***
— Марк, прошу тебя, не бросай меня, — размазывая по лицу слёзы, умолял Оливер, трясущимися руками хватаясь за мои брюки. «Дэмиан никогда в жизни не опустился бы до такого унижения», — подумал про себя я, с неприязнью наблюдая за стенающим передо мной парнем. — Ты же знаешь, я люблю тебя… — Ох, Олли, ради всего святого, неужели ты думаешь, что я в это проверю? — присев перед парнем на корточки, я заглянул в его переполненые отчаяньем и страхом глаза. — Если ты думаешь, что смазливое личико и течная задница помогут тебе обзавестись меткой и обручальным кольцом на пальце, то ты глубоко заблуждаешься. Для начала перестань вести себя, как уличная пидовка, и раздвигать ноги перед каждым альфой, способным тебя обеспечить. Закончив свою строгую отповедь, я проводил Оливера до лифта и, наказав ему сейчас же ехать домой, — уж больно возбуждающе он пах, — вернулся назад к мыслям о Дэмиане, которые постоянно роились у меня в голове. Буквально утром я поймал себя на мысли, что скучаю по нему. По его мелодичному голосу и сводищиму с ума запаху, по страстному и отзывчивому телу, по влюблённому взгляду и таким чувственным губам, что хотелось их целовать и нежить сутками на пролет. От всех этих фантазий, да и от запаха ванили, витающего в воздухе после ухода Оливера, сладко потянуло внизу живота, а по телу забегали колючие мурашки. Рыкнув сквозь стиснутые зубы, попытался взять себя в руки и успокоиться, но дурманящий аромат течного омеги не способствовал этому процессу, поэтому, побросав в сумку документы, вышел из кабинета, решив закончить дела в менее напряженной обстановке.***
— В общем так, господа аналитики, делайте что хотите, но мне нужны результаты. В следующем году я хочу, чтобы наши продажи увеличились как минимум на двадцать пять процентов, а клиентская база пополнилась не одним десятком новых контрагентов… — завиброровший на столе телефон вынудил меня прерваться и посмотреть на абонента. Если папочка звонит посреди рабочего дня — это неспроста. — Простите, я должен ответить. Привет, пап, у тебя что-то срочное? — Марк, дорогой, прости, что отвлекаю… но… ты должен приехать, — срывающимся голосом затараторил родитель, что не на шутку меня обеспокоило. — Пап, что случилось? Что-то с отцом? — Нет, с ним всё в порядке… это… из-за Эви, — сквозь слёзы выдавил он, я же, тем временем уронив голову на грудь, обречённо подумал: «Ну, конечно, с кем же ещё, как не с Эви». — Пап, у меня сейчас срочное совещание, которое я не могу отложить… — Да, да, конечно, я всё понимаю… но… когда оно закончится, ты же сможешь приехать? — с надеждой в голосе спросил папа, чем ещё сильнее меня раволновал. — Да что, случилось, чёрт возьми? — Просто приезжай, ладно? — Хорошо, приеду.***
— Вы что, ополоумели оба? — взревел я, словно медведь, как только узнал о причине своего скорополительного приезда. — Да я чуть не разбился, пока летел сюда, как сумасшедший. А всё из-за расторгнутой помолвки Эви? — грозно вопрошал я посреди холла. — Ма-а-арки, ты приеха-а-ал… — заголосил на весь дом Эви, тут же повиснув у меня на шее, словно обезьянка на дереве. — Он мне-е-е измени-и-ил, Ма-а-арк, — продолжал биться в истерике братец, заливая мою шею и воротник горячими слезами. — Я хотел… сделать ему сюрпри-и-из… а он, а он… а-а-а… — Ну-ну, тише. Всё будет хорошо, — успокаивающе поглаживая, эту маленькую головную боль, по спине, приговаривал я. — Радуйся, что не вышел за этого мудака замуж… — Но я люблю-ю-ю его-о-о-о… — выл белугой омега, уткнувшись носом в моё плечо. Посмотрев на едва сдерживающего слёзы, папу, я понял, что ситуация и впрямь неординарная, если не сказать, из ряда вон выходящая. — Так, понятно, — взяв ревущего брата на руки, понёс его в спальню. — Отец, прихвати с собой стакан виски… — Но, Марк… — Не спорь со мной. Положив всхлипывающего Эви на кровать, я подтолкнул к его губам стакан со скотчем, строго наказав выпить всё до последней капли. В скором времени истерика прекратилась и он уснул. Мы же направились в кабинет, чтобы обсудить случившееся. — Как видишь сынок, на этот раз всё куда серьезнее чем обычно. Мой бедный мальчик действительно влюбился в этого ужасного альфу, а он взял и изменил ему. И теперь мой Эви страдает и… и… — папочка снова расплакался, приложив белый платочек к глазам. — Ну хватит уже, Ноэль, — прикрикнул на мужа отец, явно уже уставший от бесконечно ревущих омег. — Сколько можно лить слёзы?! Ведь никто же не умер! А то, что наш мальчик избежал союза с таким ублюдком, как Габриэль, самое настоящее счастье, а не горе. Так что возьми себя в руки и… — Отец, успокойся, — схватив разбушевавшегося родителя за плечо, я строго посмотрел ему в глаза. — Вам обоим нужно и взять себя в руки и хорошенько подумать, как привести Эви в чувства и немного развеселить. — Я знаю как! — обрадованно воскликнул папочка, тут же позабыв про стенания и слёзы. — Мы с отцом собирались пойти в эту субботу на мюзикл, но вместо нас пойдете вы с Эви. — Замечательная идея, Ноэль, — поддержал мужа отец, заключив того в медвежьи объятия. — Ты же простишь меня за грубость, правда? — Всегда, любовь моя, — полушёпотом ответил папочка, ласково проведя рукой по щеке супруга. Посмотрев на эту умилительную картину, я по-быстрому ретировался, дабы не мешать их теплому примирению. Мои родители не были истинной парой, но их гармоничному союзу могли позавидовать даже они. Такие разные по характеру, они всегда умели подстроиться друг под друга, без ущерба для гордости и самолюбия.***
Из-за плохого самочувствия Эви, который с самого утра пребывал в подавленном состоянии, всей семье пришлось отказаться от запланированного Рождества и отправиться в город за покупками, чтобы хоть как-то его развеселить. Полдня мне пришлось таскаться за братом по всевозможным бутикам и салонам, упорно изображающего из себя моего капризного любовника. Мне хотелось придушить его за такое выпиющее поведение и блажь, но каждый раз, видя улыбающуюся мордашку Эви, остывал, оправдывая его поступок неординарным способом уйти от терзающей сердце боли. Родители же, глядя на весь этот театр абсурда, благоразумно ретировались в кафе, только бы не слышать очередное: «Марк, милый, мне идут эти брюки? Они не сильно обтягивают мои бёдра?». В общем, когда этот сумасшедший день закончился, я испытал самое настоящее облегчение, но стоило мне вспомнить о предстоящем походе в «Радио Сити», как я тут же приуныл. «Боже, помоги мне пережить этот злополучный день», — обратился я к всевышнему, но увы, он меня не услышал… С самого утра весь дом стоял на ушах из-за одного маленького, но очень капризного омеги, для которого были приглашены: визажист, массажист, косметолог, ну и, конечно же, стилист, потому как его величество должно было сегодня блистать, а не выглядеть как, цитирую слова брата, «рогатый омега». Закрывшись с отцом в библиотеке, мы блаженно потягивали выдержанный коньяк, радуясь тому, что происходящее по ту сторону двери нас не касается. Как я и ожидал, на начало спектакля мы, конечно же, опоздали, а всё из-за того, что мой драгоценный братец очень долго не мог определиться, какие запонки ему надеть — то ли бриллиантовые, то ли сапфировые. В конечном итоге он выбрал рубиновые, доведя меня этим до исступления. В общем, в театр мы попали к середине первого акта, от чего я прибывал не в самом добром расположении духа. А вот Эви, наоборот, чувствовал себя просто прекрасно, налакавшись шампанского по дороге сюда. Благо отличная постановка и сильные голоса актёров смогли поднять моё, казалось бы, уже навсегда испорченное настроение. Когда объявили антракт, Эви тут же заявил мне, что хочет шампанское с клубникой, хотя, на мой вкус, эти два продукта совершенно не сочетались, но у брата на этот счёт было своё виденье. Выйдя в фойе, мы стали медленно пробираться в сторону бара, но на нашем пути то и дело встречались знакомые лица со своими мужьями или же любовниками, с которыми обязательно нужно было переброситься парой дежурных фраз, чтобы не показаться невежливыми. — Марк, я хочу, чтобы ты познакомил меня с каким-нибудь альфой, — повиснув на моей руке, словно обезьянка, заявил Эви. — Хочу, чтобы он был таким же умным и красивым, как ты. Хочу, чтобы любил и на руках носил… — не особо вслушиваясь в мечтательную болтовню брата, я лениво посматривал на собравшихся в зале людей, и тут мой взгляд напоролся на целующегося с альфой Дэмиана, от которого исходила мощная энергетика сильного и властного самца. Застыв на месте, я едва успел перехватить рвущееся наружу рычание, от вскипевшей внутри меня, словно в жерле вулкана, ревности. «Он мой! Слышишь! Мой!» — словно обезумевший в клетке зверь, я рвал, метал и бился головой о прутья, но лишь в чертогах своего подсознания. В реальности, я просто остолбенел от увиденной картины и от прострелившей моё сердце боли. — Марк, ну чего ты встал? Пошли, — словно сквозь вату, долетели слова брата, едва различимые в грохочущей в ушах крови. Обернувшись на возглас, Дэмиан тут же напоролся на моё каменное лицо, на котором, я уверен, нельзя было прочесть ничего, кроме скуки и безразличия. Зато на его раскрасневшемся личике я смог увидеть радость, стыд и сожаление, резко сменившиеся ледяной яростью и болью, стоило ему перевести взгляд на, вцепившегося в мой локоть брата. — Марки, ну пошли-и-и, — тут же заканючил Эви, увидев, что я перестал на него обращать внимание. — Я шампанского хочу и клубнику со сливками. Неопределённо кивнув в сторону испепеляющего меня взглядом Дэмиана, я подхватил брата под локоток и поволок его в противоположный конец зала, намереваясь устроить ему грандиозную выволочку. — Прекрати вести себя как мой любовник! — грозно зашипел я на брата, приперев его к стенке. — Ты ещё не надоел этот абсурд? — строго вопрошал я, каждый раз встряхивая парня за плечи, в надежде донести до него всю степень моего раздражения. — Прости меня… — со слезами в голосе прошептал Эви, немного остудив мою ярость и пыл искренним сожалением. Сегодняшний променад был запланирован для того, чтобы порадовать его, а не огорчать, но даже моему ангельскому терпению пришёл конец. — В общем, так. С этой минуты ты начинаешь вести себя, как подобает моему брату. В противном случае я отвезу тебя домой прямо сейчас. — Угроза в моём голосе была не поддельный, потому возымела на Эви нужный эффект. — Марки, обещаю тебя, я буду паинькой, только, пожалуйста, не надо домой, — едва не плача, запричитал Эви, хватаясь тонкими пальцами за мой рукав. — Хорошо, — победно выдохнул я, потрепав парня по затейливо уложенным волосам. Небольшая месть за вытрепанные мне нервы. — Пошли искать твою ужасно не вкусную клубнику со сливками. Весь оставшийся вечер я физически пребывал в компании брата, поил его дорогим шампанским, развлекал смешными историями, с интересом наблюдал за актёрской игрой на сцене, но мыслями витал совершенно в другом месте. Снова и снова я прокручивал в голове увиденную ранее картину. Изящный, словно фарфоровая статуэтка, Дэмиан и пихающий ему в рот язык альфа, на фоне которого омега выглядел ещё более хрупким и невесомым. «Какого чёрта он вообще связался с этим мужланом-переростком? Он же порвёт его на части своим хуем...». От этой мысли я сжал зубы с такой силой, что желваки свело судорогой. Так, всё, нужно успокоиться и подумать о чём-то хорошем. «Нет, ну какой паршивец. Отчитал меня, как сопливого юнца, за непристойное поведение, а сам сосется непонятно с кем в баре. Меня не мог об этом попросить что ли?». — Господи, о чём я вообще думаю. Стукнувшись затылком о защитное стекло лимузина, снова пригубил из хрустального стакана янтарной жидкости. Не помогло. Мерзкий образ мужика, лапающий своими огромными ручищами изящное тело Дэмиана, продолжал хозяйничать у меня в голове, как у себя дома. Приложился об закаленное стекло ещё раз, но желаемого облегчения не добился, лишь только водителя напугал. Надо со всем этим хаосом разбираться и как можно быстрее, а иначе крыша у меня поедит окончательно и безповоротно.