Пропитанный отбеливателем

Они свободны. Что еще нужно? Снова, как когда-то, их пальцы переплетены, их ладони напряжены, словно боятся, что кто-то отпустит. Героин снова делает их жизнь еще лучше, еще ярче, добавляет множество красок, больше, чем они могут добиться. - К черту жизнь, Курт. К черту песни. К черту группу. Тебе же не нравится все это, верно? Тебе все это не нужно? Ты говорил так. Пусть это будет правдой, пожалуйста, - Тоби шепчет, судорожно, испуганно, боясь, что он передумал. Что это больше не так, - давай уедем, Курт. Давай бросим все, как хотели когда-то? Пообещай мне, что не забудешь меня. Она дрожит, то ли от холода, то ли от страха. Так думает Курт. Запах ее волос повсюду, он прикрывает глаза, наслаждаясь, трогая ее шею, плечи, спину. Пытается запомнить все. Каждую деталь, изгиб. Выходит трудно, но он и так знает, что помнит каждую ямку, каждую родинку. Он знает все. Знает, что чувствует Тоби, знает почему ночами плачет Тоби, знает почему она сейчас держит его за руку, почему дрожит. Потому что Тоби любит Курта. И Кобейн никогда не посмеет забыть ее. Она - самый тяжелый его наркотик. Кобейн чувствует ее мягкие руки. Слышит ее тихое, сбитое дыхание. Целует мягко, нежно, аккуратно, словно переживая, что чуть грубости, и она исчезнет. Остановить время, пусть это длится как можно дольше. Она рядом с ним. Что еще надо? Все, о чем он только мог мечтать сейчас принадлежит ему. Признание публики, девушка, от которой он теряет голову, свобода. - Ты говорил, мы сломаем все, помнишь? Ты помнишь меня той, что я была, Курт? Помнишь? Я жила. - Что поменялось? - глухо спросит Кобейн, запуская руки в ее волосы, целуя ее шею, щеки, собирая слезы. - Ты бредишь, - зло бросает Белл, - гребанный наркоман! Верни меня! Кобейн подскакивает с дивана и пошатывается. Просто сон, просто приснилось. Так реально. Шмыгает носом и приземляется обратно. Чувства калечат, подобные сны доводят до срывов. Доза спасает. Ничего не чувствуешь, не думаешь. Все, что знаешь, что хочешь быть рядом. К черту. Где она. С кем она. С кем-то. А ты один. Ничтожная, жалкая рыба.