Тень правды — 1: Борьба за проклятый город

На небе тучи собрались, И буревестник пролетел. Не упусти при взгляде ввысь Стрелу надежды, луч и цель.

Вести себя и передвигаться приходилось очень и очень осторожно. Учихи всё ещё сновали по здешним лесам… Во всяком случае, так было несколько дней назад. Конан, просканировав на чужую чакру окрестности, с едва заметным облегчением вздохнула и, подобравшись, продолжила путь. Будь здесь всё поспокойнее, давно бы пришла к Узумаки! Куноичи прекрасно осознавала, что её задержка информации была слишком долгой. Её клан, клан Хаюми, был уничтожен красноглазыми! О таком следовало сообщать немедленно! Мысленно Конан раздражённо цыкнула — похоже, она передвигалась слишком осторожно. Сейчас до поместья Узумаки, благо она знала кодовую барьерную технику, оставалось всего ничего. Она придёт и сразу направится к господину Масато. Этот человек никогда не бросит товарища в беде… Хотя он уже мог знать о трагедии. Конан стиснула зубы. Глава Узумаки умел быстро соображать и быстро действовать, даже обычные послы в клан Хаюми должны были уже обо всём знать. Через час непрерывного бега Конан остановилась и, вытащив флягу, быстро глотнула воды. Ледяная жидкость змеёй скользнула по пищеводу, и куноичи поёжилась, крепче сжала в руках сосуд. Её клан пал, он исчез с лица земли и едва ли когда-нибудь возродится — куноичи понимала тщетность надежд на возвращение к жизни. Она не видела, как убивали её сородичей, не видела, но слышала. По телу снова прошлась дрожь. Конан разозлённо вцепилась в чуть затрясшуюся руку другой. Она слышала, как схлестнулась с врагами её мать, Хаюми Торан, Ангел. Резко замотав головой, куноичи быстро убрала флягу, вновь проверила окрестности на предмет врагов и, не обнаружив таковых, бесшумно продолжила путь, только ветер зашелестел ей вслед. Воздух был по-утреннему холодный, и если бы не лесная громада, туман от моря Касунды наверняка скрывал бы берега. Как хотелось, чтобы туман генджутсу поглотил реальность!.. чтобы весь этот кошмар оказался не более чем страшным сном!.. Ничего, Учихи заплатят, они за всё заплатят той же монетой, которой одарили Хаюми. Конан верила в это и отступать не собиралась: красноглазые изойдут кровью — они не заслуживали прощения. Мир на континенте царил уже двадцать лет! Но воинственному клану захотелось нового ада, захотелось проверить свои силы… Мелькнула мысль: у всего должны быть причины — но её задавила вновь вернувшаяся боль. Споткнувшись, Конан едва не слетела с дерева наземь, благо успела сосредоточить в руке чакру и кошкой вцепиться в ствол рядом стоящего дуба, а затем — спрыгнуть на более надёжную ветвь в паре метров внизу. Сердце гулко бухало о грудь, дыхание незаметно стало частым, чуть хриплым… Воспоминания, ей надо запечатать воспоминания… Чтобы не лезли в неподходящий момент, не отвлекали, не возвращали в тот адский день! Ничего, надо потерпеть совсем немножко… В клане Узумаки всегда хватало талантливых менталистов. Более того, они на весь мир прославились своими фуинджутсу. — Ещё немного… — прошептала Конан и, придя в себя, с новыми силами ринулась дальше. Странно, но там, где кожу должно было охолодить стенкой барьера, куноичи ничего не ощутила. Слившееся с болью нехорошее предчувствие вдруг острой иглой вошло в сердце. Что-то случилось, Хаюми в этом уже не сомневалась. Ужас наполнил душу, и куноичи, сжав кулаки так, что впилась короткими ноготками в ладони, поспешила вперёд, через небольшую рощицу, вышла на заросший бурьяном старый тренировочный полигон и остановилась. Сделала вдох, сделала выдох… Здесь пока что всё было как обычно. Надо проверить другие места! Жизни нигде не было. Стоя перед руинами поместья Узумаки, уцелевшего, наверное, только на треть, Конан широко распахнутыми глазами, не веря, смотрела на свои растоптанные надежды. Душу не сжимал уже никакой ужас, только пустота завывала внутри: казалось, из мира выпили все краски, а из самой Конан — жизнь. Реальность снова сделала подсечку, и у Хаюми подкосились ноги — не выдержав, она просто рухнула на колени. Конан… так надеялась на помощь. Но откуда её теперь ждать?.. Сильнейший из Восточного Альянса пылился в развалинах, вместо тренированных шиноби клана Узумаки по поместью бродили невидимые призраки. До жестокости равнодушный ветер прошелестел что-то в кронах лиственниц, взошедшее невысоко солнце роняло на руины свои лучи, высвечивая обрушенные крыши, вылетевшие двери, обугленные остатки бумажных перегородок… разорванные рисунки, торчащие изломанными линиями щепки, перерубленные опоры… Запаха крови Конан не чувствовала, но сомнений не возникало — здесь прервалось много, очень много жизней. Она не знала, сколько минуло времени, сколько она так сидела — минут?.. часов?.. — но в один момент усилием воли всё же заставила себя подняться на ноги. Солнце прошло совсем немного своего дневного пути, когда Конан сделала в направлении руин шаг. Ещё шаг… Ещё… В случившееся просто не верилось. Это, должно быть, просто ужасное генджутсу… Она сражается с неизвестным врагом, и он решил испытать на прочность её веру в товарищей. Да, если Конан сейчас поищет Нагато, она обязательно его найдёт. В глазах защипало… Хаюми провела по лицу тыльной стороной ладони и неожиданно поняла, что никаких слёз нет. Она не плакала. Только широко распахнутыми глазами продолжала смотреть на остатки её веры в хорошее. Учихи добрались и досюда. Почему-то Конан была уверена, что и здесь они приложили руку. Не в силах больше стоять на месте, куноичи с прорвавшимся сквозь зубы стоном втянула носом воздух и выпущенной стрелой рванулась вперёд, к развалинам, на поиски жизни. Дом встретил её пустотой и тишиной, клубившимися в углах неосвещённых комнат тенями, солнечным светом, кажущимся до жути неестественным, надуманным, искусственным, словно некачественное генджутсу, сразу выдававшее свою иллюзорную природу. Пол под ногами скрипел, пара татами провалились под её шагами, но Конан вовремя отпрыгнула в сторону — и в неверии посмотрела на зияющие в коридоре чёрные дыры. Это была не абсолютная пустота, не та, что преследовала Хаюми по ночам. Это была пустота заброшенного дома… Бардак, разбросанные наполовину сожжённые документы, перевёрнутая мебель… Только в нескольких помещениях царил неестественно идеальный порядок: в бухгалтерии, в лаборатории и в одной из жилых комнат, рассчитанной на семерых человек… Конан остановилась посреди бухгалтерии. Кабинет резко выбивался из картины всеобщей разрухи и хаоса, огонь почти не тронул его, а уцелевшие бумаги… Куноичи взяла пару документов в руки. Старые сметы за позапрошлый год, уже едва ли кому-то нужные. — Спокойно… — стиснув отчёт в пальцах, Конан медленно смежила веки. — Спокойно. Сердце часто стучало, словно спеша пожить, внутри всё так и ходило ходуном, а покоя не давал страх — скользкое, неприятное ощущение лёгкой слабости, заставлявшей представлять самое ужасное. То, как горел дом Узумаки, то, как погибал в этом пламени Нагато… Конан, зажмурив глаза, оскалилась. Воображаемые картины сменились воспоминаниями: таял в огне не дом Узумаки, исчезало — поместье Хаюми… Взрыв! Подскочив на месте, мгновенно проснувшаяся Конан вылетела из-под одеяла уже с кунаем в руке, благо вздремнуть легла в боевой форме. Выбежав в соседнюю комнату, она вскрикнула: — Матушка! — и кинулась к ворвавшейся сюда женщине, но та вдруг схватила её за руку, вцепилась так, что кость заболела, и потащила в угол. — Что происходит?! Внезапно Ангел сложила пять одноручных печатей, стена впереди вместе с парой татами отъехали в сторону… Конан оглянулась на матушку и тут же рванулась прочь, вызволила руку из мёртвой хватки, но старшая куноичи схватила дочь за плечи и бесцеремонно пихнула в угол, сделала подсечку — и девушка, удивлённая, с вскриком рухнула вниз. Невысоко, земля! Охнув, Конан быстро перевернулась со спины на живот и вскочила, уже хотела было выпрыгнуть, но татами уже почти задвинулось — в щель удалось разглядеть лишь то, как на матушку напало двое Учих. Да, да, это был Шаринган! Конан это запомнила!.. Куноичи рванулась наверх, попыталась пробить дыру кулаком, потом — ударом ноги, сосредоточила в руке чакру и била точечно, но всё словно натыкалось на прозрачную прочную стену. Чертыхнувшись, Хаюми собрала из листков бумаги копьё и попыталась вонзить его в преграду, но оружие просто разлетелось на части! Барьер, поняла Конан, и барьер мощный. Это был какой-то тайный ход, такие создавались на случай экстренных ситуаций… Не теряя времени, куноичи, как крот, резво поползла по подземному коридору, спешила, торопилась, иногда врезалась головой в землю и поворачивала в сторону, указанную окутанной чакрой деревянной стрелкой. Счёт шёл на секунды! Конан боялась опоздать, набирала максимальную в таких условиях скорость, не останавливалась перевести дух, ползла, ползла и ползла, жалея, что нельзя выпрямиться во весь рост. Темнота смыкалась вокруг, но прочакренные указатели спасали глаза, давали ориентир, и Конан шла по этим маякам. Свет! Едва выбравшись наружу, Хаюми не теряла ни минуты и понеслась быстрее ветра домой. Им нужна была помощь! Нужна была помощь!.. Нужна помощь… была… Её уже никто не ждал — мёртвым подмога без надобности. Жадное, голодное до жизни пламя яростно лизало дерево, тянулось к небу красным, оранжевым, жёлтым полотном, танцуя на могиле клана Хаюми, взлетая и опадая, раздуваясь под касаниями ветра и склоняясь то в одну сторону, то в другую… Пламя было всё ближе, ближе, жар уже опалял кожу… Рухнула ещё одна крыша. Конан встрепенулась и, поняв, что почти вошла в пожар, в ужасе отпрыгнула назад. Да… Именно так всё и случилось. Это были Учихи. Куноичи точно помнила — это были Учихи! Шаринган в глазах, высокое горло военной формы, схематичный веер на спине облачения… Никаких сомнений. — Спокойно… — вновь шепнула себе Конан, впиваясь ногтями в прошлогоднюю смету. Вновь ощутив себя опустошённой, выпитой чуть ли не до донышка, неприятно лёгкой, она медленно опустилась на татами, подогнула под себя ноги, ссутулилась, словно на плечи рухнул неподъёмный груз. Надо было успокоиться… Взять себя в руки… Здесь, в бухгалтерии, и в лаборатории, и в той жилой комнате — царил относительный порядок, чувствовались следы жизни. Конан собрала пальцы в кулаки. Оставалась надежда, что кто-то выжил, выжил, выжил. Это мог быть и Нагато. Такая вероятность стремилась к нулю, Конан это понимала! Прижав к груди смятую бумагу, она сжала губы в тонкую полоску, крепко-крепко зажмурилась, чувствуя, как заходилось от боли сердце. Творилось что-то ужасное, никак кто-то начал войну. «Кто-то»! Да ясно, кто — Учихи! Этому воинственному клану всегда всего было мало… Но зачем им нападать на Восточный Альянс? Конан помотала головой, пытаясь прогнать эти мысли. Только боль — вот что они приносили ей. Душа тянулась к надежде, искала во тьме лучик света, за который могла бы зацепиться, чтоб удержаться в болоте мрака на плаву… Да, куноичи видела кладбище со свежими могилами, над которыми вместо памятника высились лишь небольшие холмики. Безымянные могилы… Кто-то ведь их хоронил. И этот кто-то должен был быть живой. В то, что это нападавшие почтили убитых, ни на миг не верилось. Кто-то выжил. Кто-то выжил. С губ слетел зовущий шёпот: — Нагато… Разумеется, никто не откликнулся. Уставший после тренировки, Нагато сидел у небольшого пруда во внутреннем дворе поместья Намиказе. Вода в нём была кристально чистая, невероятно прозрачная, только ветер, пускавший по зеркальной глади рябь, временами мешал разглядеть трещинки на устилавших дно камнях. Нагато глядел в единственный видимый глаз собственного отражения, второй был скрыт за длинной перекрашенной в чёрный чёлкой. Сомнений не оставалось, только глухое, пронизанное удивлением неверие… Риннеган. Да ну? Правда, что ли?.. Риннеган, одно из великих доджутсу… но пришедшее из легенд о Рикудо Сеннине, который не факт что действительно существовал. Господа предводители кланов наверняка заметили изменения Нагато, но единодушно делали вид, что ничего особенного не случилось: видимо, не хотели привлекать излишнего внимания к носителю странного и ужасного доджутсу. Впрочем, Узумаки не сомневался, что эти трое когда-нибудь дадут ему задание по проверке возможностей этих странных глаз. Нагато нахмурился, опуская руку к водной глади пруда, едва касаясь её пальцами там, где отражался Риннеган. Он чувствовал себя одиноким. Было не с кем поделиться своими переживаниями об этих новых глазах. Чужих глазах! Нагато не узнавал собственного отражения, хотя разумом понимал, что изменилась только форма. Концентрические круги на полностью серо-сиреневых глазах, в которых радужка и белок будто слились в одно, — вместо прошлых обычных карих. Чёрные волосы вместо неяркого оттенка красных. Навеки поселившаяся во взгляде тоска… Да, прежний Узумаки Нагато был мёртв — об этом кричало его отражение. Но доверить свои переживания он никому не мог, не чувствовал в себе сил на это. Яхико ещё не знал об ужасе последних событий: Восточный Альянс хранил эту тайну как зеницу ока. Конан — Нагато всем сердцем надеялся, что она выжила — ещё не нашлась, пропав во мраке мира шиноби. Госпожа Мито, наследница клана Узумаки, пару дней назад отправилась с неким заданием высшей степени секретности за пределы востока Огня, да и то об этом Нагато узнал от старейшины: сама куноичи просто бесследно пропала. Остальные же… Кушина сильно волновалась за мужа и сына, и обременять её ещё больше не хотелось. Намиказе и Харуно никогда не носили фамилии Узумаки, и Нагато не чувствовал за собой права говорить с ними о Риннегане — то же относилось и к Жёлтой Молнии. Наруто же и Карин… Нагато вздохнул. У них тоже было полно своих дел, потому невольный хозяин Риннегана молчал, ни с кем не делился мучившими его сомнениями. К тому же, больше его беспокоила Конан… Старейшины трёх оставшихся кланов — Узумаки, Намиказе, Харуно — строго-настрого запретили распространяться о бедах Восточного Альянса, даже к клану Игараши не обращались за помощью. Нагато поёрзал на месте, представив реакцию Яхико на ужасные вести, которыми хотелось поделиться с другом: тот наверняка разразился бы яростной речью и пообещал бы найти уничтожителей кланов Узумаки и Хаюми, чтобы покарать их по всей справедливости. И Конан… Светлый образ жизнерадостной, спокойной девушки с красивой улыбкой тускнел, выцветал, как книга под лучами солнца, из взгляда необычного янтарного цвета глаз уходила жизнь, улыбка таяла, лицо сменялось холодной маской бесстрастной куноичи, прячущей свою боль за бронёй невозмутимости. Этот новый образ пугал Нагато. Он не нравился ему. — Нагато-сан, — вдруг позвали его. Вздрогнув, Узумаки повернулся к вставшему рядом Намиказе Сетсуне — АНБУ-телохранителю самого Хисато-сама, идеально выдрессированному цепному псу клана. — Вас зовёт Хисато-сама. Нахмурившись, Нагато поднялся и кивком дал Сетсуне знать, что всё понял. АНБУ, развернувшись, бесшумной походкой зашагал вперёд, и Узумаки, сжимая в волнении кулаки, последовал за ним. Сердце забилось быстрее, рот от волнения наполнился слюной, но Нагато, сглотнув, постарался взять себя в руки. Может быть, глава Намиказе собрался говорить не о поисках Конан, а о других делах… но, биджу раздери, как же Нагато на это надеялся! Он мог бы выступить в поисковом отряде, его знания, его дружба с Конан пригодились бы! Шиноби в полном молчании шагали коридорами, стенами которых были сначала клетчатые сёдзи, затем расписные фусума, на смену которым после пришли двери из тёмного дерева. Шагали быстро, Нагато бы и побежал, если б позволяли воспитание и приличия. Он более-менее держал себя в руках, не срывался на крик, не закидывал спутника вопросами, ответы на которые тот наверняка не имел, не позволял дыханию учащаться. Хватит. Хватит выказывать своё волнение так открыто. Надо быть сильным. Никому не надо давать знать, что у него на душе, а неизвестность пугает. Так пусть враги боятся этой неизвестности. Образ холодной, мрачной Конан вновь вернулся в мысли Нагато, заставил его нахмуриться. Неизвестность того, что сталось с подругой, пугала Узумаки намного сильнее незнания, что же творится в голове у неведомого врага. В кабинете у Хисато-сама всегда, насколько помнил по нечастым визитам Нагато, царил порядок, временами доходящий до холодного и неуютного идеала. Сейчас было так же: войдя в кабинет, шиноби остановились перед уставленным аккуратными стопками письменным столом из чёрного лакированного дерева, за которым сидел, ставя печать клана, изображённую в виде его герба, сам глава Намиказе. Герб Намиказе — квадрат чёрной клетки в ромбе с вертикально расположенными тупыми углами и горизонтально — острыми. — Звали, Хисато-сама? — наконец подал голос Нагато. — Да, звал, — не отрываясь от документации, кивнул первый Намиказе — высокий широкоплечий мужчина с длинными, до пояса, светлыми, почти белыми волосами и глазами тёмно-синего, насыщенного оттенка. Спустя пару секунд он всё же отложил печать в сторону, к плотно закрытой чернильнице. — Пока не пришли остальные, разъясним пару моментов насчёт Хаюми Конан. Кроме неё, не найдено тел ещё двух членов клана, но с конкретно этой куноичи вы, Нагато-сан, связаны более крепко. Несильно сжав кулаки, Узумаки сдержанно кивнул. Поиски Конан начинаются… — Вы включены в поисковый отряд, однако приступите к этому заданию позже, — ошарашил его Хисато. — Сейчас вам назначена другая миссия… — Подождите, пожалуйста, — в недоумении попросил Нагато. — Что значит «позже»? Это ведь первоприоритетная задача… — Вы, Нагато-сан, приступите к этому заданию позже, — сузив глаза, повторил глава Намиказе не допускающим возражений тоном. — Но… — То, что вы и Хаюми Конан — друзья, является единственной причиной, по которой вы включены в поисковый отряд. А сейчас перейдём к, собственно, текущему заданию… — перешёл на другую тему Хисато, и Нагато уже открыл было рот вернуть его к интересующим Узумаки вопросам, когда двери за спиной открылись и впустили трёх мужчин в боевом облачении Намиказе — полуночно-синие кофта со стальными пластинами наручей, защищающих руки от локтей до кистей, и штаны с чёрным поясом, за который крепился подсумок с оружием. Герба на плечах правых рукавов — чунины. — Намиказе Фусао, Акифуми, Дайго, прибыли, — кратко отчитался, похоже, Фусао — невысокий, но крепко сбитый воин с обрамлённым светлыми бакенбардами лицом. — Отлично, — встретив их коротким кивком, Хисато сплёл пальцы замком и положил их на стол, при этом коротко постукивая большими пальцами друг о друга. — Ваше задание носит ранг B… Про себя Нагато раздражённо цыкнул, недовольный принятым решением. Но если он будет спорить и возникать, вполне возможно, его и вовсе отстранят от поисков Конан… Нет, вряд ли, людям нужны его знания. — Вы отправитесь к клану Такахаши с заказом на новое оружие. Непогоды и обвалов в северо-восточных горах Огня не предвидится, потому, думается мне, дорога пройдёт без происшествий. Я уже отправил Дайки-доно известие о визите. Выступайте через полчаса. Капитан — Фусао. Здесь подробности. — Глава клана пододвинул к ближнему подчинённым краю стола скреплённые клейкой бумагой документы и вновь сложил пальцы в замок. — Вопросы? Переглянувшись, шиноби кивнули друг другу, и Фусао, которому предоставили слово, ответил: — Вопросов нет. — В таком случае полчаса на подготовку — и в путь. Нагато смерил Хисато хмурым взглядом, но всё же развернулся и вышел вместе с остальными, перед тем, как перешагнуть порог, услышав от предводителя клана Намиказе обращённую к Фусао-тайчо просьбу ненадолго задержаться. Скривившись, Нагато покинул кабинет и, не слушая новоявленных сородичей, отправился в отведённую ему комнату готовиться в путь. Вслед ему крикнули, что сбор через полчаса у северного выхода, охрана которого тоже была усилена. В поместье клана Намиказе, как наверняка и в Харуно, ввели военный режим, остальным участникам внутренней политической арены Огня сказав, что это всего лишь учения. Согласно этим же учениям, Узумаки и Хаюми закрылись от внешнего мира, тренируя своих людей терпеть изоляцию, в какую кланы попадают при осадном положении. На самом деле охрана кланов была усилена, все находились в полной боевой готовности. Ложь, ложь, ложь — везде ложь. Но правда сейчас несла в себе угрозу, Нагато это тоже прекрасно понимал. Во время задания у Такахаши он мог бы сбежать на поиски Конан, но… откуда начинать искать?.. действительно ли это будет обдуманный поступок настоящего шиноби?.. правда ли подруга выжила, а не была убита недалеко от дома?.. Нет, Нагато верил, изо всех сил своей израненной души верил в лучшее, в то, что Конан жива и, вполне возможно, при этом цела и невредима, но вероятность худшего чёрными пятнами ложилась на солнце надежды. Вспомнился безрассудный побег Наруто, Карин и куноичи Харуно к поместью Хаюми, чтобы помочь в поисках его, Нагато, пленённого четырьмя Учихами. Было ли у Нагато право поступать так же?.. Желание — было, но вопрос — откуда начинать искать? — останавливал. Душу терзало двойственное, а оттого не совсем понятное чувство… Мчась по лесу к поместью Намиказе, расположение которого смутно помнила, куноичи и спешила поскорее сообщить им страшные вести, и в то же время боялась увидеть вместо полного жизни дома — мёртвые руины. Эти руины преследовали её, врывались в мысли, гнали покой прочь, только воспитанный кланом самоконтроль и спасал от ожидающей совсем рядом бездны отчаяния. Разруха и запустение — вот что осталось там, где когда-то бурлила жизнь, разруха и запустение, разруха и запустение… Это должно было быть где-то здесь. Сдвинув брови, Конан с глухим стуком остановилась на толстой, крепкой ветви, сплётшейся с сучьями соседнего древнего гиганта, и прислушалась к лесу, сосредоточилась и попыталась просканировать окрестности на чакру. Она уже смежила веки для лучшей концентрации, чтоб видимые картины не отвлекали внимание, когда кожей ощутила чужое присутствие и птицей слетела с дерева. Несколько раз оттолкнувшись от стволов дубов, куноичи бесшумно скользнула в кусты дикого орешника и огляделась по сторонам. На ветвях деревьев вокруг её ненадёжного укрытия стояло пятеро АНБУ в форме ниндзя Намиказе. Вздохнув с нескрываемым облегчением, Конан неторопливо встала, подняла руки в примирительном жесте ладонями вперёд, так, чтобы патрульные поняли её мирные намерения, и медленно, не делая резких движений, вышла из цепляющегося за одежду орешника. — Меня зовут Хаюми Конан, — ровным, ни о чём не говорящим тоном сообщила она Намиказе. — Я направляюсь к Хисато-сама с вестями класса S от своего клана. — Два шага вперёд, — хмуро приказал, судя по всему, капитан отряда, и Конан подчинилась, встав посередине уже затянутой сумерками прогалины. За спиной спрыгнуло трое шиноби, остальные двое бесшумно приземлились перед ней. Судя по их поведению, даже форма клана Хаюми, в которую куноичи была облачена, не заставила их расслабиться — возможно ли, что о кошмарах Восточного Альянса Намиказе в курсе? Значит, кто-то им сообщил. Вероятно, выжившие! Надежда в груди показалась неожиданно обжигающей, странная горечь охватила Конан. Чуть сильнее сжав губы, она медленно пошла вперёд, подчиняясь молчаливому приказу АНБУ, кивком указавшего следовать за ним. Насчёт Намиказе Хаюми была уже полностью спокойна: если её встретили тайные агенты, значит, скорее всего, клан не подвергся никаким нападениям. Чувства куноичи, однако, сдерживала, уже просто боясь слишком в чём-то увериться. Всегда лучше всего было верить больше собственным глазам, чем чужим словам да неподкреплённым фактами домыслам. Шиноби неторопливо шли к поместью, и время словно заморозилось, поток минут превращался в часы, дни, вечность… Нетерпение то и дело заставляло ускорять шаг, но предупреждающие взгляды конвоиров возвращали Конан рассудок. Клан Намиказе усилил охрану, велел своим людям быть вдвое-втрое осторожнее, внимательнее, бдительнее обычного. Барьер ниндзя прошли без препятствий — Конан знала кодовую технику. Часть леса, навеянная иллюзией барьера, исчезла, сменившись порослями высокой травы, залитыми светом закатного солнца, между которыми вихляла песчаная дорога, ведшая к широкому одноэтажному дому, сделанному на традиционный манер из камня, дерева и бумажных дверей. По сторонам раскинулись скрытые полигоны — многих учат прятаться в траве. Одно лишь здание торчало среди природного великолепия, выбиваясь из общей картины — хорошо, что маскировочный барьер покрывал поместье и сверху, не то воздушная разведка врага легко вычислила б его. Уже поближе к самому дому Конан встретили любопытными, но не сказать чтобы настороженными взглядами. Значит, о трагедиях Хаюми и Узумаки знали таки не все… АНБУ заметно ускорились, и Конан охотно к ним присоединилась. Пройдя мимо тренировочной площадки, под которую отвели часть южного внешнего двора, где упражнялось в тайджутсу несколько ребятишек и двое схлестнувшихся в спарринге мужчин, шиноби скользнули под тени крыш и по террасам дошли до уходящего глубоко внутрь тёмного, освещённого лишь несколькими андонами коридора. Стены были деревянные, по форме являясь перегородками, благодаря которым живущие здесь могли менять планировку дома сколько душе угодно. Такие любили и люди Хаюми… Ещё несколько коридоров — и вот впереди показались двери в кабинет господина Хисато, главы клана Намиказе. Четверо АНБУ оставили своего капитана рядом с Конан, а сами исчезли — возможно ли, что это была техника Хирайшин, созданная Сенджу Тобирамой? Замерев перед двойными дверями из тёмного дерева, Конан сжала кулаки: когда придётся отчитываться о событиях той страшной ночи, надо будет снова погрузиться в воспоминания. Милосердный АНБУ на то, чтоб собраться с мыслями, дал ей лишь несколько секунд, а затем, всё так же ничего не говоря, коротко постучался и открыл дверь: — Простите за вторжение, Хисато-сама. — Конан шагнула следом за ним, медленно пересекла порог кабинета, из пустоты коридора попадая в царство аккуратной, неуютной чистоты. Светловолосый мужчина за уставленным документами письменным столом поднял на посетителей тяжёлый взгляд тёмно-синих глаз, в которых Конан вдруг почудился шторм. АНБУ, сцепив ладони у себя за спиной, невозмутимо отчитался: — Мой отряд патрулировал южные окрестности, когда нам встретилась куноичи клана Хаюми, — кивок в её сторону, — Хаюми Конан. Это не хенге и не какая-либо другая маскировка. Она знала код от барьера и прошла без нашей помощи. Сплетя пальцы в замок и устроив его поверх пары заверенных отчётов на столе, глава Намиказе постучал большими пальцами друг о друга и, внимательно, очень внимательно посмотрев на Конан, вздохнул с какой-то обречённостью — и наконец показался Хаюми человечнее сурового образа предводителя ниндзя. — Кланы Хаюми и Узумаки уничтожены, Хисато-сама, — начала куноичи, не став более ждать, когда ей предоставят слово. — Я не видела всех событий, но могу с уверенностью сказать о нескольких фактах. — Я вас внимательно слушаю, — чуть сузил глаза Хисато, жестом велев АНБУ исчезнуть — тот подчинился мгновенно. — У меня было задание на северо-западных границах Огня рядом с поместьем клана Игараши, и я вернулась в поместье Хаюми вечером первого июля. В ночь на второе число всё и произошло, — ровным, ни о чём не говорящим тоном доложила Конан, упрямо отталкивая лезущие в голову воспоминания. — Я не знаю, как всё началось: ночью я проснулась от взрыва, но в бою не участвовала… Пока рассказывала главе клана о событиях той ночи, Конан, видя перед собой воспоминания, вуалью накрывшие реальность настоящего, боролась со сжавшей сердце болью — всё ещё острой, неприглушённой ни временем, ни смирением. — …Нападение совершено кланом Учиха. — Ненавистную фамилию Конан произнесла с ледяным холодом в голосе, и Хисато нахмурился сильнее прежнего. — Я не берусь утверждать наверняка, однако я успела почувствовать чакру двух нападавших. У них был уровень джонинов. По возвращении обратно в поместье, занявшее по примерным подсчётам три часа, я обнаружила, что охранный маскирующий барьер был начисто снесён. Созданные нинджутсу деревья-стражи были сожжены. Также был уничтожен клан Узумаки… Хисато мотнул головой, и Конан, запнувшись, замолчала. — Про клан Узумаки нам уже отчитались редкие выжившие. Куноичи не сдержала облегчённого вздоха и, смежив веки, мысленно сосчитала до пяти в попытке взять себя в руки. Пять… Четыре… Три… Два… Один. Так… Теперь Нагато. Долг ниндзя выполнен. — Узумаки Нагато… — начала Конан, но, сбившись, нахмурилась. Его Хисато-сама мог просто не помнить. — Среди выживших есть человек по имени Узумаки Нагато? — Есть, — не стал таить Намиказе, и мир разом показался светлее, кабинет словно наполнился солнцем. Нагато… Он выжил! Он не погиб! Но… это точно не его тёзка?.. — Это молодой человек двадцати лет отроду, с красными волосами до плеч и длинной чёлкой, прикрывающей правую половину лица? — уточнила она. — Да, — кивнул господин, и обрадованная новостями Конан слабо улыбнулась — её друг выжил, он не погиб, не погиб, не погиб… — По моему совету Узумаки перекрасили волосы в другой цвет, ведь, в конце концов, красный цвет волос в стране Огня — редкость, доставшаяся именно этому клану. — Я могу увидеть Нагато? — с надеждой обратилась Конан к Хисато, но неожиданно получила отказ: — Нет. Он на задании. — Когда ждать его возвращения? — Улыбка медленно увяла. — Около недели, — кивнул первый Намиказе в ответ и, вновь постучав большими пальцами, вздохнул — опять с прежним оттенком обречённости. — Конан-сан, мой АНБУ проводит вас в одну из гостевых комнат, где вы сможете передохнуть, а затем мы решим вопрос с вашим временным проживанием. Также запомните: отныне вы — член клана Намиказе. Никто не должен узнать о выживших. Все Узумаки также считаются Намиказе. На вас создадут необходимую документационную базу… — А сколько… — перебила его Конан. — Сколько выжило?.. — Семь. Всего семь… Из целого клана, великого, процветающего, прежде непобедимого — всего семь… Это было просто ужасно. В это даже не верилось. Молчание медленно затопило кабинет главы клана, но спустя несколько секунд тот вызвал Намиказе Сетсуну — тайного агента в чёрной матерчатой маске и с короткими растрёпанными пшеничными волосами. Взгляд его обжигал холодом и равнодушием. Конан этот мужчина не понравился, но говорить она ничего не стала, молча последовав за своим проводником. Страшная усталость, незамеченная ранее, резко обрушилась на куноичи, даже ноги она переставляла с трудом, чувствуя, как медленно ползли в голове её мысли. Словно шлюзы открыли — и истощённость неудержимым потоком хлынула внутрь, заполнила душу, смыла прочь все размышления, оставив только ужасную тяжесть в теле. Когда Конан дошла до комнаты и дождалась ухода Сетсуны, она с облегчением легла на футон и, кажется, в тот миг, когда голова коснулась подушки, нырнула в спасительную тьму сна без сновидений. Пять утра… Пришло время вставать. Сладко потянувшись, Тентен вздохнула — надо было вылезать из кровати и приниматься за работу… Не став с этим затягивать, куноичи Такахаши вынырнула из-под тёплого одеяла и тут же поёжилась: по утрам в комнатах всегда царила прохлада. Вздохнув, Тентен пошла приводить себя в порядок — умываться, чистить зубы, собирать волосы в привычные две шишки, переодеваться в боевую форму, которую, кстати, уже пора бы стирать. Собирая расчёсанные волосы во вторую шишку, Тентен вдруг поняла: да у неё же выходной. У неё, чёрт побери, выходной, а она поднялась вместе с солнцем! Глядя широко раскрытыми глазами на собственное такое же удивлённое отражение, куноичи несколько секунд молчала, а затем с досадой простонала: — Я идиотка… — Тентен? — вдруг раздался голос брата, и девушка с видом уставшего человека повернулась к двери. — Муген… — Что с тобой? — удивился он, но, как всегда, не став дожидаться ответа, вдруг заторопил сестру: — Давай быстрее собирай волосы, тебя Дайки-сама ждёт. — Уже?! — воскликнула Тентен и тут же засобиралась в двое быстрее. — Погоди, но у меня ведь выходной!.. — Похоже, накрылся твой выходной, сестрёнка, — усмехнувшись, пожал плечами Муген и тут же получил в ответ недовольное ворчанье: — Сам тоже собирайся, у тебя-то никакого выходного нет! Выходной Тентен, не успев начаться, закончился совершенно неожиданным вызовом с утра пораньше. Тоскливо думая об этом, не любящая лишней работы Такахаши с видимой неохотой, без всякой спешки шла в кабинет главы клана — Дайки прощал своим людям опоздания, хотя, конечно, не поощрял. Тентен неторопливо дошла до конца жилого корпуса, прошагала мимо пустующих тренировочных площадок и единственного на этой стороне крупного полигона, сливавшегося с естественными горными пейзажами, миновала и дышащие жаром кузницы. Вот и деловая часть… Тяжело вздохнув, куноичи вошла внутрь. Под крышами, разумеется, было много теплее, нежели под открытым небом, хотя и ощутимо темнее, но не шиноби на это жаловаться. Через несколько поворотов и длинных коридоров Тентен наконец дошла до кабинета господина Дайки — мужчины тридцати восьми лет с короткими жёсткими коричневыми волосами и бакенбардами. Девушка быстро оглядела себя: тёмно-коричневая форма без всяких знаков отличия, обхватывающая руки, туловище и доходящая до колен, с разрезом от пояса на левом боку; сам пояс — кофейного оттенка, не чёрный, как у джонинов; под формой чёрные домотканые штаны и такие же чёрные сандалии. Подсумок с оружием… Всё на месте. Вдохнув и выдохнув, Тентен без особого желания постучалась и вошла в кабинет. — Это Такахаши Тентен. Звали, Дайки-сама? — закрыв за собой, она прошла вперёд и остановилась в двух шагах от стола главы клана. Тот мигом оторвался от какого-то отчёта, судя по форме, финансового, и посмотрел подчинённой в глаза своими нефритовыми, а затем улыбнулся, как всегда, живой, по-молодецки задорной улыбкой. — Вижу, выходной я тебе испортил, Тентен. — Ну, вы — глава… — чуть смущённо ответила куноичи. — Тоже верно. Тебе есть задание, несложное, ранга C, — отвернувшись от неё к бумагам, первый Такахаши достал из крайней стопки помеченных жёлтым документов одну связку исписанных листов и протянул её подчинённой; подойдя, она взяла предложенное и пробежалась по тексту взглядом. — Заказ от клана Намиказе? — Да. Проверь запасы, подготовь документы, встреть гостей… В общем, не мне тебя учить, — улыбнулся ей Дайки и махнул рукой, опуская взгляд к тому отчёту, которым занимался до визита Тентен. — Если вопросов нет, я тебя более не задерживаю. — Понятно, — кивнула куноичи и, коротко поклонившись, сказала: — До свидания. Какого чёрта задание ей дали так поздно?! Раздражённо нахмурившись, Тентен ещё раз перечитала предоставленную начальством информацию, согласно которой получалось, что покупатели из клана Намиказе прибудут без малого через полдня от настоящего момента! И за это время она должна подготовить бланки заказов, проверить запасы указанного в заявке оружия на продажу, договориться с кузнецами на случай нехватки чего-либо, а потом со свежим и бодрым видом и вежливой приветливой улыбкой встречать посланников Восточного Альянса! — Плакал мой выходной… Неужели никого кроме меня не нашлось? — проворчала Тентен, наконец направляясь к складам.