Mad Love in Gotham

— Откуда ты знаешь? — Я же следила за вами. По приказу босса, не парься. — Чтобы в случае чего подстрелить, как Арнольда? — Вообще-то да. Хейли совсем не весело. Табита за ними следила и теперь босс точно знает о том, что они бросили своих напарников, а сами пошли устраивать аварию на дороге. Они вернулись пару часов назад, но Галавана еще не видели. Что, если он готовит для них изощренное убийство? А что, если просто будет их игнорировать до самой смерти, что явно произойдет скоро? Девушке безумно жалко Допкинса. Она успела проникнуться к нему симпатией. То, что Табита убила его на всякий случай, чтобы тот не проболтался, заставило подумать о том, что и ее когда-нибудь постигнет та же участь. Их прикончит кто-то из своих. Она надеется, что это — лишь плод ее пессимистичного разума. А Джерому весело. Кажется, ему весело всегда. Он смеется, иногда вслух, иногда одними глазами, когда на его руках, или на руках кого-то из людей Галавана появляется свежая кровь. Фигурально, конечно же. К сожалению…  — А где Хельзингер с Гринвудом? — Хейли только сейчас вспомнила, что оставила их в грузовике, будучи водителем.  — С ними все нормально. Оказалось, Аарон тоже прекрасный водитель. Они у себя, — ответила Галаван и вскоре покинула комнату, где они все находились.  Её, наконец, сменил брат. Хейли при его виде залилась краской, а тот строго смотрел на неё и Джерома.  — Вот и наши неугомонные детки, — проговорил Теодор. Девушка молчала, виновато глядя в пол. А Джером с серьёзным лицом смотрел на босса, хотя и не особо скрывал, что ему плевать на предстоящую воспитательную беседу.  — Зачем вы это сделали? — сразу перешёл к делу Галаван, — Хоть кто-то понимает, к чему это могло привести? Валеска понимал, что основные обвинения адресуются ему. Он ведь тут псих. А про себя парень понимал, что действительно заварил эту кашу, но совершенно не чувствовал за это вины и не хотел ни просить прощения, ни перекладывать вину на свою напарницу. Он ведь джентльмен, в конце-то концов. И что остаётся?  — Просто стало скучно, — нехотя сказал он чистую правду.  — Скучно? — приподнял брови босс, зная, что иного ответа, кроме «да» на этот вопрос бы не последовало, — И чем я только думал, когда решил вытащить из Аркхема мальчишку?  — Значит, я не оправдал ваших ожиданий? — Джером всё-таки посмотрел на Галавана взглядом, полным злой оскорбленности.  — В том то и дело, что оправдал, — произнёс Галаван, заставляя парня ухмыльнуться, — но сегодня вы повели себя, как щенки, а не солидные преступники. «Солидные преступники»… От такого словосочетания Джерома слегка передернуло и вскоре он рассмеялся, но секунд через пять снова сделал серьёзное лицо. Только Хейли подумала, насколько повезло, что всю вину не переложили на неё, насколько Джером гордый и уж что-что, а чувство собственного достоинства у него есть, как Галаван переключился на неё:  — И ты, Хейли? Что случилось с умной девочкой, которая по своей доброте помогла одним преступникам вытащить из психушки других? Неужели ты всегда была несерьезной и безответственной?  — Не думала, что кому-то нравилась та медсестра из Аркхема.  — Она была куда более хорошей подчиненной, чем та, кем стала. «Подчинённой?» — мысленно начала негодовать Хейли, но тут же упрекнула себя за это. А кто ещё? Друзья или соратники? Смешно. Повезло ещё, что не рабы, а люди, имеющие все, что нужно для красивой жизни, просто работающие на одного требовательного джентльмена. «Одно слово: дети. Глупые, несносные, думающие только о веселье» — мысленно возмущался Тео. «Какой стыд! Мы повели себя, как глупые, несносные, думающие только о веселье дети» — ругались голоса в голове Хейли. «Мы вовсе не дети. Что плохого может быть в веселье?» — про себя недоумевал Джером.  — У непослушных детей всегда отбирают игрушки, но я пока не знаю, что забрать именно у вас.  Ох, как хорошо, что из-за того, что они «дети», возможно смягчение наказания. Однозначно, будь на их месте Гринвуд, или Хельзингер, босс бы быстро позвал Табиту, а та — задушила их своей любимой плетью.  — Я уже говорил, что сегодня мы еще и штурмуем департамент полиции… — начал Галаван. Валеска лишь кивнул, а Хейли удивленно округлила глаза. — Ты, — мужчина показал на нее пальцем, увидев недоумение, — идешь туда первой. Скажешь, что через несколько минут к ним наведаются гости из главного северного отделения охранникам и потом зайдешь поболтать к комиссару Саре Эссен. Собирайся прямо сейчас, в твоей комнате лежит форма и фальшивое удостоверение...  — Стоп, стоп, стоп! — замахала руками Маккарти, — Как я могу пойти исполнять такое важное поручение, если узнала о нем меньше минуты назад?!  — Считай это наказанием, — с неизменным хладнокровием в голосе ответил Галаван, — или шансом на искупление за провинность.  — И как я это сделаю? Я ведь даже не знаю, что говорить!  — Включи свою изобретательность, войди в образ инспектора и импровизируй. Ты же хотела стать актрисой? Умение импровизировать очень важно в этой среде. Практикуйся. «Что? Откуда он вообще знает? — думает Хейли, — Страшный человек!»  — Неужели Вы думаете, что они меня не узнают? Они ведь наверняка видели фото тех, кого похитили из Архкема.  — Не надевай очки, обнови косметику и у них не будет повода даже косо взглянуть на тебя. Черт. Победил, гад. Теперь не отвертеться.  — А что придется делать Джерому? — поинтересовалась девушка, как только встретилась взглядом со стоящим в сторонке рыжим.  — Не волнуйся, он не останется в долгу. Позволь мне скрыть, каким образом. «Вот человек-загадка, черт бы его побрал» — думает Хейли и закатывает глаза, осознавая глупость своих же мыслей. Но провинность есть провинность. Нужно идти. Комната у Хейли шикарная. Большая, с огромной кроватью, занимающей половину всего пространства. Еще его четверть — огромный пустой шкаф и туалетный столик, тоже, как ни странно, ни разу не пригодившийся. Макияж ей делала Барбара, впрочем, как и снабжала одеждой, а она живет в еще более роскошной комнате с Табитой. На небольшой тумбочке возле кровати лежит синяя стопка вещей и сверху фуражка. Девушка усмехнулась, примерив ее. Отложив головной убор в сторону, Хейли принялась разглядывать белую рубашку, очень большую на первый взгляд юбку и легкую куртку с эмблемами в трех местах. На пол упала какая-то маленькая книжечка. Наверно, была завернута в рубашку. Это оказалось удостоверение. «Инспектор Мойра Амалия Педдингтон» гласила надпись возле фотографии женщины, просто поразительно похожей на мисс Маккарти. Та подошла к зеркалу, поднесла фото к лицу и принялась находить отличия между ними. Удивительно, но это было будто послание из будущего. Той женщине лет 35 и волосы у нее белые. Но черты лица — один в один. Девушка быстро переоделась и с улыбкой смерила взглядом копа в зеркале. «Нам с Мойрой не идет», — подумала она и направилась к выходу из комнаты.  — Готова? — буквально из ниоткуда появилась Барбара, встав на дороге Хейли и заставив ее вздрогнуть.  — Конечно, — улыбнулась док и мысленно поблагодарила босса за то, что он не отправил ее на это задание совсем одну. Они покинули здание, где находилось «убежище» Галавана, быстро и вскоре сели в неприметную серую машину: мисс Кин — за руль, а Маккарти — на заднее сиденье.  — Хей, док, — обратилась Барб, давя на педаль газа, — как я выгляжу?  — Как всегда потрясно, — мило проговорила Хейли. Ей и впрямь нравится ее наряд: элегантное бежевое пальто, красные облегающие брюки, аккуратные локоны и темные очки для первоначального сохранения инкогнито.  — Док… — прошептала блондинка, а «док» уже подготовилась к вопросу, - Док, док, док… Хейл, у тебя ведь нет докторской степени? Ты слишком молода, чтобы носить свой титул по праву.  — Вообще-то, я самый настоящий доктор. — усмехнулась девушка. Ей не впервые это говорят, — Именно поэтому я еще не убила своего деда. Он очень влиятельный и благодаря ему я могу достичь невероятного карьерного успеха, не ударив пальцем о палец. Барбара одобрительно рассмеялась:  — А я еще называла тебя милашкой. На пару минут наступило молчание.  — Для чего ты так нарядилась? — Хейли решилась нарушить тишину.  — Правильный вопрос, док. Не «для кого», а «для чего», так как иного Джим не заслужил. Не везет нам с тобой в любви.  — Прости?  — Боже, док, нужно быть идиотом, чтобы не понять, что наша милашка-Хейли по уши втрескалась в Рыжика, — блондинка с улыбкой посмотрела на девушку через зеркало заднего вида. Втрескалась… О, нет, она влюбилась. Впервые, сильно, окончательно и бесповоротно влюбилась в психа с совершенно безумными, но такими шикарными глазами.  — Он конечно очень симпатичный, — быстро бросила женщина. Мягко сказано. Для Хейли есть три вещи, на которые можно смотреть вечно: огонь, вода и то, как Джером убивает людей с помощью этих огня и воды. Девушка видела и не только внешнюю красоту, а пыталась разглядеть хоть что-то чистое в его сердце, что почти получалось. Что ж, не зря в остальное время на ее носу красуются очки. Со зрением у неё плохо.  — Но в таких парней лучше не влюбляться. Не злись, док, но я не удивлюсь, хотя и немного поплачу, когда рыжий вспорет твою нежную шейку, если ты попытаешься его поцеловать.  Хех, открыла Америку. Она знает, что ни к чему хорошему это не приведёт, но уже не слушает Барбару. Эти разговоры с головой погрузили ее в воспоминания о сегодняшнем утре. Игнорируя слова мисс Кин и понимая, что стервозность — ее неизменное качество, она уже нашла тысячу причин, почему Джером все-таки к ней неравнодушен. Она вспоминала его действия в своем присутствии, его слова, жесты, анализировала это согласно законам его натуры и характера, а потом позволила губам расплыться в улыбке, получив оптимистичные результаты.  — Ты меня слышишь? — голос Барбары вывел Хейли из раздумий.  — Прости, но я не хочу разочаровываться в таком светлом чувстве из-за твоих неудач.  — Да мне фиолетово, — усмехнулась женщина, — Вылезай из машины, я говорю.  — Ох точно, — Хейли буквально выпрыгнула из машины, осознав, что прошло достаточно времени, чтобы добраться до нужного места.  — Удачи, — почти заговорчески прошептала ей на ухо мисс Кин, тоже покинув салон автомобиля. Это было большое здание, невероятно красивое и старое, которое вполне может называться одним из достояний готэмской архитектуры. Девушка направилась к входной двери, одновременно поправляя фуражку и пряча выбившиеся из шишки пряди волос. Она достала из кармана свое удостоверение и, взглянув на Мойру Педингтон, в очередной раз удивилась, насколько они похожи. И где Галаван только нашел такую? Настоящий злодей-гений. «Тридцать лет, — проговаривала про себя Хейли, — должен быть низкий голос, сдержанное поведение, элегантная, или наоборот почти мужская походка». Да, когда-то она действительно всерьёз хотела стать актрисой.  — Инспектор Педдингтон, северное отделение полиции, — пробасила девушка, стоя уже в здании и мысленно оценивая, насколько неестественно это прозвучало, — Мне нужна комиссар Сара Эссен. Мы к вам как бы в гости. Скоро подойдут ещё несколько человек.  — Проходите, комиссар Эссен в своем кабинете, — произнес парень, сидящий на входе, ни разу не оторвав взгляд от монитора компьютера. А все проще, чем казалось, усмехнулась Хейли. Даже удостоверение показывать не пришлось. Она выпрямила спину, сложила за ней руки в замок и зашагала между рабочих столов копов, приветственно кивая каждому из них. Девушка поднялась по последней лестнице и уже хотела подойти к двери кабинета комиссара, как на ее дороге появился мужчина в белом халате. Она едва не врезалась в него, но в последний момент успела поднять взгляд на молодого человека, поправляющего очки и с улыбкой глядящего на нее.  — Чем я могу вам помочь? — прокашлявшись, спросила Хейли, понимая, что сейчас могут возникнуть проблемы.  — Миссис Педингтон, неужели вы меня не помните? — с улыбкой говорит мужчина, — Я работал в вашем отделении всего три года назад. Чёрт подери!  — Оказалось, три года — достаточно большой срок. — попыталась выкрутиться девушка, — Ну так скажите, кого же я посмела забыть?  — Эдвард Нигма, инспектор. — Ах, да! — сделала вид, что узнала этого Нигму Хейли и произнесла это исключительно своим высоким голосом, — Мистер Нигма, совсем забыла. Простите, в тридцать лет память хуже, чем в начале карьеры.  — Я думал, вам сорок три. Сколько?! Сорок три?! А вот это было глупо со стороны Галавана.  — Поймите женщин, нам важно всегда быть молодыми. — криво улыбнулась Маккарти, мысленно чертыхаясь. Нигма тихо усмехнулся и наступило неловкое молчание. Док ждала, когда мужчина наконец уйдёт, в тот в свою очередь совсем не хотел этого делать.  — Как ты тут? Доволен, что сменил место работы? — продолжила беседу девушка. — Да. — охотно ответил Эдвард, — Хотите секрет, как старому другу? Я нашел здесь то, что для человека важнее всего на свете. Знаете, что для человека важнее всего на свете? Даю подсказку: не деньги, не репутация. Считайте это небольшой загадкой.  — Любовь? В ответ Эдвард лишь одарил «инспектора» улыбкой, как бы говорящей «Я знал, что вы — свой человек».  — Было приятно увидеть тебя, Эдвард, — Хейли слегка развела руки в стороны, как бы давая понять, что готова напоследок приобнять «старого друга», чёрт его подери. А тот довольно обхватывает её плечи, и Хейли даже нравится в теплом кольце длинных рук.  — Вы казались мне выше, — говорит Нигма прямо в её ухо.  — Три года, милый, — девушка легонько хлопает его по спине и отстраняется, — Три года. Мужчина уходит и Хейли отмечает, что он — очаровательный человек. Ну, на первый взгляд и на её вкус. Она не доверяет себе после того, как влюбилась в психопата, убившего свою мать, и теперь вспоминает этот факт куда реже, чем его образ.  — Комиссар Эссен, — бросила девушка, заходя в слегка приоткрытую дверь и вставая у входа в стереотипной «позе копа», вытянувшись и сложив руки за спиной, — Инспектор Педдингтон, северное отделение полиции. Эссен стояла за столом, застигнутая врасплох. Девушка начала глупо улыбаться, а та, прищурившись, разглядывала её, пытаясь понять, как из сорокалетней она превратилась в едва совершеннолетнюю девчонку.  — Миссис Педдингтон? — женщина скептически выгнула бровь и сложила руки на груди. Чёрт, что-то снова пошло не так. Хейли снова вспомнила, как еще в начале отметила, что этот план слишком рискованный. Она нервно сглотнула и, кажется, по её лбу прокатилась капелька пота.  — Я поражена, что ты настолько похожа на Мойру Педдингтон, но неужели ты серьёзно держишь меня за идиотку и думаешь, что я не сразу поняла, что ты — другой человек? «Почему она так быстро это поняла?» — всерьёз недоумевала Маккарти, но вскоре упрекнула себя за это, осознав, что факт, будто мистер Нигма ничего не заподозрил — просто невероятное везение. А вообще огромная вероятность того, что он просто подыграл.  — Эм… — невнятно издала Хейли, думая, что сейчас нужно немного потянуть время, потом бежать со всех ног, а затем придумать, чем таким эту ситуацию можно приправить, чтобы подать боссу, как достойный аргумент, почему она унеслась. По спине побежали мурашки. В форме стало невыносимо жарко. Комиссар Эссен лишь смотрела на то, как жалка девушка, испуганно глядящая на неё. Удивительно, что она не схватилась за пистолет, или не позвала подмогу. Наверно, док сейчас просто слишком беззащитна. Вдруг позади послышались шаги. Человек один. Насвистывает какую-то невнятную мелодию. Боже, неужели это — спасение, а не новый шаг к полному краху? — Йоу, комиссар, — сквозь улыбку произносит просто до галлюцинаций знакомый голос. Джером… Почему так быстро? Эссен потянулась за пистолетом, но парень её опередил. Женщина подняла ладони и теперь она с испугом глядела на парочку юных психов в полицейской форме. Так же из-за спины раздались выстрелы. Грохочущие залпы, сопровождаемые вспышками, человеческими криками и отдельными визгами Хейли.  — Уходи, дальше я сам. Найди Гринвуда, — тихо произнёс Джером, когда бойня стала менее громкой, и девушка, видевшая его лицо, отражающее предвкушение чего-то сладкого для него и мучительного для остальных, поспешила выполнять приказ. Она вышла из кабинета и замерла с раскрытым ртом, увидев смеющихся «Маньяков», расстреливающих копов. Мужчины и женщины лежали на полу, издавая стоны боли, или навеки молча. От такого зрелища, от сочетания цветов синей формы и багровой крови на ней, слившихся в одно смазанное пятно, закружилась голова. Хейли прислонилась к стене и обессиленно съехала вниз, даже не заметив попутной потери фуражки. Стрельба не прекращалась и на ватных ногах, не помня каждую последнюю секунду, девушка добралась до двери, ведущий в большой коридор, куда ещё явно направятся преступники. «Боже, во что я ввязалась?» — в который раз ужасалась Маккарти. Она не такая… Не такая… Не может она смотреть на людей, убитых её же товарищами и не сможет сделать того же. Это кажется смешным и глупым, если учесть то, что было всего лишь пару часов назад. Она не смогла бы поджечь автобус с черлидерами, но и глазом бы не моргнула, глядя, как это делает Джером. Кто она? Новоиспеченный псих, или просто влюбленная дура? Наверное, второе. Она тысячу раз слышала, будто у рыжих нет души. Мозг понимал, что в данной ситуации это — чистая правда. А сердцу на это плевать. И сердце побеждает разум. Это уже попахивает раздвоением личности… Хейли нервно смеётся и чувствует, как на глазах выступают слёзы, но не спешат даже пересечь границу ресниц. — Док, — раздаётся противный голос сквозь шум. Это прозвище прижилось, хех. Девушка поднимает взгляд и видит Хельзингера с двумя автоматами в руках. Он молча вкладывает один из них в её руки.  — Иди по коридору и убей всех, кого увидишь на своём пути, — со злорадной гримасой выдаёт он и подталкивает Хейли к уже открытой двери. Боже… Убить всех… Девушке досадно от понимания, что она не сможет. Она слишком слаба для этого. Но какой-то голос в голове, подозрительно напоминающий хриплый баритон Джерома, приказывает ей взять себя, наконец, в руки… Хейли решительно шагала по коридору и внушала себе: «Я убью первого же, кого увижу за одной из дверей. Я не буду трусихой. Я не сжалюсь». Она заходит в дверь с надписью «М.Е. LAB» и… забывает все свои обещания, при виде женщины, испуганно смотрящей на неё. — Ли?!  — Хейли… Доктор Лесли Томпкинс. Женщина, с которой дед познакомил Хейли 3 года назад, когда девушка лишь начала знакомство с жизнью лечебницы Аркхем. Ли сразу же взяла её под свою опеку, стала ей настоящим другом, многому научила и своим примером вдохновила на то, чтобы всё-таки стать врачом. Мисс Томпкинс тоже прекрасно помнила внучку Чарльза Маккарти, пятнадцатилетнюю девочку, широко распахнутыми глазами озирающуюся по сторонам и нервно поправляющую очки, но сейчас с трудом узнала её в девушке в полицейской форме, держащей в руке автомат.  — Ли… — прошептала Хейли, окончательно отдаваясь во власть своему прошлому и желанию снова приблизиться к нему.  — Боже… — Лесли подошла к ней и крепко обняла, — Я так испугалась, когда узнала, что тебя похитили. Девочка моя… — тихо говорила доктор Томпкинс на ухо старой знакомой, — Что произошло? Что они с тобой сделали? — она отстранилась и с беспокойством смотрела в глаза девушки.  — Я в порядке. Честно. — грустно улыбнулась девушка и сделала шаг назад. Она ещё не забыла, зачем здесь. Доктор Томпкинс непонимающе смотрела, как та заряжает оружие.  — Ложись на пол и не шевелись, — приказывает Маккарти. Томпкинс не понимает зачем, но спешит последовать этому «дружескому совету». Хейли несколько раз стреляет в потолок и от волнения женщина коротко взвизгивает. Док делает шаг к двери, но та сама открывается и в лабораторию входит Гринвуд. Он делает всего один шаг, осматривается, задерживает взгляд на ногах, выглядывающих из-за стола, на котором лежит никто иной, как Допкинс. Мужчина усмехается, глядя на труп бывшего компаньона и уходит прочь. Все больше теряясь в реальности, доктор Томпкинс поднимается на ноги. Она поправляет халат и смотрит на Хейли с недоверием и лёгким укором. А та уже не может сдерживаться. В висках пульсирует, с силой сжимающиеся челюсти сводит, глаза закрываются и по щекам, кажется, будто просто реками, текут слёзы. Посторонние шумы смешиваются в гул, на первый план выходит вой, идущий из недр собственных разбитых внутренностей и возглас «Боже мой!» в голове. Хейли позволяет себе разрыдаться. У неё есть на это право. Она уже сделала слишком много невозможного для себя и может показать, как это убивает. Лесли приобнимает её содрогающиеся плечи.  — Ли… — на выдохе выдаёт девушка, так, что будь это слово подлиннее, его значение было бы невозможно понять.  — Тише… — шептала доктор Томпкинс, утешительно поглаживая её волосы.  — Прости меня, — выдавила Маккарти и с новой силой продолжила рыдать в плечо старой подруги. Ли… Милая Ли, думала Хейли. Она ведь очень рискнула, не убив её. Что, если бы Гринвуд решил проверить, действительно ли она мертва? И тогда пристрелил бы обоих. Боже, какой ужас. Девушка держалась за плечи доктора Томпкинс, желая спрятаться в её объятиях от всего этого злого порочного мира, который был так близко секунды назад. Она вспомнила, как когда-то давно точно так же беспощадно пропитывала её халат своими слезами, когда думала, что не сможет работать в Аркхеме. Но психлечебница стала ей вторым домом, а Лесли — матерью, сестрой и лучшей подругой одновременно, как бы не мило это не звучало в данном контексте.  — Ты спасла мне жизнь, извинения приняты, — улыбнулась женщина и немного отстранилась от Хейли, чтобы взглянуть ей в глаза. Они были красными, в обрамлении слипшихся от слез ресниц.  — Хейл, ничего не бойся, — успокаивала Ли, — Я могу тебя спрятать. Эти бандиты уйдут, я отведу тебя к полицейским, ты все им расскажешь. Тех маньяков найдут и посадят, а ты больше никогда их не увидишь и не возьмешь в руки оружие.  — Заманчивое предложение, — улыбнулась девушка, вытирая мокрые щёки, — Но ты не понимаешь…  — Чего я не понимаю? — с искренним недоумением подняла брови доктор Томпкинс.  — Я не могу. — Что? Хейли сдерживала нервный смех. И как сказать Лесли, что она сейчас уйдёт с теми, из-за кого едва её не убила, потому что несмотря на все тяготы преступной жизни готова идти дальше в бездну за одним рыжеволосым маньячиной, похитившим её сердце?  — Я делаю это не совсем не по своей воле. Лесли часто заморгала и начала открывать рот в попытке что-то сказать, но, видимо, потеряла дар речи на несколько секунд, но потом лишь снова спросила:  — Что они с тобой сделали? А почему бы не рассказать Лесли злодейский монолог о том, как она страдала и в итоге стала извергом? Конечно, у неё все куда веселее и менее трагично, но именно такие истории из фильмов в первую очередь приходят в голову.  — Сначала меня похитили за то, что я оказалась в нужном месте в нужное время и помогла вытащить психов из Аркхема. В итоге они сделали меня частью своей преступной шайки. Сюда меня отправили в качестве ключа от входа в департамент. И я оказалась идиоткой, раз не догадалась, что была всего лишь способом отвлечь тупых охранников. Я ведь всерьез считала, что босс думает, будто меня так никто и не раскусит. А сделать это пришлось, так как до этого я провинилась перед ним.  — Кто ваш босс? — первым делом поинтересовалась Лесли, что немного обидело.  — Я не сдам его.  — Почему?  — Не хочу. Доктор Томпкинс все больше становилась похожа на человека, в мозгу которого сейчас происходит колоссальное количество процессов, так как полученная информация была, мягко говоря, необычной. Внезапно женщина кинулась в сторону двери и выбежала за неё. Хейли даже не успела опомниться, но как только это удалось — бросилась за ней и подумала, что доктор окажется в опасности прежде, чем поняла, что дверь заперта. Чёрт… «Лесли!», — кричала она, стучась в стекло двери. Конечно, это было бесполезно. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Хейли била носками лакированных туфель по стене, желая тем самым снять напряжение. Не получилось. И снова приходит осознание того, что сегодняшний вечер можно сильно приуменьшая назвать неудачным. Все так хорошо начиналось… Наверное, возможность лишь недолго подержать Джерома за руку была подарком судьбы перед наказанием за то, что она свернула на кривую дорожку. Хейли садится на пол и прислоняется спиной к стене. Может, снова поплакать? Пожалеть себя, с горечью попрощаться с жизнью добропорядочного гражданина? Нет, на сегодня и так слишком много соплей и доказательств собственной ничтожности. Поэтому девушка смеётся. Поначалу с трудом выдавливает из себя хохот, но потом он сам наполняет добрую часть полицейского участка. Минут двадцать Хейли сидела у стены, глядя в одну точку на полу. Может, это была кровь, может, пролитый кофе. Отсутствие очков на носу позволило задаваться этим философским вопросом почти всё время. Выстрелы уже не были слышны, что было с одной стороны поводом не бояться за Лесли, а с другой — причиной волноваться о себе. Где Джером? Хельзингер? Гринвуд? Барбара? Не могли же они её бросить. Большую часть размышлений занял именно этот вопрос, внешне сопровождаемый шумным прерывистым сопением и нервным сминанием левого рукава синего пиджака. Но скоро послышался звук, который обычно бывает, когда человек пытается попасть ключом в замочную скважину. Дверь слегка скрипнула и в лабораторию ворвался высокий мужчина в строгом костюме, держащий в руке пистолет. Так же он привлекал особое внимание кровью на лице. Неужели коп, выживший в этой бойне? Хейли медленно, как какая-нибудь ведьма, сумасшедшая, или одержимая страшным существом героиня дешёвого боевика, повернула голову на полицейского.  — Советую не совершать глупых поступков, — почти убедительно проговорил коп. Девушка усмехнулась, глядя в дуло пистолета, направленного на неё. Кажется, у её стресса наступила новая стадия под названием «Мне слишком хреново для того, чтобы отказаться от возможности вообразить себя бессмертной».  — Здрасте, — с грустным смирением произнесла Хейли и стала ждать, что же сделает этот коп, как долго он будет тыкать ей в лицо пушкой. Вслед за этим человеком вбежала Ли и, шепнув что-то на ухо мужчине, принялась поднимать с пола Хейли. Не увидев никакого сопротивления со стороны девушки, а напротив доверие к судмедэксперту, полицейский убрал пистолет и достал наручники. Уверенность испарилась и наступило смирение. Скорее всего, просто появилось понимание, что «Маньяки» уже не вернутся. Джером за ней не вернётся. Хейли сама протянула руки, позволяя их заковать в эти чёртовы железяки, с непривычки кажущиеся жутко холодными. Ужасное завершение прекрасного дня. Хейли в сопровождении копа направляется в компанию психов, бомжей, хулиганов и прочих. Перед уходом она виновато смотрела на Лесли.

***

«Да я сам просто псих, раз позволил этой девчонке стать частью нашей команды», — мысленно сокрушается Галаван.        «Идиотка», — закатывает глаза Джером.        Он убил чертову тучу невинных людей, комиссара полиции Готэма и ненавистного Гринвуда. Куда-то пропал Хельзингер. Теперь психов только двое, и если вышеуказанные факты радуют, то исчезновение Хейли потрепало его нервы. Они вспомнили о ней тогда, когда времени оставалось в обрез. Девушка не пришла к ним, а драгоценные минуты на её поиски тратить никто не стал.  — Нам не нужно, чтобы у копов был тот, кто располагает информацией, — тщательно скрывая раздражение, декламирует Галаван. К ней нет жгучей ненависти, но и симпатией отсутствие желания убить назвать трудно. Эта девчонка сейчас точно сидит за решёткой и ждёт допроса. Она стала причиной проблемы, из-за которой её придётся… Да, убить. Завтра они пойдут в участок и прикончат дока, чтобы та не проболталась о том, кто начал всю чертовщину в Готэме. «Ну и славно. Сама виновата», — думает Валеска, а вслух тихо смеётся и изредка соглашается с шагами алгоритма убийства девушки.