Волей судьбы

Все же были плюсы во всех этих пышных празднованиях, балах и приемах. Именно об этом думал Эмиль, бесцельно рассматривая полог над кроватью. По крайней мере, если знать, как найти возможность отвлечься в приятной компании. Эмиль был уверен, что милая дама, покинувшая его несколько минут назад, полностью с ним согласна. Он лениво потянулся, сел на кровати и принялся распутывать завязки на манжетах рубашки. Торопиться ему было некуда, но и оставаться здесь Эмиль не хотел, особенно если учесть, что можно провести этот вечер веселее — с картами и вином. Он оглянулся в поисках мундира — тот свисал с противоположного конца кровати. Его внимание привлек звук осторожно открывающейся двери и сбивчивый негромкий голос Ричарда:  — Тут точно никого нет? Ответа Эмиль не услышал, но ситуация, свидетелем которой он стал, слишком сильно повергла его в шок. Дверь осторожно закрылась, послышалось какое-то копошение и приглушенный стон. Эмиль понял, что даже если бы он и решил сейчас как-то осведомить Ричарда и его спутницу о своем присутствии, было уже поздно. Он про себя выругался и мысленно попрощался с планами на вечер. Эмиль обреченно вздохнул и как можно бесшумнее улегся, надеясь, что даже если эти двое решат переместиться на кровать, он сможет успешно притвориться спящим и свести на нет неловкую ситуацию. Послышался скрип стола и неразборчивое бормотание Ричарда. Эмиля снедало любопытство, ведь кто мог подумать, что такой скромный, стеснительный и глубоко верующий мальчишка будет забавляться с дамами просто во дворце. Тихо усмехнувшись, он решил, что с учетом того, что он и так уже влез в тайну чужой личной жизни, то может и удовлетворить свое любопытство по поводу таинственной спутницы Ричарда. Под шуршание одежды и тихое всхлипывание Эмиль осторожно потянулся, чуть приоткрыл полог и замер. Ричард сидел совсем рядом на столе боком к нему, его колет валялся на полу, рубашка сползла, оголяя плечо. Между его разведенных ног пристроился темноволосый мужчина, которого Эмиль не узнал. Он неторопливо целовал шею, плечи и грудь Ричарда, развязывая шнуровку на его штанах, а тот невероятно покорно выгибался, потираясь пахом об просунутое между его ног бедро. Эмиль отпустил плотную ткань полога и прикрыл глаза. В его голове все смешалось — только что увиденное не могло не шокировать и одновременно взывало определенного рода желания. Эмиль сглотнул и попытался сосредоточиться на какой-то мелочи, на чем-то совершенно нелепом, чтобы не слушать тяжелого сбившегося дыхания любовников, не обращать внимания на недвусмысленные влажные звуки. Он как раз дошел до средины какого-то нелепого сонета, когда в его сознание ворвался неприлично приятный для слуха гортанный стон Ричарда. Усталым движением Эмиль провел рукой по глазам и глубоко вздохнул. Воображение рисовало ему взъерошенного, возбужденного и покорного мальчишку, сидящего у него на коленях. Не отдавая себе отчета, Эмиль, вслушиваясь в тихое нетерпеливое хныканье Ричарда, положил руку на пах, несильно сжимая требующий внимания член. Звук закрывающейся двери выдернул Эмиля из пьяного тумана. Он тихо ругал сам себя за произошедшее, проклинал все, на чем свет стоит, за то, что не поторопился, и клялся, что никогда больше не позволит чему-то подобному случиться. Приведя себя в порядок, он достал из-под кровати свои сапоги, отодвинул полог и уже вслух выругался. Ричард стоял в двух шагах от него и завязывал шейный платок. Когда он увидел Эмиля, его глаза расширились от ужаса, он побледнел, одними губами шепча проклятия, резко развернулся и быстро кинулся прочь из комнаты. Почему-то заверить Ричарда в том, что ему не о чем беспокоиться, показалось очень важным, тем более Эмиль чувствовал свою частичную вину в неловком положении, от которого страдал в основном Ричард. Вздохнув, он схватил Ричарда за ворот и усадил на стул.  — А теперь послушай меня, Дик, — с нажимом начал он, собираясь с мыслями, что было совсем непросто. — Я прошу прощения за то, что стал случайным свидетелем того, что для моих ушей не предназначалось. Я понимаю, что это нелегко, но я хочу, чтобы ты поверил, что я никому не расскажу.  — Серьезно? — с долей сарказма спросил Ричард.  — Серьезно, — отрубил Эмиль. В голове мелькнуло, что если кто-то сейчас войдет и увидит их, то они точно вовек не избавятся от сплетен. — Я не священник и не почтенная дама, не собираюсь читать тебе моралей. То, с кем и как ты проводишь свое личное время, меня не касается, и я не собираюсь стоять на страже твоей добродетели. Случившееся здесь будет нашей маленькой тайной. Все еще красный от смущения Ричард кивнул и посмотрел на Эмиля таким взглядом, словно ждал какого-то подвоха. Эмиль же думал, что не ожидал от себя такой выдержки, ведь не самые приличные мысли по поводу Ричарда никак не покидали его голову. Он считал, что лучше бы им убираться отсюда, от греха подальше. После того случая Эмиль старался держаться от Ричарда подальше: во-первых, он видел, что Ричарду неловко в его компании, во-вторых, Ричард в определенном смысле представлял интерес для него. Впрочем, мысль о том, что наклонности Дика дают шанс на воплощение его интересов в реальность, не давала Эмилю покоя, и он решил, что можно было бы попытаться хоть что-то сделать. Уличив момент на приеме, когда Ричард, в надежде избежать чьего бы то ни было общества, попытался скрыться в уголке, Эмиль решительно направился к нему. Дик заметил его, когда убегать было уже слишком поздно, напряженно вздохнул и приготовился к худшему. — Дик, не составишь мне компанию? Тут слишком шумно, я бы хотел пойти прогуляться, — Эмиль чувствовал себя совершенно нелепо. Он говорил Ричарду абсолютнейшие глупости, но ничего другого придумать не мог — Дик все же не дама, да и обидеться может. Ричард с ужасом осознал, к чему все идет. Конечно, не могло не льстить такое внимание, но он понимал, что в глазах Эмиля Савиньяка он теперь как уличная девка. Они вышли из зала, непринужденно разговаривая о каких-то мелочах, о которых Ричард забывал почти мгновенно. В пустом, почти темном коридоре Эмиль, не теряя времени, схватил его за руку и толкнул в первую попавшуюся нишу.  — Эр Эмиль, прекратите, — не своим голосом потребовал Ричард. Он не мог позволить, чтобы произошло что-то подобное.  — Тише, а то еще услышит кто-то, потом с половиной дворца придется объясняться, — Дик открыл рот, собираясь возмутиться, но Эмиль продолжил, — я не собираюсь тебя принуждать к чему-то. Тебе самому еще не надоело это все?  — Вы о чем? — Ричард старался говорить так, чтобы его голос не дрожал. Беда была в том, что его бы более чем устраивал Эмиль Савиньяк в качестве любовника, однако он не хотел, чтобы Эмиль, которого он считал другом, воспринимал его как мальчишку, готового лечь под каждого. Второй проблемой было то, что сейчас Дик и в самом деле готов был прямо здесь отдаться Эмилю, потому как был не в состоянии бороться с чрезмерно сильно проявляющимися потребностями молодого организма.  — Леворукий, да это нелепица какая-то! Мы до конца жизни будем друг от друга бегать и смущаться? — почти зло прошипел Эмиль. — Да я думать ни о ком другом с того вечера не могу!  — В-вы… я не знаю, — пролепетал Ричард.  — Если ты сейчас же не оттолкнешь меня, я приму это за согласие, — жестко заявил Эмиль. Дик молча уставился на него, не зная, что делать. Он не хотел идти на поводу в желания, и противиться ему не мог, а Эмиль противиться не хотел, значит, исход был очевиден.  — Не оттолкну, — тихо произнес Ричард, отводя взгляд. Думать о том, что будет потом, не было ни желания, ни возможности.