Прошло около четырех недель, когда Лиса впервые появилась в Глэйде. Она привыкла к такому руслу жизни и совсем не жаловалась на него. Разве что между ней и Ньютом периодически вспыхивали стычки, ссоры, недопонимая, но лишь тогда, когда никого не было поблизости. Часто, по вечерам, они выплескивали все, что думают друг о друге, и это были не самые приятные речи. Зато очень темпераментные.
Ньюту нравились их вечерние перепалки, ведь завтра утром они снова будут мило улыбаться друг другу, словно ничего и не было вечером, и они не говорили, что ненавидят друг друга. Но в последнее время юноша стал замечать, что внутри него происходит что-то новое, странное, необъяснимое. Когда рядом находилась Лиса, его настроение заметно улучшалось, даже если они обменивались колкостями. Он смотрел в её выразительные большие голубые глаза, желая, чтобы она хоть раз помолчала и не оскорбляла его из-за хромоты. Ньют считал девушку весьма привлекательной и не удивлялся, что Галли до сих пор пытался завоевать её.
Однажды, Ньют ощутил укол ревности, когда Галли поранил руку во время ремонта Хомстеда, а Лиса перевязывала его. Она словно забирала боль из мальчишки прикосновением, хотя, даже если Галли выдернет руку из плеча, он лишь прищурится, и не упадет и слезинки из его глаз. И все же, Ньют ревновал. Но как может быть ревность без любви? Ньют был уверен, что не влюблен в девушку, ведь он не хотел, чтобы она принадлежала ему. Не хотел, чтобы она была его второй половинкой. Хотя, блондин стал замечать, что чем ближе к нему находилась девушка, как в последний раз, когда он ощущал её дыхание на своей щеке, притворяясь перед Алби, что они стали настоящими друзьями, его мужская натура твердеет у него в штанах. Ньют не понимал, что происходит с ним. Возможно, все эти подростковые гормоны шалят, ведь он не мог даже во время работы избавиться от пошлых мыслей.
- Черт бы тебя побрал! - выругался Ньют, понимая, что если не поговорит с Алби, то сойдет с ума окончательно. Блондин подумал, что если снова станет делать небольшие вылазки в лабиринт, то ему может стать полегче, и он перестанет думать о рыжей.
Никому и ничего не объясняя, он ушел к своему лидеру, а по совместительству, и другу, желая выпустить пар, ведь тот обязательно поймет. Ньют не стал ему рассказывать всей правды, а лишь то, что когда кто-то находится рядом с Лисой, ему хочется убивать. Алби пытался донести до Ньюта, что тот испытывает простую ревность. Он даже предположил, что его заместитель испытывает влюбленность к девушке, но блондин сразу же отверг эту мысль. Он не мог любить ту, которую ненавидел. Ведь, правда, ненавидел?
Пока Ньют и Алби говорили у южной части стены, в лагере произошел громкий скандал между Лисой и Галли. Услышав их перебранку, Алби с Ньютом поспешили к ним.
- Так я для тебя слишком некрасив? - кричал Галли от возмущения на Лису.
- Я не говорила тебе этого! - ответила ему Лиса, разговаривая на высоком тоне.
- Ты сказала, что я не в твоем вкусе! Выходит, я урод для тебя? Или слишком тупой? - все никак не успокаивался юноша.
- Ты нормальный, Галли, просто ты мне не нравишься, как парень! Хватит меня доставать своими придирками!
- Конечно, нормальный! Но уж Ньют, видимо, куда лучше меня, раз ты так крутишься возле него!
- Тебя гривер ужалил? Что за кланк ты несешь?! - возмущенно произнесла Лиса, не понимая, с чего Галли мог решить, что ей нравится Ньют.
- Я слышал, как ты говорила, что по уши втрескалась в Ньюта! И чем он тебе нравится? Тем, что он заместитель лидера? Или тебе просто жалко его?
И тут Лиса поняла, что лишь однажды она говорила, что без ума от Ньюта. Но то был разговор в шутку, не серьезный. Оказалось, что Галли их подслушал. Заметив, что Ньют и Алби приближаются к ним, Лиса решила пойти на крайние меры, чтобы утереть нос строителю.
- Ньют! Я всегда хотела сказать, что люблю тебя! - прокричала девушка, обращаясь к парню, не сдерживая смеха.
- Я всегда это знал, золотце! - засмеялся Ньют.
И едва он произнес эти слова, как Лиса побежала ему навстречу, разведя руки в стороны. Это было очередное представление, в котором Ньют был не против поучаствовать. Подбежав к Ньюту, Лиса обняла его, сбила с ног и завалила на спину. Сев сверху на юношу, она наклонилась к нему, начиная издавать некие чавкающие звуки, напоминающие поцелуи. По всему Глэйду раздался громкий смех. Смеялись почти все глэйдеры, кроме Галли. Даже Ньют был не в силах устоять, и засмеялся. Лиса, хоть и не дотрагивалась губами до его лица, все же находилась в непосредственной близости, приятной близости. И ему было смешно, от того, что девушка щекотала его лицо своими волосами.
- Кланкорожие, заканчивайте лизаться! - перестав смеяться, произнес Алби. - За работу! - приказал он всему лагерю.
Лиса перекатилась с Ньюта, продолжая смеяться вместе с юношей. Несмотря на то, что глэйдеры вернулись к работе, они все же продолжали кидать на них косые взгляды, хихикая.
- Потрясающе целуешься. Я даже не заметил, - с улыбкой произнес Ньют.
- Ты тоже ничего, - ответила Лиса, поднимаясь на ноги. С этого дня, они принялись играть роль ненормальной парочки.
Каждое утро у них начиналось однотипно. Сначала все глэйдеры были поражены подобным развитием событий, но когда что-то происходит ежедневно, к этому привыкаешь: будь то жизнь в Глэйде или ненормальные отношения между рыжей и блондином.
- Доброе утро, сладкий, - обращалась Лиса к Ньюту.
- Доброе утро, золотце, - всегда отвечал Ньют, и они улыбались друг другу.
Было не важно: виделись ли они впервые в новом дне на завтраке, возле плантаций, у лабиринта или иных местах. Это было отработанное, ежедневное приветствие, которое нравилось им обоим. Отношения между Ньютом и Лисой постепенно сгладились, хотя втайне, они продолжили ругаться каждый вечер, упрекая друг друга в чем-либо. И все же мало кто верил, что они были парой. Все глэйдеры знали, что эта парочка недолюбливает друг друга. И Ньют, и Лиса готовы были перерезать другому горло, если представиться возможность. И все же, каждый из них в тайне мечтал, что когда-нибудь вражда между ними закончится.
***
После долгих, не самых приятных испытаний и наставлений, длившихся в течение трех недель, Лису утвердили на роль бегуна. Её наставником стал Томас. Ей юноша нравился. Он был для неё старшим братом, и она частенько говорила с ним на различные темы, на которые не могла поговорить с Терезой. Несмотря на то, что Томас и Ньют были лучшими друзьями, Лиса ценила молчание Томаса. Ей было важно выговориться кому-то и сейчас у них станет больше общего времени, когда их не увидят лишние глаза.
Девушка вспоминала, что за три нелегких недели ей пришлось стерпеть многое: от битья палок и мелких царапин, от режущего оружия, до нелегкого принятия решения. В случае, если кого-то из глэйдеров ужалят, а времени до закрытия лабиринта останется мало, она должна будет оставить умирающего и вернуться. От одной подобной мысли девушку передергивало в плечах. И все же, она запомнила все, чему её учили на этих уроках по выживанию в лабиринте. Лиса ощущала некое облегчение, узнав, что некоторое время с ней будет находиться рядом Томас. Изначально предполагалась, что её наставником будет Минхо, так как Томас и сам немного времени провел в лабиринте, но Лиса настояла, чтобы лишь Томас обучал её, ведь она ему доверяла больше, чем остальным. Да и Томас понимал её на полуслове, будто до жизни в Глэйде, они были знакомы. А, возможно, даже друзьями.
Лиса знала, что первый день в лабиринте для неё будет самым тяжелым. Едва она сделала пару шагов, оказавшись внутри, как тут же задрала голову наверх, разглядывая огромные, заросшие лианами стены. Ей стало жутко не по себе, а тело покрылось мурашками. В лабиринте оказалось пугающе тихо. Ни единого звука, лишь топот бегунов раздавался в витиеватых проходах. Томас, на удивление, молчал. Он обронил лишь пару слов о том, что сегодня открыт восьмой сектор. Завтра откроется другой, послезавтра третий, и так поочередно восемь секторов, повторяя какую-то странную последовательность. Лисе казалось, что они бежали несколько часов, отдохнув лишь пару раз, когда, наконец, добрались до конца сектора. Позади них была нарисована во всю стену цифра 8, а впереди - обрыв, и пустота.
- Что это за место? - спросила Лиса у Томаса.
- Конец сектора. Если сбросишься с обрыва, то неизвестно куда попадешь. Умрешь, скорее всего, или упадешь в логово гриверов, - задумчиво ответил Томас. - Идем, надо возвращаться.
Лиса только едва привела дыхание в норму, отдышка прошла, как Томас снова решил бежать. Теперь девушка понимала, почему бегуны прибегали запыхавшиеся, едва стоя на ногах, будто за ними гнались гриверы. Она простонала, но все же не сказала ни слова и помчалась следом за Томасом, замечая на ходу странных металлических созданий, размером с ладонь, размещенных на стенах. Ей казалось, что за ними наблюдают. И едва она подумала об этом, как неприятный для ушей скрежет раздался рядом с бегунами.
- Это гривер! - закричал Томас, резко останавливаясь.
Лиса чуть не врезалась в юношу, остановившись следом за ним. Гривер перегородил им путь к Глэйду, и ребятам необходимо было найти другой, безопасный путь, как можно скорее, пока чудище не настигло их.
Отвратительное создание, не то машина, не то несчастное животное следило за Томасом и Лисой, издав очередной скрежет, бросилось в сторону бегунов. Лиса не могла пошевелиться от увиденного, и пока Томас не схватил девушку за руку и не потащил её за собой, она продолжала смотреть на чудовище, что грозилось их убить. Они петляли по коридору, понимая, что не скрыться от монстра, ведь его скорость была намного выше скорости бегунов. За долгие недели Томас изучил лабиринт вдоль и поперек, и знал, как быстрее добраться до врат. Вот только он не подумал, что чудище может последовать за ними в Глэйд. Об этом догадалась Лиса.
До закрытия ворот оставались считанные минуты, когда бегуны увидели впереди полоску света и нескольких глэйдеров впереди, за воротами. Лиса осознавала, что если гривер последует за ними в Глэйд, то перебьет всех его обитателей. Она не могла допустить подобного. Выдернув ладонь из руки Томаса, Лиса толкнула его в спину, едва они оказались у ворот и остановилась. Мальчишки закричали "Что ты делаешь?", "Гривер убьет тебя!", "Скорее сюда!", но Лиса не желала отступать от своего плана. Если ей не суждено пережить эту ночь, то она хотя бы сможет защитить обитателей Глэйда, которые, в принципе, не были уж столь плохими. Будто на удачу, она встретилась взглядом с глазами Ньюта и побежала в противоположном от Глэйда, направлении, возвращаясь в лабиринт. Добежав до одного из разветвлений, она снова услышала мерзкий скрежет и увидела гривера. Существо не то ползало, не то перекатывалось, и вдруг заметило девушку. Оно угрожающе зашипело, забулькало и, выставив смертельные конечности, направилось следом за Лисой, уходя дальше от Глэйда, решив, что мальчишки вдалеке не так аппетитны для ужина, как рыжая.
***
В лагере этой ночью стояла тишина. Никто не говорил, не кричал, не спорил, и даже не шептал. Сегодня Глэйд лишился сразу двух бегунов: Лисы и Джоната. Второй не вернулся к закрытию ворот, как и Лиса. Томас винил себя в том, что не смог удержать Лису от необдуманного, стоящего её жизни, поступка. А вот Ньют винил вокруг абсолютно всех: глэйдеров, П.О.Р.О.К, гриверов, лабиринт, и даже самого себя, что позволил Лисе стать бегуном. Внутри него образовалась пустота. Он всем сердцем боялся наступления утра, так как не сможет смотреть на то, что осталось от Лисы за прошедшую ночь. Он так и не уснул, представляя, как Томас или Минхо вносят в Глэйд её изрезанное, искалеченное тело, без каких-нибудь конечностей. Ньюта передернуло и он допил вторую банку пойла Галли, обхватив свои колени руками, сидя у себя в комнате, раскачиваясь взад-вперед. Он был похож на очень спокойного психа в этот момент: глаза огромные из-за страха за девушку, тело дрожит от неизвестности, а в голове так и крутится мысль: "Зря ты не сдох тогда, когда повредил ногу".
