Оставь меня, но не в последний миг

Эггси открыл глаза за минуту до будильника. Сегодня у него был выходной, который, по странному стечению обстоятельств, совпал с календарным. У агентов Кингсмен с их постоянными сверхурочными и рабочей неделей, которая могла растягиваться в месяцы, выходные, если такие и случались, ничем не отличались от будних. Так что телефон зазвонил ровно в пять двадцать, и Эггси быстрым движением руки мазнул по его экрану, отключая сигнал, чтобы не будить Гарри. Хотя это была бесполезная затея – Гарри, как и он, уже давно просыпался без будильника. Эггси услышал его глубокий вздох, а через секунду почувствовал, как тот вздрогнул всем телом – на кровать, а точнее на Гарри, всем своим немаленьким весом обрушился ураган по кличке ДжейБи. Мопс скакал по кровати кабанчиком, похрюкивал, бодал их двоих головой и пытался всучить зажатый в пасти мячик. – ДжейБи, место, – скомандовал Эггси, садясь в постели, и оглянулся на Гарри. Тот тоже сел, наблюдая, как довольно хрюкающий мопс застыл у двери, нетерпеливо крутя откормленной задницей. Эггси помнил, как Гарри смеялся, когда он четыре года назад продемонстрировал наставнику своего «бульдога». Собака истинного джентльмена из ДжейБи была так себе. Бойцовским псом его назвать было тоже сложно, хотя он неплохо драл диванные подушки, обезоруживал взглядом и при хорошем разгоне вполне мог сшибить с ног. И всё же нужно признать, что криволапый строптивый мопс на процентов девяносто состоял из сплошного обаяния, которое пробрало даже Гарри. Эггси постоянно читались лекции о том, как правильно воспитывать пса, и что ни в коем случае его нельзя баловать, в процессе которых Гарри мог, противореча себе, прямо из своей тарелки отдать ДжейБи кусок бекона. Эггси вылез из постели и босыми ногами прошлёпал в ванную вслед за Гарри, где они уже привычно вдвоём уместились у умывальника: он, как всегда, опирался спиной на Гарри, а тот периодически обнимал его, чтобы дотянуться до чего-нибудь на полочках у зеркала. Обычно это был одни из немногих моментов умиротворения за день – этакая семейная идиллия, но сегодня Гарри делал всё как будто на автомате, с отсутствующим видом глядя перед собой. У Эггси, если честно, тоже не особо хорошо получалось расслабиться. Вся последняя неделя выдалась напряжённой, после того, как в очередном телефонном разговоре Мишель настояла на семейном обеде. Она никогда особо не лезла в личную жизнь Эггси, считая, что если он счастлив, то ей не стоит ему в этом мешать. После всего того дерьма, которого им пришлось хлебнуть за годы жизни с Дином, Мишель просто была рада тому факту, что теперь у её семьи всё было хорошо. Также она уже давно была в курсе, что её сын отдаёт предпочтение вовсе не девушкам и встречается с мужчиной в два раза старше себя. Но Эггси и Гарри были вместе уже четыре года, последний из которых жили вместе, а Мишель до сих пор не была знакома с Гарри. И это уже явно начинало её волновать. Придумать очередную причину, чтобы не знакомить этих двоих, Эггси не смог. Так что единственное за долгое время свободное утро субботы стало немного паршивее из-за ожидания предстоящего обеда. После водных процедур был протеиновый коктейль, который смешивал Эггси, пока Гарри разбирал почту. Поход к ящику всегда возглавлял ДжейБи, который взял на себя обязанность тягать в зубах газеты от порога до обеденного стола. Закончив возню с блендером, Эггси поставил стаканы с коктейлем на стол и взялся за небольшую стопку писем, которую Гарри отложил для него – жутко полезная протеиновая дрянь под чтение пилась куда как проще. В привычной корреспонденции попался конверт из тесненной бумаги с вензелями. – Охренеть, – присвистнул Эггси, разглядывая приглашение на свадьбу Чарли и Газель. – Гарри, пойдёшь моим «плюс один» на свадьбу Газель? – Мистер Хескет всё же решился на брак? – Гарри поднял глаза от своей газеты. – Не решился, а скорее уломал, – Эггси гоготнул, представляя на какие подвиги и ухищрения пошёл Чарли, чтобы эта свадьба состоялась. У Газель был своенравный характер, но это не мешало им с Эггси дружить. Не то чтобы они были закадычными друзьями, как с Рокси, но Газель вообще практически не сходилась с людьми. Из-за подготовки в Кингсмен на первом курсе Эггси довольно часто начал зависать в спортивном комплексе колледжа, где Газель готовилась к параолимпийским соревнованием по бегу – там они, в общем-то, и сдружились. Там же Эггси наблюдал все стадии развития романа Газель и Чарли. И, надо сказать, у последнего был просто огромный вагон терпения и задатки романтика, потому что Газель вполне устраивали их уединённые встречи, и она рассматривала Чарли в качестве перевалочного пункта. Всё веселье началось на втором курсе, когда Газель взяла золото в беге на короткие дистанции, и на неё начали обращать внимание другие парни. Эггси, наверное, даже было бы жаль Чарли, которому пришлось добиваться Газель и чуть ли не драться за неё с объявившимися поклонниками, если бы он не оставался таким мудаком. Глядя на то, как Чарли выбешивает всех окружающих его людей, и при этом чуть ли не в ногах валяется у Газель, Эггси убедился в существовании кармы и её стопроцентном действии. – Ну, так что, мистер Харт, окажете мне честь? – Эггси отложил приглашение в сторону и, подперев щеку ладонью, посмотрел на Гарри. – Посмотрим на ваше поведение, мистер Анин, – тот лишь пожал плечами, впервые за это утро улыбнувшись, и кивнул на полупустой стакан с коктейлем. – Допивай, Эггси. Эггси скривился, но всё же залпом опрокинул в себя остатки серовато-зелёной массы. Сопротивляться здоровому образу жизни, который Гарри упорно внедрял в их быт, было абсолютно бесполезно – Эггси проверял. Гарри просто неусыпно следил за его физическим здоровьем, и в это понятие входили не только куриная грудинка на пару и утренние пробежки, но и невредимость Эггси на заданиях. За каждую царапину и синяк Гарри устраивал такие выволочки, что Эггси боялся лишний раз споткнуться, не то что получить пулю. И пугали даже не нотации, а то, как Гарри при этом выглядел – как будто каждое ранение отражалось на нём в десятикратном размере. В памяти до сих пор были свежи воспоминания о том, как на плёвой, на первый взгляд, миссии, Эггси получил в живот заряд девятимиллиметрового свинца, потому что укрыл пятилетнюю дочь сомалийского посла своим пиджаком, оставшись без защиты. Весь месяц, что он провёл на больничной койке, Гарри практически безвылазно просидел рядом, и с тех пор Эггси зарёкся, намеренно или нет, ввязываться в неприятности. Так что нужно было признать, что метод Мерлина работал. С Гарри, который координировал операции Эггси, тот практически всегда возвращался в целости и сохранности, не провалив ни одной миссии. А если Эггси где и косячил, то Мерлину даже не приходилось напрягать голосовые связки, чтобы его отчитать – с этим опять же без проблем справлялся Гарри. Хотя, по сравнению с Персивалем, тот практически не повышал голос. Эггси как-то раз застал в поместье Кингсмен выволочку в его исполнении, после того, как Ланцелот чуть не подорвался на задании. До того момента он и не предполагал, что сдержанный и немногословный Персиваль может так громко и нецензурно орать. Следующим пунктом их утреннего расписания был разогрев перед пробежкой. Так что они вдвоём спустились в подвал, где был оборудован небольшой тренажёрный зал: Эггси, чтобы немного размяться и потягать железо, Гарри для ежедневного сеанса йоги. Даже спустя три года плетёные коврики всё ещё не казались Эггси чем-то настолько заманчивым, чтобы распластаться на них, завязавшись в три узла, но вот наблюдать за Гарри было сплошным удовольствием. Несмотря на то, что тот был в два раза старше, Гарри тянулся и сгибался в некоторых местах даже лучше самого Эггси. Для своих занятий он оставался в одних лишь лёгких хлопковых брюках и вытворял со своим телом такое, что Эггси иногда забивал на тренировки, откровенно любуясь им. Благо Гарри во время своих занятий уходил в себя, погружаясь в транс, и можно было безнаказанно наблюдать, как изученное вдоль и поперёк тело плавно перетекает из одной позы в другую, как расслабляются и напрягаются мышцы, перекатываясь под незагорелой кожей. Вот только привычной расслабленности в занятии Гарри сегодня было не найти – каждое движение у него выходило с каким-то остервенением, словно он не растягивался, а пытался сорвать себе мышцы. Эггси прекрасно понимал, что все его мысли сейчас были о встрече с Мишель и её возможных последствиях. Гарри сложно было назвать оптимистом, а уж просчитывая что-то, он всегда предполагал самые худшие варианты. Гарри Харт был своенравным самоуверенным нарциссическим мудаком. Даже Мерлин в сравнении с ним был меньшей сволочью. Хотя Мерлина к этому вынуждала необходимость управлять огромной секретной организацией, а у Гарри этот дар был врождённым. Конечно, Эггси и раньше считал, что у Гарри есть свои странности, но о полном масштабе трагедии он узнал только тогда, когда увидел того в общении с другими людьми, которые не были его студентами. Положа руку на сердце, Гарри было абсолютно плевать на людей: их чувства, их благополучие, их жизни и отношение к нему. Эггси довелось докопаться до дела о «кентуккийской резне» с сотней жертв и Гарри во главе той кровавой бани, которого совершенно не мучили ни угрызения совести, ни чужая кровь на руках. Мораль Гарри работала, основываясь на каких-то своих абсолютно никому непонятных принципах и, что интересно, давала осечку только на Анвинах. Сначала на Ли, а потом и на самом Эггси. Только им доставалась любовь, забота, раскаяние и все другие человеческие чувства, порой даже немного гипертрофированные. Мерлин за глаза, да и в лицо, называл Эггси «сублимацией Харта». При этом в его тоне сочетались как насмешка, так и восхищение. Иногда Эггси ловил на себе взгляд Гарри, блуждающий по его лицу, и как будто ищущий причины для беспокойства. Словно в один прекрасный момент Эггси мог просто хлопнуть дверью и уйти к какой-нибудь девице заводить семью и потомство, или найти себе кого-нибудь помоложе. И ладно, если бы Эггси давал для таких мыслей какие-то поводы, но он разве что блядский пояс верности не носил, и каждый раз пытался донести идиотизм подобных предположений до Гарри. Он говорил с ним об этом, он доказывал свою привязанность и делом, и в постели, и даже пару раз затащил Гарри на татами для спарринга, чтобы выбить всю эту дурь, за что расплатился трещинами в рёбрах. Гарри верил, признавал собственную глупость, а через пару месяцев всё начиналось по новой. Теперь же у Гарри появилась действительно стоящая причина, по которой Эггси мог от него уйти – неодобрение семьи. Так что сейчас в его голове, скорее всего, творился настоящий пиздец. – Блядь, – Эггси почувствовал, как от боли свело плечи и шею из-за того, что в упражнении на вертикальную тягу он опустил гриф вниз, да так и не поднял, засмотревшись на Гарри. Пришлось бросить это глупое занятие и просто потоптаться в сторонке, пока Гарри не закончил изводить себя тренировкой, и они, наконец, не выдвинулись на пробежку под радостный лай ДжейБи. Мопс, который в течение дня лениво слонялся из комнаты в комнату, сменяя места спячки, утром выдавал столько прыти, что за ним иногда было не угнаться. Его не выматывали даже несколько кругов по Станхол Гарденс, и он с удовольствием после этого носился по лужайке за всем, что Гарри или Эггси ему кидали. А вот дорога домой была уже неспешной, и сопровождалась скрежетом фрисби по асфальту, которую ДжейБи устало волок в зубах. По возвращению домой, Эггси отправился на кухню, чтобы накормить ДжейБи, уступив ванную Гарри. Он делал это по двум причинам: во-первых, насыпать корм он Гарри не доверял, так как тот всегда уступал голодному взгляду щенячьих глаз, что было чревато собачьим ожирением, а во-вторых, поделить душ, как умывальник у них не получалось. Если они вдвоём оказывались в душевой, то либо у них намечался секс, либо ссора. Эггси, взмокший и грязный сразу после пробежки, не особо горел желанием потрахаться, и уж тем более повыяснять отношения. Каждая их ссора по масштабам была близка к катастрофе, а сегодняшняя вообще могла закончиться хер знает чем, учитывая, что они оба с самого пробуждения были на взводе. – Как ты, приятель? – Эггси присел рядом с ДжейБи, который улёгся на пороге кухни, вывалив язык на пол из приоткрытой пасти. – Что, устал? Пёс только засопел и вытянул лапы, не предпринимая других попыток пошевелиться – всем видом показывая, как он вымотан. Эггси потрепал его за бока и почесал между ушей, прежде чем переступить через собачью тушку, чтобы попасть на кухню. Там он налил свежей воды в поилку и оглянулся на ДжейБи, но тот остался лежать без движения. – Вот же ленивая задница, – Эггси вернулся к мопсу и, взяв того за задние лапы, по полу дотащил до поилки. ДжейБи тяжело вздохнул и грустно посмотрел на недвижную гладь воды. – Ну что, сдохла, псинка? – Эггси только усмехнулся, зная все уловки своего пса, и достал из шкафчика пакет с кормом. – Придётся реанимировать. Как только сухой корм застучал по дну миски, ДжейБи сразу же вскочил на лапы, начав крутиться у ног Эггси, пытаясь просунуть морду к еде. – Что-то ты слишком резвый для только что умиравшего, – Эггси потрепал того по пухлой попе и пошёл в спальню, про себя радуясь, что на кухне не было Гарри. Вот такие вот собачьи спектакли обычно заканчивались тем, что Гарри сдавался ещё на сцене с бездыханным телом у порога кухни. После этого ДжейБи затачивал целую головку сыра из кладовой в один приход, и оставалось лишь удивляться, как от такого у псины не трескалась морда. Хотя за три года он уже должен был привыкнуть к тому, что его постоянно балуют – Эггси же привык. Поднявшись по лестнице, Эггси прямо с порога спальни оказался в объятиях Гарри: тот мазнул губами по его виску и, огладив спину, подтолкнул в сторону ванной. Это вполне могло означать, что Гарри, обдумав всё, успокоился, но Эггси, который уже хорошо успел изучить его способность к самонакручиванию, склонялся к варианту «затишье перед бурей». Поэтому он быстро проскользнул в ванную и, приняв душ, вышел оттуда уже морально готовый к спору, но Гарри пока не спешил радовать его своими умозаключениями насчёт их отношений. Он за время короткого отсутствия Эггси уже успел влезть в свой любимый халат и залечь на кровати с книгой. Эггси, присмотревшись к обложке, понял, что это в очередной раз Маркес, и лишь покачал головой. Хотя так любимый Гарри «Габо» был не таким уж и плохим знаком, вот если бы книга оказалась авторства Буковски – можно было бы смело начинать бить тревогу. – Какие у тебя планы на это утро? – Гарри оторвался от чтения, посмотрев на него поверх книги. – Поспать, – Эггси выразительно зевнул, кинул мокрое полотенце на кресло и залез под одеяло со своей стороны. Правда, просто лежать было бы неуютно, поэтому Эггси устроился поближе к Гарри, закинув на него ноги, обняв рукою за пояс и уткнувшись лбом куда-то в бедро. – Читай вслух, – попросил он. – Ты же не любишь эту книгу, – в голосе Гарри была слышна улыбка. – Ну, я под неё отлично засыпаю, – Эггси снова зевнул. – Хорошо, – Гарри зарылся пальцами в волосы на его затылке, успокаивающе поглаживая, и продолжил читать с того места, где остановился. – Макондо праздновал возвращение воспоминаний, Хосе Аркадио Буэндия и Мелькиадес стряхивали пыль со своей старой дружбы. Цыган был намерен здесь поселиться. Он действительно побывал за порогом смерти, но возвратился назад, ибо не мог стерпеть одиночества… Его тихий и размеренный голос заставил Эггси расслабиться. Именно этот голос всегда выводил его из самого пекла на заданиях и не выдавал тревоги даже в самые напряжённые моменты, когда Эггси оказывался в полной заднице. Его уверенное звучание в передатчике каждый раз помогало держать себя в руках и возвращаться целым и относительно невредимым. Именно голос Гарри стал его проводником в приятную темноту дрёмы. И разбудил его всё тот же голос, только теперь его обладателя не было под боком: Гарри сидел на краю кровати и, дотянувшись до плеча Эггси, аккуратно его расталкивал. – Нет, – Эггси перевернулся на другой бок, уходя от прикосновения. Обоняние уловило ароматы кофе и бекона, доносившиеся с кухни, но желание остаться в постели всё же перевесило. – Пора вставать, – в который раз непреклонно повторил Гарри и снова коснулся его плеча. Эггси в ответ только отрицательно замычал: какая-то его часть по-детски хотела верить в то, что пока он не вылезет из постели, день не наступит, и им не нужно будет никуда ехать. Гарри вдруг замолк, убрав руку с его плеча, но через секунду выдал своим властным командным тоном: – Или ты сейчас же выметаешься из постели, или я тебя накажу, Эггси. У того только от звуков голоса Гарри волосы на затылке встали дыбом, так как этот тон, как и его последствия, были очень хорошо ему знакомы. Сон слетел с Эггси мгновенно, но он продолжил лежать неподвижно. Их совместную жизнь прекрасно дополнял регулярный секс, если слово «регулярный» можно было применить к их иногда по-настоящему сумасшедшим рабочим графикам, но к такому тону Гарри прибегал только тогда, когда у него было игривое настроение, или же он был в полном раздрае. – Эггси, – дыхание Гарри обожгло его шею. Чужая рука скользнула под одеяло и сжалась на тонком хлопке пижамных брюк, а после, забравшись ладонью под пояс, потянула их вниз. Одеяло исчезло за долю секунды, и Эггси, коротко выдохнув, перевернулся на спину, давая Гарри больше простора для действий. Тот, воспользовавшись этим, погладил его раскрытой ладонью по внутренней стороне бедра и стащил пижамные брюки до конца. – Гэри, будь добр, не двигайся, – Гарри попросил так, словно собирался завязать Эггси галстук, а не растирал на пальцах смазку. Эггси сглотнул, не сводя глаз с его пальцев, и закинул руки за голову, цепляясь за спинку кровати. Из груди вырвался полузадушенный вздох, когда Гарри, подавшись вперёд, вобрал в рот головку его члена. Горячая влажность рта кружила голову, и хотелось податься к ней, а ещё насадиться на пальцы, растягивающее его изнутри, но Эггси лишь до белизны в пальцах терпеливо сжимал резные деревянные столбики и загнанно дышал. Он предпочитал играть по правилам, даже если выполнять их было чертовки сложно, особенно когда Гарри начал трахать его пальцами, вбирая член глубоко в горло и сглатывая. Эггси застонал, всхлипывая: было слишком хорошо, чтобы сдержаться, но темп был слишком медленным, чтобы кончить. Его бёдра дрожали, а пальцы на руках уже, кажется, онемели, но он не позволял себе шевельнуться – за подобную попытку бунта Гарри мог и укусить. Эггси это знал, потому что уже пару раз проверял на собственном опыте. Затуманенный взгляд следил за макушкой, размеренно двигавшейся между его разведённых ног, а низ живота сводило от удовольствия только от вида тёмных подрагивающих ресниц, раздувавшихся крыльев носа и влажных, слегка припухших, тонких губ. Эггси замычал, закусив губу, и пару раз приложился затылком о подушку – эта пытка сводила с ума, особенно когда движения Гарри становились резче и быстрее, а потом вдруг замедлялись, заставляя скулить и задыхаться. И всё же, кажется, он решил сжалиться над Эггси, задав, наконец, быстрый темп. – Не надо, Гарри, пожалуйста, – пальцы Эггси неуклюже легли на напряжённую шею, взъерошив аккуратную стрижку на затылке Гарри. Тот, как ни странно, послушался и, выпустив стоящий член Эггси изо рта, поднял на него глаза. От одного только взгляда Эггси словно током прошибло: он застонал и всё же поёрзал бёдрами, всё ещё ощущая внутри себя пальцы. – Как ты хочешь? – голос Гарри был низким и с лёгкой хрипотцой – его уже тоже вело от возбуждения. – Так, – Эггси, выгнувшись, начал двигать бёдрами, насаживаясь на пальцы, но через пару движений те исчезли. Гарри с силой потянул его на себя, заставляя сесть, и Эггси оттолкнулся от кровати, по ходу дела стаскивая с себя футболку. Он вжался в Гарри всем телом, жадно впившись в его губы. От желания в паху уже было больно, сердце заходилось в груди, и Эггси нестерпимо хотелось прикоснуться кожей к коже. Он стащил халат с плеч, огладив спину, потянул футболку вверх, когда Гарри поднял руки, помогая себя раздевать, прижался губами к ключице, влажно поцеловал в шею и со стоном уткнулся носом в плечо. У Эггси уже сорвало резьбу и он, отчаянно нуждаясь в прикосновениях, оседлал бёдра Гарри, потираясь о ткань его пижамных брюк, но тот ссадил его с себя, чтобы окончательно раздеться. – Презервативы в среднем ящике, – Гарри кивнул на тумбочку. – В жопу их – давай так, – Эггси мотнул головой и откинулся на спину поперёк кровати, широко расставив ноги в беззастенчивом приглашающем жесте. Его накрыла приятная тяжесть тела Гарри, заставив выдохнуть перед плавным толчком, когда тот вошёл на всю длину. Эггси обхватил его бёдра ногами, раскрываясь для глубоких мощных толчков, выбивавших весь дух и способность связно мыслить. Гарри двигался размашисто и быстро, доводя до исступления голодными поцелуями, и Эггси как мог отвечал ему, сталкиваясь зубами и носами, и путаясь в руках. Сильные толчки протащили его по кровати до самого края, пока Гарри не упёрся одной рукой в матрас, а второй – сжал бедро Эггси, чтобы они не свалились на пол. Но Эггси было всё равно: он отзывался глухими вскриками на каждую фрикцию, видя разноцветные всполохи в белом шуме перед глазами. На очередном толчке Гарри выписал непонятную восьмёрку бёдрами, и позвоночник Эггси прошило судорогой удовольствия. Он громко вскрикнул и протяжно выдохнул: – Охуенно. Гарри, сделай так ещё раз. Он постоянно матерился во время секса, и хоть Гарри это нравилось, тот периодически его одёргивал. – Эггси, – Гарри остановился, и его пальцы скользнули по губам внутрь приоткрытого рта Эггси, – я когда-нибудь вымою тебе рот с мылом. Эггси сомкнул губы на его пальцах, прихватив зубами фаланги, и понятливо закивал. Он был согласен на что угодно, лишь бы Гарри снова начал двигаться, и новый толчок не заставил себя ждать. Застонав, Эггси разжал зубы, выпустив пальцы изо рта, и откинул голову на край кровати. Гарри сразу же прижался губами к его кадыку, прикусив кожу рядом с родинкой. – Ну же, Эггси, – прошептал он, уже сбиваясь с темпа. И это сработало, как спусковой крючок: низкий вибрирующий от возбуждения голос Гарри вызвал волну удовольствия, прокатившуюся по телу и принёсшую долгожданную разрядку. Эггси выгнулся, сжав руки на предплечьях Гарри, до того как его накрыла лавина оргазма. Он всё ещё продолжал двигаться, ловя бёдрами толчки, уже чувствуя, как внутри разливается жар. Гарри застонал, прижавшись влажным лбом к груди Эггси, кончая, и тот погладил его по напряжённым плечам, прежде чем зарыться пальцами в волосы. – Я, кажется, оставлял полотенце на кресле, – Эггси прижался к Гарри, улёгшемуся рядом с ним на кровати. – Я его убрал, – тот уже собирался вставать, чтобы дойти до ванны, но Эггси его остановил. Под руки как раз попалась футболка, и он протянул её Гарри. Тот обычно не выносил подобного отношения к вещам, каждый раз поджимая губы, когда Эггси просто швырял свою одежду на кресло или даже на пол, не говоря о том, чтобы так испачкать, но в этот раз лишь молча принялся обтирать Эггси и себя. Отложив футболку, Гарри в сухом поцелуе прижался губами ко лбу Эггси, обняв его одной рукой. – С тебя косарь, – Эггси улыбнулся, устраиваясь поудобнее в крепких объятиях. Это уже стало их постоянной шуткой, после того, как Эггси пришло в голову, что они никому не смогут рассказать про то, как познакомились. История о том, как Гарри принял Эггси за хастлера и платил ему за каждую ночь в его постели, вряд ли могла вызвать умиление, да ещё и тянула на статью. Но Эггси всё равно забавлял в ней тот факт, что Гарри был готов выложить тысячу фунтов за секс с ним. Нет, он ни в коем случае не умалял своих умений в постели, но штука фунтов за секс, серьёзно? На этот выпад Гарри только фыркнул, звонко шлёпнув его по ягодице, ничуть не огорчённый тем фактом, что его план по подъёму Эггси из постели провалился: теперь они лежали там оба – сонные и разомлевшие после хорошего секса. На какую-то долю секунды даже появилась уверенность в том, что буря миновала, но Гарри быстро разрушил эту иллюзию. – Если ты не хочешь, чтобы я ехал… – начал он, но Эггси его перебил: – Блин, Гарри! Я хочу, чтобы ты поехал, ладно? Это ты каждый раз находишь повод отказаться. Если хочешь, могу напомнить тебе все выдуманные причины, из-за которых ты так и не встретился с моей матерью? Гарри вздохнул, поджав губы, и провёл по ним кончиками пальцев – жест, выдававший в нём желание закурить: – Ты ведь понимаешь, что она меня вспомнит. Не думаю, что она забыла человека, сообщившего ей о смерти мужа. – Да, наверное, вспомнит, – Эггси спихнул руку Гарри со своего бедра и сел на кровати. Если честно, ему и самому хотелось выкурить сигарету другую. – Но нельзя же вечно от неё прятаться. – Эггси… – голос Гарри зазвучал так, словно он разговаривал с пятилетним. – Гарри, я в восторге от того, что ты трахаешь меня в постели, но не надо ебать меня в мозг! – …я хочу, чтобы ты понимал, – Гарри продолжил говорить, как ни в чём ни бывало, – что это не моя глупая прихоть или попытка отвязаться от тебя. Я ценю наши отношения, но я не хочу, чтобы они встали между тобой и твоей семьёй. Эггси прикрыл глаза ладонью, чувствуя прилив стыда за свой резкий выпад. – Они и не встанут, – уверенно сказал он, обернувшись к Гарри. – Ты тоже моя семья. Вам с мамой уже давно нужно встретиться. Возможно, не сразу, но она свыкнется с этим. Гарри несколько минут задумчиво смотрел куда-то в пространство, но всё же кивнул, и Эггси, довольный результатом, снова лёг рядом с ним. Они вытянулись на кровати, лениво целуясь и обнимаясь, переплетясь ногами и руками, пока во взгляде Гарри не появилось сытое спокойствие, и он снова не прижался губами ко лбу Эггси теперь уже в благодарном поцелуе. Эггси обвёл кончиками пальцев уже начавшие наливаться красным синяки от укусов на ключицах Гарри и толкнул его в плечо, переворачивая на спину и усаживаясь сверху – за свои старания он заслужил явно больше, чем просто поцелуй. Но тут его взгляд зацепился за часы на тумбочке: – Твою ж мать, Гарри! Мы опаздываем! – Эггси мгновенно соскочил с кровати, на несколько секунд замерев в оцепенении, а потом кинулся в гостевую спальню, чтобы принять душ. Как агенты на задании, даже в самой экстренной ситуации Гарри и Эггси всегда действовали чётко и слаженно, но вот в условиях бытовой спешки они метались по дому, пытаясь собраться, позавтракать, одеться и успеть выйти из дома вовремя. При этом они всё время сталкивались, матерясь и путаясь в вещах. Ситуацию ухудшало ещё и то, что ДжейБи считал это игрой и активно в ней участвовал, из-за чего периодически приходилось его или оббегать, или перепрыгивать. Остановился Эггси лишь перед зеркалом в холле, уже полностью одетый в костюм, чтобы проверить запонки и поправить манжеты рубашки. – Позволь поинтересоваться, Эггси, – Гарри подошёл сзади с бутылкой вина из погреба в одной руке, а второй разгладил плечевой шов его пиджака, – серебреная ложечка не натирает? – спросил он с усмешкой. Он периодически задавал вопросы подобного рода или ставил Эггси в неловкое положение, уча его выходить из любой ситуации, не теряя лица, как и подобает джентльмену. – Благодарю за беспокойство, – Эггси перевёл на него взгляд и вежливо улыбнулся, – но твоими стараниями мне уже давно там ничего не натирает. Гарри хмыкнул, окинув его довольным взглядом с головы до пят, и слегка наклонившись вперёд, сжал губами мочку уха Эггси. – Гарри, мы опоздаем, – тот прикрыл глаза, не делая попыток отстраниться. – Не опоздаем – ты сегодня за рулём. – Не вопрос, но штрафы за превышение скорости будешь оплачивать сам, – Эггси подхватил со столика ключи и шагнул к двери. Ему нравилось вождение, а уж вождение седана Гарри вообще доставляло настоящее удовольствие. С зарплатой Кингсмен Эггси мог позволить себе любую машину, даже точно такой же Ягуар. Но, наверное, половину удовольствия составляло незаметное подрезание ключей у Гарри. Ещё больше удовольствие доставляло, когда тот предлагал ему ключи сам. Так что покупка собственной машины постоянно откладывалась на неопределённый срок. Эггси лавировал среди машин в дорожном потоке, как рыба в воде, с улыбкой слушая, как Гарри комментировал других водителей на дороге, пока они ехали в цветочный. Составление букетов для Эггси было чем-то из разряда гадания на таро, поэтому в магазин пошёл один лишь Гарри, который знал все названия цветов, их значения, и что с чем сочетается. Эггси же остался с ДжейБи в машине, дожидаясь его возвращения и нервно отстукивая пальцами по рулю ритмы песен, игравших по радио. Где-то на середине нового хита от Мадонны, телефон издал короткую трель, сообщая об смс, и Эггси вытащил его из кармана, бросив взгляд на загоревшийся экран. «С тебя текила, с меня история», – гласило сообщение, отправленное с номера Рокси. Эггси лишь кивнул и отправил телефон обратно в карман, зная, что позже придёт ещё одна смс, но уже с координатами и временем. Они с Рокси отмечали каждое тяжёлое задание небольшой попойкой, чтобы снять стресс и расслабиться. И, надо сказать, были не единственными в Кингсмен, кто так поступал. Каждое такое сообщение давало знать, что Рокси вернулась с задания невредимой. Иначе ему бы позвонил Мерлин. Но раз смс пришла, то Эггси мог выходить на работу, не боясь заработать нервоз. Последние два месяца, что Рокси провела в Боливии, были сущим адом для Кингсмен: Мерлин с каждым днём её отсутствия зверел всё больше. Эггси, да и все остальные агенты, уже давно ждали, когда эти двое перестанут мериться членами и, в конце концов, переспят. Потому что от их неудовлетворённого либидо уже начинала искрить аппаратура и сдавать крепкие нервы рыцарей Кингсмен. Два года Рокси пыталась добиться хоть чего-то от Мерлина, но тот упорно не сдавал позиций, а потом она чуть не погибла на одной из своих первых миссий. После этого Мерлин уже был готов поддаться, но упёрся в глухую стену – теперь уже Рокси начала динамить все его попытки признаться в чувствах. И эта их холодная война с выяснением отношений длилась уже два года. Эггси едва ли понимал, что происходило между этими двумя и почему они только всё усложняли, но искренне верил, что как только они переспят, всё пойдёт на лад. – Отнюдь, Эггси, – Гарри, которому он как-то вечером у камина высказал это предположение, лишь поджал губы, задумчиво разглядывая кубики льда в своём виски, – как только эти двое сойдутся, из головной боли они превратятся в настоящую мигрень. Обычно Гарри был прав в своих предположениях, правда, в этот раз Эггси надеялся на исключение из правил. Он желал Рокси самого лучшего, но за свои нервные клетки переживал – их едва хватало на выносы мозга в исполнении Гарри. – Думаю, ты уже можешь выжимать педаль газа до упора – мы непозволительно сильно опаздываем, – Гарри одним быстрым движением оказался на пассажирском сиденье, аккуратно придерживая букет и одновременно с этим пристёгиваясь. Эггси послушно вдавил гашетку в пол, выезжая на дорогу, и до дома, в котором теперь жила его семья, доехал за рекордные сроки. Оставалось надеяться, что Мишель не видела полицейский разворот, который Эггси совершил, чтобы припарковаться возле самого дома. Гарри его манера вождения уже давно не могла шокировать, так что тот просто передал Эггси букет и вылез из машины, прихватив бутылку вина. Эггси вылез вслед за ним, выпустив с заднего сиденья ДжейБи, и они оба застыли перед входной дверью. И если Эггси просто немного нервничал, то в глазах Гарри читалась настоящая паника, но он всё же нашёл в себе силы нажать на дверной звонок. Дверь открыл Фрэнк: – Эггси! И Гарри, я полагаю? Очень рад знакомству, – он протянул Гарри руку, и тот её крепко пожал, переступив порог. – Взаимно, Фрэнк. – Мистер Харт! – голос Мишель прозвучал довольно взволнованно, и Эггси поспешил войти в дом, чтобы убедиться, что всё в порядке. Гарри застыл каменным изваянием, виновато гладя на Мишель. Та же смотрела на него так, будто увидела призрака. В её глазах отразился испуг, словно она боялась, что ей снова сообщат о смерти, но в этот раз уже сына. Поэтому Эггси шагнул вперёд, прикрыв Гарри своим плечом, и выдавил из себя натянутую улыбку: – Ма, знакомься – это Гарри. Мишель перевела взгляд на Эггси и слишком очевидно для всех облегчённо вздохнула, но, спохватившись, всё же кивнула. – Я… да, я очень рада, наконец, познакомиться. Напряжение в холле можно было резать ножом, и Эггси лихорадочно пытался придумать, как разрулить ситуацию, в которой они оказались. Мишель, только что пережившая шок, стояла, обняв себя руками, и смотрела на Гарри нечитаемым взглядом. Тот же замер с обречённым лицом, кажется, готовый к тому, что Мишель кинется на него с обвинениями или кулаками. Фрэнк тоже пока ничего не предпринимал, но явно уже подумывал о том, как выставить Гарри из дома. Момент разрядил ДжейБи, с радостным лаем бросившийся к Маргарите, которая как раз спускалась по лестнице. Та замерла, обведя внимательным взглядом всех собравшихся, и только потом, потрепав мопса за ушами, быстро сбежала вниз. Маргарита, как всегда, с разгону влетела в Эггси, обняв его за пояс, но тут же сделала шаг назад и повернулась к Гарри. – Здравствуйте, – она протянула ему ладонь для рукопожатия. – Добрый день, юная леди, – Гарри, подключив всё своё обаяние, взял её руку в свою, аккуратно сжав, и склонил голову в знак приветствия. – Моя младшая сестра Маргарита. Маргарита, это - Гарри, – Эггси решил воспользоваться этим шансом, чтобы хоть как-то сгладить углы и разрядить обстановку в холле, но Маргарита его опередила. Она поймала руку Гарри в свои ладошки и с интересом посмотрела на него снизу вверх: – Эггси сказал, что вы - рыцарь. – Боюсь, он немного преувеличил, – Гарри покачал головой. – Но у вас же есть конь? – Когда-то был, – Гарри, наконец, улыбнулся. – Тогда я покажу вам свою коллекцию, – у Маргариты загорелись глаза, и она, как маленький буксир, сразу же, пока никто не успел возразить, потащила его за собой на второй этаж. Гарри явно был не в восторге от идеи остаться наедине с восьмилетним ребёнком. Он как-то упоминал, что не очень хорошо ладит с детьми, но с Маргаритой не нужно было нянчиться, да и осмотр её коллекции фигурок лошадей не мог занять слишком уж много времени. И всё же ужас, застывший на лице человека, единолично выкашевшего отряды профессионально обученных наёмников, выглядел комично, и Эггси едва сдержал смешок, беззвучно прошептав губами: «иди». Он аккуратно забрал у Гарри бутылку вина, и проводив его взглядом до комнаты сестры, повернулся к Мишель, вручив ей букет. – Эггси, ты знаешь, кто этот человек? – та забрала цветы на автомате, всё ещё выглядя немного потерянной. – Да, – Эггси кивнул, отдал вино Фрэнку, и, наконец, обнял мать. – Он служил вместе с отцом. – Он принёс ту медаль, – Мишель глубоко вдохнула, кажется, пытаясь сдержать слёзы. – Знаю. Мы говорили с ним об этом. Гарри ни в чём не виноват, – Эггси поцеловал её в висок, легонько подталкивая в сторону столовой. – Вы… у вас всё с ним серьёзно? – Да, мам, – Эггси кивнул. Если бы у них всё было не серьёзно, то он бы не стал терпеть характер Гарри, который был совсем не сахар, четыре года. – Очень. Мишель остановилась, повернувшись к нему, и провела ладонью по щеке Эггси. Тот тоже замер, накрыв ладонь матери своей. – Ты его любишь, – тон Мишель был скорее утвердительным, чем вопросительным, что не могло не радовать, но обречённые нотки в нём вызывали тревогу. – Да, – Эггси ответил, даже не задумываясь: раз он смог сказать это Гарри, то признаться в этом Мишель было не так уж и трудно. Он с мольбой посмотрел на Фрэнка, и тот, быстро сообразив, что от него просят, заговорил о новой школе, в которую недавно перевелась Маргарита. Так уж вышло, что сестра Эггси была центром, вокруг которого крутилось всё в этом доме, и стоило заговорить о ней – все остальные вопросы сразу же отходили на задний план. Это был не совсем честный ход, но Эггси нужно было время, чтобы Мишель свыклась с мыслью присутствия Гарри в их доме, а также чтобы она узнала его получше. Серьёзного разговора было не избежать, но Эггси надеялся оттягивать его насколько можно долго. После обсуждения школы их разговор перешёл на лечение астмы, с которой всё ещё приходилось бороться, а оттуда незаметно переключился на выбор конного клуба. Последние два года Маргарита просто с ума сходила по лошадям и мечтала о верховой езде, а врачи наперебой нахваливали иппотерапию. Так что в их семье уже стали всерьёз задумываться о том, чтобы отвести её на занятия. После пары шуток Мишель немного пришла в себя, пусть и не перестала бросать на Эггси встревоженные взгляды, и влилась в разговор. Спустя ещё десять минут Эггси решил, что пора спасать Гарри – так долго умиляться коллекции Маргариты не мог даже он сам. – Будем садиться? – спросил он, взглянув на Мишель. Та кивнула и поднялась со своего места. Если Эггси переживал за Гарри, то Мишель – за свою дочь. Но их опасения были напрасными: Маргарита и Гарри в компании ДжейБи всё ещё изучали фигурки лошадей. Эггси, честно говоря, был даже немного удивлён, услышав их оживлённый диалог. – А на этой ты катался? – Маргарита протянула Гарри маленького гипсового гнедого коня. – О, английская чистокровная! – тот забрал игрушку из её рук и, погладив бок коня большим пальцем, кивнул. – Да, у моего отца был вороной конь. Титурель. Очень норовистый. Я седлал его всего один раз и после той поездки пролежал два месяца со сломанной ногой. Правда, тогда я был старше тебя всего на пару лет. – Класс! Он встал на дыбы? – Маргарита, кажется, была в полном восторге от рассказов Гарри. – Да, и я сразу же с него свалился. – Пора к столу, – Мишель заглянула в комнату. – Да, конечно, – Гарри поднялся на ноги, слегка одёрнув брюки, и протянул руку Маргарите, на которой она сразу же повисла. Кажется, у Гарри появился ещё один поклонник в семействе Анвинов. Что было и ему, и Эггси на руку: раз Гарри нравился Маргарите – ему вполне могли простить все его грехи. – Значит, верховая езда? Хотел бы я посмотреть на тебя в седле, – тихо спросил Эггси, пока они усаживались за стол, и попытался представить Гарри в шлеме. – Раньше умение держаться в седле было обязательным навыком для джентльмена. В нашем поместье есть конюшни, так что я бы тоже не отказался взглянуть на тебя в седле, – так же тихо ответил ему Гарри. – Я не умею ездить на лошадях, – честно признался Эггси. – Это не сложно, поверь. Нужно всего лишь подмахивать лошади – ты бы справился, – последнюю фразу Гарри выдохнул практически беззвучно, приподняв уголки губ в лёгкой улыбке. Раз уж он перешёл на подобного рода шутки, то за него можно было не переживать – Гарри явно начал чувствовать себя в своей тарелке. Эггси незаметно сжал его колено под столом, облегчённо выдохнув – в этот раз катастрофа, кажется, миновала. Первый тост за столом прозвучал довольно натянуто, но Мишель успокоилась и больше не смотрела на Гарри с затаённым ожиданием беды, Фрэнк уже оживлённо обсуждал с ним футбол, а Маргарита так вообще не сводила восторженного взгляда. Так что Эггси позволил себе немного расслабиться и откинулся на стуле, незаметно для всех скормив часть своей отбивной ДжейБи, уже поджидавшему под столом. Он был уверен – ещё пару таких выходных, и обеды действительно могли стать семейными.