Заря

Вероника чувствовала себя отвратительно. Она винила себя за своё поведение, за эту слабость, которую проявляла сейчас, снова не сдержав свои слёзы, за свою нервную дрожь и паническое желание просто спрятаться за спиной Бьяра и забыть обо всём. Кто бы знал, как ей сейчас было страшно. Она не хотела никуда идти ни под каким предлогом. Ей нужен был покой и хоть какое-то чувство безопасности. Даже будучи согласна с тем, что в пещерах оставаться не менее опасно, чем идти к людям. Монстры в лесу не будут вечно ходить вокруг да около. Дракон может и пугает их, но рано или поздно они соблазнятся запахом крови и страхом людей. Будущее пугало. Неотвратимость того, что им всё же придётся идти и молиться на жалость жителей города. Молиться, чтобы их не убили прямо перед воротами. — Ну почему туда? — захныкала Вероника. — Ты правда вот так легко согласен туда пойти? — Я не останусь с вами. — Ах да… — Страх новой волной дрожи прокатился по телу, но было понятно, что спорить бессмысленно. По крайней мере, сейчас. — Значит, ты проводишь нас, а потом улетишь? — Верно, — Бьяр глубоко вздохнул. — Провожу, а потом попытаюсь поговорить со своим собратом. Вероника не сомневалась — стоит тому дракону поправиться, и он продолжит своё смертоносное шествие. Впрочем, девушка не решилась озвучивать это мнение. Бьяр сам решит, что делать, если дракон не прислушается. А обижать его просьбой добить собрата, на долю которого выпали такие мучения — себе дороже. Вероника нарочно прикусила губу, пытаясь отвлечь себя болью от мрачных мыслей. Но сделать это оказалось сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Болтон придвинулась к дракону ближе, решительно настроенная на ещё несколько вопросов. — Бьяр… — девушка прервалась на полуслове, заметив Колльбьерна. Парень осторожно пробирался через людей, стараясь не разбудить никого. Хотя на самом деле, мало кто смог уснуть после пережитого. — О чём вы тут шепчетесь? — Устало покачнувшись, Рейн сел рядом. Парень казался всё таким же измотанным. Похоже, он так и не спал. Отодвинувшись от дракона, девушка повернулась к другу и попыталась выражением лица намекнуть ему не задавать лишних вопросов. Но не похоже, чтобы Рейн её понял. Он недоуменно уставился на девушку, а потом всё с таким же непониманием посмотрел на Бьяра. — Обсуждаем наш поход в Зарву. Здесь оставаться опасно, — ответил Вермиллион, рассматривая Рейна со скучающим выражением лица. Он словно бы оценивал парня, но ничего интересного, кроме схожести с Ифритом, не находил. — Это Зерас предложил, — почти шепотом произнесла Вероника, явственно ощущая тревогу от того, что теперь они будут обсуждать это втроём. Надежда была на Рейна — он всегда умел перевести разговор в более спокойное и менее нервозное русло. Но надежды не оправдались. Колльбьерн тихо ругнулся, а потом сплюнул на землю. Такое Вероника видела впервые. — Он с ума сошёл. Там же фанатики живут. Они нас не впустят. — Лицо Рейна аж перекосило от возмущения. — С большой радостью они нас всех прирежут. Совсем уже… — Кто знает, — только и произнёс Бьяр. Кажется, у него было особое мнение на этот счёт, и проблемы с проникновением в город он не видел. Болтон же лишь поморщилась. Уже и говорить ничего не хотелось. Её начинало колотить от одного названия. — Если честно, Зерас не в себе с того самого момента, как ты уехала, — уже спокойнее произнёс парень, подперев голову рукой и немного сгорбившись. Шумно выдохнув, он помассировал переносицу пальцами. — Несколько дней ходил мрачный, злой — был недоволен тем, что мы там устроили. А потом неожиданно собрал совет и сказал, что нужно покинуть город. Тогда не только я подумал, что он умом тронулся. — Рейн покосился на девушку, но та смотрела себе под ноги, разглядывая землю. Бьяр всё так же демонстрировал свои равнодушие и скуку. Не дождавшись никакой реакции, Колльбьерн недовольно забурчал: — Вы сколько угодно можете делать вид, что вам не интересно и слышать всё это вы не хотите, но я всё равно расскажу. Вермиллион хмыкнул. — Вот уже хоть что-то, а то всё каменные лица. — Продолжай, — негромко произнёс дракон. — Вероника вселила в нас надежду. — Вермиллион посмотрел на девушку, которая судорожно всхлипнула при словах друга. Она винила себя в произошедшем — это ясно как день. — Многие отговаривали Зераса, в том числе и я. Никто не верил, что дракон доберётся до нас — сожжённый город был далеко. Но ты, Вероника, всё не возвращалась. Я хотел дождаться твоего возвращения… — Значит, он уговорил тебя уйти? — сдавленно произнесла Вероника. Ей казалось, что именно Рейн всех убедил уйти. А вот оно как… — Да. Меня и всех, кто здесь есть. — А Илия и Ирия?.. Почему они не с вами? — Они слишком боялись леса. Это было описанием всего города. Всех людей, кто там жил. Описанием всех тех, кто сгорел. Болтон закрыла лицо руками, качая головой. Ну почему они не ушли?! Почему спаслись лишь пятьдесят человек из тысячи?! Мужчины и женщины, немногим старше её самой или же чуть младше. И ни одного ребёнка или человека в возрасте. — Нужно было тащить их насильно. Лишь бы они сейчас были живы… — Но если бы не Бьяр, вряд ли и мы дожили до утра, — послышался полный печали и скорби голос Рейна. — Так что нам повезло. И я очень рад остаться в живых. И теперь до конца жизни буду обязан Зерасу и Бьяру.

***

Не сказав никому и слова, Вермиллион вскоре улетел. Он просто ушёл, шагнув в пропасть. Сердце на мгновение ушло в пятки, пока огромная тень не заслонила широкую полосу света, которая проникала через узкую щель в скале. Куда полетел дракон — Вероника могла лишь догадываться, ведь ей он ничего не сказал. Но, как ни странно, какого-то волнения не было. Усталость накатывала словно бы волнами. И с каждой такой «волной», всё тяжелее давалось бодрствование и хоть какие-то сильные эмоции. Апатия и вялость поглотили девушку полностью. Очередная нервотрёпка тоже сказывалась — голова, казалось, сейчас взорвётся от боли. Вероника просыпалась часто, тревожно осматривала людей, с каждым разом замечая всё больше измученных, бледных лиц. Периодически взгляд выхватывал то Рейна, то Зераса, но их блуждания от человека к человеку не могли заставить Болтон проснуться. Она так и дремала у стены, закутавшись в какую-то тряпку, которую накинул на неё непонятно кто и когда. Появление Бьяра с окровавленной тушей в руках словно бы встряхнуло всех и вызвало бурную реакцию — вскрики, охи и даже обморок у некоторых женщин. Дракон лишь мрачно кинул тушу кому-то под ноги и ушёл. Вероника, проснувшаяся от всего этого шума, подскочила с места и побежала за мужчиной, спотыкаясь и едва не налетая на переполошенных людей. В ногах чувствовалась странная слабость. — Бьяр. — Она нагнала его неожиданно, просто врезавшись в спину, ощутимо приложившись носом куда-то в район лопаток — словно на камень налетела. Девушка негромко ругнулась. — Осторожнее. Зачем бегаешь, раз ничего не видишь? — Орать не хотела. Да и дорогу до источника я неплохо знаю. Ты ведь туда? — Туда, — ответил Вермиллион. — Иди. Он пропустил Болтон вперёд себя. Какое-то время шли молча, Вероника всё сопела. Мало ей было головной боли, так теперь ещё и нос болеть будет. Это не говоря про синяки от лап дракона. — Спасибо, что помогаешь людям. Хорошо, что они видят, что не все драконы злые. — А мы и не злые. Люди сами виноваты. — Да, но первые напали именно драконы. Это позволяет думать о вас всё что угодно. Бьяр… — Интонация девушки изменилась, и он понял, что сейчас она попытается как-то повлиять на его мнение о ситуации. — Тебе было больно смотреть на своего едва живого сородича, верно? Так и людям больно, когда умирают их близкие, друзья, знакомые… Это всё неправильно. Вермиллион молчал. Свет от кристаллов высветил застывшую фигуру дракона — они почти дошли. Девушка обернулась, на секунду испугавшись, а затем приблизилась к нему, судорожно подбирая слова. В полумраке Вермиллион выглядел немного жутко, его лицо и рубашка всё ещё были перемазаны кровью, напоминая девушке все те жуткие поступки, совершённые мужчиной. — Это должно было случиться рано или поздно, — заговорил Бьяр, избавив Веронику от необходимости спрашивать ещё что-либо. — Но это случилось слишком рано. Я думал… Мы думали, что люди будут более благоразумны. — Глупо было надеяться на благоразумие тех, кто загнан в угол. Вы не оставили людям ничего. И вот результат. — Теперь уже поздно что-то говорить. — Бьяр вздохнул и пошёл дальше. Болтон двинулась за ним. — Бьяр, не поздно говорить. Никогда не поздно. Нужно всё это прекращать, иначе мы так и будем смотреть на сожжённые города и едва живых драконов. А может даже и не на живых… Люди не остановятся. Не сделают этого и драконы. И всё это кончится плохо. Но всегда можно договориться… И я думаю, что вместе с тобой у нас может что-то получиться. Вермиллион обернулся, ожидая дальнейших слов. Лицо его выражало крайнюю степень скепсиса. — Люди видят, что ты умеешь быть сострадательным, что тебе не чужды чувства, хотя ты это отрицаешь. Можно хотя бы договориться не трогать друг друга, словно бы вы не существуете для них, а они для вас. Я знаю, что ты хочешь смерти всем людям, я хорошо помню твои слова, но это лишь из-за непонимания друг друга. Недоверия. — Брови дракона сошлись на переносице и Болтон не выдержала: — Тебе, наверное, противно всё это слышать… Прости меня за весь этот поток слов, и вообще прости, просто… Просто… — Не так противно, как могло быть, — прервал её мужчина. — Но я не верю, что что-то способно нас примирить. Мы нанесли людям огромную рану, отбросили их в развитии назад и заставили жить в страхе всё это время. А они мучают нас и нам подобных. Сколько они высасывали все соки из моего собрата? Медленно убивали его… А виверны? Ты их не видела, но я видел, и я не забуду это. И поверь мне, я знаю людей намного лучше, чем ты думаешь. — Я уже говорила, что те, кто это сделал — настоящие твари. Но ведь не все такие. И времена меняются. Все меняются. — Я понимаю. Это хорошо, что не все такие. Но не все готовы простить. Драконы уж точно не из тех, кто легко прощают. Не всё меняется, Вероника. — Но ты только представь, как было бы хорошо, если бы вы сумели договориться. Если бы люди, имея ваши знания, не искали бы своих путей, как защитить себя. Если бы они не так сильно боялись угрозы со стороны леса, со стороны драконов… Тогда вы бы перестали убивать друг друга и направили все силы в укрепление мира, помня о том, что было. Простить можно будет со временем, но главное помнить. Учиться на ошибках прошлого. Вероника осторожно обняла мужчину, который упорно хмурился. Она так надеялась, что он поймёт её идею и примет её… Это было очень важно. И она не боялась испачкаться в крови.  — Я хочу, чтобы наконец-то был мир. И я очень надеюсь, что ты поможешь мне в этом. Ведь всем нам одинаково больно и плохо. Все мы разумные существа, желающие лишь спокойной жизни. — Значит, ты хочешь, чтобы я был примером для других? Учитывая то, что я по-прежнему не слишком жалую людей. И в особенности сейчас. Ты дура или притворяешься? — Дура или нет… Нужно же с чего-то начинать, каким бы невозможным это не казалось. А ты пока что единственный живой дракон, кто хоть вообще что-то делает. И ты рядом… Ты нас не бросил. Вермиллион не мог понять всё то, что чувствовала Вероника, мог представить, почему она пришла к такому, но не понимал этой её безумной идеи. И всё же совсем бесчувственным он не был. Бьяр сочувствовал Веронике, пожалуй, он относился к ней с большей благосклонностью, чем к кому-либо. И в отличие от взаимных чувств, подарить ей надежду на спокойную жизнь он вполне мог. — Я ничего не могу обещать, не от меня зависит, чем всё это кончится. Я не верю в твою идею, но звучит она хорошо. Надеюсь, и люди и драконы уже достаточно устали от всего этого.

***

Они все выдвинулись в путь на следующий день. Посовещавшись, решили, что лучше не задерживаться в пещерах, ведь с каждым днём будет всё тяжелее оттуда уйти. В итоге, когда немногочисленные вещи были собраны, люди покинули пещеры. Люди не жаловались, хотя никто так и не отдохнул нормально, а раны всё ещё болели, грозясь начать кровоточить и загноиться. Вероника вместе с другими женщинами присматривала за ранеными и сейчас. Мужчины, кто был более-менее здоров, тоже помогали. Рейн всегда был рядом с Болтон и периодически негромко отвечал на вопросы девушки или сам расспрашивал о её путешествии. Несколько часов они шли до тракта, забравшись на который устроились на короткий привал. Воды набрали ещё в пещерах, а вот еду с собой не взяли, поэтому все ели какие-то съедобные корешки и молодую траву, собранную неподалёку. — Лучше уж трава, чем совсем ничего, — бормотал Колльбьерн, с кислым видом жуя корень. Кажется, так он заставлял себя есть это. На вкус корень был отвратителен, но всё же съедобен. Вероника лишь пожала плечами, мысленно молясь, чтобы такая диета снова не довела её организм до коматоза. — До этого одна только каша, а теперь одна лишь трава… — Каша лучше, чем трава, — с непередаваемой тоской в голосе произнес сидевший рядом молодой мужчина. Арвин, кажется. — Да и мы это едим, пока до города не дойдём. А там либо нам совсем не понадобится еда, либо это станет не самой главной проблемой. Рейн кивнул и что-то спросил у мужчины, но Вероника не слушала, рассматривая облака, словно бы размазанные по голубому небу широкой кисточкой. Ближе к горизонту всё ещё виднелся столб дыма, уже не такой большой, но и этого хватало, чтобы нагнать тоски. Вермиллион, всё это время шедший в облике человека, шумно поднялся в воздух. Его огромная туша пронеслась над людьми, дракон набирал скорость и высоту. Никто и сказать ничего не успел, как он был уже высоко в небе, заставив почти половину людей вздрогнуть. Щурясь, они наблюдали за драконом. Все занервничали, когда Вермиллион так стремительно улетел. Кроны деревьев зашумели под порывом ветра. Его лёгкое дуновение приятно охладило кожу, покрытую испариной и каплями пота. Но вместе с прохладой он принёс ещё и звук. Рёв дракона. И это был не Бьяр, который как сокол кружил высоко в небе, внимательно следя за любым движением под зеленеющими кронами высоких деревьев. Кровь отхлынула от лиц. Кто-то громко охнул. — Дракон пока что далеко, — произнёс Зерас. — Идём дальше. Страх закрался в сердца людей и заставил их идти быстрее. Они и раньше не излучали оптимизм, а сейчас многие лица искривились в обречённой гримасе. До города идти несколько дней. Сопровождающему их дракону тяжело доверять после случившегося, пусть даже он спас их дважды. А от леса ничего хорошего ждать не приходилось. А теперь ещё и это… Колльбьерн, прикрыв глаза рукой, наблюдал за Бьяром, который перестал кружить и отлетел немного назад, чтобы осмотреться. Арвин, с которым парень разговаривал до этого, тоже посмотрел в небо. — Он же не из-за дракона улетел? — Боюсь, что именно из-за него. Пойдём. Дальше шли в тревожной тишине, и часто оглядываясь. Вермиллион снова кружил над трактом, иногда пролетая совсем низко, задевая огромными крыльями макушки деревьев. — Меня так скоро удар хватит, — буркнул Рейн, вздрогнув, когда дракон пронёсся прямо у них над головами, подняв целые клубы пыли. Вероника лишь пожала плечами, смотря вслед делающему разворот Бьяру. Крылья со свистом и заметным напряжением рассекали воздух — дракон набирал скорость, двигаясь сильными рывками. Вермиллион взревел так громко, что его было слышно за десятки миль. Второй дракон, появившийся на горизонте нечёткой точкой, двигался тяжело, с заметным усилием натужно взмахивая крыльями — тяжёлые цепи, обвивающие его тело, тянули вниз, раскачиваясь в такт каждому взмаху, при этом мерзко, отвратительно, раздражающе позвякивая. Широко раскрыв пасть, дракон издал ответный рёв. От этого дикого, бешеного звука кровь стыла в жилах. Дракон стремительно приближался, заметив людей на тракте. Из его пасти прямо на лес словно бы полился жидкий огонь, который сразу же принялся жадно пожирать деревья. Густой дым поднялся над лесом. Вермиллион снова взревел и протаранил противника. Драконы, сцепившись друг с другом, с грохотом рухнули в лес и исчезли в клубах удушливого дыма и дикого огня. Однако на этом всё не закончилось. Над кронами полыхнули красные языки пламени, кто-то взвыл от боли, а затем все звуки потонули в треске деревьев и жутком грохоте. Это могло закончиться лишь смертью одного из них. Они крутились, извивались, поливали друг друга огнём, рвали на части, не уступая ни в размерах, ни в силе. Ни один из них уже не мог взлететь, изорвав и вывихнув крылья ещё при падении. Но получив шанс, Вермиллион схватил дракона за ближайшее к себе крыло и резко дёрнул, сжимая челюсти так сильно, что хрупкая кость лопнула, а собственные мышцы свело от напряжения. Противник взвыл и забил хвостом по бокам Бьяра, однако шипы были спилены, и это лишь причинило дракону боль, не возымев никакого эффекта. И всё же, несмотря на боль, ящер отчаянно вцепился Бьяру прямо в морду, которая оказалась в зоне досягаемости. Клыки вошли и в нижнюю челюсть и в верхнюю, задели глаз и вспороли плоть до кости, когда чёрный дракон дёрнулся назад. Второй ящер извернулся, и ударил огромной лапой по плечу, пробивая когтями некрепкую чешую, где когда-то уже была рана после схватки с вивернами. Вермиллион рванулся снова, в этот раз успешно, и сразу ответил сокрушительным ударом шипастого хвоста по голове. Противник рухнул на землю. Сторона, на которую пришёлся удар, представляла из себя кровавое месиво. Бьяр приблизился к противнику и вцепился в незащищённый шипами загривок — мешались лишь штыри, которые сидели слишком глубоко и при падении лишь вошли глубже, частично обломавшись. Чужой разум коснулся разума Бьяра, и на мгновение его поглотили чужие воспоминания, чужая боль и злость. Бьяр увидел их — людей, которые его искалечили, обвесили цепями и забрали всю силу… Хрустнул позвоночник и всё резко оборвалось. Уже словно не он разжал челюсти и, шатаясь, чуть отошёл от бездыханного тела. Словно бы не он смотрел на лужу крови, которая растекалась по земле. Дыхание сбилось. Вермиллиона шатнуло в сторону, и он упал на обломки деревьев, подминая под собственным весом своё и так пострадавшее крыло. Кровь заливала глаза, одним из них Бьяр вообще не видел. Мир вокруг расплывался в ярких пятнах. Плечо немело. Сознание дракона медленно угасало.

***

Отчаянье поглотило людей, когда все звуки схватки стихли. С замиранием сердца все всматривались в дым, напряжённо ожидая любого движения. Но время шло, а над лесом ещё не поднялся ни один из упавших драконов, ни один не возвестил о своей победе раскатистым рёвом. Только пламя вздымалось над кронами. Лес горел вдалеке, ветер раздувал огонь всё сильнее. Пожар медленно отвоёвывал себе место, дерево за деревом, метр за метром. — Мы не успеем добраться до города… — Они убили друг друга. «Убили?» — Теперь никто из нас не переживёт эту ночь. — Может кто-то из них жив? — Но никого не видно. — И не слышно. Болтон остолбенела. Она шокировано смотрела на горящий лес и просто не могла поверить, что Бьяр мог погибнуть. Этого просто не могло быть. — Он не мог умереть. Её кто-то позвал, но она даже не услышала. В голове была полная каша, девушка повторяла лишь одно слово. — Убили… Кто-то потряс её за плечи, и Болтон обвела знакомое лицо невидящем взглядом. Её словно переклинило. — Он не мог умереть, — едва шевеля губами проговорила Вероника, всё так же не понимая, кто перед ней. — Он не мог. Голоса мужчин и женщин доносились до неё как сквозь толщу воды — отдалённо, неразборчиво, превращаясь в один монотонный невнятный гул с редкими отчётливыми словами, смысл которых всё равно не достигал разума девушки. Её снова потрясли, сильно сжав плечи, но боли почему-то не было. Чужое прикосновение едва ощущалось. — Он жив, — тихо и медленно произнесла Болтон. Её встряхнули ещё сильнее, что-то при этом крича, но Вероника лишь продолжила едва слышно что-то мямлить, и тогда её отпустили. Девушка, бледная как полотно, медленно принялась смотреть по сторонам, не понимая, почему все так паникуют и стоят на месте. Кто-то снова попытался привлечь её внимание, кто-то другой, но после тщетных попыток оставил её в покое. Так повторялось несколько раз, но всё безрезультатно. — А как же Бьяр?.. — Это имя заставило Веронику обернуться и более осмысленно посмотреть на обеспокоенного Рейна и какую-то очень бледную девушку, которая стояла рядом с женщиной из совета. — Скорее всего, он погиб, — произнесла она. — Нет, он не погиб. — Её даже никто не услышал, настолько тихо Вероника сказала это. — А если нет? — Колльбьерн, кажется, и сам был в шоке от произошедшего. Его била крупная дрожь, а голос срывался, лицо побелело. — Мы всё равно не можем пойти туда. Они упали далеко, там всё горит. Нам нужно идти дальше. — Женщина поморщилась. — Я благодарна Бьяру, он доказал, что не все драконы зло. Но если мы не сможем добраться до города, то его жертва будет напрасной. — Он не погиб, и мы подождём его, — сказала Вероника, и в этот раз её услышали. Глаза Колльбьерна расширились, он едва смог выдохнуть, ошеломлённый словами Болтон. Несколько долгих секунд он всматривался в её лицо, а потом стал искать взглядом Зераса — сейчас только он сможет высказать хоть какую-то разумную мысль. После того, как мужчина спас их от гнева дракона, Рейн доверял его мнению. Как оказалось, Зерас и сам уже шёл к ним. За ним, бледные и дрожащие, следовали ещё несколько человек. — Он не погиб, — повторила Вероника. — Ты просто не в себе и не понимаешь, что произошло. Ты нам спасибо скажешь, когда мы приведём тебя в город. — Я не пойду туда без Бьяра. Я останусь тут. Он не погиб. — Зерас… — Рейн с мольбой посмотрел на подошедшего члена совета. Люди, совершенно раздавленные и растерянные, смотрели на него с надеждой. Казалось, даже Зерас, всегда знающий, что делать, никогда не теряющий уверенности, в этот раз всё же был совершенно потерян. Воспользовавшись этим, женщина снова заговорила: — Как вы не понимаете, мы просто теряем время. Нам ещё далеко идти. Не думайте, а просто идите. — Лив, как раз сейчас нужно хорошо подумать. Мы можем снова вернуться в пещеры… — предложил мужчина, на что Рейн одобрительно кивнул. Вероника же пробубнила, что останется тут. — И помереть там с голоду. Или ещё хуже — на нас нападут монстры, которые прячутся в этих проклятых туннелях. Рейн думал, что с наступлением темноты они все попрощаются с жизнью. Страх — это нормально. Но сдаваться глупо. Видят ли в Зарве столб дыма? А слышали ли они рёв драконов? Может, они вышлют патруль, как когда-то сделали они сами? — Вероника хорошо знает Бьяра, нам стоит подождать немного. Может, он просто ранен и не может идти. — Оставаться здесь опасно. — Идти дальше одним тоже. Кажется, все зашли в тупик. И даже когда к спору стали подключаться и остальные люди — это ни к чему не привело. Мнения разделись. И ни крики, ни звонкие пощёчины не могли заставить передумать стороны. Разделиться в такой серьёзной, тяжёлой и опасной ситуации было самым ужасным, что могло произойти. Полные тревоги и дурных предчувствий, те, кто остались перебрались ближе к пожару, решив, что это будет безопаснее. Полыхающий лес отпугнёт почти всех тварей, они будут держаться подальше от огня, а значит, до кучки людей им будет тяжело добраться. К счастью, ветер отгонял дым в другую сторону, и возможность надышаться этой гадостью сводилась к минимуму. Расположились прямо на земле, сев спина к спине, вслушиваясь в треск горящих коры, ветвей и стволов. Если закрыть глаза, можно было представить, что это всего лишь большой костёр. Через час томительного ожидания, кто-то не выдержал и пожаловался на жар исходящий от огня, который становился лишь сильнее. — Зато представь, какое зарево будет видно в Зарве… — Эти трусы и носа не высунут из-за стен, — презрительно выплюнул Зерас, и все замолчали. Болтон напряжённо поджала губы. Она не переживёт, если они отправятся туда без Бьяра. Он должен выжить. Если бы не пожар, она непременно отравилась бы искать Бьяра сама. Но даже не будь огня — её наверняка остановили бы. Слишком опасно. Скоро должно было стемнеть, когда кто-то или что-то загрохотало в лесу. Все подскочили с земли и стали всматриваться в разбушевавшийся огонь. Что-то на мгновение промелькнуло среди языков пламени и снова исчезло. От тяжёлой поступи дракона задрожала земля, каждый его шаг сопровождался гулким ударом. Ящер шёл напролом через горящий лес, низко склонив голову, прикрывая глубокую рану на плече. Дракон выбрался на тракт и остановился, рассматривая людей. Те стояли едва живые от страха. Взгляд уцелевшего глаза зацепился за знакомые лица, потом прошёлся по остальным, после чего Вермиллион устало, даже разочарованно выдохнул. — Ваши раны… — пролепетала одна из женщин, — их нельзя так оставлять. — А если он не сможет потом превратиться в дракона, когда это понадобится? На эти слова Вермиллион никак не отреагировал. Он устал, раны не переставая болели и почти все кровоточили. Бьяр не был уверен, что не отключится после превращения. — Но тогда он истечёт кровью! — возразила Зерасу женщина. — Ему будет лучше, если он позволит заняться его ранами. Вероника, скажи уже им хоть что-нибудь! Болтон, которая всё это время просто не находила слов, вздрогнула от неожиданности и, быстро утерев слёзы, приблизилась к огромному чёрному дракону. Ей было не привыкать видеть его раны, но сердце кровью обливалось от того зрелища, что представало глазам. — Бьяр, — тихо и негромко начала девушка, — позволь нам помочь тебе. Так, правда будет лучше. Мы остановим кровь и облегчим боль. Ты сможешь потом превратиться. Не мучай себя и нас всех. Разве мы все уже недостаточно страдали?

***

Вермиллион всё же принял облик человека, поддавшись на уговоры. Он не стал упрямиться, как делал бы это обычно. Раны действительно причиняли ему мучительную боль, их нужно было обработать. Когда женщины занялись перевязкой, Бьяр хмуро произнёс: «Только как закончите, сразу пойдём дальше». Люди согласно закивали. Им не хотелось задерживаться здесь дольше необходимого. Вскоре вся группа двинулась в путь. Никто не расспрашивал дракона о произошедшем, словно заранее договорившись. Даже Вероника, необычно тихая, шла чуть позади дракона, нервно заламывая руки. Колльбьерн, который испытывал к Болтон нежные чувства, шёл рядом и постоянно косился на девушку, проверяя её состояние. Вермиллион подумал, что она наверняка подойдёт к нему позже, когда они останутся одни. — Она не поверила, что ты умер, — произнёс Зерас, решив ввести Бьяра в курс дела. — Здесь те, кто поддержал её в этих мыслях. — А остальные решили, что смогут добраться до города сами? Подумали, что ждать, пока я очнусь, опаснее, чем идти одним через лес? — Вермиллион говорил медленно, стараясь не тревожить раны на лице. Хотя и лицом это назвать было трудно — неповреждённой кожи осталось совсем немного. Даже Зерас с трудом удерживался от того, чтобы не скривиться и не отвернуться. — Глупо. Впрочем, их опасения небезосновательны. Но я не думаю, что мы ещё увидим их когда-нибудь. Мужчина, мрачный как туча, кивнул. — Винишь меня в этом? — спросил дракон, которому в общем-то было всё равно, что о нём думает конкретно этот человек. И всё же банальное любопытство никуда не делось. — Нет. Ты сделал всё что мог, даже больше. Хотя не был обязан. — Лицо Зераса немного расслабилось и стало не таким хмурым. — Моя вина, что я не смог удержать всех вместе, сохранить единство, когда оно так нужно. — Мужчина явно говорил не только о том, что случилось сейчас, но и о городе. — Нас осталось совсем мало… — Люди быстро п… — Вермиллион запнулся на слове, и пока подбирал другое, Зерас сказал за него: — Плодятся? — Он хмуро хмыкнул. — Да, это так. Но я имел в виду скорее именно жителей Марны. — Вы вольётесь в общину Зарвы и растворитесь в ней всего за несколько поколений. — Это прозвучало грубо, но раз Зерас и так всё понимал, не было нужды смягчаться. И всё же Вермиллион не был нацелен как-то обидеть. — Не стоит волноваться — это не повод. Как не повод и чужой страх, который кто-то был не в силах преодолеть. — Как Вероника это терпит?.. — буркнул мужчина, что дракон, конечно же, услышал, но не стал ничего говорить. Немного помолчав, Зерас заговорил снова: — Вероника очень переживала из-за тебя. И, кажется, до сих пор в шоке. Бьяр устало вздохнул. Ему не хотелось разговаривать, он уже сказал всё, что нужно, ему было больно говорить. И меньше всего на свете он хотел сейчас как-то комментировать эти слова. Дракон снова промолчал. Они шли без остановки ещё довольно долго, стараясь пройти как можно больше до наступления темноты. Присутствие живого, хотя и раненого, дракона заставляло людей делать над собой усилие и держать ритм, не отставать и не просить сделать привал. Лишь иногда кто-то просил воды или останавливался вытащить мелкий камень, попавший в порвавшуюся обувь. Вермиллион чувствовал себя лучше, хотя и ненамного. Но идти в облике человека было легче. Лишь иногда он едва не морщился, ощущая боль в крыльях, как бы странно это не звучало. Однажды в одном из разговоров Болтон сравнила это чувство с фантомными болями. Сейчас крыльев не было, но Бьяр всё равно чувствовал, как они болят, ощущая их у себя за спиной. Сильнее всего болело плечо, из-за чего дракон старался даже рукой не двигать и голову не поворачивать. Хальвард словно знал, что это плечо уже было травмировано. Отсутствие же одного глаза не показалось дракону проблемой, — да, всё это место болело, всё лицо болело — но видел он всё равно намного лучше многих существ, а к бурным эмоциям дракон не был особо склонен, так что лицо мало менялось в выражении. Острое зрение помогло ему увидеть далеко впереди на тракте то, что осталось от ушедших людей. Клочки одежды, немного осколков костей и брызги крови на земле и ближайших к лесу деревьях и кустах. Об этом зрелище Бьяр предупредил Зераса заранее. Но он не стал скрывать это от остальных. Место миновали молча. С наступлением темноты решили всё же остановиться и поспать до появления солнца. Разумеется, если кто-то сможет уснуть. Однако все нуждались в хоть каком-то отдыхе. Не разводя огня, все тесно улеглись по центру тракта — ноги болезненно пульсировали и казалось, будто они всё ещё шли. Лишь Бьяр остался сидеть, внимательно следя за лесом. Мало кто смог уснуть сразу, а кто смог, часто просыпался. Вермиллион видел, что почти у всех были открыты глаза. В какой-то степени дракон даже забавлялся от того, как они дёргались от каждого дуновения ветра и шуршания травы и листьев. Лес уже получил свою кровавую дань — больше никто не умрёт. Вермиллион посмотрел на Веронику, которая лежала недалеко. Девушка сжимала руку Колльбьерна. Никто из них не спал. Лицо Болтон не блестело от слёз, но, как предполагал дракон, оно не выражало ничего. Похоже, Зерас был прав. «Я ей уже не нужен. У неё есть этот паренёк Рейн», — подумал Бьяр и отвернулся. Отчасти, он убил Хальварда и из-за Вероники. Он не желал ей смерти, поэтому и решил сопровождать её и людей до города. И если бы только Хальвард пролежал на развалинах Марны немного дольше… Всё бы обернулось совсем не так. Это кошмарное событие заставило задуматься о многом. Когда солнце вновь осветило землю, никто даже не пытался делать вид, что спал. С синяками под глазами, вконец уставшие, все поднялись и двинулись в путь. Шли долго, обливаясь потом и едва не валясь с ног. Только дракон не казался уставшим и спокойно шагал по тракту немного впереди всех. Тряпье, которым замотали плечо, и рубаха медленно пропитывались кровью. А вдалеке уже виднелись стены Зарвы.