Агент или человек

      - Скоро Агентство заставит отчитываться за каждый патрон, потраченный зря. Меня это не интересует.       - Они будут платить тебе, как спасителю, – отозвалась Диана. Сегодня в ее манерах присутствовала даже определенная, не свойственная ей игривость.       - Не спорю. Они заплатят мне любые деньги, потому, что я заработаю для них в разы больше.       - Ты не переоцениваешь себя?... – Диана улыбнулась уголком губ.       - Не в данной ситуации. Мое участие вернет им прежнюю репутацию, привлечет клиентов, и когда все наладится, они снова задумаются над тем, как меня можно устранить.       - Смерть – это всегда риск. Твои слова.       - Мне было скучно, - сухо и безразлично ответил Сорок семь, словно тогда не было очередного эпизода, когда он вновь подался в депрессию и унылое философствование. Это было довольно давно. После завершения очередного задания он приводил в порядок оружие, чувствовал усталость и апатию ко всему, как-то само собой начал играться с патронами, не удержавшись от безнадежном размышлении о жизни и убийствах, - и я собирался разобраться с хорошо вооруженным отрядом Франчайза. Разумеется, до того, как ты испортила все мои планы, отправив меня спать, чтобы я очнулся на собственных похоронах.       - Но мы выиграли, - Диана почтительно приподняла бокал, затем сделала маленький глоток, задумчиво оценивая вкус. – Тебе совсем не шел тот белый костюм. Зря я выбрала его, он слишком акцентировал внимание на твоей бледности, - Диана покачала головой, будто бы ее всерьез расстроило, что она сделала оплошность, не подумав о том, что когда человек умирает – или почти умирает – то его кожный покров выглядит светлее из-за отсутствия активной циркуляции крови.       - Советую в следующий раз остановить свой выбор на классическом черном. Что думаешь?       Диана едва заметно прищурила глаза, чувствуя, к чему он клонит, но не дала себе смутиться.       - Это банально. У меня есть пару идей насчет серых тонов, - ответила она, бросая на него долгий взгляд.       - Нет, будь добра – никакого серого. Иначе я раздумаю умирать.       Оставьте серый Смиту - должно же быть в нем хоть что-то самобытное.       Вся эта беседа была странной для обоих. Они виделись крайне редко и, конечно, никогда не ужинали вместе, беседуя о вещах, которые почему-то казались слишком личными, хотя разговор, вроде бы, не сильно отходил от рабочих тем. И уж точно за 19 лет совместной работы, она не могла припомнить, чтобы он так много говорил, а он - не так уж часто слышал, чтобы ее голос был таким довольным и расслабленным. Они изучали друг друга с новых сторон, конечно, параллельно с этим тайно выискивая и беря на заметку уязвимые точки, которые потом можно было использовать. Они доверяли друг другу, но все равно делали это, хотя бы по привычке, на всякий случай.       - Даже если все так, как ты говоришь, тебе придется совершить чудо, чтобы вернуть все в прежнее положение. И ты, и я в глазах Агентства имеем столько же плюсов, сколько и минусов.       - Это моя работа, и оставь это мне. Тебе нужно лишь согласиться. Подробности договора уже у тебя на столе.       - Именно в тех бумагах, которые я приготовил для Кати.       - Как будто она не заметила, что ты время от времени убиваешь людей. Разве она осуждает?       - Мы не затрагивали эту тему.       - Не думаю, что тебе следует об этом беспокоиться. Я видела ее досье, видела отчеты. Вы, как говорится, сделаны из одного теста, не так ли? – внимательный взгляд, но в этот раз он был готов и не дал поймать себя. Диана невозмутимо продолжала. – Чем она занимается? – Это никогда не приходило ему в голову. До встречи с Катей он мало что о ней знал – информация, которую удалось за все это время собрать, была крайне скудной – кроме стереотипного образа беглянки с тяжелым детством. А после было не до этого, приходилось думать о сегодняшнем дне, заставить ее убрать в сторону привычное и принять не такие уж простые факты. – Мне кажется, что она неплохо бы показала себя в нашей системе, если бы продолжила развивать свои таланты.       - Спроси это у нее самой. И когда ты все же решишь предложить ей это, я бы предпочел находиться на безопасном расстоянии.       - Не думаю, что она вернется до моего отъезда.       Сорок семь поднял на нее взгляд.       - Думаешь, она может ввязаться в неприятности? – невинно спросила Диана, привыкшая к его немногословности и довольно успешно читая его настроения без лишних подсказок.       - Я в этом уверен.       Пробраться в отель было не сложно. Спрятаться от камер за проходящими у входа людьми. Завести непринужденный разговор с мужчиной средних лет с потертым кольцом на безымянном пальце, притворившись для него милой соседкой, а для консьержа, бросивший на нее подозрительный взгляд, супругой этого мужчины. В лифте спрятаться за занавесу волос, продолжая болтать о всякой ерунде с новым знакомым и распрощаться с ним на нужном ей этаже. Дверь в номер, где был Бен, охранялась, как, впрочем, и весь в коридор. Но ведь можно было немного подождать девушку из сервиса по уборки – круглолицую азиатку, подтанцовывающую на ходу под музыку из старенького кассетного плейера, прикрепленного к завязкам ее передника. Не нужно было с ней ничего делать – просто подождать, пока она зайдет в номер, на ручке которого висела табличка с просьбой убраться, и зайти внутрь, пока девушка будет убираться в ванной. Пройти к окну в комнате почти маршем – какой смысл скрываться: музыка в этом кассетном плейере громкая и такая же устаревшая.       Все для того, чтобы вылезти за окно на шестнадцатом этаже и все-таки задуматься, что за черт происходит. Несколько сот метров не было чем-то безопасным, чем-то, что бы ее программа разрешила в прежние времена просто так. И все эти безумства она позволила только потому, что это предотвращало еще большую угрозу, спасало ее жизнь. Но сейчас?... Все закончилось, и ей просто хотелось еще раз бросить вызов программе, читай, что самой себе, даже, если она этого не принимала. Она обогнула угол и постучалась в нужное окно, наслаждаясь все это время опасной щекоткой страха, которая заставляла ее ощущать будто все кости, особоенно суставы, плавятся от дрожи, заставляла цепляться ногтями в стену и трижды проверять куда шагнуть.       Бен настороженно и удивленно отодвинул шторы и замер, тупо смотря на нее, и не реагируя на знаки, которые она показывала. Наконец, когда она довольно сильно хлопнула по стеклу ладонью, он вздрогнул и заспешил впустить ее.       Она и не ожидала, что он будет особо рад ее видеть, не смотря на то, что перед тем, как отступить от нее, первым его порывом было крепко обнять ее. Катя понимала его, она точно так же злилась и обвиняла отца в вещах, которые ему были не подвластны, но в которые он, к сожалению, все же впутал ее. Бен злился точно также. По крайней мере, можно было переключиться на близнецов, возней с их новыми играми, которые они придумали в комфортно обставленной гостиной. Это избавляло их от необходимости обсуждать что-либо, что вертелось в их головах.       - Они принимают таблетки? – спросила Катя, сидя на полу, отвлеченно следя за игрой в монополию. Атмосфера была довольно напряженной, но близнецы, в силу своего развития, ничего не замечали и снова обращались с Катей будто она никогда и никуда не исчезала. За долгое время общения Катя с Беном напоминали старую женатую пару с двумя детьми, Бен был пьющей и вечно ворчащей мамашей, а Катя гулящим отцом, которого постоянно не было дома.       - Угу, - он лениво показал рукой на бумажные пакеты на барной стойке, в которых в основном были препараты, улучшающие мозговое кровообращение. - Достали все, что нужно. Катя надеялась завязать с ним хоть какой-то разговор, молчание становилось мучительным и бесполезным. Невысказанные слова прямо висели в воздухе над их головами.       - Прости, я чуть не угробила тебя, - слова дались проще, чем она ожидала, и чувство, что с плеч сошел тяжелый груз не заставило себя ждать.       - Хэй, да, брось, ты же спасла мой зад, - ответил Уилсон после продолжительного колебания, в течение которого он мог только произносить какие-то междометия и пытаться выразить свои мысли, что у него плохо получалось. Он был зол на нее, испуган и вовсе не в форме для того, чтобы быть милым и пушистым, но, услышав ее искренние извинения, ему невольно стало не по себе.       - Только что от скуки. Больше не от чего, - сдавленно ответила Катя, мельком поглядывая на него уголком глаз, чтобы видеть его реакцию. И как же было здорово вновь иметь возможность читать эмоции, знать хоть какие-то мысли собеседника по его лицу, это все существенно упрощало. Ей этого явно не хватало в последнее время.       - Я всегда знал, что ты какая-то необычная, - вдруг отозвался Бен уже более расслабленным, немного смущенным тоном.       - Да неужели.       - Серьезно. Ты всегда сама открывала бутылки и консервные банки сама. Ну, вы дамочки, всегда нуждаетесь в крепкой мужской руке…       - Да пошел ты, - рассмеялась Катя против воли и сама испугалась этой легкости. Еще было не время для такого, слишком много нерешенных вопросов.       - Моя мама была из Шри-Ланки, - вдруг сказала она, потому что после повисла неудобная тишина. – Так что мой папочка тоже любил экзотику, как и твой.       Бен шутливо постукал себя по голове ладонью, показывая, как пружинят его кудри.       - Так что, ты типа нашла семью? – осторожно спросил он, учитывая, что она говорила об этом в прошедшем времени, и это было негласно запрещенной темой для разговора.       - Узнала кое-что, - осторожно ответила девушка, поджимая на секунду губы и бросая на него короткий взгляд. Бен понял, что это все еще было нежелательной темой для болтовни.       - Нашла парня, узнала свои корни, глядишь, скоро заделаешь меня дядей Беней, - попытался он пошутить.       - Господи, что ты несешь! – воскликнула против воли. Черри потянул ее за рукав, напоминая, что сейчас ее ход.       - Думаешь, я ему нравлюсь? – вдруг спросила она после пяти минут хмурствования и кусания губ.       - Ты меня спрашиваешь? Что он сам говорит? – отозвался Бен, иронично веселясь, не ожидав, что она все-таки заговорит об этом. Она психанула на него, что он коснулся этой темы, а теперь сама осторожно переспрашивает его.       - Он сказал какую-то полную ахинею, - ответила она, - в ответ на мою полную ахинею, но знаешь, усталость хуже опьянения. Я не знаю, почему я сказала это… Просто… это было так правильно в тот момент, так правильно, но так глупо.       - А сейчас это не правильно?       - Совсем не правильно.       Ох уж эти женщины, подумал Бен, но не сказал, чтобы она вновь не бесилась из-за его сексистских высказываний.       - Тогда давай напьемся и будем названивать ему пол ночи, и будь что будет.       - А потом сорвемся в Лас-Вегас и распишемся? – Катя приподняла брови, смотря на него и перекатывая в ладони игральные кубики, прежде, чем сделать ход и купить фабрику.       - Прямо с языка сняла, киса, - Бен похлопал ее по спине, пользуясь случаем, пока она, возможно, все еще была в настроении для дружеских обнимашек и прикосновений, ну, или по крайней мере, терпела их, чувствуя свою вину перед ним.       – Послушай, никто еще не умирал от одиночества. Я волнуюсь за тебя. Зуб даю, что ничего не случится, если ты перестанешь впутывать себя в это дерьмо, ведь так?       - Это не его вина, это… - быстро ответила она, защищая, и тут же осеклась, - все «это»… - она выразительно подняла брови, надеясь что он поймет ее, потому, что она отчаялась подобрать этому название, - из-за меня.       - Эм… - промямлил он, болье думая о не над ответом, а о том, как несколько пуль едва не прошили его зад.       - Зашибись ответ. Именно этого я и ожидала, спасибо за помощь!       - Тише, тише, притормози, я понимаю, что у тебя ПМС, но нечего так психовать из-за каждого моего слова, - она сказала ему что-то неприлично в ответ на это, но больше не перебивала, - Извини. Стараюсь, блять, соориентироваться во всем этом дерьме, учитывая, что я не знаю добрую половину того, что происходит.       - Что могу, Уилсон. Не больше не меньше, - она нахмурилась, чувствуя себя глупо и некомфортно, - Иди к черту. Мне перехотелось говорить об этом. Закрыли тему.       - Не кипятись. Я, опять же, ничего не знаю. Но ты никогда так не цеплялась за людей. И, судя по всему, тебе безопасней с ним, если это ты все заварила, а не наоборот. Он может защитить тебя? Я спрашиваю потому, что сам видел, что происходит и это ненормально, и я волнуюсь за тебя. Он может защитить тебя от этого?       - Да. Думаю, да. Абсолютно.       - И он так важен для тебя?       - Нет. Вовсе нет. Просто… - она отрицательно качала головой.       - Что?       - Я не знаю. Я чувствую себя по-другому.       - Ну ничего себе.       - Иди в зад, - растерянное выражение на ее лице мигом исчезло от его поспешного замечания и у нее вновь возникло сильное желание закрыться от всего, - Все, отвяжись. Где мои крекеры? – она обернулась в сторону бара, будто ей действительно так сильно это нужно было.       - Прости, прости. Пожалуйста, ок?       Она посмотрела на него, сердясь и сомневаясь, и он уже сотню раз слышал и до этого, куда ему следует засовывать свое «пожалуйста».       - Ну, давай. Я же сказал волшебное слово, - он состроил печальную мордашку, и она все-таки неуверенно продолжила.       - Я чувствую себя…иначе. Будто все возможно, будто я кто-то, будто я выше того, что со мной было. Будто я прыгаю с парашютом. Ничего такого, доволен? – это было максимальная откровенность, на которую кто-либо мог от нее ожидать и он просто кивнул, довольный уже этим и обдумывая ее слова.       - Я бы охерел, если бы прыгнул с парашюта, - пробормотал он, подмигивая ей.       Они продолжили отвлеченно играть в настольную игру. Она сложила ладони лодочкой и зажала их коленями, находясь в такой задумчивости какое-то время, слегка раскачивалась, а потом повернула к нему голову.       - А если серьезно… Я ничего не понимаю, вообще ничего. Я устала и запуталась. Хотелось бы мне, что все это произошло не потому, что… все это произошло, - она пыталась подобрать слова, чтобы объяснить все, что произошло за последние три месяца, и одернула себя в последний момент, понимая, что ей не стоит рассказывать Бену детали, за которые он может поплатиться сном или жизнью. Но основной причиной было понимание, что она не в состоянии рассказать ему все, уж точно не сейчас и не в ближайшее время. Катя чувствовала что-то подобие шока, который она прятала глубоко внутри и запрещала себе обращать себе на это внимание, обдумывать хотя бы что-нибудь из того, что происходит – иначе это бы раздавило ее. У нее не было времени на такое, но сейчас…. Хэй, помахало ей сознание, все прошло! Из того, что ты видела в видениях все говорит о том, что ближайшее время можно просто наслаждаться выигранной передышкой. Это внезапная мысль была как минимум странной.       - Прости меня, - сказал Бен внезапно, отвлекая ее от размышлением над невероятным открытием.       - Что ты несешь? – честно спросила она, ничего не понимая, кроме того, что извинения приведут к ненужным эмоциям, а она и так держится на тончайшей грани, отделяющей . - Мы даже не начали пить, - теперь была ее очередь чувствовать себя неловко, а ему – потребность загладить свою вину.       - Я злился постоянно, каждый раз.... Ну, знаешь, твои постоянные отъезды, секреты, странное поведение. Кто-то вечно тебя преследовал… Я не верил тебе, думал, ты либо сходишь с ума, либо врешь.       - Но я не врала, да?... – невольно издевательски спросила она, избавляя его от необходимости описывать ужас, который он пережил и того, что она, должно быть, сталкивалась постоянно с чем-то подобным – очевидно, что так и было, она была такой собранной, легко ориентировалась в кошмаре вокруг, так спокойно реагировала. Ей нужно было послать его в зад и попросить метнуться за новой порцией сладкого, ведь она не хотела заводить эту тему, открывать свое состояние, но что-то дернуло ее в этом направлений.       Он хотел что-то сказать, но не мог или не знал, и просто кивнул.       - Черт, видел бы ты свою физиономию в зеркале, - воскликнула она, шутливо кинув в него подушку, чтобы он не обращал внимания на то, с какой фальшью звучит ее якобы беззаботный голос.