Агент или человек

      Незаметно нейтрализуя немногочисленную охрану, она чувствовала себя Ларой Крофт. Смысл этой меры предосторожности она так и не понимала: люди были слабы, и через полчаса Бен, немного успокоившись, уже следовал за ней на пути обратно из здания цеха у старых заброшенных шахт.       - Закрой рот, Уилсон, ради бога, - шикнула Ван Дис, и по привычке кинула бы в него что-нибудь, если бы шум не грозил раскрыть их.       - Ты в меня пистиками своими не тыкай. Меня такие игры не заводят, - Бен оперся на обшарпанную стену, все еще потирая запястья, со смесью ужаса и интереса наблюдая, как Катя оттаскивает очередного охранника под завал из мусора.       - Ой-ой, извините, что мы вами пол вытираем, - прокомментировал он. - Чувак уехал в закат, ахах, боже, ты его убила? Серьезно?       - Конечно нет. Лучше бы помог, придурок.       - Мчусь, как Сонник. Я упираюсь во что-то невидимое, - Бодро ответил Бен и добавил, уже тихо, пытаясь отцепить штанину от металлической закорючки в полу, - Полный провал.       - Что он тебе дал? – спросила Катя       - Да я еще до него кинул, нервы расшалились, - безразлично отмахнулся парень, но уже в следующую секунду вновь начал злиться, - Аж так рад был, что ты соизволила навестить меня. Да еще и с милейшими знакомыми.       - Ты идиот, ты сказал, что завязал с этим.       - Я? Ничего не знаю. Хватит сочинять про меня.       - О чем с тобой вообще говорить, когда ты себя так ведешь?! – риторически прошептала Катя, пытаясь схватить его за руку и потащить следующий коридор, но он спрятал руки за спиной, останавливаясь. По-хорошему она мало что могла сделать, учитывая его высокий рост. Оставалось только надеяться на остатки терпения.       - Конечно, нафиг меня. В топку. Иди мочи всех налево и направо в тихую, как, мать его, Сэм Фишер. Я даже и не подумаю о том, чтобы допрашивать, как, блять, ты научилась всему этому. Этот защечник, оказывается, еще мягко со мной обошелся.       - Ты не мог бы не выражаться? – Как можно нейтральнее попросила девушка.       -Успела благородной девицей заделаться? Это не тебя вчера похитили, не дав докурить! Меня могли убить и представляется, что это офигеть ,как круто, что я был обдолбан. Потому, что меня потихой отпускает и я начинаю понимать, насколько все это, блять, ненормально! - Бен перевел дыхание, у уголков губ образовалась пена.       - Бенни, просто заткнись, сейчас не время для истерик.       - А выкуси. Не все Контру прямо вживую проходят, но мне сейчас прямо по барабану. Мне плевать! Мочи всех! Пусть этот Каспер замочит и меня! А может он даже уже вальнул близнецов, пока громил мою квартиру? Уж лучше бы так. Помнится мне, они скачивали «Drum Party Maker» на планшет, вот уж соседи обрадуются. Я ненавижу тебя сейчас! Какого хрена ты заявилась? Что ты делала все это время? Во что ты вляпалась? Катя ударила его по щеке, далеко не так сильно, как она могла бы.       - Легче?...       - Да. Прости, - он нахмурился, опустил голову, утирая нос и незаметно потирая щеку.       - Это моя вина. Мне нужно, чтобы ты немного помог мне все исправить. Хочешь поорать на меня – сделаешь это, когда наши задницы будут в безопасности. А теперь иди за мной. Катя безошибочно потянула его через лабиринты хлама прямо к выходу, но вдруг резко остановилась у самой двери. Выходить во двор было просто самоубийственно. Конечно же, все не могло было быть так просто, Смит просто наблюдал за ее жалкими стараниями.       - Твою мать, Уилсон, твою мать!- шепотом воскликнула девушка, нервно касаясь своей шеи и оборачиваясь, ища глазами что-то.       - Что случилось?       - Спрячься где-нибудь. Живо! Мне не важно где, просто сиди там и не вздумай высовываться.       - Катя!… - испуганно шепнул Бен, но подруга уже скрылась за углом лестницы.       - Давно не виделись, - помахала брюнету рукой Ван Дис, - Ну что, интересно было?       - Екатерина Литвенко, - медленно, словно смакуя, произнес Джон, оборачиваясь к ней с полу-улыбкой.       - Ммм…Снежок?... – ответила Катя, ища глазами все подходящие предметы, которые она могла бы использовать.       - Где Сорок седьмой?       - Сожалею, но твое предложение его не очень-то заинтересовало. Ты расстроен?       Джон склонил голову, недовольно прищурив свои белые глаза. Он выглядел жутко, как призрак. Конечно, на какой-нибудь вечеринке в честь хэллоуина это было бы здорово, но сейчас, когда он явно не хотел ей ничего хорошего и, к тому же, был разозлен, не получив того, чего хотел. Их отношения вряд ли можно было назвать благожелательными, очевидно, что милый добрый Брайан был всего лишь хорошим способом добыть информацию.       Эти внешние перемены лишили его части очарования, но, очевидно, никак не повлияли на его желание доказать собственную исключительность. Синдикат распался, Агентство растащило по кусочкам все, что оставалось от этой организации и наняло его, но вряд ли он действительно заботился о делах Агентства. За ним больше никто не стоял, и вот он все еще здесь. Какими были его цели? Еще раз померяться силой с Легендой?       Катя все еще чувствовала смущение перед ним, хотя, казалось, она видела его в последний раз в прошлой жизни. Это было когда-то давно до всех событий, ставших воспоминанием и горьких эмоций, ставших ценным опытом. Но вместе с этим, она должна была признаться, что всего этого было все еще недостаточно, чтобы превратить испуганную наивную девчонку, готовую поверить любым более-менее убедительным словам, в хладнокровного агента.       Но кем был он? Вся эта показательность, искреннее наслаждение каждой крохой триумфа. Было ли это только программой, чего он действительно хотел?       - У меня будет еще куча возможностей показать нашему общему знакомому его место. А вот ты, Катя, сделала самую большую ошибку в своей жизни.       Манера его борьбы была грубой, он был намного медлительнее Кати и это открывало для нее кучу бесполезных шансов контратаки. Она многому научилась. Не так сильно бояться боли, наверное, важнейшее из изученных ей уроков, но даже в нем не было смысла, когда она не могла нанести никакого весомого вреда, а Смит выбивал из нее дух.       Не помогали даже видения, которые она успевала просмотреть перед очередным ударом. Возможности закрывались одна за другой с каждой секундой, каждым неправильным действием, потерянной капли крови, пропущенным ударом.       -Объясни мне, как можно быть такой слабой, обладая величайшим даром, м? Каково предвидеть собственно бессилие и знать, что ничего не можешь с этим сделать?       Катя дотянулась до пистолета, который он почти со смехом выбил из ее рук ранее, и поднялась, отходя в сторону ограждений, отделявших провалившийся пол части секции второго этажа от первого этажа внизу.       -Это смешно. Думаешь, это остановит меня? - усмехнулся Джон, когда она нацелилась на него. <tabКатя выстрелила в него. Оставалось всего четыре патрона, и она намеренно целилась в лицо, чтобы разозлить его. Его голова пошатнулась, раз, два, но он демонстративно попер на нее, несмотря на ударные волны пуль.       Он схватил ее за затылок, намереваясь нанести удар, но Катя лишь уцепилась в лацканы его серого пиджака, разворачивая его спиной к ограждению. Проржавевшая опора ограждения немного накренилась, и, потеряв равновесие, они оба полетели вниз.       Смит ударился спиной о пол, отпуская ее. Ее же нож, сместившись при падении, воткнулся ей над коленом, что подтверждало, что прятать нож в карман наружного кармана было неосторожной и тупой идеей. Катя вскрикнула, свалилась в бассейн и Джон, еще не отошедший от неприветливой встречи позвоночника с бетонным полом, соскользнул за ней почти сразу благодаря попыткам Кати уцепиться за него, чтобы все-таки не упасть. Вынырнув, Катя протерла веки, отплевываясь., Смит уже почти выбрался из «бассейна» и Катя рывками загребла к нему, вцепилась в воротник его рубашки. Он ударил ее локтем в бок и это выбило воздух из ее легких, но она не отпустила, а наоборот, инстинктивно сжала руки от боли, переставая двигать ногами в воде на несколько секунд. Джон зарычал, когда она повисла на нем, душа его воротом и утягивая за собой в воду. Его руки отчаянно царапнули по бордюру, он сделал еще один рывок вверх, чтобы снова зацепиться, но девушка, крепче вцепившись в его одежду, оттолкнулась ногами от стены, прерывая его намерения и сбрасывая его. Он неглубоко погрузился в воду, не сразу совладав с тяжестью брони, но когда ему удавалось вынырнуть,       Катя руками давила его голову снова под воду. Он пытался задержать дыхание и молча отплевывался, жижа залепляла его глаза, и он молотил по воде, по воздуху руками, пытаясь задержаться на плаву и избавиться он ее давления. Он понял, что хотя бы один из его смазанных ударов попал в цель только, когда ее руки разжалась. Через несколько секунд он вынырнул из-под воды, откашливаясь и жадно ловя воздух. Когда он протер глаза от гадкой жижи, девушка уже также вынырнула, кашляя и неровно дыша от боли, гребя одной рукой.       Смит попер на нее, но Катя вовремя нырнула под воду, хотя и не успела вдохнуть достаточно воздуха, и через секунду Смит уже вновь захлебывался жижей, потому, что она тянула его под воду за ногу. Кое-как оттолкнув ее, скорее всего, задев по лицу или спине, он поспешил вновь зацепиться за бордюр, пытаясь вытащить свое тело. Он был сильнее, но она была проворнее, и уж точно не обременена броней из металла под кожей, чей вес на воде был довольно ощутимой помехой.       Катя вцепилась в его густую шевелюру, практически повиснув на нем, заставляя его запрокинуть голову. Джон зарычал, стискивая зубы, мотая головой, когда она попыталась воткнуть ему острие ножа в рот. Когда ему удалось выбить нож из ее рук, в основном благодаря ее собственной несобранности и скользкой рукоятке, она вцепилась в него ногтями, пытаясь выцарапать его глаза.       Катя так и не поняла, насколько сильно поранила его, потому что он вдруг резко разжал руки и оба свалились под воду. Они начали тонуть, бездумно хватая друг друга руками, царапая по плечам, лицу, пытаясь наносить какие-то удары, пытаясь утопить противника, но при этом также уходя глубже под воду. Смит, поняв, что бить ее под водой не так эффективно, начал душить ее, и когда она перестала молотить его ногами, разбирая ногтями его ладоней, он отпустил ее и быстро начал грести вверх.       Едва он вдохнул долгожданный глоток воздуха, он закашлялся он крови, попавшей в легкие, пугаясь от невозможности дышать. Катя выплыла и снова напала на него, утягивая его вниз. Из его поцарапанного горла вырвался хрип, прежде, чем он снова скрылся под водой. Через пол минуты борьбы и бесполезных барахтаний, его спина коснулась дна. Джон знал точно, что он уже не сможет всплыть, так же, как было абсолютно ясно, что он не отпустит и девчонку.       Чувствуя, что противник слабеет, Катя попыталась всплыть. Его руки слабо цеплялись за ее талию, когда она начала грести наверх, потом за колено. Она извивалась, чувствуя, как начинает жечь легкие, не переставая двигать руками и ногами, пока его руки не обхватили прочно одну из ее лодыжек. Он стащил с нее ботинок, и Катя на секунду вырвалась, начиная во все силы грести наверх, но он снова вцепился в нее и дернул вниз за ногу, выворачивая лодыжку. Девушка вскрикнула, теряя последние запасы отработанного воздуха, чувствуя во рту едкий привкус грязной воды. Она пыталась отбиваться от него, царапаться, но силы быстро кончались, и все сошлось к тому, чтобы хотя бы не подпускать его руки к своей шее. Сознание медленно уплывало в водоворот головокружения, вопя от боли и террора от осознания, что она скорее всего уже не сумеет выплыть. Онемение начало сковывать ее конечности, жжение раздирало легкие. Так сильно хотелось вздохнуть, как ничего не хотелось ранее в этой жизни. Воздух, должно быть, показался бы ей сладким. Она продолжала свои лихорадочные и бесполезные попытки плыть, отбиваться, в то время как его руки мертвой железной хваткой держали ее ноги.       Скорее всего, Смит уже потерял сознание без воздуха, захлебнувшись не только водой, но и собственной кровью.       Катя еще раз дернулась вверх, чувствуя, что тело перестает слушаться, а горло вот-вот взорвется изнутри от жжения. И она все-таки сдалась, вздохнула, и легкие загорели еще больше, больно расправляясь от прилива воды. Она почувствовала спазм от подбородка до живота, ее скрутило, и она перестала плыть. Девушка пыталась снова вздохнуть воздух которого не было и одновременно срочно откашлять воду. Программа паниковала все это время, истерически вопя противоположные команды.       По-хорошему, нужно было попытаться спокойно разжать его руки, что Катя и попыталась сделать, чувствуя наконец усилившееся онемение, уносящее боль, и странное спокойствие, бесконечное и прекрасное. Она даже почувствовала прилив храбрости и оптимизма, подумала, что у нее еще все может получиться, но это были лишь первые вестники острого кислородного голодания, и она потеряла сознание.       То, каким образом Бен ее вытащил, осталось для нее загадкой. Конечно, когда-то он выступал в юношеской сборной по плаванию, но в последние лет пять-семь силой он не блистал, а вытащить ее вялое тело было далеко не так просто. И она бы долго и нецензурно выражалась, если бы узнала, что в углу бассейна была ржавая лесенка из толстых металлических спиц.       Он, скорее всего, пытался сделать ей искусственное дыхание. В ее груди раздавался булькающий звук после каждого его выдоха. Толи его губы были такими слюнявыми, толи ее рот мы скользким он машинного масла в грязной воде. Его руки сильно тряслись. Мы живы, порадовалась бы она, и непременно надавала бы по ушам, раз он лезет к ней с объятиями. Но Литвенко действительно был гением: несмотря на то, что она сейчас больше напоминала труп, программа скрупулезно перераспределяла каждую частичку энергии на обеспечение жизненноважных процессов, поддерживая в ней не только жизнь, но даже и толику сознания.       Сорок семь чересчур грубо оттолкнул Бена, когда тот принял его за врага и даже попытался защитить ее тело. Это было мило, но программа больше радовалась, что, наконец, пришел кто-то – хоть и с опозданием по всем расчетам - кто обладает медицинскими познаниями. С людьми нужно контролировать свою силу, это знала даже Катя. Но, возможно, да, было не до нежностей. Агент перевернул ее на живот, его рука плотно обхватила ее под ребрами, приподнимая и надавливая другой со спины. Вода потекла из ее сомкнутых губ и через пару секунд она начала дергаться. Пальцы другой разжали ее зубы, пробираясь к глотке и провоцируя рвотный рефлекс.       Это было не совсем не деликатно, Катя бы попросила вернуть трясущегося Бена, ласково умоляющего ее вернуться с его дрожащими прикосновениями.       Катя кашляла водой, ее тошнило водой, и, загибаясь в спазмах, Ван Дис не переставала удивляться, сколько же в ней воды. Она все еще кашляла, как прожженный курильщик с раком легкий последней стадии, тряслась непонятно от чего и тихо хрипела, когда Сорок семь потянул ее на ноги.       - Поднимайся, нам нужно уходить, - а вот и прежний Сорок семь. Почти выплевывает слова с холодной, сдерживаемой яростью, которая иногда сменяется тотальным безразличием или искренним недоумеванием от человеческой тупости.       - Я не хочу, - жалобно промямлила она, стуча зубами чечетку. Сорок семь убрал один пистолет обратно в кобуру и поднял ее на руки. Катя вцепилась рукой, которая меньше болела, в его плечо. Голова кружилась и перед глазами растекалась река крови его галстука.       - Сорок семь, ты должен оставить меня, выбирайтесь, я вас прикрою. Джон вызвал агентов, чтобы меня доставили в клинку, когда он узнал, что ты не придешь. Их слишком много. Ты должен спасти Бена. Они не тронут меня, все будет хорошо. Пожалуйста, вытащи Бена. Это очень важно для меня, помоги мне, - затараторила Катя срывающимся на хрип и шепот голосом.       Выражение его лица не изменилось. Хотя, она разглядела толику понимания и сочувствия. Возможно, все прошло бы намного легче и быстрее, чем она себе представляла. Сорок семь остановился, поставив ее на ноги, но все еще крепко придерживая.       - Где? - он прикоснулся к ее голове, осматривая.       - Что? - непонимающе ответила Катя, нервничая от того, что они тратили время впустую.       - Тебя больше не тошнит? Это могло быть сотрясение.       - Что? Нет! Со мной все в порядке, я серьезно!