«Alea iacta est!» (Юлий Цезарь).
Томас пребывал в депрессии ещё несколько дней. После того как он самовольно сбежал из дома Терезы, он позвонил Сэму и попросил приехать за ним, сказав, что решил не беспокоить кузину. Сэм был ещё в городе, поэтому быстро приехал по указанному Томасом адресу. -Ну ты даёшь, парень, - хмыкнул Сэм. – Выглядишь как покойник! -И чувствую себя так же, - фыркнул Томас. Ава была очень рада, увидев, что её жокей вернулся в поместье. Однако осталась недовольна его внутренним состоянием, о чём она не преминула сообщить: -Тебе нужно немедленно собраться, Томас. Через несколько дней скачки в Ньюмаркете. Ты знаешь, как важно быть в форме. -Я буду в форме, - устало сообщил юноша. Он чувствовал себя очень скверно. – Мне нужно просто немного времени. Ава недовольно нахмурилась. -У нас его нет. Меня не волнует, что у тебя случилось, через три дня скачки. И ты должен победить. Этого Томас как раз, казалось бы, и не мог сделать. Весь следующий день он тренировался вместе с лошадью под руководством Хорхе. Сейчас важно было не растерять форму. Вариантов, кроме как прийти и победить, у Томаса не было, поэтому он понимал обречённость ситуации. Всё или ничего. Поэтому он старался прислушиваться ко всем советам тренера, пытаясь заставить Сандэя работать лучше. И всё-таки Хорхе был недоволен им и Сэнди, который, чувствуя рассеянность Томаса, позволял себе слишком много. Он брыкался и отказывался бежать, всё время норовил изваляться в земле или, сбросив Томаса, ускакать в поле. После очередной подобной выходки Томасу даже пришлось прибегнуть к шпорам и хлысту. А затем, когда жеребец заартачился и, прижав уши, сорвался в карьер, юноша просто схватил его руками за гриву и шею, моля всех богов о том, чтобы Сандэй остановился. Так быстро он ещё никогда не скакал! Жеребец будто бы вспомнил, почему он так любит бегать, и пробежал, наверное, стандартную дистанцию для трёхлеток, не менее двух тысяч метров! И лишь успокоившись, выдохшись, плавно перешёл в галоп, затем в рысь, а потом и на шаг. Тогда Томас заметил, как далеко они ускакали от усадьбы. Благо, это всё ещё была территория Авы (как оказалось, они просто нарезали круги по огромному вересковому полю), и Томас, разглядев вдали едва виднеющуюся в спрятанной листве деревьев крышу, слез с уставшего взмыленного жеребца и повёл его к конюшне. -Ну и напугал же ты меня, Сэнди, - больше с гордостью, чем с упрёком проговорил Томас. – Знал бы я раньше, какую скорость ты умеешь развивать, я бы ни за что не покинул Америку, и ты сейчас ходил бы в красной почётной попоне, увешанный цветами, именуемый трижды венчанным. Жаль, что этого нам так и не удалось воплотить. И уже не удастся…. Возможно, мы попытаемся здесь, и кто знает, вдруг ещё поймаем синюю птицу за хвост, да? – Томас потрепал Сэнди по шее, и жеребец устало фыркнул. Когда они подошли к конюшне, во дворе уже были все: взволнованный Хорхе, напуганная Ава, серьёзный Сэм и даже настороженный Минхо, который, завидев Томаса, как будто побледнел и поспешил сообщить остальным о нашедшемся жокее. Суматоха вокруг тут же прекратилась, свободно выдохнули все. -Что случилось? – воскликнула Ава, подбегая к Томасу. Страх в её глазах был до того натуральным, что Томасу даже стало неловко. -Сандэй был слишком взвинчен сегодня. Я сам виноват, что заставлял его делать то, чего он не хотел. Но разозлившись, он развил такую скорость, что удивил даже меня! -Вот как, - женщина уставилась на жеребца, затем проговорила. – Хорхе вбежал в дом и напугал меня до полусмерти. Мы уже хотели было отправлять за вами Сэма и Минхо, благо, он приехал как раз вовремя. Томас равнодушно взглянул в сторону Минхо, который стоял возле Хорхе с виноватым видом. Тому почему-то было больно общаться с другом, и он не хотел видеть его сейчас. -Всё в порядке, - выжал улыбку Томас, возвращая своё внимание к Аве. – Всё хорошо. Думаю, мы готовы. -Я рада, что к тебе вернулся боевой настрой, - льстиво улыбнулась Ава. – Предлагаю выбраться сегодня куда-нибудь вечером, отдохнуть и посидеть в каком-нибудь заведении. Что скажешь? -Только мы с вами? – насторожился Томас. -Нет-нет, я буду с Сэмом, он мой кавалер, - женщина лукаво прищурилась. – Я имела в виду вас с Минхо. Томас свёл брови вместе, на мгновение задумавшись. -Я не могу, я…. Занят, - Минхо первым взял слово, встревая в разговор. Ава заинтересованно посмотрела на юношей. Томас пожал плечами. -Что ж, я не против пропустить по стаканчику в вашей компании. -Договорились, тогда занимайся своими делами, а позже Сэм сообщит тебе, когда мы выдвигаемся. С этими словами она направилась к дому. Сэм, как и положено верному псу, побрёл за ней. Хорхе, недовольно качая головой, подошёл к Томасу и погладил Сэнди по носу. Из всех людей, с которыми Сандэй познакомился за последнее время, больше всего он привязался к Хорхе, что неудивительно, ведь старый тренер просто притягивал к себе своим радушием и спокойствием духа. В нём чувствовалась старая закалка, а в купе с изворотливым умом, неизбитыми подходами к тренировкам и знаниями о лошадях, он вообще был незаменим в мире скачек! Все это понимали, а особенно остро чувствовали лошади, принимая Хорхе за равного. Так что Сэнди тут же толкнул дружески его в плечо, как бы извиняясь за своё поведение и выпрашивая кусок сахара (жеребец знал, что тренер всегда носит в кармане пару кусочков специально для него). -Ну-ну, умник! – строго произнёс Хорхе, слегка стукнув его по носу. Сэнди тут же виновато опустил голову и перестал просить, вместо этого обиженно уткнувшись носом в локоть Томаса. Хорхе обратился к жокею. – Ну и напугали же вы меня оба! А если бы ты сорвался? Он ведь так стремительно умчался, я уж думал, Господу душу отдам от страха за вас! -Я и сам был близок, поверьте, - усмехнулся Томас. -Если он будет и дальше выкидывать такие фокусы, ни к чему хорошему это не приведёт. Он может сорваться на любом старте, и тогда тебе победы не видать. Томас на секунду испугался. Такое поведение Сэнди не было регулярным, но в последнее время юноша заметил перемены и в жеребце, и это стало его настораживать. Он впервые столкнулся с таким, и не знал, как реагировать, а главное, как работать с таким Сэнди. -Что же тогда делать? – торопливо спросил он. Хорхе пожевал губу, поглаживая Сандэя по широкому лбу. -Я думаю, он чувствует твоё недоверие. Ты никогда раньше не был так настойчив и требователен к нему, как теперь. В прошлом ты верил, что он победит, а сейчас, когда ты увидел Литтл Дэнсера, ты будто испугался и перестал доверять Сэнди. Его это задевает. Темперамент у него, конечно, не сахарный, но и его понять можно. -Но вы и сами видели, как бежит Литтл Дэнсер! – возмутился Томас. – Его же ни одной лошади не догнать! А если мы расслабимся, то нам точно не выиграть…. -Ты не понимаешь, - покачал головой Хорхе. – Если ты перестанешь доверять лошади, она перестанет верить в себя, и никогда не придёт первой. Ты сам подумай: если в тебя перестанут верить, долго ли ты сможешь бороться в одиночку? Томас замолчал. Слова Хорхе больно отозвались в груди, как будто по свежей ране резанули острым ножом. -Вы правы, - тихо проговорил он. – Что же вы предлагаете? -Для начала постарайся успокоиться сам. Посмотри внутрь себя и приведи там всё в порядок. Ты сейчас в дисгармонии, это мешает тебе собраться и сосредоточиться. Дисгармонию и хаос чувствует в тебе и Сэнди, потому он и буйствует: он не чувствует целостности, и не понимает, как отзываться на твои команды. -Хорошо, я постараюсь, - кивнул юноша. Затем почесал успокоившегося Сэнди за ухом. – Вы не против, если я оставлю его вам? Я так устал после этой скачки, что еле ноги держат…. -Конечно-конечно! Мне, старику, всё равно больше делать нечего, кроме как пить бренди да в карты играть, хоть какая работа будет, а то непонятно, за что мне платят! - хмыкнул Хорхе. – А тебе действительно пора отдохнуть. Аж побледнел весь. Оно и понятно: не каждый день тебя ветром уносит! Хорхе засмеялся сам своей шутке, а Томас улыбнулся. Он искренне полюбил этого человека. Хорхе в любой ситуации оставался на его стороне, журил, но всегда трепетно относился к Сэнди и Томасу, болел за них и старался помочь им, чем мог. Всё-таки он прекрасно знал лошадей, и если бы не растрачивал свой талант, возможно, давно бы уже достиг больших высот в мире конного спорта. Передав Сандэя в руки Хорхе, Томас устало поплёлся в сторону дома. У него вообще ни на что не осталось сил. Бешеная скачка здорово отрезвила его, и только сейчас Томас подумал, что, может, и не стоит никуда выбираться сегодня, а лучше просто выспаться? В конце концов, завтра они переедут в конюшню при ипподроме, а послезавтра – скачки, первый этап английской Тройной Короны. С другой стороны, если Томас сейчас не отдохнёт, потом вообще некогда будет. Ава уже целое расписание составила на ближайшие две недели, в течение которых и будет проходить соревнование. Судьба сама толкала Томаса в неизвестность, и ему ничего не оставалось, кроме как слепо идти вперёд, надеясь на удачу и доверяя только себе. -Эй, Том, постой! – за ним следом увязался Минхо. Томас вздрогнул от голоса друга, и повернулся, надеясь, что его уставший вид даст Минхо понять, что он не готов к разговору. Но друг, казалось, был настолько взволнован, что, завладев вниманием Томаса, заговорил торопливо и сбивчиво. – Слушай, я хотел извиниться перед тобой. Я не знал, что мои отношения с Терезой так сильно заденут тебя. Если это так, прости, что не сказал раньше, просто это так быстро произошло, что я…. -Минхо, я не готов пока к этому разговору. Лучше будет, если мы оставим его на другой день, - хмуро перебил Томас. – Мне нужно готовиться к скачкам. Я просто слишком устал, понимаешь? Давай как-нибудь потом, ладно? Минхо виновато кивнул и понуро опустил голову. Томас почувствовал внутри какое-то злорадство при виде расстроенного друга, и представил, в какой депрессии, наверное, находится Тереза. После его сымпровизированного побега он, конечно же, сразу позвонил Анабель, извинившись перед ней за такое внезапное исчезновение, и сказал, что прекрасно отдохнёт у мисс Пейдж. В трубке был постоянно слышен голос взволнованной Терезы, а когда Анабель спросила, хочет ли он поговорить с кузиной, Томас холодно ответил, что слишком устал и перезвонит ей позже. Позже он не перезвонил, и вообще на кузину продолжал иррационально злиться до сих пор. С такими мыслями Томас вошёл в свою комнату и, захватив чистую одежду, направился в душ. Он надеялся, что прохладная вода снимет стресс и напряжение, но душ лишь расслабил его, и юноша, выйдя из ванной комнаты, повалился на кровать, чувствуя, как усталость завладевает им. Так он пролежал минут двадцать, медленно погружаясь в сон, как вдруг услышал противный звонок, пиликающий откуда-то сбоку. Пытаясь спросонья найти телефон, Томас понял, что этот звук исходил от ноутбука, а посмотрев в его сторону, действительно увидел всплывшее на экране изображение Бренды. Удивлению юноши не было предела, и он, забыв об усталости, схватил ноутбук, притягивая его к себе, вовремя успевая ответить на её видеозвонок. -Уф, наконец-то! – Бренда предстала перед ним в жёлтом сарафане. Загорелая, она очень хорошо смотрелась в такой яркой одежде. – Я разбудила тебя? – её голос звучал взволнованно. Томас поудобнее сел в кровати, протёр глаза, смахивая сон, покачал головой. -Не совсем, я задремал. -Ох, прости, я могу позвонить позже…. -Разве у вас не ночь на дворе? -Ну, я не люблю так рано ложиться, ты же знаешь, - она улыбнулась. Затем посерьёзнела. – Прости, я так давно не звонила. Совсем забросила тебя. -Ты не обязана была звонить, - холодно заметил Томас. Бренда вздрогнула как от удара. И Томас вновь почувствовал злое торжество внутри себя. Наверное, ему просто нравилось вгонять людей в краску. -Обязана! – горячо произнесла Бренда. – Я же твой друг. Тем более, я не поддержала тебя тогда…. Когда Американский Фараон победил. -О, так ты знаешь? – Томас слегка нахмурился. -Только глухой не знает, - хмыкнула грустно Бренда. – Вся Америка празднует. Прости, что не позвонила раньше. Как ты? -Более-менее, - пожал плечами Томас. – Новость, конечно, не из приятных. -Да уж, - кивнула подруга. – Теперь тебе некуда деваться, у тебя только один путь: выигрывать здесь. -Да, я знаю, но…. – Томас замялся, опустив глаза. Бренда это заметила. -Что случилось? – теперь её голос звучал настороженно. -Много чего, не хочу вешать на тебя свои проблемы. -Эй, мы же вроде как договаривались: в болезни и в здравии, в радости и в горе, - Бренда смущённо улыбнулась. Томас усмехнулся грустно. Ему стало приятно, что подруга пытается подбодрить его. – Тебе придётся выложить мне все свои тайны, я от тебя так просто не отстану. -На меня много всего навалилось. Даже не знаю, с чего начать…. Помнишь, я говорил тебе о противнике и его лошади? Теперь я лично знаю их. И это…. Это невероятнейшие бойцы, Бренда! -Это смущает тебя? -Нет. Вернее, не это, – Томас не хотел беспокоить Бренду своими рассказами о подозрениях, вертящихся вокруг Ньюта, поэтому коротко сказал. – Просто, как ты и говорила, любой спорт жесток. И выигрывает в нём тот, кто умеет вовремя расставить приоритеты. -Ого, да ты вырос, малыш! – Бренда удивлённо приподняла брови. – Но в таком случае, тебе ничего не остаётся, кроме как продолжать бороться за победу. Это единственное, что ты можешь. Назад пути нет. -Назад пути нет, - покорно повторил Томас. -Что Тереза? Минхо? -Они…. Эм, встречаются, - неохотно проговорил юноша. -Ого! – воскликнула Бренда. – Вот это новость! Как это получилось? -Без понятия, я…. Я не говорил с ними об этом, - смущённо пробормотал юноша. Бренда секунду молчала, вглядываясь в его лицо. -Ох, Томас…. – она грустно вздохнула. -Я не то что бы против, - покачал он головой. – Просто это так внезапно получилось. А на меня и без них столько проблем навалилось, что, когда я узнал, я был просто не готов принять эту новость. Сама подумай: Американский Фараон, Ньют, эти двое…. -Ньют? – переспросила Бренда. -Конкурент, мой соперник, - кратко пояснил Томас. И лишь спустя мгновение до него дошло, почему Бренда так подозрительно сощурилась. – Эй! А ты чего подумала, пошлячка?! -Предупреждать надо, - она засмеялась. – Вдруг, у тебя тут любовь? А я и не в курсе. -Лучше бы сама рассказала, с кем ты там обжималась, - хитро улыбнулся Томас. Трюк удался: он подловил Бренду, и девушка смутилась. -Всё-то тебе знать, - хмыкнула она. – Ладно, я скажу. Не потому что ты словил на слове, а потому что хотела тебе сама сообщить. Его зовут Гэлли, он начинающий боксёр. -С ума сойти! Где ты его подцепила? – воскликнул Томас. -Не поверишь, он дрался с моим знакомым, - она закатила глаза, но Томас видел, с каким наслаждением она делится своей историей. – Это случилось на пляжной вечеринке, они поцапались за что-то (никто из них уже и не вспомнит, за что), и я встряла между ними, наорав на Гэлли, чтобы он не лез, а то получит. Его это, видимо, здорово удивило. Ну а потом как-то быстро всё завертелось, и вот…. Как оказалось, у нас с ним много общего, поэтому мы легко сошлись. Не знаю, чем это всё кончится, но он мне нравится. Тебе бы он тоже понравился, - она мечтательно улыбнулась. – Вот вернёшься, я вас познакомлю! -Вот ещё, - фыркнул весело Томас. Он думал, что испытает горечь от того, что у Бренды кто-то есть, но на деле же был искренне счастлив за девушку. – Я рад за тебя, - улыбнулся он тепло. -Не думай, что, если я теперь нашла себе парня, ты перестал быть мне дорог. Ты по-прежнему близкий мне человек, и только с тобой я делюсь своими секретами и проблемами. Ты всегда будешь мне важен, Том! – она очень искренне это сказала, и Томас почувствовал, как один камень с его души всё же упал. -Это было слишком неожиданно, несите мне платок, - хмыкнул он смущённо. -Дурак, - девушка улыбнулась. – Так что же дальше? -Ничего. Как ты и сказала, пути назад нет. Придётся побеждать. -Правильно, боевой настрой. Когда следующие скачки? -Через два дня. -Ох, я буду болеть за вас. -Спасибо, Бренда. -Я чувствую, что ты сейчас заснёшь…. Или ты плачешь? – она прищурилась. -Когда я плакал! – улыбнулся Томас. – Но да, я немного устал. Тренировки, ещё и Сэнди капризничает. -С ним всё в порядке? -Вполне, просто не в настроении был сегодня, понёс меня в поле, думал, шею сломаю. -Господи, Том! – Бренда испуганно съёжилась. -Но всё же в порядке, правда, - Томас показательно покачал головой, чтобы Бренда увидела отсутствие каких-либо травм. -Чёрт, ненавижу волноваться за тебя! – она нахмурилась. – Скачки – жестокий спорт, будь осторожен. -Спасибо! Люблю тебя! – он тепло улыбнулся, понимая, что слова, которые он сказал, относились к Бренде не как к девушке, а как к человеку, который был действительно близким и дорогим. -И я тебя, отдыхай, - она послала ему воздушный поцелуй и отключилась. Томас отложил в сторону ноутбук и откинулся на подушки. День подходил к своему логическому завершению, а он до сих пор чувствовал небывалую усталость, будто его скалой придавило. Ему некогда было пребывать в депрессии, но те обстоятельства, складывающиеся помимо его воли, заставляли по-другому взглянуть на этот мир, и Томас не был готов к яркости своего открытия. Проще говоря, он был вовсе не готов столкнуться с реалиями жизни. Снова засыпая, он вдруг услышал стук в дверь. -«Да кому что от меня надо!», - недовольно подумал он. Раздражённо засопев, он неохотно привстал на локтях и хрипло сказал: -Войдите! Дверь открылась, являя взору Томаса Сэма. Тот улыбался, как и всегда, белоснежной улыбкой, но увидев, что парень спит, тихо произнёс: -Извини, я только сказать, что мы уезжаем в девять. Ты едешь? Подумав, Томас кивнул. -Хорошо, я разбужу тебя позже, идёт? Томас снова кивнул. Сэм показал большой палец и закрыл дверь. Томас устало повалился на подушки. Если ещё кто-нибудь потревожит его, он точно кого-нибудь убьёт.***
В клубе, в который приехали Томас, Сэм и Ава, было ярко от световых прожекторов, шумно от бьющей по ушам музыке, и, в целом, довольно скучно. Если бы не алкоголь, которым пичкал себя Томас, было бы вообще уныло. Клуб был небольшой, двухэтажный, выполненный в сумасшедше космическом стиле. Как сказала Ава, он пользовался у богатых людей популярностью. И действительно, Томас не заметил ни одного оборванца, выходца с улицы, который бы здесь веселился. Все окружающие были одеты достаточно просто, но очень дорого. На девушках легко можно было разглядеть горящие от переливающегося света бриллианты на шее, в ушах или руках. Парни были чуть скромнее, но и у них, если приглядеться, можно было заметить часы дорогой марки, какие-нибудь неброские аксессуары или телефоны последней модели, которыми те безалаберно размахивались в разные стороны, как будто бы желая выбросить. Лишь один Томас, как ему казалось, выделялся среди всех. Он был одет неброско, недорого, так, как он одевался всегда, если шёл куда-нибудь с Брендой и их компанией. Поэтому первое время среди этих баловней судьбы он чувствовал себя очень неуверенно. Ава заказала столик на втором этаже, и им предоставили ложу в сливово-ягодных тонах, выполненную в пафосном стиле типа барокко. Небольшой стеклянный стол на ажурных ножках, раскрашенных серебристой краской, стоял между чёрными кожаными диванами на белом мягком ковре. Освещение практически отсутствовало, но Томас уловил, что на стене висит серебристый светильник, отделанный под старину. Тяжёлые чёрные бархатные шторы служили им вместо двери: можно было спокойно сдвинуть их вместе, чтобы сделать обстановку более интимной. Томас заметил, что Ава вообще склонна к излишествам, однако её вкус никогда не граничил с аляповатостью и грубостью. Ей вообще по жизни, видимо, удивительно легко удавалось балансировать на границе с чем бы то ни было. Казалось, будто она всю жизнь шагает по тонкому канату с закрытыми глазами подобно опытному и уверенному в себе канатоходцу из какого-нибудь цирка дю Солей. Как оказалось, Ава предпочитает сидеть и наблюдать из ложи за тем, что происходит вокруг. Сэм тут же сорвался танцевать, и Томас не без удивления заметил, как мужчина хорошо и плавно движется в такт такой грохочущей музыке. Томас не то что бы не любил тусоваться в клубах, просто делать это в Америке вместе с друзьями было проще, чем с английской светской львицей, с которой ни на секунду нельзя было расслабиться. Он оглянулся на неё. Сегодня она превзошла саму себя! Волосы, уложенные набок в стиле тридцатых годов, украшала серебряная диадема с длинным белым пером и сапфиром, венчающим украшение. Макияж был вечерним: акцент был сделан на губах, накрашенных тёмно-вишнёвой помадой. На Аве было струящееся серебристо-белое платье, похожее на змеиную чешую. Бриллиантовый ошейник дополнял образ недоступной красавицы. Выглядела она сногсшибательно. Томас видел, как на женщину беспрерывно косились и оглядывались окружающие. Возможно, они знали её, но Ава всегда делала вид, что ни на кого не обращает внимания. Пару раз к ним всё же заглядывали какие-то незнакомые Томасу люди, восторгались её нарядом и говорили о каких-то вещах, особо не интересующих юношу. Иногда их навещал Сэм и, садясь рядом с Авой, говорил ей о чём-то на ухо, беспрестанно жестикулируя руками. Ава хмуро кивала, вслушиваясь в каждое слово, затем отвечала что-то, и Сэм снова уходил, подмигивая перед этим Томасу. Когда он ушёл в последний раз, Ава придвинулась ближе к жокею. -Почему ты не танцуешь? – громко спросила она его, пытаясь перебить музыку. От неё исходил какой-то древесный тяжёлый аромат, который будил в Томасе просто животные инстинкты. -Не хочу. Там слишком много народа, - ответил он ей, нагибаясь в ответ. -Очень зря. Сэм донёс до меня слухи, что здесь присутствует Ньют. Может быть, ты поговоришь с ним? Заодно узнаешь что-нибудь о планах сэра Дженсона. Нам недостаточно сведений для того, чтобы без опаски можно было шантажировать их. Томас похолодел. Почему ему просто не могут дать спокойно отдохнуть? Почему даже на отдыхе он должен что-либо делать? Это было несправедливо! Он только расслабился, нельзя же такое вываливать на пьяную голову! Только он хотел об этом сообщить Аве, как она хитро улыбнулась: -Ты сам прекрасно понимаешь, как это важно для достижения победы. Томас закатил глаза. Иногда он просто ненавидел эту женщину. Но выхода у него не было. Спорить с мисс Пейдж было бесполезно, особенно когда она считала, что была права. Поэтому он устало спросил: -Хорошо, где видел его Сэм? -В последний раз около бара. Томас попытался встать, но от количества алкоголя в организме у него закружилась голова. Ава придержала его за талию, направляя в сторону выхода. Томас извернулся в её руках и нагнулся снова. -Как же мне разговорить его? Он откажется говорить сейчас о скачках. Он стопроцентно пьян, как и я. -Придумай что-нибудь, - улыбнулась Ава, затем погладила его по щеке. Руки у неё были ледяные. – Я уверена, такому симпатичному юноше, как ты, будет очень трудно отказать в откровенном разговоре. Томас вспыхнул от двусмысленности фразы, фыркнул и недовольно вышел из ложи. Его тут же чуть не снесли резвящиеся девушки, которые с интересом взглянули на него. Томас проигнорировал их внимание. Перед ним стояла важная задача, и непонятно было, как он мог выполнить её. -«Меня сейчас стошнит!», - страданию его не была предела. Спускаться вниз, в это море извивающихся тел не хотелось, это было сродни пытки. Но деваться Томасу было некуда, он уже смирился с тем, что, чем меньше он спорит и сопротивляется, тем больше у него шансов выжить в этом чёртовом мире. Алкоголь притуплял силу страха, поэтому Томас сейчас не чувствовал трепета перед Ньютом и его таинственным и неизвестным прошлым. Всё происходило будто во сне, поэтому Томас просто поддался своему шестому чувству и спустился вниз, надеясь, что Ньют до сих пор стоит у бара. Пробираться к бару было ещё сложнее, чем скакать на лошади без седла, коль на то уж пошло, но юноша упорно продолжал двигаться в сторону барной стойки, отстраняя жмущиеся к нему девичьи и мужские тела. Наконец, подойдя к бару, увидев, что Ньютом здесь и не пахнет, Томас попросил у бармена воду с лимоном. Сейчас важно было прийти в себя, чтобы мыслить трезво и понимать, что говорить. Вглядываясь в толпу, Томас поймал себя на мысли, что действительно маниакально ищет светловолосого юношу. -Ваша вода с лимоном, - отвлёк его голос бармена. Томас лениво потянулся за стаканом, параллельно пытаясь додумать, как бы отыскать в этой толпе одного человека. Выпив залпом, Томас почувствовал, что постепенно голова проясняется. Посидев ещё немного, Томас без надежды найти соперника отправился в обратный путь. По иронии судьбы, Ньют сам нашёл его. Это произошло в тот момент, когда Томас, совершенно отчаявшийся, стал подниматься наверх, к Аве, чтобы прямо сказать ей, что её затея с треском провалилась. Ньют как раз спускался вниз, когда, столкнувшись нос к носу с Томасом, воскликнул изумлённо: -И ты здесь! Привет! Томас ошалело уставился на него. Стоя над ним, Ньют действительно казался очень высоким. Он был в обычной белой футболке и узких джинсах. На голове его была совершенно несуразно повязана красно-белая бандана. Он был навеселе, но не до такой степени, как Томас, поэтому лучше просчитывал ситуацию. -Привет, - Томас понял, что слишком долго пялится на парня, поэтому встряхнул головой и поздоровался. – Не думал, что встречу тебя. Ты один? Ньют спешно оглянулся куда-то назад, но потом снова посмотрел на Томаса и утвердительно кивнул, прокричав сквозь вновь зазвучавшую композицию: -Один. А ты? Томас сглотнул и повёл плечами, подтягиваясь к тому ближе: -Тоже. Надеялся отдохнуть, но здесь слишком…. -Шумно, да? – хмыкнул Ньют, опускаясь ниже и становясь на одном уровне с Томасом. -Именно. -Может, пойдём прогуляемся? Я знаю тут пару классных мест, - Ньют сверкнул задорной улыбкой. -Почему бы и нет, - кивнул Томас. Он напоследок взглянул наверх и увидел Сэма и Аву вместе. Они смотрели прямо на Томаса, и это вызвало у него нехорошее чувство, будто они анализировали каждый его шаг. Ава молча кивнула ему, как бы одобряя ситуацию, в которой оказался Томас. Он неприязненно поморщился и поспешно отвернулся от неё, чтобы скрыть от Ньюта, что он здесь не один. Но тот, скорее всего, и так это понимал. Томасу вообще казалось странным, что Ньют так легко играет роль эдакого глупого деревенского паренька. Под золотистыми кудрями скрывался поистине редкий хитрый и расчётливый ум. Вырвавшись на свободу, Томас почувствовал, как его тут же продувает свободный западный ветер. Ньют тут же потянулся в карман джинсов, вытаскивая помятую пачку сигарет. -Куришь? – он протянул пачку Томасу, предлагая тому взять сигарету. -Это же вредно, - нахмурился тот. Ньют пожал плечами. -Жить вообще вредно. Только вот никто нас не останавливает, да? -Ты преувеличиваешь, - фыркнул Томас. -Разве? – Ньют театрально поднял брови вверх. Томас оставил его вопрос без ответа. Некоторое время парни шли в тишине, прислушиваясь к громкой музыке, разносившейся со всех сторон из разных пабов, баров, клубов с одной целью – привлечь клиентов. Ньют самозабвенно курил, Томас продолжал смотреть на него, пытаясь проанализировать его действия. Они миновали одну улицу, потом другую, наконец, вышли к набережной. Несмотря на поздний час, по улицам всё ещё бродили редкие парочки или шумные компании подростков. На двух юношей, бредущих в молчании, никто не обращал внимания. -Так… - начал было Томас, но в горле что-то запершило, поэтому, откашлявшись, он продолжил увереннее. – Любишь веселиться? Ньют посмотрел на него так, будто Томас задал самый идиотский вопрос на свете. Под его взглядом Томас действительно смутился. Но он действительно больше не знал, о чём говорить с Ньютом. -Мне вообще-то больше нравится быть наедине с собой, - помолчав, всё же ответил Ньют. – Тогда я чувствую себя по-настоящему свободным. Понимаешь меня? – спросил он серьёзно, глядя на Томаса как-то тревожно. Тот, посмотрев в ответ, молча кивнул. -Но иногда я забываюсь, начинаю жалеть себя, и меня начинает тошнить от своего эгоизма, - усмехнулся Ньют. – Поэтому я иду развлекаться. Так что я веселюсь только тогда, когда чувствую, что начинаю поедать сам себя. Своего рода – это способ избавиться от всяких плохих мыслей. -Плохих? – переспросил Томас. -Я имею в виду, когда…. – Ньют замолчал, уставившись вдаль, на реку. – Когда ты чувствуешь, что утопаешь в одиночестве и депрессии, и всё ещё пытаешься как-то спастись, барахтаясь на поверхности. -И часто с тобой такое бывает? – Томас встал рядом, пытаясь разглядеть в темноте серьёзный и упрямый взгляд Ньюта. Ньют внезапно посмотрел в упор на Томаса. Взгляд его не выражал ничего хорошего. -Постоянно, - твёрдо ответил он. -Но тогда тебе нужно поговорить об этом с кем-то, - очень серьёзно произнёс Томас. – Нельзя носить такое в себе. Если у тебя что-то случилось, нужно кому-то рассказать о своих проблемах, иначе они поглотят тебя. Ньют грустно улыбнулся. -О таком не говорят с кем попало, - печально сказал он. -Разве у тебя нет близких друзей или родных? – спросил Томас. -Есть, - Ньют грустно вздохнул и вытащил из-под футболки какой-то овальный медальончик. Открыв его, он протянул вещицу Томасу. Тот с интересом уставился на фотографию молодой светловолосой девушки. Она озорно улыбалась, щуря глаза. -Красивая…. – улыбнулся Томас. – Твоя девушка? -Сестра, - поправил Ньют, забирая медальон и бережно поглаживая фотографию. – Соня. Единственный близкий мне человек. -Но ты не делишься с ней своими проблемами, да? – понимающе кивнул Томас. Ньют молча кивнул. Они прошли вместе ещё какое-то время. Внезапно телефон Ньюта разразился громкой музыкой, вызволяя их из молчаливого ночного мира. Томас вздрогнул от неожиданности, а Ньют зло уставился в экран телефона, отключая его, и опасливо осматриваясь по сторонам. Такая настороженность позабавила Томаса, и он хотел было подколоть Ньюта, но тот без лишних разговоров схватил его за руку, и потащил в какой-то переулок. -Что ты… - начал было Томас, но Ньют, спрятавшись вместе с ним в тени, так, что с внешней стороны улицы их не было видно, сбивчиво заговорил: -Послушай, Томми, ты, вроде как, хороший человек, но я прошу тебя, не лезь в эту игру! Томас похолодел. Так, значит, Ньют был в курсе всего происходящего не хуже его самого?! -О чём ты…. – выдавил Томас, но Ньют досадливо замахал руками. -Прекрати. Не надо играть сейчас. Я абсолютно серьёзен. Просто не лезь ко мне больше, ладно? Ты даже не представляешь, насколько это всё опасно. -Я действительно не понимаю, - резко остановил его Томас. Ньют снова посмотрел на него так, будто до сих пор гадал, прикалывается ли Томас, или действительно такой дурак, что не понимает. -Ладно, - наконец, вздохнул устало Ньют. – Я скажу ещё раз. Попонятнее. Если хочешь остаться живым, если хочешь, чтобы с Сэнди ничего не случилось, не лезь ко мне. И лучше будет, если ты мне проиграешь. На всех этапах соревнований. Поверь мне. Томас секунду молчал, затем рассмеялся, откидывая в стороны руки Ньюта, пытавшегося удержать его. -Что тут, чёрт подери, смешного? – недовольно проворчал Ньют. Отсмеявшись, Томас выпрямился. -Ты хоть представляешь, как глупо это звучало? – осведомился он. – Неужели ты думаешь, что какая-то игра остановит меня в трёх шагах от победы? Ньют, из нас двоих сейчас играешь только ты. -Ты действительно не понимаешь, - теперь голос Ньюта звучал зло. Томасу даже не пришлось гадать, что так его разозлило. Он сам был зол не меньше. На Аву, на сэра Дженсона, на те обстоятельства, в которых оказался. Ньют продолжал. – Ты вынуждаешь меня вести себя нечестно. -Разве до этого ты был честен? – нахмурился Томас. – Разве не ты недавно подговаривал зачем-то стюарда? Разве не о тебе постоянно судачат в разных уголках страны? Разве не ты – «тёмная лошадка»? Ньют замер. В его глазах светилось что-то такое, чего Томас уловить никак не мог. С одной стороны, он понимал, что вынуждает Ньюта быть предельно честным с ним. С другой, он также понимал, чем это чревато. И всё же он решил рискнуть и посмотреть, чем закончится их разговор. Некоторое время Ньют просто молчал, глядя в глаза Томаса. Казалось, время остановилось, и весь мир ждал, как же поступит светловолосый жокей. Томас боялся дышать. Он понимал, что гораздо легче было бы согласиться с Ньютом (потому что он, чёрт возьми, был абсолютно прав), но у Томаса просто не было другого выбора. Наконец, Ньют проговорил очень тихо: -Я знаю, что нас специально сталкивают лбами, чтобы обострить ситуацию, поверь, такое уже случалось раньше. Но я не хочу, чтобы ты лез в эти игры, которые они устраивают для себя от скуки и ничегонеделания. -Пожалуйста, говори прямо, - попросил Томас. -Я и так предельно прямо изъясняюсь, - сверкнул глазами Ньют. – Я понимаю, что ты приехал сюда для одной цели: победить. Я знаю, что ты участвуешь в скачках под вымышленным именем, знаю также, что ты живёшь в Америке, и что ты потерпел там неудачу, а мисс Пейдж выбрала тебя для участия в английских скачках, - от его слов Томасу сделалось страшно. Он наверняка побледнел и растерял весь свой боевой запал. Ньют, почувствовав, что выбрал правильные слова, продолжил. – Но то, каким образом она тебя использует, опасно. Эта женщина очень азартна, как и большинство богатых людей, но и она недостаточно умна, думая, что её «шалости» сойдут ей с рук. Не сойдут, Томми, - Ньют уверенно покачал головой. – Если дальше ты будешь бороться со мной за право победителя, тебя ждут большие неприятности. Я говорю сейчас это не как твой соперник, но как человек, которому не всё равно. -И почему же тебе не всё равно? – нахмурился Томас. -Потому что ты отличаешься от них, - произнёс Ньют. – Потому что ты такой же, как и я. Ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы ты и твоя лошадь пострадали. -И что это всё значит? Но Ньют вдруг снова посмотрел на свой телефон и недовольно цокнул языком. -Прости, я должен уйти. Лучше будет, если о нашем разговоре никто не узнает. Ты ведь умеешь молчать, Томми? -Подожди, - Томас схватил его за локоть, не позволяя уйти. Секунду он стоял, обдумывая слова Ньюта, затем спросил терпеливо ожидающего вопроса юношу. – Ты ведь понимаешь, что у меня нет иного выбора, кроме как продолжать бороться с тобой? Ньют, прикрыв глаза, молча кивнул. -Я, может, и не знаю, что ждёт меня, если я выиграю, но я понимаю, по каким правилам играют здешние богачи. Проблема в том, что я не могу отступить, точно так же, как и ты не можешь сделать этого. -Что ж, - Ньют тяжело вздохнул. – Значит, мне придётся приложить все силы, чтобы победить. -Как и мне, - многозначительно произнёс Томас. – Я не могу проиграть. Поэтому я должен буду выиграть. Они минуту помолчали, каждый думая над сказанным. Затем Томас осторожно спросил: -Мы можем ещё раз встретиться и снова поговорить? -После скачек, - подумав, ответил Ньют. – Я сам найду тебя. Сделав пару шагов в сторону, он вдруг остановился и снова повернулся к Томасу, сказав: -И всё же не лезь на рожон. Если ты выиграешь, будет только хуже. Помни, я предупреждал. Ну, увидимся! И Ньют тут же вышел на свет, уходя в ту сторону, откуда они пришли. Томас постоял на месте ещё какое-то время, затем тяжело вздохнул. Разговор с Ньютом не облегчил ему жизнь. Наоборот, казалось, что всё запуталось ещё больше. Получалось, все знали о планах Авы. Значило ли это, что у них не оставалось никакого шанса на победу? Значило ли это, что Томасу действительно могла угрожать опасность? Томас также понимал, что не может проигрывать. Ему некуда было деваться. Он не знал, что хуже: идти войной на сэра Дженсона, или бегать всю жизнь от Авы, которая (он был уверен) достанет его везде? К тому же ещё и Ньют так открылся ему…. Томасу предстояло узнать, были ли слова, сказанные соперником, правдой, или он только притворялся. Он боялся довериться Ньюту, потому что чувствовал, что все здесь играют в какой-то маскарад. Не светское общество, а прямо балаган какой-то. -«Нет, с Ньютом я должен увидеться. Он должен рассказать мне, что затевает сэр Дженсон. И я должен узнать, убил ли он человека!», - подумал Томас, шагая по улице в одиночестве. Предстояло ещё выдумать правдоподобную историю для Авы. Он не мог верить ей полностью, поскольку понимал, что она играет только для себя, и Томас нужен ей для того, чтобы бить по слабым местам противника. Но Томас не хотел так играть. -Мухлевать надо честно, - пробормотал вслух Томас, вспомнив слова Минхо. Действительно. Пора было начинать играть по-своему, вести свою игру против Авы и сэра Дженсона. Возможно, если ему удастся подбить колья к Ньюту, тот согласится с Томасом, и тогда они смогут договориться о чём-то. Может быть, Томас не будет одинок в своём решении взять реванш у светского общества. Но пока рано было говорить об этом. Нужно было выиграть скачки в Ньюмаркете, и уже только после победы отталкиваться от чего-то. Нужно было время, которого так катастрофически не хватало. Томасу сделалось страшно. Он чувствовал себя настолько одиноко в этой космически чёрной ночи, что, казалось, ни просвета, ни каких-либо светлых идей быть просто не могло. -Так не бывает, - прошептал он про себя. – Я не должен падать духом. У меня нет иного пути, если я не выиграю здесь, я проиграю всюду. Но я должен делать всё честно, только так я завоюю Англию, а затем и весь мир. Решив так, Томас мрачно уставился вдаль. Да, просвета не было, и этот путь ему предстояло преодолеть в одиночку, но это открытие вдруг перестало пугать Томаса, потому что только через тернии можно было прорваться к звёздам. Даже в самую тёмную ночь он знал, что единственным светом, освещающим его путь, будет яростный огонь сопротивления внутри него самого. Наверное, именно это знание всегда толкало бунтарей на восстание против несправедливости. И этот шаг в бездну неизвестности вдруг стал самым сильным и смелым его поступком в жизни. Томас сдвинулся с мёртвой точки.***
Перед скачками было, как всегда, волнительно и шумно. Томас места себе не находил. Он постоянно торчал около Сэнди, и отлучался лишь на некоторое время, чтобы уладить какие-нибудь формальные вопросы. Его пришли поддержать все: Ава, Сэм, Хорхе и Минхо, и даже родители Терезы (сама она не смогла присутствовать на скачках, ей нужно было ехать на соревнования в Йоркшир). Девушка накануне позвонила Томасу, несмотря на то, что сам он боялся говорить с ней первым. Тереза говорила чувственно и пылко, так что Томас пообещал ей увидеться после скачек и обговорить произошедшее. Прощаясь, ему показалось, будто Тереза вздохнула с облегчением. С Минхо дела обстояли непросто. Томас не мог вести себя с ним как раньше, но и продолжать дуться, словно он был маленьким ребёнком, тоже было глупо. Поэтому Томас старался общаться с Минхо нечасто, стараясь прощупать почву и не упустить время, за которое он бы понял, как говорить с другом. Ава была пока что довольна всем. Томасу пришлось сказать ей почти что правду о том разговоре с Ньютом (однако он умолчал о том, что они договорились с ним встретиться после соревнования). Она знала, что Ньют предупредил Томаса не лезть в эту игру (конечно же, она это предвидела) и держаться как можно дальше от него. Поэтому ничто её не смутило, но Томасу всё тяжелее становилось держать эти тайны в себе. Он был не готов к такому количеству информации, выпавшей на его долю. Вот почему он нервничал. Он не знал, как поступить со всем этим. -Так, успокойся, главное сейчас – скачки! – тяжело произнёс Томас, потирая руки в перчатках. Сегодня они не должны оставаться в хвосте. Сандэй должен был показать себя во всей красе. Он должен был выиграть, и Томас лихорадочно шептал жеребцу эти слова о победе, чтобы тот понял, чего от него требует хозяин. На участие в скачках было заявлено семь лошадей. Это были самые знаменитые жеребцы и кобылы Великобритании. Томас знал нескольких из них, поэтому с осторожностью смотрел на вороного жеребца по имени Хэви Металл, чувствуя, что тот может составить мощную конкуренцию. Глядя на его жокея, Бена Остина, Томас понял, что тот так же изучает фаворитов, и не собирается уступать никому из них. -«Ну-ну, - подумал про себя Томас. – Попробуй догнать нас на дорожке!». Фаворитами скачек были Ньют и Томас. Эта новость воспринялась обществом неоднозначно. Конечно же, большинство болело за Литтл Дэнсера. Англичане по-своему называли его английским Секретариатом. Но были и те, кому пришёлся по душе Сандэй. Некоторые выказывали уверенность в том, что именно он станет призёром Ньюмаркета. Объяснялось это тем, что, во-первых, Сандэй был совершенно новой лошадью, которая неожиданно и ловко проскочила мимо прессы (ну да, как же!), а во-вторых, непобедимый Литтл Дэнсер стал нагонять на людей тоску, обществу действительно не хватало драйва и адреналина. Видимо, некуда было девать свои деньги, раз так не терпелось посмотреть на битву самых быстрых лошадей Англии (и Америки). Перед взвешиванием, проходя мимо Томаса, Ньют негромко произнёс: -Я ещё раз предупреждаю, будь осторожнее. -Что, уже можно проверять сено и овёс, а может, и воду на наличие яда? – остро бросил Томас. Все они были на взводе. Ньют сверкнул глазами и обиженно поджал губы, на что Томас устало бросил: -У меня нет выбора. Я не могу отступить. По иронии судьбы на жеребьёвке Ньюту достался первый номер, а вот Томасу третий. Но он, несмотря на суеверие, всё же понадеялся, что именно он сегодня придёт первым. Поэтому, когда лошадей завели в боксы, Томас нагнулся к уху нервничающего Сандэя и прошептал: -Сегодня можешь лететь. Мы должны победить. Не сдерживайся. Короткие, но звучные команды, казалось, привели Сэнди в порядок. Он вдруг внезапно расслабился, и Томас почувствовал это своим телом, потому что перестал напрягать икры, удерживая, таким образом, лошадь. Они оба замерли, прислушиваясь к шуму на трибунах, к громкому разговору загонщиков и прочих отвлекающих звуков. Томас вспомнил, как в детстве, когда была ещё жива мама, родители учили его в минуты стресса прислушиваться к звучанию ветра. Тогда он не понимал, что это значит, но сейчас вдруг внезапно услышал совершенно незатейливую мелодию, которая как будто неслась издали. Он стал вслушиваться в неё, и потому пропустил речь директора ипподрома и гимн страны. Как только последние ноты были сыграны, наступила тишина, прорвавшая собой весь ипподром. Все замолкли, лишь только некоторые лошади продолжали нервно храпеть и дёргать головами. Томас тяжело вздохнул, поправляя очки и усаживаясь в седле поудобнее, сразу же принимая строевую посадку. Сандэй не переставая водил ушами, вслушиваясь в любой шорох. Казалось, он тоже уловил эту неслышимую мелодию, что и Томас, поэтому перестал нервничать и лишь переступил с одного копыта на другое, перенося вес тяжести. Наконец, дали сигнал, боксы открылись, и лошади рванули вперёд. Сандэй, как Томас и предполагал, выбился в первую тройку одновременно с Литтл Дэнсером. Рядом с ними бежала серая в яблоках кобыла. Она была невысокого роста, но ноги и грудь у неё были что надо! Томас не думал, что она сможет бежать быстро долго, поэтому даже позволил ей опередить себя, зная, что на бровке сможет легко перегнать её. Так оно и случилось. Ньют не гнал Литтл Дэнсера, но Томас, уже выучив каждый шаг противника, знал, что, стоит им пройти ещё полкруга, как Ньют ускорит жеребца, и тот побежит быстрее. Правда, и у Томаса было припасено несколько фокусов, и он знал, что Сандэй охотно согласится их исполнить. Неожиданностью стал Хэви Металл, поравнявшийся с Сэнди в плечах. Томас замешкался, поэтому упустил тот момент, когда Ньют подхлестнул Литтл Дэнсера, и рыжий жеребец рванул вперёд. Таким образом, Томас чуть не упустил и Хэви Металла, который пытался обогнать его. Хорошо, что Сэнди не растерялся и не замедлил бег, а продолжал гнаться за Литтл Дэнсером, чья шерсть на внезапно выглянувшем солнце просто горела огнём. Томас очень некстати вспомнил огненную лошадь из своего сна, и это воспоминание напомнило ему, что он должен обогнать рыжего жеребца в реальности. Надоедливый Хэви Металл всё никак не отставал, и Томасу пришлось раньше задуманного дать Сэнди хлыста. Тот, словно птица, чуть не взлетел, прибавив темп. Как юноша и думал, вороной жеребец слегка отстал, но всё ещё дышал Сэнди в спину. -Ну же! – крикнул Томас, пригибаясь к шее, чтобы комья земли, отлетающие от копыт Литтл Дэнсера, не попали ему в лицо. – Ну же, Сэнди, нагоняй их! И Сандэй, будто понимая, что говорит Томас, действительно побежал быстрее, с каждым скачком приближаясь к Литтл Дэнсеру всё ближе. Он не собирался останавливаться или замедляться, ему тоже хотелось выиграть. Собственно, только эта мысль и звенела набатом в голове у гнедого жеребца, который, не обращая внимания на бегущего позади Хэви Металла, ставил себе целью догнать Литтл Дэнсера и перегнать его. Сандэй огромными рывками настиг рыжего жеребца, и Томас почувствовал, как перестал глотать пыль. Они снова поравнялись. Ньют, увидев их, громко выругался и, что есть силы, ударил хлыстом жеребца по шее, причиняя тому, наверное, нестерпимую боль. Литтл Дэнсер взвился, впервые на глазах у Томаса проявляя хоть какие-то эмоции. Сейчас это были обида и непонимание. Жеребец, чуть согнувшись, рванул вперёд, увеличивая темп, снова уходя от Сандэя. Но тот не хотел сдаваться, и даже если бы Томас передумал выигрывать, он не смог бы остановиться, так заиграл в его крови адреналин. Сэнди снова рванул, настигая Литтл Дэнсера и отрезая ему любые пути к победе. Несмотря на то, что дышал он быстрее и тяжелее рыжего жеребца, Сэнди ещё не исчерпал своих сил, поэтому Томас, усмехаясь в гриву, слегка поддал хлыстом по крупу, и Сандэй совершил невозможное: впервые обошёл Литтл Дэнсера, перешёл его и вырвал победу, опередив фаворита на полкорпуса. Ипподром взорвался таким яростным и громким гулом, что Томас сначала испугался, думая, что всем снова пришлась не по нраву его победа. Но потом он прислушался и понял, что англичане не хулят его, а приветствуют и кричат от радости, что есть мочи. Сандэй, довольный собой, пробежал ещё немного рысью, явно демонстрируя свои длинные крепкие ноги зрителям, затем перешёл на шаг и устало склонил голову чуть ли не к самой земле, признавая, с каким трудом далась ему эта победа. Томас был в таком шоке от того, что они победили, что чуть не скатился со спины Сэнди от неожиданности. Он ошалело смотрел, как к нему подбегает его команда, облепляют со всех сторон, как мухи, жмут ему руки и наперебой кричат его имя. Он, кажется, даже не слез, его подняли и опустили на землю, продолжая обнимать и поздравлять. На Сандэя тут же накинули венок из цветов, а Томасу вручили золотой кубок. Рядом внезапно оказались Ава и Хорхе. Тренер чуть не заплакал, кидаясь на шею не Томасу, а Сандэю. Гнедой жеребец довольно ткнулся носом в руку Хорхе, а тот, в свою очередь, вырвал повод из рук какого-то конюха и сам повёл его, демонстрируя победителя зрителям и прессе. Ава же, выглядевшая в своём голубовато-дымчатом стройном платье и белой шляпке с голубыми лентами просто изумительно, радостно воскликнула: -Вот и всё, Томас. Теперь ты фаворит, единственный, кто поборол самого Литтл Дэнсера! Ты победил в первом этапе! Томас посмотрел на неё с смесью удивления, шока и радости, и, подталкиваемый ею, пошёл следом за Сэнди и Хорхе, которые уже вовсю позировали перед фотографами. Когда же они встали рядом с гнедым жеребцом, вытянувшим шею и с интересом наблюдавшим за людьми, бегающими перед ним, Ава наклонилась к Томасу и проговорила: -Теперь начинается самое трудное. Давить на тебя будет не только сэр Дженсон, но и пресса. Ты ни в коем случае не должен сломаться. Томасу ничего не оставалось делать, кроме как молча кивнуть. Что он мог ещё ей сказать! И так понятно, что, раз уж он победил, с него теперь не слезут до самого Сент-Леджера. Впрочем, расслабляться действительно не следовало. После церемонии награждения, где Ньюту досталось второе место, а хозяину Хэви Металла – третье, к Томасу, оставшемуся одному на минуту, подошёл мужчина в белом костюме с чёрной длинной тростью. Томас с первого взгляда почувствовал к нему настолько сильную антипатию, что это его даже смутило. Это, конечно же, был сэр Дженсон. Важный мужчина сорока восьми – пятидесяти лет, он сохранил плечи, бёдра и талию сорокалетнего. Костюм сидел на нём, будто вторая кожа, и когда он случайно и словно бы невзначай жестикулировал, то показывал ухоженные руки с великолепным маникюром. У него были аккуратно подстриженные седеющие тёмные (у собак такой окрас шерсти называется «перец с солью») волосы, прямые брови, узкий нос, маленький жёсткий рот, острый свежевыбритый подбородок и очень высокие нижние веки, чуть не до половины закрывавшие глаза, отчего взгляд казался замкнутым и скрытным. Лицо-маска, тщательно скрывавшее в глубине что-то порочное. Воображение подсказало Томасу, что ему знакомы многие пороки. Но внешне сэр Дженсон был обаятелен, даже слишком. Вот почему, наверное, многое сходило ему с рук: он умел пользоваться своей внешностью, а в купе с манерами и обаянием, сэр Дженсон с лёгкостью проделывал различные манипуляции. -Томас! – обманчиво мягким голосом произнёс мужчина, раскидывая руки в стороны. Позади него стоял мрачный Ньют, который очень пристально наблюдал за ними. – Поздравляю с победой! Ах да, нас ещё не представили друг другу. Меня зовут сэр Дженсон Янсон. -Томас Марлоу, - юноша неохотно протянул руку, но сэр Дженсон, продолжая улыбаться, не пожал её. Томас почувствовал себя глупо. -У тебя прекрасная лошадь, - продолжил тем временем сэр Дженсон. – Потрясающе развивает скорость. Скажи, ты чем-то его кормишь или даёшь ему что-нибудь? Какие-нибудь витамины, нет? Нет, правда, я-то думал, что я обладаю самой быстрой лошадью в Англии, а оказалось, у кого-то есть ещё более быстрый конь. Откуда только такие берутся! – он театрально всплеснул руками. Томас подозрительно сощурился. Если сэр Дженсон и планировал вывести его на чистую воду, то сильно просчитался. Томас не собирался уподобляться ему в его манере паясничать. К счастью, его вовремя спасла Ава, появившаяся внезапно. Она улыбалась, но Томас уловил в её улыбке что-то странное, будто она пересилила себя, чтобы подойти к ним. -Сэр Дженсон, поздравляете Томаса? Я же говорила, не стоит недооценивать его, - и она нахально оскалилась. Мужчина с интересом склонил голову набок, затем елейным голосом произнёс: -Беру свои слова назад, это было удивительно. -Но я уверена, что Ньют ему просто поддался. Все знают, что перегнать Литтл Дэнсера невозможно. -И всё же это произошло. Его перегнала неизвестная лошадь. -На что вы намекаете? – Ава нацепила на себя маску удивления. – Сэнди вот уже несколько соревнований доказывает обратное. Люди получили с сегодняшнего забега хорошую выручку, поставив на него. Что же касается вас, уверена, у вас столько богатств, что один-единственный проигрыш никак не скажется на толщине вашего кошелька. Сэр Дженсон (Томас готов был поклясться) чуть не переломил свою трость, однако улыбаться он перестал. Приблизившись близко к Аве, он, не отводя от неё взгляда, проговорил таким тоном, будто разговаривал с ребёнком: -Я думаю, мисс Пейдж, толщина моего кошелька, как вы выразились, вас не касается. А что до Сандэя, мы ещё увидим, как он пробежит в Эпсоме. И добежит ли до Сент-Леджера…. Всего доброго! – и сэр Дженсон резко развернулся, направляясь к Ньюту. Томас дёрнулся вперёд от такого заявления, но уверенная рука Авы, сковавшая его плечо, не позволила ему сделать выпад. Она продолжала улыбаться, провожая взглядом удаляющегося мужчину. -Вы слышали? – выдавил Томас. – Слышали, что он говорил? Он угрожал! -Угроза – единственное, что у него есть, Томас, только и всего, - терпеливо проговорила Ава. – Мы подберёмся к нему ещё ближе. Сэнди ничего не будет угрожать, я прослежу за этим. Не переживай раньше времени. А сейчас иди и поговори со своими родственниками. Я думаю, они хотят поздравить тебя. Мы подождём тебя у конюшни. Томас поднял голову и увидел смущённых и радостно смеющихся родителей Терезы в компании Минхо. Юноша тоже был доволен и улыбался ярко и открыто, что заставило Томаса улыбнуться в ответ. Он поспешил им навстречу, однако, поднимаясь на трибуну по лестнице, Томас случайно посмотрел вниз, где стояли Ньют и сэр Дженсон. Последний что-то пылко и яростно втирал жокею, гневно размахивая руками, затем он махнул рукой, как будто желая ударить Ньюта, и Томас замер, чувствуя, как сердце сжимается от испуга, видя, как Ньют болезненно съёживается и хмурится. Сэр Дженсон так и не ударил жокея, но весь вид юноши говорил о том, что все его страдания ждут впереди. -«С этим надо что-то делать!», - решительно подумал Томас, поднимаясь к Минхо, Эдгару и Анабель. Внезапная мысль сковала его на секунду, и Томас даже удивился тому, как всё просто получается. Прежде чем родные ему люди успели его поздравить, Томас деловито обратился к Эдгару: -Мне нужна ваша консультация. Я хочу знать всё о том периоде, когда вы работали на сэра Дженсона. Не обращая внимания на удивлённое выражение лица Эдгара, и на не менее взволнованные лица Анабель и Минхо, Томас снова посмотрел вниз, но никого не увидел. Что ж, жребий был брошен. Верное это было решение или нет, Томасу пришлось вступить на тропу войны.