Глава 26
По дороге в особняк Гарри, в машине стояла напряженная тишина, нарушаемая еле слышным шелестом шин по асфальту. Стайлс вел осторожно, не превышая допустимого скоростного режима, несмотря на желая поскорее добраться домой. Никто не разговаривал, растворяясь в своих собственных мыслях и переживаниях, отчего путь казался длиннее, чем был на самом деле. Мэнди размышляла о Гарри. Если говорить откровенно, то ей было абсолютно наплевать на то, что Амели испытала сильное потрясение и нуждалась в том, что кто-то побыл с ней рядом в данный момент. Ведь, по мнению Ми, у этой девицы были родственники, которые и должны были взять на себя эту обязанность. Единственное, что волновало девушку — это поведение Гарри. Она не забыла, как он называл Амели — «малышка». Не забыла его поцелуи в макушку и нежные прикосновения. Несмотря на то, что Стайлс говорил ей, что между ними ничего нет, Мэнди в это не поверила. Девушка ясно осознавала, что после того, как Гарри признал отцовство, Амели заполучила огромное влияние на него и могла манипулировать. Мэнди видела, что он не раз шел у нее на поводу, и это были тревожные сигналы. Однако больше всего ее раздражал Эдвард. Мэнди готова была поклясться, что у этого ребенка какая-то чуйка на их свидания. Потому что всякий раз, когда Стайлс находил время для нее, Эдди делал все, чтобы парень бросал ее и срочно ехал к сыну. Конечно, Гарри был достоин уважения, потому что решил заботится о ребенке, но Мэнди казалось, что он перебарщивал и бездумно потакал капризам мальчика. Эдвард ей сразу не понравился. Она все еще не забыла, когда он выплюнул свой суп на ее дорогую одежду. Хотя, вероятнее всего, Эдди ее раздражал из-за Амели. Вот кто был на вершине рейтинга «не любимых» людей Мэнди. Ей казалось, что эта девушка фальшивая насквозь. И даже сейчас, сидя на заднем сидении автомобиля, у Амели было абсолютно отсутствующее выражение лица. Она выглядела, как героиня сопливого фильма. И несмотря на пролитые слезы, до тошноты безупречно. Даже припухшие глаза и порозовевшие щеки не превращали ее в уродину, по мнению Ми. Амели периодически шмыгала носом, целуя макушку сына, и это казалось Мэнди показушным, ведь когда Гарри это видел в зеркало заднего вида, то его лицо украшала теплая улыбка, а взгляд наполнялся нежностью. Она опять умудрилась забрать все внимание себе. Единственное, что радовало и немного обнадеживало Мэнди — это то, что у Амели оказывается был мужчина, который так же как и она совершенно не понял поведение Гарри в больнице. Сам же Стайлс, старался думать только о дороге. Ему хотелось поскорее оказаться дома. У него была одна цель, доставить всех в безопасности, несмотря на пережитый стресс. Но, по правде говоря, сосредоточиться исключительно на пути домой не удавалось, и, останавливаясь на светофорах, он думал о своем сыне, уснувшем рядом с Амели, сидя в детском кресле на заднем сидении. Парню так хотелось, чтобы малыш никогда не испытывал той боли. И именно сегодня Гарри в действительности понял, как сильно он любил Эдварда. Когда он сжимал его маленькие ручки, когда держал в своих объятиях, когда вытирал его слезы, смотрел ему в глаза, в которых было столько страдания, он ощутил это. Самый дорогой человек, для которого он готов был на все — это его сын Эдвард. Амели же разваливалась на части, презирая себя за то, что не уследила за своим ребенком. Из-за нее Эдди оказался в больнице, потому что она никчемная мать. И ей было стыдно смотреть Гарри в глаза. Она ощущала, что не достойна его заботы. Он был так нежен с ней, словно она была любовью его жизни. Хотя девушка знала, что это не так. Однако, Гарри был настоящим мужчиной, решающим за нее все вопросы. Он стал главой семьи, пусть и не существующей. Но в этот сложный момент они были семьей.***
Тихо закрыв двери в гостевую спальню, где Гарри разместил Амели и Эда, он прижался спиной к стене на мгновение, чтобы немного перевести дух. Когда они приехали в дом Стайлса, парень осторожно, чтобы не разбудить, перенес сына в дом и уложил в постель. Он надеялся, что во сне малыш не испытывал боль и мог отдохнуть. Амели была совсем на себя не похожа. Девушка выглядела измученной и из-за успокоительного не выражала никаких эмоций. Ее взгляд был пустой, и складывалось впечатление, что если к ней прикоснуться, хоть пальцем — она может рассыпаться. Потому после того, как Гарри уложил Эдварда, он дал девушке свою винтажную футболку и лишь после того, как она переоделась и забралась постель, он выключил свет, оставив лишь небольшой ночник на прикроватной тумбочке, и покинул комнату. Протерев лицо руками, Стайлс оттолкнулся от стены и направился в гостиную, где его ждала Мэнди. Парень, не обращая на нее никакого внимания, подошел к бару, достал бутылку виски и чистый стакан. Налив себе немного янтарного напитка, он уселся на диван. — Ну, и вечер, — сказал устало он, на мгновение прикрыв глаза, и сделал глоток виски. — Да, я уже привыкла. Все время что-то происходит. Это уже норма, — сказала раздраженно она, складывая руки на груди, восседая на другом конце дивана. — Да ладно тебе, Ми, — покачал головой Гарри, тяжело вздыхая. Он так сильно перенервничал за короткий промежуток времени, что у него не осталось сил на споры со своей девушкой. — Слушай, ты сам прекрасно знаешь, что с появлением сына ты забил на меня. Я, правда, тебя понимаю и хвалю, но мы снова возвращаемся к тому, с чего начали. Тебе не до меня. Как только все хорошо — появляется Амели или Эдвард, и все идет кувырком, — выплюнула ядовито она, прожигая обидой в своих глазах. Гарри, наконец посмотрел на нее, не веря, что она обвиняла его ребенка в несчастном случае и все потому, что парень не уделил ей должного внимания, бросившись в госпиталь. — Эдвард не виноват, что попал в больницу, — ответил ей Стайлс с прохладой в низком голосе. — Ты все не так понял. В данной ситуации виновата Амели. Она — безответственная мать, раз не доглядела ребенка, — бросила Мэнди, защищаясь. Она быстро смекнула, что встала на минное поле, обвиняя мальчика в происшествии, потому, решив переключить внимание Гарри на эту глупую мамашу, взывая к его отцовским инстинктам. — Это не так, Мэнди. Прекрати сейчас же, — заявил Стайлс, начиная злиться и сильнее сжал бокал в своей руке. — Да, это так, дорогой. Она занималась тем мужчиной, вместо того, чтобы смотреть за твоим сыном, — не сдавалась Ми, понимая, что его нужно было дожимать, иначе она не выкрутиться из этой истории и окажется крайней. Гарри нахмурился, прокручивая слова девушки в своей голове, и не верил, что она могла на самом деле так думать. Он знал, что Ми не любила Амели, но он не думал, что она опуститься до того, чтобы обвинять ее в халатности по отношению к его ребенку. — Амели заботится об Эдди. В такой ситуации мог оказаться любой родитель, — категорично отрезал он, с громким стуком поставив бокал на журнальный столик, стоящий перед ним. — Ох, да ладно тебе. Если бы ты оказался на ее месте, думаешь, она бы тебя защищала? — насмешливо спросила Мэнди, приподнимая одну бровь и с вызовом посмотрела на парня. — Не знаю, — тихим, только на первый взгляд кажущимся спокойным тоном ответил ей Гарри, глядя прямо ей в глаза, — Но тем не менее, я не считаю ее виновной. Эдвард — ребенок, его нельзя посадить на цепь, чтобы он не отходил дальше, чем на метр… Дети всегда попадают в переделки. Не эта первая, и ни эта будет последней, к сожалению, — слегка вздернув подбородок, сказал он, желая стереть эту надменную улыбку с лица девушки, которая в данный момент его очень раздражала своим поведением. Гарри понимал, что весь здравый смысл Мэнди вытеснила ревность, но он не мог принять этого, особенно после такого тяжелого дня. — В любом случае я сейчас не об этом, — пролепетала Ми, понимая, что потерпела поражение, но она была так зла, так обижена, что уже не могла контролировать то, что вылетало из ее рта, — Я про те случаи, когда твой Эдди звонил тебе и говорил, что скучает. И ты бросаешь все, в том числе меня и сломя голову несешься к нему. Я не говорю уже о том, что ту комнату, которая должна была нашей фотостудией в твоей новой квартире, ты переделываешь под детскую, — выплюнула она, вскакивая с дивана, и капризно топнула ногой. — Господи, Мэнди, ты себя слышишь? — ахнул Гарри, пораженно глядя на девушку. Он не мог поверить, что не замечал, какой на самом деле эгоисткой она была. Но еще больше его удивили ее заявления о его квартире. Да, они встречались, как оказалось уже целый год, но любви у него к ней не было. И Стайлс всегда думал, что это взаимно. Он считал, что они были на одной волне. Их графики были сумасшедшими, работа не простой, а секс хорошим. Они нравились друг другу. Понимали специфику работы друг друга и не выносили мозг ревностью, как делают многие пары в шоу-бизнесе. Все было хорошо, но, признаться честно, Гарри никогда не строил таких далеко идущих планов с Ми. — Да, я слышу себя, — упрямо заявила девушка, гневно испепеляя взглядом Стайлса. — Это мой ребенок, и у него должна быть своя комната в моем доме. У него должно быть все. Я и так не принимал в его жизни участие долгое время. Я не дал ему ничего за эти годы. Если Эдди что-то потребуется, то он это получит. И если это мое внимание, то я дам ему его, — холодно разъяснил ей парень, расправляя плечи и скрещивая руки на груди. — Тебе не кажется, что это слишком? Она злоупотребляет твоим вниманием, твоей заботой, жаждой помогать. Совсем села тебе на голову, а ты и не видишь, — не успокаивалась Ми, звуча уже не так убедительно, теряя всякую надежду настроить парня против Амели. — Мэнди, не говори того, чего не знаешь. Ей и так было не сладко все эти годы, — взорвался Стайлс, теряя терпение. — Да, что ты? Бедная Амели! Дочка миллиардера, конечно. Жила в нищете на улице и… — паясничала она, но внутри ее трясло от ярости. — Иисусе, сейчас же прекрати этот цирк, — гаркнул парень, чем заставил девушку замереть и настороженно уставиться на него, — Ты ничего не знаешь. Ее семья не поддержала решение оставить ребенка, и она тянула его сама. Амели не побежала ко мне, когда забеременела. Хотя уверен, что будь на ее месте другая, то обязательно бы так и сделала, а еще лучше, продала бы эту историю как сенсацию и жила припеваючи, — практически взревел он, надеясь, что звукоизоляция его дома на уровне, и эти вопли не разбудят Ами и Эдди. Гарри не понимал, как Ми могла быть такой жестокой. Ее ревность — это не оправдание. Он не мог допустить, что мать его ребенка высмеивали. Ведь не все в жизни измерялось деньгами. Важнее тепло близких и их поддержка, а не количество нулей на твоем счету. — О, пресвятая Амели, — фыркнула Мэнди, раздраженно. — Она не святая, но достойна уважения, — перебил ее парень, — Конечно, я не рад, что она молчала все эти годы, но факт остается фактом. Амели не требовала денег, признания, внимания. Она встала против своей семьи и растила Эдди сама. И, между прочим, до сих пор не просит меня ни о чем даже о простой помощи. Она не трогает карту, которую я ей дал для расходов. Потому я ее уважаю, и она — мать моего ребенка, — высказался парень, желая расставить все точки над «i» и завершить уже этот глупый разговор. Он устал, хотел лишь расслабиться и отдохнуть, но вынужден был цапаться с той, кто должна была его поддержать. — И как она в постели? — вдруг выдала Мэнди, удивляя парня, из-за чего он уставился на нее, пытаясь понять правильно ли он услышал ее. — Что? — спросил Гарри, все-таки решив убедиться. — Тебе понравилось ее трахать в грязном отеле? Она была хороша? — ядовито спросила Ми. Ее слова привели парня в ярость, но сил ее выплескивать просто не было, потому он сузив глаза, холодно процедил: — Не задавай те вопросы, на которые не хочешь узнать ответы. Менди открыла было рот, желая отвесить что-то такое же колкое в ответ, но быстро его закрыла. Потому что поняла, что если она пойдет этим путем, то сейчас же он вызовет ей такси и отправит домой. Потому она выбрала ту тактику, которую считала самой выигрышной в данной ситуации. Давить на совесть Гарри. — Ты не понимаешь! — воскликнула она со слезами на глазах, — Ты так странно себя вел… Я думала от стыда умру в больнице. Тот мужчина был с Амели, и он имел право ее обнимать, забрать домой и утешать ее. А ты устроил целое шоу! — дрожащим от слез голосом закончила она, опуская глаза в пол, и всем своим видом показывая страдания. — Что? О чем ты? — удивленно спросил Гарри, удрученно глядя на расстроенную девушку, чувствуя себя мудаком, потому что не хотел заставлять ее страдать. Там в больнице, он не думал ни о чем, ему просто хотелось защитить Амели и их сына, — И он ей не парень. — Иисус, Стайлс, — забывая про свой образ разбитой девочки, вспыхнула Ми, — Какая нафиг разница? Он был с ней, а она с ним. Он ее хотел утешить, а ты чуть не избил его. Почему? Ты ревнуешь? Гарри был абсолютно сбит с толку такими переменами в поведении Мэнди. Он уставился на нее, не зная, что ответить. Он очень не хотел признаваться самому себе, что ревновал. Потому что не должен был. Парень старался убедить себя, что все дело в Эдди. — Мэнди, Роберт не очень хороший человек. Эдди его не любит, а это важный аргумент. Я не хочу, чтобы моего сына воспитывал какой-то маньяк или садист… — начал было объяснять он, но девушка его перебила. — Что ты несёшь? — она покачала головой, — Я и правда не понимаю тебя, Гарри. Еще недавно ты говорил, что просто чувствуешь обязанность помогать, так как это твой сын. Но сейчас… Когда же все так изменилось? Неужели ты по-настоящему любишь этого ребенка? — недоверчиво спросила Мэнди, пристально глядя на него. — Да, Ми. Я действительно люблю своего сына. Мне кажется, я полюбил его в тот самый момент, когда в парке он бросился ко мне с криком: «папочка». Но я не понимал этого тогда и именно сегодня я окончательно осознал, что этот малыш — все для меня. Когда я видел слезы, когда он дрожал в моих руках, когда я хотел взять всю боль на себя, тогда я понял, что сделаю для него все, что угодно. Я готов на все, лишь бы он был счастлив, — признался парень, и его взгляд немного смягчился, когда он думал о сыне, — Мэнди, — это так прекрасно, когда он обнимает тебя, когда целует и говорит, что любит. Когда ему плевать, что ты приносишь ему шоколадку или дорогую машинку на радиоуправлении. Его обижали другие дети, потому что у него нет отца. И сейчас он счастлив, лишь потому что я есть. Я существую. Не многие родители могут похвастаться такой бескорыстной любовью своего ребенка… Ми, это окрыляет, правда. Она тяжело вздохнула, окончательно принимая поражение. На ее глаза навернулись слезы. Теперь уже это были настоящие слезы. — Гарри, прошу, не бросай меня. Ты так нужен мне. Я не смогу. Я сделаю все, но не уходи. Прошу… — стала плакать она, бросившись к нему объятия. Парень замер, инстинктивно обнимая ее, и поглаживая по спине, желая успокоить. Ему было жаль, что их отношения превратились в это. Они больше не приносили радость и легкость. Это было больно и разрушающе. Все зашло слишком далеко, особенно для Ми. Он понял, что ему пора было перестать быть трусом и что-то решить. Потому что его действия приносят страдания не только Мэнди и ему, а еще затрагивают Эдди и Амели. — Ми, ну все, перестань… — прошептал он, понимая, что нет смысла рубить с плеча, — Давай просто пойдем спать. Прошу. Я адски устал…***
На следующий день, после обеда Стайлс вместе с сыном, прижавшимся к его боку, сидел на диване в гостиной. Гарри машинально перебирал кудри Эдди, не отрывая взгляда от экрана телевизора. Мэнди расположилась с другой стороны от парня. Они оба предпочли сделать вид, что не ссорились вчера, нажали на паузу, отложив разговор до лучших времен. А Амели забилась в кресло, проверяя почту в своем телефоне, стараясь не привлекать к себе внимание. По телевизору началась реклама подгузников с самым очаровательным малышом на свете. Гарри невольно растянулся в улыбке, глядя на ребенка, и сразу же погрустнел. — Амели, — позвал он девушку, а Мэнди сразу же вздернула голову, напряженно поглядывая на них. — Да, — отозвалась Ами, отрываясь от телефона и удивленно переводя взгляд на парня, словно только сейчас поняла, что он был с ней в одной комнате все это время. — Знаешь, о чем я жалею? — не сводя с нее своих пытливых глаз, спросил он, поглаживая сына по голове. — О чем? — настороженно спросила Амели, и невольно бросила взгляд на хмурившуюся Мэнди. Всем своим телом ощущая, что та ей не рада. — О том, что я никогда не видел Эдварда таким маленьким, — признался Гарри, кивая головой в сторону экрана, — Не видел, как он родился или сказал первое слово, сделал свои первые шаги… Его голос сквозил печалью. От чего Амели почувствовала себя отвратительно, ведь именно из-за ее решения, он ничего из вышеперечисленного не смог лично лицезреть. Она лишила его таких драгоценных моментов. И, прекрасно осознавала, как это было жестоко. — Ох, — растерянно пробормотала девушка, озадаченно прикусывая губу. Ей даже не нужно было смотреть на Мэнди, она чувствовала и так, что девушка просто прожигала ее ревнивым взглядом. Да так яростно, что она еще немного и загорелась бы, наверняка. — Я… эм… Мне жаль, — прошептала Амели, — Но я могу показать тебе кое-что из этого. Можно зайти в мой iCloud, если ты дашь свой ноутбук. Ну, у меня там много всяких фото и видео… — неловко предложила она, пожимая плечами. — Правда? — практически подпрыгивая на месте, воскликнул Гарри. Его глаза расширились, а губы растянулись в счастливой улыбке. — Я мигом, — крикнул он, вскакивая с дивана, и понесся в другую комнату за лэптопом. В комнате повисла неловкая тишина. Амели избегала взгляда Мэнди, потому не сводила глаз с сына, который играл в какую-то игру на одном из айфонов Гарри. Сама же Ми была в ярости. Ее приводило в бешенство, что Амели снова перетянула внимание на себя вместе со своим Эдди. Послышались тяжелые шаги. Гарри торопился. Он сбежал по лестнице вниз, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы быстрее оказаться рядом с Ами и, наконец, увидеть все то, что пропустил когда-то. — Давай, садись рядом с нами, — сказал он девушке, пересаживая сына на другую сторону между собой и Мэнди. Малыш успел даже возмутиться, так как папа оторвал его от игры, но Стайлс-старший не обращая на это внимание, похлопал по свободному месту, приглашая Амели. Девушка нерешительно встала и пересела на диван. Гарри сразу же передал ей уже включенный лэптоп. Пока Амели заходила в свой аккаунт, Гарри выключил телевизор под недовольное цоканье Мэнди, которая якобы была заинтересована в просмотре шоу. — А у тебя есть фото с животиком? — нетерпеливо спросил парень, немного ерзая на своем месте, будто ребенок. — Да, сейчас, должно что-то быть, — ответила ему Амели, находя папку под названием «Беременность». На экране появилось множество фотографий, и все их Гарри желал увидеть. Девушка щелкнула по одному из изображений. Это оказалось УЗИ. — Это самая первая фотография Эдварда, — сказала Амели со светлой улыбкой, вспоминая день, когда впервые увидела своего ребенка, услышала стук его сердца. Стайлс не мог сказать ни слова. Он просто завороженно смотрел на экран. Гарри прикусил губу, сдерживая слезы, потому что это было тем, что ему всегда хотелось ощутить. Однажды узнать, что любимая девушка беременна, пойти с ней на первый осмотр, взглянуть на первое УЗИ… Но, к сожалению, все это прошло мимо него. От этого было так грустно. Амели почувствовала, каким напряженным стало тело парня, потому поспешила нажать на другую иконку, где уже была изображена она с приличным животиком. Эти кадры явно подняли Гарри настроение, потому что, глядя на них, он улыбался, отмечая про себя, что Ами была потрясающе красива. — Ох… Тебе идет быть беременной, — сказал он с нежностью в голосе, — Эдди, представляешь, ты был вот там. У мамы в животике, — хихикал Стайлс, целуя сына в макушку, заставляя мельком посмотреть на экран. Парень забрал ноутбук у девушки, размещая его на своих коленях, и стал листать другие фотографии, пока не появилось то, от чего все, кроме Эдварда, снова увлеченно играющего в игру, резко вздохнули. Парень инстинктивно прикрыл глаза сыну, не отрывая взгляда от монитора, а Мэнди возмущенно закричала: — Господи, что за.? Ты специально, да? Гарри, перестань пялиться! — Я… простите. Я забыла совершенно, — смущенно пролепетала Амели, судорожно водя пальцем по тачпаду, чтобы свернуть злополучное фото, — Я сто лет не открывала эти папки, — смущенно пробормотала она, наконец закрывая изображение, на котором она была топлесс. Беременность придала ее груди сочность, увеличив ее размер, и сделала более аппетитной, что не укрылось от парня, который не удержался и взглянул на бюст рядом сидящей Амели, мысленно сравнивая. — Это… она такой была? — спросил он, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку, и поморщил нос, как делал всегда, когда пытался не рассмеяться. — Да, это последний месяц беременности, — с порозовевшими от смущения щеками ответила Ами, не глядя на него. — Черт, вы хотели смотреть фото Эдварда или Амели? — снова возмутилась Ми, понимая, что ее парень снова отвлекся на эту девицу. — Мэнди, успокойся, — хихикнув, бросил довольно мягко Гарри, — Никто не предполагал, что будет такое фото, — добавил он и открыл глаза сыну, который пытался выпытать, что же там было. — А ты и рад стараться. Лишь бы по-пялиться на сиськи, — с обидой сказала Мэнди. Гарри, тяжело вздохнул, предчувствуя новую ссору на ту же тему. — В конце концов, я уже видел ее грудь. Скрывать нечего, — холодно заявил он, но, заметив замешательство в глазах Амели, поспешно добавил: — Не важно. Не делай проблему. Мэнди поджала губы, закипая, но предпочла промолчать, так как ясно понимала, что победителем в этой ссоре она не выйдет, а Амели, желая перевести тему, стала показывать видео с первых дней жизни Эдди. — Кто это у нас? — спросил мужской голос за кадром, в котором Гарри узнал отца Ами. На видео была девушка, немного уставшая, но такая счастливая. Она держала на руках спящего малыша, совсем крошечного, завернутого в светло голубую пеленку. — Как зовут этого ангелочка? — спросил Бенджамин Стэнли. — Эдвард, — ответила Амели с гордостью. И хоть в ее голосе и была слышна грусть, взгляд девушки излучал любовь и неописуемую радость. — Какое красивое имя… Гарри смотрел и не верил, что этот малыш, маленький сверток — был его сыном. Он был действительно красив, не таким, как другие младенцы. Само совершенство. Фото и видео сменялись. Гарри смеялся. Пару раз, даже прослезился, глядя на некоторые из них. Он целовал и щекотал Эдварда, когда что-то казалось ему милым или забавным. Стайлс крепко обнял сына, когда на видео Эдди в возрасте двух лет пытался петь песню Гарри, стоя у телевизора и глядя в экран. Парень наслаждался и одновременно грустил, что упустил столько моментов из жизни своего малыша… И это было больно…