Фавориты

«Поражение после упорного боя — факт не меньшего революционного значения, чем легко выигранная победа» (Фридрих Энгельс)

Пока Томас приходил в себя и получал редкие поздравления от других жокеев, тренеров и судей, женщина в судейской будке исчезла. Не то что бы Томас следил за ней, просто ему показалось странным, что она вообще там присутствовала, будто она одна решала его судьбу. Когда все отошли в сторону, Томас похлопал по шее отдохнувшего Сэнди, который тут же обернулся к нему, ища внимания. Потрясающий конь! Он один приложил сегодня все усилия, чтобы победить. И пусть первые скачки оказались не такими пышными, как могло быть, Томас всё равно был рад, что победил, хоть его победа и была нежелательной. В конце концов, он всё равно придёт к своей славе. Блуждая вокруг задумчивым взглядом, Томас внезапно увидел в двухстах метрах от себя ту женщину в белой шляпке с широкими полями и утончённой синей вуалью, скрывающей лицо. Это была взрослая женщина, статная, знающая себе цену. Она держалась прямо, не сутулясь, сложив опущенные руки в замок. Она опиралась на поручни у лесенки, ведущей к трибунам вместе с каким-то невысоким толстеньким мужчиной, и смотрела прямо на Томаса. Так ему, по крайней мере, казалось. Затем она едва наклонилась и что-то прошептала мужчине, тот закивал и мелкой трусцой кинулся…. Прямо к Томасу. Тот удивлённо привстал, щурясь и недоумевая, что происходит. Этой мисс что-то нужно от него? Сама женщина тут же распрямилась, быстро, но не резко, развернулась и стала подниматься наверх. Рука, затянутая в длинную белую перчатку, невесомо скользила по поручням, как будто бы женщина не поднималась по лестнице, а играла на пианино. Томас очнулся от своих мыслей, только когда услышал вежливое кряхтение возле себя. Сандэй прижал уши и скосил лиловый глаз к мужчине, от которого уж больно мерзко пахло табачным дымом. Притом не самым лучшим. -Что вам угодно, мистер? — спросил прямо Томас. -Примите мои поздравления! — криво улыбнулся этот человек. Томас внутри сжался: что-то нехорошее прокралось под кожу и вцепилось мёртвой хваткой в лёгкие. Не понравился ему этот мужчина, кроме подозрения он не внушал ничего хорошего. Тем временем человек продолжал: -Меня зовут Аарон Смит, я букмекер. Я спрогнозировал вашу победу, и вы меня не разочаровали! — он блистательно улыбнулся. Томас оставался напряжённым. Видя, что не произвёл должного впечатления, мистер Смит натужно улыбнулся и произнёс: -Видите ли, я не просто уличный букмекер, я работаю с влиятельными людьми, и в данный момент, мисс, что наняла меня, хотела бы поговорить лично с вами. -Зачем? — Томас всё ещё не понимал, что от него хотят. Казалось, такой вопрос застал Смита врасплох. Он немного приподнял брови, но тут же нашёлся: -У неё к вам предложение, мастер. То, как Смит произнёс это «мастер», напомнило Томасу эпоху плантаций в далёком правлении патриархального Юга. Он немного задумался. -Это предложение не может подождать? Как бы…. У меня награждение через полчаса. -О, уверяю, это не займёт много времени. Томасу ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Он отвёл Сэнди к отцу и проговорил тому на ухо: -Со мной тут кто-то из богачей хочет поговорить. Какое-то предложение. Я схожу. Это ненадолго. Отец посмотрел на него долгим взглядом. Было видно его беспокойство, которое при слове «богачи» лишь усилилось. -Томас, прошу, будь осторожен, — попросил он сына. Тот сжал плечо отца и кивнул. Затем Томас последовал за Смитом наверх, в будку судей. Кроме таинственной женщины здесь никого не было. Она стояла и смотрела на ипподром, сложив руки на груди и не глядя на вошедших. Томас почувствовал себя неловко. Что-то здесь было неправильно. Смит позади него закрыл двери с таким видом, словно показывая, что Томасу отсюда никак не выбраться. Пока была возможность, Томас осмотрелся: здесь было просторно. Застеклённая со всех сторон, комната казалась светлой. Там, где стояла женщина, располагался во всю стену стол с компьютерами, различными документами и билетами, тут же находилось три чёрных кожаных кресла. По бокам висели две лампы, но сейчас в них не было нужды, так как комната была залита солнцем. Наконец, женщина развернулась, сняла свою шляпку и улыбнулась. Томас посмотрел на её лицо. Не то что бы он надеялся, что под этой вуалью будет скрываться лицо женщины невиданной красоты, но юношеское воображение уже нарисовало себе совершенно фантастическую картину. Имея возможность рассмотреть её полностью, Томас бы сказал, что женщина довольно мила. Но и только. Ни красотой, ни обаянием она не отличалась. У неё были светлые волосы, собранные в высокую причёску, глаза были тёмно-синие, чистые и спокойные, рот был несколько большим, но в целом, создавалось приятное впечатление при взгляде на неё. -Добрый день, Томас, — голос оказался грудным и немного хриплым. — Меня зовут Ава Пейдж, и у меня к тебе небольшой разговор. -Простите, — Томас украдкой взглянул на её руки и, не увидев кольца, произнёс. — Мисс…. Мисс Пейдж, если это важный разговор, не могли бы мы перенести его на другое время? Сейчас награждение… -О! — женщина легко рассмеялась и потрясла руками. — Ну что ты, разговор недолгий. У меня лишь предложение. Это не официальное собеседование, и ты можешь отказаться. Сказано это было таким тоном, что на задворках сознания Томас каким-то образом понял, что в любом случае у него не будет иного выбора кроме как дать согласие. Но отогнав тревожные мысли, он лишь коротко кивнул. Мисс Пейдж указала ему рукой на кресло, и Томас не без удовольствия сел. Пригладив складки платья, женщина заговорила: -Дело в том, что я увлекаюсь скачками с детства. Сама я не принимаю в них участия, верхом езжу отнюдь не прекрасно, да и к лошадям симпатии особой не испытываю. Однако скачки всегда для меня являлись чем-то совершенным. Ты, как жокей, поймёшь меня. Невероятное, подстёгивающее чувство адреналина, что накрывает с головой — до сих пор остаётся для меня непостижимой тайной. Скачки — это мой способ получить адреналин. Я не букмекер, но я спорщица. И я ставлю своих жокеев против других, на которых, в свою очередь, ставят мои друзья. Для тебя важно победить в скачках. И для меня важно, чтобы ты победил. Потому что я ставлю большую сумму денег на своего жокея, и мне важно, чтобы она, скажем, утроилась в размерах. Поэтому я езжу по миру и ищу фаворитов. Для меня важна информация о каждом жокее, об их лошадях, чтобы знать, на кого ставить. В этом мне помогает мистер Смит. Финансовые средства позволяют мне тратиться на тех, кого я запримечу. Скажем так, для фаворитов я — спонсор. Кто-то называет скачки хобби или светским событием, для меня это — бизнес, — она обворожительно улыбнулась. — Когда я получила досье на каждого жокея в предстоящих скачках, я сразу же обратила внимание на тебя. Как ты думаешь, почему? Томас пожал плечами. Действительно, откуда ему знать? Мисс Пейдж улыбнулась: -У тебя умное лицо, Томас. В отличие от многих. Сразу видно, что ты понимаешь лошадей. В тебе есть огонь, и это передаётся твоей лошади. У других не так. Многие жокеи слишком много берут на себя, подчиняют себе лошадь. У тебя же с Сандэй единение. Томас напряжённо слушал. Пока он не знал, как реагировать на слова этой странной женщины, поэтому осторожно кивнул. -Эти скачки — лишь начало твоей карьеры, Томас. В скором времени ты будешь участвовать уже и в «Тройной короне», но у меня к тебе другое предложение. Что ты скажешь, если я предложу тебе участие в английских скачках? Томас выгнул брови дугой. -Простите, что? — выдавил он. -Ну, ни для кого не секрет, что скачки давно стали спортом международным. В Англии в середине лета проводятся скачки, которые курирует мой хороший знакомый. Если вкратце, мы немного поспорили, и, чтобы не затягивать разговор, скажу лишь, что мне срочно нужен жокей, который способен принести победу. От победы в тех скачках зависит многое. Я щедро вознагражу, если ты согласишься поехать в Великобританию и принять участие в дерби. Подвох. Подвох, подвох, подво-о-ох. Что-то не отпускало Томаса, поэтому он проговорил сдержанно, но прямо. -Мисс, всё это, конечно, хорошо звучит. Но вы правы: я ещё только начинаю свою карьеру. Впереди у меня будет много дерби, на которых я смогу победить. И я не уверен, что я хочу, что я — готов к поездке в Англию. Мисс Пейдж тоненько улыбнулась, и Томасу почему-то показалось, что это не добрый знак. -Я от своих слов не отступаюсь. Если проблема в деньгах — только скажи, я всё устрою. Ты же слышал: я не испытываю трудностей в финансах, и если ты победишь, не только я, но и другие люди одарят тебя так, как тебе и не снилось. Томас прикусил губу: конечно, деньги были бы кстати. Кто он такой, чтобы отказываться от больших, а главное, лёгких денег? И всё-таки, в голове словно заело: лучше не ввязываться, наживёшь геморрой на пятую точку. Поэтому он кротко улыбнулся, поднялся, видя напряжённый и цепкий взгляд Авы, и сказал: -Простите, мисс Пейдж, но я не готов ещё бороться за звание и деньги в чужой стране. Вам следует найти другого жокея, и, если поищите усердно, уверен, вы его найдёте. Он быстрым шагом направился к выходу, когда услышал позади тягучий голос: -Как жаль. Значит, отстранение Сержанта Пеппера от участия в скачках было напрасным. Вот незадача…. Томас врос в землю, как вкопанный. На каблуках он резко развернулся и вперил поражённый взгляд на женщину, что с наигранным любопытством рассматривала пейзаж за окном. -Что? .. — выдавил он. — Так за этим стояли вы?! Вдруг, за окном взревел мегафон, призывающий всех занять свои места, чтобы увидеть награждение победителя. Но Томас этого не слышал. В его голове просто не укладывалось то, что только что произнесла эта поистине страшная женщина. Однако мисс Пейдж улыбнулась и произнесла ласковым голосом: -Иди, Томас. Тебя ждут. Она встала, размяла складки платья, повертела в руках шляпу и взглянула на Томаса. -Да, если тебе будет интересно, мистер Смит даст тебе мою визитку. Мы встретимся и обсудим всё, как…. Как это у вас говорится? .. Как белые люди? Ну вот. А теперь иди, получи свою победу. Сказано это было так, словно она потешалась над Томасом. Но юноша лишь поджал губы и вылетел из будки. Просто не верится, что такое случилось с ним наяву! Действительно, прав был Тайлер: чем дальше, тем будет только хуже. С такими мыслями Томас выходил на ипподром за своей наградой. Ни он, ни зрители, ни даже мэр, вручающий ему кубок, казалось, не были рады этой победе. Кроме, возможно, женщины в шляпке с синей вуалью. * * * После награждения произошёл казус. Томаса позвали к директору ипподрома, дабы уладить «кое-какие формальности» и получить денежный чек. Томас, сдерживая себя, вручил кубок Тайлеру, попросил пока его загнать Сэнди в денник, и сказал отцу, чтобы тот подождал его в кафетерии, где сейчас проходил банкет. В кабинете директора отчётливо пахло роскошью. Позолоты, красного дерева, бархатных штор, мягких кожаных кресел и зеркал было так много, что всё это веяло лишь вульгарностью. Томас неприятно поёжился: в таких местах он ощущал себя очень неуютно. Всё-таки он простой парень из Луисвилля, которому такая роскошь была чуждой. Не понимал он людей, которые, не имея собственного вкуса, во всём ориентировались на предпочтения светского общества. Директор — широкоплечий подтянутый мужчина лет сорока в дорогущем белом костюме в голубой рубашке с оранжево-терракотовым галстуком хмуро воззрился на Томаса и отложил какие-то бумаги в сторону. -Поздравляю ещё раз с победой, Томас! — равнодушно произнёс господин Эйткинс. — Присядь, пожалуйста. Томас торопливо прошагал через всю комнату и сел в кресло напротив, выжидательно сложив руки. Господин Эйткинс прочистил горло и заговорил: -Может, хочешь чего-нибудь выпить? Виски? Бренди? Может, лимонад? Нет? А я вот, пожалуй, выпью. Такая жара стоит. Не знаешь, что надевать…. Ещё несколько минут прошло, пока Эйткинс наливал себе шипучку. Томас всё ещё смотрел на него, пытаясь понять, почему тот тянет время. Наконец, Эйткинс уселся в кресло, сделал большущий глоток, выдохнул и задумчиво проговорил: -Есть проблемы с выигрышем. Те деньги, которые изначально значились в призе, ты не можешь получить. Томас разинул рот в удивлении. -Но почему?! Ведь я же выиграл! .. -Понимаешь, — Эйткинс сложил руки в замок и пожевал губу. Усы под его носом смешно подёргивались время от времени, как будто жили своей отдельной от хозяина жизнью. — Недавний инцидент со снятием Сержанта Пеппера немного встревожил прессу и публику. Конечно, ты победил. И это неоспоримый факт. Феритэйл отстала от тебя на четыре корпуса, и никаких сомнений в твоей победе быть не может. Все это видели. Дело в другом: публика отнеслась очень неоднозначно. Многие остались недовольны тем, что поставили не на ту лошадь. В результате все стали кричать, что, мол, подговорили судью, лошади давали допинг…. Бред сивой кобылы! Однако на видеозаписи было ясно видно, что никаких шансов у Феритэйл быть не могло. Тогда публика обратилась к мэру, чтобы он уладил это дело. Но ты сам понимаешь, мэр далёк от мира скачек. Поэтому, конечно, он сначала был на твоей стороне, потому что, и он сам это видел, ты действительно пересёк финиш первым. Однако когда до него дошли слухи, он немного…. Передумал. В общем, мне жаль, но, чтобы, как сказал господин мэр, не было скандала, сумму тебе урезали. -Но это же несправедливо! Я не причастен к тому случаю! — прорычал Томас, непроизвольно вскакивая. – То, что устранили Алби и его лошадь, ещё не делает меня виноватым. Камеры не засекли меня, и у меня было железное алиби на тот день: я был с Сандэй у ветеринара, и мистер Джонсон это подтвердит, если надо! Мистер Эйткинс залпом осушил гранёный стакан, скучающе подпёр рукой щёку и сказал: -Ты же знаешь, что такое дерби, парень. Толпе обязательно нужен какой-нибудь скандал: это подогревает интерес к скачкам. Так было всегда, так есть и так будет. Это грязный вид спорта, пришедший ещё из Старого Света, и правила здесь задают те, кто хорошо знает этот мир. Ни я, ни ты не имеем такой власти, поэтому мы всего лишь пешки в чьих-то руках. Ты пойми, спорт не интересен сам по себе. Людям нужна интрига, нужен хаос. Тебя заряжает адреналин. А их заряжает риск — риск поставить не на ту лошадь. И даже если они проиграют, им обязательно нужен козёл отпущения, понимаешь, о чём я говорю? Томас оторопело молчал. Затем проговорил жёстко, с дрожащей обидой в голосе: -Никто не давал вам права делать из меня козла отпущения. -Я и не делал, — пожал плечами Эйткинс. — Это пресса и толпа. Ничего, скандал скоро уляжется, не стоит переживать из-за этого. -Чёртовая пресса чуть не подорвала мои нервы накануне скачек! — рыкнул Томас. — По-вашему, если бы я отказался от участия в скачках, победа аутсайдера пришлась бы всем по душе?! Эйткинс пожевал губу. Усы причудливо задёргались, но тут же остановились, будто сами захотели. Директор пробуравил Томаса свинцовым взглядом. -Я не знаю, Томас. Во всяком случае, таково было не моё решение. И я честно не знаю, кто стоит за содеянным. Но так вышло, что отвечать придётся тебе. -Чёрт возьми, я буду судиться! — попробовал пригрозить Томас. -Да с кем? — всё так же скучающе спросил Эйткинс. Томас отстранённо закусил губу. Действительно, с кем он собирается судиться? С женщиной в шляпке? С Эйткинсом? В конце концов, с толпой недовольных людей? Он устало вздохнул: -Ладно…. Сколько я выиграл? -Половину от той суммы, что изначально значилась. -Что?! — выдавил Томас, впадая в новый шок. — Но это же абсурд! Этих денег едва только хватит на годовую аренду денника! Этого слишком мало! Да хозяин Феритэйл получил больше, чем я! Что за чертовщина?! -Мне жаль, Томас. Но так решили сильные мира сего! — и Эйткинс развёл руками. — Бери чек. Летом будут проводиться ещё скачки. Может, там попытаешь счастья. -Вы и сами прекрасно знаете, что на таких скачках много денег не заработаешь, — фыркнул Томас. -Хоть что-то, — пожал плечами Эйткинс. -Я так понимаю, что в «Прикнесс» мне не светит участвовать в этом году, чтобы попасть на «Тройную Корону», да? — исподлобья взглянул на директора юноша. Эйткинс кивнул. Томас молчал. Как-то печально начиналась его карьера жокея…. -Во всяком случае, не высовывайся пока. Пресса побушует, обсосёт твою победу до последней косточки, и тогда смело приступай опять. Может, в следующий раз повезёт. -Вы не понимаете! Мне нужны эти деньги! Нужны именно сейчас! — Томас заломил руки. Но Эйткинс покачал головой. -Извини, но тут я помочь не в силах. -«Можно подумать, ты очень стараешься!», — рыкнул про себя Томас. -Это скачки, Томас. Я же говорю, здесь правы обычно те, кто в реальной жизни врёт напропалую и обирает честных и бедных. Ничего не поделаешь: чтобы победить, мало быть добрым да справедливым. Заимей себе хорошего спонсора, Томас. Может, тогда дело пойдёт в гору! — сказал Эйткинс и снова уткнулся в свои бумаги. Томас вышел из кабинета в полном отчаянии. С убитым видом он добрёл до конюшни, подошёл к деннику Сэнди и тяжело вздохнул. Жеребец медленно пил воду, находясь в прострации и почти не двигаясь. В конюшне было мало народа: в основном, дети, которые здесь занимались, и их родители, которые любовались на своих чад. Томас хмыкнул. Когда-то и он так же ходил сюда, вместе с мамой и папой. У него ещё тогда не было никакой лошади. Поэтому он ухаживал за серым мерином — Кингом. Родители улыбались и помогали Томасу справляться с его обязанностями, показывая, как правильно нужно чистить шерсть, копыта, как нужно седлать и садиться в седло…. А теперь мамы нет, а отец хромает после неудачного падения с лошади. И никакого счастья, никакой радости от первой победы не было. Томас так надеялся, что разделит этот день с теми, кого любит, кто ему дорог. Он так хотел победить, чтобы как-нибудь облегчить жизнь себе и отцу. А что в итоге? Половина суммы, которая уйдёт только на лошадь? А дальше как жить? На что? -Что же нам делать, Сэнди? — спросил с грустью Томас, входя в денник и ласково гладя коня по шее. Сандэй игриво ткнул его в плечо носом, а затем как-то тоже тяжело вздохнул и замер. Томас смотрел на коня долгим и внимательным взглядом. Всё-таки ему очень повезло с Сэнди. Такую лошадь нигде не найти. Конечно, если бы не отцовские советы и не помощь Тайлера, неизвестно, что бы выросло из этого коня. Но Томас сумел найти подход к жеребцу. И в итоге, Сандэй действительно считался отличным представителем чистокровной верховой. Если бы Тому удалось победить ещё где-нибудь, зарекомендовать и себя, и лошадь, многие производители захотели бы случить своих племенных кобыл с Сэнди. Вот только как сделать так, чтобы это произошло? Томас нахмурился, обмывая бока Сэнди тёплой водой. Он уже думал об участии в скачках, которые проводятся в других городах и штатах. Но потом понял, что таких денег, которые он мог бы получить в «Кентукки Дерби», вряд ли где соберёт. Да и потом, скачки, в основном, проводятся весной и летом. А что он будет делать осенью и зимой? Нужно и лошадь готовить, и корм ей покупать, и к ветеринару водить, чтобы исключить любые заболевания. И за аренду платить. Уж и так пришлось во всём себя урезать, чтобы только сделать из Сандэя чемпиона. Конечно, он не допускал мысли о продаже лошади. Он легко мог бы продать Сэнди какому-нибудь богачу, который ничего не смыслит в скачках. Но это было слишком жестоко для Томаса: прощаться с лошадью, которую вырастил, как родное дитя. Он бы просто не пережил разлуки. Есть случаи, когда даже деньги не являются главным доводом. Томас любил Сандэя, и не мог продать его кому-то. Он должен попытаться исправить ситуацию! Но как бы найти выход? .. И тут в голове будто что-то взорвалось, отдаваясь по всему телу странным током. Ну, конечно же! Спонсор! Вот оно! Решение всех проблем! Визитка в кармане, которую успел сунуть Томасу в руку мистер Смит, будто жгла огнём, и юноша, вытащив её, уставился на белую бумажку с красиво выведенными изящными синими буквами, обозначающими имя и фамилию женщины. Чуть ниже был ненавязчиво выведен номер телефона, и Томас закусил губу, в нерешительности поглаживая циферки. Что-то внутри не давало покоя: как будто он собирался подписать контракт с самим Дьяволом. -«Глупости, — подумал Томас. — Это всего лишь женщина. Женщина! Она не может ничего мне сделать. Я просто поговорю с ней. Я хотя бы узнаю, почему она так поступила с Алби. Я не делаю ничего преступного. Успокойся!». Но чувство было такое, будто Томас собирался сделать что-то непоправимое.