Давай расстанемся

Чанёль со злостью бросил телефон об стену и процедил, глядя на осколки пластмассы: — Значит, ты сразу от меня к нему? Билетики купили? — с издевкой рявкнул Чанёль и вскоре оказался возле меня. Я поспешно отодвигалась назад, но жених не отставал.  — Сука! Его сильная пощечина сбила меня с ног, и я с грохотом упала, попутно ударившись головой о дубовый стол. Резкая боль пронзила затылок, вскоре к боли добавилась тошнота. Я попыталась открыть глаза и подняться, но крепкая рука Пака вдавила меня в паркет: — Так ты с ним спишь, да? Твой лучший друг? Я всегда знал, что вы не просто друзья! — его черные глаза неотрывно смотрели на меня, словно не замечая, что мне больно и я еле могу сфокусировать на нем взгляд. Голова раскалывалась, в ушах звенело, а к горлу подступал противный ком. — Сука. И ужас, холодный липкий ужас своими мерзкими лапками окутывал все мое тело, мешая мне думать и шевелиться. Я еще не видела его настолько злым. — Чанёль, — сдерживая тошноту, простонала я и провела рукой по затылку, нащупывая пальцами влажные слипшиеся волосы. Кровь?! — Сука, — продолжал твердить он, а его губы дрожали от ярости и обиды. Выдуманной обиды. Я пыталась подняться, но он замахнулся и с размаху влепил мне очередную пощечину, заставив удариться затылком о пол. Я прикусила язык. Перед глазами у меня прыгали серебристые мушки, а сам Чанёль двоился. Во рту чувствовался металлический привкус крови от прикушенного языка. Голова болела настолько, что в какой-то момент мне стало все равно, что он будет дальше со мной делать. Хочу потерять сознание и не видеть, не чувствовать этот кошмар. Страшный нереальный сон. Собрав остатки сил, я старалась говорить спокойно: — Прекрати, ты не в себе, ты делаешь мне очень больно. Твоей Хесу больно, — я надеялась, что он образумится. И вызовет врача. — Я никогда тебе не изменяла, Чанёль. Никогда. Почему я должна оправдываться, если предатель здесь один? — Я тебе не верю, — он склонился надо мной и, словно с издевкой, нежно провел пальцами по щеке, отчего меня бросило в дрожь. От страха я забыла о том, что у меня болит разбитая голова. Парень улыбался и смотрел на меня странным взглядом, а ледяные пальцы ужаса сдавливали мое горло. Он убрал руки от моего лица и отполз назад, молча наблюдая за мной. Потом он нащупал в кармане пачку сигарет и, ухмыльнувшись, ушел курить на балкон, оставив дверь открытой настежь. Меня пробрало до костей от ледяного зимнего воздуха, но, в то же время, помогло прийти в себя. Я сделала глубокий вздох, и, пошатываясь, с трудом поднялась — каждое движение словно молотком отдавалось в голове. И, такое впечатление, что меня скоро вырвет. Я медленно пошла к двери, и подцепив сумочку с тумбочки, перекинула ее через плечо. В сумочке был мой паспорт и банковские карточки — большего мне и не надо, чтобы начать новую жизнь. И хотя бы сохранить ту, что у меня есть. Чанёль пугал меня не на шутку. Я тихо повернула замок и уже почти вышла за дверь, как почувствовала табачный дым и тяжелую руку у себя на плече. — Куда ты собралась? — вкрадчиво спросил Чанёль, а я замерла, скованная страхом. — Проветрюсь, — попыталась отшутиться я, чтобы его не злить. Его вторая рука тяжелой ношей опустилась на мое плечо, и он зарылся носом в волосы у моего уха. — Пойдем на балкон проветришься, Хесу, зачем же уходить на улицу? Он потащил меня за собой, не задумываясь ни на секунду, что мне очень плохо. На улице была метель, ветер, словно сумасшедший, хлопьями разносил снег по улице. Чанёль, казалось, не чувствовал зимнего холода, стоя в одной футболке на морозе. Через минуту мне показалось, что кончик моего носа, как и пальцы, превратился в ледышку. — Смотри, как красиво! — он вжал меня в решетки балкона, заставляя любоваться снегом. — И ты все еще хочешь меня бросить, Хесу? Ты еще не поняла, что ты никуда не уйдешь? Он развернул меня к себе лицом, а металлические прутья балкона больно вдавились в мою спину. Меня била крупная дрожь — от мороза или страха? Пак радостно улыбался, напоминая мне безумца. — Еще раз этот урод тебе позвонит, и еще раз ты, сучка, заикнешься о том, что бросишь меня и поедешь с этим козлом куда-то, то я…- не договорив, он поцеловал мои холодные губы, а я не могла и пошевелиться. — Мне холодно, пошли в комнату, — наконец выдавила я. — Ты опять захочешь сбежать, — рука Чанёля блуждала по моей шее. — Я останусь с тобой, Чанни, я тебя простила, — я попыталась сделать свой голос нежным, но мне было настолько холодно, что язык еле ворочался во рту. Жених крепко меня обнял, и мы вернулись в теплую комнату. Он укутал меня пледом и спросил: — Чай сделать, как обычно, с жасмином? — эти слова про жасмин испугали меня еще больше: как-то нереально они звучали после всего того, что он натворил. Я кивнула, пытаясь улыбаться и делать вид, что все хорошо. — Дай мне пять минут, будь умницей. Я снова кивнула и проводив его взглядом, оглянулась: замок так и остался открытым. Может, мне хватит пары минут убежать? Я провела рукой по затылку, голова все еще сильно болела, но нужно потерпеть. Отбросив плед, я быстрым шагом направилась к двери, стараясь не терять ни минуты. Коридор. Еще совсем немного, и я покину этот дом ужасов. — Хесу! — сзади раздался голос Чанеля, и до лестницы и лифта еще пара шагов, я успею. Я устремилась по коридору, Чанёль бежал следом. Всего пять этажей по лестнице, лифт я не успею вызвать. Этаж, еще один... Скоро... Страх придавал мне силы и бежала я очень быстро, как никогда в своей жизни. Не позволю ему меня догнать. Ни за что. Я слышу, как он бежит за мной. Еще чуть-чуть — и все будет хорошо, надо бежать быстрее. Я выскочила на улицу, где стеной валил снег. Не обращая внимания на холод, я устремилась вперед в сторону дороги. — Хесу, стой! — сзади хлопнула входная дверь, значит, Чанёль тоже выбежал на улицу. Продолжая бежать, я оглянулась, и через секунду врезалась во что-то. Я упала на снег, ударившись рукой об заледеневшую землю. Голова болела все больше и больше, меня трясло от холода, пережитого стресса и мыслей, что меня сейчас догонит Чанёль. Я подняла глаза и замерла — передо мной стоял Кёнсу. Он помог мне подняться, и сняв куртку, накинул ее мне на плечи. Секунду мы смотрели друг на друга, я не выдержала и начала плакать. Он обнял меня и тихо сказал: — Прости, что опоздал.