Тень правды — 1: Борьба за проклятый город

Пути к сокровищам души Темны, неведомы в тиши. Найти, познать, принять их суть — Нелёгкий и тернистый путь.

Всего было два варианта — идти вдоль большой дороги, ведущей к портовому городу, или срезать, чтоб сократить время пути, — и выбор друзей быстро пал на второй. В последние дни всё сильнее казалось, что времени — всегда мало, его постоянно не хватает, а работы становится больше и больше. Друзья двигались сквозь лесные заросли к юго-востоку Огня, где Минато стоял на морском побережье и оборонял Огонь от страны Воды одним своим существованием. Так, по крайней мере, было раньше, когда кланы ниндзя цельной, единой силой окружали этот город, а не разбирались с расколами и предательствами тех, кому доверяли когда-то. А вслед за этими мыслями приходили воспоминания уже о своём клане… Их Конан беспощадно гнала прочь, запирала отголоски запечатанной памяти глубоко-глубоко в сердце, чтобы хотя бы не мешали спокойной дороге. Лицо встречал лёгкий ветер, что скоро прекратил холодить и морозить. Ветви будто сами прыгали под ноги, а руки хватались за опору, позволяя двигаться дальше на той же скорости. Так прошёл путь до самой ночи, не считая нескольких десятиминутных перерывов. Солнце скрылось с небосклона, уже не затмевая ослепительным светом сияние бесчисленных звёзд. Ночь выдалась ясная. Конан, Нагато и Яхико приземлились на небольшой полянке причудливой продолговатой формы. По времени до Минато оставалось всего ничего, ещё немного — и они будут на месте, и мысль об этом вызвала у Хаюми лёгкую улыбку облегчения. Яхико присел на корточки, облокотившись о колени, и задумчиво смотрел куда-то в землю, явно уйдя в свои мысли, а стоящий рядом с куноичи Нагато расслабленно смежил веки, давая отдых глазам: возможно, из-за застывшего в них чудовищного доджутсу усталость была сильнее обычного. Конан негромко заговорила, поправив на плече небольшой, но вместительный вещмешок: — Когда мы будем в Минато, если кораблей до страны Волн не будет, остановимся на постоялом дворе. Мне кажется, лучше не ночевать на улице. Яхико поднял на неё взгляд, вид имея крайне серьёзный: — Согласен, — и кивком указал на свой подсумок: — По карте, до города ещё несколько часов. Часов в пять утра дойдём. — Пять утра… — задумчиво пробормотал Нагато, уже не пряча за веками Риннеган, и повернулся к юго-востоку, где и стоял Минато. — Во всяком случае скоро будем на месте. Вы как, отдохнули? — поинтересовался Яхико. Конан, повернувшись к нему, кивнула: — Немного. Продолжим путь… В этот миг Нагато прыгнул на неё, сталкивая в сторону, а мимо пролетело несколько лезвий. Удивлённо выдохнув, Конан уставилась на него, неожиданно поняв кое-что. Эти лезвия горели синим пламенем… нет, чакрой. Быстро глянув в ту сторону, шиноби оттолкнулись друг от друга и откатились прочь, скоро скрываясь в траве. Чертыхнувшись, туда же кинулся и Яхико. Всё, что Конан заметила перед тем, как чуть не грохнуться в канаву, была слизь, что накрыла добрую часть зарослей и разъела их. Исполин-слизняк, вроде Катсую, призывного животного легендарной Сенджу Тсунаде? Или вообще нечто иное, побочный продукт некой мощной техники? Конан задержала дыхание, так и лёжа с приоткрытым ртом. Ветер колыхал то, что осталось нетронутым, едкая слизь же неприятно шипела и пузырилась. Больше звуков никаких не раздавалось. Краем глаза куноичи заметила, как жидкость подбирается к ней, и постаралась как можно тише отодвинуться. Она — последняя Хаюми, она не имела никакого права погибать, пока не одинока. А она не одинока. Сосредоточившись на этой мысли, на том, что умереть не может, куноичи чуть приподнялась на локтях, пальцами отводя травинки в сторону. Это мало чем помогло, но она всё же увидела Нагато. Он спрятался недалеко от неё, припал к земле всем телом, держал кунай наготове, чёлка же растрепалась и приоткрывала немного глаза. А Яхико? Конан медленно повернулась в сторону, в какой исчез её рыжий друг, попыталась высмотреть его сквозь заросли травы, более густые, чем те, что окружали Нагато. Но перед глазами трепетали под касаниями ветра уцелевшие полевые цветы, венчавшие светлые высокие тонкие стебли, и сквозь них не наблюдалось ни капли огненно-рыжего. Чёрт. В порядке ли Яхико, не задело ли его? С другой стороны, будь он ранен, то тишину, помимо шипения едких выделений, нарушил бы и голос её друга. Да, именно. Яхико был далеко не слабаком, и надежду поддерживала вера в товарищей, крепкая, как сама земля. Потянувшись к подсумку, куноичи осторожно, стараясь не шуметь, вытащила оттуда остро заточенный кунай и удобнее взяла его обратным хватом, выставляя перед лицом точно защиту. Они втроём ждали подходящего момента и держались наготове, как наверняка и враг. На лбу выступила лёгкая испарина, но Конан почти не обратила на это внимания, напрягаясь всем телом, как кошка перед атакой. В следующий миг куноичи вздрогнула, видя, как меж травинками петляет энергия, тёмная, синяя, от неё веяло ужасным холодом, казалось, сама могила тянулась к Конан. Она чуть отодвинулась, побеспокоив немного траву, и застыла совсем рядом с канавой, куда могла упасть в любой момент. Чакра — это несомненно была чакра — сменила направление и на сей раз схватила бы её за руку, выжгла бы ей плоть, если б куноичи не выпрыгнула из своего укрытия, сбегая в нескольких сальто от тёмно-синих языков прочь. Тут же раздался плевок, а в неё полетела едкая слизь — та, что разъела поляну, но Конан сумела уйти от атаки, прыгнув вбок. Ещё несколько ударов прошли мимо куноичи, отвлекавшей врага от друзей. Да, пока она только уходила от атак, её товарищи наблюдали за врагом и делали выводы. Но кто этот враг? Конан не видела. Она отпрыгнула назад, но ногу вдруг подсекли древесные корни. Как неосмотрительно! Куноичи падала... а на неё летела кислота. Конан показалось, что всё, на её жизни уже поставлена точка, но тут едкую жидкость снесло в сторону резким порывом ветра, она рухнула на землю, что сразу зашипела как живая от боли и злости. Хаюми глянула на друзей, что прыгнули к ней и остановились рядом, и встала с ними плечом к плечу. Из-под деревьев, там, где прятался враг, донеслось недовольное писклявое шипение. Да что же это за враг-то такой? — Враг себя не показывает, но… — заговорила она быстро, настороженно глядя во тьму подлесья. — Его чакра ужасна. — Нагато ведь тоже сенсор. Да и чтоб понять весь холод этой чакры, сенсором быть необязательно. — Кем он может быть? — Точно не обычным человеком, — настороженно заявил Яхико. Вспомнилось писклявое шипение, и Конан нахмурилась сильнее: — А точно ли человеком? — Сомневаюсь. Сжав рукояти кунаев, ниндзя перехватили их удобнее и дружно оттолкнулись от земли, прыгая назад и оттуда с размаху метая оружие во врага. Сталь унеслась в ночную тьму, что укрыла собой лес и густо клубилась под сенью деревьев. Приземлившись в траву, ниндзя настороженно ждали ответа, но его всё не было и не было. Ждать оказалось невыносимо, и когда шиноби готовили следующий удар тем же метательным, впереди вдруг загорелось несколько языков синего пламени… и они быстро приближались! Конан, Яхико и Нагато ринулись в стороны, а прокатившись по земле, метнули взгляды к вонзившимся в деревья и землю кунаям, охваченным чужой ужасной чакрой. Ощутив опасность, Хаюми пригнулась и припала к земле, пропустив над собой ещё два куная синего пламени, после услышав шипение земли, столкнувшейся с ядовитой для неё энергией. Если эта чакра их заденет, кислота проест тело до костей. Конан сложила печати, взывая к бумаге, когда один из кунаев внезапно бумерангом вернулся со спины и росчерком стали прошёлся по плечу. В тот же миг, цыкнув, куноичи прыгнула в сторону, перекувырнувшись в воздухе и пытаясь оттолкнуться от земли по привычке правой, раненой, рукой. Плечо прострелила боль, локоть рефлекторно согнулся, и Конан с вскриком упала наземь. На неё уже летел плевок едкой слизи, она вся подобралась, группируясь для мощного прыжка назад, Нагато сложил печати для техники ветра, Яхико — для другой, но волна настигла её. Тело пронзила адская боль, Конан не сдержала криков, но и они скоро стихли… Тело колотила дрожь, когда куноичи, тряся головой в попытке прогнать мельтешащие перед глазами чёрные мушки, медленно приподнялась на руках, встала на четвереньки, едва осознавая, что… успела. Техника замены, почти молниеносно выполненная, спасла ей жизнь. — Конан… — дрогнувшим голосом вдруг позвал её Яхико, и Конан не услышала в нём надежды на ответ. Чёрт! Конан спешно поднялась на ноги. — Я убью тебя… — обращался Нагато к врагу, дыхание его, полное ярости, учащалось. — Я тебя убью! — Нагато! — Нагато, стой! — Конан сорвалась с места следом за Яхико, но друг их не слышал, будто и не видел, а вражеский уровень чакры всё повышался! — Ты заплатишь! — кричал Нагато, когда на него летела волна слизи куда больше тех, что были раньше. Конан ничего не успевала сделать, ничего! Не контролируя себя, она тянулась к Нагато, когда внезапно из ниоткуда явился порыв ветра, сбивший с ног моментально. Ничего не успев понять, Хаюми спиной налетела на дерево, вскрикнув от пронзившей позвоночник боли и безвольным телом падая в остатки травы. Она заметила лишь, как метнуло всю кислоту обратно, как ветер быстро раскалился, а Нагато стоял среди этого хаоса почти бездвижной фигурой. Он часто дышал, Конан будто услышала хрипы, и когда воздух только-только стал успокаиваться, позволив куноичи приподняться, как Узумаки исступлённо, по-настоящему, со всей болью и яростью заорал и сложил печати. Ветер сразу сменил направление, вырвав с корнем несколько деревьев. Пыль встала перед глазами, окатив Конан душной волной, трава вся гнулась к земле, а куноичи сорвало с места и кинуло ещё дальше. Она с трудом сгруппировалась и приземлилась без сломанных конечностей, сильно жмурясь от пыли в глазах. — Нагато!.. — сквозь вой ветра доносились крики Яхико. — Нагато, Конан жива, успокойся!.. Нагато! Нагато никогда не владел ветряными техниками такого уровня! Во всяком случае, Конан не помнила! Или это были не силы Нагато… Конан, превозмогая резь, открыла глаза, скрещёнными предплечьями прикрывая их от ветра. Где Яхико?! Что с Нагато?! Это всё Риннеган, — пронзила вдруг жуткая мысль. Это всё древнее, неведомое, ужасное доджутсу, с которым никакой Учиха не сравнится. Буря ослабла, поутихла, и деревья с грохотом рухнули оземь, чудом не придавив Хаюми и вновь заставив на миг зажмуриться. Увидев Яхико, вылезавшего недалеко из-под ветвей, она уже хотела было позвать его, как заметила то, что мигом заставило её посмотреть на врага. Конан обмерла от ужаса. Это… Этого не может быть. Она и помыслить не смела, что такое могло случиться с ней в реальности. Часто видела его изображения в исторических свитках, понимала, как весь мир дрожал перед этими монстрами, которых тщетно пытался контролировать, и… не верила, что когда-нибудь с одним из них встретится. Перед шиноби пискляво вопил что-то покрытый мерзкими выделениями серый слизняк с шестью хвостами. Шестихвостый… Вскинув голову кверху, он что-то кричал, а тело его окутывала красная чакра. Мелькнула глупая мысль, почему же тогда его лезвия были тёмно-синими, но всё исчезло в тот миг, когда хвостатый в момент увеличился в размерах до неимоверного гиганта. Деревья жалобно зашипели под ним, испаряясь под кислой средой, а Конан, на дрожащих ногах привстав, бессильно рухнула обратно, не в силах отвести от чудовища ошарашенного взгляда, не способная даже поднять челюсть. Вера в то, что они выживут, стремительно испарялась. Нет! Нет, нельзя вот так сдаваться. Нахмурившись, Конан поднялась на ноги, нашарила в подсумке кунай и быстро обернула вокруг его рукояти взрывную печать. Надо было помочь Нагато. Опустив на него взгляд, Конан вздрогнула: того, казалось, вид врага ничуть не удивил, не поколебал, Узумаки смотрел на него, скалясь и будто бы не понимая, против кого собрался идти. — Нагато! — кинулся к нему Яхико. — Нагато, немедленно отойди от него!!! Конан последовала его примеру, подгоняемая сумасшедшим страхом, когда к воплям биджу присоединился и Нагато, ничего не видящий, ничего не слышащий, он сложил печать Овцы. Земля под ним пошла крупными трещинами, становилась на дыбы, словно в землетрясение, а ветер с силой атаковал хвостатого. Режущие потоки сталкивались со слизью и проходили словно сквозь, массивы, что рушились на него сверху, не действовали вообще, а Нагато всё не унимался и нападал, нападал, нападал беспрестанно, и мешал друзьям помочь ему, сам того не ведая. Сквозь весь этот шум крики Конан и Яхико становились неслышным мышиным писком, она не понимала, что делать, уже потеряла рыжего друга из виду и бездумно пробиралась вперёд, пригибаясь при каждом порыве ветра. Куноичи вскинула взгляд на друга, который отпрыгивал в сторону, но тут его едва не схватил слизистый хвост. В него тут же вонзились бумажные лезвия, а Хаюми вскочила на ноги и кинулась стрелой к другу, крича ему, что здесь она, зовя его. Нагато посмотрел туда, откуда прилетела бумажная атака, да так и застыл, изумлённо на неё глядя. — Конан? — по губам прочла она его шёпот. Земля под ним внезапно обвалилась, и Конан смекнула — от кислоты. Он удивлённо вскрикнул и пропал внизу, из груди её вырвался страшный крик: — Нагато!!! Следом за Нагато вниз прыгнул Яхико в безумном порыве спасти. Сложив печати, Хаюми ринулась туда, за спиной же от лопаток вырастали бумажные крылья, она прыгнула над трещиной и взлетела, чудом уйдя от липкого кислого хвоста. В следующий миг крылья рассыпались на бесполезные листки бумаги, а удивлённая Конан еле успела сгруппироваться при приземлении. Ни Нагато, ни Яхико рядом не было, лишь бесновался Хвостатый Зверь. Мысли прервал резкий грохот и шипение, деревья оторвало от земли и зашвыряло из стороны в сторону, Конан с вскриком взлетела сама, тщетно пытаясь применить технику ангела, но вновь ничего не вышло. Все силы уходили на то, чтоб не удариться обо что головой, не сломать себе ничего, она даже подумать ни о чём не могла! Когда потоки воздуха отпустили лес, куноичи полетела вниз вместе с деревьями, с трудом сгруппировавшись и упав на колени. У неё осталось мало сил даже на себя, а хвостатый внезапно куда-то пропал… Нет, это она не в ту сторону смотрела, а зверь просто уменьшился в размерах… Рядом спрыгнули Нагато и Яхико, да и то первый почти сразу припал на колено, тяжело и рвано дыша. Он... Кажется, он пришёл в себя... — Конан! — бросился к ней Яхико, но и его подвели силы — рядом с ней он упал на колени. — Ты в порядке?! — Что с этим зверем? — прохрипел Нагато, глядя на скрывавшегося из виду Хвостатого. Перед глазами всё плыло, и со всех сторон подкрадывалась тьма, погружая мир в чернильные краски. Конан из последних сил цеплялась за меркнущий свет, едва держа сознание на плаву, но тело её подводило. Нагато, не выдержав, уже падал без сознания, Яхико с хрипом втянул воздух, запрокинув голову назад, глядя в небо. Но они живы... Они заставили биджу отступить... Нет, это сделал Узумаки Нагато. Хвостатый испугался Риннегана. — Яхико… Нагато, — поражённо-испуганно выдохнула Конан. Они ведь живы? Они ведь спаслись из того тёмного леса?! Нахмурившись, куноичи, сдерживая терзавшую сердце тревогу, подкралась к неплотно прикрытой двери и заглянула в коридор через оставленную щель. Снаружи ветвился натрое небольшой коридорчик, на его пол и стены падал свет из её комнаты и откуда-то справа — наверняка тоже пламя свеч. Оттуда раздался негромкий, глубокий, грудной женский голос: — То есть, Нагато-кун, вы с друзьями держали путь на восточные границы Огня, решив срезать дорогу из соображений экономии времени… а потом на вас напало чудовище, и… всё, верно? — Да, всё так и было. Мы чудом выжили. Спасибо вам! Голос Нагато... Конан ощутила, как в груди разлилось горячее, обжигающе-болезненное тепло, оно добралось и до горла. Хаюми взволнованно сглотнула и, тихо открыв дверь, шагнула в коридор. — Я не могла вам не помочь, — в словах незнакомки слышалась улыбка, ласковая и понимающая. А Яхико? Пропитанные испугом сомнения развеял уже его голос: — Мы хотели бы отблагодарить вас, Такара-сан*... Обрадованная, Конан, придерживая рвущиеся с губ слова, быстро и решительно пересекла коридор, отодвинула дверцу, ведущую, судя по столу с отставленной посудой, в кухню. — Нагато? Яхико? — Конан шёпотом позвала друзей, и помещение мгновенно наполнилось тишиной. Женщина, названная Такарой, сидела к гостье спиной, но оглянулась на неё, стоило ей лишь заговорить. Друзья тоже смотрели на неё тепло и радостно, Яхико тут же шагнул навстречу, и Конан очутилась в его крепких объятьях, сжимающих до лёгкой ломоты в костях, и Нагато вышел из-за стола, чтоб спустя секунду тоже обнять подругу. Сколько отчаянной надежды и радости она чувствовала в этих объятьях. Как же хорошо, что её друзья выжили. — Как ты себя чувствуешь? — наконец отпустив её, поинтересовался Нагато, и в голосе его натянутой струной звенело беспокойство. — Хорошо, — улыбнулась Конан, ничуть не покривив душой: боль и тревога отступили от тепла её друзей. Хаюми повернулась к сидящей за столом полноватой женщине с пучком каштановых, отливавших рыжиной волос, одетой в голубое ситцевое домашнее платье, и поклонилась ей в пояс: — От всего сердца благодарю вас, Такара-сан. — Судя по всему, ты и правда хорошо себя чувствуешь, Конан-чан, — улыбнулась в ответ женщина, и куноичи медленно выпрямилась. — Но станешь чувствовать себя ещё лучше, когда позавтракаешь! — выйдя из-за стола, Такара кивнула на свободный стул: — Присаживайся, — и отошла к булькающему над очагом котлу с похлёбкой. — Спасибо. Присев за стол, Конан вопросительно посмотрела на устроившихся рядом друзей и в ответ получила ободряющие улыбки, Яхико обнадёжил: — Сейчас всё расскажем. Мы как раз только что разговаривали об этом… — он посмотрел в ожидании на хозяйку землянки, и та, поставив перед Конан тарелку с горячим обедом, кивнула: — Я нашла вас вчера ночью. Спрашивается, что я делала в такое время в лесу? — Она уже наливала чай всем четверым. — Задержалась со сбором грибов, когда по пути домой услышала страшный грохот… — покачав головой, Такара сжала взятую в руки бамбуковую кружку сильнее, — …со стороны своего дома. Друзья понимающе кивнули, хорошо представляя, какой страх поселился в сердце принявшей их женщины. Подойдя к ней, Яхико помог ей расставить кружки перед гостями и вернулся на своё место. Конан выловила палочками кусочки мяса, внимательно слушая рассказ Такары, тоже воротившейся за стол. — Одним богам ведомо, как я испугалась! — охнула та, глотая чаю. — Я ведь живу не одна, со мной дочка. Вы её ещё не видели, она с утра ушла по ягоды… — от вопросительных взглядов она лишь отмахнулась. — Но, не доходя до дома, я наткнулась на разнесённый участок леса… Уж не знаю, что там произошло, и вас спрашивать, шиноби, не собираюсь, но на поле боя — или стихийного бедствия какого… — одни вырванные с корнем разломанные деревья, да ещё со следами, будто на них яд разъедающий попал. И посреди этого ужаса — вы. Молодые, потрёпанные, без сознания. Слишком молодые, чтобы умирать, — вздохнув, Такара сокрушённо покачала головой. — Если такова реальность шиноби, я рада, что моя дочь от этого далека! Сами шиноби только немного виновато улыбнулись в ответ, словно прося прощения за всех своих братьев и сестёр по оружию. Конан отпила чаю, немного удивившись, откуда в такой глуши бергамот, и негромко ответила Такаре: — Если будете считать случившееся стихийным бедствием, то не сильно ошибётесь. — Как нам отблагодарить вас за спасение, Такара-сан? — серьёзный, обратился к хозяйке Яхико, и Конан с Нагато, отставив кружки в стороны, присоединились к другу. — Мы обязательно вернём вам долг, даже если не успеем сейчас. — Вам ещё надо прийти в себя, — тоже посерьёзнела Такара и кивком указала на скованное бинтами плечо куноичи. — Ведь без ран не обошлось. — С этим придётся как-нибудь справиться, — с досадой куснув губу, ровным тоном ответила Хаюми. — К сожалению, у нас мало времени. Именно поэтому ранее мы решили срезать путь. — Понимаю. И всё же вам лучше обождать с возвращением к дороге, — как-то по-матерински заботливо посмотрела на них хозяйка. — Мы очень вам благодарны… — заговорил было Нагато, но его внезапно перебил звонкий девичий голосок, ворвавшийся в дом из коридора: — Мама, я вернулась! Я столько нашла, давай гостей угостим! — и на кухню вбежала девочка росточком по пояс Конан, унаследовавшая от матери каштановый волос. Лицо её вмиг стало из радостного растерянным: — Ой… Прошу прощения. Она неловко взяла из руки в руку небольшую светлую плетёнку, похоже, полную ягод. Друзья улыбнулись ей, улыбнулась дочери и мать, которая коротким жестом привлекла девочку к себе. Та, поставив корзинку на стол, повернулась к гостям и с детским наивным любопытством заглянула в глаза каждому, благо Риннеган Нагато скрыл за техникой превращения. — Знакомьтесь, дорогие гости, — представила дочку Такара. — Это Хисана, моя дочь. Хисана, а это Яхико-сан, — рыжий друг кивнул, — Конан-сан, — куноичи мягко взглянула на девочку, — и Нагато-сан, — тот приподнял в молчаливом приветствии руку. — Рада с вами познакомиться, — улыбнулась им Хисана, произнося традиционную фразу. — Взаимно. Спустя секунду Такара повернулась к гостям и предложила, окинув задумчивым взглядом раненую руку Конан: — Вы говорили, что торопитесь? — Шиноби кивнули, вернувшись к неоконченной трапезе. — Останьтесь здесь до утра. Вам ещё надо прийти в себя. Доброта — настоящее сокровище. Шагавшая по ведущей к реке тропке Хисана беззаботно щебетала, рассказывая о себе и маме неожиданным собеседникам. Оказалось, что девочка росла без отца, имени которого даже не знала, и сколько себя помнит жила в лесу, в той же землянке, что и сейчас. Шиноби, идущие следом в паре шагах за спиной Накамуры-младшей, изредка что-нибудь спрашивали, но чисто из вежливости. Их беспокоили проблемы поважнее жизни крестьянской дочки. Выйдя на заросший короткой травой берег, по которому тут и там были разбросаны камни, они остановились. Хисана же, бряцая железным ведром, пустилась искать удобное место для набора воды. Маленькая, юркая, с собранным в небрежный хвостик каштановыми волосами длиной до лопаток, в синем девичьем кимоно. На ниндзя она внимания не обращала. — Если выступим завтра в пять утра, к восьми уже будем в Минато-чо*, — негромко сказал Яхико, не отводя взгляда от Хисаны, уже забиравшей в ведро воду. Река спокойной серебристой змеёй ползла на восток. — Надо будет заглянуть в лечебницу, — посмотрел на забинтованную руку Конан Нагато. Та кивнула и, взяв ведро, вместе с друзьями подошла к берегу, после чего прошептала так, чтоб не услышала и не заметила Хисана: — Ничего, что Такара знает, что мы шиноби? — Даже если она видела герба, — качнул головой Яхико, — она не знает, чьим кланам они принадлежат. Здесь подозрительность излишня. — Но, возможно, она видела… — глухим голосом откликнулся Нагато. — Видела мои глаза. Риннеган… В молчании, задумчивые, шиноби набрали в выданные Такарой вёдра воду. Сказки о самом легендарном доджутсу мира ниндзя знали не только сами ниндзя, но и многие, отношения к ним не имеющие. Сказы крестьян, передаваемые из уст в уста, записанные в свитках легенды, читаемые аристократам в детстве, некоторые книги учёных людей, святые писания жрецов и послушников, и многое другое. — Вы закончили? Я закончила! — разрушил тишину звонкий голос девочки. Она подошла к ним, держа двумя руками полное воды ведро, которое попытался было забрать Яхико… — Нет, я сама! — Мы тоже закончили, — улыбнулась ей Конан. Путь обратно до землянки сопровождали беспечное щебетанье Хисаны и нечастые ответы шиноби. Нагато и вовсе молчал, только временами улыбаясь радости девочки, у которой наконец появились собеседники, кроме матери. Конан, честно говоря, не совсем понимала, почему Такара с дочкой держатся далеко от поселений, но интересоваться не собиралась, полагая, что это не её дело. Но то, что обычная женщина из крестьянского сословия так терпимо… нет, даже приветливо относится к шиноби, всё же немного настораживало. В конце концов, в среде простых людей у ниндзя не самая светлая репутация. Скрытый под сенью леса, с двух сторон обнимающего ведущую к Танзаку большую грунтовую дорогу, сверкающую от яркого солнечного света, Сасори остановился на самой обочине. Сердце торговли Огня, огороженное высокими белыми стенами, было открыто для путешественников и строгого досмотра на входе не будет, но… в Танзаку стекались разные кланы ниндзя, Нара в том числе. Немного подумав над новой внешностью, Скорпион, сплетя пальцы в печать, принял иной облик, как можно более безликий: обыкновенный путник с растрёпанными, тёмно-коричневыми, почти чёрными короткими волосами, смотрящий на мир спокойным взглядом тусклых узких зелёных глаз. Кожу он сделал как можно светлее, приняв донельзя бледный вид, так что, вероятнее всего, большинство подумают, что он северянин. Одежду Сасори поменял на более простую: форма клана Акасуна, спрятанная потрёпанным дорожным плащом тёмных расцветок, потускневшим от времени, стала серыми косоде далеко не товарного вида и такими же, блеклого оттенка, зелёными хакама, а сандалии на ногах выглядели варадзи*. От Скорпиона Красных Песков осталась только манера держать себя, осанка, походка да взгляд, но шиноби давно научился надевать маски, когда того требовала миссия. Вот и сейчас он избавился от мягкого, кошачьего шага ниндзя, добавил походке шума, некоторой расхлябанности, немного ссутулился, а взгляд… Ему Акасуна придал мягкого равнодушия. Фыркнув, Сасори вышел на дорогу и двинулся к видневшимся впереди открытым воротам Танзаку. Тени сползли с него, уступив место тёплым касаниям солнца, здесь, в Огне, не таким обжигающим, как в Ветре. Пройти через ворота удалось без проблем, и Танзаку принял очередного своего гостя в душные объятья. Скорпиона быстро окружила разноцветная, раздражающе суетливая, галдящая толпа, его поглотил типичный для большого города шум да гам, мимо, стуча колёсами и с цоканьем копыт, проехали в сторону главного рынка груженные товаром телеги. Сасори не впервые приходил в Танзаку, так что уверенно шагал к нужному ему месту, не собираясь тратить впустую бесценное время. Пройдя мимо рынка, заметив краем глаза караван со своей Родины, он свернул к западной части, там и располагались, недалеко от центра города, чайные дома нужного ему человека. Зайдя в главный из них, Сасори прошёл к стойке и протянул разносчику несколько рё, между которыми затесалась сложенная в несколько раз, короткая, заранее созданная записка. — Зелёный чай, — сделал он заказ. — На одного. — Скоро будет, — кивнул ему улыбчивый разносчик, принимая оплату, но при виде записки улыбка его на миг стёрлась. Отойдя от связного, Сасори присел за столик у деревянной решётки длинного прямоугольного окна без стекла. В отличие от жителей страны Ветра, люди Огня не так уж и сильно нуждались в защите домов от сил природы. Не став развивать эту мысль, Акасуна взглянул на разносчика, уже понявшего, кто и зачем к нему пришёл: светловолосый сероглазый парнишка налил в яноми чай, поднёс его нежданному посетителю, а затем, свалив работу на напарника, не успевшего даже возмутиться для виду, сбежал передавать весть хозяину. Весть о том, что Скорпион вернулся. Десять минут, полных задумчивого покоя, Сасори наслаждался горячим чаем, а затем отправился искать гостиницу — до встречи с Такахиро Мироку оставался час. Поиски не заняли много времени. За небольшую комнату, с одним только футоном, шиноби заплатил ворованными деньгами, а спустя полчаса отдыха отправился обратно в сторону чайного дома. Мимо проехало несколько повозок, через несколько минут перед Сасори остановилась, а затем обошла его, обмахиваясь веером, легкомысленного вида девушка. Двухэтажная гостиница, лавки с жарящимся на углях угрём, чайный домик… Вот и нужный переулок. Свернув туда, Скорпион снял с себя технику превращения и увидел идущего ему навстречу мужчину с убранными в мизуру* чёрными волосами, в белом хаори* поверх тёмно-синих косоде и хакама. Такахиро Мироку. Хозяин трёх лучших чайных домов Танзаку, которому разносчик передал послание. Послушная марионетка Скорпиона Красных Песков, одна из многих. Сасори проходил мимо, совсем близко от него, когда толкнул мужчину плечом, заставив остановиться. — Прошу прощения, — чуть склонил Скорпион голову, и в этот миг в его руку скользнула бумажка, он сжал её в кулаке. Такахиро ответил: — Ничего страшного, — и, отвернувшись, пошёл дальше. Сасори же, неторопливо дойдя до конца переулка, вернул себе принятый ранее облик и вышел на широкую оживлённую улицу. Найдя укромный уголок в другом переулке, он прочёл содержание послания: там было только место хранения сведений по Танзаку. В указанном тайнике — за старой заброшенной кузничной печью — шиноби отыскал три безымянных свитка, после чего сжёг полученную от Такахиро бумажку. Система работала безотказно. Спрятав свитки в подсумке, Сасори вернулся в гостиницу, где и ознакомился с добытыми сведениями. В конце была приписка: «Райская птичка живёт выше чайных цветов». «Райский сад»… Там знают больше. Лучший публичный дом местного Квартала Красных Фонарей, конечно, прежде всего был гнездом удовольствий что плотских, что духовных, но… Сасори не понаслышке знал, что большая часть его работниц — чьи бы то ни было шпионки, и почти не сомневался, что некоторые из них — куноичи. Недолго думая, Сасори запечатал документы в свиток, а его — в ещё один свиток, который взял с собой, и покинул гостиницу. Было ещё одно дело. Сведения. Знания. Сокровищница шиноби. Солнце щедро одаривало теплом землю, лишь на несколько секунд его загородило собой пушистое белое облако, когда из лесу показалось пятеро шиноби в бордовых дорожных плащах. К стоящему вдали Танзаку вела залитая светом извилистая, но широкая грунтовая дорога, по которой двигалось несколько небольших повозок. Дейдара лишь хмыкнул, на секунду представив, как главный торговый город Огня взлетает на воздух: грохот, пламя, высвобожденная дикая сила стихии, что правит только миг… — Танзаку, — задумчиво протянула Сумире, первая продолжая путь. — Кто-нибудь бывал здесь раньше? Я знаю город только по карте и общим сведениям. — То же самое, — хмыкнул Дейдара, и голос подал Генсеки — худощавый, но жилистый джонин клана: — Я. Но только проездом. — Ничего, расскажешь, что знаешь, мм. — Мы пойдём к теням клана, — негромко сказал шагавший впереди Шинсай. Ветер трепал светлые, солнечного оттенка волосы, которые шиноби собрал, по обыкновению, в низкий хвост. — Они же сообщают о неспокойной обстановке, хотя их совсем немного, — перешёл на шёпот Генсеки. Тенями клана называли шпионов. Сумире, согнув руку в локте и задумчиво глянув на рот на ладони, быстро опустила её, пряча, и заметила: — Пока что это не касается нашей работы, но будем начеку. — Я слышал, Танзаку — красивый город, мм… — протянул Дейдара, чуть сузив глаза. Сестра фыркнула, сразу узнав этот вкрадчивый тон. За всю беседу ничего не сказал лишь Каташи — шиноби старше наследных детей клана на два года. Выглядел он, впрочем, не на свой возраст, возможно, во многом благодаря суровым, грубым чертам лица и жёстким коротким волосам. Этот парень был превосходным сенсором, и это единственное, из-за чего отец приставил его к команде. В конце концов, Каташи не любил правящую семью, хотя клану был предан. Шиноби Тсукури неторопливо шли в Танзаку. В принципе, путь длился недолго, и Дейдара вместе с будущими подчинёнными скоро перешагнул черту города. За белой каменной стеной их глазам предстал довольно бедный район с одноэтажными хибарками и пустыми в большинстве своём переулками, только вдали высился дворец наместника. — Дело за малым, — хмыкнул Шинсай, когда отряд остановился в безлюдном переулке, — найти подходящий рёкан*. — Найдём, мм. — Главное, ни на кого не нарваться раньше времени, — тихо, угрюмо проговорил Каташи, и все остальные с ним согласились, ведь Танзаку был совсем недалеко от цели их задания. — Метки Каташи на вас есть, — оглядел каждого Шинсай. — Разделимся. Через три часа у… — …давайте у «Алого дракона», — предложил уже бывавший в этом городе Генсеки, с лукавой искрой в синих глазах. — Это один из лучших чайных домов города. — Ты без чая жить не можешь, да? — закатила глаза Сумире. Капитан отряда кивнул, соглашаясь: — «Алый дракон» так «Алый дракон». Ничего нового от другого своего шпиона Сасори, правда, не узнал, но одна из целей клана находилась ближе к сердцу города — дворцу. Дворцу наместника… Разумеется, его хорошо охраняли, хотя Скорпион и не сомневался, что при желании сможет проникнуть туда незамеченным. Трудность заключалась в другом. Клан Учиха. Этот район находился под их невидимым влиянием, если верить полученным от Такахиро сведениям, так что у клана Акасуна из страны Ветра, в частности у Араре, намечались проблемы, но… об этом Араре, чтоб его пески засосали, наверняка знал. Сасори свернул в переулок и остановился, завидев на том конце пятерых светловолосых людей в бордовых дорожных плащах. Они расходились в три разные стороны. Всё бы ничего, если бы Скорпион сразу не заметил знакомую кошачью, лёгкую походку, которая постепенно стала более тяжёлой и шумной. Сасори хмыкнул и, развернувшись, пошёл другой дорогой. Не хотелось пересекаться с шиноби.