***
— Карлос, привет, — нарочито бодро поприветствовал я альфу, став нервно расхаживать из стороны в сторону. — Хочу снова попросить у тебя прощения за тот раз. Мне действительно очень жаль, что так вышло… — Дэмиан, ну мы же это уже обсуждали. Не переживай, я всё понимаю, — ласково перебил меня мужчина, от голоса которого на душе делалось чуточку теплей. — Я очень рад, что ты позвонил. Как ты себя чувствуешь, сariño? — Спасибо, уже намного лучше, — искренне радуясь столь ненавязчивой заботе, ответил я. — Тогда… может быть, увидимся? — с нескрываемой надеждой в голосе спросил Карлос. — С удовольствием, — отозвался я, ловя себя на мысли, что действительно хочу встретиться с этим добрым и невероятное внимательным альфой. — Как насчёт субботы? — тут же перешёл в наступление мужчина. — У меня есть два билета на мюзикл «Нотр-Дам де Пари». Говорят, очень хороший. — Отличная идея. Я сто лет не был в театре, — уже немного успокоившись и перестав метаться по комнате, как заведенный, поддержал я Карлоса. Договорившись с альфой о месте встречи, мы тепло распрощались, пожелав друг другу счастливого Рождества. С чувством выполненного долга я пошёл собираться к папочке, у которого планировал отпраздновать Рождество. Пока упаковывал вещи в небольшую дорожную сумку, у меня зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, тут же осел рядом со своим потрёпанным «Луи Виттоном», доставшимся мне от какого-то богатенького родственника. Руки вмиг затряслись и похолодели, а сердце истерическим загорохотало по грудной клетке. Причиной всему этому безобразию был не кто иной, как Марк Росси. «Ну вот и зачем он мне звонит? Раньше только сообщения писал, а теперь что изменилось?» — в панике думал я, уставившись на экран телефона. Не получив от орущего гаджета никакого ответа, принял звонок: — Алло… — Дэмиан, ты в порядке? Что случилось? Почему ты упал в обморок? За каким хреном тебя вообще принесло на работу? — гневно вопрошал альфа, фонтанируя не только вопросами, но и сквозившем в его голосе беспокойством. Обескураженно замерев от столь бурной реакции на протой обморок, я на долю секунды завис, но стоило первому шоку отступить, на его место пришли уязвленное самолюбие и злость, которые только и поджидали момента, чтобы вырваться на свободу. — Здравствуйте, мистер Росси, — холодно поприветствовал я альфу. — Спасибо, конечно, за ваш звонок, но не стоило себя утруждать. Со мной всё в полном порядке. Одному только богу было известно, с каким трудом мне дались эти язвительные слова. Я впервые позволил себе такую дерзость по отношению к альфе, но бушующему во мне гнуву требовался выход. — Дэмиан, что с тобой? Почему ты так со мной разговариваешь? — после недолгого замешательства задал вопрос альфа, голос которого был пропитан непониманием и обидой. — Я же сказал. Со мной всё в полном порядке. Подумайте лучше об Оливере, который неистово жаждет провести эту течку под вами. Ох... Простите, оговорился, с вами. Всего хорошего, мистер Росси, и счастливого Рождества, — на одном дыхании выпалил я и, не дожидаясь ответа, положил трубку. «Чёрт, чёрт, чёрт, ну зачем я это сказал? Зачем опустился до унизительных инсинуаций. Зачем продемонстрировал ему свою уязвленную гордость и обиду. Какой же я всё-таки идиот?» — мысленно костерил себя я, нервно расхаживая по комнате.***
Усевшись в автобус идущий до Бруклина, я не придумал ничего лучше, как устроить своей, и без того, бедной головушке, мозговой штурм относительно звонка Марка и его, абсолютно, неподдельного беспокойства. Как я должен всё это воспринимать? Как ничего не значащую заботу об одноразовом любовнике или же проявлением чувств к понравившемуся омеге? Но тогда я решительно не понимаю, почему Марк выбрал Оливера, а не меня? А-а-а, чёрт!!! Как же меня бесит эта чертова неразбериха! Приехав к папочке, я сразу же занялся подготовкой к празднику. Вместе с ним мы нарядили ёлку, украсили гирляндами и мишурой дом, а под вечер, когда окончательно уже выдохлись, расположились около разожжённого камина и, попивая тёплый глинтвейн, слушали, как трещат в топке поленья, весело стрелял яркими искорками. Я не стал рассказывать впечатлительному о-родителю о произошедшей между нами с Марком близости. Незачем ему было знать, что его единственному сыну разбили сердце и ранили душу. Он и без того переживает за меня изо дня в день. Весь оставшийся вечер мы только и делали, что смотрели старые фотоальбомы, смеялись сквозь слёзы и с упоением предавались воспоминаниям об отце и брате, чего не делали с того самого дня, как они ушли из нашей жизни навсегда. Я был необычайно рад, что папочке удалось перешагнуть через свою боль и преоткыть дверь в будущее. Рождество отмечали шумно, весело и с огоньком, что происходило в этом доме впервые за последние три года. В гости приехали все мои четыре дедушки, по которым я очень сильно соскучился, а ближе к полуночи неожиданно нагрянули и дядя с супругом, прихватив с собой двух неугомонных сорванцов, которые поставили весь дом на уши, стоило им только появиться на пороге. Всё было просто замечательно. Стол ломился от разнообразной еды. Подарками была завалена вся гостиная. Тосты сыпались один за другим, доставляя мне море счастья и умиротворения. Мысли о Марке как-то невзначай отошли на второй план, перестав сжимать грудную клетку невидимыми тисками. Да и чувство тревоги, сопровождавшее меня день и ночь, стало фоновым. Наевшись и напившись до отвала, мы дружной компанией расположились около потрескивающего камина, с интересом слушая дедушкины байки, который бесконечно перескакивал с одной истории на другую, при этом смешно и забавно перебивая своего супруга на полуслове. Они всегда были очень разными. Папины родители обладали спокойным и мягким характером, тогда как родители отца, наоборот — импульсивным и строгим, что нередко заканчивалось словесной дуэлью, но никогда в жизни рукопрекладством. В общем, за всеми этими шутками-прибаутками я и не заметил, как закончился день, наполненный улыбками, радостью и семейным уютом. Гости уехали, а мы с папочкой, убрав со стола всю посуду, сразу же пошли спать, вымотанные за день до изнеможения. Полный дом гостей — серьёзное испытание для двух аскетично живущих омег.***
— Всё, папуль, я поехал. Увидимся в среду, — чмокнув любимого родителя в румяную щёчку, направился к выходу. — Дэми, ты не обязан встречать со мной Новый год, — долетели до моего слуха робкие слова папы, когда я уже стоял на выходе из дома. Развернувшись к нему лицом, я удивлённо спросил: — Что ты имеешь в виду? — Да то, что ты не обязан со мной нянчиться. Ты молодой, красивый мальчик и у тебя наверняка есть друзья, с которыми ты бы хотел повеселиться, а не сидеть со своим глупым стариком в четырех стенках. — Ну какой же ты старик, — мягко оборвав пламенную речь родителя, я подвёл его к зеркалу и проговорил: — Ты очень красивый и молодой омега. Просто забыл об этом. И мне совершенно не в тягость встретить этот Новый год с тобой. Я люблю этот старый дом, со всеми его воспоминаниями, скрипучими половицами и облупившимся фасадом, и тебя я очень сильно люблю, поэтому, прошу тебя, не накручивай себя всякими глупостями. Ладно? — Ладно, — энергично закивал головой папочка, улыбнувшись мне сквозь навернувшиеся слёзы. — Я вырастил замечательного сына, — дрожащим голосом сообщил он, посмотрев на меня глазами, полными любви и обожания. — Ну всё, иди, а то опоздаешь. — Люблю тебя… — И я тебя.***
«Как давно я не был на свидании? Полгода, год? О чём разговаривать? Как себя вести?» — мысленно задавался я вопросами, торопливо собираясь на встречу с Карлосом. Подаренный Эдрианом костюм выручил меня и на этот раз. Всё-таки театр, это то место, где рождается искусство, к которому я относился с особым трепетом и уважением. Ни в коем случае не позволил бы себе явиться туда в джинсах и толстовке, хотя встречались мне и такие личности, считающие, что деньги и положение в обществе, освобождают их от простых правил приличия. — Боже, Дэмиан! Ты просто потрясающе выглядишь! — восторженно поприветвовал меня альфа в фойе театра. — Спасибо, Карлос, ты тоже очень элегантен, — смущённо отозвался я, отчаянно краснея под восхищённым взглядом мужчины. — До начала спектакля ещё полчаса. Может быть ты хочешь, чего-нибудь, выпить? — галантно поинтересовался у меня Карлос, как-то невзначай положив мою руку в изгиб своего локтя. — Нет, спасибо. Я ничего не хочу, — благодарно улыбнувшись, ответил я. — Ну тогда пойдём в зал. Ещё ни разу мне не довелось побывать во всемирно известном мюзик-холле, о котором я имел весьма расплывчатое представление, но то, что я увидел своими глазами, ни шло ни в какое сравнение с фотографиями из сети. Большой и величественный зал, похожий на, утопающий в оранжево-желтом свете, туннель, с плавно уходящими вниз уровнями рядов. Сам же концертный зал был поделен на привычные для театра зоны: рядом со сценой располагался партер, сразу же за ним амфитеатр, вверху начинались балконы, на одном из которых, мы с Карлосом и расположились. Я, конечно же, задавался вопросом, откуда у простого таксиста взялись деньги на покупку билетов в столь шикарное место, как «Радио Сити», но спрашивать его об этом, конечно не стал. Своё любопытство я решил направить в иное русло, вертя головой из стороны в сторону, чтобы запомнить все до мельчайших потребностей. То и дело на глаза попадались разодетые в пух и прах омеги, гордо вышагивающие рядом со своими не менее расфуфыренными альфами. На их лицах красовались маски чопорности и холодности, что делало их до нелепости смешными и комичными. С каждой минутой людей становилось всё больше и больше, наполняя гулкое постоянство театра шумом и суетой. Мы с Карлосом тихо переговаривались, обмениваясь впечатлениями, изредка переключая свое внимание на толпу. Время от времени альфа смущал меня своими ненавязчивыми комплиментами и едва уловимыми прикосновениями, пробуждающими во мне иррациональное чувство вины перед Марком. «Ну не идиот ли? — про себя думал я, снова и снова возвращаясь мыслями к этому кобелю. — Небось кувыркается сейчас с Оливером в постели и уж точно не страдает муками совести, в отличие от меня… А что, если он его пометит?.. Чёрт! Ну вот зачем я об этом думаю? Особенно сейчас, рядом с Карлосом». — Дэмиан, что случилось? — вывел меня из глубокой задумчивости альфа, склонившись к моему уху. — Ты как-то напрягся весь… Может быть, тебе что-то не… — Нет-нет, всё хорошо… просто немного душно, — сконфуженно залепетал я, не найдя иного оправдания своему странному поведению. — Хм… — с сомнением протянул альфа, явно усомнившийся в моих словах, потому как в зале была вполне комфортная температура. — Тогда, может быть пиджак снимешь? — Да, пожалуй, — поспешно согласился я с Карлосом, решив не отклоняться от намеченного сценария. Тем временем, свет во всем зале начал медленно угасать, а из партера полилась вступительная мелодия. Оживленная толпа тут же зааплодировала, шумно радуюясь началу мюзикла. Облегчённо выдохнув, я поудобнее устроился в своём кресле и, устремив восторженный взгляд на сцену, не отводил от неё глаз до наступления антракта. Снова оказавшись в фойе театра, я несколько минут не мог прийти в себя от перепоняюших меня эмоций, которыми я щедро делился с Карлосом, пока мы медленно пробирались в сторону бара, где можно было что-нибудь выпить и закусить. — Ох, святые папочки, давно я не испытывал такого удовольствия от спектакля, — без умолку лепетал я, потягивая холодное шампанское из высокого бокала. — Современные постановки слишком экстравагантны и смелы, что, по сути, неплохо, но иногда дерзости бывает чересчур много. Эта же постановка просто великолепна, а какие у актёров мощные голоса… А костюмы?... Ну чего ты смеешься? — кокетливо толкнув Карлоса в плечо, я смущенно потупился. — Ты просто неподражаем, Дэмиан, — с обожанием в голосе произнёс альфа, резко подавшись корпусом вперед. Я и глазом не успел моргнуть, как горячие губы Карлоса страстно прижались к моему слегка приоткрытому рту, беспрепятственно проникнув в него языком. К слову сказать, очень умелым языком. Нежным, но в тоже время требовательным и дерзким, танцующие эротическое танго у меня во рту. — Марк, ну чего ты встал? Пошли, — капризный голос омеги заставил меня вздрогнуть и обернуться, сразу же напоровшись на прищуренный взгляд до боли родных, но крайне недовольных глаз. — Здравствуйте, мистер Росси… — на автомате поприветствовал я альфу, неверяще глядя на элегантно одетого Марка, от вида которого сердце радостно трепыхнулось, но стоило перевести восторженный взгляд на белокурого красавца, вцепившегося в его локоть, словно клещ, как оно со свистом ухнуло на дно желудка, вдребезги разлетаясь уже в который раз. «Новый омега, значит? А Оливер куда делся? Нежели его постигла та же участь, что и меня? Хм… С'est la vie*, Оливер», — стремительно закипал я, меча встрону расфуфыренной подстилки Мерка убийственные взгляды. — Марки, ну пошли-и-и, — продолжал канючить парнишка, дёргая своего кавалера за рукав. — Я шампанского хочу и клубнику со сливками. Кивнув мне в знак приветствия или же прощания, Марк стремительно развернулся и, таща на буксире своего манерного спутника, стал прокладывать себе дорогу в противоположную часть зала, под завязку наполненного шумно разговаривающими театралами. — Ну и кто этот альфа? — нарочито безразличным голосом поинтересовался у меня Карлос, провожая Марка тяжёлым взглядом. — Это мой босс. Ты разговаривал с ним по телефону, — нехотя произнёс я, залпом опрокинув в себя остатки шампанского. — Будьте добры, повторите, пожалуйста, — вежливо обратился я к бармену, глазами указывая на свой фужер. — И какие у вас с ним отношения? — не унимался альфа. — Да что меня может связывать с таким человеком, как Марк Росси, который меняет омег, словно дорогие аксесуары, не задумываясь, как аморально всё это выглядит со стороны, — пылко произнёс я, не сразу обратив внимание, с какой настороженностью и подозрением наблюдает за мной альфа. — Понятно, — как-то обречённо выдохнул мужчина, опрокинув в себя остатки виски. — И как давно ты его любишь? Шокировано посмотрев на Карлоса, я попытался найти оправдание столь бурной реакции на босса, но альфа меня опередил. — Только правду, Дэмиан, пожалуйста, — с мольбой в голосе произнёс он, и я не смог его обмануть. — Уже больше полугода… — И твои чувства, как я понимаю, невзаимны? — сделал правильный выводы альфа, проницательности которого можно было позавидовать. — Я не хочу об этом говорить. По крайней мере, не сейчас и не сегодня, — с просительными нотками в голосе обратился я к Карлосу, сделав жадный глоток полусладкого шампанского. — Пойдём лучше в зал... Ладно? — Хорошо, cariño, — сжалился надо мной альфа, сменив строгий и цепкий взгляд на ласковый и нежный, который мне нравился куда больше предыдущего.