Третий закон Ньютона (La Tercera Ley)

Это утро началось относительно спокойно. Джон пошел на свою дневную смену, которая проходила с восьми до восемнадцати часов. Впервые его жизнь стала походить на спокойную. В его расписании теперь учитывалось время для еды, сна и отдыха. Ему не надо было мчаться за преступником в пять утра, не надо было ложиться в гостиной, прислушиваясь к каждому шороху, думая, что это он вернулся. Придя на работу, Джон повесил халат и сел в ожидании пациента. Примерно в девять утра около здания остановился автомобиль, с владельцем которого Ватсон не встречался вот уже три года. Из нее не вышла загадочная женщина с телефоном. Из транспортного средства чинной походкой двинулся Майкрофт Холмс, чтобы «украсть» Джона на десять минут (все расписано до минуты, не изменяет привычкам). Джон сидел за столом, потягивая чай и рассматривая Холмса-старшего с откровенным любопытством. Майкрофт протянул ему конверт, который Джон какое-то время не решался открыть. Наконец, он извлек из него содержимое, и долго и изумленно их рассматривал. Там было два билета в Париж и одно приглашение на пять дней и шесть ночей в номере для новобрачных в отеле «Вернот». Джон раскрыл рот от удивления. - Что это? - Мой свадебный подарок, - сказал Майкрофт, останавливая свой выбор на рогалике, наполненным малиновым джемом. - Это было более четырёх месяцев назад, мы звали тебя. - Я знаю, Антея говорила о церемонии, она сказала… постойте, дайте вспомнить, ах, «очаровательная»! Да, точно, я сожалею, что не присутствовал на ней. Я был занят войной на Тихом океане, ничего из того, что тебе нужно знать. - Я не могу это принять. - Ты отвергаешь мой подарок? - Это слишком дорого. - На самом деле это не так. Этот отель принадлежит моей семье. Давай, Джон! Тебе и твоей жене нужно расслабится, отдохнуть от… детей, - последнее слово мужчина будто бы выплюнул. - Но Мэри любит свою работу. - Тогда подумай о себе, отдохни от всех этих больных, - Джон раздраженно поднял брови, - пусть это будет ваш медовый месяц, - поправил себя Майкрофт. - У нас он уже был. - Но не такой как этот, уверяю тебя, - Холмс загадочно улыбнулся, - вы должны поехать туда, отдохнуть от всего. Другие люди, другой язык, Париж… там даже воздух другой, он пропитан… как же это слово? А, романтикой. Говорят, что там ощущаешь себя будто бы в другом мире. Джон улыбнулся в салфетку, ему вдруг все это показалось чрезвычайно интересным. - Я не могу… У меня планы. - Я буду исправно посещать могилу и класть цветы. - Я никогда не несу туда цветы, никто не несет, - Майкрофт посмотрел на Джона несколько удивленно. - Джон… прошло три года, и ты все еще думаешь… ты все еще думаешь о Шерлоке? Ну вот и все, Ватсон так боялся услышать это имя, боялся, что Холмс озвучит свои мысли вслух. Он хотел было возразить, но в итоге сказал: - Шерлок… он начинал говорить по-французски, когда хотел мне досадить. - Ты поедешь, - резко сказал Майкрофт, как будто бы это он тут принимал решения, - и это не обсуждается, в пятницу один из моих сотрудников заедет за вами. Майкрофт встал, оставив Джона в немом изумлении. - Время! Я должен идти, - Холмс повернулся, будто бы собираясь что-то сказать. - Джон, я понимаю, ты прошел через многое, и я рад, что ты смог вернуться к нормальной жизни. И я надеюсь, что рано или поздно ты простишь себя. Майкрофт посмотрел прямо в глаза доктору, на секунду показалось, что сейчас он скажет еще что-то, но этого не произошло. Джон пробормотал «спасибо», и Холмс скрылся из кафе. Ватсон смотрел вперед, и на душе его оставался ужасный осадок. Прошло очень много времени с того момента, как он снова произнес это имя. Шерлок. *** - Париж! - Я знаю. - Джон! Медовый месяц в Париже! - Я знаю, знаю. Джон рассказал о встрече в ресторане, торжественно вручив билеты. Мэри была счастлива. Ее глаза светились, и она напомнила доктору маленькую девочку. - Медовый месяц! Париж! О, Боже! Джон! Я и не знала, что у тебя есть такие друзья. - Я тоже. - Что-то не так? - Нет, все в порядке, просто ты не знаешь его. Было очень странным, что он появился и ни с того ни с сего отдал мне эти билеты. - Это очень щедро с его стороны. - Это уж точно. - Ты уверен, что все в порядке? - Да. Он мог бы объяснить, почему был не таким как обычно. Джон мог бы рассказать, что сегодня он произнес его имя вслух, заговорил о Шерлоке. И к нему снова вернулось то когда-то забытое чувство обреченности. - Что нам делать? У нас же ничего нет! Нужно составить план и список того, что мы возьмем в Париж, и что надо докупить. - Не сейчас, Мэри, - сказал Джон. - Как насчет кино? - Неплохая идея. «Фильм, - подумал Джон, - отличная идея освободить голову на пару часов». *** В кинозале Ватсон искал самую ненапрягающую комедию, которую мог бы найти. - Джон? Доктор обернулся, чтобы встретиться глазами с Ней. Девушка с темными волосами так и не изменилась, перед глазами Ватсона всплыла картина, как он когда-то давно плакал у нее на диване. - Э… Элла? – Джон наконец-то смог говорить. - Где ты пропадал? Я не видела тебя целый год! - Ну… э-э, - Ватсон не знал, с чего начать. С его неудавшейся попытки самоубийства? – Элла, знакомься, это моя жена Мэри, Мэри, это мой психолог. - Психолог? - Экс-психолог - все счастливы. Вау, Джон! Это прекрасно! Ты выглядишь великолепно! Значит, вы женаты? Что ж, поздравляю вас обоих, - улыбнувшись, она посмотрела на Ватсона. - Я должна сказать, что рада видеть тебя, если ты понимаешь, о чем я. - Это все благодаря Мэри, - Джон сделал неопределенный жест рукой, обнимая за талию. - Я должна идти, я действительно рада за тебя, Джон. Сказав это, женщина развернулась и скрылась в толпе людей, направляющихся к кассам. - Любовь моя, почему ты не говорил мне, что наблюдался у психолога? – взгляд Мэри был крайне озадачен. - Это было давно. - Но почему ты обращался к ней? - Мэри, это не важно. - Ответь мне: это из-за Афганистана? - М-м-м, что-то вроде того. Мэри замолчала, было очевидно, что она недовольна ответом Ватсона. Тот мог сказать, что действительно наблюдался у Эллы в связи с адаптацией после войны. Но он не любил врать родным людям. Майкрофт и Элла – именно эти люди знали о всей ситуации. Именно они знали о том, что было до Шерлока и стало после. И встретить их в один день, чтобы окончательно сойти с ума? Замечательно. Можно ко всему этому добавить еще то, что Мэри хотела знать прошлое Джона, а он был явно не намерен делиться воспоминаниями. Была всего одна вещь, о которой не говорил Ватсон на протяжении всего знакомства с девушкой: речь никогда не заходила о Шерлоке. Почему? Это оставалось тайной, просто доктор не хотел рассказывать ей об этом. Когда они познакомились, Мэри только-только приехала из Индии, она не знала ни о Джоне, ни о его блоге. Для нее было неизвестно имя Шерлока. Основная задача Ватсона была в том, чтобы заточить любое воспоминание о нем глубоко внутри и не показывать ей. Но это оказалось тяжелее, чем он думал. Раньше Джон был уверен, что идеальная жизнь - это стабильная работа, хорошая жена, дом, дети и, возможно, собака. Но встреча с Шерлоком заставила иначе посмотреть на мир. Пересмотреть приоритеты. Теперь каждое утро Ватсон читает газету, как это делал с детективом. Он ищет в заголовках трагедию, смерть, преступление, все, что могло бы напомнить о той, «нормальной» жизни. Это был особый тип наркотика. Ему стоило затратить много труда на то, чтобы прекратить надеяться вернуться в «тот» мир. Но почему же он никогда не рассказывал Мэри о Шерлоке? *** Джон долго не мог заснуть. Проворочавшись с боку на бок полночи, он, наконец, улегся, разглядывая профиль жены. И где-то в два часа его озарило: он ничего не рассказывал Мэри о Шерлоке потому, что всякий раз при подобных мыслях его все еще тянуло броситься с крыши. Он запер это чувство глубоко внутри, не позволяя вырваться наружу. Но Майкрофт… он сломал все стены, и Джон не успел выстроить защиту. Просто это случилось. Ватсон за долгое время произнес это имя в первый раз, тем самым разрушая заклинание, выводя своих демонов на свет. Он не чувствовал тревоги уже два года. И она вернулась, накрыв с новой силой. Джон чувствовал, как комок, зародившийся в животе, подбирается к груди, к горлу и выше. Все как в первый раз. Кошмары, как в ту ночь, когда Ватсон вернулся домой без товарища, они одолевали с новой силой, не давали покоя, возвращали чувство вины. Не смог. Не уберег. Не спас. Джон резко сел на кровати, покрывшись холодным потом. Его все еще трясло. Он молча пошел в гостиную, чтобы провести остаток ночи там, бездумно смотря на часы. Ватсон не хотел, чтобы все это повторилось снова. Он не хотел начинать все сначала. Это было слишком тяжело. Мэри застала его в кресле, смотрящим в одну точку. - Ты в порядке? – голос Мэри был так далеко, казалось, она говорила где-то в другой комнате. - Да, - соврал он. - Уже семь, ты собираешься на работу? - Да, - опять солгал он. Мэри тихо отправилась на кухню, Джон тихо ее поблагодарил. Ватсон взял выходной и направился на кладбище. Стоя у надгробного камня, доктор снял маску, которую носил в последние дни. Дал волю слезам, начал говорить, доставая слова из души: - Тогда, три года назад, я просил тебя не оставлять меня... Я просил тебя быть живым, я... Я... - голос Джона срывался, но он нашел в себе силы продолжить. - Шерлок, я просил остановиться, но ты этого не сделал. Сейчас я нуждаюсь только в одной вещи... - доктор до боли сжал зубы. - Уйди, я прошу тебя, уйди, оставь меня… Его голос окончательно сломался, и Ватсон на какое-то мгновение замолчал, пытаясь восстановить связки, унять боль. - Пожалуйста, Шерлок, - сказал он слабым голосом. - Оставь меня в покое. Пожалуйста... Шерлок... исчезни. Джон закрыл лицо рукой, чувствуя на ладони влагу. Он никогда бы не подумал, что скажет такое, но сейчас это было то, что ему больше всего хотелось. - Я просил тебя... тогда... три года назад, чтобы ты был живым. Шерлок... Я не могу так больше... Отпусти меня... Пожалуйста. Я так скучаю по тебе, даже сейчас я думаю, что ты можешь вернуться в любое время. Логика говорит мне, что это не так, но я все еще жду, Шерлок... Я все еще жду. Даже спустя три года жду... Я прошу, я умоляю тебя, заклинаю, или вернись, или отпусти меня, Шерлок... Я не могу так больше... Джон стоял перед надгробной плитой. Разочарование, усталость, боль - все то, что так долго спало в нем, вырывалось наружу, грудой камней валилось с плеч, отпускало его. Принося невыносимую боль и облегчение одновременно. Ватсон был глупцом, думая, что похоронил эти эмоции. Он был полнейшим идиотом. Сейчас все это вырывалось наружу, руша его хрупкую жизнь, скрупулезно выстроенную на руинах. Сейчас здесь был только Джон. Джон Ватсон, отставной военный и просто человек. Никакой работы, Мэри и других проблем «нормальной» жизни. Это был Джон Ватсон, человек, который удачно симулировал симптомы нормальной жизни: работа, дом, семья, субботние прогулки с друзьями, годовщины. Все это – фарс. И он - облажался. Шерлок был намного значимей всего, что было в его жизни. Он был там, в тот день, а значит, ему позволено скорбеть и плакать. Джон видел проломленный череп друга на асфальте. Ему, мать его, было позволено все. Джон Ватсон жил дальше, не понимая, отказываясь понимать, что вся его жизнь сводилась к могиле лучшего друга и постоянным просьбам отпустить или вернуться. О просьбах, чтобы все исчезло, чтобы все стало как прежде. На этой мысли Джон упал на колени. - Пожалуйста, Шерлок… Пожалуйста… Шерлок… - Ватсон так долго боялся произнести его имя вслух, что теперь каждое слово заканчивалось одним и тем же. Когда Джон уходил с кладбища, оказалось, что он уходил в никуда. Джон почти слышал отрицательный ответ детектива, пока в ужасе не осознал, что не помнит его голоса.