Давай расстанемся

— Прекрати, — резко бросила я, не поворачивая головы. Чанёль никогда не относился к числу спокойных и терпеливых людей: вспыльчивый и безумно властный, он привык, что все всегда должно быть так, как он сказал. Этот богатый и успешный мальчик не хотел мириться с мыслью, что его главная игрушка сейчас пытается сбежать. Наши отношения были похожи на бурлящий океан, хотя нет, скорее — на вулкан. Я, маленькая и хрупкая, с тихим и миролюбивым характером, и он — великан с прущей во все стороны мужской энергией и мыслями о том, что именно он — центр вселенной. Да, ты был центром МОЕЙ вселенной, Пак Чанёль. Когда все закрутилось? Ты увидел молоденькую девочку-актрису по телевизору и своими путями добыл мои контакты. Подарки, огромные, немыслимой красоты букеты роз — моя небольшая квартирка утопала в цветах. Тебе льстило то, что ты был моим первым парнем, первым буквально во всем — ты был моей первой любовью. Вспышки ревности к моим партнерам по экрану? Все это было так глупо. Ты знал, с кем начинал встречаться, ты знал, что актерство — моя мечта, моя жизнь. Нельзя запереть меня в золотую клетку и отгородить от всего мира. Но почему ты не отгородил меня от боли? Почему ты так мерзко со мной поступил? Не хочу, чтобы ты меня и пальцем касался, ты никогда не отмоешься от этой грязи. Мне так больно, что хочется кричать, крушить все вокруг и … просто сбежать. Еще немного — и я взорвусь, устала быть милой и покладистой. Меня разрывает изнутри, мне нечем дышать, ведь у меня отобрали мечту. Жизнь. Будущее. Я не прощаю предательство, неважно, подо что оно завуалированно или как это случилось. Напился? Но мне от этого не легче… — Хесу, — я слышала, Чанёль прикладывал усилия, чтобы его голос казался спокойным. Он обнял меня сзади за плечи и поцеловал в шею. Один поцелуй, второй, третий… — Не делай этого, — отстранилась я и развернулась к Чанёлю. — И не надо ломать мои вещи. Я кивнула на вазу и на секунду закрыла глаза, собираясь с мыслями. Я понимала, что спокойствие моего жениха хрупкое, как карточный домик. Любое неверное слово — и все рухнет за секунду. — Я ухожу, хочешь ты этого или нет, Пак Чанёль. Если бы я переспала с кем-то в клубе, а потом сказала бы, что просто напилась — ты бы меня простил? — спросила я и грустно улыбнулась. Чанёль несмело провел рукой по моей щеке и задумчиво протянул: — Я бы убил его, а потом тебя, — от этих слов мне стало не по себе, сложно было понять, шутит он или говорит это всерьез. Его черные глаза не выражали ничего - они были словно стеклянные. — Я никого убивать не собираюсь, лишь пожелаю тебе счастья. И ей тоже, — я брезгливо отдернула его руку от моего лица. Меня уже начинало трясти от одной лишь мысли, что эти руки касались ее тела, груди, что его язык вытворял у нее во рту. Мне казалось, что я слышу ее стоны. Я потихоньку сходила с ума от боли. Ненависть и раздражение начинали полностью заполнять все мое тело. Я дрожала. — Ты никуда не уйдешь, давай поговорим, — настаивал Чанёль. Парень руками раздраженно взлохматил свои черные волосы и ударил кулаком об стену, отчего я стала дрожать еще больше. Вдох-выдох, не нервничать. Надо уходить, пока он совсем не вышел из себя. К черту чемодан, надо брать сумочку с документами и уезжать. Не хочу и минуты здесь оставаться. Мне нужно поменять обстановку и все обдумать. — О чем нам говорить? — я сделала шаг назад, пока Чан равнодушно смотрел в стену. — Ты — моя будущая жена, Хесу, — он снова развернулся ко мне и сделал шаг навстречу, а я нервно сглотнула. Почему мне так неспокойно на душе? Мне… страшно? — Все кончено, Чанёль. Я никогда не стану твоей женой. Я тебя не люблю, — последние слова дались мне с огромным трудом. Я и сама не знала, что я сейчас чувствовала. Боль и злость затмили все, не давая мыслить трезво. Но одно я знала наверняка: я не смогу его простить. Никогда. — Ты меня любишь, — он схватил меня за плечо и со злостью вдавил в стену. Ёль наклонил голову вперед, и наши глаза оказались на одном уровне.  — Ты меня любишь, поэтому ты меня простишь, ведь я тебя люблю, Хесу. И не отпущу, так что закрой свой рот и сиди дома. — Ты наглый самоуверенный идиот, — раздраженно выкрикнула я, а Чанёль еще сильнее вдавил меня в холодную стену, заставив скривиться от боли. — Я не твоя собственность, так что я пойду куда захочу и буду с кем захочу. — С кем захочу? — криво усмехнулся Пак, и его черные глаза яростно блеснули. — Я тебя уничтожу, я не позволю тебе встречаться с другим, Чжи Хесу. Если кто-то другой хоть пальцем до тебя дотронется, я уничтожу вас обоих. — Думай, что говоришь! — мой голос уже не звучал так храбро, как пару минут назад. В словах Чанёля было что-то жестокое и зловещее, что не заставляло меня сомневаться в том, что он выполнит обещание. — Я же тебя люблю, — парень снова опустился к моей шее и нежно поцеловал. — Прости меня? Это была ошибка, ты обязана меня простить. Я не смогу без тебя, Хесу. — Отпусти меня! — я оттолкнула жениха и с размаху влепила звонкую пощечину. Чанёль ошарашенно уставился на меня, прижав руку к лицу. По моим щекам уже текли слезы. Я просто хочу уйти. Мне больно, когда ты меня так нежно целуешь. Меня разрывает на две части. — Не подходи ко мне, — вторая звонкая пощечина. — Я тебя ненавижу. Пошел вон! Я сползла по стене, давясь слезами, которые уже не могла сдерживать. Наверное, я устала быть хорошей и доброй, когда это совсем не к месту. Чанёль медленно опустился на колени передо мной и хриплым голосом попросил: — Не плачь, Хесу, я ненавижу, когда ты плачешь, — он аккуратно дотронулся до моих волос своей огромной ладонью и начал медленно гладить меня по голове. — Прости меня, Хесу. Я не смогу без тебя, понимаешь? Он всегда так делал, когда я уставала на работе и у меня сдавали нервы. Тогда Чан клал мою голову к себе на колени и напевал мне низким голосом песни. — Я ухожу, все кончено, — сколько раз мне нужно это повторить, чтобы убедить Чанёля, и, прежде всего — себя? Мне хотелось выть, когда он пальцами нежно касался моих волос. Я не хотела вспоминать, что мы уже придумали имена нашим будущим детям. Примерка свадебного платья, ворох приглашений персикового цвета, трепетное ожидание тех самых слов: «Я согласна». К черту, к черту все эти глупые мечты. Миром правят похоть, секс и безнравственность. Мои наивные жалкие планы о будущем немного не вписываются в реальность. Просто продолжай представлять, как он трахал эту сучку в туалете. Держал ли он ее за волосы? Насколько громко она стонала? Что вытворяли ее губы? Закусывал ли Чанёль свои губы, как он это обычно делает, когда ему хорошо? Господи, моя голова сейчас взорвется от этих ужасных мыслей. И если я сейчас не уйду, они будут преследовать меня до конца жизни. Нас будет трое: я, Чан и его предательство. — Давай расстанемся, — отчеканила я, пытаясь остановить поток слёз. — Я не вернусь, Чанёль. Это конец. Назад пути уже нет. Ты бы поступил точно также. Дай мне уйти, не мучай нас обоих. — Куда ты уйдешь? — прохрипел Ёль, убирая руку с моих волос. В его глазах блестели слезы, неужели ты понял, как мне больно? — К подруге, — я поднялась, и поправив одежду, хотела пойти в ванную умыться, но звонок телефона заставил меня остановиться. Где мой мобильник? — Билеты? — я резко развернулась и увидела, что Чанель взял телефон с тумбочки и ответил. — Билеты взял? Вам двоим? Это не Хесу, а ее жених. Не звони сюда, Кёнсу.