Пропитанный отбеливателем

19 сентября 1988 - Пошел нахер! – бросает Тоби Кристу и, схватив пачку сигарет, направляется к выходу из квартиры. Все бросить, уехать. Она не хочет находиться здесь, не хочет жить с ним и видеть по утрам его помятую рожу. Хватит. Он желает, чтобы она была такой, какой ему угодно? Нихрена подобного. - Тоб, стой! Я просто хотел помочь! Тебе нужна лечебница, не будь дурой! – спешит за ней Новоселич. - Я сказала, что мне не нужна помощь гребанных уродов в халатах. Чем они помогут?! Будут колоть меня как бешеную собаку? – поток ненависти уже не остановить, - Чем ты сам мне помогаешь? Снабжаешь героином, а потом приказываешь мне завязать? Иди нахрен! Развернувшись, она захлопывает дверь у него перед носом. Садится в машину и давит педаль газа. По радио вдруг играет «Big Long now». Слова песни и голос Курта заставляют расстроиться. Белл шмыгает носом и на секунду закрывает глаза, пытаясь придти в себя, руки нервно дрожат. Ей холодно. Ей жарко. Все в один момент. Невыносимо. Когда она принимала последний раз? Вчера? Девушка чувствует, как тело начинает болеть, а руки, сжимающие руль, подрагивать. Ужасное состояние, когда чувствуешь себя настолько слабым, настолько жалким, не способным даже сжимать, блин, чертову сигарету. Доехать. Быстрее доехать хоть куда-нибудь. Курт. Единственный выход. У него всегда что-то есть. Девушка останавливается у дома Кобейна и выходит из машины, слабо хлопая дверцей. Шмыгая носом, забегает в жилище и обнаруживает мужчину на кухне с нагретой ложкой. - Самое время, - сухо произносит Тоби и садится рядом, закатав рукав и затягивая жгут на левой руке. Кобейн молча набирает шприц, и игла вонзается в вену. Тяжело выдыхая, Белл облокачивается о стул и прикрывает глаза. - Он не любит меня, Курт, я знаю, - бормочет Тоби, слабо сжимая руку Кобейна. - Это не так, - глухо отзывается он, готовя дозу для себя. - Не успокаивай меня! Я знаю, что это так. Никто никогда не полюбит меня так, как любил ты, чертов Кобейн! – возмущенно, но в то же время путано, произносит она. Кобейн молчит какое-то время, глядя на ладонь девушки, лежащей на его руке, после он переводит взгляд на мутные, полные печали глаза Тоби, и притягивает к себе, обнимая. Этот вечер они провели молча, так и не сказав друг другу ни слова. В комнате раздавались тихое напевание музыканта, а Тоби сидела на диване, не сводя туманного взгляда с его рук, что бегали по грифу гитары.