***
Буквально за час горожане собрали какие-то продукты, вещи и привели пару коней – все хотели, чтобы пара как можно скорее покинула город. Многие люди смотрели на них с опаской, но в целом ненависти Вероника не увидела. Страх перед Вермиллионом не утих, однако трудно поспорить, что дракон всех спас. Это было немыслимым, непостижимым для них, всю жизнь привыкших думать, что драконы желают им зла и приносят лишь смерть и разрушение. Не верилось, что его поступок был сделан из добрых побуждений, хотя тут они были не далеки от правды. Всю жизнь жившие по одним правилам, они не могли легко принять другие. Дракон не мог больше оставаться в городе, пусть он и помог. Людям хватало силы не прогонять их открыто, но Бьяр понимал, что всё это слишком шатко. Он видел, что есть те, кто смотрят на него с долей благодарности в глазах, уважением и невольным восхищением. Но слишком многие едва держались, чтобы не схватиться за оружие. Вместе с Вероникой, которая вела второго коня в поводу, пока дракон перелетал ворота, Бьяр выбрался из города и пошёл по широкой тропе к реке, куда ему сказал отправиться один из старейшин. Он сказал, что за рекой, пройдя через лес, они выйдут на тракт и придут в город, с которым давно нет контакта. Ходил слух, что в том городе драконы почитаются как нечто высшее. Наверное, этот город единственный в своём роде, ни одного другого такого не найти. Бьяр не слишком надеялся, что они действительно найдут его – это просто невозможно. Ни один человек в здравом уме не подумал бы, что драконы уничтожили магов и все их знания во благо человечеству. Но пока что главным было покинуть город, а там уже он что-нибудь придумает. Конь Болтон то и дело всхрапывал и дёргался в сторону от дракона, его тяжело было заставлять идти спокойно. Однако находиться рядом с гигантским ящером было просто опасно, и животное инстинктивно хотело сбежать, тут уже ничего поделать было нельзя. Девушка же будто не обращала на это внимания, действуя автоматически. Её укачивало в седле, звон в ушах не прекращался, ещё и голова начала болеть. А на душе было так гадко, что Болтон потеряла всякую надежду. Люди дали понять, что им здесь не место. Они практически выгнали их, хотя и делали вялые попытки вести себя добродушно. Какая-то девочка даже попыталась подойти и потрогать Бьяра, когда они уже собирались уходить, но мать тут же оттащила ребёнка подальше. А ведь буквально пару часов назад на Вермиллиона все надеялись, а к Веронике относились с большим теплом. Но и она сама боялась смотреть в знакомые лица. Ей было страшно увидеть там ужас и презрение. Когда она всё же набралась сил и взглянула напоследок, она увидела лишь хмурые, неприветливые лица, которые были обращены им вслед. Несколько мужчин держали арбалеты. Вероника всхлипнула. Проклятый мир, полный несправедливости. Раз за разом одно и то же. Дракон продолжал спускаться к реке и отходить всё дальше от городских стен. Медленно, шаг за шагом, всё ближе к покрытой коркой льда воде. Вермиллион остановился, слушая и думая. – Глупая Вероника, – сказал он, принимая человеческий облик и подходя к лошади Болтон. Схватив девушку за ноги, мужчина привлёк её внимание к себе. Девушка перевела на него взгляд, лицо застыло словно маска. В замешательстве Вермиллион замер, не зная, как успокоить девушку без слов. Ничего другого не придумав, он взял Болтон за руку и слегка сжал её, при этом смотря в серые глаза. – Мы всё исправим, – медленно произнёс мужчина, надеясь, что Болтон прочтёт по губам. Он забрал повод и забрался на второго коня. Рысак под ним притих и напрягся, готовый вот-вот сбросить дракона, но Вермиллиону было не до этого. Он пришпорил коня, и животное в полном недоумении тронулось с места. Кобыла Вероники поплелась следом. Они ехали рядом, неспешно, каждый в своих мыслях. Вермиллион уже думал об их пути через лес, возможной погоне или ещё какой-нибудь неприятности – ведь они движутся на юг, а там и те же бураны чаще. Болтон по-прежнему была сильно расстроена, но поступок Бьяра немного взбодрил. Только он здесь её и поддерживает. Она поняла, что он говорил. И неважно, что в понимании дракона значит «исправить», главное, что когда-нибудь он действительно что-то сделает. Зря она так цепляется за людей здесь. Зря надеется. Дракон верно говорил, что людям здесь не до других миров. Те недели, когда они были одни, казались самыми спокойными и пропитанными чем-то неуловимо размеренным и безопасным. Она застала осень в этом мире. Море жёлтой травы и зелёных сосен. Свежий воздух, запах хвои, вкус ягод. Долгие рассказы Бьяра об огромном лесе и, казалось, бесконечном небе. Та пора была самой прекрасной. И даже первый снег, путь до первого города через сугробы и зимний лес – это было отчасти волшебно. Но стоило появиться людям – кровь, боль, смерть, презрение и неприятие. Здесь есть хорошие люди, но их так мало... Человечество идёт в тупик. И однажды Бьяр увидит то, чего так желает – закат рода людского. Пусть сейчас больно, пусть хочется вернуться домой, но Вероника поняла, что без помощи извне люди никогда не исправятся. Что в этом мире, пусть даже таком опасном, но всё же прекрасном, через сто лет, может, через триста или больше, однажды, несомненно, умрёт последний человек. Она не хочет этого. И если у неё будет шанс, то она попытается. Хоть что-нибудь. Хоть немного. Хоть как-нибудь сделать.***
Асфальт плавился под лучами летнего солнца, машины больше походили на микроволновки, а люди в них, открыв все окна или же врубив кондиционер на всю мощность, неловко ёрзали на горяченных сиденьях, едва не обжигая руки, когда хватались за руль. Обливаясь потом, туристы сидели в кафе, поглощая одно мороженое за другим, заливая это всё холодными коктейлями или хотя бы просто колой со льдом. Вероника сидела в душном кабинете, обмахиваясь каким-то отчётом, пока тупо смотрела в экран компьютера. Голова уже совершенно не соображала, хотелось домой, хотя до конца рабочего дня была ещё куча времени. Это не говоря уж о том, что сегодня ещё и задержаться придётся – работы просто горы. А всё потому что коллега уже неделю лежит в больнице, и всё то, что она не сделала и что должна делать, теперь на Болтон. Девушка ненавидела её, проклинала и поносила на все лады. Отложив отчёт в сторону, Вероника откинулась на спинку стула. Вообще-то, если и дальше так пойдёт, недолго схватить тепловой удар и получить отгул. Но пока она не хлопнется в обморок, никто её не отпустит. Да и шеф сбежал домой, прикрываясь делами. Её могут и не найти. Просто замечательно. Время шло, работа продвигалась медленно. Градус в комнате, несмотря на работающий вентилятор, казалось, только повышался. Болтон лазила по сайтам, когда дверь в кабинет открылась. – Воу! Да у тебя тут жаровня! Как ты вообще это терпишь? – Фил с ходу направился к окнам, собираясь их открыть. Но не тут-то было. Рамы даже не вздрогнули, когда мужчина дёрнул за ручку. – Какого хрена? – Давно уже всё замуровано, успокойся. – Болтон покрутилась на стуле, поворачиваясь к другу. – Зачем пришёл-то? Отвлекаешь. Брюнет усмехнулся, глядя в экран. – От выбора нового платья? Вероника залилась краской, спешно сворачивая окно браузера. – Я вообще-то работаю. Ты не представляешь, сколько мне нужно сделать. – Так почему ты дурью маешься? И обязательно делать всё сейчас? – Отчёты сдавать в понедельник. У меня есть три дня разгрести весь этот ужас. – Но, даже понимая, что ей нужно работать, девушка не сомневалась – стоит Филу уйти, она снова сядет лазить по сайтам. – Ещё из той конторы, помнишь, я рассказывала, документы привезли. Двенадцать коробок! Двенадцать, Фил! А я одна. Шеф сбежал, а клуша в больнице. Мужчина лишь скрестил руки на груди, с насмешкой смотря на неё. – Поехали домой, м? Развлечёмся. Ты всё равно не в состоянии работать. – Он сделал шаг к ней. Взгляд такой спокойный, но это лишь кажется. Эх, Фил всегда нравился ей именно за эту скрытую страсть. – Рыжая, поехали. – Я не могу. И не называй меня так. «Рыжая», – мысленно повторила девушка, и словно что-то выключило. Девушка перевела взгляд на стол с документами, разбросанными по одной только ей понятной системе, а потом повернулась обратно к мужчине. Вместо Фила перед ней стоял Бьяр. Дракон не ухмылялся, как Фил, в его взгляде сложно прочитать какие-либо эмоции. И всё же она знала, что сейчас он точно так же усмехнётся и улыбнётся. Но это будет совсем не так, как с Филом. Вероника встала со стула и подошла к нему, останавливаясь напротив, всматриваясь в уже привычные черты лица. Так странно было видеть его в своём сне. Необычное чувство. Вермиллион сначала смотрел ей в глаза, а потом перевёл взгляд ей за спину. Она обернулась, и невольно охнула. Сердце пропустило удар. Кабинет исчез, а вместо него появилось поле, где спал дракон. Нельзя было не узнать Бьяра. Его уже ни с кем не спутать. Мужчина за её спиной исчез. Видение кабинета пропало окончательно, его полностью поглотило поле. Всё такое же огромное, полное высокой жёлтой травы. Дракон занимал немалую его часть. Кажется, в реальности он был всё же немного меньше. Девушка пошла по траве, ступая босыми ногами, чувствуя холод и покалывание. Снова в больничном синем платье, как в первый день. Ящер поднял голову и уставился на неё своими зелёными глазами. Он несколько секунд сверлил её тяжёлым взглядом, а потом отвернулся. А Вероника остановилась рядом, чувствуя, как начинает болеть голова. Она болела всё сильнее и сильнее, пока девушка не выдержала и не проснулась. Мужчина сидел рядом, устремив взгляд в небо и не шевелясь. С неба снова срывался снег. Мелкие снежинки падали дракону на лицо, терялись в его волосах и оседали на одежде. Головная боль не дала надолго сосредоточиться хоть на какой-нибудь мысли. Выдохнув, Болтон приложила ладонь ко лбу. Они уже неделю в пути, слух лучше не стал, было больно, а теперь ещё и это. День ото дня не легче. Кажется, ещё и температура. Руки коснулась чужая ладонь, большая и тёплая, девушка приоткрыла глаза – перед ней сидел Бьяр. Он отодвинул её руки и сам потрогал лоб. Дракон фыркнул и отошёл. Похоже, ничего страшного он не видит. И всё же Вероника осталась лежать, пытаясь думать над своими воспоминаниями. В последние дни она всё время что-то вспоминала. Девушка могла лишь догадываться, почему это внезапно началось. Всё время какие-то мелочи мелькали во сне, и вот она вспомнила разговор в офисе. Наверное, это был самый важный момент из всех, что она вспомнила. Потому что это точно было перед тем, как она попала в этот мир. Но где-то между этими двум событиями она попала в больницу. Болтон медленно повернула голову в сторону Бьяра. Тот возился с лошадьми, которые как всегда были не в восторге от его общества. Они шарахались от него, пытались укусить, вырваться и убежать. Особенно боялась его кобыла Вероники. Конь же мужчины, казалось, почти смирился со своей участью. Он с самого начала был какой-то странный. Хотя не страннее вообще всего того, что здесь происходило. – Бьяр, – позвала его девушка, медленно садясь. – Давай ещё задержимся здесь? Голова сильно болит. Мужчина пожал плечами и отошёл от лошадей. Сев на то место, где сидел до этого – рядом с Вероникой у дерева, – он снова закрыл глаза и подставил лицо под падающий снег. Болтон несколько минут смотрела на него, чувствуя острую тоску по дому и в то же время понимая, что и от Бьяра будет тяжело отказаться. Девушка снова провалилась в сон, тяжелый и тревожный. Это был пропитанный болезнью поток видений и образов, кошмаров. Бьяр разбудил её, когда небо стало совсем тёмным, с низко повисшими над землёй кучевыми тучами, напоминая размокшую вату, которая вот-вот упадёт вниз. Дракон помог Болтон собраться и залезть на коня. Они отправились в путь очень быстро, хотя Веронике казалось, что уже вечер и лучше бы остаться на том месте, где они были. Кони шли умеренной рысью, при которой угроза напороться на что-то в снегу и сломать ноги была довольно низкой. Вероника немного собралась с силами и следила за тем, куда они едут и что по сторонам. Она даже смогла заметить каких-то птиц вдалеке. Это было, наверное, впервые, когда она заметила кого-то из обитателей леса именно наблюдая, а не находя их обглоданные трупы. Когда начал дуть сильный ветер и окончательно потемнело, хотя ночь ещё не наступила, Вероника поняла, почему Бьяр решил сменить место. Снова будет буран. Прошлая их остановка была слишком открытой. Но почему бы им не сделать пещеру в снегу? И почему Бьяр снова не полетит, пока ещё можно? Это просто нелогично. Ответ нашёлся сам собой. За деревьями сначала стали видны серые камни, присыпанные снегом, которые постепенно стали больше напоминать какие-то руины замка или форта. Не слишком большие размеры нисколько не портили картины и впечатлений от столь потрясающей находки. Веронике казалось, что человечество здесь безнадёжно застряло на уровне средневековья или даже чуть ниже, но такое сооружение всё же вселяло надежду, что когда-то всё было действительно не так плохо. В том, что это сделали именно люди, Болтон не сомневалась. Спрятанный среди высоких деревьев, чьи ветви скрывали его от посторонних глаз, замок казался сказочным, и всё же он выглядел достаточно большим и массивным, что не давало забыть о его оборонительной функции. Он был в хорошем состоянии, хотя сложно было сказать из-за снега. Только несколько зубцов оказались сломаны и странно зияли пустотой в округлой конструкции одной из башен. В окна-щели залетал снег, деревянная дверь покосилась на петлях и опасно накренилась. Сколько она висит в таком состоянии? Как давно это сооружение уже покинуто, почему его вообще здесь построили? Болтон переполняли вопросы, она взглянула на Бьяра, но тот смотрел на всё это исключительно с практической точки зрения. И он был абсолютно прав. Вероника вздохнула, бросила взгляд на небо и пришпорила свою кобылу. Вермиллион замер позади. У них уже нет времени искать другое укрытие. И хотя он не чувствовал ничего опасного там, нужно быть точно уверенным в этом. Девушка остановила лошадь и обернулась. Никаких мостов, рвов и прочего вокруг замка не было. Только дверь и темнота с неизведанностью за ней. Они точно туда поедут? Бьяр первый обогнул дверь на своей лошади и сразу оказался в просторном холле, усыпанном старыми, полусгнившими листьями, мелкими веточками и кучкой косточек то в одном месте, то в другом. Похоже, какому-то лесному существу нравилось приносить сюда свою добычу и спокойно её съедать. Бьяр принюхался, но кроме запаха тлена и общей сырости ничего не почувствовал. Здесь давно никого не было. Спешившись, мужчина повёл коня за собой, медленно продвигаясь вперёд, подальше от наметённого снега у двери. Полутьма помещения, его заброшенность и старость чем-то очаровывали и гипнотизировали. Вермиллион никогда не видел ничего подобного. По четыре толстых колонны с каждой стороны подпирали потолок, в конце холла стоял каменный трон, когда-то украшенный чем-то металлическим, но украшение это давно покрылось ржавчиной и скоро превратится в ничто. Однако этот громоздкий постамент казался не тронутым временем. И всё же взгляд драконьего глаза заметил глубокие трещины на камне как трона, так и стен с колоннами. Этому оплоту человеческого труда недолго осталось. Вероника тоже спешилась и пошла за Бьяром, держась позади него. На неё это место давило. Тяжёлый воздух, тусклый свет после заснеженных улиц, вся эта грязь на полу. За спиной что-то мелькнуло, и девушка резко обернулась. Но это была лишь дверь, которая раскачивалась на ветру. – Бьяр... Вермиллион остановился напротив трона, словно задумавшись, а потом привязал к нему своего коня, воспользовавшись ещё не проржавевшими до конца участками украшений. Привязав следом кобылу девушки, он усадил Веронику на трон, а сам ушёл. Девушка неловко поёрзала на холодном камне и погладила ближайшую лошадь по морде. Вскоре дракон действительно вернулся c огромной охапкой пожухлой, мокрой и частично подгнившей травы, предназначенной лошадям. Если раньше кони сами рыли снег и искали себе еду, то внутри замка есть им было бы нечего. Свалив всё в стороне, Вермиллион жестом подозвал Веронику к себе, а затем, взяв её под руку, направился к неприметной арке в углу. Нужно было обследовать остальную часть замка. Уже успев немного подмёрзнуть, девушка радовалась такой грелке и возможности пройтись. И пусть голова побаливала, а замку было уже очень много лет и он местами, наверное, уже разваливался, это было увлекательно. Куда лучше, чем общение с людьми. Они поднялись по лестнице на второй этаж, где нашли несколько комнат с полусгнившими кроватями, покрытыми плесенью, над которыми висели выцветавшие, кем-то подъеденные балдахины. Когда-то наверняка красивые, а сейчас почти все разломанные и едва узнаваемые полки и шкафы, разбитые зеркала и ещё нечто настолько непонятное, что Вероника просто не узнала. Кучи мусора, гнилых щепок. Почти везде были выбиты окна, из-за чего на полу местами лежали груды чего-то коричнево-чёрного, когда-то являвшегося листьями, и лишь в одном сохранились металлические ставни. В комнате угадывался былой шик и размах, угадывался какой-то рисунок на стенах, имелся даже камин, который Бьяр критично осмотрел и заглянул в трубу, сразу перемазавшись в грязи. В итоге он решил остаться в этой комнате. Дракон выбросил оттуда остатки трофейной шкуры и ещё какой-то мусор, притащил вещи, которые хранились на спинах лошадей, и усадил Болтон на край кровати, но девушка быстро встала – ибо грязно, да и жуки, полезшие из всех дыр, вызывали лишь отвращение и дискомфорт. Похоже, зима им была не помеха, им хорошо жилось в остатках шикарной перины. Посмотрев на это и покачав головой, Вермиллион занялся камином. Похоже, сидеть в холоде он не собирался, хотя дым мог привлечь ненужное внимание. И всё же в уже начавшемся буране к ним разве что монстры из леса полезут. Несмотря на тёплую одежду, без движения Вероника снова замёрзла. Бьяр же расхаживал в штанах и рубахе совершенно непринуждённо. То ли дело в горячей драконьей крови, то ли в его подвижности. В конечном итоге огонь всё же был разожжён, камин заработал, и комнату залил тёплый свет. Постепенно становилось теплее. Болтон в полном недоумении задавалась вопросом, откуда дракон научился разжигать камин. Дракон же расстелил на полу шкуру и расположился рядом с источником жара. Вероника тоже перебралась к нему, сев совсем близко, но всё же не касаясь мужчины. Она чувствовала всем телом, как мощные потоки воздуха гудят и носятся в пустых коридорах и залах. Огонь в камине горел неровно, то разгораясь сильнее, то почти затухая. Бьяр смотрел на него неотрывно, у него даже зрачки сузились. То, как они сейчас сидели, напомнило Болтон об Ифрите. Девушка тяжело вздохнула и уткнулась лицом в собственные колени. Она скучала по нему. Очень не хватало его поддержки и веселья. Вроде бы только-только у неё появился ещё один человек, на которого можно было положиться, довериться, и этот мир сразу его забрал. А ведь Ифрит был намного лучше Бьяра – более открытым, более понимающим и понятным, более человечным и не таким жестоким. Да, по Ифриту она очень тосковала. – Он тоже скучает. Она словно услышала это в своей голове – донеслось очень тихо, глухо и немного невнятно. Вероника подняла голову и с подозрением посмотрела на Бьяра. Тот смотрел на неё. – Услышала? – Кажется, одним ухом начинаю слышать... – Это хорошо. Но не думаю, что со вторым ухом улучшение наступит так скоро. – Почти неделя прошла, как мы в пути... – Вероника нахмурилась. Она всё ещё плохо слышала, а второе ухо болело всё сильнее. Приходилось напрягаться, чтобы расслышать слова, что на пользу явно не шло. Вермиллион несколько минут молчал, а потом придвинулся ближе, смотря Болтон чётко в глаза. – Тебе нельзя приближаться ко мне, когда я в облике дракона. В следующий раз ты можешь лишиться не только слуха, пойми же это. Стой в стороне. – Если бы я не подошла тогда, то та тварь не вылезла бы и ты... Ты бы убил тех людей в доме! – Это была бы оправданная жертва. Два этих человека – ничто по сравнению с выживанием целого города. Всё было бы нормально. – Дракон говорил это без злости, совершенно спокойно, и таким рассудительным и убедительным тоном, что поначалу Болтон даже не нашла, что возразить. А когда уже решила ответить, Бьяр её прервал ещё на вздохе: – Хватит этих разговоров. Твои уши ещё не зажили. Он достал из сумки засушенные ягоды и дал горсть девушке, пересыпав из своей ладони в её две, сложенные лодочкой. – Спасибо. – Не за что. Вероника запихнула в рот пару ягод. Да, хватит разговоров.***
Буран утих уже через два дня, что не могло не радовать. Все эти два дня пара провела в основном в той комнате, где Бьяр разжёг камин. Так как кроме осмотра замка особо заняться было нечем, Вероника рассказывала о своём мире. В этот раз она выбирала не факты, а просто рассказывала о тех красотах, которые видела или хотя бы знала. Рассказывала о ночи в городе, светлой, беззвёздной, очень тихой после дневного шума, о приятной свежести и чувстве свободы, который обычно не ощущаешь. Рассказывала о танцах, невольно затронув тему опьянения и, как ни странно, любви. Дракон не понял. – Неужели ты совсем ничего об этом не знаешь? – Знаю. Но мне не понятны ваши мотивы. – Да что там непонятного? – буркнула Вероника. – Когда ты пьёшь, многие проблемы кажутся сущим пустяком, всё становится таким простым и лёгким. Тебе весело, хорошо... Ни о чём не заморачиваешься. Ты как бы... Ты как бы свободен. – Допустим. – Не похоже, чтобы Вермиллион проникся, но интерес его не угас. – А любовь? Ты сравнила опьянение с любовью. – Когда ты влюблён, ты словно пьяный, да. Делаешь глупости, сворачиваешь горы ради своей любимой. Не в прямом смысле горы сворачиваешь, если что. Бьяр рассмеялся. – Я понял. Это я понял. – Любовь – это вообще штука сложная. Вермиллион задумался. Ничего сложного тут он не видел. Для него любовь ничего не значила. Как дракон, он просто должен был найти самку, дать жизнь потомству и снова отправиться заниматься своими делами. То, что ему рассказывала Вероника, никак не сопоставлялось с его жизнью и казалось глупым и бессмысленным. – Это человеческая эмоция, – наконец-то сказал мужчина. – Кроме людей так никто не думает. И то, в этом мире с тобой тоже мало кто согласится. Здесь царят иные принципы. Женятся не по любви, а по необходимости. И чем больше детей, тем лучше. Больше шансов выжить. Болтон согласно кивнула. В последнем городе, где они были, она тоже заметила это. Семьи были многодетными, но особой любви между супругами девушка не заметила. «Действительно средневековье какое-то». – У животных всё просто. – Бьяр хмыкнул. – Это инстинкт и ты не думаешь ни о чём. Просто делаешь то, что нужно. Охота, охрана своей территории, поиск самки. Трудно быть человеком. Много думаете, мало делаете. – Как будто в тебе нет совсем ничего человеческого. – Вероника, отчасти задетая словами дракона, своей фразой заставила его напрячься. – Совсем как человек ищешь развлечения. Как человек иногда выжидаешь, прежде чем напасть, упиваясь моментом. И вообще... Хватит об этом. Прости, если задела тебя. Я просто устала и ты меня обидел. – Ничего. – Дракон медленно расслабился. Она ведь права. В нём много от человека. Всё же он родился человеком и двенадцать лет жил среди людей, впитывая в себя все знания, эмоции, привычки и мотивы. Не удивительно, что всё это ещё осталось в нем, несмотря на сотни лет жизни дракона. Перед глазами сразу появилась картина замёрзшего озера, словно он видел его только вчера. Он никогда не забудет то, что произошло там, на его середине. Как маленький мальчик Бьяр навсегда исчез в ледяной воде, а в небо взвился совсем юный чёрный дракон без имени, прошлого, сошедший с ума от переполняющей его силы старого дракона, теперь тоже без имени и будущего, навсегда расставшегося со своим прошлым и разумом.