Волей судьбы

Когда Руперт только приехал по обмену в Гальтаррский университет, он и не предполагал, что не захочет отсюда уезжать. Первый день был поистине ужасным, и он всерьез подумывал, надо ли оно ему вообще, и не лучше ли вернуться домой пока не поздно. Впрочем, он уже был в программе обмена и уже приехал, поэтому все же было поздно, или, возможно, он просто так себя успокаивал. Комендант общежития сказала, что свободных мест кроме того, куда его заселили, больше нет, и Руперт буквально после первых пяти минут пребывания в своей комнате понял почему. Его сосед, один из двоих, о чем говорил бардак на третьей кровати, был определенно ненормальным. Руперт только более-менее смирился, когда дверь в комнату резко открылась. С ноги. Ручкой в стену. Руперт подумал, что это его второй сосед и совсем помрачнел. — О, так Ричарда нет, — то ли спросил, то ли констатировал вошедший. Он закрыл дверь ногой, прошелся по комнате и сел на захламленную кровать, даже не заботясь о том, что конкретно на ней было. — А ты кто? — он с любопытством рассматривал Руперта, плюя на все правила приличия.  — Я приехал по обмену, — Руперт старался отвечать спокойно, но его эта ситуация раздражала.  — Понятно. Я Альберто, — представился странный парень. Вдруг куча хлама рядом с ним зашевелилась.  — Это что? — изумленно спросил Руперт, забыв, что стоило бы и ему представиться. — А, это Бобер, - так, будто это само собой понимается, отмахнулся Альберто. Затем он, не обращая внимания на округлившиеся глаза Руперта, засунул руку туда, где только что шевелилась куча, и вытащил оттуда крысу. – Что, Бобер, Ричард опять забыл вернуть тебя в клетку, когда уходил на учебу?  — А что, у вас в общежитии разрешают держать животных? Кстати, я Руперт.  — Очень приятно, Руперт, и нет, не разрешают, но им же не обязательно все знать, — совершенно серьезно ответил Альберто, усаживая крысу себе на плечо. Где-то с полчаса они говорили о всяких мелочах. Альберто позволял Бобру лазить по себе и время от времени удерживал от попыток сбежать назад в кучу хлама. Практически успокоившийся Руперт внимательно слушал рассказы о том, как у них в университете все устроено и что из себя представляют некоторые преподаватели и студенты. Внезапно дверь опять резко открылась, правда не так, как в прошлый раз, и в комнату влетел растрепанный и злой парень. Он бросил сумку в угол, и из такого хозяйского поведения Руперт понял, что это и есть его второй сосед. В это же время первый, имени которого Руперт так и не услышал, попробовал возмутиться творящимся в комнате бардаком и поведением Ричарда, на что тот раздраженно отмахнулся:  — Понси, завянь.  — Дикон, ты чего? — удивился Альберто, снимая Бобра с головы.  — Этот криворукий идиот Ракан испортил все! С грацией пьяного жирафа он влетел в лабораторию, врезался в мой стол, разбил микроскоп и испортил все материалы. Месяц! Месяц наблюдений и опытов коту под хвост! Теперь я не успею закончить проект, — под конец экспрессивного монолога Ричард совсем выдохся и казался таким несчастным, что трудно было поверить, что это он только что напоминал Закатную тварь. — Берто, я же просил тебя прекратить водить своих друзей ко мне в комнату.  — Вообще-то, умник, это твой сосед, — изрек Альберто, освобождая место на кровати для Ричарда, отодвигая кучу вещей в сторону. — О, простите, — Ричард чуть покраснел и протянул Руперту руку, — Ричард Окделл.  — Руперт Фельсенбург, — тот пожал руку и ободряюще улыбнулся. В тот первый день Руперт смутно представлял, как он проживет здесь год, а сейчас уже не мог представить себе, как вернется домой. Возвращаться в общежитие не хотелось. Ричард не был фанатом учебы, но уже лучше было сидеть в университете — дома его ждали либо пустая комната, либо новые соседи. Дику вспомнилось, как в прошлом году они с Руппи радовались, когда Понси выгнали из университета, хотя обоим было немного совестно, потому как это было невоспитанно. А когда уехал Руппи, Ричард на несколько дней выпал из реальности.  — Что значит убежал? — оторвал Ричарда от размышлений вскрик светловолосой девушки. — Он же замерзнет ночью. Ричард улыбнулся, вспомнив, как однажды Бобер убежал, а они с Руппи с ног сбились, пытаясь его найти. Почти все общежитие было поставлено на уши из-за бегства одного маленького зверька. Когда в коридор выскочила Селина Арамона в короткой ночнушке с диким визгом «Крыса!», они сразу поняли, куда делся Бобер. Животное было испугано чуть ли не больше Арамоны, и пришлось потратить еще несколько часов, чтобы его успокоить. В итоге, когда они проспали и из-за этого опоздали на пару к Алве, было принято совместное решение прогулять все занятия. До вечера они просидели в комнате, смотрели фильмы и перерывались разве что на то, чтобы поесть. А вообще Дик слишком сильно привык к Руппи, и ему казалось, что если к нему сейчас подселят кого-то другого, это будет чуть ли не предательством. Руппи был единственным в своем роде, другого такого быть не могло, и Ричарду казалось, что после этого он не сможет сжиться ни с кем. Больше никому он не сможет позволить надевать свои вещи, и ничьи вещи не сможет носить сам, вряд ли найдется еще один человек, которому он будет варить кофе по утрам и уж точно — делиться сладким. Не говоря уже о том, чтобы позволять кому-то видеть себя в почти беспомощном состоянии после трех суток бдений над исследованиями. Ричард был уверен, что никто не поймет его, как Руппи, и никому он не будет настолько доверять. Ричард медленно топал по лестнице, пытаясь отыскать в кармане ключи. Дверь в его комнату оказалась открытой, и Ричард, тихо выругавшись себе под нос, вошел. На кровати сидел Руппи. Ричард кашлянул, вышел и зашел снова. Он был уверен, что у него уже из-за всех этих воспоминаний сознание помутилось. Дик осторожно открыл дверь и снова вошел. Руппи все так же сидел на кровати и удивленно смотрел на него.  — Привет, — невнятно проговори Ричард. — Я просто… знаешь, я подумал, что мне показалось, что это ты и вот… что ты здесь делаешь? Леворукий, это же и так понятно, но…  — Окделл, заткнись уже и поцелуй меня, — приказным тоном оборвал Дика Руппи, поднимаясь с кровати и подходя к нему. Поначалу Руперт думал, что сможет один год еще доучиться в себя в университете, но не прошло и двух месяцев после того, как он уехал из Гальтарры, как он понял, что ему прямо сейчас необходимо вернуться. И был совершенно прав. Ричард не знал, что ему делать — пытаться убедиться как-то в том, что это не сон, или поцеловать Руппи. В конце концов, он наплевал на здравый смысл и выбрал второе. Теперь все определенно было правильно, все возвращалось на круги своя.