Заря

— Что скажешь? — Оперевшись двумя руками о сиденье, Вероника наблюдала за Вальдемаром. Лекарь, присев напротив, осторожно прощупывал место, где была сломана кость, прежде чем приступить к массажу. Сейчас всё уже выглядело хорошо — никакой опухлости, потемнения кожи и того ужасающего Болтон хруста трущихся друг о друга сломанных костей, когда всё только случилось. И уже даже почти не болело. К тому же ходила девушка вполне нормально, практически не прихрамывая. Но Вальдемар считал, что нужно делать массаж ещё некоторое время. Говорил, что у неё слабые мышцы. Вероника только закатывала глаза — мужчина был в хорошей физической форме благодаря постоянным тренировкам, а она лишь недавно вернулась в нормальный вес после истощения. И он ещё хочет, чтобы у неё где-то там были мышцы. А не пойти ли ему к чёрту? — Может, уже достаточно? Я хорошо себя чувствую. — Очень хотелось потереть виски, одернуть юбку, а потом просто встать и уйти. Вальдемар в своей помешанности на работе просто душил заботой и контролем выполнения всех процедур. Такое кого угодно доведёт. И надо признать, Болтон была уже на пределе.  — Ещё нет, — ответил мужчина, поднимаясь и разминая шею одной рукой. Выглядел он немного уставшим и каким-то отёкшим. Как-либо комментировать почти болезненный вид лекаря было бессмысленно — это уже пройденный не раз этап — поэтому Болтон оставалось и дальше молчать по этому поводу. Да и в данный момент не очень-то хотелось что-либо говорить. — Мне виднее, когда нужно остановиться. И хорошее самочувствие ещё ничего не значит. — Да-да-да. Ты здесь самый умный. С тобой бесполезно спорить. — Болтон поморщилась и стала демонстративно рассматривать многочисленные разноцветные склянки с настоями, вытяжками и эликсирами, расставленными на столь же многочисленных полках. Кабинет лекаря напоминал склад, но это не являлось даже третью от общих запасов. Всё это было давно изучено, осмотрено и не представляло интереса, и именно поэтому увлечённое изучения всего этого богатства вместо послушного взгляда в глаза будет бесить Вальдемара больше всего. Лекарь прищурился. — Со мной и не нужно спорить. Ты должна просто слушаться. — Вальдемар снова опустился перед девушкой и поставил её ногу себе на колено. — Или ты глухая не на одно ухо, а на оба? — Очень смешно, — фыркнула Вероника. Шутки об этом — просто верх гениальности. — Я под впечатлением. Браво. — Она всё же удержалась и не стала хлопать. Вальдемар, несмотря на злость и явное раздражение, не сделал ей больно сейчас, так что не стоило перегибать палку. — Рад стараться. Болтон только повторно фыркнула, но не стала продолжать конфликт. Никто ни на кого не обижался — подобные перепалки для них привычное дело. Однако это не мешало сидеть с недовольным лицом весь остаток процедур. Своё напряжение девушка вымещала на юбке своего платья, которую, для облегчения работы Вальдемара, пришлось задрать чуть выше колена. Теперь юбка была безбожно помята, и в таком виде предстояло проходить весь день. — Какая интересная картина, — с ходу прокомментировал Наг, бесшумно появившийся в дверном проёме с чем-то круглым и, возможно, съедобным в руках. Вид у Змея был довольный и даже немного наглый. Очевидно, он был горд тем, что появился незаметно и застал такой момент, и его даже не волновало, что Вальдемар был врачом, а Болтон пациентом. Впрочем, на его слова никто не ответил. Лекарь коротко обернулся, а Болтон ненадолго отвела взгляд от склянок. Не получив должной реакции, Наг немного скис. — Впрочем, ничего нового. — Змей скучающе усмехнулся, всё ещё в надежде на хоть какую-то колкую фразу в ответ. По-хозяйски пройдясь по комнате, он уселся за рабочее место Вальдемара. И только из особой симпатии к лекарю он не стал закидывать ноги на стол. Молчание вновь было ему ответом, и Наг почти что растерялся, чувствуя, будто говорит сам с собой. — У вас тут так спокойно и тихо, просто прелесть. — Наг внимательно следил за реакцией. — Даже как-то слишком тихо. Я посижу с вами. Со мной, глядишь, и веселее будет. А то вы оба такие кислые. «Разве ему не нравится быть в кругу всеобщего внимания? — подумала Вероника, слегка приподнимая брови. — Чего ему здесь-то понадобилось?» — А как же твоя работа? — спросил Вальдемар, даже не собираясь ругаться и как-то сгонять наглого Змея. Никому не было позволено занимать его стол, даже Веронике, однако Нагу было можно. И то, что ему можно, а ей нельзя — просто невозможная хрень. Иногда Болтон казалось, что Вальдемар к нему неровно дышит, поэтому и позволяет всё, что другим недоступно и находится за гранью терпимости лекаря. Однако сколько бы времени не проходило, в коллекции Змея он не появлялся, и всё это безобразие продолжалось. — Ты уже всё сделал? Насколько мне известно, сегодня были большие планы. — Ты же знаешь, какой я сильный — я быстро со всем справился. Все эти балки для меня ничего не весят, — с довольным выражением лица сообщил Змей, отложив яблоко и принимаясь шариться на столе у лекаря в поисках чего-нибудь интересного. Особый восторг у него в своё время вызвали склянки с заспиртованными мелкими тварями из леса или их частями, и одним обнаружением его интерес не ограничился. Теперь подобные вещи хранились подальше от загребущих рук, однако не было предела любопытству Нага, и сдаваться он не собирался. И если не на столе, то в ящиках он точно должен был найти что-то достойное. — Сегодня мы должны были закончить крышу, и для этого мне пришлось показать себя во всей своей красе. — Ты, наверное, произвёл фурор, — буркнула Болтон. Он был не самым приятным на вид существом. Эдакая ошибка природы, которая вышла не то человеком, не то огромной змеёй. — Да не особо. — Наг пожал плечами, пока увлечённо рылся в ящике. — Всё же шло по плану, мне просто было удобнее всё делать не в этом облике. Я даже никого не напугал. Так, все покривились немного. Мол, смотрите, какая мерзкая тварь. На себя бы поглядели. Все такие тощие, мелкие, бледные, скучные. Зубов нет, клыков нет. Да и мозгов, кажется, тоже нет. — Змей выпрямился, задумчиво, почти философски глядя вдаль. — А у кого вообще здесь есть мозг? — Раз ты говоришь, что мы все такие безмозглые, может, пойдёшь и поможешь бедолагам? Очевидно, без тебя стройка обречена, — отметил Вальдемар, встречаясь с Болтон взглядом. Удивительно, что он всё ещё был спокоен, и руки, мнущие её ногу, ни на секунду не сжались сильнее, чем нужно. — Вальдемар, ты такой самокритичный и такой добросердечный. — Наг умилённо вздохнул. — Ты так переживаешь из-за других. Но тебе же может быть нужна моя помощь. А ты ведь мой друг. Я не могу тебя бросить во тьме. Болтон почему-то занервничала. Ей не нравились все эти намёки. — Спасибо. — На лице лекаря промелькнула ухмылка. — Раз ты так беспокоишься обо мне, то иди спроси Давена о деле для тебя. Этим ты мне лучше всего поможешь. Змей развёл руками. — Нетушки. — Он подмигнул Веронике, принимаясь крутить между пальцами ножницы и пугающего вида зажим. — Я к нему не пойду. Я не хочу идти на какое-нибудь дежурство, или чтобы меня опять тяжести таскать заставили. Я хочу предоставить услугу именно тебе, а не городу. Вальдемар обернулся к Змею и прищурился, заметив у него в руках свои инструменты. — Тогда положи мои вещи на место и сиди тихо. Я работаю. — Да ты просто лапаешь Веронику! — воскликнул Змей, но найденные в столе инструменты всё же отложил. Однако это не значило, что через некоторое время он не примется снова с ними забавляться. Болтон рассмеялась каким-то нервным смехом, в то время как Вальдемара даже не удалось смутить или развеселить. — Допустим. Лапаю. И что с того? Ты отвлекаешь меня. Так или иначе. Девушка удивлённо посмотрела на мужчину, а потом залилась таким хохотом, что Вальдемару пришлось прерваться. Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Да уж, Змей как в воду глядел. С его приходом и правда вышло веселее. Наг же состроил кислую мину и затих. Девушка стала наблюдать за ним. Довольно долго он сидел спокойно, а потом зевнул так, что челюсть потеряла естественные пропорции и будто бы сломалась. Вероника никак не могла привыкнуть к такому. Даже сам Вермиллион признал, что способности Нага внушают уважение. Но сказано это было, когда непосредственно сам уважаемый объект находился далеко от города на очередной охоте. Сообщать ему подобное в лицо никто не собирался — а то совсем нос задерёт. Змей мог изменить почти любую свою часть тела, что не стеснялся демонстрировать по поводу и без. Зевание — его постоянный трюк. Ещё один коронный номер — это поедание чего-нибудь большого, что в рот к обычному человеку целиком не влезет. Страшно было представить, что начнётся дальше, если Наг узнает о словах дракона. — А Давен… Он никуда не собирается? — Болтон посмотрела на Вальдемара, отвлекаясь от Змея и мыслей о его возможностях. В конце концов, Змей не слишком серьёзен во всём, что окружает его, а вот узнать, собирается ли очередной отряд за стены, было чем-то более существенным. От таких вылазок сейчас многое зависит — у Совета много планов. Возможно, однажды им даже удастся наладить связь с городом Рагнара. Это откроет столько возможностей… Там люди совсем другие — они так много знают и умеют. Вряд ли они бы даже стали винить дракона, сжёгшего Марну, за его поступок. Люди из Зарвы, например, всё ещё не простили Вермиллиона. Однако многие признали, что дракона спровоцировали, и что сейчас не имеет смысла продолжать вражду. — Сейчас нет, ведь Бьяр улетел. Может позже, когда он вернётся… Возможно. — Вальдемар проигнорировал ещё один демонстративный зевок от Нага, а так же несколько обиженный взгляд. Мол, вот с Вероникой ты разговариваешь, а меня заткнуться просишь. — А зачем тебе? Какие-то планы? — Просто интересно. Я его, кстати, давно не видела. А вы вроде как друзья… — Мы оба работаем. Наг обиженно фыркнул и отвернулся, но слушать не перестал. Зачем вообще людям куда-то собираться? Пусть сидят в городе. Он посмотрел за окно, вид из которого, в целом, открывался неважный. Однако и смотреть сегодня было не на что — с ближайших гор опустился туман. Он почти сливался с низкими серыми тучами, которые наконец-то после долгих недель жары закрыли небо и проклятое солнце. Наступила долгожданная прохлада. В этой несчастной коробке из бревен и камня было едва ли теплее, чем на улице, что разительно отличалось от многих других зданий, где бывал Наг. Но ни Болтон, ни лекаря это не беспокоило — им было привычно подобное, да и для их работы хорошо. Но ведь и он не за теплом пришёл. Такая погода нагоняла на него сонливость, и ему хотелось свернуться где-нибудь в тишине и уснуть, пока вновь не потеплеет. Впрочем, сейчас не время было спать. Место не то, время не то, да и если бы ему действительно хотелось уснуть и пропустить всё веселье, его бы здесь не было. Вероника и Вальдемар, взбодрённые Нагом чуть раньше, ещё немного поговорили, однако всё же позже замолчали, не продолжив вялый разговор. Девушка изредка смотрела в его сторону, гадая, отчего он такой тихий, а лекарь просто делал вид, что они здесь лишь вдвоём. Такой поворот вещей Змея вполне устраивал, впрочем, как и остальных присутствующих. Вскоре, правда, пришлось пересесть на кушетку для посетителей, потому что Вальдемар закончил с массажем, и все вернулись на свои рабочие места. Лекарь за свой стол, а Вероника ушла в другую комнату, где был уже её личный стол. Раньше мужчина и девушка работали в одной комнате, но с недавних пор оба пришли к мнению, что им лучше не делить одно помещение. Хватало и того, что они в одном доме. А иначе — кто-то в конце концов не выдерживал и раздражался, наблюдая за чужой работой и постоянно комментируя, что, по его мнению, делалось не так. Даже как-то скучно стало, когда из дома лекаря перестала доноситься ругань. Молчание, как ни странно, нарушил сам Вальдемар, когда Наг уже увлечённо листал один из справочников по травам, при этом ловко подкидывая принесённое с собой яблоко. — Положи книгу, где взял. — Мужчина отвлёкся от перебирания каких-то загадочных свитков, грудой лежащих во внушительного вида ящике. — Я же не собираюсь её есть. Да и руки у меня чистые. Не стоит волноваться, — тут же оскалился Змей, прекрасно понимая, из-за чего Вальдемар так нервничал. Наг сам видел, как лекарь лично подолгу перемещал каждую веточку, каждый листок, как долго сидел над каждой строчкой текста. Это был огромный труд. — Если порвёшь или хоть как-то испортишь… Завяжу в узел и заставлю жрать самого себя. — Конечно-конечно, — продолжил улыбаться Наг, прекрасно понимая, что завязывать в узел будет не Вальдемар, а Бьяр. С них всех станет пожаловаться дракону, которого, правда, давно не было.

***

В последнее время он улетал всё дальше и дальше на юг, удаляясь от Зарвы на целые сутки пути. Он летел высоко в небе, отбрасывая тень на простирающиеся под ним редкие облака, которые сгущались в одну серую массу далеко за спиной. Видимо где-то позади, может, даже и в городе сейчас сгустилась мгла, и там уже не так тепло, как здесь, и совсем нет солнца. Но на такой высоте воздух был холодным, колким, и иногда с неба срывались мелкие снежинки. Этот снег пока что не долетает до земли, но уже совсем скоро станет достаточно холодно, чтобы всё покрылось белой пеленой. Приближалась самая любимая Бьяром пора года, когда редкие поля желтели, а лес наполнялся самыми необычными цветами палитры. Во всём этом разнообразии оттенков всегда было приятно видеть всё такие же зелёные огромные сосны и ели. Он вылетел из туч и окинул взглядом то, что под ним. Это были горные места, покрытые густым хвойным лесом. Дракон видел сквозь ветви, как кто-то крался в тени пихт или прыгал с ветки на ветку. Из-под самых крон изредка вылетали птицы. Всё это мало интересовало Вермиллиона, ему не было дела до спугнутых кем-то птиц и недостаточно крупной для него добычи. Всё это несущественные мелочи, никак не соотносящиеся с целью его полёта, но взгляд по привычке за них цеплялся. Меж сопок же тянулись тонкие, неглубокие речки с чистой водой, упорным потоком стремясь к подножью. Иногда некоторые впадали в небольшие озёра или же вытекали из них, тонкой нитью собираясь в новые ручьи и речки, исчезая между камней, ветвей и склонов, теряясь в тени. И вода везде оказалась настолько прозрачной, что были видны гладкие тёмные камни на дне и сверкающая чешуёй рыба. Что-то здесь казалось Бьяру отдалённо знакомым, напоминающим о местах, где он жил. Причём, как став драконом, так и будучи ещё человеком. Сосны и горы словно кто-то вырезал из его воспоминаний, убрав при этом весь снег и лёд, весь холод, пронизывающий до самых костей, который теперь дракон и не способен почувствовать в полной мере. Сколько уже подобных мест он видел за последние месяцы, и даже за годы, сколько раз видел смутные отголоски прошлого в одинаковых пейзажах гор и леса. Сопки проносились внизу одна за другой. Дракон прекрасно понимал, что это лишь наваждение, всего лишь воспоминания, вызванные одиночеством. Челюсть свело от непрошеного желания оскалиться в попытке улыбнуться от собственных грёз. Он расслабленно взмахнул крыльями, снимая напряжение с тела и немного отвлекаясь на это чувство. Полёт приносил ему ни с чем не сравнимое ощущение свободы и покоя, и как бы он не злился, несколько часов в воздухе приводили мысли в порядок. Ему нравилось летать одному, далеко от людей, не обременяя себя давлением города с его почти не прекращающимся раздражающим звоном кузниц, гулом сотен голосов и омерзительным смешением запахов. И всё же, Вермиллиона грела мысль, что летит он не бесцельно, не для банальной охоты или просто от скуки, чтобы расслабиться. Осознавать важность своих поисков, своего пути, а также знать, что тебе есть куда возвращаться, и что тебя там ждут и надеются — пусть даже то место не особо нравилось, — всё это действительно вносило смысл, отчего окружение играло новыми красками. Пусть даже в этих красках были и мрачные тона. Вдали что-то отбросило сияющий блик на солнце, и Вермиллион сразу напрягся, концентрируя внимание. Чешуя сверкала как драгоценные камни, и при каждом вздохе яркие отблески солнечных лучей мелькали по округе, разукрашивая светлыми пятнами кроны и склоны. Один из бликов от этой чешуи ударил в глаза. Вермиллион не обманывал себя тем, что остался не замеченным — он был единственным, кто мелькал меж облаков. Птицы так высоко не летают. Бьяр не спешил отступать, но осторожничал, выписывая широкие круги в небе над сильно пострадавшей складкой между гор. Он летал так долго, что это переходило уже все границы терпения, но никак не мог заставить себя приземлиться. Белый гигант лишь безмолвно наблюдал за ним мутными, белёсыми глазами. Лес сильно пострадал от присутствия столь гигантского существа, и когда-то густая низина теперь была полна упавших, сломанных деревьев, чьи стволы полопались в щепки, и даже Бьяру хватало бы здесь места, чтобы держать вежливую дистанцию. Хотя сам Вермиллион и на подобное отреагировал бы агрессивно, не говоря уж про то, что уже схватил бы самого себя и перекусил пополам, будь он на месте этого дракона. Он никогда не отличался терпимостью к посторонним, находящимся рядом с собой. Но этот гигант лежал спокойно. Лишь широкие ноздри гигантского ящера втягивали воздух с такой мощью, словно старались вобрать в себя все запахи мира. Его дыхание и было шумным и тяжёлым. Вермиллион, напрягаясь всем телом, тоже осторожно принюхивался, кружа над долиной. Все это казалось таким глупым. Этот дракон мог раздавить его одним махом, сбить одним ударом хвоста и просто наступить лапой на спину, или легко перекусить позвоночник, а он собирается поговорить с ним. Выяснить, как он относится к людям, и заручиться поддержкой. Это было опасно, безрассудно. Такое всегда связано с риском. Особенно сейчас, когда лишь небольшая горстка людей делает шаги к новому будущему, и никто ничего пока что не знает. Но именно от того, появятся ли у людей могущественные союзники, будет зависеть успешность планов. «Смогу ли я?..» — Вермиллион напряжённо рассматривал шипастый гребень на спине гиганта. Помедлив ещё немного, он всё же грузно приземлился, разломав лапами несколько поваленных сосен. Когда никакой реакции не последовало, Бьяр осторожно пригнулся, готовый в любой момент отскочить в сторону. Он следил за каждым движением мощных челюстей и поэтому вздрогнул, когда чужой голос прогремел не то в голове, не то в округе. — Вот мы и встретились вновь. Вермиллион зашипел и начал пятиться. Он никогда бы не забыл голос того, кто его создал. Это был голос Вегейра. Не было никаких сомнений. Вегейр медленно поднялся на ноги, и земля содрогнулась, затряслась. Словно волны, расходящиеся по воде от упавшего в озеро камня. Казалось, всё пришло в движение. Уцелевшие сосны огромными маятниками раскачивались, хрустя ветвями и стволами. Дуновение ветра — и они так же, как и многие другие деревья, окажутся на земле, усыпав её зелёными иглами. Стайка птиц, пронзительно крича, взвилась в воздух, спеша убраться подальше. Вегейр возвышался над сопками, словно ещё одна гора, и птицы, пролетавшие рядом с его головой, казались насекомыми. Он был настолько огромен, что было странно, как он вообще может двигаться. Вермиллион впился в землю когтями и развёл крылья, смотря на сородича снизу вверх. Он не мог поверить в происходящее и не знал, что делать. То ли пытаться сбежать, рискуя вызвать на себя гнев гиганта, то ли остаться и ждать своей участи. Бьяр не знал, чего можно ожидать. Он застыл на месте в оборонительной позе. Правда, она вряд ли его спасёт. Враг слишком превосходил его силами. Это была встреча, на которую Вермиллион и не надеялся. Какова была вероятность повстречать Вегейра, если не было уверенности, что он вообще жив? Эксперимент с Вероникой был лишь каплей от того, что с ним сделал этот гигант — конечно, Вермиллион сомневался. И вот они встретились. Бьяр зарычал, почти что взвыл, когда гигант приблизил к нему голову. Вермиллион попятился, качая головой и скалясь, а Вегейр наблюдал, изучал, и будто сам воздух потяжелел под этим пристальным взглядом. — Жизнь тебя потрепала с тех пор, как мы расстались на дне озера. — Мутные глаза гипнотизировали, обездвиживали. Бьяр помнил, как эти глаза, ещё не утратившие свой жёлтый цвет, смотрели на него из глубины. Он не дышал, затаил дыхание, ждал, что будет дальше. Из пасти валил дым и глубоко в глотке разгорался огонь. Вегейр тоже оскалился. — Ты собираешься напасть на меня, как на моё дитя? — спросил он, и в его голосе прозвучали нотки упрёка, но не злости. Вермиллион же так жадно и в тоже время с таким ужасом рассматривал своего создателя, что был не готов на что-либо отвечать. Он даже не услышал последних слов, ошеломлённый и не знающий, что сказать. Так много из того, что он знал, теперь потеряло смысл из-за этой встречи. Это было настоящим шоком и ударом, и чтобы прийти в себя, Бьяру нужно было несколько минут, которых у него не было. Мощно, резко, как удар ножа, что-то вошло в его сознание. Что-то знакомое и в то же время совершенно чужое. И не было возможности хоть как-то закрыться, остановить, лишь с ужасом осознавать, насколько схоже это чувство с ощущением самого себя. Вегейр влез ему в голову и смотрел, изучал, получая ответы на все свои вопросы — на те, что прозвучали, и на те, что ещё предстояло задать. Снисходительным тоном, словно малому дитя, он произнес: — Ох, не стоит бояться и сопротивляться. Я лишь посмотрел. Вермиллион оскалился, собираясь высказаться, но не смог выдавить из себя ни единого слова, кроме рычания. Такого жалкого, больше похожего на скулёж. Он и впрямь растерялся, просто потерялся. Он не мог говорить в этой форме, но отчего-то ему теперь казалось, что может. Хотелось винить в этом Вегейра, но это было столь же глупо и жалко, как и собственное поведение сейчас. Вегейр виноват, вмешавшись, но над обвинениями он только посмеётся. Он будет считать, что у него есть право так поступать. Бьяр это понимал. Из него столь грубо вытащили всю информацию, и это просто выводило из себя. Вермиллион всё больше злился. Вегейр поднял голову к небу, словно насмехаясь, обнажая шею, не обращая внимания на своё дитя, ощетинившиеся в стороне. — Вы оба еще так молоды. Так горячи… И столь неопытны. Я видел, как много у тебя вопросов, как много пробелов в твоих знаниях. Мне стоит преподать тебе несколько уроков. Может, тогда вы станете спокойнее. Я познакомлю тебя кое с кем. Вегейр взревел. Его рёв разносился по округе, ударяясь эхом об сопки и скалы. Всё затихло, затаилось всё живое. Вермиллиона словно сковала невидимая сила, но инстинкты призывали его вцепиться своему создателю в глотку, пока есть шанс. Но даже когда вдалеке послышался ответный рёв, Бьяр не пошевелился. Это была не ярость, не страх, и даже не удивление. Скорее разочарование. К ним стремительно приближался алый дракон.

***

Вероника без особого настроя на работу расставляла по полкам склянки с отварами и мазями. Некоторые нужно было выбросить, на некоторых отклеились или оторвались этикетки, а некоторые были лишь недавно приготовлены и просто не заняли своё место. Дело было не трудное, но нудное, да и к тому же, чтобы поставить некоторые, приходилось вставать на небольшую, но пугающую Болтон лестницу. Пусть она и не врала, что нога её не беспокоит, некий страх и неуверенность травма таки принесла. Вероника как могла откладывала общение с лестницей, понимая к тому же, что для завершения работы требуется помощь либо Вальдемара, либо Нага. А судя по приглушённым разговорам и тихому плачу, к лекарю пришла очередная пациентка, и отвлекать Вальдемара не хотелось. Выждав приличное время, Болтон решила всё же покинуть свой кабинет. Она уже закончила все запланированные дела, и оставались только эти проклятые банки. Не было смысла тянуть дальше. Женщина сидела на стуле перед столом Вальдемара и всё ещё всхлипывала, шмыгая носом. Не успела Болтон и слова сказать, как женщина тихо завыла и, закрыв лицо руками, заплакала вновь. Вероника вопрошающе посмотрела на лекаря, но тот лишь рукой махнул. Мол, сам справлюсь. Наг хитро сверкнул глазами из-за книжки, довольный представлением. Проигнорировав эту змею, девушка решила долить воды в пустой стакан, стоящий перед женщиной на столе. — Моя помощь требуется? — всё же спросила для вежливости Вероника у Вальдемара, вручая стакан в чуть дрожащие руки. Женщина в знак благодарности кивнула, но вышло это дёргано и нервно. Это напомнило Болтон, как её саму трясло, когда умер Рейн. Мужчина покачал головой, и девушка отвлеклась от ещё свежих воспоминаний. — Ладно. Наг, поможешь мне с работой? — Я не хочу… — протянул он, делая слезливое выражение лица, словно его мир просили спасти, а не склянки расставить по полкам. Ему и правда не хотелось уходить. Змей собирался досмотреть всё до конца, уж больно интересно было, чем дело кончится. Эта женщина просто пришла и разревелась, и было интересно, как Вальдемар разрешит ситуацию. — Тогда хрен с вами, — буркнула Болтон. Настроения и так не было, а тут ещё и помощи ни от кого не дождёшься. — Пойду, пройдусь тогда. — А как же твоя работа? — тут же отвлёкся от женщины лекарь. Он с подозрением посмотрел на Веронику, словно она собиралась сбежать из-под следствия. — Мне нужна помощь, но вы все очень заняты, а Эйлы снова нет. — Вероника лишь развела руками, поворачиваясь к двери. С этим было сложно поспорить, и Вальдемар не стал возражать. — Узнай про Эйлу на воротах. Она ушла по моему заданию ещё утром, и её до сих пор нет. — Хорошо. Покинув дом, Болтон сразу направилась в сторону ближайших ворот. Однако шла настолько медленно, насколько было возможно, не раздражая саму себя своей же медлительностью. Эта женщина, Ньяда, была одной из тех, кто потерял семью, когда они с Бьяром впервые посетили этот город. Вероника знала их всех в лицо. В своё время, Зерас позаботился, чтобы для Болтон претензии этих людей не стали сюрпризом. Так что эти слёзы — вполне нормальная реакция. И Болтон прекрасно понимала страдания этих людей. Это были последствия. Они всё ещё преследуют её. Эгоистичная просьба о помощи у дракона. Вермиллион выполнил свою просьбу, но сколько он убил, выполняя её. Болтон не обманывалась тем, что тоже многое потеряла в этом путешествии. Она обрекла на страдания не одного человека в размен себе. Оставалось лишь надеяться, что удастся принести в этот мир куда больше хорошего, чем плохого. Но всё же так печально, что из-за одной просьбы столько всего произошло плохого. Хорошее тоже было, но на фоне всех смертей, всей боли… Всё хорошее меркло. Что же будет дальше? Бьяр несколько раз едва избежал смерти. Ифрит умер. Рейн умер. Марна сгорела. Собственное тело не выдержит повторных испытаний. Было ли это достаточной расплатой? А что если что-то случится из-за Нафалара? Или если Наг всё же навредит кому-то из города… Даже не со злым умыслом, а случайно. Стерпят ли жители Зарвы, которые с таким трудом принимали все изменения?.. Мурашки по коже от таких мыслей. Вероника поёжилась. Хотелось поговорить с Бьяром, но он улетел. Ночью бил колокол, который, наверное, полгорода разбудил и заставил понервничать. Вермиллион мало думает о тревогах других. И когда теперь они снова увидят его? Болтон поморщилась. — Признай, только ты и хочешь его видеть. — Её голос не было слышно из-за шума работающих кузниц. В городе сейчас кипела жизнь и работа. Мужчины ковали различные гвозди, инструменты, трубы и решётки. За стенами валили деревья. Всё благодаря ставшему более безопасным лесу и пещерам. Теперь люди могли добывать больше материалов за пределами города, да и знания Болтон заметно сдвинули прогресс. Сейчас в разработке была система канализации для небольшой рыбацкой деревни у озера, располагавшегося не так далеко от города — макеты проектировали как местные умельцы, так и сама Болтон. Раньше оно считалось опасным, но с тех пор, как там полюбил плавать и охотиться Наг, в округе стало заметно спокойнее. Женщины тоже работали. Те, кто был постарше и несколько молодых плели сети. Другие женщины занимались плетением тканей, а часть красила то, что было готово. И не нужно было забывать про обычные повседневные дела, никак не связанные со строительством. В городе определённо стало лучше, появилась вполне выполнимая цель для существования, а сковывающий страх уступил место ощущению защищённости и способности дать отпор. Но в моменты, когда старые несчастья выплывали наружу, тяжело было воспринимать всё с оптимизмом. Везде мерещился подвох и провал. Легче не становилось, но впереди уже виднелся пост наблюдения у южных ворот, и пришлось собраться с мыслями. Эйла ушла из города утром и до сих пор не объявилась. С не самым хорошим предчувствием Болтон направилась прямо к страже. Мужчины встретили её дежурными приветствиями, на что Болтон ответила в схожей манере, после чего и задала свой вопрос. Паники это не вызвало, но без легкого беспокойства не обошлось. Вероника скрестила руки на груди, ожидая ответа. — Эйла? Помощница Вальдемара? — Мужчины переглянулись, принимаясь листать книгу, в которой вели учёт всех, кто покинул стены, а затем вернулся. — Она не проходила через эти ворота. Якоб, поднимешься на стену? — Мужчина постарше, близкий к тому, чтобы называться пожилым, протянул парню какой-то листок. Болтон подозревала, что с именем и временем. — Конечно. — Якоб быстрым шагом направился к стене, после чего принялся торопливо подниматься по лестнице. Это было быстрее, чем петлять между домами и улочками. Его не было несколько минут, и Болтон от скуки рассматривала новые наблюдательные вышки, построенные не так давно. — Я слышала, что собираются расширять стену… — Вероника взглянула на мужчину, с которым осталась у ворот. — Всё верно слышала. Говорят, что собираются налаживать торговлю с ближайшим городом, — отозвался дежурный, но без особого оптимизма. Похоже, идея ему не очень нравилась. — Рыбой, говорят, торговать будут и мехом. Сначала бы ту деревню построили, и потом уже загадывали, что да как. Да и что нам сможет дать другой город, кроме какой-нибудь заразы? — Но Совет же хочет, чтобы все знали о планах. И раз собираются торговать, то считают, что будет чем. — На самом деле девушка так же не понимала, на чём будет строиться торговля, когда никакого спроса-то и не было ни на что. В Зарве всего было достаточно, и чем будет платить другой город за, допустим, какие-то украшения или же изобретения. Тем более что и общей валюты нет. Как проводить оценку той или иной вещи? — Да. Но планы же какие-то невероятные. Наверное, они вообще ещё один город на том озере собираются строить, а не одну деревушку. — Это было бы… впечатляюще. Можно было бы переехать в новые дома, в которые были вложены все новые знания… Или вам и это не по нраву? — Если уж и такое ему не понравится, то он просто из тех, кому претит всё новое и любые изменения. — Если там будет лучше, чем здесь, то почему бы и нет? Но всё же, всё это звучит невероятно. — Мужчина покачал головой, и замолчал. Болтон была согласна. Планы были невероятные, однако, хотелось бы увидеть, как всё это воплотится в реальность. Город строить они ещё не готовы, но пройдёт немного времени, и всё станет возможным. Вскоре вернулся Якоб. Немного запыхавшийся, но в целом, спокойный, и на сердце Вероники стало легче. Значит, всё в порядке. — Она прошла через северные ворота несколько часов назад. Может, она просто домой пошла? — парень облокотился об стол. Взгляд его карих глаз с интересом скользил по рыжим волосам Болтон. Они отросли, и она закалывала их острой шпилькой из кости — как ни странно, подарено это было Нагом в качестве извинения за сломанную ногу. И теперь уже не цвет волос привлекал внимание, а это оружие, которое Болтон готова была пустить в ход, если понадобится. От какой-нибудь твари не спасёт, но от человека — вполне. — Возможно. Пойду туда. Мы просто волновались, что она вообще в город не пришла. Спасибо за помощь. — Вероника попрощалась с дежурными и отправилась в дом Эйлы. Девушка жила в северной части города, так что не удивительно, что она прошла через северные ворота, так было ближе. Но она должна была сначала зайти на работу, из этого отталкивалась Вероника, а не от того, что Эйла пойдёт домой. Почему она не пошла работать? Почему ничего не сообщила, не передала никакой весточки. Да даже от тех же дежурных, от них можно кого-то послать. Болтон, задумавшись, не особо смотрела по сторонам — спотыкаться было не обо что, падать ничего сверху не собиралось, дороги все знакомые. Иногда кто-то из проходящих мимо здоровался, и Вероника отвечала невпопад, продолжая строить догадки. Один раз её едва не сбили с ног дети, и, пригрозив шалопаям пожаловаться их родителям, Болтон внезапно для себя заметила, что на крыльца нужного ей дома, до которого она наконец-то дошла, стоит Эйла, и целуется с каким-то блондином. «Мы там о ней волнуемся, а она здесь личную жизнь устраивает. Вот зараза». Уперев руки в бока, Вероника решила не отвлекать парочку, и не выяснять, что да как. Она просто пойдёт, расскажет Вальдемару всё, что видела. А он пусть сам разбирается. Эйла же его подчинённая. Настроение, пожалуй, окончательно испортилось. В голову снова пришёл Рейн, а вместе с этим мысли о его смерти, после чего в голову, конечно же, влез и Вермиллион. Тоскливо посмотрев в небо, Болтон помолилась, чтобы Бьяр вернулся из своего очередного отлёта целым и невредимым.

***

 — Значит, говоришь, целовалась с каким-то парнем на крыльце… — Вальдемар покрутил в руках нож, которым только что резал корень. Болтон кивнула, откинувшись на спинку стула. Она не беспокоилась о ноже — лекарь конечно суров, но не настолько. Но вот хихикающий Наг порядком действовал на нервы. Но оно и понятно, отчего он смеялся — предвкушал будущий нагоняй. Да и ему всегда нравилось, когда ругают не его. Веронике всё же стало жаль Эйлу, и она решила немного вступиться за неё. — Я не думаю, что она спешила к этому парню… Думаю, так сложились обстоятельства. Возможно, она хотела ненадолго зайти домой, а по какой-то причине пришлось задержаться. — И эта причина кроется в его светлых волосах, голубых глазах и… — начал было Наг весёлым голосом, едва сдерживая смех, но заметив убийственный взгляд Вальдемара — замолчал. Вероника чуть выгнула бровь. — Как бы там ни было, я узнаю версию Эйлы, а уже потом назначу наказание, или, может, отстраню от работы. — Вальдемар отложил нож и пошёл мыть руки. Он был немного расстроен. — Она должна была принести мне кое-что. Это не было срочно, но так пропадать нельзя. Сначала работа, а потом всё остальное. — Но можно же совмещать. — Наг с надеждой посмотрел на Болтон, словно она могла его поддержать. Девушка лишь широко открыла глаза, недоумевая, что за неожиданный поворот. — А тебя никто не спрашивал! — рявкнул лекарь, и Вероника вздрогнула, но он тут же извинился: — Прости, Вероника. Наг, давай, иди отсюда. Сил тебя терпеть уже нет. Тебя сегодня слишком много, и ты слишком болтливый. — Я больше так не буду. — Эта детская фраза звучала почти как издевательство, и девушка невольно затаила дыхание, ожидая ещё одного взрыва Вальдемара. Да, иногда это случалось, и хотелось в такие моменты быть подальше. Но взрыва не последовало, и мужчина окинул Нага пристальным взглядом. — Последнее предупреждение. Последний шанс. Ещё слово не так скажешь — выгоню. Широким шагом Вальдемар вышел из кабинета, оставив немного удивлённую Болтон и крайне благодарного Змея вдвоём. — Она ему сердце разбила, — доверительно прошептал Наг через несколько минут затишья, уповая на то, что Болтон его не сдаст. — Должна была прийти к ему, а она… Эх, не думал, что у Вальдемара всё так грустно. — Будешь шутить на эту тему, я всё ему расскажу. — Болтон, конечно, была не против посмеяться, но не над таким. Хотелось сохранить ещё хоть каплю собственного достоинства. Тем более, вдруг Вальдемар вернётся. — Да ладно тебе. Я, в общем-то, серьёзно. Вероника недоверчиво передёрнула плечами. Ей всегда казалось, что Эйла Вальдемара раздражает даже больше, чем она сама. Или это накладывались собственные эмоции? Всё же, она выгораживала убийцу Рейна… И Болтон до сих пор это помнила и злилась. — Не знаю, я всегда думала, что она его бесит. — Девушка озвучила свои мысли и потёрла шрамы на руке. — Он на неё все время ругается. — Он на всех ругается. Но в целом да, он орёт на неё чаще, чем на тебя. — Наг хмыкнул на то, как его собеседница закатила глаза. Ему нравилось вот так сплетничать. Да ещё и в такой щекотливой обстановке, когда Вальдемар может вот-вот вернуться. Он-то сам услышит, как лекарь идёт, а вот Болтон может сболтнуть что-нибудь. — Может, это признак его особого отношения к ней? Вроде как таким образом он скрывает свои чувства? — У него особое отношение лишь к тебе. И если говорить о чувствах, то как предмет его любви я вижу лишь тебя, уж прости. — Вероника едва сдерживала улыбку от того, как вытянулось лицо Змея. Пожалуй, ради такой реакции стоило это озвучить. Но ведь действительно, любого другого человека в этой ситуации он бы выгнал, а вот Нагу дал «последний шанс». — Оля-ля-ля, не ожидал от тебя такого. — Наг улыбнулся, а потом издал преувеличенно печальный вздох. — Я конечно не против, и ты же видишь, я всегда тянусь к нему. А он… Отталкивает меня. — Ему нужно время, — Болтон старалась не рассмеяться, наблюдая за тем, как Змей утирает невидимую слезу. Актёр чёртов. В конце концов, что девушка, что Змей согнулись пополам от хохота, а по возвращению Вельдемара, который наверняка понял, по какому поводу веселье, поспешили уйти из его кабинета, чтобы не нарваться на неприятности. Иначе он им головы открутит. Они перебрались в её кабинет и, продолжая хихикать и улыбаться, занялись делом. Причём Змей даже не сопротивлялся, а сам принялся помогать. Видимо теперь, когда они вместе прошлись по Вальдемару, помочь было не так уж лениво и зазорно. — Наг, ты ведь что-то знал… Я не говорила, что парень, который был с Эйлой, блондин. А ты что-то там начал про светлые волосы. Я таких подробностей не рассказывала. — Вероника с интересом смотрела на Змея. — Кто знает. — Он загадочно улыбнулся. — Сначала я подумала, что это вообще ты. Но потом вспомнила, что ты всё это время доставал Вальдемара. — Я не удивлён. Все беды из-за меня по мнению всех в этом городе. — Он безразлично пожал плечами. Было в этом что-то… печальное. — Ты сам виноват. Но… прости. — Вероника почему-то чувствовала себя неловко. Всё же есть границы подозрительности. И кажется, они их переступают. — Одного прости мало, — рассмеялся Змей, не поворачиваясь. Он наверняка шутил, но Болтон задумалась. — И что ты хочешь? — после некоторой паузы спросила она. — Я заслужил поцелуй? — Девушка сразу показала ему кулак, чем вызвала лишь смех. Он даже всерьёз это не воспринял, прекрасно понимая, что Вероника никогда не сможет дать ему достойное сопротивление, и если он захочет, то сделает что угодно. Другое дело, что есть тот, кто может заступиться за неё. Но и это можно обойти. Правда, сейчас его удивило, что она спросила, чего же он хочет. Он решил копнуть глубже. — Даже если я стану похожим на Бьяра? — А ты можешь? — настороженно спросила девушка. Конечно, она не собиралась целовать Нага, но она не могла не спросить. По многим причинам. Они уже знали, что он может изменять своё тело и становиться похожим на различных людей. Но Бьяр ведь не человек. Наг загадочно улыбнулся, довольный реакцией и вопросом. Болтон тут же всё поняла, и спохватилась. Отвечать подобным образом — самой себе копать могилу. Нельзя было покупаться на такое. Она и так рискнула, когда спросила о его желаниях. А тут… И на что она надеялась? — Вот расскажу же всё… — Не то чтобы она угрожала, всё же настроение ещё не успело вновь испортиться, но стоило напомнить о возможных последствиях. Наг обернулся через плечо, смотря на Болтон лукавым взглядом, от которого мурашки по коже бежали. Нужно было признать, он умел завлекать людей. И сейчас, когда он вот так смотрел, Наг словно спрашивал: «А расскажешь ли? Ты в этом уверена? Ведь ему это совершенно неважно». — Не смотри на меня так. — Вероника заставляла себя не отводить взгляд первой и не отворачиваться. Змей вновь засмеялся и полностью обернулся, облокачиваясь об шкаф, совершенно не боясь что-то уронить. Он никогда ничего не ронял, ничего не задевал. Свойственная людям неловкость его не касалась. — Как — так? — Болтон чуть прищурилась. Хорошее настроение Нага легко переходило в лукавое и игривое. И вот оставаться с ним наедине в такие моменты — настоящее испытание. — Ты сам знаешь. Давай просто поговорим, хватит всего этого. — Она передёрнула плечами, сжимая пальцы на запястье. — Я подумала, что мы несправедливы к тебе, а ты сейчас вновь доказываешь, что мы правильно поступаем. Но… это ведь не так. — Я такой, какой есть. И то, что это всех нервирует, не моя проблема. И вернёмся к нашей теме — ты же поговорить хочешь. Тебе разве не интересно, могу ли я скопировать Бьяра? — Он сам знал, что ей безумно интересно, и к тому же он хотел уйти от разговора про справедливость. Он не верил людям. — Ничего такого в твоём интересе нет. Это нормально. И так же нормально, если я тебе всё покажу. — Он медленно спустился с лестницы и приблизился к Болтон. — Что, если я тебе покажу?.. И это будет нашим секретом. — Я не хочу никаких наших секретов. — Вероника стойко выдерживала прожигающий взгляд Нага, и всё так же не отводила глаз. — Прекрати. Не уходи от разговора о городе, в котором ты живёшь. Что ты опять делаешь?  — Ну… — Наг загадочно улыбнулся. — Пристаю. — Хорошо, что ты это признаёшь. Но я прошу тебя прекратить. Змей показал Болтон язык и всё же отошёл. Болтон подавила полный облегчения выдох. Но пусть он и прислушался к просьбе и хотя бы отошёл — расслабляться было рано. Впереди ещё целая война. — Не понимаю, что не так? — развёл руками Наг, и при этом он выглядел как самый обычный растерянный парень, которого отшила девушка.– Тебе нравится Бьяр, а я не нравлюсь. Почему? — Наг запустил руку в волосы, взъерошил их, а потом склонился к небольшому зеркалу, установленному на комоде. Змей всматривался в своё отражение, повернувшись к Веронике спиной, и ей ничего не оставалось, как тоже наблюдать за отражением. Понадобилось не больше минуты, чтобы уже привычное лицо Нага стало почти полной копией лица Вермиллиона. Форма носа, скул, глаз, губ… И если бы не белая кожа, волосы и красные глаза, кто-то из посторонних вполне мог спутать Нага с Бьяром. — Дело в этом? Во внешности? — Конечно, не в этом… — промямлила Вероника. Она была совершенно растерянна и не знала, что сказать. И он ведь не серьёзно всё это? Это только чтобы уйти от главной темы, которую она подняла. Наг вновь взъерошил волосы и вновь приблизился, пристально вглядываясь в лицо Болтон. — Тогда в чём? — Ты ушёл от темы, — наконец решительно заявила девушка. Ей не нравилось всё это, но она хотела добиться правды. Она чувствовала, что близка к этому и у неё есть все шансы. В конце концов, с Бьяром у неё всё же выходило как-то общаться, значит, и с Нагом выйдет. — Да, ушёл. Но сейчас я хочу поговорить об этом. — Он всё же сознался. Он видел, что Болтон настроена серьёзно, и решил сейчас не увиливать. Однако его вопрос тоже уже был задан всерьёз. И если Вероника ответит честно… Он пока не решил, что будет в таком случае.  — Ладно. Хорошо. Я отвечу. Ты, может, не знаешь, но все, к кому я проявляла симпатию умирали… Я больше не хочу мучиться из-за этого. — Так странно было говорить это Нагу. Он ведь никогда не спрашивал, почему она его отшивает. Он вообще ни у кого не спрашивал, почему. А тут вдруг вопрос. И Вероника неожиданно поняла необходимость серьёзно ответить. — Но Бьяр не умер. — Мы с ним не пара. — Она чудом не запнулась на этих словах. — Я не умру. И я не вижу проблем в том, чтобы быть с человеком. — А я вижу. — Вероника скрестила руки на груди и нахмурилась. Было неприятно слышать эти слова вновь. На сердце было тяжело, но больше всего Вероника злилась. Одно дело услышать такое от Рейна… Она верила ему. А это Наг, которому ничего нельзя доверить без опасений. Ни о чём нельзя попросить, не боясь, что он не сделает ничего лишнего. — Я вижу, потому что даже сейчас я не понимаю, серьёзно всё это или нет. Ты пристаёшь ко всем. К женщинам в возрасте, к молодым девушкам… Даже к мужчинам и парням. Хорошо хоть не к детям. Но у меня такое чувство, что ты и корове или козе какой-нибудь готов продемонстрировать всю свою любвеобильность и темперамент. — И поэтому ничего не светит? — Нет. К тебе нет доверия. И непонятно, когда можно доверять. И поэтому я хочу поговорить с тобой… Я заподозрила тебя, хотя знала, что ты в другом месте. Это неправильно, с этим нужно что-то делать. Наг прищурился. Это было особенно жутко видеть сейчас, когда лицо Змея всё ещё сохраняло черты Бьяра. Это было почти мучительно. Вероника напряглась, готовясь к чему-то крайне неприятному, проклиная уже всё и вся. Почему нельзя и слова сказать, чтобы не началось что-то подобное. — Ты всё ещё надеешься, что вы с Бьяром сойдётесь. — Это был удар под дых. И Болтон не сразу осознала, почему он заговорил о Бьяре, когда она говорила о другом. — Ты мечтаешь об этом в глубине души. Ты видишь, как он старается для города, как он заботится о тебе, как относится к тебе. По-особенному. Он ни с одним человеком так не общается, как с тобой, ни для кого столько не делает. Только из-за твоей какой-то просьбы он тут. Вероника отвела взгляд и замерла, невидящим взглядом смотря в пол. Он был прав — было больно это признавать. Она надеялась. Мечтала. Если бы не эта надежда, она бы может и сошлась с Нагом. Это было бы несерьёзно, просто способ отвести душу, получить разрядку и при этом знать, что Змей не умрёт, когда она к нему привяжется. Но она боится реакции Бьяра, осуждения или отсутствия этого. Но почему Наг говорит эту тяжёлую правду именно сейчас? Почему его слова именно об этом? Она говорила о недоверии к нему, а он… Хотелось молить Змея о том, чтобы он не говорил об этом, не вытаскивал её мысли из головы, но Болтон собиралась всё выслушать. И она добьётся правды, добьётся какого-то логичного объяснения, почему он резко пошёл в наступление. — Это не имеет к тебе никакого отношения. — Очень даже имеет. Ты же знаешь, какой Бьяр принципиальный. Прекрасно знаешь, драконы живут долго и смотрят на мир иначе. Для него переосмысление какой-то вещи может длиться не один год и даже не десять лет. — Наг осторожно взял Веронику за руку и слегка погладил пальцами кисть. Девушка не выдернула руку, лишь отвела взгляд от пола и посмотрела в глаза Змею. Он не собирался останавливаться. Он что-то задумал. — Бьяр так резко относится к смешению крови… Сколько же времени ему понадобится, чтобы отречься от своих слов? — Я не знаю… — негромко, на грани шёпота произнесла Вероника одними губами. Сердце болезненно сжималось в груди от этих слов, однако взгляд оставался твёрдым. — Вот и я не знаю… Ты готова жить с этим? — Наг склонился к ней, заглядывая в глаза. Их лица были совсем близко. Болтон могла видеть своё отражение в глазах Нага, чувствовала его едва тёплое дыхание на своей коже. Болтон только передёрнула плечами. Она не была готова узнать в каком состоянии её реальное тело, когда она очнётся в своём мире. Если вообще очнётся. Один лишь страх умереть или жить жизнь калеки заставила её остаться здесь. А теперь вопрос, готова она ждать Бьяра годы или даже десятилетия? Вероника не сдержала тяжёлый, обречённый выдох. Не хотелось отвечать. Ей и не нужно отвечать. Глаза защипало, и девушка растеряно отвела взгляд. Кажется, она сейчас заплачет, но по щеке скатилась лишь одна слеза. Этот проклятый Наг… Он вывернул её душу наизнанку, лишь бы уйти от нежеланной ему темы. Змей лёгким движением стёр влажный след. — Я тебя расстроил, прости. Но это нужно было сказать вслух. Теперь ты можешь шагнуть дальше. Если захочешь. Он склонился ещё ближе к ней, пытаясь поцеловать, но Болтон остановила его, уперевшись рукой в его грудь. — Не нужно этого. — Она отстранилась и отодвинула Змея от себя на расстояние вытянутой руки. Он не выглядел удивлённым. — Я тебя поняла. Но я остаюсь при своём мнении. К тебе нет доверия, и поэтому я не подпущу тебя к себе ни в каком виде. Мы можем шутить про Вальдемара или кого угодно ещё много раз, но это ничего не значит. — Вот как… — Он отстранился, задумчивый и необычно спокойный. — Почему я должен выкладывать всё о себе людям, которые не делают ничего, чтобы я доверял им? Я провёл долгие годы своей жизни в цепях благодаря людям. Я никому ничего не должен, и я поступаю так, как хочу. — Но кто-то же должен сделать первый шаг… — Да, кто-то должен. — Наг улыбнулся лукавой улыбкой, и Вероника задумалась. Люди виноваты перед ним, и он не мстит лишь из-за Бьяра. Она почувствовала себя дурой. — Что ж, видимо, теперь мне нужно уйти, чтобы ты могла немного расслабиться и всё обдумать. — Улыбка стала шире. — Пока-пока. Вероника неуверенно кивнула. Ей не нужно воспринимать всё так близко к сердцу. Однако, оставлять всё так как есть нельзя. И когда Вермиллион вернётся, она всё ему расскажет. А ещё она расскажет ему план.

***

Вермиллион не прилетел ни через неделю, ни через месяц. Его не было так долго, что это начало беспокоить. Изо дня в день Вероника смотрела в пустое небо, но дракона всё не было. Лишь облака и тучи то сгущались, принося с собой дождь, то рассеивались, открывая вид на бескрайний синий простор. Поначалу многие беспокоились, переживали и нервничали. В Совете иногда поднимался этот вопрос, но ответ всегда был один — мы ничего не знаем, мы ждём. И нельзя было упрекнуть их в незнании. Бьяр не отличался особой любовью просвещать людей на тему своих планов. Обычно он оповещал после результата, причём любого. И поэтому Совет лишь знал, в какую сторону он примерно отправился, но не более. Когда же начало холодать, трава пожелтела, а с деревьев осыпались листья, тогда стало просто не до этого. Уже не было времени беспокоиться о драконе, когда зима совсем близко — нужно сделать последние заготовки и приготовления, прежде чем всё засыплет снегом и окончательно замёрзнет. К тому же всё и так шло по плану даже без дракона. Рыбацкая деревня совсем скоро должна была быть полностью отстроена, осталось лишь несколько домов и пара амбаров, чьи крыши ещё не до конца покрыли черепицей. Основные строения уже давно готовы, да и канализация не давала сбоев, и, самое главное, верфь построили в самую первую очередь, и до того, как озеро замёрзнет, люди смогут наловить достаточно рыбы, и ничего при этом не сломается. Частично город был уже заселён и полным ходом проводил заготовку продуктов на зиму. Из-за столь активной работы каждый день между городом и деревней курсировали повозки то с людьми, то с продуктами и инструментами, и пока что обходилось без нападений. Кто-то верил во все те меры безопасности, которые предпринимал Совет и охрана Зарвы, кто-то хвалил Нага, который периодически сопровождал обозы. А кто-то считал всё это простым везением, ведь иногда в тени деревьев мелькали чьи-то силуэты, и было лишь вопросом времени, когда же эта бомба замедленного действия взорвётся. Тем не менее, пока что тракт между Зарвой и деревней считался безопасным. Все были в безопасности. Отсутствие дракона почти никак не сказалось на происходящем, и в конечном итоге все просто смирились, что его нет, утонув в повседневных делах. Кто-то считал, что дракону всё просто надоело, и он улетел, кто-то думал, что Вермиллион вернётся позже, и лишь единицы считали, что могло что-то случиться. И даже Вероника стала реже смотреть в небо. Она тревожилась, но поделать ничего не могла, к тому же она переживала из-за Нага. С ним всё обстояло совсем иначе. Он всегда, постоянно, почти ежечасно был в центре внимания и всех хотя бы немного важных событий, не давая никому покоя с того самого дня, как Вермиллион улетел. Змей словно чувствовал, что сможет разгуляться на славу. Всё начиналось ничем не примечательно. Наг отправился на охоту через несколько дней, после отлёта Бьяра, перед этим основательно потрепав нервы Вероники, пусть она и устояла перед его словами и начала думать, как людям доказать, что им можно доверять. Он ушёл, и сначала Болтон даже радовалась, она смогла успокоиться, принять несколько важных решений и в какой-то степени понять Змея лучше, но когда несколько дней почти превратились в неделю, девушка занервничала. Змей может до сих пор ведёт себя неопределённо, однако уходить он явно не собирался. И даже Вальдемар сказал, что всё это странно. И буквально на следующий день, стоило им уже решить пойти с этим к Совету — где, к слову, тоже вздохнули спокойно от его отсутствия, — Вероника проснулась из-за какого-то шума. Подскочив с кровати и поспешно одевшись, девушка почти бегом пошла за собирающейся толпой. Основная масса людей уже собралась у распахнутых ворот, в которых виднелось какое-то огромное тело, лежащее прямо на тракте. На секунду сердце Болтон дрогнуло, но почти сразу она осознала, что это и не Бьяр, и не Наг, и вообще тело ей смутно знакомо разве что по книге, которую давно давал ей Вермиллион. Сам же Наг в своём промежуточном между человеком и настоящим змеем состоянии разлёгся посередине площади, где его обступила полукругом толпа и стража. Немного придя в себя после первого шока, Болтон осознала, что от туши дико воняет, а Наг имеет потрёпанный вид и несколько глубоких ран, правда уже частично покрывшихся кровавой коркой, и, похоже, он лёг здесь просто от усталости, рухнул там, где удобно. Само же тело очевидной жертвы Змея пострадало не меньше. Бросив быстрый взгляд на окровавленную тушу, покрытую грязью и местами какой-то слизью с листьями и травой в ней, девушка решила не рассматривать тварь более детально. Зрелище было крайне неприятное. — Что это? — Вперёд вышел Зерас, рядом с которым остановились Вальдемар и Арвил. Лекарь смотрел на тело с явным любопытством и даже не интересовался состоянием Нага. А вот его друг, крепко сжимающий рукоять меча, не сводил глаз именно со Змея. Взгляд мужчины метал молнии. Член же Совета сохранял видимое спокойствие, он даже подошёл к самому Нагу и встал рядом с его головой. — Это мой подарок городу. А также маленькая месть. — Все, кто услышал эти слова, напряглись, а некоторые даже попятились. Взволнованный шёпот прошёлся по толпе. Всех жителей города оповестили, как именно Наг оказался в пещерах, и многие боялись, что он окажется таким же злопамятным, как дракон, напавший на Марну. Это была трагедия, которую город не заслужил, ведь они ничего не сделали. Однако в случае Змея всё было иначе. — Поясни. — Болтон поражалась, насколько спокоен Зерас, в то время как она всё же тоже занервничала. Ей вспомнился их разговор. Он засмеялся и шумно выпрямился, поднявшись с холодной, уже промёрзшей земли. Теперь он пугающе возвышался над мужчиной. Стража плотнее сомкнула ряды вокруг него. — Я выкуривал эту тварь из пещер, она решила проверить свою кладку, которая должна была сожрать меня. Когда её детишек не обнаружилось, а я был совсем близко, она решила сбежать… Я долго гнался за ней, загонял её, куда мне было нужно… — Наг прищурился и расплылся в жуткой улыбке. — Я душил её долго. То ослаблял хватку, чтобы она могла вздохнуть, то усиливал, но так, чтобы не убить. Я страдал слишком долго. И это была моя месть. Не люди подарили мне эту напасть, пусть и именно они заточили меня. Я мстил не городу, да и не собираюсь мстить. Я жить хочу. — Наг на мгновение перевёл взгляд на небо, но быстро вернул своё внимание к Зерасу. — И всё же это напоминание вам, как поступать не стоит. На меня нашлась управа, а вот на кого-то другого её может и не быть. Это мой совет. — Мы благодарны и примем его во внимание. — Зерас кивнул, словно не было угроз в словах Нага. Арвил за его спиной скрипел зубами и пылал. Болтон, покосившись на стражника несколько секунд, решила подойти ближе к лекарю. Ей очень хотелось поговорить с ним. К тому же толпа, напуганная словами Нага, почти полностью покинула площадь, и теперь не было никаких проблем дойти до Вальдемара. Наг хмыкнул, а потом повернулся к мужчине, который всё так же глядел на тело. Пока что он не мог приблизиться, чтобы осмотреть, но явно этого желал. Болтон прямо видела его досаду от того, что весь этот фарс мешает ему заниматься любимым делом. И его не волнует, что Наг кому-то угрожает, что полгорода в страхе сбежали с площади. Типичный Вальдемар. Она даже хмыкнула.  — Вы можете исследовать тело. Я, правда, кое-что сломал, да и оно уже начало подгнивать… Но не думаю, что такая тварь вам ещё попадётся. После этих слов не оставалось сомнений, для чего в том числе Наг тащил тело до города. Видимо, Зерас пришёл к тем же выводам, что и Болтон, потому что он махнул рукой Арвилу, и они ушли с площади. Вероника же осталась наблюдать за сценой в ожидании того, когда Вальдемара можно будет выловить для разговора.  — Очень щедро с твоей стороны, — отозвался лекарь, таки взглянув на Нага. Мужчина секунду смотрел в его лицо, а потом взгляд опустился на раны. — Вероника займётся твоими повреждениями. — Что? — Болтон не такого поворота ждала. — А потом мне нужна будет твоя помощь здесь. — Вальдемар взглянул на девушку так, что она вспомнила их первую встречу. Спорить расхотелось. На то видимо и был расчёт. В тот момент такому повороту рад был лишь сам Наг — он сиял кривой улыбкой и наблюдал за реакцией Болтон. Девушка же кисло согласилась и поплелась к Змею, чтобы осмотреть его раны поближе и решить, что там можно сделать. Она хотела пока что ограничить свой контакт с ним. Вальдемар, кому по большей части и предназначался трофей, тут же нашёл какого-то паренька из стражи, которого отправил за необходимыми ему людьми и инструментами. Работы в тот день всем прибавилось. Через пару недель, когда обнажённый от плоти скелет ещё только начинали распиливать, в Зарву прибыла делегация из Клагомура, самого близкого сейчас города, находящегося в почти неделе пути. Все знали, что они должны скоро прибыть, было письмо. И Наг тоже знал. Ему говорили не лезть, но никто не смог его остановить, когда он явился им во всей своей красе. Змей до полусмерти напугал людей, прибывших, как оказалось, далеко не в полном составе, хотя их количество и сейчас напоминало крупный отряд. Дорога, как и раньше, оставалась крайне опасной, и лишь последний участок тракта, ближе к Зарве, прошёл без нападений и жертв. К тому же они видели сожжённую Марну, так что появившийся из леса Наг показался им очередным ударом судьбы. И неизвестно, что было бы, не вмешайся Арвил и его отряд. Но было поздно. Объявив сумасшествием союз с тварями из леса, глава делегации плюнул Арвилу под ноги, а затем объявил, что они уезжают, не дожидаясь ни Зераса, ни объяснений. Их можно было понять. Естественно, помощи от них теперь не ожидалось, да и ни о какой торговле и речи быть не могло. Пока гонцы бегали с докладами в Совет и обратно на стену, Наг, едва не получивший несколько копий под рёбра, исчез. Болтон узнала всё это уже потом, когда её вызвали на допрос перед всем составом Совета. От неё требовали мыслей, куда он мог уйти, но и она сама ничего толком сказать не могла. Всё это выглядело крайне дурно. — Он портит все наши планы! — прозвучал чей-то возглас в зале. — Не спорю, он испортил план. Но напомню, что большинство Совета решило утаить наше сотрудничество с Нагом и Вермиллионом, — сказал брюнет с двухдневной щетиной. Болтон не знала его имени. Вероника встретилась взглядом с Зерасом и не увидела от мужчины ни знака поддержки, ни какого-либо неодобрения. Она не понимала, стоит ей сейчас говорить или нет. Он ей ничего не подсказал. Её вызвали на допрос, но пока он прервался, потому что все ругались между собой. Но, видимо, сказать всё же стоило. — А вдруг он пошёл убить их? — Один — вряд ли, — вставил своё слово Арвил. — Его мигом насадят на копья. Даже если он и убьёт часть людей. — Я согласна. — Хотя она не думала, что дело именно в большом количестве людей. — Да и зачем ему это? Ничем хорошим для него этот поступок не кончится. К тому же… Как вы могли не сказать послам, с кем имеете дело? Вы не доверяете ни им, ни уже имеющимся союзникам? И вы ещё вините Нага в том, что он сорвал ваши планы. Да он правильно сделал! Вы пожинаете плоды трудов своих. На неё посыпались обвинения в основном от каких-то незнакомых ей лиц. Зерас, тот брюнет и люди, которые первыми вошли в состав Совета, молчали, но девушка всё равно была разочарована. Ей казалось, что новый Совет Зарвы был собран из более здравомыслящих людей, которые не устроят тоже самое, что и было раньше. А оказалось, что здесь вновь полно параноиков, но она не стала озвучивать эти мысли. Её попросили уйти. В конце концов, Совет отправил отряд вслед делегации. Жители Зарвы провожали их грустными, встревоженными взглядами. Вероника тоже смотрела на всё это с печалью. Что творит Наг? Что делает Совет?.. Они должны быть союзниками, но никто не понимает друг друга. Она тоже ничего не понимала. И небо снова было пустое. Прошло ещё несколько полных безнадёжности дней, за время которых ничего существенно не изменилось. В Совете велись ожесточённые дебаты, но сам город жил, как и раньше. Отряд вернулся без потерь, да ещё и с хорошими вестями — делегация жива и здорова, правда, настроена агрессивно. Но все живы. А значит, они не цель Нага, и Совет это продолжало беспокоить. Болтон казалось, что вокруг одни идиоты, за самым редким исключением. Наг вернулся ночью, когда его уже и не ждали. Он вышел на тракт в человеческом обличье, чем немного успокоил дежурившую стражу, но за ворота они его всё равно не пустили. Змей лишь рассмеялся, сказав, что не удивлён. Новости о возвращении Нага мигом разлетелась по городу, и те, кто работал ночью и бодрствовал, подняли на ноги почти всех спящих. Утром Вероника сидела у окна, покрывшегося лёгкой инеевой коркой. Она, как и многие, встала ночью, так и не уснув больше в ожидании новостей. Больше её в Совет никто не вызывал, мнения не спрашивал. А ей очень хотелось оказаться сейчас там и послушать, как все снова переругаются. Дверь негромко открылась, и в комнату вошёл Змей. — Будешь ругать меня, как все эти людишки? — Почему-то в его голосе совершенно не было веселья, хотя Вероника видела улыбку, растянувшую тонкие губы. — И в мыслях не было. Постояв немного у двери, он приблизился к девушке. Схватившись за подлокотник рукой, Наг склонился к лицу Болтон, подозрительно щурясь. — Я показал им всем, что люди недостойные союзники. Они собирались утаить правду, о том, кто я. И за это они могли бы поплатиться. Я открыл им правду, а меня подозревали в кровавой бойне. Не все, но многие… — Рука Нага сильнее сжала дерево. Послышался хруст. Болтон напряжённо повернула голову к бледному лицу, перекошенному обидой. — В Совете полно параноиков. Я ничего не смогла доказать таким людям. Меня быстро выгнали, хотя сами и позвали на допрос. — Ты наивная. Они не слушали тебя. Зерас рассказал мне всё. — Наг отпустил подлокотник и отошёл к окну. — Наг… Что ты сделал? — Она поднялась со стула и протянула руку к его спине и чуть погладила, успокаивая. Он казался ей таким несчастным сейчас. — Я отправился к Нафалару. Я хотел, чтобы он прилетел быстрее и показал вам, что может стать достойным союзником, в отличие от других людей. Не очень-то я преуспел… — Драконы смотрят на мир иначе. Для них переосмысление каких-то вещей может длиться год, а может и десять лет… — Рука Болтон чуть дрогнула на этих словах, но она продолжила гладить Нага по спине и плечам. Сейчас поддержка нужна не ей. — Вероника-Вероника. Я столько наговорил тебе, столько сделал неприятного, а ты отвечаешь мне моими словами. — Они запали мне в душу. Я никогда не считала, что ты говоришь то, чего нет. Ты всегда вытаскивал из меня то, что я пыталась в себе похоронить. — Было горько говорить это. Утренняя тишина особенно давила на девушку, и этот неожиданный разговор почти что по душам разрывал сердце. — Сейчас я немного жалею об этом. Это нужно делать не так. — Что ж, в этом весь ты, и ничего не поделаешь. — Наг повернулся к ней и схватил Болтон за руку. Девушка вздрогнула. — В чём дело? Он посмотрел ей в глаза долгим, непроницаемым взглядом. Сердце девушки ускорило свой такт. — Будь моим другом, Вероника. Я думал об этом уже некоторое время… Это ведь так называется, дружба? Ты кажешься мне достойным кандидатом. — Взгляд Нага оставался всё таким же непроницаемым, и невозможно было не засомневаться. — С чего такие неожиданные выводы и предложения? — Ты не видишь меня злобным монстром, ты волнуешься обо мне и не считаешь правильной политику этих идиотов. Этого достаточно. Если ты откажешься… Что ж, так тому и быть. Но не уверен, что мне не будет обидно. — А ты не думал, что после всех твоих слов и действий я просто не хочу тебя видеть? — Он всё ещё сжимал её ладонь, но она даже не думала её выдёргивать. Сердце билось в груди как бешеное. Она была и удивлена, и зла, и в тоже время растрогана. Она никогда бы не подумала, что Наг предложит ей дружбу. Всё-таки она такой же человек как все, которые не доверяют ему. — Думал. И скажу, что заслужил отказ. Однако ты заступилась за меня в Совете, пусть это и не принесло результата. И ты пытаешься доверять мне, хотя я веду себя крайне неоднозначно. А сейчас… — Болтон отвела взгляд в сторону, понимая, о чём сейчас будет идти речь. — Никто и никогда не касался меня так, как ты. Твоё сочувствие так и сочилось из тебя. Я не Бьяр, я не буду злиться из-за таких твоих эмоций по отношению к себе. Это ведь не жалость. Вероника… Девушка опустила голову. Краем взгляда она видела бледную, холодную руку Нага, который сжимал её едва тёплую ладонь. Её руки казались такими маленькими, по сравнению с его. Но он держал так осторожно, так мягко. Он хотел её дружбы. — Я не заслуживаю. Я ведь всегда чувствовала облегчение, когда ты уходил. И я не верю тебе. Даже сейчас сомневаюсь. — Я сам виноват в таких твоих чувствах. Не нужно быть столь низкого мнения о себе. Я больше не буду доводить тебя. Даже если ты откажешься от моего предложения. — Как я могу отказаться? — Болтон наконец взяла себя в руки и подняла голову. Наг смотрел на неё удивлённо и с долей сомнения. Похоже, он был частично уверен, что она откажется. — Только, правда, не нужно доводить меня. Змей усмехнулся, а потом как-то неловко притянул её к себе и обнял, уткнувшись носом ей в макушку. Совершенно дружеские объятия с тем, от кого подобного Болтон не ждала. Его прохладное дыхание заставило Веронику поежиться, но она обняла его в ответ. Он ничего не ответил.

***

С того дня прошло уже несколько месяцев. Змей уже отбыл своё наказание, на котором настояло большинство членов Совета. Ни Вермиллиона, ни Нафалара не наблюдалось. Как и сказал Наг, он не очень преуспел в диалоге с драконом и не добился точного ответа, когда тот прилетит. Про Бьяра вестей не было вовсе. Страсти, бурлившие первое время, улеглись. Впрочем, город всё же в какой-то мере подготовился к визиту дракона — расчистили участок леса, чтобы огромному ящеру было проще приземлиться. Что ещё можно сделать, мало кто знал, и все просто ждали, когда уже хоть что-нибудь случится. Наг теперь присмирел и больше никуда не пропадал. Болтон не думала, что это из-за неё. Она заметила, что чем холоднее становилось, тем более вялым был Наг. Спрашивать его об этом было как-то глупо и даже казалось невежливым. Самое главное для Вероники стало то, что он не нарывается на неприятности. Ей не хотелось, чтобы город всё больше желал избавиться от своего проблемного союзника. Девушка поёжилась на стуле и покачала головой, поражаясь своей неспособности собраться. Она читала книгу, но мысли от её содержимого ушли в другую сторону, и Вероника ни слова не запомнила с той страницы, которую перечитывала уже второй раз. К тому же, сидеть на одном месте было довольно холодно, и настроения совсем не было ещё с самого утра, стоило только увидеть мрачные тучи на горизонте. Болтон поправила тёплую вязанную шаль на плечах и снова уткнулась взглядом в злополучную страницу, собираясь перечитать её заново. Дверь с негромким скрипом открылась. — Надо съездить в Иттерфел. — Услышав эти слова, Болтон перевела взгляд на Вальдемара, подошедшего почти вплотную к столу, за которым девушка устроилась. Он смотрел на неё таким взглядом, будто Вероника уже должна была быть в пути, и он не понимал, почему она ещё здесь. Да ещё и не работает, а просто читает книгу. — Собирайся. — А больше некому? — Не то чтобы она намекала на самого Вальдемара, но это было нужно ему, а не ей. И она не была его личным помощником. — У меня нет ни малейшего желания покидать этот кабинет и конкретно этот стул. — Мужчина нахмурился, и Болтон немного напряглась. Пожалуй, всё же не так стоит разговаривать со своим наставником. — К тому же я без понятия, что нужно сделать. — Я уже приготовил тебе инструкции. — Мужчина положил на стол свиток и развернулся к выходу, никак не прокомментировав попытку Вероники увильнуть. И это уже было настоящим подарком. Вероника ждала какой-то гневной тирады, но, похоже, ему просто было некогда. — Собирайся. Скоро твоя повозка. Болтон отложила книгу и, печально погладив её кожаный переплёт на прощание, взялась за свиток. Особых оснований на отказ у неё, к сожалению, не было. Хотелось, чтобы Вальдемар поскорей уже нашёл нового помощника, но никто не пылал желанием слушать вечную ругань и упрёки. Впрочем, как оказалось, задание было не сложное — Болтон ждала чего-то страшного. Нужно было забрать очередные ингредиенты, которые собирали на озере, а также оказать мелкую медицинскую помощь тем, кому потребуется — Вероника и сама слышала, что давно об этом просили, — а людей с более серьёзными жалобами направить в Зарву. Вся проблема скорее состояла в том, что в деревню нужно было именно что съездить. А Вальдемар, видимо, не мог. Таким вот нехитрым образом Болтон оказалась в повозке, направляющуюся в Иттерфел, что в переводе с местного языка означало «отдалённое место». Было интересно спустя столько времени в этом мире узнавать новые сочетания и слова, хотя на местном языке она и писала, и читала совершенно свободно. Но мало что уже способно было её удивить. И ко всему привыкаешь. Даже к отсутствию машин, небоскрёбов, удобной одежды, горячей воды из-под крана и многого другого. Веронике даже начали нравиться платья и плащи с меховыми воротниками. Однако трясущаяся на кочках повозка никак не способствовала хорошему настроению и хоть каким-то приливам симпатии. К тому же от холодного ветра не спасал даже тот самый замечательный плащ с богатым меховым воротником. Отросшие волосы, заплетённые в косу, растрепались от резких порывов, и лезли в лицо. Ехали медленно. Раньше Болтон села бы на лошадь и поехала вперёд колонны, гружёной древесиной, продуктами, металлом, различными бочками с самым разнообразным содержимым, а также многочисленными людьми. Но упав с лошади и сломав ногу, девушка решила больше не садиться в седло. Лошади не вводили её в панику, но риск беспокоил и заставлял нервничать. Тоскливо вздохнув и плотнее сведя края плотного плаща, Болтон окинула взглядом виднеющиеся вдали горы. Это была та самая горная гряда, на которой располагался и дом Вермиллиона, и пещера Ифрита, и к которой примыкала темница Нага. Раньше Болтон и не знала, что это одна большая горная цепь, растянувшаяся на огромное расстояние. Странно было смотреть на карту и осознавать масштабы всего, что видел, а также понимать, какое расстояние ты преодолел. А дистанции были немаленькие. Самое большое расстояние конечно разделяло Марну и город Рагнара, который, как оказалось, назывался Андра. Что уж говорить про расстояние между городами сейчас. Но ещё несколько находились в относительной близости. Клагомур — делегатов из которого отправил домой Наг, Феснин — которые не ответили на письма, и Вальграв — с этим городом пока что велась переписка. Была на карте и Марна, но она сгорела. Впрочем, туда хотели отправить отряд до того, как выпадет много снега. Первый снег уже выпадал в Зарве, но быстро растаял. Насколько знала Вероника, Зерас считал, что если они всё ещё хотят ехать на пепелище, то стоит поспешить. Вот и сейчас, небо над горами было затянуто тучами, которые из-за сильного ветра быстро затягивали всё пространство. Облака сгущались с невероятной скоростью, и Болтон всё чаще замечала пока что ещё мелкие и одинокие, но всё же снежинки. — Приуныла? — раздался весёлый голос Нага. Он ехал на собственном немного строптивом белом жеребце с чёрными пятнами на боках и шее. — Есть такое. Не знала, что ты тоже едешь. — Болтон чуть оживилась. Она была рада его видеть. — Мне пришлось вас нагонять. Ведь это моя вина, что ты боишься ехать на лошади одна, и теперь трясёшься в этой проклятой повозке… — Возница, рядом с которым сидела Вероника, мрачно посмотрел на Змея, будто тот нанёс ему личное оскорбление своими словами. — Не согласишься ли ты разделить со мной седло и добраться до нашей чудесной деревушки, в строительство которой я внёс неоценимый вклад, намного быстрее? Скоро и снегопад начнётся к тому же… — Госпожа Вероника, не делайте этого… — Возница умоляюще посмотрел на Болтон, которая поднялась на ноги. Наг уже протягивал ей руки, подведя жеребца совсем близко к телеге. — Я не госпожа, — бросила девушка мужчине, когда Змей ловко обхватил её одной рукой за талию и с поразительной лёгкостью пересадил в седло перед собой. Он пришпорил коня, и они уверенной рысцой обогнали несколько повозок. Когда деревня наконец-то показалась вдали, снег валил уже в полную силу, и Болтон то и дело стряхивала снег то с волос, то с одежды. Лицо замёрзло, и щёки нещадно кололо, а изо рта валил пар. Вероника проклинала Вальдемара как могла, хотя не его вина, что погода испортилась. Конь громко всхрапнул и сбавил ход, когда Наг натянул поводья. Болтон чуть разжала пальцы и села спокойнее. Теперь, когда они не летели вперед, преодолевая сопротивление ветра, можно было немного расслабиться. — Почти приехали, — прозвучало над ухом, и Болтон слега запрокинула голову назад. Наг улыбнулся. — С тобой всё в порядке? Ветер не выдул из тебя всю подозрительность? — Я просто хочу проверить, не стесал ли снег твоё лицо. — Мне стоило ехать помедленнее? — Улыбка на губах Нага стала ещё шире, но сам он не пошевелился, и Вероника могла спокойно и дальше кривляться.  — Нам стоило выключить снег, — в конце концов вздохнула девушка и выпрямилась, с прищуром посмотрев на уже припорошенные снегом дома. Ветер здесь должен был быть сильнее, однако наступило затишье, и снегопад не казался уже таким страшным. Большие белые хлопья медленно сыпались с неба, затянутого молочно-белой тучей. Крыши домов и ветви деревьев были уже полностью облеплены снегом, а на земле собрался неплохой слой. Стены вокруг деревни не было. — Хотя, если так посмотреть, то всё это довольно красиво. — Ещё бы. Когда оно не летит тебе в лицо с бешеной скоростью, всё довольно мило и красиво. — Наг усмехнулся и ткнул Веронику под бок. — Не расслабляйся. У тебя ещё полно работы. — Спасибо, что напомнил. В ответ послышался лишь ехидный смех, на что Болтон не стала отвечать, попытавшись вместо этого дёрнуть коня за уши, которые он агрессивно прижал. Однако девушка не дотянулась и чуть не свалилась, если бы Наг вовремя не дёрнул её назад. При этом он не переставал смеяться, из-за чего слов благодарности так и не дождался. Впоследствии оказалось, что работы действительно много. Наг, казалось, пригнал к ней весь город разом. Страшное столпотворение. И если бы не милая женщина и ещё несколько девушек, которые изначально и занимались всеми больными, Вероника бы повесилась одна. Они довольно быстро помогли определить, кто нуждается в помощи, а кто нет, и составили список, по которому следовало вызывать занявших очередь. Мальчиком на побегушках стал какой-то несчастный парень. Начавшаяся метель временно перекрыла сообщение с Зарвой. Караван, с которого девушка так быстро сбежала, прибыл ближе к вечеру, изрядно присыпанный снегом и замёрзший. Болтон к тому времени заканчивала с приёмом, оставалось лишь несколько человек в списке. — Большое спасибо за помощь, — произнесла девушка, когда посыльный, весь день бегавший за людьми из списка, вновь ворвался в дом. Запыхавшийся парень махнул рукой. Вероника смотрела на его покрытые инеем волосы, выбившиеся из-под шапки, плечи, усыпанные снегом, и невольно поглядывала за окно, где сквозь метель виднелось озеро. В него нырнул Наг. Прошло уже довольно много времени… — Я рад помочь. Будь здесь Вальдемар, я бы так не запаривался. — Болтон отвела взгляд от окна и посмотрела на парня. Она всё прослушала. — Будь здесь он, ты бы запаривался ещё больше. Иди уже, скажи оставшимся, чтобы пришли завтра. — Агнесс раздражённо махнула полотенцем, пока Вероника лишь сидела с недоумевающим видом, пытаясь понять, о ком шла речь. Когда дверь закрылась, женщина устало опустилась на стул для посетителей. — Нам всем нужно отдохнуть. — Но мы почти закончили работу. Можно было бы и продолжить. — В ней говорило долгое общение с Вальдемаром, не иначе. На самом деле сил подняться со стула уже просто не было. У них были лишь небольшие перерывы между посетителями и один более-менее продолжительный на обед. Но в основном всё время приходилось быть на ногах, думать, что-то вспоминать и при этом диктовать записи, а ещё спорить с жителями, которые не хотели лечиться или считали, что знают, как это надо делать лучше неё. Она проклинала Вальдемара всё новыми и новыми словами. — Не смешите меня. — Агнесс рассмеялась, расслабленно облокотившись о спинку стула. — Скоро стемнеет, вы же не хотите остаться здесь. Я провожу вас до вашего дома. — Моего? — Временно вашего. Не все дома ещё заняты, и один мы предоставим вам. Но если хотите, вы можете остаться здесь жить. Тогда дом станет вашим. — Женщина добродушно улыбнулась. — Неужели вам не хочется сбежать от Вальдемара? Хотя вы с ним довольно похожи… если быть до конца честной. Вероника не нашла что ответить. Похожи? Разве что работу она теперь старалась выполнять до конца и чувствовала себя неуютно, когда это не удавалось. Да и что значит сбежать? Может, у него и тяжёлый характер, но он хороший человек. — Что ж, вижу, вам нужно подумать. — Агнесс поднялась со стула и жестом подозвала к себе всё это время молчавшую помощницу. Что-то прошептав ей, женщина вновь обратилась к Болтон. — Так вы готовы идти? Нагу передадут о том, где вы.

***

В первое время Болтон даже не воспринимала слова Агнесс всерьёз. Всё же она была обычной женщиной, которая ни над чем не имела власти. Так казалось Веронике поначалу. Дорогу засыпало снегом, и выбраться обратно в Зарву нельзя было чисто физически. Поэтому было много времени исследовать всё и вся, и довольно быстро Болтон поняла, что первое впечатление о многих вещах у неё сложилось ошибочное. Многое прояснилось уже на следующий день после приезда, когда все более-менее важные люди собрались на так называемом званом ужине. Играли музыканты, от еды ломились столы, выпивка лилась рекой, по залу то и дело прокатывались взрывы хохота, шумные беседы не смолкали ни на минуту. Болтон сидела за главным столом, помирая от жары и даже скинув плащ с плеч. Такое сборище было очень непривычным, но до ужаса напоминало праздник в городе Рагнара. Наг, нисколько не смущаясь, скинул рубашку и красовался перед всеми своей подтянутой фигурой. Возможно, ему тоже было жарко, но Болтон не пыталась оправдывать его этими словами. На других мужчин, таких же любителей оголиться, она вообще старалась не смотреть. Она лишь тихо пила своё вино из каких-то ягод и иногда поглядывала на друга, который тискал местных девиц, разносивших кувшины с выпивкой. Наг обещал вести себя хорошо, и к тому же он не мог опьянеть так быстро, как люди, но присматривать за ним Вероника считала своим долгом. — Мы рады, что вы здесь. И вы, и Наг, — глухим басом обратился к ней какой-то молодой мужчина, севший рядом. Она узнала в нём члена Совета Зарвы. Почти сразу рядом с ним села Агнесс и прижавшись грудью, обняла его за руку. Вероника чуть удивлённо приподняла брови. — Это моя жена Агнесс. Вы уже познакомились вчера. А меня зовут Арман. — Он отвлёкся на кубок с чем-то тёмным. Арман был выше самой Болтон и Агнесс на несколько голов, хорошо сложен и довольно симпатичен. Веронике нравились его карие глаза, а так же вьющиеся тёмные волосы собранные в хвост. Но кривой нос, явно сломанный кем-то давно, и двухдневная щетина портили вид. — Он председатель местного Совета, — закончила за мужчину Агнесс, улыбаясь. Она казалась весёлой и счастливой, что немного не вязалось с тем образом, который сложился у Болтон вчера. Целый день она видела угрюмую и уставшую женщину, растаявшую лишь под конец дня. А тут с самого начала улыбка и недвусмысленные руки на коленях Армана. Вероника постаралась не сильно пялиться на то, как жена трогала своего мужа. — Меня перевели сюда после того скандала пару месяцев назад. Вы ещё тогда были вызваны на допрос. — Арман оставил кубок в сторону. — Досадное событие. — Согласна. И я вас помню. — Вам нравится у нас? — спросила Агнес, заметив, как напряглись муж и Болтон. Вероника была благодарна ей за вопрос, но была совершенно не готова ответить. Мысли её витали где-то в другой стороне. — Это лучше, чем пробиваться сейчас через снега, пытаясь попасть в Зарву, — пожала плечами девушка, отводя взгляд и пытаясь найти в толпе Нага. Он нашёлся быстро, но чуть ближе к дверям, ведущим на второй этаж. Вероника прикусила губу и сложила руки на груди. — Я в первый раз на подобном событии, — хмуро добавила она. Арман рассмеялся, и с его низким голосом это заставило Болтон почему-то улыбнуться и отвлечься от Нага. — Вам стоит расслабиться и перестать думать о том, что мы все тут застряли. Получайте удовольствие от выпивки и всеобщего хорошего настроения. — Мы что-то отмечаем? — спросила Вероника уже чуть более расслаблено. Если так подумать, то она заслужила подобные слова своим несуразным ответом. Агнесс почему-то глупо захихикала, крепче прижимаясь к мужу в попытке приблизиться к Болтон для проникновенного шепота. — В сущности, мы просто тратим ресурсы. А так, мы празднуем наступление зимы. Но думайте что хотите. Кто-то здесь отмечает завершение стройки, кто-то новый караван. У всех свой повод напиться. Арман только весело пожал плечами на слова жены. И Вероника решила, что стоит поговорить с ними, когда они станут трезвее. Возможно. Может быть ей только кажется, что они так пьяны. Разговор затух. Болтон продолжала пить своё вино и уже даже как-то распробовала его. Ей понравилась эта непонятная кислинка, которая изначально заставила отставить кубок. Арман и Агнесс продолжали тискаться и переговариваться между собой, томно шепча что-то друг другу на ухо и улыбаясь. Они словно перестали обращать на Веронику внимание, но девушка замечала взгляды на себе и думала, что ей просто дали время собраться с мыслями и подготовить свои вопросы. Она в свою очередь не знала, о чём можно говорить с людьми, которые признались в трате запасов на зиму, считай, просто так. Выходило столь… безалаберно и безответственно, что никак не соотносилось с этим миром. Поэтому Болтон всё чаще прикладывалась к кубку, уже немного мутным взглядом рассматривая Нага. Тот, заметив её долгий взгляд на себе, сделал жест своим новым подругам, как их мысленно назвала Болтон, и двинулся в её сторону. Когда он сел рядом, пока что соблюдая дистанцию, Вероника в очередной раз отпила вина. Для храбрости. Наг хмыкнул. — Я могу сказать точное число опустошённых тобой кубков. И даже назвать количество глотков. Арман и Агнесс притихли, пока что только слушая. Болтон решила игнорировать это и сначала разобраться со Змеем. — Не надо. Я и так знаю, что уже пьяная. Мне нельзя быть пьяной? — Девушка повернулась к нему всем телом и невольно прошлась взглядом по его обнажённому торсу. Он прямо радовал глаз, особенно сравнивая с первым знакомством. Тогда Наг был истощённым, исхудавшим, кожа покрыта язвами и ожогами… Она начала лечить его, но потом этим занялся Вальдемар, и девушка до сегодняшнего дня не видела результатов. Будь она ещё немного более пьяной, решила бы потрогать эти кубики пресса и красивую грудную клетку. Кожа чистая, гладкая и совершенно белая, без шрамов или других изъянов. — Я впервые вижу тебя такой — довольно любопытно. — Он забрал кубок из её рук и сам отпил. Вероника засмотрелась на выступающий кадык. — И почему ты ещё ничего не узнала от этой парочки? — Наг поставил на стол пустой кубок и кивнул на Армана и Агнесс. Пара перестала делать вид, что не слушает, и повернулись к Веронике с вопрошающим видом. — Мне, между прочим, тоже хочется послушать, а я ведь вроде как раздолбай и не интересуюсь всеми этими людскими штучками. Так что давай, спрашивай, чтобы я не портил репутацию. Вероника взглянула на Агнесс, а потом посмотрела на Армана, которые сидели в обнимку и ждали её слов. Внезапно она поняла, что завидует их семейному счастью и просто не хочет ничего сейчас обсуждать с этими людьми. А ещё она считала их безответственными и неподходящими для важных руководящих должностей, но при этом они были хорошими людьми и ей нравились. Вероника свела брови. — Не сегодня. Хотя один вопрос всё же есть. Арман, Агнесс сказала, что я могу остаться в городе и жить здесь. Это так? — Конечно. Нужно будет лишь сообщить в Совет Зарвы. — Мужчина с готовностью кивнул, а потом Вероника заметила, как он смотрит на пресс Нага. Змей рассматривал мужчину в ответ. Она аж подавилась воздухом. Болтон налила себе ещё вина и быстро сделала несколько глотков. Наг заинтересованно пронаблюдал за этим, а потом потянулся мимо неё к блюду с мясом, после чего снова отобрал у неё кубок и вновь опустошил. Встретившись взглядом с немного рассерженной девушкой, которой понравилось рассматривать его лопатки, когда он наклонялся, Змей лишь развёл руками. — Я оставил свой кубок за другим столом, так что делись. Или тебя смущает непрямой поцелуй? — он чуть лукаво прищурился. Ему было интересно, смутится ли она, ведь Вероника рассматривала его весь вечер, ему это немного льстило. Но посмеяться он любил больше. Вероника запоздало отвела глаза. Это всё потому, что она пьяная, у неё давно никого не было, и Наг чертовски привлекательный. И он знает всё это, вот и подтрунивает над ней, пусть и сохраняет дистанцию. Болтон это и радовало, и злило. Однако в голове сейчас всё слишком смешалось, чтобы думать, почему так. — Нет ничего такого в непрямых поцелуях. Даже в просто поцелуях нет ничего такого. Особенно когда вечер и обстановка располагает. Когда непонятно, кровь течёт по жилам или вино. — Арман задумчиво отпил из своего кубка, пока его жена накладывала ему и себе в тарелку со всех ближайших блюд понемногу. — Жаль, что я слишком трезв для поцелуев, — засмеялся Наг, заново наполняя кубок и протягивая его Веронике. — А вот Вероника уже близка к нужной кондиции. — Заткнись, — буркнула она, но почему-то с готовностью сделала несколько глотков. — Вот ты напьёшься, не сможешь идти сама, и я, как настоящий герой, отнесу тебя до дома. — сообщил Змей свой план, нисколько не обижаясь. И то, как он смотрел на неё при этих словах только ещё больше убеждало Веронику в том, что Наг говорил серьёзно. И раз до дома, то это будет только до дома. — А как же кровать? — Агнесс толкнула мужа под бок, когда он спросил это. По спине Болтон прошлась стая мурашек, но она лишь медленно сделала ещё глоток вина и попыталась отвлечься на остальных присутствующих в зале. Но другие столы были уровнем ниже и там царила словно совсем другая атмосфера. Девушка поёрзала на стуле и покосилась на Армана. Тот улыбался, обняв жену и откинувшись на спинку стула. Они сдвинули свои стулья, так что сидели совсем рядом и могли тискаться без особых проблем. Между стулом Болтон и Нага мог влезть ещё один. — Разве не стоит помочь девушке добраться до её постели, если она так неуверенно стоит на ногах? Учитывая планировку дома… — Он вспоминал чертежи несколько секунд, возведя глаза к потолку. Будто там где-то была схема нарисована. — Спальня на втором этаже. Веронике придётся столкнуться с лестницей. Наг сделал вид, что задумался, а потом хмыкнул. — Вероника не дружит с лестницами. А я слишком дружу с кроватями… Арман расхохотался. Змей развёл руками и потянулся к кубку Болтон, но она в последний момент отвела руку подальше, и ему пришлось тянуться так, что они оказались лицом к лицу. — Будь паинькой и дай мне кубок. — Наг улыбался, и Вероника невольно отметила, что у него красивая улыбка и изгиб губ, когда это именно улыбка, а не ухмылка. В глазах же плясали черти. Болтон усмехнулась. — Мне казалось, что ты хочешь, чтобы я напилась и не могла идти сама. Так как мне это делать, если ты всё время забираешь моё вино? Забавно было наблюдать за растерянностью, промелькнувшей во взгляде Нага. Болтон достаточно его знала, чтобы заметить это. Змей посмотрел на неё с подозрением. Больше её кубок никто не трогал, и в следующие непонятно сколько минут Вероника выпила примерно целый литровый кувшин вина, после чего поняла, что действительно пьяна настолько, что вряд ли сможет идти сама. Учитывая, что она не пила уже больше года, даже такое лёгкое вино из ягод, которое она поначалу ещё разбавляла водой, в конце концов сделало своё дело. Агнесс предложила одну из гостевых комнат на втором этаже. Болтон, в сущности, было уже всё равно, когда Наг, всё такой же полуголый и приятно прохладный, подхватил её на руки и куда-то понёс. Всё плыло перед глазами, но Вероника явственно чувствовала руки Змея на своём теле, его сильные плечи, за которые она держалась и то, что от его прохладной кожи её собственная кажется слишком горячей. А запах хвои и ягодного вина от тела мужчины просто сводили её с ума. — Вот мы и пришли. — Он открыл дверь, и они вошли в темноту. Сердце девушки забилось чаще и в животе что-то ёкнуло. Верника крепче прижалась к Нагу, утыкаясь носом ему в шею куда-то ближе к уху, вдыхая запах его тела, чувствуя, как напрягаются мышцы его шеи и плеч. Когда же он наклонился и положил её на кровать, Болтон не расцепила рук, заставляя его сохранять эту непозволительную раньше близость. Она чувствовала его дыхание на своей коже, его руки сжимали её талию, и это заставляло девушку думать не о том. Она невольно чуть сжала его плечо пальцами, и Змей напрягся ещё больше. Болтон поняла, что ей это нравится. Но прежде чем она решила, что делать дальше, Наг заговорил: — Я пока что никуда не ухожу. Хочу зажечь пару свечей. Идёт? У меня к тебе есть несколько вопросов, прежде чем наступит завтра, и ты сможешь отказать мне в ответе, прикидываясь, что ничего не помнишь. Болтон лишь улыбнулась и молча раскинула руки в разные стороны, едва сдерживая пьяный смех. Наг сразу отстранился. А Вероника продолжила лежать и улыбаться. Вопросы значит… Пусть спрашивает. Интересно узнать, что же он хочет, потому что она уже просто сошла с ума, раз её заводит вся эта ситуация. Может, он ещё в здравом уме? Вскоре он зажёг свечи, и в их свете спина Змея показалась девушке особенно соблазнительной. Она уже перестала одёргивать себя на таких мыслях, сваливая всё на то, что совершенно пьяна. Наг медленно приблизился к кровати и почему-то остановился напротив, рассматривая Болтон. Девушка наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц, подмечая, как взгляд мужчины задержался на вырезе её платья. Болтон бросило в жар, и она облизнула губы. Сложно было решить для самой себя, специально она это или нет. — Поможешь мне раздеться? — вдруг произнесла Вероника не отводя взгляда от лица Нага. — Если ты не остановишься… то ты будешь ругаться на меня завтра. — Он застыл на месте, в то время как она лишь тихо рассмеялась и неловко стала подниматься с кровати. Ноги плохо слушались, но ей всё же удалось подняться и приблизиться к Нагу. Она потянула его за руку за собой в сторону кровати, однако он стоял как вкопанный. Вероника не понимала, в чём дело. Она коснулась руками его лица, нежно ведя пальцами по линии скул. Он был красивым, совсем не таким, как Бьяр, но и в Змее была та нечеловеческая черта, которая так привлекала. Болтон перевела взгляд на губы Нага, но когда она попыталась коснуться их, соскользнув пальцами со скул, Змей схватил её запястье и не дал продолжить. — Вероника… — Мне всегда казалось, что ты этого очень хочешь. И я вижу, что и сейчас это так. Тогда почему я тут тебя пытаюсь соблазнить, а не наоборот? — Болтон прижалась к мужчине всем телом, положив голову ему на плечо, хотя он всё ещё сжимал запястье, и было неудобно. Наг намного сильнее её, и ей не сдвинуть его с места без его желания. Но он держал так осторожно… Немного посомневавшись, он обнял её за талию и произнёс: — Ты хочешь этого, потому что пьяна, а завтра скажешь, что я воспользовался тобой. И тогда нашей дружбе конец. Я не для этого тогда… показывал тебе свою слабость. Звучало логично даже для неё, пьяной до невозможности. — К тому же, у тебя траур по Рейну, и его должен нарушить не я, а Бьяр. — Наг погладил пальцем шрам чуть выше запястья. Он всё ещё не отпускал её руку. Болтон поняла, что ей не нравится, когда он трогает её шрамы, но не стала говорить или как-то показывать это. — Бьяр никогда не будет в моей постели. А вот ты можешь. Потому что я хочу этого, потому что ты хочешь этого. — Она теснее прижалась к нему. Она ведь действительно хотела этого. Он привлекал её всегда, ей хотелось общения с ним, и она прощала ему слишком многое. И когда он стал ей другом, она не пожалела. — К тому же я пьяная, как ты верно заметил. Но к чему жалеть об отлично проведённом времени? К чему вообще жалеть о том, что переспишь с тем, кто тебе симпатичен. Наг выпустил её запястье, и Вероника потянула мужчину на себя, целуя его первой. Он ответил с чувством, с желанием, сжав её в объятиях так, что дыхание спёрло, и ноги подкосились от волнения. Она невольно обмякла в его объятиях, ухватившись лишь за его плечи. Наг запустил руку в её волосы, оттягивая голову девушки назад, чтобы пройтись влажным поцелуем по шее. Впервые он услышал от Болтон тихий стон. Он снова накрыл её губы поцелуем. Вероника была такой горячей, такой нежной и мягкой — ему это безумно нравилось. Целуясь, они медленно начали пятиться к кровати, и когда до неё оставалось сосем немного, Болтон сама толкнула Нага туда. Забираясь на него сверху, она ещё не имела чёткого плана, лишь одну мысль — не останавливаться. Она хотела его. Хотела, чтобы он прикасался к её телу, чтобы целовал, чтобы сжимал, чтобы он взял её прямо здесь и сейчас. И от мыслей об этом её всю бросало в жар и дрожь. Вероника наклонилась и поцеловала Нага за ухом. Скользнув языком по его шее вниз, к ключицам, девушка не сдержала шумного выдоха, почувствовав, как Змей сжал её бёдра. Даже через ткань платья его прикосновения вызывали у неё приятную тяжесть внизу живота. — Я уже давно хочу тебя. Не понимаю, почему всё это лишь сейчас… Когда я почти отказался от этой мысли, — прошептал Наг, приподнимаясь, чтобы поцеловать её, но Болтон толкнула его в грудь, заставив остаться лежать. Вероника облизнула губы и посмотрела на него долгим взглядом. Она хотела, чтобы он слушался, чтобы ему оставалось лишь пожирать её взглядом. Она хотела видеть этот его голодный взгляд, хотела дразнить его. Болтон медленно потянула за ленты в шнуровке корсета. Она раздевалась издевательски медленно, но это чертовски заводило и желание лишь росло. Корсет и платье были отброшены в сторону, Вероника даже не пыталась прикрываться, и Наг, не выдержав, вновь попытался сесть, но девушка снова толкнула его обратно. Это было похоже на игру, но Наг не знал её названия и правил. Он хотел действовать, но его били по рукам и толкали обратно на подушки. Словно издеваясь, она поёрзала на нём, коснулась своей груди руками и чуть сжала, прикрыв глаза от удовольствия. Он зашипел не то от досады, не то от желания самому коснуться желанной груди, сжать её, трогать, тянуть. Он откинул голову назад, шумно выдыхая. И тогда Вероника наклонилась к нему, касаясь обнажённой грудью его груди. Она подарила ему всего один, но такой медленный, тягучий и мокрый поцелуй, что Наг был готов прекратить эту игру здесь и сейчас, если бы только не почувствовал, как девушка чем-то стягивает его руки и пытается завести их ему за голову. Он поддался, желая узнать, что будет дальше, и словно в награду получил ещё один поцелуй. Они долго не могли оторваться друг от друга, целуясь глубоко, с наслаждением сплетая языки, не в силах разорвать контакт. Вероника гладила его грудь и пресс, сжимала плечи, хватаясь за них, как за единственную опору, а он едва сдерживался, чтобы не разорвать ленты, стягивающие его руки. Девушка оседала его, как наездница, связала, как раба. Ему это нравилось до дрожи в теле, до жгучего желания грубо взять её прямо сейчас. Он чувствовал, что долго так не выдержит. Наконец Вероника отстранилась и скользнула руками по его торсу, а затем и краю штанов. Она стянула их с него быстро и больше не медлила. Сняла последнюю одежду с себя. Как завороженный Наг смотрел, как девушка медленно опускается на него с негромким стоном. Болтон всхлипнула и упёрлась руками в его живот, стараясь не шевелиться. Ей понадобилось несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем Вероника качнула бёдрами и издала громкий стон. После такого Наг уже не мог и дальше бездействовать. Ленты лопнули, но Болтон даже не услышала, продолжая размеренно двигаться, запрокинув голову назад. Он резко сел и сильно, почти до синяков сжал её ягодицы, толкаясь глубже, быстрее, резче. Наг впился поцелуем в её шею и Болтон, тихо простонав: «ещё», прогнулась назад, подставляя грудь и плечи под лихорадочные, быстрые поцелуи. Змей шумно втянул носом воздух и широко распахнул глаза — от Болтон восхитительно пахло вином и страстью. Перехватив девушку удобнее, он повалил её на спину и навис сверху, сминая губы настойчивым поцелуем. Она не сопротивлялась, лишь простонала ему в рот что-то несвязное и скользнула по его плечам дрожащими от возбуждения руками. Такая горячая, послушная. Невозможно было удержаться. Перехватив руки Болтон и прижав их к кровати, он коленом развёл её ноги шире, сразу проникая в девушку. Вероника издала громкий стон и выгнулась под ним дугой. Наг зашипел, и, крепче стиснув руки девушки, перестал сдерживаться.

***

С того дня Болтон многое переосмыслила и в конце концов решила остаться. И дело было даже не в Вальдемаре или каких-то иных проблемах в Зарве, плохих воспоминаниях или ещё в чём-то. Просто Болтон нравилось на новом месте. Нравилась атмосфера, нравились люди, с которыми она познакомилась, и они не вызывали у неё такого же сильного страха, как в Зарве. Здесь их было просто меньше, и здесь все знали друг друга. Действительно знали. Они ходили в гости, заходили поговорить даже во время работы, если выдавалась свободная минута, старались поддерживать друг друга. И Болтон нравился новый дом, в который ей предложили заселиться. Она даже смогла обставить его, как ей больше хотелось. И здесь нашлась работа для неё, с которой вполне могла справиться сама. И не было Вальдемара, стоящего над душой. Она оказалась вольна поступать так, как хотела и как считала лучше. И Агнесс поддерживала её. Они с мужем помогали ей с самых первых дней, чем ещё больше расположили Болтон к себе, когда она поняла, что бессмысленно им завидовать. Теперь, проведя ночь с Нагом, она осознала, что глупо равняться на других. Хотя о той ночи остались лишь смутные воспоминания, и сначала пришлось неплохо так подумать, чтобы разобраться в себе. Болтон не жалела о своём поступке. У неё всё не так, как у других. Вряд ли у неё когда-нибудь будет нормальная семья. И если хотя бы Наг будет рядом — просто как друг или может даже как любовник — ей будет этого достаточно. Конечно, она будет и дальше надеяться, лелеять мечту, что когда-нибудь судьба свяжет её с Бьяром, но зная его — шансов мало. Но даже если повезёт, то это всё равно не будет похоже на то, что она видела между Агнесс и Арманом. Болтон с головой погрузилась в обустройство на новом месте. То и дело где-нибудь возникали трудности или недоразумения, наваливающиеся одно за другим. Не облегчали жизнь и периодические метели с буранами, которые парализовывали жизнь города когда на часы, а когда и на сутки. Из-за этого невозможно было ни толком работать, ни вообще поддерживать хоть какую-то деятельность. Приходилось смиренно сидеть дома и ждать улучшения. Но никого такая погода не удивляла, и никто не нервничал. Вероника волновалась по этому поводу больше всего — для неё это была первая зима. Наблюдая за плохо скрытым напряжением девушки, Наг только качал головой. А оставшись с Болтон наедине, пообещал, что, в крайнем случае, примет меры. Сложно было не поверить его словам. Но с людьми он ей помочь мог мало, да и его это не касалось. Интриги и тайные игры по захвату власти плелись везде, и Болтон пришлось столкнуться с этим, пусть и не в таком ужасающем виде, как раньше. Приятного мало, и потому, стоило только отделаться хоть от одной проблемы, девушка стремилась погрузиться в работу или другие дела. Так ещё несколько месяцев пролетели в одно мгновенье, совершенно незаметно для Вероники. Она утопала в самых разнообразных делах и заботах, и ни дня не обходилось без какого-либо события, занимавшего потом все мысли. Из всего этого Болтон выбралась внезапно, просто одним вечером осознав, что всё стало для неё привычным и даже каким-то родным. Был уже поздний вечер, уже давно стемнело. Город освещали лишь экспериментальные масляные фонари и один большой костёр на главной площади, который служил скорее для создания особой атмосферы праздника и чтобы просто погреться, а также не топтаться в полутьме — от фонарей пока что было слишком мало света. Вокруг костра располагалось несколько шатров со столами, ломящимися от еды и выпивки. С неба падал снег, поэтому большинство людей прятались под тканью, предпочитая проводить время за застольем. Но были и те, кому нравилось танцевать рядом с огнём, прямо под открытым небом, наслаждаясь неспешным снегопадом. Вероника, занявшая позицию у одного из опорных столбов шатра, находилась ближе именно к жаждущим танца и действия. Она наблюдала за веселящимися людьми и отводила от них взгляд, только когда кто-то отвлекал её, проходя мимо, или же когда она стряхивала с плеч и капюшона снег, грозивший растаять и промочить ткать. Болтон очень не хотелось, чтобы её одежда в конце концов задубела — всё же, несмотря на костёр, было довольно холодно. Наг ушёл, как он сказал, за вином. Это было уже довольно давно, но Болтон не сильно волновалась. Этот подлец рано или поздно вернётся, и не имело смысла паниковать — он уже прекратил делать несуразные выходки, а если что-то и случится, то только по чужой вине. Нага можно было спровоцировать, но сам он старался проблем не создавать. Поэтому вместо лихорадочных поисков Змея, она наблюдала за уже хорошо знакомыми ей Агнесс и её мужем. С Агнесс она много работала, а с мужем виделась на общих собраниях или когда заходила к ним в гости. Сейчас эта пара демонстрировала всем, как на самом деле нужно танцевать, когда вы отмечаете Йоль — праздник середины зимы. К тому же вскоре намечалась свадьба, жених сватался к невесте, и её семья дала согласие, так что это событие тоже помянули и выпили за него. Наверное, поэтому муж и жена были особенно упрямы — они были хорошими друзьями семьи жениха. Общее празднество планировалось продолжаться до восхода солнца, и трудно было поверить, что к утру все не напьются окончательно и не уснут прямо здесь. Многие уже дошли до нужной кондиции и были отправлены бдительными дежурными по домам. Болтон тоже не думала, что продержится так долго. Она пила совсем немного, и если оставаться до конца, то нужно менять ситуацию. И это именно то, чего делать не стоило ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах. После той первой и последней отчаянной попойки, самой первой за год без алкоголя, Вероника проснулась в не самом лучшем состоянии, и тут была не вина Нага. Он оказался на высоте, но организм посчитал количество алкоголя превышающим все границы. Снова началась тошнота и боли в желудке, навалилась страшная слабость. Вероника сделала вывод, что после того истощения, которое она пережила, ей не стоит пить и травмировать свой организм ещё больше, чем есть уже. В основном это относилось к пищеварительной системе, так как на неё пришёлся основной удар после резкой смены рациона. Поэтому Болтон следила за тем, чтобы не напиться, тем более что она совершенно отвыкла от алкоголя. Позже в их с Вальдемаром переписке тот согласится с её мыслями, но сначала основательно пройдётся по умственным способностям своей знакомой. Общий смысл всех возмущений сводился к словам: «Каким местом ты думала, так напиваясь?». Естественно, это было не его дело. От мыслей девушку отвлекли мужские руки на своей талии, а так же тихий смех над ухом. — В них столько энергии. Поразительно. Всё никак не пойму, откуда в людях столько оптимизма и запала. Казалось, совсем недавно всё было хуже некуда. — Наг крепче прижал Веронику к себе, не встречая абсолютно никакого сопротивления. В целом, это были скорее дружеские объятия, чем что-то большее. Болтон ясно дала понять, что не против близости, но у них никогда не выйдет чего-то хорошего, кроме разве что обычной дружбы. Однако их отношения определённо стали теплее и несколько ближе, чем раньше. — Нельзя же всё время только сидеть и бояться всего на свете. Если, конечно, с головой всё в порядке. Иногда нужно расслабляться. Да и сейчас явно не всё не так как раньше. — Она специально вытворила нечто страшное с последним предложением, стараясь немного передразнить Нага. Совершенно ясно, что ситуация изменилась. И уже во многих пунктах был положительный сдвиг. Такой ответ Змея более чем устроил, даже повеселил. Он отвлёкся от танцующих Агнесс и Армана, опустив взгляд на прикрытое капюшоном лицо Болтон. Он хотел было ответить на её колкость, но передумал. — Где моё вино? — после нескольких секунд молчания спросила девушка и подняла голову вверх. Наг улыбался. — И чего ты такой счастливый? — Не обращай внимания. — Он хотел пожать плечами, но было неудобно это делать обнимая Веронику. — А вина на сегодня тебе хватит. Я не переживу очередных домогательств. Болтон негромко ругнулась, но не злилась. Её это больше позабавило. Впрочем, приятно тоже было. Сам же мужчина рассмеялся. Ему нравилось, когда она ругалась. — Наг, раз вина нет по твоей заботе, то тебе придётся развлекать меня иным способом, если мы хотим дождаться рассвета. — Я слышал, что будут какие-то конкурсы и соревнования ближе к середине ночи. Но мы всегда можем пойти и заняться чем-то более интересным. — Последнее предложение он прошептал ей на ухо, и его совершенно не заботило, что за ними наблюдают. Он продолжал улыбаться и ненавязчиво прижимать Болтон всё ближе к себе. — И почему Наг? Я учил тебя своему имени. Он действительно учил её, как произносилось имя на его языке. И это был сплошь набор шипящих звуков, который Вероника никогда не сможет издать при всём желании. Она честно пыталась, но потерпела сокрушительное поражение, не произнеся и близко чего-то похожего на то, что услышала. Наг лишь посмеялся, заявив, что она выдала несколько предложений, в которых слова никак не были связаны между собой по смыслу. Вероника удивлялась, как, пытаясь произнести имя, она говорила целые предложения. Тогда в ответ она решила научить Нага языку своего мира, ведь её имя он и так знал, и оно не было столь сложным. К некоторому расстройству Вероники, Змею не составило никакой трудности повторить отдельные слова, а потом и целые предложения. И даже большие тексты он говорил с лёгкостью, без всякого акцента или другого изъяна. Язык он выучил легко. Совсем как Бьяр в их первую встречу — он уже говорил на одном с ней языке. У Нага выходило даже лучше, ведь он давно пребывал в обществе и всё время с кем-то общался, поэтому не шипел и не рычал, вызывая подозрения. Это казалось невероятным. И люди считали драконов и других существ безмозглыми дикими тварями? — Ты сам всё знаешь. И нет, сегодня я не хочу чего-то более интересного. Наг издал лишь задумчивое: «хм». Руки он не убрал, но немного отстранился, при этом положив подбородок ей на макушку. Вероника не возражала, ей даже нравилось стоять вот так — было теплее, уютнее и даже в какой-то степени спокойнее. Постояв так ещё немного, они отправились за стол вместе с закончившими танцевать друзьями, которые наконец-то устали и решили отдохнуть. Довольно долго они просто разговаривали и шутили, прерываясь, когда кто-то подходил к Арману с какими-то просьбами или же просто так. Болтон развела вино водой до состояния морса, и вечер сразу стал краше. Через несколько часов число празднующих сократилось больше чем наполовину. На площади оставалось не так много людей — многие компании растянулись по городу, подальше от слишком яркого света костра и уже вызывающего головную боль шума. Наг предложил Веронике потанцевать. Трезвых вокруг уже не оставалось, и мало кто обратил бы на них внимание. А если и обратил, то вряд ли бы запомнил, кроме разве что молчаливых патрульных, которым не повезло сегодня работать. Но их сейчас интересовали другие вещи. Собственное согласие Болтон не пыталась как-то оправдывать. Ей было всё равно. Она не видела ничего такого в том, чтобы не потоптаться у костра на месте просто так. Наг был совершенно трезв, но молчалив, а сама девушка просто сонно уткнулась лицом ему в плечо и лениво переставляла ноги. От огня исходило тепло, с тёмного неба падали снежинки, шум стих, и ночь казалась невероятно красивой и атмосферной. А потом из-за костра показалась фигура, которую Болтон признала даже издалека. К ним шёл Бьяр.