Protect me

Утро девятого июня выдалось на редкость сырым и чертовски холодным. Грязно-оранжевый солнечный диск едва поднялся над унылым пейзажем на горизонте, неуверенными, сонными лучами разгоняя рваное покрывало белесого тумана. Прозрачные белые сгустки обреченно цеплялись за безобразно торчащие ветви скрюченных низкорослых деревьев, покрытых едва набравшей цвет зеленью небольших листьев, и зловеще рассеивались, открывая взгляду мрачную палитру красок загадочного участка № 79-С. На широкой равнине у кромки леса располагались полуразрушенные кирпичные здания, поросшие невысокой вездесущей травой. Сохранившиеся окна сквозь разбитые стекла рам зияли унылой, отчаянной пустотой. Одиночные, наполовину обрушившиеся стены, некогда поддерживавшие крышу строения, упрямо боролись за годы существования, неизбежно проигрывая схватку со временем и неминуемо теряя прежний облик. Облупившаяся краска покрывала разбитый, заметенный землей и пылью грязный кафель, истинный цвет которого невозможно было разглядеть за грузом разрушающих его лет. Единичный желтый полевой цветок, пробивший себе путь сквозь сгнивший фундамент и еще не раскрывший бутон навстречу новому дню, казался неуместным свидетельством бесконечности жизни в этом всецело пронизанном запахом смерти месте. Неподалеку в низине журчал небольшой ручей, словно нашептывая прощальные слова негромкого реквиема покинутым осколкам человеческой цивилизации. Легкий, пронизывающий ветер обрывочно доносил трагично поющий шум воды и скрывался в просыпающемся лесу. Редкий крик пробудившейся птицы разбавлял неестественную тишину мрачного утра. Пропитанное безнадежностью место не могло радоваться наступлению очередного дня, не сулящего ничего, кроме неизменного разрушения. Здесь все было мертво задолго до первого осыпавшегося кирпича. Я непроизвольно поежился, вдыхая пропитанный обреченной тоской и необратимостью тлена воздух. Меня нельзя было назвать суеверным, но, ей-богу, сегодняшние ранние часы рабочего времени не предвещали ничего хорошего. Я чувствовал это нутром, хотя и весьма старался отогнать глупые, навеянные тяжелой атмосферой участка мысли. Здорово же изменилась здешняя пограничная среда с моего последнего посещения. Широгане, казалось, ощущал затаившуюся опасность намного сильнее меня, поэтому не позволял расстоянию между нами увеличиваться на несколько недопустимых метров. Сейчас он как никогда напоминал неизменно верную, сопутствующую, идеальную тень. И только одно его извечное присутствие рядом заставляло сделать глубокий вдох и улыбнуться призрачным картинам собственного разыгравшегося под давлением окружающей обстановки воображения. Я от скуки зарылся носком чищеных сапог в сырую землю и поддел небольшой пласт темной почвы. Капли росы, соскользнувшие с длинных листьев травы, оставили блестящие, прозрачные дорожки на черной обуви. - Говорят, раньше, в довоенное время, тут располагался исследовательский центр и экспериментальная зона, – беспечно сообщил Ко, останавливаясь в паре шагов от меня. - И какие исследования здесь проводились? – без тени любопытства в голосе спросил Широгане. - А черт его знает, только поговаривают, немало ученых погибло здесь при загадочных обстоятельствах. Я невольно напрягся, прислушиваясь к словам Ко, и недоверчиво хмыкнул. Мне часто доводилось слышать о так называемых «аномальных зонах» непосредственно в местах разрыва Границ. При проверке же зона оказывалась лишь колоссальным скоплением и высокой концентрацией теневой или светлой энергии. Если энергия проявляла чрезвычайно мощную активность, она способна была сливаться с привычными типами энергий пограничного мира и принимать причудливые формы, приобретать новые свойства. Отсюда и берут свое начало дивные россказни о привидениях, демонах, ангелах и прочих всевозможных мифологических тварях. Да и бесконечными байками о паранормальном меня едва ли можно было напугать или удивить. Единственно паранормальным явлением для мира констант оставалось противоестественное слияние Света и Тьмы. Энергию в местах объединения двух полярных материй нельзя было спутать ни с какой другой, особенно работая в команде со своей противоположностью. Однако наша связь с Широгане порядком отличалась от простых взаимоотношений напарников, поэтому вдвоем мы без труда определяли источник слияния и его силу по мере растущего влечения друг к другу. И как бы я ни фантазировал на сей счет, всему виной были лишь Темный и Светлый факторы хранителей Баланса. Широгане, который, казалось, не замечает холода, настороженно вгляделся вдаль и с изрядной долей скепсиса произнес: - Человеческие сказки. Не болтай. - Сущая правда, - не унимался Ко и все больше погружался в роль увлеченного рассказчика. – Например, первая жертва, по словам очевидцев, пропала здесь без вести. Вторая повесилась вон в том здании, что ближе к дубу. Я без энтузиазма проследил за его жестом, указывающим на окончательно утерявшие облик стен груды кирпича и земли. Широгане опустил глаза и, сложив на груди руки, сдержанно улыбнулся. - Я лично вижу здесь только развалины, по которым едва ли можно судить о расположении зданий. Не нагнетай обстановку. И так паршиво, - сказал я и провел ногой по траве, очищая от земли подошву сапог. - Я с тобой, Аки, не дрейфь! – радостно отозвался Ко и, подмигнув, поправил ремни на белой одежде. - Очень милый диалог, господа, - с сарказмом вмешался Широгане, намекая на неуважительное обращение ко мне как к королю. Недобро прищурившись, Ко широко улыбнулся и смело заявил: - Что, Широгане, коробит отсутствие привычного раболепия? - Еще одна подобная дерзость, и я отправлю тебя к создателю, щенок, - холодно проговорил Темный король и поднял на осмелившегося перечить грозный взгляд. Мой наставник сегодня отличался просто прескверным настроением по причине того, что его неуступчивый ученик не оставил своей сумасшедшей идеи визита на пограничный участок с целью проведения необходимых анализов. На почве этого мы едва не поругались на выходе из дворца Света около часа назад. Я подавил импульсивное желание опустить голову и тем самым спрятаться от тщательно сдерживаемой разъяренной Тьмы. Широгане, конечно, сейчас перегнул палку, но иного пути заставить Ко замолчать на некоторое время просто не существовало. На любые незначительные замечания Темного короля у того находилась дюжина не менее желчных фраз. И, когда Широгане пребывал в относительно хорошем расположении духа, их пререкания могли продолжаться добрую половину вечности до того фатального момента, пока одному из них этот спектакль не надоедал. Раз за разом поверженный Ко, однако, не унывал и при удобной возможности не упускал случая поддеть вечного противника своих словесных баталий. Я покосился на осунувшегося друга, который, похоже, не привык лицезреть такую мощную теневую активность ауры Широгане, и поспешил успокоить обоих: - Все, довольно. Каждый раз одно и то же. Ведете себя как дети. - Ребенок, возомнивший себя взрослым, выглядит гораздо забавнее старца, редко впадающего в ребячество, - не преминул съязвить Темный король. - Унизь меня еще при свите, - спокойно сказал я и с тревогой посмотрел на кирпичные развалины. Откуда это острое чувство беззащитности? Словно что-то невидимое глазу, наполняющее всю равнину ровным слоем неосознанной угрозы испытывает меня на прочность, жадно скалится уродливыми обломками разрушенных зданий, с любопытством взирает на белые одежды редкими бутонами полевых цветов, алчно зазывает мой чистый, неокрепший Свет непринужденной песней уверенно подталкивающего ветра и голодно щерится холодными лучами утреннего солнца. «Опасность!» - кричали старые ветви умирающих деревьев. «Угроза», - лаконично твердила копоть на сохранившейся кирпичной кладке. «Неотвратимость...» - уныло шептали рассветные тени. Я мотнул головой и заметил, что Широгане снова сократил между нами расстояние. Свет в груди приятно дрогнул и усилил свое сияние. Самая обычная реакция фактора на изменение состояния своей противоположности. Значит, Широгане вобрал в себя окружающие тени, увеличив его мощность. И мой Свет, стараясь восстановить Баланс, мгновенно отреагировал, усилившись в ответ. Негласная поддержка Широгане. Редкий ход, на который он решался только в исключительных ситуациях. Это усиливало обычную связь и позволяло чувствовать малейшие изменения эмоционального состояния партнера. Неужели все так плохо? Я поднял на него глаза и слабо улыбнулся. Пожалуй, улыбка получилась до отвращения кислой. Широгане смотрел на меня как строгий родитель на непослушного ребенка, и я буквально физически ощущал этот смиренно-удрученный укор во взоре. - Долго мы будем здесь прохлаждаться? – лениво спросил Ко, потягиваясь. Широгане нехотя прервал наш немой диалог и перевел на него взгляд. - Пока я не дождусь подтверждения от Ирэн, вы оба и с места не сдвинетесь. Ирэн… Конечно, никто не спорил с тем, что упомянутая девушка была собранной, ответственной, должно быть, даже искренне преданной своему королю особой. Однако меня здорово настораживало ее неизменное присутствие рядом с Широгане, когда обстоятельства того требовали. Эти образцово заученные фразы, движения, манеры, тщательно скрываемая то ли ненависть, то ли любовь к своему королю под маской просто безупречной исполнительности. Я не знал, в чем заключалась возможная драма жизни Ирэн, и Широгане не находил нужным распространяться об обстоятельствах ее обращения в сина, но что-то подспудно говорило мне о каких-то малоприятных событиях человеческой биографии и, вероятнее всего, неожиданного, а может статься, и нежелательного перерождения. Широгане никогда не считался с человеческими желаниями. Если он видел в заинтересовавшем его жалком индивиде некий потенциал, обращение становилось неизбежным обрядом. Благодаря своим авантюрам, которые Широгане разыгрывал с легкостью и редким любопытством, будущий представитель его свиты никогда не подозревал о том, что стал жертвой вовсе не обстоятельств, а манипуляций Темного короля. Но я ощущал каким-то своим нечеловеческим чутьем, что Ирэн подозревала о причастности Широгане к ее скорому уходу из земной жизни. Должно ли это меня беспокоить? Ни черта. Если Широгане считал целесообразным держать такого подданного во Дворце, значит, на то были свои причины… или очередная прихоть заскучавшей вечности. Скорее всего, его в некоторой степени забавляла противоречивость чувств обманутой и подозрительной Ирэн. Но, как бы она ни кляла Широгане в своей вынужденной человеческой смерти, разорвать наипрочнейшую связь с королем было не в ее силах. Надо признать, мой учитель никогда не ошибался в людях. А сама Ирэн все больше напоминала мне меня в первые месяцы знакомства с Широгане. Осознание того, что тебя дешевым образом используют как ничтожную пешку в неизвестной партии, чертовски раздражает. Я не одобряю его методов, но и дрожать над каждой насильно обращенной душой, как Шисуи в свое время, было бы вершиной моей королевской никчемности. Широгане ужасно злился и внутренне сдерживал себя, колоссальными усилиями подавляя растущее раздражение, когда новообращенный Светлый король осмеливался проявлять нерешительность, поэтому всегда поощрял споры и наши горячие дискуссии на любые, не относящиеся к непосредственной работе темы. Но я еще не достиг совершенства в умении отстаивать свою точку зрения, поэтому проявлял силу несгибаемого характера в ситуациях, того откровенно не требующих. Нет, в самом деле, если задуматься, Широгане бывал весьма терпелив. Меня порядком начинало раздражать бездействие под общим гнетом мрачной обстановки на чертовом участке. Чем быстрее мы начнем работу, тем быстрее покинем это «славное» местечко. Но Широгане должен был убедиться, что в случае чрезвычайного происшествия будут соблюдены все меры безопасности, и помощь, если она потребуется, прибудет вовремя. Поэтому, собственно, мы и дожидались Ирэн с донесением о готовности Шисуи принять пострадавших во Дворце. Не рядовой осмотр проблемных участков, а прямо разработка плана военных действий. То ли я настолько важен, то ли наш всезнающий Темный король вне себя от невозможности оценить масштаб угрозы. В итоге, на вчерашнем совещании Широгане настоял на восстановлении нашей привычной команды и работе на участке № 79-С, но, что меня удивило несказанно, затребовал в подкрепление всего двоих детей: закаленного в сражениях Ко и стремительную Ирэн. Я не подвергаю сомнению уникальные способности чьей-либо свиты, но, как мне казалось, это неразумно – запрашивать откровенно слабую поддержку в лице лишь двоих детей и при этом так рьяно заботиться о том, чтобы медицинская помощь могла быть оказана в минимальное время. Как будто… дерьмо, возможно ли это? Он знал, что проблем не избежать! Свет мой! Широгане, если эта прогулка окажется твоей очередной игрой, а не продуктом блестящей интуиции, ей-богу, я отправлю тебя вслед за Рюуко. Похвастал и будет. Бессмысленная экспрессия. Едва ли я способен причинить вред здоровью того, кем излишне чистосердечно дорожу. Черт, мне это совсем не нравится. Я начинаю морально зависеть от Широгане, который совсем не желает, чтобы свидетелями сегодняшних событий стало немалое число посторонних. Он осторожничает. Не случайно же в команду подкрепления попали приближенные Ко и Ирэн, не способные на предательство и излишнюю болтливость. Да и Хомураби никогда бы не позволил отправить на один участок более одной команды без веских на то причин, а Широгане лишние расспросы ни к чему. Так стоит полагать? То есть он предпочел рисковать моей жизнью, а не раскрывать свои тайны? И эта утренняя проверка готовности Шисуи ни черта его не оправдывает. Я почувствовал расходящуюся волнами энергию открытого портала, когда услышал голос Широгане, насквозь пронизанный ледяной строгостью: - Все в порядке, Ирэн? - Шисуи-сама подтвердил свою готовность оказать помощь в случае необходимости. Он искренне просил обоих Величеств не рисковать без серьезных на то оснований, - прозвучал сухой, точный ответ. - Полагаю, теперь-то мы можем приступать, - вяло произнес я и, взглянув на Широгане, не без желчи добавил: – С твоего позволения, конечно. Темный король не нашел достойным его Величества реагировать на мою кричащую о стремлении к независимости безобидную издевку. Все старания, с которыми я яро отстаивал свою подростковую свободу действий, игнорировались им в полной мере, как нечто малоинформативное. Широгане не любил бесконечные рассуждения о планах, обсуждения возможных перспектив, бессмысленного словоизлияния в вопросах государственной важности. Если его аналитический склад ума делал выводы о целесообразности проведения каких-либо действий по улучшению ситуации, он без колебаний реализовывал задуманное. И, несмотря на всю свою решительность, Широгане с каким-то маниакальным интересом досконально изучал обстоятельства, вызывающие у него сомнения. Словно это было прелюбопытнейшей диковиной. А отчего бы и не быть, когда за сотни десятилетий ты повидал столько, что даже детективные романы, ограниченные человеческой фантазией, кажутся детской книжкой с картинками и примитивным текстом? Вообще в его словаре не существовало слова «скука», если королю нечем заняться или он не считает необходимым выполнять свои ежедневные обязанности, то грош ему цена как абсолютному монарху. Что-то подобное всенепременно отправлялось в мой адрес, когда я осмеливался заикнуться о собственной лености в свете небывалой загруженности бумажной работой и его заданиями. Ко небрежно опустил на землю черную дорожную сумку, в которую накануне вечером я сложил необходимое оборудование. До слуха донесся подозрительный звук потревоженных приборов. Отлично, не хватало только угробить устройства для аналитической работы! - Аккуратней с аппаратурой, - возмутился я, быстро глянув на друга. Ко невинно развел руками и проговорил в оправдание: - Я не соображу, зачем мы брали все это с собой, если у кого-то мозги работают не хуже компьютера? - Затем, чтобы сократить время замеров и расчета. Объяснять очевидные факты не входит в мои обязанности, в этом у нас весьма преуспел Широгане. С тех пор как воспоминания и знания Рюуко стали моими собственными, необходимость в вычислительных приборах практически отпала. Элементарные расчеты я производил в памяти без особого труда, опять же благодаря ежедневным стараниям Широгане, который в случае недобросовестного решения задач сокращал время занятий по искусству владения магией Света. Он знал все рычаги воздействия на незадачливого, дорвавшегося до опасных игрушек, увлеченного ребенка. Магию я любил, поэтому Широгане воспринимал как должное мои отличные результаты в искусстве владения Светом. Однако мне все еще непросто давались часы медитации, направленные на развитие полного отождествления себя с природой фактора. «Но это придет со временем», - успокаивал меня наставник. - Ко, ты работаешь с Ирэн, - сказал я, опустившись на корточки перед сумкой и потянув бегунок на молнии. - С какой стати? – удивился он. - Вчера мы, кажется, уже закрыли этот вопрос. Я работаю с Широгане, того требуют обстоятельства. - Про обстоятельства я понял, но ты так и не пояснил детали этих самых обстоятельств. - Некоторые обстоятельства не требуют пояснения деталей для рядовых представителей королевской свиты, - подошел ко мне Широгане, не удостаивая взглядом того, к кому непосредственно обращался. Ко с плохо скрываемым отвращением посмотрел на Темного короля и сказал: - Ты мог бы не вмешиваться? У меня тут несколько личный разговор с королем. - Не самое походящее время для личных разговоров. - Тебя забыли спросить. Широгане непринужденно пожал плечами и произнес фразу, щедро приправленную непостижимой эстетикой его фирменного высокомерия: - Ничего не могу с собой поделать. Безмерно раздражает собачий лай. Ко в бессильной злобе скрипнул зубами, а я попытался спрятать улыбку на повеселевшем лице, извлекая из сумки измерительные приборы. Меня всегда забавляли эти показные перепалки на почве взаимного неприятия. Но, как бы Широгане и Ко ни проявляли обоюдную нетерпимость к далеким от слабохарактерности личностям друг друга, они оба не стремились оградить меня от общества своего оппонента. Широгане, казалось, психологически чувствовал неспособность Ко к предательству, поэтому не полагал разумным разрушать наши чисто дружеские отношения. В то время как урожденное дитя Рюуко при всем своем недоверии к чрезмерной опеке Темного короля над моей скромной персоной, никоим образом не вмешивался в неприкосновенные отношения Истинных. Хотя по большей части причиной его нежелания комментировать учебные мероприятия под руководством Широгане были необъяснимые чувства его же короля к собственной Тени. Я сам тянулся к нему, добровольно, непреодолимо, доверчиво, и сопротивляться этому не слишком желал. А иначе и быть не могло. Я вручил Ко созданные еще при жизни Рюуко и немного усовершенствованные мной в связи с изменением системы единиц, необходимые приборы для измерения реакции энергии разрыва на внешние раздражители. Еще около получаса ушло у меня на объяснение элементарных правил пользования данной аппаратурой. Широгане взял на себя непосредственный анализ полученных нами данных. В плане рассмотрения и расчета вероятностей роста или преобразования энергии на него можно было всецело положиться. Мы, склонные к построению логических цепочек, без труда понимали друг друга в вопросах элементарных вычислительных действий и сухих математических выводов. Поэтому наша работа в команде подчас была обусловлена не просто изначальным партнерством, но и разумным стремлением к единодушию, которое достигалось только благодаря хладнокровному, научному расчету. Я снимал показания с приборов, приводил единицы измерения к одной измерительной системе, называл Широгане последние, точные данные и ждал результата его аналитических операций. Позже мы коротко обсуждали проведенную им работу и, либо снимали показания заново, либо пересчитывали вдвоем на бумаге полученные сведения, по обыкновению споря и пререкаясь, будучи увлеченными совместной деятельностью, либо приходили к выводу о необходимости использования иных исходных единиц. Кажется, я, наконец, начинаю понимать, на кой черт нужна эта часто поминаемая связь Истинных как минимум с точки зрения трудовых отношений. Через два с небольшим часа мы имели кое-какие представления о масштабах проблемы. Разрыв составлял около пяти километров в длину и триста семь метров в ширину. Территория в месте непосредственного влияния энергии разрыва начала видоизменяться. Полевая трава вследствие нехватки дневного Света желтела и погибала, редкие тени, отбрасываемые листьями и стеблями, походили на несуразные кляксы, щедро усыпавшие сухую землю. Свет, лишенный своей естественной, живительной природы, превращался в губительные, разрушающие лучи, не способные контролировать теневую материю. Если здесь и имеет место быть энергия слияния констант, то она чертовски мощна, и, вероятно, ее последствия необратимы. Мне никогда раньше не доводилось видеть, чтобы пограничные участки настолько страдали в результате неестественного поведения энергий обеих постоянных. - Ни черта не соображу, - проворчал я, пропуская сквозь пальцы безжизненный серый песок. - Потому что не к тем выводам пытаешься привести теорию на основе полученных сведений, - сакраментально поведал мне Широгане, подняв глаза к заволакивающемуся мрачными тучами небу. - А ты разве ничего не чувствуешь? – осторожно спросил я, поднимаясь с корточек. - О чем это ты? Его цепкий взгляд помешал мне поспешно отвести глаза. - Ну, привычных ощущений в местах слияния, - досадуя на собственное смятение, пояснил я и потер запачканные ладони друг о друга. - Влечение? – Широгане не без любопытства следил за моей реакцией. – Нет, не чувствую. Почему ты спрашиваешь? Вот дерьмо! Почему я спрашиваю?! Да потому что с некоторых пор, ввиду постоянного влечения к нему, не способен определять наличие энергии слияния самостоятельно. Как иронично, Свет мой! Только почему-то мне абсолютно не до смеха. Не признаваться же ему в том, что человеческие гормоны имеют свойство влиять на те самые ощущения, которые лично Широгане старается использовать исключительно в рабочих целях. Хотя он наверняка знает о причинах лучше меня, просто развлекается, наблюдая смущение и неспособность говорить с ним откровенно на подобные темы. А как говорить о физической близости с тем, кого… как бы это сказать, черт? Ну, что-то вроде того… Ладно, забудьте. Не суть важно. Я стыдливо опустил взгляд, не желая обсуждать неприятные вопросы. - Понятно, - со вздохом констатировал Широгане. – Дело не в слиянии. Хорошо. Я был благодарен ему за то, что он не стремился унизить меня и заставить ощущать себя отвратно за испытываемые чувства. В какой-то степени Широгане, должно быть, смирился с моей не совсем приятной ему привязанностью. Стыдно сознаваться, но я чертовски боялся, что в один «прекрасный» момент он позволит себе злую шутку на тему незадачливой «влюбленности в пубертатный период». Он, конечно, плевать хотел на мои чувства, но, видимо, что-то вынуждает его молчать об этом. - По сравнению с другими проблемными зонами здешний разрыв невелик, он физически воздействует на пограничный мир. Более того абсолютно перестал реагировать на влияние извне, - рассуждал я, смотря вдаль, на окраину леса, где Ко, очевидно, безуспешно пытался заинтересовать собственной персоной сосредоточенную на работе Ирэн. – Вот дурень. Широгане проследил за моим взглядом и, неопределенно хмыкнув, вернул мне свое внимание. - Если воздействие сил Ко и Ирэн можно назвать влиянием. - Что ты хочешь этим сказать? – я недоверчиво глянул на него. - Ничего из того, о чем ты не имеешь понятия. С неба неуверенно сорвались первые дождевые капли, и Широгане легко поднял ладонь, проверяя свои подозрения. - Ты сам запретил мне пользоваться магией на участке сегодня утром. И что я должен думать о влиянии, если даже не проверял на разрыве собственные способности? - Если ты не заметил, я сам лично не приближался к разрыву, - сказал он, выделяя каждое слово. Я отмахнулся и зашагал по направлению к компании, похоже, неплохо поладивших Ко и Ирэн. Если, конечно, имеет смысл делать такие выводы на основании простых наблюдений за тем, как ненавязчивые ухаживания рея бездушно игнорировались прекрасным сином. Ирэн, действительно, была весьма недурна собой, но излишняя суровость, которую она придавала своему ежедневному образу, облачаясь в строгие одежды, казалось, душила весь ее природный теневой шарм на корню. Зато Широгане неизменно чтил вечную классику и подчеркнутую строгость, это, по его не подвергающемуся обсуждениям мнению, говорило о серьезном подходе к обязанностям и стальном характере. Что же, надо думать, человеческие предрассудки тоже дело рук Темного короля. «Какой ты милый, мой черный котик»… До слуха донеслись знакомые слова популярной детской песенки, тихо нашептываемые неприятным, будто механическим голосом и легко растворились в прозаичной музыке ветра. Я быстро оглянулся, пытаясь определить местонахождение источника звука. Но едва ли на загородном участке, куда добрый десяток лет не ступала нога человека, мог затеряться какой-нибудь радиопередатчик или чудом уцелевший проигрыватель. - Ты что-нибудь слышал? – обратился я к бесшумно следующему за мной Широгане. - Твой голос только что, - съязвил по обыкновению он и прошел вперед, оставляя меня немного позади. - Песня. Широгане остановился и, чуть повернув голову, как бы невзначай обронил: - Трасса в трех километрах отсюда. Может… - Не может, Широгане. Наши сверхспособности не распространяются на слух, и ты это знаешь не хуже меня. Я напряженно скользил взглядом по окружающей местности, пытаясь засечь хоть что-то отдаленно напоминающее радиотехнику. Но кроме молодой зелени и редких очагов пожелтевшей травы по причине воздействия на нее разрыва, ничего более не видел. - Показалось? – предположил Широгане, неохотно поворачиваясь ко мне. - Точно нет. Я слышал пение так же ясно, как тебя сейчас. Чертовщина какая-то, ей-богу. Если только не… - Энергия разрыва, - озвучил я догадку. - Слуховые галлюцинации, - с видом непреклонного скептика поправил Широгане. - Нет, серьезно. Мы же знаем, что нестабильная энергия разрывов способна преобразоваться в бестелесные, видимые объекты. Почему бы ей… - Не преобразоваться в чудную песенку, - закончил фразу Широгане и усмехнулся. – Умиляет. «Танго, танго, танго черного котика», - снова шептал механический голос, бездарно подражая манере певицы. Улыбка спешно сползла с лица Широгане. Он резко оглянулся на пару Ко и Ирэн, которые по всей видимости ни о чем не подозревали и ничего не слышали. - Галлюцинаций одновременно у двоих не бывает, - серьезно сказал я и приподнял рукава сюртука, готовясь применить магию фактора. В любом случае только Свет способен приоткрыть завесу тайны злосчастного разрыва на участке. А быть безмозглой, манипулируемой, хотя и весомой фигурой в интригах драгоценного Широгане я порядком утомился. - Не вздумай! – прорычал он и метнулся ко мне. Но едва я позволил изначальной энергии Света сконцентрироваться в ладонях, как неизвестная, чужеродная сила мерзко лизнула обнаженную, горячую кожу, унося и растворяя в себе излучаемые частицы фактора. Легкая дрожь прошла по телу, заставляя обессилено опустить руки. Я непроизвольно попятился назад, но резкий упадок сил не позволил удержаться на ногах. И только жесткая хватка рук Широгане предотвратила болезненное падение. Он осторожно опустился со мной на влажную траву, не имея возможности удержать ставшее слишком тяжелым тело. - Что случилось? – немного обеспокоенно спросил Широгане, внимательно осматривая меня на предмет обнаружения внешних увечий. - Не знаю, - растерянно признался я. – Чувствую слабость, будто и не ел с утра. - Не глупи, - сердито прервал меня он. - Я не понимаю… какая-то необъяснимая усталость во всем теле. Широгане недоверчиво прищурился, наблюдая мои жалкие потуги донести до него причины собственной апатичности. - Это плохо, - недовольно подытожил он. - Я, кажется, даже знаю почему… В груди начинала разрастаться и пульсировать странная, резкая и острая боль, происхождение которой для меня являлось неразрешимой загадкой. Я попытался, превозмогая чудовищную усталость, поднести ладонь к источнику неприятных ощущений, но неожиданно осознал, что не в состоянии воспользоваться собственным Светом в исцеляющих приемах. Да, я, черт возьми, вообще не способен контролировать собственный Свет! - Что…- не закончил фразу Широгане, узрев отобразившееся на моем лице недоумение и почувствовав, как натянулась ткань королевских одежд. Я судорожно, на уровне простейшего инстинкта сжал края его накидки, интуитивно подозревая, что через секунду меня ожидают невиданные доселе физические муки. - Фактор, – взволнованно догадался о причине моего состояния он и резко поднял взгляд на едва подоспевшего Ко. Тот с плохо скрываемыми неудовольствием и тревогой наблюдал за вынужденной аудиенцией королевских особ, не смея вмешаться и словом. Ну, разумеется, связь Истинных – дела частные самих Истинных. Двусмысленность происходящего явно не придавала ему жизнерадостности в свете извечного недоверия к действиям Широгане. - Ко, отправляйся за Шисуи, - приказал Темный король и, убрав волосы за спину, озадаченно посмотрел на меня, решая, как поступить. Боль в груди стягивалась в тугой узел, набирая массу, вызревая, чтобы через несколько мгновений обрушиться на застывший в напряжении организм с новой силой. Нет ничего хуже чувства ожидания, когда ты стоишь в преддверии собственного воображаемого ада, когда понимаешь, что спустя еще один вдох последуют такие муки, каких ты раньше не испытывал. Где-то в летописных томах я встречал упоминание о том, что проблемы с состоянием фактора сопровождаются весьма болезненными ощущениями. Фактор чертовски важен, поэтому организм короля в первую очередь будет сигнализировать о его повреждениях, и лишь в последнюю – о физических травмах. По чьей же эгоцентричной прихоти мне надлежит через все это пройти лично? Собственно, додумать я не успел. Первый спазм острой боли походил на миниатюрную взорвавшуюся в груди сверхновую звезду, поразившую осколками каждый дюйм парализованного тела. И в следующие несколько секунд я едва ли соображал, что делаю и что происходит вокруг. По сосудам текла не кровь, а раскаленная лава из жерла пробудившегося вулкана, оставляя пораженные участки органов нестерпимо саднить. Было чудовищно жарко. Холодный пот выступал на висках, и редкие порывы промозглого ветра не приносили и малейшего облегчения. Я стиснул зубы, чтобы не застонать вслух, чтобы не дать повода для насмешек, чтобы не проявить постыдную для мужчины слабость. И только дрожащие пальцы вцепились в руку Широгане, сжимая ее до боли. - Живо отправляйся во дворец, Ко! – раздался надо мной раздраженный голос. Проклятье! Не ори ты так… больно, как же чертовски больно. - Я не оставлю его тут с тобой в подобном состоянии! Черта с два, Широгане! Спазмы с каждой минутой становились все нестерпимее. Я, подобно слепому щенку, инстинктивно жался к сидящему рядом Широгане, словно он, как заботливый родитель, был способен оградить меня от собственных мучений. Потом, можно не сомневаться, мне будет ужасно стыдно за подобную слабость, если, конечно, у меня будет это «потом». - Идиот! – Широгане пребывал в бешенстве. - Из-за собственного упрямства ты погубишь его. - Так давай просто доставим Аки к Шисуи, в чем беда? – не уступал Ко. - Беда в том, что ни ты, ни Акира и даже ни я не в состоянии остановить процесс разрушения фактора! О каких нагрузках при прохождении портала может идти речь?! Какого черта они так кричат? Но даже прервать их я не в состоянии. Каждый последующий вдох дается сложнее предыдущего. Заткнитесь оба! Просто сделайте уже что-нибудь. - Я не брошу его на твое попечение! Сейчас Акира не в состоянии себя защитить, значит, я остаюсь здесь. Да, сейчас весьма подходящее время для выяснения отношений и обсуждения вопросов доверия. А если я сдохну к чертовой матери «здесь»… в вашем присутствии? Так будет лучше? - Щенок! Да ты… - Широгане отвернулся от Ко и встретился со мной взглядом. - К черту! Ирэн. - Слушаюсь, - донесся женский голос, отражаясь эхом в открывшемся портале. Превосходная исполнительность! О том, почему Широгане не отправил во дворец Света изначально Ирэн, а не Ко, стоит подумать позже. - Все настолько плохо? – сдавленно спросил я, пытаясь сдержать слабый стон. - Замолчи, - приказным тоном остановил меня Широгане. Его ладонь легко коснулась моей груди, и я явственно ощутил несильный холодок, проникающий под кожу с каждым судорожным вздохом. Энергия восстановления, противная, липкая и невообразимо мерзко холодная, как сгусток первородной, насыщенной Тьмы, заботливо лизала обожженные участки, покрывая воображаемые раны черной слизью. Мой Свет испуганно жался в грудной клетке, отторгая непривычную ласку, как нечто чужеродное. Невесомые, осторожные тени нежно обволакивали первозданный Свет, заключая его в непроницаемую, прочную скорлупу и не позволяя распадаться на мелкие, ранящие обжигающими осколками частицы. Приятная прохлада под сердцем снизила болевые ощущения и позволила сделать первый полноценный вздох, не опасаясь внезапных спазмов. Ладонь Широгане чуть сильнее стала давить на ребра. Видимо, он прикладывал немало усилий, пытаясь остановить процесс разрушения фактора. Это далеко не самая простая процедура при условии, что противоположная константа изначально сопротивляется воздействию. Королевские факторы не должны смешиваться. Поэтому вливание темной энергии Широгане помогало лишь сдерживать распад Светлых частиц и залечивать незначительные травмы. Но, должен признать, стало заметно легче. - Я приношу тебе одни неприятности, - улыбка вышла неубедительной, слишком вымученной. - Не могу не согласиться, - сосредоточенно ответил Широгане. Беглое прикосновение теплых пальцев другой руки отвело со лба прилипшие к вспотевшим вискам непослушные волосы. Я, как ребенок, радовался нечаянной ласке, пытаясь абстрагироваться от раздирающей легкие боли. Быть может, это первый и последний раз, когда Широгане позволяет себе подобную искренность на уровне простых касаний. Я открыл глаза, когда он едва опустил ладонь мне на плечо, сжимая ткань запачканной в грязи и зелени травы накидки. - Не вздумай умереть у меня на руках, слышишь? – неуместно сурово для трагизма ситуации произнес Широгане, в очередной раз встретившись со мной взглядом. Нас обоих не покидало ощущение дежа вю. И если пережившего однажды потерю Темного короля это терзало много сильнее непреходящего раздражения вследствие моих подростковых выкрутасов и демонстрации характерных особенностей зреющей личности, то я на данный момент не испытывал ничего, кроме противоестественной тоски. Хотелось так по-детски разозлиться на него за то, что он не смог меня уберечь от собственного предательского упрямства. Впрочем, сейчас, как истинный наставник, Широгане корил себя за повлекшую фатальную ошибку мягкость в утреннем споре. - Боишься, что второе поколение будет иметь еще меньше общих черт с ненаглядным оригиналом? Похоже, что ощущение безвыходности и безнадежности своего положения располагает к излишне смелым мыслям и дерзким высказываниям. Будь я в здравом уме, ни за что бы не позволил себе подобную нахальную выходку. Но мне, вроде как, терять было уже нечего. Отчего-то думалось именно так. Возможно, по причине того, что Широгане, не стыдясь присутствия Ко, проявлял столь трогательную заботу… как будто прощался. Да, все чертовски плохо. Я видел, как напрягались его руки, как пронзительный взгляд синих глаз становился растерянным от осознания того, что усталость не позволит вечно сдерживать Свет, стремящийся к распаду. И как бы мне ни доводилось раньше трястись за собственную шкуру, сейчас ситуация была из ряда вон выходящая. Широгане вдруг мечтательно улыбнулся и провокационно протянул: - Кто знает, может, оригинал осознает свою ошибку и надумает вернуться. Я посмотрел на него со всем презрением, на которое только был способен в подобном состоянии, и уже собирался озвучить нечто грубое и нелицеприятное, как: - Чушь, - пресек попытку Широгане и переплел мои перепачканные в земле пальцы со своими. Какого черта сейчас происходит? Он действительно надумал со мной проститься? Что еще за телячьи нежности? Я инстинктивно, как новорожденный, сжал его похолодевшие от работы с тенями, длинные пальцы. От всей этой необъяснимой трогательности происходящего во мне лишь росло и крепло чувство неловкости. И чтобы хоть как-то избавиться от терзающего ощущения замешательства, я попытался глупо отшутиться и заполнить эту чертову безмолвную, но многозначительную паузу: - Ранняя смерть не входит в мои планы, Широгане, пока ты не ответишь мне взаимностью. В высшей степени идиотская ирония! Даже боль в груди отозвалась легким покалыванием. А через секунду я готов был взвыть от внезапной радости, почувствовав долгожданную энергию открывшегося портала. Мы продержались! - Выходит, жить ты будешь вечно, - с утомленной улыбкой сказал Широгане, узнавая природу постороннего Света на участке. - Твоими молитвами, - чуть слышно прошептал я и прикрыл глаза, заслышав вдалеке взволнованный голос Шисуи. Быть может, сейчас, хоть на несколько ничтожно коротких секунд, сознание милостиво покинет меня, даруя долгожданное забвение.