Kaihou

- Où est-elle Notre Esméralda? Les rues de Paris Sont tristes sans elle Elle ressemble À une hirondelle À qui on aurait сoupé les deux ailes... (с) Notre-Dame de Paris

Интерлюдия — выход за линию жизни В катакомбах почти всегда было тихо. Эхо разносилось далеко, но быстро терялось в узких кривых переулках. Только музыка долго хранила звук. Свист ли, пение, струны — эхо помогало мелодии не утратить свой смысл. И в это время каменный свод был не преградой свету — ладонью, прикрывающей пламя свечи от сквозняка. Где-то неподалёку устроилась Рин с гитарой, наигрывая смутно знакомый мотив. Никем никогда не слышанный, но смутно знакомый. Впрочем, это отсюда кажется, что она наигрывает. На самом-то деле, она наверняка сидит сейчас, выпрямив спину и подняв голову — глаза закрыты, правая рука взлетает и падает, задевая струны сильно и уверенно, но не жёстко, голос летит свободно, и мощь его ровно такая, на какую способна Рин, но без надрыва. Это только отсюда слов не разобрать, да и мелодия едва-едва улавливается. И даже не сама мелодия, а только её легкость, теплота и свет. И каждый аккорд — словно ветер слабо и ласково коснулся щеки. Словно птица задела тебя крылом, взлетая. Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Изабель. Отчаянно взмахнув руками, вцепилась в косяки — иначе её бы пронесло по инерции дальше, в комнату. В грязной обуви. Изабель, в силу то ли возраста, то ли воспитания, никак не могла уяснить, в чём же заключается сакральный смысл уборки. Но нервы Ливая берегла. Иногда. Старалась беречь. Очень старалась. Всегда. Поэтому сейчас она остановилась на пятачке у порога, прикрыла дверь и застыла, пытаясь отдышаться. - Опять приключений себе нашла? - ворчливо поинтересовался Ливай. Вроде бы равнодушно, но брови едва заметно сдвинулись. Некоторых жителей подземного города Изабель раздражала — просто фактом существования. Доходило и до совершенно дурацких эпизодов — вроде целенаправленной охоты. Просто потому, что Изабель казалась маленькой и безобидной. С точки зрения Ливая, приказать Изабель не шастать по нижним ярусам в одиночку было бы форменным идиотизмом. Возможно, ему это и вовсе в голову не приходило. С точки зрения Фарлана, похищение Изабель обернулось бы для похитителей большими проблемами. Причём задолго до той стадии, на которой ими бы занялся Ливай. Как-то в юности Фарлан прочитал историю, в которой два незадачливых бандита решили похитить сынка какой-то серьёзной шишки. С целью получения выкупа, разумеется. Фарлан не очень отчетливо помнил, что такого сделал мальчишка. Кажется, играл со своими похитителями в разведчиков. После этого они принесли его домой сами и ещё доплатили за то, чтобы его забрали. Познакомившись с Изабель, Фарлан временами сравнивал её с героем старой книжки. И теперь был совершенно уверен. Если бы Изабель была чуть младше и питала бы к Ливаю чуть меньше уважения, игры в разведчиков им были бы обеспечены. Временами Фарлан пытался делать из неё леди. Безуспешно, потому что перед восхищённым взором Изабель находился Ливай. То есть куда более понятный объект и образец для подражания, чем всякие там абстрактные леди. Нет, не подумайте, что это было слепое подражание идеалу. Своё мнение у Изабель по этому поводу имелось, причём железно обоснованное. Поначалу она заинтересовалась и честно попробовала поиграть в эту игру. А потом выяснила подробности правил. И заявила Фарлану, что леди, по-видимому, не летают на приводах, не лазят по стенкам и не дружат с бандитами. Раз так, быть леди скучно и бессмысленно. А жить скучно Изабель не любила. Вместе с ней много нового и интересного огребали все окружающие, вне зависимости от желаний и возможностей. И сердца двух самых отчаянных и дерзких бандитов сжимались в ужасе, стоило прозвучать страшным словам: «Мне скучно». Это было даже страшнее, чем «я голодная». Кто не успел вовремя увидеть в этих глазах шалое зелёное пламя — тот сам себе древесная лягуха. На этот раз, впрочем, ситуация была вполне штатная. - Люди, там здоровенная луна, прямо над провалом! И если её никто больше не увидит, то я помру прямо на этом самом месте! - радостно завопила Изабель. Она часто врывалась в дом, громко возвещая об изменениях над провалом. «Там какая-то хрень сыпется, белая, но не снег, что это, и почему твёрдая?» «Там дождь, такой дождь, прямо ливень!» «РАААДУУУГАААА!!!» К новостям неба относились с пониманием. Подрывались и бежали смотреть. Как и полагается страшным ужасным бандитам. Нет, правда, подрываться и бежать смотреть — это нормально, а вот караулить небо — уже как-то несолидно. Хорошо, что есть Изабель. Не будь её — пропускали бы всё интересное, как самые распоследние дураки. Вот и сейчас даже раздумывать не стали, поскакали оценивать размеры луны как миленькие. Минут пятнадцать, задрав головы, стояли под провалом, из которого когда-то улетел на волю птенец. Смотрели на небывалую луну, пока та не скрылась за синим облаком, словно засмущавшись от такого жадного внимания. *** ...Рин застыла, недоумённо глядя на гриф. Медленно провела по щеке кончиками пальцев. Снова замерла, завороженно разглядывая алую полоску. Хотела снять лопнувшую струну, но та обломилась ещё раз — у самого колка. Ощерилась маленьким острым шипом. Рин пожала плечами, бросила обрывки струны на пол и продолжила что-то тихо наигрывать. Воздух снова рассёк металлический визг. И снова. Рин перехватила гитару за гриф и внимательно посмотрела на неё, словно увидела впервые в жизни. Как будто хотела сказать — как же так? Я точно помню, что с моей гитарой ничего подобного не происходило. Да, у неё был помят гриф, да, с неё сыпались лады, да, у неё были трещины в деке, но разве было такое, чтобы с неё так беспомощно свисали лопнувшие струны? Рин медленно вернула гитару на колени. Прижалась щекой к деревянному боку. Осторожно тронула оставшиеся три струны. Застыла, скосив глаза на три серебристых луча, уходивших к грифу — так далеко, что, считай, вообще в никуда. И как она не заметила, что обмотка поползла? Рин длинно, горько вздохнула. И удивлённо задержала дыхание, услышав всхлип. Долго сидела, уткнувшись лбом в гитару, не шевелясь, широко раскрыв глаза. Словно не могла поверить — как же так? Неужели это я сейчас сижу и так безутешно плачу? Рин попыталась восстановить дыхание и не смогла. Воздуха не хватало. Его больше не было в катакомбах. То, что все остальные дышали до сих пор — обман. Она вздрагивала, почти бессознательно царапая горло пальцами. Но, видимо, наконец какая-то мысль солнечным лучом прорезала тёмное болото безумия, и Рин утихла. Рин отложила гитару, сжала мокрые ресницы, в несколько быстрых движений вытерла щёки. Всхлипнула в последний раз. И ещё — в самый-самый последний. Открыла глаза. Окинула взглядом тёмную комнату, служившую ей приютом всё это время. Подхватила плащ, висевший на спинке хромого стула. Свечу погасило сквозняком, пронёсшимся по комнате, когда резко захлопнулась дверь. В катакомбах всегда было тихо. Рин стояла, вскинув голову. На её лицо падали солнечные лучи. Она не открывала глаз — так было проще представить, что она наверху. Это была такая уловка. Первое — встать под провалом, там легче дышать. Не под тем крошечным колодцем, где была тренировочная площадка, а рядом с огромным окном в небо, где её когда-то нашёл Фарлан. Второе. Песня с ритмом шесть на восемь. Раз-два-три-четыре-пять-шесть — вдох, раз-два-три-четыре-пять-шесть — выдох. Раз-два-три-четыре-пять-шесть. Понемногу сердце прекратило беспорядочно дёргаться, подчинилось ритму. Через несколько тактов биение стало точнее и чётче, слилось со словами, слова слились с мелодией, и наконец песня просочилась в воздух сквозь приоткрытые губы. Дрогнула в солнечных лучах и вдруг взметнулась припевом, разлетелась невидимым светом, как было всегда. Как было всегда. Рин совсем забыла о бдительности. Когда кто-то схватил её за руку, она даже не испугалась. И потеряла всякую возможность испугаться, когда открыла глаза — слишком удивилась. - Изабель?! Та молча прижала палец к губам и потянула Рин за собой. Несколько минут они петляли по переулкам. На середине пути Рин оглянулась по сторонам и поняла, что самостоятельно не выберется. В какой-то момент Изабель юркнула в подворотню, дождалась, пока Рин снова окажется рядом, и поинтересовалась: - Рин, ты совсем сдурела? Это что сейчас было? - То же самое и у тебя хотела спросить, - откликнулась Рин, пытаясь отдышаться. - Там Подземная Армия шныряла поблизости, - хмуро пояснила Изабель, шмыгнув носом. - Хорошо, что они все глухие, и я успела раньше. А ты стоишь, заливаешься, как будто бы ничего не замечаешь. Больше так не делай. Она хотела было уйти, но Рин быстро цапнула её за плечо, развернула к себе. - Смотрю, ты нахваталась дурных манер от тех двоих, - язвительно заметила Рин. - Оба уверены, что они в ответе за всё человечество. Особенно за ту его часть, которая не может сама за себя постоять. Не стоило вам пересекаться. Теперь и ты такая же. А когда слабаки начинают защищать слабаков, из этого не получается ничего хорошего. Изабель дёрнулась, точно от боли. Прекратила вырываться. Переулок был плохо освещён. Но даже в неверном свете зелёных кристаллов и единственного чадящего факела Рин увидела, что Изабель очень скверно выглядит. Под глазами тёмные круги, чёлка спуталась и слиплась, на щеках — грязные разводы. А главное — взгляд. Рин никогда не видела Изабель серьёзной. Сейчас она, впрочем, тоже не была серьёзной — она была безразличной. Смертельно уставшей. Угасшей. - Что стряслось? - тихо спросила Рин. - Ничего, - равнодушно ответила Изабель. Уселась прямо на землю, посмотрела на Рин — кажется, немного вызывающе. Я знаю этот взгляд, подумала Рин, это переводится так: «Ну, давай, осуди меня за то, что я сижу на грязной земле. Небось у вас наверху так не принято, и сточную воду никто не пьёт. Да что ты можешь понимать, эх, ты». И Рин уселась рядом. - Итак, - повторила она, - что стряслось? - Я решила больше не доставлять им проблем, - ровным голосом ответила Изабель, глядя в пустоту. - От меня одни неприятности. Я только трачу их время. И ем их еду. И ничего взамен. - А что ты можешь предложить взамен? Изабель вяло пожала плечами. - Уже ничего. Я думала, смогу взлететь. Буду с ними. Но аники... - Она осеклась, сдвинула брови и продолжила: - Ливай сказал, что у меня нет шансов. - Это он тебе так сказал? - Нет. Фарлану. Они думали, что со мной теперь делать. Но я всё решила сама. Пусть больше не беспокоятся об этом. Изабель умолкла. Молчала и Рин. Где-то вдалеке капала вода. Факел трещал, из последних сил удерживая пламя, готовое угаснуть. - Зря ты думаешь, что теперь им больше не о чем беспокоиться, - наконец сказала Рин. - Они сейчас... - Да откуда ты знаешь, что они сейчас думают и делают? - устало перебила Изабель, откинувшись на полуразрушенную стену. - Ты даже не знала, почему я ушла. - Верно, - согласилась Рин. - Но я, видишь ли, тоже оказалась тут, потому что не хотела кое-кому портить жизнь. Изабель задумчиво посмотрела на неё. - Тоже, как ты, решила потеряться, - продолжала Рин. - Вот и потерялась. Совсем. Даже имя где-то по дороге растеряла. От него откалывалось по кусочку, пока не остался последний слог. У тебя хорошее имя. Длинное. Но на всю жизнь не хватит. Если тебя никто не будет звать, однажды придётся придумывать новое. Что тогда будешь делать, Изабель Магнолия? - Тебе-то какое дело? - вздохнула Изабель. Рин развела руками. - Просто не хочу, чтобы кто-то свалял такого же дурака, как я. - Наверное, ты очень любила того, кого не захотела подставлять, - безразлично предположила Изабель. - От этого часто случаются глупости. Рин чуть-чуть изменилась в лице. - Да нет, я была бы не против его придушить, - пробормотала она. - Но только лично, без посредников... - Что? - переспросила Изабель. - Ничего, - поспешно ответила Рин. - Нет, Изабель, это был редкостный кровопийца. Но если убить на кого-нибудь столько времени и сил, почему-то не хочется, чтобы этот гад после всего этого ещё и помер. Понимаешь, о чём я? Изабель не ответила. - Я ведь даже не знаю, помогло ему моё исчезновение или нет, - чуть слышно произнесла Рин. - Даже этого я не знаю... и могу только догадываться, что он чувствовал. Но пока ты не сбежала, было легче. Сейчас я смотрю на Ливая с Фарланом, и мне просто становится плохо. Хоть топись. Изабель молчала, всё крепче прикусывая губу. - Иногда я боюсь, - продолжала Рин, - что он искал меня и тоже ввязался во что-нибудь опасное. Он мог. Мозгов в этой голове отродясь не бывало. Только бесконечный фонтан дурацких шуток. И, наверное, кое-что обо мне. Наверное, он-то помнит, как меня зовут. Он всё запоминал, этот придурок... даже песни, которые я не собиралась заканчивать. И записывал, чтобы я не забыла. И я думаю — что, если я совершила ужасную ошибку? Если нам всё равно суждено было погибнуть, не лучше ли было идти до конца вместе? - С меня хватит, - выдохнула Изабель, вскакивая на ноги, - хватит! Теперь уже Рин смотрела на неё снизу вверх — ошеломлённо и безмолвно. А Изабель стояла над ней, сжав кулаки. И кричала, отчаянно и зло, кричала, не заботясь о том, что её услышит Подземная Армия: - Мы с тобой не похожи! Даже не смей меня с собой сравнивать! Если ты точно знаешь, что была нужна — тебе нельзя было уходить! Потому что нельзя бросать своих! Тебе нельзя было сдаваться! Никто не знает, чем всё кончится! Никто! И для тебя ещё ничего не кончилось! Если ты думаешь, что поступила неправильно — так вернись! - Она вскинула руку к каменному своду. - Если тебе невмоготу быть здесь, под землёй — убирайся наверх! Если ты думаешь, что вернуться — это так просто, тогда возвращайся! Если ты уверена, что тебя ждут, как ты можешь здесь оставаться?! Её голос сорвался петухом в конце фразы, и она замерла, всё ещё сжимая кулаки и тяжело дыша. Пламя факела мигнуло в последний раз и расплылось в воздухе чёрно-серыми дымными хвостами. - Ты права. Слова Рин прозвучали так хрипло, словно это она сорвала голос, а не Изабель. Было даже странно, почти невозможно представить, что совсем недавно этот сиплый скрежет был песней. Она тоже поднялась с земли. Сказала, внимательно и серьёзно глядя на Изабель: - Я не знаю, что ты будешь делать дальше. Но знаю, что Зелёный Джон охотится на тебя, а не на меня. Глаза Изабель на миг расширились, а губы крепко сжались. Несколько секунд она молчала, о чём-то напряжённо размышляя. - Тогда не говори Ливаю и Фарлану, где меня искать, - отвернувшись, попросила она. - Я не думаю, что они меня ищут. Но если ты им скажешь — начнут. Решат ведь, что это из-за них земляные черви меня ненавидят. - А если всё-таки скажу? - с отрешённым спокойствием поинтересовалась Рин, глядя поверх головы Изабель. - Скажешь — я знать тебя больше не хочу. - Ладно, - серьёзно согласилась Рин. - Это веский аргумент. Опять же, я не смогу им тебя сдать, даже если захочу. Я сама-то отсюда не выберусь. - Не глупи, - поморщилась Изабель. - Мы совсем рядом с провалом в своде. Просто я протащила тебя по всем подворотням, потому что хотела сбросить Джона с хвоста. Выйди сейчас на улицу, иди прямо и не сворачивай. Рин немного подумала. - Ты выводишь меня из этих подворотен, но не к провалу, а к набережной. А я даю тебе честное-пречестное слово, что ничего не скажу Ливаю и Фарлану. Идёт? Изабель вздохнула, по-взрослому устало. - Идёт. - И нахмурилась: - Только без фокусов. Обратно они шли в молчании, Изабель впереди, Рин — чуть позади. Перед одним из поворотов Изабель остановилась, шагнула ближе к стене развалюхи, вдоль которой они шли. Повернулась к Рин, глядя на неё всё так же серьёзно и устало. - Посмотри. Отсюда доберёшься? Рин бесшумно подошла к стене и осторожно выглянула за угол. Окинула взглядом пустынную улицу, окрашенную в два цвета — трепещущий оранжевый и ровный зелёный. - Ну-у... - протянула она вполголоса, - я, конечно, не уверена. Если тебя не затруднит, проводи меня ещё немного. Эта улица не... Она прервалась, потому что услышала шорох за спиной. Но остановить Изабель уже не успела. Как и не успела разглядеть, в какую сторону та метнулась — после ярко освещённой улицы мрак переулка казался непроглядным. Чуткий слух музыканта тоже не помог — эхо шагов забилось меж домов, закружилось в темноте, взвилось к своду и утихло. Громко окликать её Рин не решилась — поблизости могла бродить Подземная Армия. - Надо же, - с горькой усмешкой произнесла Рин, легонько постукивая по стене тыльной стороной кулака, - надо же выглядеть настолько подозрительно, что даже Изабель Магнолия, самый наивный человек в катакомбах, тебе не поверила. Голос у неё был сдавленный. - Надо же, - прошептала Рин, склонив голову, - надо же быть такой дурой, чтобы даже Изабель Магнолия смогла обвести тебя вокруг пальца. Она оттолкнулась от стены и медленно побрела по освещённой улице. Но шла она недолго. Едва она достигла следующего перекрёстка, дорогу ей преградили три оборванца. Физиономии у всех троих были покрыты толстым слоем пудры, что недвусмысленно указывало на принадлежность к Подземной Армии. Рин остановилась, недоумённо огляделась по сторонам. Потом звонко хлопнула себя по лбу: - Ну вот! Опять дорогой ошиблась. Вы только посмотрите, какая я сегодня рассеянная. С этими словами она развернулась. И снова замерла, глядя на кончик ржавой шпаги, почти упиравшийся ей в горло. - О да, я умею ходить совершенно бесшумно, точно ночная кошка, - самодовольно кивнул Зелёный Джон. - Даже чуткие уши музыканта бессильны услышать мои шаги. - Это да... - вздохнула Рин. - Мы, жалкие бессильные музыканты, способны распознать шаги только дневных кошек. Напомни, кстати, в чём между ними разница? Зелёный Джон промолчал. Видимо, задумался. - А становятся ли дневные кошки ночными кошками с наступлением ночи? - продолжала Рин. - Или это такое неизменное состояние? - Замолчи! - крикнул Зелёный Джон, угрожающе встряхнув шпагой. Рин на момент показалось, что клинок вот-вот отвалится от рукояти. Она машинально сделала такое движение, словно хотела его подхватить, и Зелёный Джон отскочил на полшага. - Не дёргайся, если не хочешь себе навредить, - посоветовал он. Высокомерно встряхнул сальными волосами и продолжил: - А сейчас ты пойдёшь с нами. Я буду показывать дорогу, так что мне придётся повернуться к тебе спиной. Я знаю, что ты начисто лишена благородства. Но не смей напасть, если жизнь дорога. Мои товарищи отмстят за меня. Зачем-то хмыкнув в конце фразы, Зелёный Джон действительно повернулся к Рин спиной и начал спускаться по улице. Рин не двинулась с места. - В чём дело?! - возмущённо поинтересовался Зелёный Джон, резко оборачиваясь к Рин. - Я не могу идти, - жалобно сказала Рин. - Я встала на трещину. Моя нога провалилась, и сейчас до неё доберутся монстры-токсикоманы... - Её голос дрожал всё сильнее, и к концу фразы она чуть не расплакалась. Но, справившись с эмоциями, гневно тряхнула головой: - Так-то вы, Подземная Армия, заботитесь о покое горожан?! Впрочем... - Она снова понурилась. - Можно ли вас в этом упрекать? Кому под силу справиться с монстрами-токсикоманами? - Подземная Армия, разумеется, вскоре... займётся этими проблемами, - озадаченно пообещал Зелёный Джон. - А сейчас прекрати валять дурака. Рин сделала вид, что пытается вытащить ногу из трещины. Беспомощно оглянулась на свиту Зелёного Джона. Общими усилиями Подземная Армия освободила Рин. «Избавители!» - тут же завопила Рин. И полезла к ближайшему оборванцу — обниматься. Подземной Армии понадобилась вся их стойкость, чтобы дотащить Рин туда, куда они собирались её тащить. Попытки рукоприкладства удалось подавить почти сразу. Но бурные рыдания и благодарности сквозь слёзы... Легче сбить летящую стрелу, чем заткнуть менестреля — в тот вечер они осознали это особенно ясно. Вместе с Подземной Армией это осознали и все жители нижних ярусов. Все, кто жил в кварталах, по которым двигалась процессия. Допрос можно было бы устроить и в штабе Подземной Армии. Но, видимо, они боялись, что Рин каким-нибудь образом освободится и выдаст их диспозицию. Захваченный в неравном бою склад они, видимо, тоже забраковали — ведь в любой момент туда могла нагрянуть банда Фарлана. Вдруг это и был его коварный план? О нет, Подземная Армия никому не позволит делать из себя доверчивых идиотов. Они и сами с этим превосходно справлялись. Комнатушка, в которую втащили Рин, была тёмной и очень грязной. Было даже странно представить себе, чтобы тут горел свет. Кажется, в ней не было даже окон. По мнению Рин, это было очень правильно. Такому бардаку лучше оставаться в темноте. Однако Подземная Армия всё же зажгла свечи. - Давайте, я расскажу вам, как убить Ливая, а вы меня отпустите? - предложила Рин, пока прихвостни Зелёного Джона привязывали её к стулу. - Не отпустим, - процедил сквозь зубы Зелёный Джон. - Ладно, - не стала спорить Рин, - я всё равно расскажу, у меня на него зуб. Так вот, просто заманите его сюда как-нибудь. Поверьте, он скончается на месте, причём в страшных муках... - Молчи! - снова прикрикнул Зелёный Джон. - Говорить будешь, когда тебя об этом попросят. Рин послушно замолчала. Оборванцы закончили обматывать её верёвками, и Зелёный Джон кивнул одному из них: - Боб, ты наконец-то можешь отомстить своему обидчику. Рин вгляделась в лицо оборванца. Пламя свечей колыхалось, заставляя тени нервно дёргаться. Но всё же Рин удалось узнать его. Именно на этом лице она как-то раз оставила красивейший фингал. - Он что, будет играть? - совсем уже жалким голосом поинтересовалась Рин, бросив умоляющий взгляд на Зелёного Джона. - Будет, - надменно бросил Зелёный Джон. - Когда мы нанесём последний удар твоим подельникам, именно Боб удостоится чести играть победную песнь. - Какое счастье, - облегчённо вздохнула Рин, откидываясь на спинку стула, насколько позволяли верёвки. - Стало быть, он и вовсе не станет тревожить струны. Главное, чтобы сейчас он не вздумал репетировать. Боб побагровел и набычился. - Не болтай, ты, распутная девка, - строго сказал ей Зелёный Джон. - Отвечай, где эти презренные прячут рыжеволосого демона, нацепившего личину ребёнка? Они каким-то образом пронюхали о наших планах. Теперь демон трусливо скрывается. По крайней мере, мы давно не видели их втроём. Рин представила себе, как Изабель отреагировала бы на «рыжеволосого демона», и с трудом сдержала смешок. Да, в общем и целом, ситуация не располагала к веселью. Но, по крайней мере, Подземная Армия тоже не имеет представления, где искать Изабель. Это обстоятельство несказанно поднимало настроение. - Вам до неё не добраться, земляные черви, - негромко, нараспев протянула Рин. - И хорошо, что не добраться. Для вас хорошо. Безопасно. Попробовали бы вы тронуть её хоть пальцем... Боб наотмашь хлестнул её ладонью по щеке. После звука удара воцарилась полная тишина. Рин, медленно подняв голову, прошипела: - Грязные. Земляные. Черви. Обещаете всем защиту и справедливость, а воюете с теми, кто городской бедноте никогда ничего плохого не сделал. Играете в благородных дворян, охотясь на детей и женщин. Впрочем, - тут она улыбнулась, - тебя можно простить, Боб. Бьёшь, как девочка. Боб побагровел ещё больше, а в горле у него что-то забулькало. - Ты-ы-ы... - Нет! - резко и холодно одёрнул его Зелёный Джон. - Так мы ни слова не вытянем. Она будет молчать, пока мы не забьём её до смерти. - О, нет, что ты - вполголоса возразила Рин. - Уж молчать-то я точно не буду. Зелёный Джон проигнорировал комментарий и продолжал, повысив голос: - Вся эта чернь привычна к побоям. Этим её не пронять. - И что делать?! - Боб возмущённо обернулся к нему. Зелёный Джон протяжно вздохнул. - Она не оставила нам выбора, Боб, - тихо сказал он. - Доставай. Боб хотел было что-то возразить, но Зелёный Джон непреклонно тряхнул головой: - Эта жертва не будет напрасной, Боб. Обещаю. Боб сник. - Ты и за это заплатишь, сволочь, - яростно прошептал он, наклоняясь и поднимая что-то с пола. Рин внимательно следила за его движениями. Наблюдала, как он разматывает тряпки, в которые был обёрнут продолговатый предмет — чуть меньше метра в длину. И вдруг забилась, отчаянно пытаясь высвободиться: - Лжецы! Негодяи! Вы говорили, что он не будет играть! Даже не думайте! Я придумала в десять раз больше песен, чем он в состоянии исполнить! Вам придётся вырвать мне язык, чтобы меня заткнуть! Я откушу себе уши, если мне не удастся его перекричать! - Мы предвидели это! - злорадно подняв палец, воскликнул Зелёный Джон. - Вы, менестрели — бездушные твари, для которых инструменты значат куда больше, чем люди. Я уверен, эта прекрасная лютня уже завладела твоими мыслями. Рин замерла, глядя расширенными глазами то на Боба, то на лютню, то на Джона. - Нет... - чуть слышно выдохнула она, - вы не посмеете... - Посмеем, - угрожающе сказал Джон. - Сейчас я буду задавать тебе вопросы. Каждый раз, как ты промолчишь, Боб будет отрывать по одному колку. Рин низко склонила голову, до крови кусая губы. Некоторое время были слышны только её приглушённые рыдания. - Тебе всё ясно? - уточнил Зелёный Джон. Рин, не поднимая головы, кивнула. Импровизация была не самой сильной стороной Рин. Но зато самой слабой стороной Зелёного Джона было логическое мышление. Ворох коварных планов по искоренению Подземной Армии он проглотил и не подавился. Рин же только мысленно молилась, чтобы об этом никогда не узнал Фарлан. Представления Подземной Армии о его умственных способностях наверняка разбили бы ему сердце. Кому угодно бы разбили. Выслушав Рин, Зелёный Джон долго молчал. - Не воображай, что этим ты отделаешься, грязная тварь, - наконец сказал он. - Мы знаем, что твой гнусный лживый язык способен плести и не такие истории. Мы уходим. С тобой останется Боб. Если мы поймём, что ты пыталась обмануть нас... - Он положил руку на эфес шпаги, не закончив фразу. Видимо, не смог придумать достаточно страшную угрозу. Рин опасалась, что после ухода Зелёного Джона Боб снова примется распускать руки. Но тот лишь зевнул, почесал брюхо сквозь одну из дырок в рубахе и уселся на кучу какого-то грязного тряпья, положив лютню рядом с собой. Рин передёрнуло. Таких куч в комнате было несколько, самая большая — в дальнем углу. Все они пахли более чем подозрительно. Если бы Рин знала об их существовании до того, как её сюда втолкнули, она бы изобразила ещё одно сражение с подземными монстрами-токсикоманами. Нет. Она бы просто не пропустила бы ни одной трещины, пока Зелёный Джон не додумался бы приказать нести её на руках. Чёртовы земляные черви затянули верёвки очень туго. Рин уже совсем не чувствовала ни рук, ни ног. Она только вдумчиво пыталась шевелить пальцами, надеясь хоть немного восстановить кровообращение. Полностью поглощённая этим занятием, она не увидела, как Боб привстаёт на куче тряпья и с подозрением приглядывается к дальнему углу. Звук, который всё-таки привлёк её внимание, она сначала не соотнесла с Бобом. Просто не смогла представить, что взрослый мужчина способен так верещать. И она не могла его за это осудить. Тряпки в дальнем углу хрюкнули, всхрапнули, зашевелились и грязно выругались. - Боб, у нас в прошлом были разногласия, - затараторила Рин, не сводя расширенных глаз с кучи тряпья, - но давай ты меня развяжешь?! Обещаю, я не сбегу от тебя, я сбегу с тобой! Хоть на край света, Боб! Из-под тряпок высунулось дуло двустволки. - Скотина! - сипло прокричала Рин, когда успокоилось эхо — от выстрела и грохота захлопнувшейся двери. - Да не ори же ты, вредительница! - с душераздирающими подвываниями потребовал голос из кучи тряпья. - Ещё хоть звук — тоже побежишь отсюда с солью в заднице... о-о-о... как мне хреново-о-о... - По-моему, - осторожно заметила Рин, - вы промахнулись. - Я так поняла, ты связана? - желчно заметил голос. - Увы, - вздохнула Рин. - Вот и не умничай, - отрезал голос. - По тебе-то небось попаду. Рин благоразумно заткнулась, продолжая во все глаза вглядываться в тёмный угол. Во время позорного бегства Боба одна из свечей погасла, и в каморке стало ещё темнее. Не без труда Рин удалось разглядеть силуэт маленькой тощей старухи с двустволкой в одной руке и бутылкой в другой. Старуха трясла бутылку рядом с ухом, тщетно пытаясь различить плеск живительной жидкости. Окончательно разочаровавшись в потенциале бутылки, она запустила ею в стену и, кряхтя, принялась рыться в тряпках. - С утра пораньше вламываются всякие говнари... - бормотала она, ожесточённо раскапывая лохмотья, - да что ж вы за сволочи? Тут человек помирает, а вам и невдомёк, ур-р-роды... Одна орёт, как будто её режут, а ведь всего-то разок по морде отхватила, другие топочут, как стадо чёртовых титанов... все-е, все вы родом из королевских пытошных, садисты, драть вас всех... Продолжения фразы Рин не поняла в точности, потому что эти слова при ней употребляли впервые, а старуха говорила не очень разборчиво. Но интуитивно догадалась. А ещё она начала подозревать, что знает, к кому попала в гости. В катакомбах был только один человек, чей лексикон вызывал восхищение у Ливая и Фарлана. Рин не претендовала на звание эксперта в области ругательств. Но ей случалось видеть и Ливая, и Фарлана в нелёгкие моменты. Главным образом, слышать. После падения при полёте на приводе, например. Так вот, ничего подобного они не говорили. Их выражения, конечно, тоже заслуживали хотя бы беглого конспекта. Но до этой стилистики им обоим было ещё далеко. Тут чувствовалась фантазия мастера. И многолетний опыт. Тем временем, судя по звукам, поиски увенчались успехом. Бормотание старухи перешло в мурлыканье: - Вот же, вот же она, хорошая моя... он приносил, я ж помню... Рин подождала немного, пока мурлыканье, бульканье и причмокиванье не стихнут, и очень, очень вежливо начала: - Простите, что отвлекаю, но не могли бы вы... - Обойдёшься, - отрезала старуха, мгновенно мрачнея. - Трепло должно страдать. Тебя что, не учили, что своих подставлять нельзя? Ничего себе. Выходит, она слышала весь разговор с самого начала? А признаков жизни не подавала, потому что ждала, пока Зелёный Джон и его прихвостни уйдут? - В моих ответах не было ни слова правды. - Да знаю я, - ехидно ухмыльнулась старуха. - Мои пацаны нипочём такой херни бы не задумали. Фарлан — умный, способный мальчик... «Мои пацаны», значит. У Рин испарились всякие сомнения по поводу личности хозяйки дома. Определённо, только Подземной Армии могло так не повезти. - Мей, мне очень нужно выйти отсюда. - Ух ты, - обрадовалась старуха. - Так ты и правда из их шайки, раз даже про меня знаешь! - Подковыляла поближе, хлопнула Рин по плечу костлявой лапкой: - Ты не обижайся, про трепло — это я в шутку. Лень мне тебя развязывать, вот что. Время у нас есть, те жопоеды сюда не вернутся. Решили небось, что Фарлан и на этот раз их всех перехитрил. - Я не о себе беспокоюсь, - напряжённо возразила Рин. - Они могут наткнуться на Изабель. Ливай с Фарланом любую подставу поняли бы и простили, но после этой — убьют меня четырьмя разными способами. - Не знаю я никакой Изабель, - зевнула Мей, хлопая себя по бокам — видимо, что-то искала. - Но... ты же так и будешь ныть, что тебе надо наружу, да? - Не умолкая, - подтвердила Рин. - Так и думала, - буркнула Мей, нашарив наконец нож. - Ну точно я в молодости. С верёвками она возилась недолго. Вскоре она легонько стукнула рукояткой ножа по спинке стула. - Всё, уматывай на все четыре стороны. Рин немного посидела, разминая затёкшие конечности. Потом встала, обернулась к Мей: - С меня причитается. Но Мей только рукой махнула: - С пацанов взыщу, ты этот дом во второй раз не найдёшь. Вали давай, мне спать пора. Рин не заставила себя долго упрашивать. - И бренчалку захвати! - крикнула Мей вдогонку. - На растопку же пущу, это у меня быстро... Точно. Ведь в наследство от Подземной Армии Рин досталась замечательная лютня. Пожалуй, это можно было счесть за добрый знак. За ещё один добрый знак. Стоит поторопиться, подумала Рин, ускоряя шаги, у меня ещё куча дел. И в них определённо потребуется удача. Только бы успеть.