Among the sounds of obsession

Огни, раскиданные вдоль улиц и ночных дорог, с какой-то непонятной целью придавали очертаниям сумерек весьма болезненный, отвратительный привкус. Неприятно пощипывая заплаканные глаза своей яркостью, они уходили далеко вперёд и не менее глубоко назад, тянулись вверх и слишком резко контрастировали с вечерним небом. Каждый новый день заканчивался раньше предыдущего, позволяя фонарям и разномастным вывескам всё дольше и дольше тревожить память и давить на измученную совесть. Проезжающие мимо автомобили мягко сбавляли скорость и притормаживали возле светофора, выпрашивая чужое внимание к ярко-красным огонькам задних фар. Девушка растерянно стояла посреди улицы, вынуждая прохожих обходить застывшую в раздумьях фигуру и укоризненно качать головами. Тем не менее, никто из них не решился оттолкнуть её в сторону или произнести вслух короткую и острую речь о неуважении к окружающим. Многоэтажное здание, находящееся напротив, пестрило одинаковыми по цвету прямоугольниками. Для ощущения собранного воедино пазла не хватало лишь нескольких деталей, не озарённых комнатным освещением. Девушка протянула руку по направлению к ряду окон на десятом этаже, воображая, что сможет изменить их положение и добиться появления других оттенков. Разумеется, ничего подобного не случилось, поэтому прямоугольные огни, уходящие ввысь, моментально расплылись и частично нашли своё отражение на мокрых щеках и ресницах. Ужасная слабость таилась в потерянных жестах и окончательно запутанных мыслях. Оглядываясь по сторонам, девушка никак не могла отыскать в толпе хотя бы одно знакомое лицо или родную душу. Подруги проводили вечера наедине с молодыми людьми, вкушая романтику и страсть личной жизни, а ближайшие родственники находились на расстоянии долгого пути, исчислявшегося немалым количеством проклятых километров. Она машинально куталась в осеннее пальто и разыскивала тяжёлые тучи, забыв, что вовсе не замёрзла, да и небо не обещало городу очередных дождей до завтрашнего утра. Минув до тошноты ровную зебру пешеходного перехода, она ещё раз оглянулась на многоэтажный дом, возле которого стояла в растерянности пару минут назад. Рука сама собой поднялась вверх и дотронулась указательным пальцем до спящей прямоугольной глазницы, где в ту же секунду мимолётно почудился ярко-зелёный огонёк. Кто-то зажёг лампу с цветным напылением и тут же выключил, однако даже этого было достаточно, чтобы сильно разогреть фантазию. Теперь в каждом окне горели огоньки своего уникального цвета, напоминая о волшебстве десятков маленьких светодиодов на монотонной серости стен чьей-то квартиры. Стараясь не упустить тонкую нить воображения, девушка не отрывала взгляда от здания и не моргала до тех пор, пока на глазах снова не выступили слёзы, сливая воедино разноцветную фантазию, которая постепенно угасала, превращаясь в однообразный и скучный оттенок желтоватых комнатных ламп. Что происходит ближе к полудню в квартире одинокого музыканта? Наверняка, как и раньше, он занят делом всей жизни и не замечает ничего вокруг. Пустой холодильник, стопки непонятных рисунков, бардак на столе и почему-то идеально заправленная кровать. Быть может, как прежде, он засыпает прямо на полу рядом с любимыми инструментами, а наутро мучается от неприятных ощущений в районе лопаток и шеи. Совершенно не следит за своим здоровьем, зато чужую квартиру умудряется не запускать и моет полы по расписанию. Подумав об этом, девушка тихонько улыбнулась. Входная дверь находилась прямо перед ней, однако на то, чтобы коснуться светло-бежевой кнопки звонка, отчаянно не хватало решимости. Наверное, затея напрасна, и Ханбин чисто из вежливости пригласит незваную гостью в свой дом, а потом захочет провалиться сквозь землю, увидев в её руке пакет с едой и недешёвым кофе. Тем не менее, она обязана рассказать ему о том, что пришло на ум прошлым вечером и заставило целиком переосмыслить свою жизнь. К тому же, молодому человеку, наверняка, понравится идея воображаемой игры с городскими огнями, и он будет чаще выходить на улицу. В подобных фантазиях больше не видится ничего странного и, уж тем более, ненормального. Напротив, творческий настрой помогает взглянуть на привычные вещи под совершенно иным углом и раскрасить мнимую серость волшебством разноцветных оттенков. Неужели нельзя было додуматься до этого раньше? Однако тот, о ком она знала больше положенного и кого совершенно не ожидала увидеть в дверях, внезапно спутал все карты и своим появлением заставил забыть об изначальной цели визита. Привычный хаос, царящий в комнате, достиг грандиозных масштабов. Что произошло этой ночью или с утра пораньше в знакомой квартире, и почему прямо сейчас в ней находится бывший официант, которого выгнали из кафе в результате потасовки с клиентом?.. Музыкант, готовый провалиться сквозь землю отнюдь не по причине принесённой еды и недешёвого кофе, лежал на кровати и со страхом смотрел на незваную гостью. Вся решимость, с которой она направлялась сюда, сконцентрировалась в правой руке, когда девушка резким движением откидывала плед с обнажённого тела. Не оставалось ни тени сомнений при мысли о том, кто именно мог сотворить подобное с её бывшим парнем. И пусть в тех сериалах, что она любила смотреть по вечерам, девчонки представлялись эдакими нежными существами, в тот момент, окрашенный желанием отомстить, худенькие ручки налились небывалой силой страшного гнева. Лишь спустя полчаса, когда молодой человек, продолжавший лежать на кровати, во всех подробностях рассказал о том, что случилось на самом деле, девушка испытала раскаяние и мысленно назвала себя дурой. Но впрочем, такое состояние длилось недолго. - Ханбин, почему у тебя дверь… открыта… – взгляд в тот же миг наполнился искренним непониманием вперемешку со страхом. Застыв на пороге, гостья, невольно успевшая почувствовать себя полноправной хозяйкой квартиры, во все глаза смотрела на двух молодых людей, соединившихся в крепких объятиях посреди комнаты. Её недоверие было вполне оправдано, несмотря на долгий и сбивчивый рассказ музыканта, в котором улавливались явные несостыковки с реальностью. До конца неизвестно, какие причины заставили парня выдумать историю про какого-то насильника, проникшего в дом с целью ограбить и поиздеваться над одиноким жильцом. Как и то, почему пострадавший не запомнил его лица и наотрез отказался обращаться в полицию. В конце концов, мятая и порванная одежда Чживона говорила о многом, если не обо всём сразу. Да и тот факт, что он сам не потрудился хоть сколько-нибудь оправдаться, наводил на определённые мысли. Тем не менее, молодой человек снова переступил через порог этой квартиры и, видимо, с позволения Ханбина. Идеальный порядок, выстроенный заботливыми руками, ничуть не нарушен, к тому же, эти двое ещё и обнимаются. Получается, что история о грабителе действительно был чистой правдой, а все остальные догадки оказались ложными?.. - Я… прошу прощения… – девушка виновато опустила взгляд, застав молодых людей врасплох. Впрочем, вовсе не объятия, на тот момент показавшиеся всего лишь дружескими, послужили причиной стыда. Она быстро и сбивчиво рассказала о том, что всё знает, и не стоило сразу же бросаться с кулаками на человека, который вовремя пришёл и пытался помочь. Чживон, в свою очередь, был шокирован происходящим, хоть и старался взять себя в руки до того, как гостья поднимет на него виноватый взгляд. Ханбин многозначительно наступил ему на ногу, заставляя вернуться в реальность после услышанного. Какого чёрта?.. Молча кивнув, Чживон проклял сам себя, как минимум, тысячу раз за необходимость притворяться ни в чём не повинным защитником, который просто не успел схватить и отдать под суд настоящего преступника. А музыкант, тем временем, взял девушку за руку, призывая пройти в комнату, закрыл за ней входную дверь и вкратце поведал о той ситуации, в которую довелось попасть парню минувшим вечером. …Какого чёрта?! Внимательно выслушав нелёгкий рассказ и пропустив через душу множество двояких ощущений, она изменилась в лице и серьёзно посмотрела на Чживона, испытывая отчаянное раскаяние за свой стыд, которому, на самом-то деле, вовсе не должно быть места. Но, как бы там ни было, необходимо вести себя правильно и ни в коем случае не выдавать стремительно нарастающее желание вцепиться в этого парня и насильно вытолкнуть его из квартиры. А лучше – сбагрить прямиком в руки полиции, пускай разберутся, как следует, с обманщиком, убийцей и насильником. - Ну, допустим… И что ты предлагаешь? – взяв себя в руки, спокойно произнесла девушка. Ханбин пожал плечами, продолжая смотреть на неё и ожидать каких-то свежих идей. По сути, он и сам не знал, зачем поделился историей произошедшего. Наверное, просто из-за отсутствия собственных сил на то, чтобы увидеть выход. Тяжело вздохнув, гостья направилась к холодильнику с целью сообразить на троих лёгкий завтрак. Она, конечно же, глубоко сомневалась, что эти двое крепко спали всю ночь, да и наметившиеся синяки под глазами красноречиво утверждали обратное. От неё действительно ждут чего-то конкретного? Каких-то мыслей, догадок, гениальных замыслов? Или, быть может, они предполагают наличие секретного жилища где-нибудь на задворках цивилизации, скрытых от глаз посторонних? Бред… - Ты рассказывала про бывшего одноклассника, который свернул не в тот коридор и теперь промышляет подделкой документов и прочими штуками. Как думаешь, он сможет в кратчайшие сроки слепить загранпаспорт? – вспомнив недавнюю историю, музыкант на секунду решил, что нашёл лёгкий выход, однако возмущённый взгляд бывшей девушки ответил сам за себя и не требовал никаких пояснений. Она не собиралась обращаться за помощью к откровенному беззаконию. Тем более, если Чживона поймают при попытке сбежать за границу, это окончательно и бесповоротно ударит по его алиби. Что, впрочем, само по себе, являлось бы идеальным выходом из сложившейся ситуации. *** Ханбин проснулся поздно вечером, услышав щелчок входной двери. Весь день прошёл в смятении, судорожных раздумьях и регулярном неловком молчании. Похоже, музыкант сильнее всех остальных переживал за судьбу молодого человека, ставшего жертвой тяжёлых событий, а потому ближе к вечеру окончательно выдохся и сам не заметил, как уснул прямо за письменным столом. Чживон хотел тихонько перетащить спящего на кровать, но девушка остановила его, приложив указательный палец к своим губам и призывая не шуметь. На самом деле, ей просто не хотелось, чтобы этот человек дотрагивался до её бывшего парня и вообще, находился где-то поблизости. Кивнув в сторону двери, она предложила немного прогуляться и подышать свежим воздухом, но, перед тем, как пойти, достала из сумки газовый баллончик, который привыкла носить с собой даже при свете дня. - Боюсь людей, которые намеренно прячутся в темноте вечерних улиц, - пояснила девушка, выходя в подъезд и показывая простейшее средство самообороны. Неважно, что рядом с ней находился тот, кто способен защитить в экстремальной ситуации, да и назначение баллончика в данном случае было совершенно иным. Прогулка затянулась на долгие сорок минут, в течение которых собеседница старалась увести молодого человека как можно дальше от дома. Пользуясь наивностью, странным образом нашедшей место в сердце Чживона, она быстрыми темпами втиралась к нему в доверие, достаточно откровенно рассказывая о своей семье, жизни в целом и возродившихся с новой силой чувствах к Ханбину, которые так и не смогли отойти в небытие после окончательного расставания. Какие бы цели ни преследовала в данный момент эта девушка, её эмоции являлись по-настоящему искренними, отчего создавалось впечатление неправильно выбранного пути. Зачем всё это нужно? Ведь молодой человек так внимательно слушает, подбирает в ответ необходимые слова и даже пытается убедить в невероятном: якобы музыкант со временем увидит перемены в характере и снова предложит быть вместе. Девушка отчаянно нуждалась в его присутствии, хоть и осознала такую потребность слишком поздно, когда раскрыла все свои истинные мысли во время телефонного разговора. Сейчас для них не оставалось места, да и противно было думать о себе прежней. Эгоистка, которая хотела изменить человека и подстроить его жизнь под какие-то надуманные идеалы. Пора меняться самой и становиться достойной такого замечательного, милого и доброго парня. Но для начала убедиться, что он в безопасности. Внезапно остановившись, девушка посмотрела себе под ноги и затем перевела взгляд на Чживона. Черты лица плохо просматривались в темноте небольшого сквера, а ближайший фонарь находился не так уж близко, что радовало не менее, чем отсутствие случайных прохожих. Пожалуй, пришло время для серьёзного разговора «по душам». - Вот скажи, вы оба действительно считаете меня идиоткой? – она произнесла эти слова с лёгким раздражением в голосе, а в глазах молодого человека, тем временем, застыл сплошной немой вопрос. То ли за последние пару минут он умудрился потерять нить разговора, то ли логика действительно бывает типично женской, – Я всё прекрасно знаю, и не нужно убеждать меня в обратном, ясно? – интонация становилась твёрже и холоднее, хоть по-прежнему отдавала существенной долей нерешительности, – Понятия не имею, что именно ты наговорил Ханбину, раз он простил тебя за… за… – она зарылась пальцами в волосы, пытаясь совладать с собой и не упустить нужный момент, – Но, как бы там ни было… – тяжёлое дыхание и взгляд, полный ненависти, – Я не допущу возможности окончательно испортить ему жизнь. Чживон остановил кулак в паре сантиметров от своего лица, резким движением схватив девушку за худенькое запястье и не подозревая, что желание причинить сиюминутную боль было всего лишь необходимым прикрытием для дальнейших действий. Молодой человек вскрикнул от неожиданности и прижал ладони к глазам, почувствовав что-то едкое, отчего градом хлынули слёзы. Вероятно, то самое средство самообороны, которое собеседница всё это время сжимала в руке, дождалось момента своего истинного предназначения. Меткий удар по затылку увесистым камнем, валявшимся возле кустов, заставил прекратить сопротивление. Потеряв сознание, Чживон упал на асфальтированную тропинку, петляющую между деревьев, тем самым, заставив девушку не на шутку испугаться последствий содеянного. Тем не менее, парень дышал, а значит, необходимо избежать любых промедлений и осуществить задуманное до конца. На свой страх и риск, ведь идеальностью этот план, как ни крути, не блещет и сулит вполне реальные проблемы. Наспех расстегнув осеннее пальто, она измазала одежду в грязи и без тени сожалений порвала любимое платье. Взъерошенные волосы и быстрое, тяжёлое дыхание дополняли необходимый образ. Теперь нужно бежать туда, где есть люди, и громко звать на помощь. Желательно ещё расплакаться, но, учитывая страх перед возможными последствиями, сыграть эту роль до конца не составит особого труда. Уж лучше бы придуманное изнасилование не претендовало на идеальность по какой угодно другой причине, но только не из-за голоса, внезапно раздавшегося неподалёку. Знакомая фигура, застывшая возле поворота, начала быстро приближаться, заставляя в растерянности отступать назад. Всё кончено. Ханбин с трудом сдерживался от порыва изо всех сил ударить девчонку по лицу. Что он видел? Неужели с самого начала не доверял бывшей девушке, а потому шёл по пятам, держась на безопасном расстоянии от гуляющей парочки и внимательно наблюдая за происходящим? Крикнул ей прямо в лицо что-то громкое и достаточно грубое, но, находясь в ступоре, она не смогла разобрать слов. Музыкант упал на колени рядом с Чживоном, почувствовав холод мокрого асфальта через ткань спортивных домашних штанов. Похоже, он выбежал на улицу, в чём был, едва успев сунуть ноги в кроссовки и накинуть на плечи лёгкую куртку. Ладонь ощутила что-то тёплое и влажное в районе затылка, когда молодой человек приподнял голову потерявшего сознание парня. Паника. «Я не справлюсь… не справлюсь…» Сделав пару шагов назад, перепуганная виновница случившегося рванула со всех ног, чтобы позвать на помощь первого встречного, имеющего при себе телефон. *** За время пребывания на свободе глаза успели отвыкнуть от ненавистного белого цвета, хоть и боялись повторной встречи с его вездесущей раздражающей резкостью. По-видимому, самые сильные страхи, и правда, охотно отвечают воплощением в жизнь на уделяемое им внимание. Вот только тело почему-то ощущалось скованным всего лишь пару секунд, однако, стоило немного двинуть рукой, как это чувство безвозвратно пропало, обострив головную боль. Психиатрическая клиника ассоциировалась с ремнями на туловище, коих не было в данный момент. С другой стороны, куда ещё мог попасть сумасшедший, совершивший массу непростительных поступков, да ещё и обвиняемый в убийстве старшего брата? А может, его уже осудили, но почему, в таком случае, на окнах отсутствуют тюремные решётки?.. Единственный ответ на все вопросы нашёлся в знакомом лице, за последние пару дней ощутимо прибавившем в возрасте. А может, такое впечатление навязчиво создавалось из-за покрасневших, заплаканных глаз, в которых читалась непосильная боль. - Мама… – пересохшая гортань отказывалась нормально функционировать. Чживон закашлял, отчего голова разболелась сильнее и начала казаться тяжёлой, – Я не убивал… не убивал его, мам… – в тот момент он хотел бы сказать очень многое, но эмоции горели где-то внутри то ли обжигающим пламенем, то ли кислотой, разъедающей внутренности, не позволяя подобрать нужных слов и даже ровно дышать. Лишь слёзы стекали по щекам неустанно, и страх потерять самого родного человека заставлял сжимать руку матери, безмолвно умоляя не бросать сына посреди белых стен. - Я знаю. Знаю, мой мальчик, – склонившись над ним, женщина поглаживала тёмные волосы, зарываясь в них дрожащими пальцами, – Не говори ничего, отдыхай. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. На секунду зажмурившись и расслабив закрытые веки, из-под которых по-прежнему вырывались на свободу эмоции, Чживон впервые за долгое время почувствовал, что находится под защитой: столь важной и нужной, по-настоящему надёжной и мучительно желанной на протяжении нескольких лет, показавшихся вечностью.