокуратуры или полиции настолько, насколько смогла. Ну, то есть мне так казалось. Я топнула ногой и скомандовала, что уж если буду учиться праву, то только, чтобы стать юристом. Мне-то эта профессия казалась вообще никак не связанной с полицией и судебной чушью. А когда пришла пора практики ради хороших рекомендаций для института, оказалось, всё совсем не так просто. По договорённости отца меня взяли к нему, но после жуткой и позорной истории, которую я не буду сейчас озвучивать, я собрала вещи (а заодно самолюбие и надежды) и отправилась искать другую практику. Вот тут-то и всплыл дядя Джим, если вообще можно так выразиться. — Ким, — от мысленного перелистывания страниц семейного альбома меня оторвал голос комиссара. — Если ты закончила свой сеанс нирваны, то займись делом. Найди в архиве данные о расходах и составь отчёт. — Уже бегу, — отозвалась я, раздумывая о том, что сама хотела побольше работы. А значит, всё что ни делается — всё к лучшему. Я решила, что раз дяди тут нет, значит и стол ему пока не нужен, а значит, я могу занять его. Тем более, отсюда хорошо было видно весь участок. Я даже заметила Стюарта, выходящего из какой-то боковой двери, и помахала ему с самой радостной улыбкой. Приятно знать, что хоть кто-то из моих новых знакомых оказался адекватным. Хотя… да ну, навряд ли. Парень кивнул и помахал в ответ. Полицейские, вернувшиеся с вызова, судя по всему нанялись помощниками Санты. И подарок их предназначался доктору Томпкинс — такой в человеческий рост, похожий на труп. У меня что-то испуганно зашевелилось внутри, но спросить, кого доставили в участок, я не смогла. Во-первых, потому что рисковала сбиться и начать пересчёт заново, а, во-вторых, потому что дядю сразу же перехватила комиссар. После они оба исчезли за дверью лаборатории Лесли. Лесли. От меня это звучит как-то не очень, не находите? Уже не в силах сосредоточиться, я оставила бумаги и стала выжидать, пока они закончат. В конце концов, дядя был единственным достоверным источником информации в участке. Остальных я толком не знала и даже не пробовала поинтересоваться у них, боясь, что они только отмахнутся. Никому не хочется распинаться перед восемнадцатилетней стажёркой с гипертрофированным любопытством. Первой вышла комиссар, окинув меня не самым довольным взглядом. Ставлю сотку, что ей уже поднадоело, что я сую везде свой нос. Через пару мгновений показался и дядя. — Что случилось? Всё в порядке? — сразу накинулась я, стоило только ему закрыть дверь. — Они пытались поджечь автобус с черлидершами. — Автобус? — смутилась я. Господи, а я ещё мечтала быть в группе поддержки. — Мы поймали Допкинса, но кто-то прикончил его раньше, чем он дошёл до машины. Как-то неожиданно я заметила, что сердце пропустило парочку нервных ударов. Да что со мной не так? За кого я так волновалась? Я мысленно поблагодарила дядю за то, что среди всего этого безумия он всё ещё находит время, чтобы объяснять мне происходящее. Не хочу сидеть в уголке и узнавать всё последней. — Отдай это баллистикам, пусть попробуют вычислить оружие, — он протянул мне пулю в герметичном пакетике, на что я только кивнула. Ой, ну ладно. Наш шизофреник выходит из игры. Какие же они террористы, если на второй день от них уже практически ничего не остаётся? Хм, а если Допкинса убили, чтобы он не сказал чего лишнего — выходит про человека, который его вытащил, все знают и это может знатно подпортить ему репутацию. О боги, да таких пол-Готэма! Решив не играть в Шерлока, я зашагала в сторону баллистической лаборатории. Я жалею, что у меня здесь нет подруг. Они бы оценили всё то, что со мной происходит. Стоило подумать об этом, как я твёрдо вознамерилась позвонить вечером Миранде — маленькой занозе, которая осталась в Вашингтоне, и знатно поболтать, объедаясь мороженым. Да, мороженое — это отличная идея.