Третий закон Ньютона (La Tercera Ley)

На часах было семь, а Джон до сих пор не вернулся домой. Мэри сидела в гостиной, иногда бросая взгляд на ноутбук, лежащий чуть в стороне. Придя домой, она сразу же хотела посмотреть, что же такого скрывал от нее ее муж, но остановилась в последнюю минуту. «Какой тогда был смысл обращаться за помощью, если врач не сохранил его секрет?». Таким образом, она закрыла лэптоп и, приготовив себе чай, принялась ждать. Она нервничала, ведь зачем Джону скрывать от нее что-то важное, если она была для него не просто женой, она была для него другом, ведь они клялись помогать друг другу и доверять. Желудок сводило нехорошее предчувствие, которое не отпускало ее весь день. Разочарование в себе, в том, что она ничем не могла помочь Джону, сменилось гневом. Она пыталась понять, почему он скрывал от нее свое состояние. Почему каждый раз, когда, смотря на его изможденное лицо, она спрашивала, все ли в порядке, он говорил, что не о чем беспокоиться? Она снова посмотрела на ноутбук. Но так и не сдвинулась с места. *** Джон проснулся только для того, чтобы получше укутаться в одеяло. Он в кои-то веки чувствовал себя хорошо. Как будто он снова оказался в том времени, когда он снимал квартиру на Бейкер-стрит, когда он снова мог найти отрубленные пальцы в холодильнике. Будто бы он снова вернулся в те моменты, когда лучше иметь собственную вилку и ложку и внимательно вчитываться в надписи на банках, чтобы понять, где «соль», где «чай», а где «водный раствор». Он уткнулся головой в подушку, на которой раньше спал Шерлок. Он надеялся почуять аромат его шампуня, хотя раньше и вовсе не придавал значения этим деталям. Он снова уснул, вспоминая черные вьющиеся волосы. Они действительно были настолько черными? Образ Шерлока стал более размытым по прошествии времени. Ему снилось, что он находился в этой же комнате, а Шерлок переворачивал все верх дном, что-то ища. Джон попытался узнать, что ему нужно, но не мог произнести ни слова, поэтому он решил ничего не говорить, а просто подождать, когда все выяснится само. Он выспался, и в 18:00, проснувшись, обнаружил себя бодрее чем когда либо. Проснувшись окончательно, Джон сначала не понял, где он. Осмотревшись, он увидел стол с бумагами, на котором лежал тонкий слой пыли. Так же дела обстояли с окном и с рядом стоящим стулом. Вся обстановка была мрачной, но складывалось впечатление, будто бы тут продолжалась жизнь. Череп все еще лежал на верхней полке шкафа. Встав, Джон поднял глаза наверх, смотря в потолок. Он определенно требовал дополнительной покраски, так как старый слой уже начал отходить. Эти незначительные бытовые мелочи всегда волновали Джона, в отличие от Шерлока. На мгновение он вспомнил то время, когда он проходил мимо Бейкер-стрит, не в силах войти внутрь. Когда ему было страшно и больно вернуться, хотелось лишь достать все свои таблетки из ящика стола и разом их принять. Но теперь единственное, что ему действительно хотелось, — это остаться здесь. Покрасить потолок, сменить обои, очистить мебель. В общем, поддерживать уют этой квартиры. Вернуть жизнь 221Б. Неужели он дошел до стадии «принятие»? После всего, через что он прошел? После гнева, страха, мыслей о смерти? Неужели он каким-то образом исцелился? Если да, то как так произошло? Он с трудом вернулся в гостиную. На столе лежала груда неразобранных книг, он переместил их в комнату Шерлока. Забрав с кресла свою куртку и попрощавшись в миссис Хадсон, Джон ушел. *** Мэри подскочила на месте, услышав, что кто-то стучался. Вряд ли это был Джон. Очевидно же, что он не стал бы стучаться в собственную квартиру. Мэри бросила взгляд на часы: почти семь. Он до сих пор не вернулся, и она начинала волноваться. — Могу ли я увидеть доктора Ватсона? — спросил пожилой человек, опираясь на трость и чуть улыбаясь. — Его сейчас нет дома, но вы можете его подождать, — сказала Мэри, думая о том, что этот старик смог бы ее отвлечь от ужасных мыслей. — Вы его пациент? — Несколько лет назад мы были с ним знакомы, — он оглядел ее. — К сожалению, у меня нет времени, чтобы ждать его, не могли бы вы сделать мне одолжение и передать ему вот это? Старик протянул ей толстый конверт. — Ну, что ж, я пошел, — сказал он, снимая шляпу. Мэри заметила его черные волосы. — Я бы очень хотел, чтобы мистер Ватсон получил это письмо сразу же по возвращении, — серьезно сказал старик и тут же улыбнулся. — Благодарю вас, миссис Ватсон, до свидания. Мэри закрыла за ним дверь и вернулась на диван. Впервые она подумала о Джоне не только как о сложном человеке, но и как о человеке, у которого было свое прошлое. Почему же, когда она познакомилась с ним, ей казалось, будто бы раньше он и не жил вовсе? Мэри прекрасно понимала, что любовь ослепила ее, но не была уверена, что и его тоже. Джон никогда не интересовался ее прошлой жизнью. Ему никогда не было интересно, почему, например, она жила в Индии все эти годы? От чего умер ее отец? Почему Джону никогда не было интересно, откуда у простой преподавательницы жемчуг высшего качества? Положив конверт на стол, она задумалась о вещах, которые могла бы сказать Джону, чтобы тот стал доверять ей. Она была готова на все ради этого. Но ее тело, видимо, жило своей жизнью. И в разрез ее мыслям Мэри потянулась к конверту и не задумываясь раскрыла его, выуживая листы на свет. Она опасливо обернулась. И снова посмотрела на листы. Это были двадцать листов плотной желтой бумаги. Абсолютно пустые. Что все это значило? Пока Мэри поворачивала одну страницу за другой, ее не покидало ощущение неправильности происходящего. На последнем листе в углу была нацарапана надпись. Сердце забилось чуть чаще. Это был адрес. Камден-хаус, 427. Адрес был знакомым, Мэри напрягала память, стараясь вспомнить, где она его слышала. Одна за другой в ее голове вспыхивали разные по степени безумности теории. Может быть, с ее мужем кто-то хотел встретиться и использовал для отвода глаз несчастного старика? Кто-то угрожал Джону? Или, может быть, само существование Джона сулило какую-то угрозу? Может быть, это имело отношение к войне, о которой упоминал он? И какое ко всему этому отношение мог иметь Шерлок Холмс? Но это было абсурдно. Джон был хорошим человеком и никогда не доставлял поводов для беспокойств, ревности и уж тем более для подозрений. Но почему же она открыла конверт? Почему она подумала, что если бы не посмотрела, что там внутри, а просто отдала бы письмо Джону, между ними произошло бы что-нибудь ужасное? Этот момент был неизбежным. Как она теперь объяснит ему, зачем открыла конверт? Неужели она перестала доверять человеку, с которым поклялась быть вместе всю жизнь? Положив конверт на стол, Мэри взяла ноутбук. Экран вспыхнул, уходя из режима ожидания, и в браузере в адресной строке уже значилась ссылка на блог Джона. Осталось только нажать «enter». От раскрытия тайны прошлого Джона ее отделяло всего несколько шагов. Она могла попросить его рассказать самому, но знала заранее, что тот предпочтет промолчать. Вдруг входная дверь открылась, и на пороге возник встрепанный, но отчего-то счастливый Джон. На мгновение создалось впечатление, что все встало на свои места. Мэри подошла к нему, оставляя на губах мягкий поцелуй. — Где ты был? — спросила она, тщательно подбирая слова. — Гулял. — Несколько часов? - Я потерялся. — Но ты же знаешь Лондон лучше, чем кто бы то ни было, — Джон, услышав это, улыбнулся такой теплой улыбкой, будто бы вспомнил что-то очень приятное и родное. — Как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь поужинать? Я знаю прекрасный итальянский ресторан на Нортумберленд-стрит, — быстро сменил тему он. Его голос был слегка виноватым, видимо, таким образом он хотел искупить свою вину. — Отличная идея, достань мне пальто. Мэри зашла в комнату, а Джон открыл шкаф, когда вспомнил, что оставил кое-что на журнальном столике. Придя туда, он обнаружил раскрытый конверт и ворох листов. Почему-то стало очевидно, что никуда они сегодня не пойдут. Мэри вышла из комнаты. Джон стоял, держа в одной руке конверт, а в другой — листы. - Что это? — спросил он. — Мужчина оставил его для тебя... он сказал, что он твой бывший пациент... это уже неважно... и я открыла его... Джон нетерпеливо махнул рукой. — Почему ты открыла его? — Я же сказала, этот человек сказал, что письмо было важным... — Люди пользуются телефоном для важных вещей, а письма обычно являются частной собственностью. — Я думала, между нами нет секретов. — Очевидно, между нами не может быть секретов, но ты не можешь вот так вторгаться в мою личную жизнь и... — Если бы ты сказал мне сразу, что происходит, то не было бы никакой необходимости вскрывать твое письмо и ходить к Элле, чтобы узнать... Джон посмотрел на нее с широко раскрытыми глазами. — Ты... что? — Джон... — Ты... пошла к ней? — Но она ничего мне не говорила, — стала оправдываться Мэри. — Я не могу в это поверить, Мэри... это безумие! — А что ты от меня хочешь? Ты ничего не ешь, вдруг начинаешь хромать, вспоминая что-то. Замыкаешься в себе, но не говоришь мне, что случилось. Я волнуюсь. Мне нужно знать, что произошло, Джон. Скажи мне! — Нет, — он посмотрел на нее с таким лицом, что та невольно отступила. Мэри никогда не видела от него такого взгляда. Это был взгляд человека, который защищал что-то любой ценой. Который хранил в себе тайну, которая разрушала его изнутри. Она точно знала, в этот момент она знала наверняка, что он охранял. — Джон, скажи мне, кто такой Шерлок Холмс? — он посмотрел в стол. — Я знаю, что все дело в нем, Джон... скажи мне, просто скажи... кто такой Шерлок Холмс! Джон был будто парализован. Его глаза наполнились слезами, он не успел себя остановить. Мозг тут же услужливо подкинул картину того, как они с Шерлоком бежали по улицам Лондона. Падение в Бартсе. Труп на асфальте. — Откуда ты о нем узнала? — яростно спросил он. — Просто скажи мне, кто? — спросила Мэри, игнорируя вопрос. — Кем являлся для тебя Шерлок Холмс? Джон почувствовал, что его сердце остановилось. Казалось, что то, что оно билось эти три года — лишь иллюзия. Как он мог подумать, что жил без него? Шерлок... он ведь для него все. Джон с трудом поборол дрожь в голосе. А когда он заговорил, казалось, это был вовсе не он. — Нет... - сказал он. — Нет, нет... Шерлок мой... — он сделал паузу. Все, что он, казалось, прятал за подкоркой сознания — решило сразу навалиться на него, оглушая. Шерлок был его другом, Шерлок был его секретом. Шерлок был его. — Нет, — наконец, более четко сказал он, беря конверт, листки, пряча все это в карман и закрываясь в ванной комнате. Включив воду, он плеснул ее на свое лицо. Он понимал, что его жена волновалась за него. Но от этого не становилось лучше. Ничего уже не могло стать лучше. Джон снова начал думать об этом, погружаться в то состояние, от которого, он, казалось бы, избавился. «Это все мое, мои мысли, чувства. Все это — то, что никогда не закончится». Все, что он хотел — больше не чувствовать этой боли. Он хотел снова чувствовать, хотел снова вернуть себе тот мир, который разрушился три года назад. Он хотел просто жить. Он сидел на полу, стирая воду с лица. Другой рукой он достал листы из кармана, попутно вывалив и другие предметы. Ключи, пачка Mentos, небольшая лупа и несколько отрывных бумаг. Он взял желтые листы и по одному стал их просматривать. Они были пустыми. Он поругался с женой из-за пары пустых страниц, оставленными невменяемым пациентом, и в довершении добиваемый вопросом: «Кто такой Шерлок Холмс?» — Кто же такой Шерлок Холмс? — прошептал Джон. — Действительно, кто такой Шерлок Холмс? Он откинул голову и как-то грустно засмеялся. Ему было интересно, что в этой ситуации он смог бы исправить в первую очередь. Может быть, ему следовало бы заняться человеком, который по неведомой причине знал его адрес. Или, может, надо было поговорить с женой, рассказать ей о своей прошлой жизни. Его мысли резко остановились, когда он увидел надпись на одном из листов. Камден-хаус, 427. Он прекрасно знал этот адрес. Несколько лет назад психопат взорвал несколько домов, чтобы привлечь внимание Шерлока. Но это не важно. Его внимание привлекло само письмо. Он знал. Нет, ему казалось, что он знал, о чем оно. Он вчитывался в эту строку. Два, три, семь раз, и каждый раз она казалась ему все более знакомой. Это был его, это был его почерк... нет, этого просто не могло быть. Или же да, это действительно так? Сам конверт был без какой либо даты и подписи. Он встал, оставив все лежать на полу, и вышел в гостиную, где сидела Мэри и плакала. Джон взял ее за плечи. — Мэри, кто принес это письмо? — Отстань, не трогай меня! — сквозь слезы гневно сказала она. — Я обещаю тебе, если ты мне опишешь принесшего письмо человека, я расскажу тебе все, что тебя интересует. Отвечу на все вопросы. Просто скажи, кто принес это письмо? — Это был старик, — раздраженно сказала она. — Пожилой человек? Но... ты не могла бы поточнее описать его внешность? — Он спрашивал о тебе, я сказала, что тебя нет дома, и спросила, твой ли он пациент. Он ответил, что да и что вы виделись несколько лет назад, больше он ничего не говорил. Джон, я сожалею, что вскрыла этот конве... — Как он выглядел? — отчаянно спросил Джон, не обращая внимания на не относящиеся к делу слова. — Старый, у него зеленые глаза. Прощаясь, он снял шляпу, и я увидела, что у него черные волосы, странно, что не седые... Джон встал и, не дослушав до конца, отошел на пару шагов, открыв рот в изумлении. Не обращая внимания на боль в ноге, он повторял ее слова снова и снова. Это просто психосоматика, это пройдет, если об этом не думать. Не в этом сейчас дело. Он взъерошил свои волосы и, включив лампу, поднес к свету лист, чтобы прочитать эту строчку снова. Сколько раз он посмотрел на эти буквы? Он до сих пор не мог сказать, прав он или нет. Но сердце билось так часто, что Джон приложил руку к груди, чтобы хоть на секунду замедлить его такт. На часах было 19:30, когда он выбежал из дома и поймал такси. *** Мэри прекратила плакать. Джон выскочил из дома. Что ей нужно было делать? Побежать за ним? После того, что она сделала, Джон непременно разведется с ней на следующий день, так что поехать за ним — вторая бредовая идея за сегодня. Но если делать, так до конца. Мэри подошла к ноутбуку и нажала клавишу «enter». Первая запись в блоге Джона — его фотография и краткая информация: «Бывший военный врач, недавно вернулся из Афганистана». Далее были фотографии, которые она никогда не видела. Этот блог не велся как минимум четыре года. Сев в кресло, Мэри принялась за блог. Когда же она закончила, то ее не покидало ощущение обманутости. Молли, Грег, Сара, Гари, даже миссис Хадсон. Все знали Шерлока Холмса. Все знали, что они не просто дружили, Шерлок вернул Джона к жизни. Но никто и никогда не упоминал о нем. Складывалось впечатление, будто бы человек внезапно исчез с лица земли, и упоминание о нем казалось чем-то запретным. Она сразу вспомнила то неловкое молчание, которое появлялось каждый раз, когда она спрашивала, как он познакомился со своими друзьями. Джон просто отводил глаза и менял тему. Она действительно не понимала первопричины, пока не наткнулась на последнюю запись в его блоге. Известие о смерти гениального детектива Шерлока Холмса. Известие о его самоубийстве. Эта новость была давней, но Мэри не составило труда найти в интернете статьи и упоминания об этом случае. Весь интернет, казалось, пестрил информацией о Шерлоке. Мало того, что он был другом Джона. Они вместе делили квартиру, у них были своеобразные отношения, которые не каждый мог понять. Кроме того, Шерлок был настоящей знаменитостью. Зеленые глаза смотрели на нее со снимков, что венчали бесчисленное количество статей. И был Джон. Ее Джон был рядом с ним на каждой фотографии, улыбаясь, как будто это были свадебные снимки. Мэри чувствовала пустоту внутри себя, сердце сжималось. Ей было важно понять, что происходило между ними. Но, как выяснилось, это не имело значения. Шерлок всех обманул. Он подстраивал эти ловкие дела, обманывал окружающих, и, конечно же, Джона. Тогда Мэри поняла (или ей так показалось), что он не упоминал Шерлока, как не упоминал бы человека, которому сильно доверял. Который был ему дорог, которым он бы восхищался и который его жестоко обманул. Он не говорил о нем, потому что тот напоминал ему о себе. Даже находясь далеко. Даже лежа под трехметровым слоем земли. Она наткнулась на последнюю запись в блоге Джона. «Он был моим лучшим другом, и я всегда буду верить в него.» Джон мог отрицать это тогда, он мог отрицать это сейчас. Но факт оставался фактом. Шерлок был обманщиком, и в конце концов мир узнал правду. *** Джон приехал в Камден-хаус и практически бросил в водителя наличкой, стремительно выходя из машины. Но когда до двери оставались считанные шаги, он внезапно сбавил ход. Там было темно, и Джон еще раз сверился с адресом, хоть и знал, что не ошибался. Камден-хаус располагался недалеко от Бейкер-стрит, это было то здание, которое Мориарти взорвал в попытке обратить на себя внимание. Джон снова посмотрел на дом, и на мгновение ему захотелось взять пистолет, что хранился в ящике под двойным дном, на третьей нижней полке на кухне. Он положил его туда, чтобы Шерлок не стрелял по стенам. Но на это не было времени. Он протянул руку и позвонил. Почти сразу дверь открыл мужчина с подсвечником в руке. — Доктор Ватсон, спасибо за ваш визит, я ждал вас. Пожалуйста, проходите, господин вот-вот придет, — встретивший его человек говорил с французским акцентом, был загорелым и имел густые усы. Свет был неясный, но это не помешало рассмотреть его редкие, жидкие волосы цвета соломы. — Сэр, — начал Джон. — Да? Продолжайте. Джон вошел в дом, в котором было холодно, темно и слишком пусто. — Прошу прощения за такую встречу, в этом доме неладно с проводкой, а электрик все никак не придет. — Я знаю, этот дом был почти полностью разрушен несколько лет назад, — Джон шел за незнакомцем, получая даже некоторое удовольствие от сложившийся ситуации. — Господин говорил что-то подобное, следуйте за мной. Батлер* (а это был именно он) привел его наверх, Джон сморщился от боли, когда они поднимались по лестнице. И на мгновение их взгляды встретились. — Господин попросил вас подождать здесь, он скоро вернется. В комнате было темно, в свете свечи был виден небольшой диван и стол. — Господин сказал мне, что, возможно, вы захотите посмотреть в него, — сказал мужчина, указывая на окно. Джон подошел к нему и выглянул наружу. Улица была безлюдной, что удивительно, учитывая, что сейчас не ночь, а всего лишь вторая половина дня. Кафе было закрыто. Складывалось впечатление, что что-то шло не так. Инстинкты буквально вопили об этом. Джон сжал и разжал руки. В такой тишине он должен был слышать все, что происходило на улице, но ничего не происходило. Это было очень странно. С обеих сторон улицы не было ни души. И когда это на Бейкер-стрит было так безлюдно? Никогда. Вдруг в квартире 221Б зажегся свет. Джон вскинул голову, смотря в окно. Кто-то стоял у окна. Он мог видеть только силуэт, скрытый шторой. Силуэт, который он не спутал бы нигде, сколько бы времени ни прошло. Силуэт Шерлока. За сегодняшний день случилось слишком много событий, чтобы иметь возможность их здраво оценить. Он, скорее всего, сошел с ума. Его мозг устал ждать и надеяться на что-либо и стал проектировать собственную реальность, мешая карты. Путая фантазии и истину. Может быть, на самом деле он не мертв? А может быть, это Джон спал? Но он прекрасно знал, что зрение его не обманывало. Он действительно видел Шерлока, стоящего у окна. Его губы приоткрылись, но он не произнес ни звука. Он заставил себя, собрал все силы воедино, чтобы заговорить. В то время, пока он боролся с сухостью в горле, его глаза наполнились слезами. — Шерлок, — прошептал он, отчего стекло покрылось легким паром от дыхания. Джон дотронулся до стекла, не отрывая глаз, боясь, что все в один миг исчезнет. И, несмотря на страхи забыть, несмотря на то, что он не мог воспроизвести это имя, он точно знал, кто стоял за ним, когда услышал: - Джон. * Раньше батлером называли человека, который управлял собственностью хозяина и вел домашнее хозяйство, координировал работу прислуги во всем доме и организовывал званые ужины, а зачастую выступал и в роли специалиста по протоколу. Дворецкий, проще говоря.