Хроники молодого Арчибальда

      Вполне возможно читателю интересно, какова была дальнейшая судьба юной охотницы Канин, после того как ее похитил «хитрый» вождь Членвочкок. А может и неинтересно. В любом случае, этого вы сейчас и не узнает. Давайте же вернемся на пару дней назад и припомним, что происходило с Арчибальдом и его спутниками до событий прошлой главы, и по каким-таким причинам они не смогли поехать с Урдалаком на Третий континент, хотя и собирались сделать это.       Арчибальд очнулся в комнатке-келье. Разбудил его раздающийся за стеной не в меру веселый смех. Когда смех повторился, и ему вторил второй – еще более громкий, Сюшо с досады скрипнул зубами. «Ах стены тонкие! Все слышно через вас. И кто построил вас?»       Да, кстати, он ведь вообще-то не сразу понял, где находится. На мгновение незнакомый потолок вызвал в нем приступ паники, но только на мгновение. Это, как говорится, синдром «нового места» в действии. Ему, конечно, было не привыкать спать на новом огнище, ибо путешествие в Африку научило его многому, да ко всякому подготовило. Однако то был в основном необъятный простор звездного неба над головой или в лучшем случае тесная палатка, а тут на тебе – цивилизованная комнатушка с мебелью… удобная кровать. Пусть он даже из-за накопившейся за последние дни усталости лег спать в одежде и не смог в полной мере оценить ее достоинства; все равно кровать - просто роскошная возможность отдохнуть. Чувствуешь себя человеком. «А не приснилось ли мне все это? - засверлила мозг шальная мысль. – Да нет, ерунда какая-то! Так не бывает, чтобы все причудилось да еще в таких подробностях. Хотя… Да что тут думать-гадать? Есть только один способ проверить».       Сюшо рывком вскочил с кровати, наскоро застелил ее и вышел в коридор. Шум совершенно очевидно раздавался из комнаты по соседству. Туда, кажется, вчера заселился Олд Шеттерхэнд, а может Сэм Хокинс. Из-за тонкой двери слышались неразборчивые приглушенные голоса, как будто люди внутри все же пытались говорить вполголоса, но их тем не менее было слышно.       Арчибальд без стука отворил дверь и зашел внутрь. В тесной комнатушке было людно. Ее обитателям пришлось чуть сдвинуть мебель, дабы все уместились с относительным комфортом. В центр была поставлена тумбочка-шифоньерка, которую использовали в качестве импровизированного стола. На кровати сидели Шеттерхэнд, Сэм Хокинс и Лукке Карлззон, на стуле сидел гость - пасечник Щукарь. На тумбе стояло широкое круглое блюдо, а на нем пара кусков медовика, вроде того, что они ели вчера у пресловутого Щукаря.       Сюшо тепло поприветствовали. Шеттерхэнд придвинул к «столу» мягкий пуф, судя по всему перенесенный сюда из другой кельи. Может Сэма, а может и Карлззона. - Well, Арчибальд, проснулись наконец? Долго же вы спите, на плохой сон не жалуетесь. Это потому что организм еще молодой: куревом и спиртом не загажен. Должно быть вам снилась страна цветов - Linda Florida, или быть может даже Коннектикут – штат мускатных орехов? Нет? Ну присаживайтесь, дружище, за стол. - А к нам с самого утра пасечник Жухрай пожаловал, - сообщил и так всем очевидную вещь Карлззон. – Он, как выяснилось, каждое утро поставляет во дворец медовик, и его пропускают охранники без проблем. - Ох-хо-хо-хо. Да, так оно обычно и есть. Только не Жухрай, а Щукарь. Вот сегодня захватил с собой две штуки, специально второй для вас. Думал, не дотащусь, но обошлось, - старик пчеловод мягко улыбнулся. – Да вы кушайте, Арчибальд, для вас пару кусков как раз и оставили. - Не смотря на то, что Карлззон с них глаз не сводит, чтоб мне лопнуть! – вставил Сэм. – И это когда он преимущественно весь торт и умял! - Я в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил! Мне не грех и наедаться! – деланно возмутился швед.       Арчибальд принялся за еду. Ему без промедления где-то раздобыли и местного «кофия», чтобы запить пищу. Щукарь тем временем возбужденно стал рассказывать о своих заботах на пасеке, но его не особо слушали, по-видимому, он уже всех успел уморить своими историями. Так или иначе, но Чарли, Лукке и Сэм тихонько переговаривались меж собой, а тот в своей самозабвенной исповеди ничего не замечал. - Ох-хо-хо-хо-хо, не все в этот сезон гладко у нас на пасеке. Не нравится вот мне, как пчелки в улье нынче роятся. Слишком много матка несет неоплодотворенных яиц, а значит множество народится трутней. А почто они спрашивается нужны? Они не делают мед, только жрут его в три раза больше рабочих пчелок и спят дни напролет. Сплошное с ними наказание. Одна радость, трутни после спаривания с маткой помирают; так вот даже и эту единственную нормальную функцию осуществить как следует не в состоянии. Никакого профита тогда с мёдосбора не будет, если весь мёд пожираться будет. Грех, конечно, так думать, но уж лучше бы они весь трутневой расплод выкинули бы из улья, да и самих гавриков выпихнули вон поскорее. И этот-то сезон был так себе, как я ни старался.       Арчибальд, пережевывая медовик под унылые взгляды Карлззона, попытался вникнуть в смысл щукаревой болтовни. Один из дальних родственников в Европе когда-то тоже держал пчел и пытался приучить и его, так что интерес у Сюшо к ремеслу пасечника в небольшой степени остался. - Да и ленятся они вдобавок, - завздыхал грустно-прегрустно добрый пасечник. – Взятка нынче почти не собирают, мол, далеко летать за ним: лес кругом, а поля цветочные далеко. А как же без взятка-то быть? А как без перги? Не дело это. Так и до мора пчелиной семьи недалече. Видано ли: вместо нектара да пыльцы все норовят медвяную росу или падь насекомых ухватить, а ведь с них мед дрянным выходит. И главное: им на нем не прожить, ибо с падевого то медка у них повальный понос и эпидемия начинаются. Видно думают плутовки, что нам минипутам и такой медок сойдет, а сами рассчитывают, будто я их прикармливать стану сахаром, вот и не желают трудиться. Но это ведь неправильно! Я профессионал и так не поступаю. И вообще, сахар надо водой до состояния сиропа разводить, но с водой нынче кризис, а если не разжижать его, то особи быстрее израсходуют свой жизненный потенциал, ибо долго и тяжело им сахар будет разжевывать. Я сколько раз летал в улей, пытался договориться с маткой. Да все бестолку, больно гордые они. Думают, могут обмануть старого Щукаря, ан нет! В прошлый сезон уж почто тяжело было, но справился я, а теперь видно придется уговаривать их сменить матку на новую, молодую, а трутовку изгнать! Ну а куда деваться? Жалко конечно…       В дверь постучались. В комнату вошел король Максиминианус Свистокрыл де Стрелобарб, облаченный в багряный халат с серебряным шитьем. Вид у него был несколько озадаченный, прямо скажем. - Доброе утро, люди. И тебе, Щукарь, здравствуй, - вежливо произнес король. – Вижу, у вас тут теплая душевная компания образовалась. Это радует. - Как вам сегодняшний медовик, ваше величество? – елейным голосом поинтересовался добрый пасечник. - Спасибо, он оказался, право, весьма недурен, - Свистокрыл обратился к гостям с поверхности. – Я так думаю, вам захочется еще раз посмотреть наш город, так? Без определенных финансовых затрат такое желание несовместимо с реальностью.       Поэтому-то я и пришел поговорить с вами, дабы решить сей вопрос. Знаете, порою я жалею о временах, когда мы обходились натуральным обменом: чаще всего, баш на баш. - Бартер? – уточнил Сэм Хокинс.       Миним утвердительно кивнул. - Да, но деньги при всей их порочной системе обращения выручают намного лучше, здесь уже ничего не поделаешь. Остается только признать сей прискорбный факт. Сказано это было таким могильным голосом и со столь надгробным лицом, что Арчибальд сразу понял – Миним не просто дает абстрактную оценку деньгам, а ностальгирует по старым порядкам. - А денег-то у нас минипутских как раз и нет, - усмехнулся Карлззон. - Знаю. Откуда бы им взяться спрашивается? Раз вы, как я понимаю, с данным явлением знакомы, в отличие от матасалаев, то сразу перейдем к делу. Разыщите дворцового распорядителя Гаудеамуса и… - Какого-какого ануса? – перебил правителя старый Сэм. - Гаудеамуса, - терпеливо повторил король минипутов, - Вы его вчера видели: такой толстый, со связкой ключей на шее. Как встретите, скажите, что я велел вам каждому выдать по… (тут он назвал энную сумму, точную цифру коей приводить смысла нет, поскольку читатель все равно совершенно не разбирается в денежной системе Первого королевства). - А это много или мало? – спросил Арчибальд и тут же зарделся, осознав, насколько бестактно прозвучал его вопрос. Тем паче, если учесть к кому он был обращен. Однако король оказался мужиком в целом хоть и слабохарактерным, но при этом понимающим, а потому ничуть не обиделся. - Этого достаточно, чтобы вас пустили, куда пожелаете, - миролюбиво ответил он и повернулся к выходу, но остановился, словно о чем-то вспомнив. – Чуть не забыл сообщить: рано утром я общался с нашим общим другом – матасалаем Трезом. Он выполняет одну мою просьбу… даже поручение, если угодно. Ну, да он вовсе и не возражал против. Так что не ищите его, сегодня воин бонго будет занят целый день. Свистокрыл попрощался и вышел. Щукарь тоже вдруг резко засобирался и, сердечно пожав всем руки, также удалился. - Эк этот негр матасалай быстро нас кинул. Чуть что, а уже горбатит на местного короля. Шустер паренек! – едко заметил Карлззон.       Шеттерхэнд задумчиво потер подбородок. - Well! Я считаю так: юный Трез все еще считает нас чужаками, пусть даже он и рискнул провести нас сюда. Не следует его строго судить только за то, что он к нам еще не привык, не спешит раскрывать душу нараспашку и вообще предпочитает общество минипутов нашему. В конце концов, может эти бонго и не такие уж и дикие, особенно если есть с кем сравнивать (все тут же с содроганием вспомнили каннибалов занде), но все-таки они никогда прежде не видели белого человека Запада. У нас ведь совершенно разная культура и иное мироощущение – различий масса, но при том мы все люди, как ни крути. С этим надо считаться. - Все равно он ниггер, - Карлззон оставил последнее слово за собой. - Значит так, господа, - Чарли встал из-за импровизированного стола. – Через полчаса мы пойдем наружу и все вместе прогуляемся, но мне надо побриться. Вот пока я бреюсь, вы разыщите того ушлого Гауде…тьфу, как его там? - Ануса! – рявкнул Сэм. - Да, его самого, - Шеттерхэнд неожиданно громко чихнул. – Найдите и истребуйте с него наши пионерские гроши. Хоть мороженого купим… Да ладно, шучу. Помимо медовика Щукарь принес в подарок небольшую плитку пчелиного воска. Это было весьма кстати, ибо Чарли за неимением альтернативы пришел в голову крайне извращенный способ бритья. Олд Шеттерхэнд быстренько отломил кусок и растопил его, вымазал себе бороду расплавленным воском, и, глядя в свое отражение на клинке ножа, опасной бритвой начал снимать полузастывший воск. Это было не очень удобно (так и горло вскрыть недолго, если салага делает неумеючи), и побрился он так себе, но все равно стал выглядеть лет на десять-пятнадцать моложе: ему с трудом дали бы пятьдесят лет даже товарищи, знавшие о его истинном возрасте.       А тем временем началась операция «Поймай Гаудеамуса». Арчибальд, Сэм и Карлззон побрели по коридорам, заглядывая во все комнаты в поисках дворцового распорядителя. В одном из подсобных помещений на верхнем этаже они встретили уборщицу, которая сообщила, что Гаудеамус был у нее буквально минуту назад, но уже убежал на кухню. Товарищи спустились несколькими этажами ниже и зашли на кухню, где кухарка вежливо сказала, мол, Гаудеамус только-только наведывался сюда проводить ревизию продуктов питания, но уже ушел вниз - переговорить со стражниками о смене караула. Делать нечего, матерясь, друзья спустились вниз и нашли на посту одиноко стоявшего гвардейца: тот лениво поведал им – так и так, ключник в самом деле был здесь, но приди они минутой ранее, то непременно застали бы его на месте, а так он уже ускакал наверх, в прачечную. Сходили и в прачечную – догадались с каким результатом? Верно, Гаудеамуса и там не оказалось, хотя захаживал полминуты назад. Ну, тут Сэм Хокинс не выдержал этой беготни и предложил план-перехват: чем носиться по башне толпой, надо разделиться так, чтобы каждый взял на себя обход нескольких этажей – так отловить шострого распорядителя (или как тот сам себя гордо именовал «мажордом») будет проще. Сэму по жребию выпали нижние этажи, Карлззону – средние, а Сюшо соответственно верхние.       Арчибальд ответственно подошел к делу и тщательно осматривал все комнаты. В одной из них он даже обнаружил Стрелобарба: король минипутов в халате и остроносых тапочках, сидя в кресле, внимательно изучал какой-то свиток. - Гаудеамус? Значит, он еще не выдал вам средства из казны? Да, только что его видел, он спрашивал меня об обновленном библиотечном каталоге. С минуту назад вышел, - сказал Свистокрыл и вновь углубился в чтение рун. - Благодарю, Ваше Величество!       Сообщение Стрелобарба существенно Арчибальда не обнадежило, ибо ему уже пришлось убедиться в необычайных способностях распорядителя носиться по этажам со скоростью света. За ту минуту он мог усандалить вниз и даже проскочить через Сэма с Лукке. Помня о том, как вчера не в меру ретивый ключник чуть не прибил короля внезапно открывшейся дверью, Сюшо решил подстраховаться; с этой целью пришлось наскоро сочинить хитрый план. Дабы не отхватить дверью по носу, он без стука сам резко хватался за дверную ручку и с размаху распахивал дверь. Поначалу план вроде бы работал, но потом случился конфуз: Арчибальд, ни о чем не догадываясь, привычно открыл дверь в какую-то каморку и обнаружил там несколько полуголых девиц из числа прислуги (это была комната для переодеваний); те завизжали и забросали его с ног до головы фартуками, колготками, лифонами и труселями. - Из-звините, - промямлил он и, краснея, точно вареный рак, быстренько захлопнул дверь.       Тактику пришлось чуть изменить: теперь Арчибальд после того как распахивал дверь ловко отпрыгивал в сторону. Это на случай, если там опять окажутся дамы в неподобающем виде, то он их не увидит, а они успеют прикрыть срам.       В башне оказался огромный зал библиотеки, где Арчибальд обнаружил десятки, нет, сотни шкафов, на полках которых хранилось несметное количество листков, свернутых наподобие свитков. Число их измерялось тысячами. «Какой кладезь информации! Как жаль, что я не понимаю этот язык рун и не могу прочитать ни одного манускрипта. Должно быть здесь собрана история Первого континента за тысячи лет!», - сокрушенно повторял он еще и еще.       Подойдя к последней непроверенной комнате на этаже, Сюшо на мгновение замешкался, а затем коршуном подскочил к двери и потянулся к ручке, как вдруг в этот момент дверь с силой отворилась, словно ее выбивали изнутри, и смачно жахнула Арчибальда промеж глаз! Искры из них так и посыпались. Падая на стремительно приближающийся к носу пол, он краем глаза успел заметить едва уловимое движение рядом с собой: кто-то пулей выскочил из помещения и останавливаться для извинений перед несчастным Сюшо был не намерен. Не смотря на то, что в голове у Арчибальда все гудело от столь знатного удара, и он мало чего понимал, но упускать засранца, в личности которого сомневаться не приходилось, ему очень не хотелось. - Врешь, не уйдешь! – прорычал молодой человек и, валяясь на полу, ухватился за толстые короткие ноги, просеменившие мимо него самым наглым образом.       Обладатель коротких ног, кто бы он ни был, такой подлости никак не ожидал и повалился на пол вслед за Арчибальдом. - Что вы безобразничаете? – тонким голосом обиженно выговорил толстяк со связкой ключей на шее. - Да мы вас полчаса как по всей башне разыскиваем! – Арчибальд, морщась от боли, помассировал лоб. – Его Величество король Свистокрыл распорядился, чтобы вы выделили нам из казны определенную сумму денег. Гаудеамус тяжело поднялся на ноги, свирепо сопя. - И незачем было драться, затем, чтобы только мне это сообщить! – визгливо крикнул он; Арчибальд аж подавился от такого хамства, но нашел в себе силы сдержать наплыв нелестных слов.       Ключник повел Арчибальда в сокровищницу, по пути они забрали Сэма с Карлззоном. Сокровищница оказалась битком забита сундуками, мешками и шкатулками. Гаудеамус долго подбирал из связки ключ для сундуков, прежде чем ему все же удалось открыть один из них: тот до краев был заполнен какими-то необычными красно-желтыми дублонами, по форме напоминающими солдатские жетоны – они были круглыми, прямоугольными и даже треугольниками. Распорядитель равномерно рассыпал их по трем мешочкам. Когда ему напомнили, что нужен еще один - для Шеттерхэнда, он нехотя заполнил и четвертый. Карлззон оценивающе взвесил мешочек и воодушевленно присвистнул. - А ведь он довольно тяжелый. Да и фиговины эти звенят. Видимо из металла. Признаться, я ожидал увидеть какие-нибудь ракушки, гальку или косточки, а это даже похоже на деньги. Отдаленно… Да плевать! Все равно я приятно удивлен! - Рад за вас, Лукке. Однако мешки и в самом деле тяжелые, таскаться с ними будет неудобно. Нельзя ли выдать нам взамен векселя? – спросил Сюшо у Гаудеамуса.       Жирный ключник отрицательно покачал головой. - Векселя принимают в качестве оплаты лишь на нашей территории. Да и то неохотно. Наличка лучше, ее везде берут. В том числе и на Четвертом, то есть в колонии весёлоребятушек, а ведь там продают наиболее интересные товары, учтите. - А, так значит на Четвертом все ништяки, да? А насколько они интересные? – Карлззон сделал заинтригованное лицо. - Не возьму в толк. - Не слушайте его, это он так… балуется. Мы пойдем! – Арчибальд, а следом за ним и товарищи вышли из сокровищницы. Помещение запер на ключ Гаудеамус и тут же ускакал.       Друзья сходили за Шеттерхэндом, закончившим исполнять роль клиента и брадобрея в одном лице, и дружно отправились пошататься по городу.       Навстречу им попадались минипуты, неизменно дружелюбные и любопытные. Некоторые из них даже пытались задавать какие-то по-детски наивные вопросы в духе «а какого там жить наверху?» или же «а как вы можете все время думать как бы кого случайно не раздавить – ведь вы такие великаны!» ну и совсем великолепное на затравку «а правда говорят, люди могут навсегда улететь в небо, если посмотрят на него?». Им было невдомек, что люди плевать хотели на каких-то там насекомых, а о существовании минипутов элементарно не догадывались, а если бы и догадались, то попытались бы, наверняка, уничтожить их из-за своей природной жестокости. Любит человек из чувства трусости зверски уничтожать все ему чуждое и непонятное.       Друзья-товарищи отвечали жителям подробно, либо уклончиво, порой отшучиваясь, но притом всегда вежливо.       Первым делом они решили познакомиться с Миро. Им уже все уши прожужжали, какой он мудрый и толковый, а встретиться так и не довелось. Досадную оплошность предстояло исправить. Местные с удовольствием объясняли им, как отыскать здание администрации.       Как бы там ни было, но в итоге пришлось обломиться: когда же герои подошли к пункту своего назначения, привратник у входа сообщил, что Миро очень занят – принимает сейчас делегацию воинственных единорогов. Очевидно это всерьез и надолго. На вопрос, кто такие единороги (лошадей с рогами они само собой не ожидали увидеть), стражник ткнул пальцем в двух гуманоидов, стоявших поодаль и охраняющих нескольких гамулей. Оба были в доспехах и вооружены биллями. На головах шлемы, на каждом из которых имелся длинный рог. Забрала их наголовий были приподняты, но, обнаружив, что за ними наблюдают, оба воина опустили их. Впрочем, Арчибальд успел разглядеть лиловые скукоженные морды и горящие зеленым огнем веки. Сразу бросались в глаза и необычайно тонкие ноги воителей. - Вот это страшилища. Чего им надо от вас? – спросил Арчибальд, передернувшись от увиденного. - Ничего особенного. Просто качают права. Требуют признания их владычества над нами, угрожают войной. Хотят оттяпать себе Хренскую волость. Настоящий бред: всем известно, что все ограничится игранием мускулов; это император Пол Потин так напоминает нам о своем существовании, а то многие уже и забыли про него. Послы сейчас в дипломатическом зале, а те двое охраняют свою животину. - Пол Потин? - Я же говорю – император ихний. Его амбиции непомерны. Говорят, он круглолицый, желтокожий, морщинистый; носит красный галстук и черную мантию; в одной руке всегда держит пузырь самогона, а другой испускает из пальцев молнии. - Чтоб мне лопнуть! Если я не ошибаюсь, это похоже на вранье, - фыркнул Сэм. – Про самогон я еще готов поверить, даже охотно, а вот про молнии… - Разумеется, дорогой Сэм, это полнейшая несуразица, - согласился Чарли. - Это ваше дело, верить или нет. Я лишь передаю вам официальную информацию. По крайней мере, сами единороги не подвергают ее сомнению, - заметил привратник. - А что заставляет вас полагать, будто опасаться их не стоит? – спросил Арчибальд.       Стражник весело потер руки. - А тута нема никакой военной тайны. Это понятно. Единороги очень далеко от нас живут, а путь на Первый континент нелегок и опасен: если не сожрут в дороге хищные птицы и насекомые, то потонешь иль заблудишься. Если верить их словам, то Пол Потин выслал к нам двадцать бойцов на переговоры, а добралось всего лишь двенадцать. А им еще и обратно идти надо – вернуться к повелителю двое-трое и лишь для того, чтобы передать ему отказ. Ну да он на иное и не рассчитывает, я полагаю. Армию к нам он, безусловно, не пошлет – она по пути сюда на треть сократится. А может больше, крупное скопление народа всегда привлечет внимание хищников. Так что все это единорожьи понты и ничего более. - А когда уважаемый Миро будет свободен? - А хто его знат! Может к вечеру и освободится, - привратник равнодушно пожал плечами.       Пришлось удалиться несолоно хлебавши.

***

      Куда отправиться дальше и что посмотреть – мнения разделились. Карлззону приспичило сходить в местный зоопарк, оценить фауну этого мирка, тогда как старому Сэму было до зоопарка, что называется, до лампочки. Ко всему прочему, Карлззон начал капризничать, точно ребенок, и наотрез отказался идти смотреть зверей в одиночку; Шеттерхэнду пришлось вызваться сопровождать его. Сэм же, будучи очень рад, что удалось добиться компромисса, предложил Арчибальду поискать с ним какую-нибудь бакалейную или скобяную лавку, сельпо на худой конец. - А зачем вам скобяная лавка? – с подозрением спросил Арчибальд. Старик-вестмен заговорщицки подмигнул, отчего его и без того морщинистое смуглое лицо стало и вовсе похоже на мошонку. - Видите ли, дорогой мой гринхорн Арчибальд, у меня стало напряжено с пулями для моей верной «Лидди». Вот пороху пока хватает, а пыжей и вовсе наделать ничего не стоит. Я рассчитываю поискать у местных торгашей свинца и закупиться им как следует. Будем отливать пули! Я и вам дам поучаствовать в этом захватывающем деле. - И как же вы намерены это сделать? - Да очень просто, чтоб мне лопнуть! У меня и пулелейки с собой есть, да и вообще много разных формочек и приспособлений, - Хокинс достал из глубин своей «убер-куртки» какие-то необычные щипцы и с довольной физиономией продемонстрировал их Арчибальду. - Что это за фуфло?       Сэм посмотрел на Арчибальда с сожалением и убрал щипцы. - С вами, друг Сюшо, похоже, каши не сварить. Ничему учиться не хотите, гринхорн вы такой! Ладно, пойдемте искать какого-нибудь барыгу.       Длительное время они тщетно рыскали по улицам города в поисках нужного магазина, заглядывали подряд в каждую лавку. Как назло еще и жителей поблизости все не было: и спросить-то дорогу не у кого. Арчибальд уже успел здорово озлиться и пожалел о своем решении сопровождать Сэма Хокинса. В конечном итоге, они обнаружили в одном из грязных закоулков хижину, вывеска на которой была написана по-английски. Чистым правильным английским языком. Сильный контраст однако, в сравнении с обилием всевозможных рунических символов по округе. Эта неожиданность так затащила Хокинса и Сюшо, что они на мгновение обалдели. - Росянкин Фарисей Андрогинович. Старьёвщик, - медленно прочел вывеску Арчибальд, все еще не веря увиденному. – Сэм, как вы думаете, что это такое?       Старик ответил, не колеблясь и секунды. - А чего тут непонятного? Написано же – старьёвщик. Пожалуй, именно это нам и нужно, если я не ошибаюсь. Зайдем что ли?       Зашли. Судя по обстановке домик и в самом деле являлся магазином: к стенам по периметру были привешены полки, на которых лежал товар – в основном, какой-то хлам. За стойкой продавца, правда, никого не оказалось. - Дьявол! Где черти хозяина носят?! – заругался Хокинс и в ожидании закурил трубку. - Постойте, Сэм, кажется, там звонок на стойке, - Арчибальд подошел к «кассе» и шлепнул ладонью по золотистому овальному набалдашнику. Раздался пронзительный звон. Сюшо вздрогнул от неожиданности, а престарелый вестмен заматерился и выронил изо рта люльку. - Ну хто там еще?! – раздался недовольный голос; из проема в стене, расположенного за стойкой высунулась лысая башка с острым неприятным лицом.       Мгновение спустя появился целиком и сам владелец лысины. Взгляд мужика был полон презрения к посетителям. - Че нада?! - Вы и есть Фарисей Андрогинович Росянкин? – вежливо уточнил Арчибальд. - Нет, блин! Так зовут моего бульдога! – огрызнулся хозяин. - Серьезно? - Нет, болван! Я пошутил! – заорал лысый, сотрясая воздух. – Разумеется, я и есть Росянкин, дебила ты кусок! Шо за дурацкие вопросы?! - Как грубо вы разговариваете с клиентами, - заметил Арчибальд с неизменной дипломатичностью, хотя этот лысый хрен так и нарывался на неприятности. - И че? Да мне воще надристать! Думаете, если пришли чего-нибудь у меня купить, так я вам за это жопу облизать должен?! Нихрена не должен!! Слышите вы? Берите че надо и выметайтесь в свои жопки, откуда пришли! - А мы пришли, к слову сказать, из дворца, - язвительно сказал старый Сэм. Эта информация в положительном смысле ничуть не подействовала на Росянкина. Кажется наоборот – он рассвирепел еще больше. - Да насрать! Вы сюда понты кидать пришли, мажоры, или брать чего будете?! Хокинсу видимо тоже надоели эти словесные игры и он грубо выпалил: «Свинец есть?!» - Есть!! – рявкнул старьёвщик и назвал за него такую цену, от которой у Арчибальда волосы на голове стали дыбом. Он приглядывался на витрины киосков и торговых лавок, а потому уже немного разбирался в местных ценах, и запрошенная стоимость показалась ему совершенно неприемлемой. - Однако… - только и выговорил Арчибальд и шумно втянул в себя воздух.       Сэм тоже озадаченно присвистнул. - Что-то больно дорого, если я не ошибаюсь… Чтоб мне лопнуть! Надо бы сбавить цену! - Нет!! Либо покупайте, либо убирайтесь! Только знайте: ни у кого больше этого дрянного металла нет во всем городе. Я его когда-то скупил полностью! Вы первые кретины, кто за столько лун пришел его спрашивать! - Ах ты, грязный тамкар! Паук, кровопийца! Чтоб у тебя хрен отсох! – понесло не на шутку разозлившегося старого вестмена. – Да ты просто жид! Где видано, чтобы были такие цены?? - Вы таки антисемит, Сэм? – спросил Арчибальд с явным неодобрением в голосе. - А вы таки почему меня спрашиваете об этом, Арчибальд?! - Не отвечайте вопросом на вопрос… - Сперва вы скажите! - Так, ясно. Значит, таки да? - с нажимом произнес Сюшо. - НЕТ! – старик обиженно засопел. - Надоели вы мне, ублюдки! Отправляйтесь на кукан! – взбешенный Фарисей Андрогинович выбежал из-за стойки с намерением вытолкать в шею посетителей. «Кукан» - кстати, слово на местном наречии не то чтобы ругательное, но прямо скажем, неприличное – служит эвфемизмом одного известного органа. - Фу-у-х, душно здесь что-то… - взмокший от напряженной перепалки Сэм забылся и стянул с головы шляпу, причем, случайно с париком. Опомнившись, он попытался прикрыть оголенный череп, но поздно: Росянкин все увидел и от охватившего его изумления замер, вытаращив глаза.       Тут, наверное, стоит сделать небольшое отступление, дабы пояснить, почему старьёвщик так удивился. Дело в том, что Росянкин был не минипутом, а весёлоребятушкой. Весёлоребятушки, если не брать в расчет различия в манере одеваться и делать причудливые прически, в общем и целом внешне походили на жителей Первого континента. Основным отличием, позволяющим выявить весёлоребятушку на чистую воду, были ладони: их пальцы походили на обрезанные сосиски, заполненные изнутри красным студнем. Так вот, как было сказано выше – Фарисей был совершенно лыс. Лыс, как коленка и гладок, точно бильярдный шар.       Когда-то у него, конечно, была пышная шевелюра, но он уж много лун как облысел. И это было позорно, ибо у весёлоребятушек относительно давно вошла мода на повышенную волосатость. Сложно поверить, но еще какие-то две тысячи лун назад в моде была лысина, а сейчас ее на Четвертом континенте высмеивали. Вся родня Росянкина была волосачами: он этим гордился и держал в своей лавке портреты отца, деда, дяди. Не выдержав насмешек, он сбежал к минипутам на Первый континент, где и открыл магазин. Дело шло, однако, не бойко: он непременно разорился бы, но гуманные минипуты не гнобили поборами малый бизнес, а потому он еще был, что называется, на плаву.       Проблема Росянкина заключалась в том, что он был глуп, патологически злоблив и жаден. Этот скряга, страдая синдромом Плюшкина, тащил все к себе в дом, скупал разный хлам и старые предметы, да и попросту редкости, после чего вздувал цены на них в три раза. Разумеется, нельзя сказать, будто бы его магазин ломился от наплыва покупателей. При такой «политике» то. Его, справедливости сказать, это даже устраивало, ибо клиентов он на самом деле ненавидел.       Своей лысины Фарисей очень стыдился и, заперевшись в лавке и озлобившись на весь мир, пытался вновь нарастить волосню, используя разные мази, припарки, травы и даже наиболее нетрадиционные способы лечения. Например, такие как падь тлей или экстракт из гениталий дохлого богомола. Все тщетно. Вот почему чудесное превращение Сэма из волосача в лысика так шокировало лавочника. - Ч-что за?! – пробубнил он. – Это как? КАК – я спрашиваю?! - Что «как»? Яснее можно выразиться? – старик глядел на весёлоребятушку с подозрением. - Он еще спрашивает, злодей! – Фарисей аж задохнулся от возмущения. – Ты только что лишился волос на моих глазах. Если не хочешь тотчас же отправиться на кукуй (тоже нехорошее слово, означающее примерно то же, что и «кукан»), то объяснись!       Престарелый вестмен иронично хмыкнул и снова снял шляпу вместе с искусственной прической. Росянкин следил за этой манипуляцией, затаив дыхание; даже капли пота на лбу выступили. - Да это же обыкновенный парик, - Сэм невозмутимо пожал плечами. – Много лет назад меня захватили врасплох индейцы пауни и сняли скальп, едрить их за то томагавком в дупло, негодяев! С оголенным черепом бродить вроде как не престало, вот и приходится носить на себе эту штуку. - Да ты же мой спаситель, дед! Я ведь теперь смогу вернуться в нашу колонию! – дико завопил Росянкин и кинулся обнимать Сэма. Старый Хокинс так растерялся, что не сразу отпихнул его от себя. - Если я не ошибаюсь, ты хочешь сказать, будто никто здесь не додумался создать парик? – осенило тут вестмена. - Именно!! – скакал по лавке старьёвщик; должно быть он не радовался так лет двадцать. – Теперь-то я докажу им всем… Чем я могу отплатить вам за великолепную поданную идею? - Кажется, вы хотели подарить нам немного свинца, - криво ухмыльнулся Хокинс. - Свинец? – переспросил Фарисей. – А, точно! Я сделаю вам скиду пятьдесят процентов… Хотя нет – к черту скидку! Забирайте так, даром! Без-воз-мез-дно! Все равно это чертово железо никому нахрен не сдалось, а у меня только место занимает. Погодьте, ща вынесу.       Весёлоребятушка на крыльях счастья унесся в закрома своей лавки за товаром. Старик лукаво подмигнул Арчибальду. - Вот так, друг Сюшо, это делается. Мой дорогой юный гринхорн, учитесь, пока старый Сэм жив! - А по-моему нам просто сказочно повезло, - высказался молодой человек. – Этот тип потом пожалеет, что сдуру на радостях отдал нам свинец, но уже будет поздно. - Главное, чтобы он не передумал сейчас, пока тащит его сюда, - оскалился Хокинс. - Тише, он идет…       Росянкин, пошатываясь, выволок десяток болванок серебристого цвета и грохнул их на стойку. - Нате! Забирайте и валите… Пожалуйста! У меня куча дел: я буду делать себе волосы. Это же прекрасная идея бизнеса – я буду пионером в этой области, ух разбогатею!       Арчибальд и Сэм быстренько сграбастали свинцовые болванки и поспешили смыться из лавки. Едва они закрыли за собой дверь, как лицом к лицу столкнулись с Шеттерхэндом и Карлззоном. Выглядели они довольно-таки раздраженно. - Зоопарк оказался закрыт, - нахмурив лоб, сообщил Чарли. – Сторож и по совместительству смотритель зверинца по имени Шрак отправился на охоту. А вы, я гляжу, времени зря не теряли и уже кой-чего отоварили?       Хокинс косо оглянулся на лавку старьёвщика: - Давайте отойдем отсюда подальше, и по дороге мы вам все расскажем. - Стоп! – Сюшо передернуло от внезапной мысли. – А откуда вы узнали, где нас искать? - Вы там орали так, что впору всей деревни сбежаться, - рассмеялся Чарли. – И да: я упорно продолжаю считать это жилое образование деревней, а не городом, чего бы там отдельные индивиды мне на уши не вешали.       Решено было идти во дворец, чтобы сгрузить добычу и немного отдохнуть да перекусить. По пути старый Сэм в красках описывал их диалог с Росянкиным. Само собой, не забывая для смеха приукрашивать выдуманными подробностями. - А мы с Лукке с горя накупили в киоске беликорнов, - признался Шеттерхэнд. – Думали, до вас донесем, но Карлззон вызвался нести их, да так усердно налег по дороге на сверток, что все умял в один присест. А ведь их было прилично. - Вообще-то вы тоже жрали их! Вот не надо все на меня гнать! – подал голос швед. - Well! Вы были так любезны, Лукке, что угостили меня парочкой из сотни. И кстати было очень вкусно, но стоило подумать о других.

***

      Вид города пробил Арчибальда на творчество. Он сбегал к себе в комнату за бумагой, красками и карандашами, которые чудом оказались с ним, когда пришлось уносить ноги от каннибалов занде. Осмотр зданий минипутов позволил ему найти множество интересных архитектурных решений. Арчибальд в известной степени тяготел к проектированию, чертежам и строительству, а потому подмечал у себя в голове и на бумаге особенно любопытные объекты.       Так он и бродил по городу, таращась во все стороны и делая зарисовки на бумаге; иногда, если хотел что-то запечатлеть получше, то садился прямиком на землю или на какой-нибудь камень и рисовал. Работа настолько увлекла его, что пропало даже чувство голода. Проходившие мимо минипуты удивленно смотрели на него, но не мешали и проходили мимо. Только один пузатый мужичок осторожно подобрался к Арчибальду и через плечо посмотрел, как он работает. Когда над бумагой нависла тень минипута, Сюшо сразу обернулся. Тот отпрянул в сторону и смутился. - Хотите побыть немного моделью? В смысле, позировать? – с надеждой спросил Арчибальд; местные жители выглядели столь незаурядно, что можно было рисовать каждого второго, и они были бы абсолютно непохожи друг на друга. Толстячок сначала опешил, а как до него дошло, радостно закивал. Арчибальд стал рисовать жителя. Чужой пример, как известно, заразителен, и скоро уже выстроилась очередь желающих. А Сюшо только рад.       Так он работал до позднего вечера и работал бы еще, покуда имелись силы, но его в данном состоянии обнаружил Шеттерхэнд и едва ли не силой попытался загнать во дворец. Арчибальд попросил еще пять минут и пообещал сдержать слово. Чарли пришлось понадеяться на него и удалиться. Сюшо и в самом деле быстренько свернул работу и, насвистывая песенку, отправился отдыхать.

***

      На следующее утро Арчибальд Сюшо, наскоро позавтракав, снова убежал в город делать зарисовки, так это занятие его увлекло. Правда на этот раз Чарли и Сэм взяли с него слово, что он вернется к обеду. Арчибальду пришлось согласиться. Он заранее настроил себя на предстоящий вечером праздник и решил делать сегодня все строго по расписанию. Что ж, самодисциплина – вещь похвальная. Чутье подсказало ему, когда наступил полдень, и молодой человек хоть и с сожалением, но свернул работу и побежал домой (и с каких это пор дворец стал для него домом?).       Возвращаясь во дворец, Арчибальд увидел Сэма Хокинса. Старик, находясь в нескольких метрах от крепостных стен, выкопал в земле очаг, где смастерил что-то наподобие миниатюрного примитивнейшего сыродутного горна и в нем переплавлял свинец на пули, отливая их с помощью своих затейливых приспособлений.       Стоявшие на вахте двое стражников не без интереса следили за чудаковатым старикашкой в рванье, периодически иронично переглядываясь и крутя палец у виска. - А, Сюшо! – радостно крикнул Хокинс. – Как замечательно, что вы здесь, чтоб мне лопнуть! Идите сюда, я покажу вам, как надо отливать пули. Пули выйдут что надо. Будут рвать подлую вражину изнутри! Экспансивные называются! Арчибальд, сделав вид, что не слышит, быстро скрылся за углом и побежал во дворец. Вслед ему понеслась ругань. - Проклятый гринхорн! Ничему учиться не желает! Ну и пусть его! – долго еще ворчал старый Сэм.       Час спустя решили заглянуть всей компанией в гости к бонго матасалаю Трезу, чья убогонькая хижина стояла сравнительно не так уж далеко от дворца. Она была выстроена матасалаями, и в ней обитал каждый член их племени, пришедший с поверхности. Дворцовой роскоши они не признавали.       Так или иначе, но юного матасалая дома не оказалось. Опять. - Если я не ошибаюсь, господин Трез откровенно динамит нас, - нахмурился Сэм. – Носа не кажет второй день, чтоб мне лопнуть! - Быть может он все еще выполняет то самое поручение короля Свистокрыла де Стрелобарба? – предположил Арчибальд. - Ваше стремление оправдать аборигена в собственных и наших глазах может и похвально, друг Сюшо, но все-таки такое поведение, мягко говоря, странно даже для человека совершенно иной культуры, - чванливо проговорил Карлззон и поднял ввысь жирный указательный палец для придания значимости своим словам. – В конце концов, ведь это он затащил нас сюда! - Ничего. Увидим его на празднике. Его-то он не вправе пропустить. По сути, ведь для него и готовится мероприятие, а мы выступаем, так сказать, в качестве приятной неожиданности для народа минипутов. Заставим его позже объясниться, а то и в самом деле становится подозрительно все это, - согласился со шведом Олд Шеттерхэнд. - А я считаю, что наше появление здесь нужно лишь для того, чтобы народ порядочно нажрался, имея резонный довод… ой, то есть, оправданный повод, - хихикнул Лукке, затем добавил. – И не вижу в этом ничего предосудительного… - Well. Ну, с этим никто и не спорит. Вестимо. Скажем даже так, это само собой разумеющееся. Христиане вон тоже постятся, а затем обжираются в один день. Я хоть и добрый христианин, но этих обрядных действий не очень понимаю и не признаю.

***

      Арчибальд, сидя в комнате, перебирал свои рисунки, когда в дверь постучались. - Да-да, войдите, – не оборачиваясь, произнес он, но реакции со стороны стучавшего не последовало. - Открыто! – на всякий случай повторил Сюшо, предположив, будто посетитель не услышал его.       За дверью послушался тихий кашель, после чего стук вновь повторился – на этот раз настойчивее.       Арчибальд неохотно отложил листы бумаги в сторону и, быстро прошагав через всю комнату, резко отворил дверь. Сказать по правде, он ожидал увидеть Сэма Хокинса или Шеттерхэнда, поэтому на мгновение растерялся, когда перед ним предстал лысый старик в длиннополом с широкими рукавами цветастом халате восточных мотивов. Плотно облегающая череп сухая, точно пергамент, кожа имела нездоровый желтоватый оттенок, и лишь роскошные серебристые усы придавали его лицу благообразия. Арчибальд сразу понял, что видал этого почтенного старца намедни, но никак не мог вспомнить, где и при каких условиях. Видимо выражение озадаченности слишком явно проступило в чертах его лица, поэтому старик пришел молодому человеку на помощь и первым делом представился. - Дуст. Хинклас Дуст. Слуга массы Урдалака. «А, вот значит, откуда я его знаю! Ну, конечно! Как там его за глаза называют? Глупая аббревиатура, три буквы… ДДГ! Точно», - мелькнуло в голове Арчибальда. - Да-да, здравствуйте, мистер Дуст. Я к вашим услугам, - вслух произнес он как можно более любезно. - Надеюсь, я вас не сильно обеспокоил? – осторожно начал старик тоном прожженного дипломата. – С вами хотел бы поговорить масса Урдалак: он ждет снаружи и будет очень рад, если вы сможете сейчас уделить ему немного времени. Это было неожиданно. Арчибальд не сразу нашел слова. - Лорд Урдалак? Именно со мной? Но почему, нет ли здесь какой ошибки? Может он имел в виду нас всех или, например, только Шеттерхэнда? - О, нет. Я верно излагаю просьбу моего господина: он желает побеседовать именно с ВАМИ, - все так же вежливо, но с нажимом сообщил Дуст. - Х-хорошо. Я сейчас буду внизу. Через пару минут, только соберусь! – засуетился Сюшо. - Я подожду, - кивнул дедуган и зашелся тяжким кашлем.       Арчибальд сунул ноги в сапоги, нахлобучил на репу свой любимый колониальный пробковый шлем, туго затянул ремень, стряхнул три пылинки с плеча и, наконец, сунул в кобуру попавшийся под руку «Люгер», который он невольно отжал у покойного Шлангеншванца. Кобура была, правда, от кольта, но и «Люгер» кое-как втиснулся. - Я готов!       Старый Хинклас вновь кивнул и вышел из комнаты (кельи, если быть совсем уж точным). Он двигался медленной шаркающей походкой и, точно боясь свалиться, по возможности опирался руками о стены. Арчибальд из чувства вежливости не мог побежать вниз, бросив медлительного старичка, а потому был вынужден плестись за ним, хоть раздражение уже и начало закипать в нем. «Какой он древний этот дед! Уж ходил бы с тростью тогда, раз ему так тяжело, а то того и гляди на месте помрет! И чего он ждал меня, пока я собираюсь? Надо было ему сразу уйти!»       Так они и шли: старик неуверенной походкой и молодой человек, вынужденный из уважения к старости топтаться на месте за спиной дедушки. Пауза затягивалась, и Арчибальд почувствовал себя неловко; дабы разрядить обстановку, он решил завязать с неразговорчивым спутником разговор. - Скажите, а лорд Урдалак не назвал причину такого проявленного к моей персоне интереса? Случилось чего? - Вообще-то мое дело не спрашивать его, а исполнять поручения, - сухо ответил старик, немного поразмыслив. – Но если вам интересно мое мнение, то скажу так: у вас нет причин для беспокойства. Должно быть ничего серьезного, иначе я бы почувствовал это в разговоре с массой.       Произнеся эти слова, Дуст тотчас замолк, оставив Арчибальда терзаться смутными сомнениями. Однако Сюшо не думал униматься и сделал еще одну попытку поддержать диалог: - А этот сегодняшний праздник… Вы будете там? Ну, в честь нашего прибытия я имею в виду… Даже произносить это как-то неудобно: такая большая честь оказана нам. - Не уверен, - старик задумался. – Сегодня еще слишком много дел… Впрочем, раз вы настаиваете, то я постараюсь явиться. - Нет-нет, что вы! Я вовсе не настаиваю. Точнее, хочу сказать: все мы будем, конечно, весьма признательны, если вы придете, но ежели все-таки не явитесь, то мы это поймем, - ловко выкрутился Сюшо.       Когда они добрались до спиралевидной лестницы, дело пошло бойче: Дуст теперь мог постоянно держаться за перила, а соответственно быстрее спускаться. В стене вдоль лестницы было окно: прежде оно было закрыто, но сегодня видать открыли, чтобы чуть проветрить помещение. Сперва Арчибальд прошел мимо него, но тут же резко остановился и вернулся немного назад: его взгляд за что-то зацепился.       Старый Хинклас обернулся. Увидев застывшего у окна Сюшо, он тихонько подошел к нему и тоже заглянул в окошко. По сути, ничего такого сказочного там не было. Всего-навсего усадьба, пусть даже внушительных размеров и богато декорированная. У строения имелось в наличии даже нечто наподобие колонн, роднивших его в некотором роде с европейской архитектурой. Пожалуй, с эстетической стороны здание выглядело приятнее, чем королевский дворец, которой был, главным образом, хоть и грандиозным по местным меркам, но всё же лишь оборонительным сооружением. - Это особняк массы Урдалака, - пояснил Дуст, решив, будто его спутник смотрит на дом. – Сейчас он выглядит несколько мрачным и запущенным, потому что нас там всего двое: я и господин, а ведь когда-то это было самое веселое и радостное место в городе, где каждый день были гости, и вовсю кипела жизнь. Да-а-а… Хорошие были времена… Сейчас, разумеется, уже совсем не то: масса Урдалак редко появляется дома, даже ночует он чаще всего в казарме, а мне одному тяжеловато стало с особняком управляться. Он расположен, как говорят жители, на обочине города – не удивлюсь, если вы прежде его не замечали.       Арчибальд и в самом деле прежде не замечал особняка Урдалака, ибо уж очень он был хорошо укрыт от чужих глаз. Более того, он даже не подозревал, что лорд живет в каких-то нескольких десятках метров от дворца.       И тем не менее, вниманием его завладел отнюдь не дом Урдалака, а пологий холм близ него, представляющий из себя земляную насыпь, на которой находилось несколько скромных хижин, выглядевших совершенно нежилыми. Один маленький домик, весь накренившийся и полусгнивший, с обвалившейся крышей, стоял на вершине холма. Прочие находились в чуть лучшем состоянии, но ненамного. - А там… Там что такое? – Сюшо пальцем указал направление в сторону насыпи.       Выцветшие, почти безжизненные глаза старого слуги внезапно посветлели, а на благообразном лице возникло выражение странной мечтательности, если не сказать больше – одухотворенности. - Там? Это жилища прислуги – прежде ее было так много, что всех расселить в доме не было никакой возможности, тогда отец массы Урдалака разрешил некоторым построить хижины поблизости от особняка. Эх, кого здесь только не было: и повара, и служанки, и уборщики, и садовники – и всеми ими я, будучи дворецким, руководил! Как давно это было… Сейчас тут, сами понимаете, никто не живет: масса Урдалак совершенно не терпит посторонних в своем доме, будь они даже прислугой. Он распустил даже тех, кто жил вне поместья, и эти хижины скоро пришли в запустение. Только я и остался: как в особняке, так и в нашем роду. Мы – Дусты – тысячелетиями служили верой и правдой этому семейству. Я ведь даже помню отца массы Урдалака еще ребенком!       Арчибальд перевел взгляд с холма на мрачный особняк командующего королевской гвардией: стены его потемнели и поросли грибком. Мельком оглядев это некогда прекрасное строение, он вновь посмотрел на одинокую хижину на холме – печальное зрелище. Старый дворецкий проследил за его взглядом. - Видите тот дом, что у подножия насыпи? Там жил повар – готовил не хуже королевских кулинаров, а то и лучше. А хижину по соседству? Там жила уборщица: ах, с какой скоростью и как качественно она могла мыть полы! Наверное, никто на целом континенте не умел так хорошо и оперативно убирать. А теперь обратите внимание на ту развалюху, расположенную на вершине холма: там жила молодая служанка – красивая и добрая женщина, даром что наполовину была шрайкой. Мир ее праху! А вот сыночек ее родился уродцем – весь в перьях. Не свезло мальцу, странно у них все-таки этот ген передается… - Шрайкой? – быстро переспросил Арчибальд, испугавшись, что Хинклас сейчас начнет бурно предаваться ностальгии; по-видимому, только воспоминания его и грели, и о них он мог трепаться часы напролет. - Да, шрайка. Наполовину. Ах, я старый глупец, совсем позабыл: ведь вы у нас недавно и, наверное, ничего не знаете! Шрайки – есть такое немногочисленное племя. Или, по крайней мере, было. Выглядели они как минипуты, но только с крыльями и частично покрыты перьями. Хотя и необязательно: я знавал шрайка, у которого не было на теле ни одного пера, зато какие у него были роскошные крылья! Давно уж они улетели от нас, и не знаю, живут они ныне или нет – это ведь, к сожалению, не редкость, когда немногочисленные племена вырождаются. - Лорд Урдалак, наверняка, уже заждался, - осторожно намекнул Арчибальд; он уже и не рад был, что дедуган так разговорился.       Старик встрепенулся, опомнившись от нахлынувших потоков воспоминаний; глаза его снова потускнели, легкая тень улыбки испарилась без следа. - Да, вы правы, Арчибальд. Давайте поторопимся, не следует заставлять массу Урдалака ждать.       Ну, не будем вас более утомлять описанием медленного передвижения «самоходной машины» модели ДДГ-9000 (где цифры – есть возраст дедугана в лунах), а перейдем сразу к делу. Как выяснилось, лорд Урдалак ждал их вовсе не снаружи дворца, за стеной, как подумал Арчибальд, а на территории одного из дворцовых двориков, где находился сад.       Командующий королевской гвардией самозабвенно любовался ростками цветов, чего Сюшо от него никак ожидал: Урдалак ему определенно нравился, но при этом он доселе казался Арчибальду воякой до мозга костей и дальновидным политиком, не лишенным цинизма. Ему сложно было представить, чтобы такая личность была настолько чувствительна, дабы любовалась цветочками. А вот оказывается…       Заслышав позади себя шорох, Урдалак быстро обернулся. На нем был темно-зеленый камзол полувоенного покроя. - Спасибо, Хинклас. Ты свободен, - тут же произнес он. Старый слуга, не говоря ни слова, степенно поклонился хозяину, сложив ладони на уровне груди, после чего попрощался с Арчибальдом (также кивком, но только легким) и поковылял на выход из сада.       Урдалак в необычайном возбуждении (чего для него было еще более странно) развел руки в стороны в знак приветствия. - А, рад приветствовать тебя, дорогой Арчибальд! Очень счастлив, что ты выкроил для меня время! - Хинклас Дуст сказал, что ваша светлость желала видеть меня. Вот я и пришел. - Да-да, все именно так. Замечательно! Только давай, дорогой Арчибальд, обойдемся впредь без этих «вы» и «ваша светлость». Немного фамильярности в общении, пожалуй, не помешает. Тем более, я смею надеяться, что мы станем добрыми друзьями! – губы Урдалака растянулись в наилюбезнейшей улыбке, какую он мог изобразить, не переигрывая.       Арчибальд, казалось, был ошарашен таким заявлением: еще позавчера командующий королевской гвардией такой душевности не проявлял, и панибратство в его отношении было просто немыслимо; он вел себя хоть и учтиво, но все равно претенциозность из него в тот раз так и перла. Если бы у Арчибальда было время поразмыслить, то он скорее всего нашел бы в подобном сегодняшнем поведении лорда некий подвох, но тот не давал ему времени опомниться. - Д-друзьями? – растерянно переспросил Сюшо, ничего не понимая.       Урдалак смачно щелкнул пальцами. - Именно! Хорошо, что ты так быстро улавливаешь суть. Буду предельно откровенен: может твои товарищи с поверхности и хорошие люди, но по духу мне ближе всего ты! Мы с тобой молоды и полны сил и жизни: представляешь, сколько вместе великих дел можем с тобой провернуть? С моими возможностями и с твоими знаниями мы в состоянии поднять цивилизацию минипутов в развитии на новую ступень… нет, не так – на тысячи и тысячи лун вперед ускорить процесс развития моего народа! И Шеттерхэнд и Хокинс – люди опытные и мудрые, но они уже старики: их ум давно закостенел и уже не так гибок, как прежде: им могут быть непонятны мои мотивы и устремления, но ты конечно же поймешь! Я уверен в этом. Мы сможем сотрудничать на правах равных братьев, или даже отдать тебе ветвь первенства по старшинству: ты ведь даже чуть старше меня, так? Мы - герои нового поколения! - А…А как же Лукке Карлззон? Он тоже представитель молодого поколения, - по инерции бросил Арчибальд, пытаясь вникнуть в мудреный смысл урдалаковской проповеди.       Складка тонких губ Урдалака скривилась в снисходительно-презрительной усмешке. - Думаю, объяснения здесь излишни. Тебе и самому отлично известно, что представляет из себя этот ваш Карлззон. Безусловно, он также может оказаться полезен, но на уме у толстяка одна лишь еда. Партнерства и тем паче братства с таким человеком у меня быть не может! - Откуда вы зна… - Во-первых, мы ведь договорились на «ты», верно? – резко перебил его Урдалак. – А, во-вторых, хочешь спросить, откуда мне все это известно? Ну, как говорится, и у стен есть уши… - он ухмыльнулся. – Нет, не пугайся: я ни в коем случае за вами не шпионю. Минипуты так взбудоражены вашим присутствием, что невольно докладывают друг другу буквально о каждом вашем шаге. Они, скажем так, болтливы сверх меры. Небольшой порок моего народа.       Арчибальд кивнул. Ему льстило доверие, которое ему оказывал сам лорд Урдалак – едва ли не второе лицо в государстве, а если по совести, так и вовсе господин и повелитель всего Первого континента. Хотя он никак не мог взять в толк, чего же от него собственно хотят. - Ах, да, чуть не забыл… - вкрадчивым голосом начал Урдалак. – Я вчера утром шел в казарму из дома и по пути встретил шедшего во дворец с медовиками пасечника Шугудая… - Щукаря, - поправил Сюшо. - Да, его самого. Ну неважно. Встречаю я значит Шандулая, а он мне и хвастается, мол, добрый Арчибальд подарил мне револьвер. И давай мне описывать его в подробностях! Тут я и решил: уж не то же ли самое этот револьвер, что и палка, из которой старый Сэм позавчера словно шутя прострелил прочный гвардейский доспех? Но только в укороченном виде? - Не совсем так, конечно, но ход мысли ваш…э-э, твой ход мысли в общих чертах правилен. Так называемая стреляющая палка называется ружье, - Арчибальд заметил, что Урдалак как-то слишком плотоядно на него смотрит; перехватив его взгляд, он понял – тот приковал свой взор к кобуре с «Люгером». - Револьвер - это вроде вашего? Такой же есть у пасечника? Можно взглянуть? – очень любезно попросил Урдалак.       Сюшо вытащил пистолет и осторожно подал его. Урдалак принял оружие очень осторожно: он был не так глуп, чтобы не понимать какую опасность может нести незнакомый объект, но еще больше он понимал, какое преимущество у него появится, завладей он такой вещицей. - Нет. Совсем не такой как у Щукаря. Это пистолет, а не револьвер, - пояснил молодой человек. Он был рад хоть чем-то удивить жителей иного мира. - А он лучше, чем щукаревский? - Однозначно. - А у вас есть еще… ну такие? - Есть еще один, хотя и не такой. - Хм… Подарили бы! – выпалил тут Урдалак. Прозвучала эта просьба столь внезапно, что Арчибальд не сразу нашел слова. - Ээ… Ну-у-у… Я не знаю, если честно! – Сюшо растерянно развел руки в стороны, чувствуя себя полнейшим дураком. - Да ладно?! В знак дружбы-то! Ты ведь подарил Щукарю один, хоть он и его промысел никак не связаны с войной, в отличие от меня, - Урдалак хитро прищурился. Тут Арчибальд почувствовал, что его обвели вокруг пальца; пистолет и был вполне вероятно главной целью командующего королевской гвардией. С другой стороны, Арчибальд в сущности был и не против расстаться с этой штуковиной. Обилие оружия в комнате нервировало его. В самом деле: почему Щукарю можно, а Урдалаку нельзя? Тем паче он попросил сам! В конце концов, есть же еще и кольт… - Сейчас покажу, как им пользоваться.       Глаза Урдалака возбужденно заблестели. Он оказался понятливым и с первого раза понял все, что рассказал и показал Арчибальд. Когда же Сюшо с торжеством окончательно вручил ему «Люгер», Урдалак быстро засобирался. - Что ж, мне и в самом деле пора. Благодарю за подарок, Арчибальд! Встретимся на сегодняшнем празднике. Ах да, и подумай над моими словами.       Он ушел, и Арчибальд в приподнятом настроении пошел обратно во дворец, но его остановил окрик сверху. Сюшо поднял голову: из окна на одном из верхних этажей торчала чем-то недовольная физиономия Олд Шеттерхэнда. - Кажется, вы с кем-то разговаривали, Арчибальд? – крикнул тот. - Ээ, да! Приходил лорд Урдалак! - Well! Поднимитесь-ка ко мне, будьте любезны, хочу обсудить одну вещь. Хорошего настроения у Арчибальда как ни бывало. Тон вестмена был какой-то подозрительный, даже двусмысленный. Терзаемый смутными сомнениями Арчибальд уныло поплелся в башню.       Чарли стоял в коридоре, прислонившись к стене. Вид у него был выходной; еще и штуцер мастера Генри держал в руке. Судя по загадочному выражению лица, он явно что-то задумал. - А, Арчибальд! Чего хотел от вас лорд Урдалак? – нарочито весело спросил Чарли. - Да так… Просто хотел засвидетельствовать свое почтение, - не менее задорно ответил Сюшо, но внутренне весь напрягся. – Не правда ли сегодня очень хорошая погода? - Да, неплохая… Так вы говорите почтение засвидетельствовать? Одному вам? Однако… - усмехнулся Чарли. – А чего вы ходите с пустой кобурой?       Арчибальд покраснел. - Видимо забыл положить в нее кольт… - Well. У вас вроде еще наган был? - Да, у меня в комнате, - не моргнув, солгал Сюшо. - Пойдемте, взглянем на него. Мне тут интересно кое-что стало, - Шеттерхэнд повернулся спиной и пошел к комнате Арчибальда. Сюшо на секунду замешкался, но затем все же решил во всем сознаться, поняв тщетность оправданий. - Чарли, его там нет. Я соврал. И они вообще не у меня: ни наган, ни парабеллум. - Я догадался, - сухо ответил вестмен; лицо его стало резким. – Какого черта вы, Арчибальд, разбазариваете оружие направо и налево?! Я еще тогда приметил, как вы сунули тому пасечнику наган, но не стал позорить вас в присутствии Сэма и Карлззона. Что за непростительный идиотизм? Вы понимаете, чего творите?! - Но ведь… - начал было да так и закончил Арчибальд; на него сейчас было жалко смотреть. – Я не подумал. Мне казалось, в этом нет ничего такого. - По вашему это хорошая идея: подарить такую штуку тому, кто в ней совершенно не разбирается? А если они перестреляют друг друга? А если они вдруг поймут, что к чему и наладят массовое их производство? Всякие чудеса случаются! – обычно хладнокровный Шеттерхэнд разозлился не на шутку.       Арчибальд стоял с видом свежевыпоротого кота. - Но я же показал, как пользоваться. Да там всего неполный барабан на наган и один неполный магазин на «Люгер»! – он сделал жалкую попытку оправдаться, пусть даже теперь понял, как был неправ. - И слушать ничего не желаю. Если по совести, вас стоило бы послать вдогонку и истребовать оружие обратно, но, во-первых, боюсь, этот Урдалак пошлет вас в задницу: возможно даже деликатно, но пошлет однозначно; он по-видимому лучше вашего соображает и точно знает, чего хочет. Ну, а во-вторых, с нашей стороны это будет также выглядеть некрасиво, а для вас и вовсе позорно. Тем не менее, как бы я не беспокоился о вашей чести, уважаемый Арчибальд, мне все-таки придется кое-чего втолковать вам в голову.       Несчастный Арчибальд облизнул пересохшие губы: «Бить будете?» - Никак нет. Это же не наш метод. Проводить буду воспитательную работу. Принесите-ка сюда мой «медвежий бой».       Сюшо, в душе уже обнадежив себя, зашел в свою каморку и вышел оттуда с тяжелой двустволкой. - Только у меня патроны кончились.       Бывалый вестмен криво усмехнулся. - Ничего. У меня полная сумка этого добра. Это у вас очко поджало со страху во время бойни, устроенной нам занде, а я успел захватить вдоволь припасов. Все, пошли наружу. И не надо думать, мол, я собираюсь с вами шутки шутить!       Шеттерхэнд вывел Арчибальда за стены дворца и повел его на пустырь, расположенный прямиком за резиденцией короля. Местность здесь была неровной, скорее даже холмистой, а еще тут было пустынно и тихо. - Видите ли в чем дело, дорогой Арчибальд, - издалека начал Олд Шеттерхэнд. – Во время побега от каннибалов занде мне показалось, что стреляли вы из рук вон плохо. Думаю, вам будет не лишним попрактиковаться в этом умении. Каждый день… А вы как думали? Видите за тем оврагом белую глыбу камня? Попадите в нее! Ловите патроны.       Арчибальд зарядил ружье и прицелился. - Э, нет. Так дело не пойдет, - рассмеялся вестмен. – Отсюда и слепой попадет. Сделать тридцать шагов назад!       Пока Сюшо отмерял расстояние, Чарли решил еще немного потроллить его. Видно смеха ради он даже перенял манеру речи на более молодежную. - Я вам настоятельно рекомендую, Арчибальд, по возвращению в Штаты получить образование инженера, тогда вероятность, что вас пошлют в Африку с чем-нибудь полезным, увеличится значительно. Африканистика в чистом виде – это, безусловно, хорошо, но понимают это далеко не все сильные мира сего. А вот строить промышленные объекты здесь колониальные державы скоро начнут очень много, так что пораскиньте мозгами что ли. Ну, довольно слов! Стреляйте. - По-моему это не просто глыба камня, а заготовка под статую, вы не находите? – осторожно спросил Арчибальд.       Олд Шеттерхэнд иронично изогнул бровь. - Это все ваше воображение разыгралось. Вы слишком увлекающийся человек. Пожалуй, творчеством стоит заниматься поменьше. Нет здесь никакой заготовки – камень как камень. Ну же! Огонь!       Арчибальд вновь вскинул двустволку и выстрелил, спустя мгновение из другого ствола. Каменюка даже не шелохнулась.       Шеттерхэнд довольно рассмеялся. - Отлично, Арчибальд! Просто отлично! Вы только что сделали две аккуратные дырки в воздухе. С чем я вас категорически и поздравляю! - Ружье тяжелое и неудобное, - проворчал Сюшо. - Это не пушка виновата, а у вас руки из жопы растут. В свое время за право обладать «убийцей медведей» меня несколько раз пытались прикончить. Так что не гоните. Еще раз!       Арчибальд стал целиться тщательнее. С минуту он приноравливался, заставив Чарли заскучать, а в результате руки до того устали, что начали дрожать; это его и подвело: когда же он наконец нажал спусковой крючок, то пуля лишь слегка зацепила мишень. «Почему бы ему не дать мне пострелять из его двадцатипятизарядного штуцера? Тот не только скорострельнее, но и весит, наверное, раза в два меньше. Вместо этого приходится возиться с этим ослопом!» - раздраженно подумал Арчибальд. - Вы небось думаете, друг Сюшо, отчего я не дам вам пострелять из штуцера мастера Генри? – как по волшебству озвучил его мысли Чарли. – Мол, он и легче и скорострельнее, а может даже точнее? Все так. Вот только вы скорее научитесь делать как надо, если вас изначально поставить в более сложные условия. Да, мне не жаль для вас штуцера на самом деле. Научитесь лупить без промаха из «грозы медведей» - остальные стволы вам игрушками покажутся, точно говорю. Вот в чем штука: если в вашем распоряжении двадцать пять зарядов подряд, то вы имеете право на ошибку, или на следующий выстрел, иначе говоря, тем самым пребываете в ложной уверенности, что уж в следующий раз-то точно попадете. Ан нет! Вредное заблуждение. Поэтому цельтесь тщательнее. Вспомните маунтинменов 18го и 19го веков: им приходилось охотиться на медведей и прочих опасных животных, имея в своем распоряжении зачастую лишь один выстрел да нож за поясом. Отдохнули руки? Пробуйте еще, я стану давать рекомендации.       Под чутким руководством Шеттерхэнда Арчибальд таки сумел попасть в глыбу и даже разнес ее вдребезги несколькими точными выстрелами. - Ладно, на сегодня достаточно. Завтра продолжим, - смилостивился Чарли. – Проведаем наших друзей, будем потихоньку собираться.

***

      Ближе к вечеру род минипутский стал собираться на праздник в честь прибытия гостей с поверхности. Как всегда желающих наклюкаться винища и пожевать нахаляву собралось очень много. Пришлось накрывать «километровые» столы на площади, да и то допустили до них только тех, кто был в состоянии и сам принести на общий стол немного харчей, так что наиболее бедные слои населения в очередной раз пролетели. Нищебродам оставалось лишь побираться. Остальные же везунчики потирали руки в ожидании знатного сабантуя.       К такому событию подготовились на славу: всюду зажгли фонарики и факелы, муф-муфов притащили, понавесили флажков, цветных лент и гирлянд, прочей нелепой мишуры, столь близкой любителю праздников и фуршетов.       Когда товарищи пришли на площадь, оказалось, что там уже все готово, но за столы пока никого не пускали, ибо было рано. Тем не менее, особо нетерпеливые бездельники уже явились и, стоя за ленточной оградой, ласково смотрели на груды яств, заполонивших скатерти.       Однако все основные действующие лица были на месте: в частности и один из виновников торжества – Трез, а также один из организаторов банкета – лорд Урдалак. Командующий королевской гвардией пришел щеголем, нарядившись в кафтан насыщенного пурпурного цвета. Одежда подобных насыщенных цветов, будь то алый, багровый, пурпурный или фиолетовый стоила неимоверно дорого и ее могли себе позволить лишь богатеи и элита. Объяснялось это сложностью добычи и переработки сырья для использования его основы в качестве материала для одежды. Так что увидеть в подобном наряде можно было, как правило, первых лиц государства. Впрочем, среди желающих выпендриться находились и те, кто просто замачивал свои белоснежные или серые одежды в экстракте из ягодного сока, дабы получить одежу красных иль лиловых оттенков, но это было уже совсем не то: сок ягод все равно не давал такого насыщенного цвета, скорее он даже был блеклый, а у тех, кто схалтурил при работе – цвет шел пятнами, где темнее, а где-то светлее, что выглядело уродливо, да и со временем он все равно начинал сходить. Поэтому Урдалак презрительно улыбался, когда ему на глаза попадались нахохленные подражатели из числа мещан, облаченные в такого рода суррогаты.       Так вот, Урдалак раздавал последние распоряжения, а друзья решили наехать на Треза. - Господин Трез, в чем дело? – первым начал Карлззон. – Вы нас сюда заманили, а сами где-то шатаетесь второй день подряд. Нэ-хо-ро-шо.       Бонго склонил голову. - Извините, я был вынужден так поступить. Возможно для вас это всего лишь формальность, но традиции нашего племени требуют, чтобы я провел день в медитации и общении с духами. Мы, бонго, пусть всего лишь люди, но слышим зов Богини Леса не хуже представителей народов меньшего мира. - Если я не ошибаюсь, то король говорил, будто вы делаете для него какую-то работу, - старый Сэм озадаченно почесал бороду. - Это было вчера, - согласился матасалай, припертый к стене. – Однако это наша с ним тайна и я не имею права разглашать ее. - Well. Тогда быть может вы хоть постараетесь объяснить нам, зачем мы здесь? Мы тут третий день развлекаемся: нам устраивают масштабную экскурсию, предоставляют жилье во дворце, дают финансовые средства и приглашают на праздник. В чем наша задача? Ваше племя просило помощи, а нам приходится слушать эти сказки об «избранниках Богини Леса». - Все не так просто, Олд Шеттерхэнд… - Это понятно, но хорошо бы получить хоть какие-то объяснения. Мы пытались встретиться с Миро, но он был на дипломатической встрече. Насколько я понимаю, он из тех, с кем можно договориться, вот только такой возможности у нас по сей день не представилось. - Считайте, что она у вас появилась, - послышался голос за спиной Чарли.       Все обернулись, перед ними стоял антропоморфный человеко-крот невысокого роста в необычном, ни на что непохожем цветастом одеянии. У него были черные с проседью усы и длинная борода. - Прошу меня простить, что прежде никак не удалось встретиться, но теперь я в вашем распоряжении, - вежливо произнес крот бодрым голосом. - Вы и есть Миро?! – изумленно воскликнул Арчибальд.       Крот чуть улыбнулся. - Вас это, по-видимому, сильно удивило? Ожидали увидеть меня совершенно другим?       Все дружно закивали, кроме Треза. Для него-то это не было неожиданностью. - Мы так много слышали о вас, но никто никогда не упомянул о вашей… наружности, - смущенно произнес Арчибальд. - Что ж, ничего удивительного. Ведь для всех это обыденность, и мало кто задумался о том, что чужакам сей факт неизвестен. Так о чем вы хотели поговорить? - Прежде всего, как прошла ваша встреча с посланцами Пол Потина, теми единорогами? Согласились ли вы на их требования? Кажется, они просили передать им какие-то земли?       Миро захихикал. - А я просил передать Пол Потину мой пламенный привет. - А Хренская волость? - Ну, вы сами понимаете, подобные вопросы так быстро не решаются. Надо собрать совет, военных, короля и … короче долго. - В общем, вы их послали? - Грубо говоря, да. - Well. Так как насчет поговорить о ваших внутренних проблемах? – вмешался Чарли.       Миро осторожно огляделся по сторонам, снял пенсне, протер их рукавом. - Вот что: здесь не то место и не то время. Заходите-ка лучше в здание администрации завтра, там мы и поговорим об этом деликатно и без оглядки. А пока развлекайтесь! Праздник вот-вот начнется.       К ним подошел и Урдалак. Он вел себя так, будто с Арчибальдом сегодня и не виделся, однако все уже знали от Шеттерхэнда о его посещении. - Неплохой стол мне удалось собрать, а? – напыщенно поинтересовался он, ожидая похвалы. - Собственноручно вам? – криво усмехнулся Шеттерхэнд.       Прозвучало это столь едко, что Урдалак не нашелся как остро ответить, а потому неуверенно добавил. - Ну-у, я организовал все это. Так что в какой-то мере имею право так говорить… - Вы пробудете здесь до закрытия? – спросил Арчибальд. - На «ты», друг, я же говорил, давай на ты, - мягко, почти ласково произнес Урдалак. – Нет, я не могу сидеть до закрытия. Подозреваю, что фуршет будет длиться всю ночь. Это слишком роскошно, не могу себе позволить. В конце концов, у меня завтра важный поход. - Можно поподробнее, если не секрет?       Урдалак чуть замялся, видно уже сожалея, что ляпнул про поход на Третий. Но пришлось изъясняться. Впрочем, кое о чем он умолчал. Так, читателю уже известно, что он собирался еще и забрать оттуда свою невесту Канин. - Я, в сопровождении гвардейцев и с пасечником Защекарем, повезу мед на Третий континент, к дружественному нам племени охотников. Будем торговать. - Чтоб мне лопнуть! Хотел бы я туда скататься! – присвистнул старый Хокинс. - В самом деле. Нельзя ли организовать? – поддержал Чарли.       Урдалаку такой вариант явно не пришелся по душе. По крайней мере, на лице его читалось именно это. - Вообще-то дорога достаточно опасна. - Так и мы не лыком шиты. Да и разве ваши молодцы не смогут защитить нас в случае угрозы? – в очередной раз уколол Урдалака Шеттерхэнд.       Насмешка попала куда надо и возымела действие. Лицо Урдалака перекосилось от злости. - Мои гвардейцы сотрут в порошок любого врага. Они ничего не боятся! Хорошо! Завтра утром мы выдвигаемся. Можете ехать с нами, главное не опаздывайте, иначе ждать не стану. Спросите во дворце стражников о времени и месте сбора, там вам мои ребята все подробно расскажут. А теперь рассаживайтесь, уже все в сборе.       В самом деле. Народ минипутов подтянулся, пришли и специально приглашенные гости, главным образом, с Четвертого континента, то есть из колонии весёлоребятушек. Оттуда приехала делегация из двух десятков лиц, дабы почтить гостей, а также поработать на разогреве банкета.       Они (весёлоребятушки) по натуре были очень ленивы и не любили физически трудиться, но зато среди них было огромное количество творческих личностей: художников, певцов, комиков и сатириков, тамады, особенно хватало музыкантов. Им и предстояло развлекать подвыпивший контингент.       Минипуты расселись, а гостям с поверхности выделили престижные места. Сюшо, Шеттерхэнд, Хокинс, Карлззон и Трез сидели вместе; Арчибальд и Чарли причем по краям. Знаменитому вестмену в соседи попался какой-то весёлоребятушка, а к Арчибальду подсел пасечник Щукарь. Он без перерыва втирал Арчибальду про пчел, мёд и пасеку, чем ушатал его конкретно.       Урдалак, сидя на месте председателя, предоставил право открытия торжества весёлоребятушке Ра-Янусу. Этот мужик был кем-то вроде пахана колонии.       Собственно говоря, именно он и привел много лун назад весёлоребятушек туда, где они базируются по сей день. Весёлоребятушки считали себя анархистами и не признавали за собой никакой власти, но как все живые существа подвергались силе авторитета личности. Такой сильной личностью и стал Ра-Янус, который пользовался большим авторитетом в колонии и вообще чалился негласным вожаком. Фактически он сочетал в себе черты справедливого судьи и любящего отца. Когда надо было разобраться в споре, всегда звали Ра-Януса и к его мнению прислушивались.       Впрочем, сверх большой властью он не был наделен, зато являлся превосходным скульптором, но об этом чуточку позже.       Весёлоребятушки драться вообще-то умели и даже любили, могли и бумажник подрезать, и пырнуть ножом, но в целом до летального исхода предпочитали не доводить. Война как явление и вовсе было им невыносимо противно: бой в строю, оружие, доспехи – все это вызывало в них отвращение. Поэтому они и основали колонию близ Первого континента, чтобы иметь какую-никакую защиту, а в обмен обещали минипутам предоставлять разные ништяки. Вот так и заварился мультинациональный культурный котел, поднялся «железный» занавес, за котором довольно изолированно жили минипуты, и началось смешение рас. Правда весёлоребятушкам пришлось поступиться собственной гордостью… частично, ведь они теперь все-таки от минипутов в определенной степени зависели.       Так вот, как сказано выше: Ра-Янус являлся отличным скульптором, и это все знали. Ваял он классно, одним словом. Потому и привлек к себе внимание со стороны первых лиц Первого континента. На Урдалака внезапно нахлынул очередной приступ мегаломании, и ему захотелось запечатлеть себя в мраморе. Для этого он выписал к себе главного весёлоребятушку и заказал ему за солидное вознаграждение собственную скульптуру аккурат к празднику.       Ра-Янус, пусть и пахан, но мужик относительно интеллигентный, согласился, а тут еще и Миним ему статую себя любимого подрядил, прочухав хитрый план Урдалака. Не потому что страшно захотел подкузьмить командующему гвардией (хотя и это в том числе, как бы мелочно не звучало), а просто потому, что так было положено: все короли по традиции имели свои статуи. На этот счет Ра-Янус получил конкретные инструкции, в отличие от Урдалака, который дал скульптору право вольной фантазии на исполнение работы. В любом случае, Урдалак был очень недоволен, что Миним в тайне развил такую активность и перехватил его идею. Ра-Янус при помощи своих ребят приволок на площадь две свежеизготовленных скульптуры, накрытых покрывалами для пущего эффекта. Очень уж он любил удивлять окружающих. Народ минипутов слышал, мол, пахан делает скульптурные работы в натуральный рост. Обе статуи были высоки и массивны, судя по контуру покрывала – заказ Минима даже был заметно толще, что слабо вязалось с его-то собственными габаритами. Жители города терялись в догадках и сгорали от нетерпения, так им хотелось узнать тайну.       Ра-Янус, крепкого сложения мужчина средних лет с многочисленными дредлоками на голове, выкрашенными во все цвета радуги, поднялся на подиум, где под дружные аплодисменты ножом перерезал большую пеструю ленту, символизирующую открытие массовой попойки. - Товарищи, кхе! Я рад приветствовать вас на этом замечательном празднике! Рад приветствовать я и наших гостей с поверхности! А теперь, если позволите, я хочу предоставить на ваш суд две мои последние работы: статую командующего королевской гвардией лорда Урдалака и статую Его Величества короля Максиминиануса Свистокрыла де Стрелобарба! По статусу положено показать сначала скульптуру правителя… Снимите покрывало!       Урдалак аж скрипнул зубами, до того любое влияние Минима нервировало его.       Под хлопанье рук стянули покрывало с более широкой статуи, и все присутствующие ахнули в восхищении. Эта скульптура была по сути двойной, и изображала она могучего лошабака в полный рост, который держал на своей широченной ладони гордо выпрямившегося Свистокрыла в нелепой короне - слишком здоровой для его роста.       Польщенный Ра-Янус растрогано высморкался, раскланялся. Арчибальд разглядел, что пальцы говорившего были как у всех весёлоребятушек «обрезанные». - А теперь с вашего позволения – статуя Его Светлости лорда Урдалака! Но для начала, так сказать, для затравочки небольшая занимательная история. Я очень долго проектировал обе скульптуры, рисовал чертежи, делал замеры, подготавливал материал. Срок на выполнение у меня был назначен небольшой и время здорово поджимало. Для спокойной работы, дабы меня никто не отвлекал, я выбрал пустырь за оврагом, расположенный далеко за королевским дворцом. Там всегда тихо и спокойно. И вот там-то я и оставил тщательно обработанную заготовку статуи лорда Урдалака в надежде днем сделать из нее произведение искусства! И что же вы думаете? Стоило мне на полчаса удалиться, чтобы пообедать, как по месту возвращения я обнаружил на месте чудесной заготовки груду обломков и пыли, словно кто-то долго и упорно лупил по ней кувалдой!       Произнеся эту речь, Ра-Янус среди сидящих нашел взглядом кузнеца Кургана (он же «Брат Орех») и свирепо уставился на него. Как позже узнал Арчибальд, Курган один из немногих, кто имел кувалду на Первом континенте, более того, он хорошо был известен как ярый противник работ Ра-Януса; он называл их не иначе как «срамота». Дело в том, что Ра-Янус, точно какой-нибудь античный скульптор или даже сам Микеланджело, предпочитал тесать из глыб обнаженные фигуры, что считалось неприемлемым и постыдным для минипутов. Спрашивается, откуда обыкновенный кузнец мог знать о скульптурах Ра-Януса, тогда как многие минипуты почище были не в курсах? Очень просто. Курган от своего не в меру творческого брата Гараллена был наслышан о такого рода ра-янусовских художествах.       Арчибальд, не выдержав накатившего приступа смеха, встал из стола и подошел к Олд Шеттерхэнду. - Чарли, это случайно не та была глыба, которую мы днем расстреляли из «грозы медведей»? – ехидно улыбаясь, спросил он. - Well. Ну, во-первых, не мы, а вы. А во-вторых, вовсе необязательно об этом так громко говорить, друг Сюшо.       Народ тем временем так проникся слезливой историей Ра-Януса, что начал громко свистеть, требуя призвать виновного к ответу, но пахан успокоил их жестом. - Не бойтесь, я смог закончить работу вовремя. У меня была про запас еще одна заготовка – не столь хорошо отделанная, но все же хоть что-то. Мне пришлось здорово потрудиться и поторопиться, но я успел, пусть это и было тяжело! Итак, снимите покрывало!       Урдалак, затаив дыхание, заворожено смотрел, как дюйм за дюймом скатывается покрывало с его статуи: вот уже голова показалась, вот и торс, а вот и… что за черт?!       Челюсть Урдалака отвалилась, настолько увиденная картина изумила его. Когда покрывало стянули, за столами воцарилось гробовое молчание. Сложно было представить такую тишину, зная какие минипуты в общей своей массе любители почесать языком. Ра-Янус, ожидавший бурных оваций, уже начал было раскланиваться, но осекся.       Было от чего офигеть: статуя оказалась выполнена в традиционной для Ра-Януса эксгибиционистской манере – Урдалак стоял, гордо выпятив могучую волосатую грудь и заложив по-военному руки за спину. Все бы ничего, но был он почти голым; чуть спасал ситуацию вытесанный из мрамора фиговый листочек на причинном месте. Лик сваянного Урдалака был горд и властен; для придания статуе большей выразительности и, дабы иметь возможность лучше продемонстрировать свой талант, Ра-Янус примерно вдвое добавил рельефа фигуре командующего гвардией, сделав из него натурального качка.       Первым опомнился пресловутый кузнец Курган – главный борец за нравственность. С красным от гнева лицом он вскочил со скамейки и, тыча пальцем в весёлоребятушку, заорал благим матом. - Ересь! Извращение! Срамота! Мерзость! Сжечь, уничтожить, на костер!!       Его полные ярости вопли тут же подхватило еще несколько десятков минипутов. Кое-кто даже запулил в опешившего пахана погрызенным стрекозиным яйцом. Другие смущенно прикрыли глаза руками, не желая видеть такой стыдобы. Детей вообще заставили отвернуться.       Тут уж Урдалак опомнился. - Народ минипутов! – зычно выкрикнул он. – Не будьте скотами и быдлом! Приобщайтесь к иной культуре, нежели наша с вами! Будьте терпимее, будьте толерантными!       Он поднялся и, подойдя к статуе, неторопливо обошел ее кругом несколько раз. С каждым кругом, судя по его лицу, собственная скульптура нравилась ему все больше и больше. Еще бы! Не каждый день тебя изображают в виде «микеланджеловского» Давида, но только заметно более подкаченного. - Да впрочем… что с вас взять… - пренебрежительно выпалил Урдалак, не глядя на минипутов, после чего с усмешкой похлопал самого себя из мрамора по заднице. – Вот что: дабы вас не смущать я решил, что сия работа будет стоять у меня в особняке, а то того и гляди какой-нибудь фанатичный активист и в самом деле расколотит, если оставить ее на площади… Это и тебя, Курган, касается! - Да я пальцем не трогал никаких статуй! – возмутился кузнец. – Саботаж – это не моя стихия. Если б захотел, то прямо в открытую раздолбил бы к чертям гамульим! - Ладно, хрен с тобой, мужичье, - снисходительно улыбнулся Урдалак. – Эй, мне нужны добровольцы, чтобы перетащить статую домой!       Тут же к нему подскочило несколько лизоблюдов из числа тех, кто во всем по возможности стремился угождать Урдалаку. Шестеро подняли скульптуру и поволокли ее прочь. - Осторожнее, дурни! Если раскокаете по пути, то с вас причитается, так и знайте! - крикнул он им вслед.       Миним, к слову, тоже пришел на праздник. Облаченный в дорогой пурпурный камзол (стоит целое состояние), он то и дело ловил на себе завистливые взгляды. Несколько раз король порывался произнести речь; вполне очевидно, он даже готовился длительное время: писал ее на листах, разучивал, репетировал, но Урдалак как бы «случайно» все время его перебивал, не давая произнести цельно и нескольких предложений. Навести порядок было некому, кроме самого Урдалака, а он не был намерен делать это по понятным причинам, да и сам разгоряченный спиртом минипутский люд не спешил прийти на помощь своему законному правителю.       Таким образом, Свистокрыл был ненавязчиво задвинут. Впрочем, не в первый и не в последний раз, он уже давно привык к столь подло отработанной схеме, и злился умеренно, зная всю тщетность своей обиды. Вот и сейчас он с досадой поковырял вилкой салаты и потихоньку слился с торжества полчаса спустя.       Смешно, но его отсутствие заметили далеко не сразу. Вот это показатель уважения к правителю!       Начали произносить по очереди речи. После Ра-Януса пафосно и с надрывом говорил Урдалак о дружбе народов. Затем очень красиво, хоть и довольно коротко говорил Миро; потом такая честь была поочередно предоставлена и виновникам торжества. Олд Шеттерхэнд благодарил за радушный прием, матасалай Трез нес в массы что-то про гармонию с природой; Сэм начал сдуру травить бородатые шутки, которые, впрочем, многим пришлись по душе - животы надрывали нешуточно. Карлззон рассказал не в тему какую-то похабщину, претендующую на звание анекдота, и был за то народом не особо понят.       Последним дали слово Арчибальду (так уж вышло, а не потому, что его меньше уважали). От волнения Сюшо говорил очень быстро и много, притом зачастую невнятно, словно боялся забыть наспех сплетенную речь, вываливал на пришедших сотни слов, а в конечном итоге начал говорить одно и то же по третьему кругу: он нес такую витиеватую и замысловатую дичь, что все вокруг охренели, и его словесный понос едва угомонили.       Ну, а затем посыпались тосты один за другим. Вино лилось рекой, сосед поил соседа. Стол был буквально забит всевозможными кулинарными изысками.       Минипуты и приглашенные весёлоребятушки набрасывались на них с жадностью жителя необитаемого острова. Сам Арчибальд по-прежнему относился к местной еде с подозрением и ел только то, что уже им было проверено, хотя позже он понемногу стал экспериментировать с наиболее привлекательными на вид яствами. Тут был и киюс, на вкус напоминающий кофе, и мескаль и многое-многое чего еще, заставляющее столы ломиться от продуктов. Тут уж и заядлый гурман, и диабетик нашли бы себе блюдо по вкусу из всего этого изобилия. - Эй, Чарли, сверни-ка шею этой бутылке! – задорно крикнул Сэм, подавая Шеттерхэнду плотно закупоренный четырехгранный штофик.       Тот невозмутимо принял из рук старика тару и шутя отломал горлышко. У Арчибальда, видевшего это, глаза полезли на лоб. Старый Сэм захихикал. - Хи-хи-хи, вот так вот это делается, дорогой мой гринхорн Сюшо! Шеттерхэнд и не такие фокусы выделывать может. Однажды он на спор ударом ребра ладони аккуратно отсек горлышко у сотни таких вот пузырей! - Не сомневаюсь, - ответил Арчибальд и взял на пробу кусок чего-то светло-желтого, твердого на ощупь. После первого же укуса ему связало горечью рот. - Что это, черт возьми, такое? Похоже на чеснок! – отплевавшись, спросил он у Щукаря. - Это? Да это ведь понеже! Ох-хо-хо-хо! - Как?! - Понеже. Научное название – velmy ponezhe. Хорошо спасает от простудных болезней, хотя есть его в чистом виде могут только очень крепкие мужики. Поздравляю вас, Арчибальд! С боевым крещением! – добрый пасечник дружески похлопал молодого человека по плечу. - Кто это тут говорит про чеснок? Я его очень даже уважаю. Хи-хи-хи! – Хокинс в самом деле нахватал чеснока с тарелки и от души захрямал его, даже не поморщившись. Карлззон ему в этом деле помог с удовольствием.       А веселье продолжалось: весёлоребятушки схватились за музыкальные инструменты и стали всячески развлекать честной народ. Большинство, конечно, продолжило обжираться, но нашлись и желающие потанцевать под музыку, благо мудрый Миро специально предусмотрел и выставил у площади на время проведения банкета танцплощадку. Обожравшийся народ до того одурел, что довольно скоро забыл в честь чего и кого они здесь собственно собрались и начали просто горланить матюгальные песни.       Многие минипуты пришли в сопровождении жещин – жен, дочерей, сестер и матерей. Слабому полу фуршет быстро наскучил, ибо вливать в себя кувшин за кувшином было не комильфо, да и за фигурой многие тщательно следили – тут пирожками особо не объешься.       К счастью, помимо танцевальной площадки здесь же на площади выставили временные карусели и качели, куда многие дамы, коим быстро наскучило пустопорожнее заседание застолья, и направились. Минипут Пейсах, обслуживавший аттракционы, выдавал всем женщинам шнурки, для того чтобы те могли подвязать платья, а то сами понимаете, какой может случится конфуз – ветром подымет подол платья – и не приведи Богиня Леса, если кто увидит хотя бы голую коленку – срам какой! На уровне стриптиза сразу приравнивается, до смерти не отмоешься потом. Вот для сохранения благопристойного облика дам и были придуманы данные шнурочки.       Впрочем, одна толстая бабища-алкоголичка все-таки поломала кайф. Видимо много выпила, ей стало дурно, и она обрыгала тугой струей рвоты одну из каруселей.       Арчибальду от всей этой вакханалии стало несколько тяжеловато, и он решил немного пройтись. Отойдя на довольно приличное расстояние от площади, Сюшо прогуливался по улочкам, как вдруг услышал какое-то подозрительное мычание за крупным камнем. Идя на шум, он обнаружил, что за каменюкой присыпанный хворостом лежит минипут с вьющимися длинными волосами. Он был связан, а во рту вставлен кляп. Этот тип и мычал, как оказалось. - Что с вами? Кто это так вас? – спросил Арчибальд, от испуга позабыв, что несчастный не в состоянии ему ответить. - Ражжфяжжи мжня бжолфжан! – промычал сквозь кляп мужчина.       Арчибальд потянулся разрезать веревки ножом, как вдруг заметил за собой какую-то тень. Он быстро обернулся, держа перед собой нож, готовясь отразить любое нападение, но это было лишнее. Перед ним стоял Курган кузнец. Лицо работяги излучало «зверзость», заставившую Арчибальда попятиться назад. Ну и конечно он споткнулся о лежачего и чуть не упал на него. - Иджиотж! – буркнул связанный. - Чего это ты собрался делать тут?! А?! – гаркнул кузнец, потрясая молотом, непонятно откуда взявшимся в его руке. - Э-эт-то не я! Не я его связал. Нож лишь нужен для того, чтобы перерезать веревки! Я его таким и обнаружил и вовсе не хотел навредить бедняге, - лепетал Арчибальд, бросая боязливые взгляды на увесистый молот. - А то я не знаю?! Это я его связал! - Как?! - А так. Это мой братец - придурок Гараллен! Он собирался сходить на праздник и здорово испортить всем настроение своими мерзостными стихами! Ладно еще просто дурацкий текст, да ведь он еще и отвратительно исполняет эти грошовые вирши! Но я отловил его по дороге и связал, да еще и присыпал, дабы никто случайно не обнаружил. Приходится каждые полчаса сюда наведываться и проверять, как он тут. Видно не зря. А то ты едва не освободил кретина. - Так я же не знал, - сделал жалкую попытку оправдаться Арчибальд. – Думал, на него напали злодеи. - А вы молодые никогда ничего не знаете и не думаете, даром, что живете на поверхности и в тысячи раз выше нас в своем нормальном состоянии. Мозгов как не было, так и нет.       Когда Арчибальд вернулся, его тут же подозвал к себе Шеттерхэнд. Вестмен стоял поодаль с весёлоребятушкой, тем самым, который сидел с ним по соседству за столом. - Познакомьтесь, Арчибальд, это – Ситник. - Очень приятно, Ситник! – пожал тому руку Арчибальд. - Йоу, взаимно, мужик! – отозвался волосач. - Ситник работает извозчиком. Он любезно согласился подвезти нас до Четвертого континента и рассказать нам немного о нем. Я думаю, грех упускать такую возможность. Вы хотите поехать? - А как же праздник? - Неужто вы еще не напились? Господи, когда же вы, наконец, напьетесь? По сути, тут и делать больше нечего: погуляли пару часов и ладно. Все уважающие себя личности уже ушли, к слову сказать. Или вы на конкурсе хотите попрыгать в мешках? - Нет, спасибо, прыгать в мешках я точно не желаю. Но как быть с Сэмом, Карлззоном и Трезом? - Well. Трез опять куда-то усвистал, а Сэму и Карлззону, судя по их одухотворенным лицам, и здесь неплохо. Так едем?       После недолгого колебания Арчибальд согласился ехать. Ситник отвел их на парковочную стоянку, где находилась его «тачка», или как сам он выразился - бетамоль. Это была большущая божья коровка яркого желтого цвета с черными пятнами. - По расцветке так прямо такси, - пошутил Арчибальд. - Есть такое, - кивнул Чарли.

***

      На фуршет пришли и две молоденьких девушки: одна - минипутка, а вторая - охотница по имени Кико. Ее мать когда-то сбежала из племени (того самого куда собирался ехать Урдалак) с одним гвардейцем минипутом и вышла за него замуж. Заодно и крохотную дочурку прихватила, так что Кико выросла в обществе, где женщин не принято было слишком притеснять. Подобные несанкционированные побеги с Третьего на Первый в свое время дали большую трещину в отношениях между двумя континентами.       Минипутку же звали красивым именем Политура Денатуратовна, и она, не смотря на нежный возраст, была, как и ее отец, большой любительницей приложиться к бутылке. Кико по дружбе называла ее уменьшительно ласкательно «Политурка».       Обе девушки не сводя глаз смотрели на матасалая Треза. Тот сидел очень тихо, чинно и по этикету мог, пожалуй, побить любого из самых важных минипутов, пришедших на праздник, а по уровню культуры затмевал даже людей высшего общества (при условии, если бы ему пришлось встретиться с ними). Ибо не был он лицемерен и чванлив, как, например, европейские или американские богачи и чиновники. - Какой он краси-и-и-вый, - разомлела Кико; сложив ладони на подбородке чашечкой, она вперила неподвижный взгляд в юного бонго, надеясь, что тот ее заметит. – Какой же статный и мускулистый!       Политурка безусловно правильно поняла о ком говорила ее подруга. Сложно не заметить, как Кико строила глазки матасалаю по ту сторону стола. Ей и самой юный воин пришелся по душе, делить его ни с кем собиралась, а потому она мстительно произнесла следующее: - Ты что? Он же старый! Седой и бородатый!       Это ревнивая Политурка подразумевала Сэма. - Да нет же! Я не про старика. Я о другом! - Но он толстый и низенький, - усмехнулась Политурка, отхлебывая крепчайший мескаль прямиком из графина. Тут, разумеется, имелся ввиду Карлззон. - Ты что издеваешься? – раздраженно откликнулась Кико и строго посмотрела подруге в глаза, придвинувшись вплотную. – А может, ты моя соперница? Даже не думай об этом! - Может и соперница, - нарочито пожала худыми плечами юная минипутка. – А ты мне не дерзи! Еще бабушка надвое сказала, что он твой. - Да? А вот мы сейчас погадаем! - пусть Богиня Леса и великий дух решат нашу судьбу!       Девушки дважды бросили гадальные кости: сначала за Кико, затем за Политуру. В первом случае выпал Карлззон, во втором Сэм Хокинс. - Э-э, - смущенно пискнула Кико. – Это какие-то неправильные кости! Это просто случайность! Надо их перебросить. - Надо! – легко согласилась Политурка, коей подобный исход тоже пришелся не по нраву.       Однако сколько бы они не перебрасывали, кости им исправно указывали на Карлззона и Сэма. Девушки горько расплакались, но делать нечего: не попишешь, раз судьба так показала. Они встали из стола и предложили Лукке и Сэму потанцевать. Дамам мужики отказать не сумели и приняли приглашение побыть на время их кавалерами, хотя оба отродясь не плясали. Ну, или, по крайней мере, очень давно. Так давно, что уже и сами не помнили, было или не было. В общем, Политурка Денатуратовна ушла на танцплощадку с Хокинсом, а Кико увела Карлззона. - Ух, ну и плутовка же ты! Баловница! Одним словом, Покахонтас, чтоб мне лопнуть! Хи-хи-хи! Ты знаешь, маленькая проказница, кто такая Покахонтас? – приговаривал престарелый вестмен во время танцев.       Политурка однозначно не могла знать прозвища индейской принцессы из алгонкинского племени поухатанов, посему слова старика показались ей полнейшей бессмыслицей, и ирония не была осознана.       Сэм в молодости так и не научился танцевать как следует, и его вальс больше напоминал прыжки пьяного бегемота. Помимо прочего у него были такие неудобные и здоровые сапоги, что он от неловкости постоянно наступал партнерше на ноги и в итоге нешуточно отдавил ей ступни. Раздраженная Политурка довольно скоро решила - такого счастья ей не надо, чего бы там глупые кости не говорили, и она послала Сэма к черту; ушла вся из себя разъяренная, оставив старика в полнейшем недоумении. - Если я не ошибаюсь, меня сейчас осрамили как никогда. Damnation! Shame on my old bald head! – сокрушался расстроенный Хокинс.       Карлззон тем временем кружил Кико в диком нелепом танце, немногим лучше, чем его пожилой приятель, но на самом деле он даже не старался. В отличие от Сэма он сразу понял, что его пытаются клеить, поэтому смеха ради решил, мол, не грех этим воспользоваться и постебаться. Лукке нарочно стал дышать ей в лицо чесноком, которым он несколько минут назад с упоением заедал медовик и трюфели. Кико долго терпела это издевательство в чистом виде, но и ее терпение пришло к концу, и она отослала отмороженного шведа на кукан. Да тот, впрочем, был весьма рад своей проделке и ничуть не обиделся.

***

      Ситник повез Арчибальда и Шеттерхэнда в колонию весёлоребятушек. По его словам дорога в среднем длится час, максимум полтора, если пробки, но это случается крайне редко. Он же обещал довезти и того быстрее. Судя по тому, как лихо извозчик гнал свою божью коровку по подземным тоннелям, его заявление представлялось вполне осуществимым.       Колония вообще-то носила собственное имя, а именно: «В вагине у Лесной Богини». Минипуты считали это название кощунственным и никогда не употребляли его вслух, предпочитая говорить просто «колония» или Четвертый континент. Сами же весёлоребятушки ничего предубедительного и срамного в данном наименовании не находили. Напротив, они считали, будто таким образом восхваляют Богиню Леса и признают, что все они вышли из лона природы.       Переход на территории колонии произошел совсем незаметно. Ни тебе опознавателей, ни тебе заставы с таможней, ни охраны на посте. Ни-че-го. Это, к слову сказать, уже довольно много говорило о характере тамошних обитателей.       Арчибальд и Чарли поняли, что они на месте, лишь когда им сообщил об этом извозчик. Не смейтесь, просто оно и в самом деле неочевидно. Тут бы их и высадить, но Ситник вызвался еще покатать и немного рассказать о колонии.       Больше всего колония напоминала тот самый подземный лагерь матасалаев. Основное отличие было в том, что вместо хижин из жердей, обмазанных глиной, здесь повсюду были шатры и палатки; да и область, увеличь ее в масштабе до человеческого размера, оказалась бы в разы больше той пещеры.       Палатки и шатры стояли кучно: близко друг к дружке, да еще и по рядам, как в каком-нибудь римском военном лагере, типа каструма. Только вот без защитного вала и рва. Но это не особенно и нужно, ибо лагерь был защищен природными земляными стенами со всех сторон. Собственно говоря, поэтому жилые палатки так тесно и расставлялись – для экономии места, а не потому что жители так любили военщину. Напротив, они ненавидели воевать (и не воевали), предпочитая свалить с насиженного места в случае реальной для них угрозы.       Близость минипутов давала весёлоребятушкам надежду на определенную защиту. Однако при желании колония могла быть легко блокирована: ее местоположение, с одной стороны удобное для обороны, с другой - могло сыграть с жителями злую шутку и при осаде превратиться в смертельный капкан.       Имелась в массах и альтернативная точка зрения по данному вопросу: весёлоребятушки так ленивы, что им элементарно в лом строить себе дома, ибо они предпочитали отдыхать и веселиться. Да, сия точка зрения, хоть и казалась глупой, но имела своих сторонников и была относительно популярна. И вообще, в любой шутке есть только доля шутки. Притом, сказать будто на Четвертом собрались исключительно бестолковые бродяги тоже было нельзя, ведь тут имелось несметное количество творческих личностей: художников, музыкантов, скульпторов, поэтов, танцоров, актеров и фокусников-циркачей. Правда, на этом далеко не уедешь, а бизнесом, в силу общепринятого пофигистического характера, здесь мало кто занимался. Но если прежде нежелание строить и развиваться экономически зачастую обосновывалось их кочевым образом жизни, то теперь, когда они остановили миграцию (явно надолго), такое поведение можно объяснить лишь банальной ленью.       А как обстояли дела с социально-культурной стороной жизни? Все как обычно: кто беднее - жил в простых небольших палатках, кто посостоятельнее – в просторных высоких шатрах. Впрочем, существенного социального расслоения населения на континенте не было, ибо природная лень (не без оснований) считалась устойчивой чертой всех весёлоребятушек. Соответственно, сильно выбиться вперед других казалось затруднительно. Даже пахан Ра-Янус жил в обыкновенной палатке и был всем доволен, никому не завидовал. Притом пользовался всеобщим авторитетом. Именно он некогда привел сюда свой народ и отдал его под крыло минипутам в обмен на всякие ништяки.       Раскраска шатров и палаток была пестрой и всегда яркой; в основном преобладала красно-желтая полосатая, как у какого-нибудь цирка-шапито. Небольшие улочки, тянущиеся между рядами палаток, вели в «игровую» часть колонии. Она то как раз и состояла преимущественно из зданий, но не жилых, а развлекательных. Тамошние строения априори намного больше любого шатра. Встречались здания даже в несколько этажей.       Это уже напоминало город, притом довольно развитой. К сожалению, игровая зона была очень небольшой по размеру, особенно в сравнении с жилой. Дома строили те немногие, кто хотел заниматься бизнесом. Нередко сюда переселялись состоятельные минипуты, кому по какой-то причине не повезло торговать на Первом.       На всем Четвертом континенте обстановка крайне шумная; здесь весело как днем, так и ночью. Арчибальд и Шеттерхэнд, проезжая по игровой зоне, с интересом и удивлением наблюдали за толпами удалых ребят. Чего тут только не вытворяли. Играли музыканты, чей инструмент отдаленно напоминал арфы, трубы, балалайки, гитары, баяны, шарманки, волынки и прочее-прочее, хотя этим само собой не являлся. Актеры и плясуны давали уличные представления перед массами; выбегали толпы ряженых в берестяных личинах, размахивая топорами, баграми, косами и вилами. Карнавалы кругом проводились, лотереи всякие разыгрывались.       Повсюду в наличии всевозможные бары, кабаки, шинки, постоялые дворики, трактиры, харчевни, таверны и корчмы. Безусловно, притонов воровских также хватало.       Имелось и то, чего обычно именуют как казино. Да и прочие игорные дома, где заядлые лудоманы могли бы спустить свои накопления «в унитаз». Великое множество домов терпимости, где за определенную сумму (как правило, немаленькую) можно было отдохнуть в обществе элитной куртизанки. Не обошлось без грязных блудилищных борделей мелкого пошиба. Некоторые жрицы любви рангом попроще, не имеющие постоянного места работы, отлавливали клиентов прямо в переулках. И даже если ты в пальто – плати: обслужат от и до! - Чего празднуем? – спросил у извозчика Чарли. - А у нас что ни день, что ни ночь – всегда праздник. Душа играет и поет, понимаете? Ведь по какому принципу мы живем? Деньги есть - и я бухаю, денег нет – я отдыхаю. Мы честнее минипутов: нам, чтобы напиться, не нужен повод! Ведь в конце концов для чего живешь? Для того, чтобы срывать цветы удовольствия! Ну? Одна жизнь всего, понимаете? - Сплошной гедонизм, - заключил Арчибальд. – А что на окраине колонии?       Ситник закашлялся, застигнутый врасплох неудобным вопросом. - А на окраину ходить не рекомендуется: там стоит особняк Селенюха, а рядом его плантации интересных растений. Особняк имеет пять этажей и столько комнат, что в нем можно заблудиться и плутать в поисках выхода целый день.       Ни Арчибальд, ни Шеттерхэнд не поняли, что имелось ввиду под интересными растениями, но загадочный Селенюх их заинтересовал мгновенно. - А кто он такой этот Селенюх? – поинтересовался Чарли. - Селенюх – это наша кормящая мать и строгий отчим в одном лице. Он самый главный на Четвертом континенте, так и знайте. Все здесь держит в кулаке. И самый богатый – без сомнений богаче Минима, Урдалака и прочих толстосумов. Вероятно даже богаче их всех вместе взятых. - Хм, а мне казалось, будто говорили, что пахан Ра-Янус у вас вожак, - почесал подбородок вестмен. - Ра-Янус, конечно, в авторитете, - согласился Ситник. – Обычно мы его слушаемся и с советами соглашаемся, когда возникают спорные вопросы. Но можем ведь и не слушать, и он ничего нам при этом навязать не сможет, поскольку никакой реальной власти у него нет. Как и хотя бы номинальной, будем откровенны. Чего тут растриндюливать, коли все наши юридические документы это: договор бессрочной аренды территории, заключенный с Первым континентом; да торговый кодекс, регулирующий основы экономической деятельности. Все охраняется заинтересованным народом весёлоребятушек! Мы за честность! Если кто мухлюет, то идут писать челобитную Селенюху, но это чревато как для мошенника, так и для просителя. Долг платежом красен – как бы он потом тебя не поимел за ту просьбу. Власти над нами юридической нет. А вот Селенюх – это сила, как он захочет, так и будет. Ему тут все ежедневно отбашливают часть выручки, и не приведи Богиня Леса, если он узнает, что ты хоть грош зажилил. Исчезнешь без следа, а если когда-нибудь и найдут, то только по частям, вмурованным в глину, известь или брошенным в торфяники. - Но позвольте, дорогой мой! Это же, извиняюсь, безобразие! – возмутился Олд Шеттерхэнд. – Это натуральный беспредел, беззаконие! Должна найтись управа на этого презренного негодяя!       Извозчик испуганно стал оглядываться по сторонам. Сделав с облегчением вывод, что никто из шатающихся без дела весёлоребятушек не является селенюховским шнырем, он спокойно заговорил. - Никто ничего с ним не может сделать: ни наши, ни ваши, как говорится. Как бы там ни было, но Селенюх крышует многих и быстро решает проблемы. Кроме того, его продукцию используют повсеместно, даже на Первом, а отказаться от нее для многих – значит смерть.       В голове Арчибальда смутно мелькнула догадка о том, что же это за продукция такая, но вслух озвучивать соображения не стал. На всякий случай. Шеттерхэнд если чего и понял, то внешне, тем не менее, остался невозмутим. Словоохотливый Ситник от таких опасных для него разговоров сник и какое-то время ехал молча, не торопясь объезжая другой транспорт. - И ведь самое забавное - он не наш. Он ведь минипут… - наконец, сказал извозчик, устав молчать.       Погруженный в размышление Арчибальд вздрогнул. - Кто? - Селенюх. Кто же еще, - хмыкнул весёлоребятушка. – Он раньше был садовником при прежнем короле. В свое время даже отмотал приличный срок за попытку вынести семена королевских цветов селенелей. Первый раз не фартануло, а второй раз повезло. Сбежал вот сюда. На этом-то дельце наш барон и поднялся.       Арчибальд и Шеттерхэнд не без изумления для себя подметили, что все надписи на зданиях в игорной зоне были выполнены на правильном английском языке. Нигде не было тех рун, коих в обилие можно встретить на Первом континенте. Сюшо припомнил: в лавке старьёвщика Росянкина тоже были надписи на английском, а он как раз был весёлоребятушкой. Так им были сделаны определенные выводы…       На одном из красивых зданий, маняще призывала зайти яркая вывеска – «The Nacreous Mussel». - А это чего за место? – Сюшо ткнул пальцем в сторону вывески. Ситник скривился в отвращении, его аж передернуло. - Это бар Перламутровая Мидия. Клуб и место сбора всевозможных извращенцев-содомитов. Не вздумайте ходить туда, если вам дорог ваш пукан! Не то ка-а-к чпокнут и фамилию не спросят! - Может порекомендуешь тогда, куда можно зайти и культурно отдохнуть в нормальном обществе, не опасаясь за, как ты выразился, пукан? - Да куда угодно! Я же сказал: у нас акцизные марки на спиртягу держат строго, поэтому даже в так себе по качеству обслуживания заведении вам подадут годное пойло; намного лучше, чем делают минипутские «умельцы», при всем моем к ним уважении. Ой, чуть не забыл, только не ходите в «Бухло-Shop»!       В этот момент мимо них пролетел еще один извозчик на бетамоле (только красном), издавая сильное жужжание, в результате чего и Арчибальд и Чарли неправильно услышали последнюю фразу: им обоим послышалось, будто Ситник произнес, мол, обязательно сходите в «Бухло-Shop».       Ситник высадил их в центре и сердечно попрощался. - Итак, куда мы пойдем? – вопросил Арчибальд. – Как насчет рекомендованного нам «Бухло-Shop’а»? - Well. А почему же мы не спросили извозчика, как добраться до сего заведения? - Сам не знаю. Можно в принципе местных порасспрашивать.       Местные оказались приветливыми и понимающими мужиками. Они не только объяснили как дойти до шинка (он оказался совсем недалеко), но и любезно вызывались сопроводить до него, хоть товарищи не менее вежливо отказались. Это вам не те подлецы, что на вопрос «как пройти в библиотеку» покажут вам совсем другую сторону.       «Бухло-Shop» оказался шинком прямоугольной формы, одноэтажный, вырезанный из тростника. Основная масса посетителей здесь состояла из нищебродов, гопников, наркоманов, криминальных элементов и попросту быдла. Название «Бухло-Shop» стало нарицательным в колонии и означало всякую колдырскую рыгаловку низкого пошиба.       Отсюда и берет начало культовое выражение «а у нас в Бухло-Shop’е…». Не смотря на столь сомнительную славу, с контингентом тут проблем никогда не было, поскольку шинок находился по случайности в центральном районе и был известнее прочих подобных питейных мест. Вот и сейчас, когда Арчибальд и Чарли вошли, внутри было полно народу, все места забиты подозрительной публикой, а накурено так, что топор можно вешать (или даже два). Странно, как только тонкие тростниковые стены не начинали тлеть. В теории хватило бы не то чтобы искры, но, наверное, даже одного клубка едкого дыма. И все-таки с шинком ничего не случалось, пусть тут и хватало вдоволь курящего сброда. - М-да, это непохоже на приличное заведение, - разочарованно протянул Сюшо. – Уж не пошутил ли злобно над нами Ситник? - Шинок как шинок, видали и похуже, - пожал плечами неприхотливый Шеттерхэнд. – Может у них везде так, а здесь еще куда ни шло? Глядите, друг мой, там только что освободился столик!       Друзья, наскоро оглядевшись, увидели знакомое лицо. За одним из квадратных столиков сидел минипут Тогрул – их давешний знакомый, тот самый ушан, что на посту играл с Пейсахом в азартные игры и впоследствии поплатился за то. Как вы думаете, чем он занимался здесь? Правильно, также играл в некую карточную игру, похожую на «фараона». Рядом сидели три неприятных типа.       Минипут сразу увидал Сюшо и замахал ему рукой; рыжий волосач, сидевший рядом, также кивнул ему в знак приветствия, хотя Арчибальд готов был поклясться, что не видел этого мужика прежде. - Какого рожна, Росянкин? Первый день играешь, а как ловко штосы срезаешь! Верно говорят, новичкам везет! – раздраженно отозвался Тогрул, обращаясь к рыжему, когда тот сорвал банк.       Услыхав знакомое имя, Арчибальд повнимательнее всмотрелся в лицо волосача и с удивлением признал в нем того самого весёлоребятушку, который подарил Сэму свинцовые болванки. «Надо же! Еще вчера он был лыс, как бильярдный шар, а теперь с довольной рожей щеголяет в парике. Не солгал – вернулся в колонию! Хоть кому-то помог в этой жизни старый Сэм Хокинс», - подумал Арчибальд. - Дурилка ты, Тогрул, - Фарисей Андрогинович цинично осклабился. – Я штосы подрезывал и прежде только так. Твое счастье, что прежде мы с тобой не играли. - А вот я сейчас пацанам расскажу твой секрет! - А пошел ты в задницу, скотина! Как только узнал! – выругался Росянкин и нервно затеребил парик, на его счастье прочие игруны не поняли намека.       Один из игравших внезапно хохотнул: «Ты, Тогрул, прямо граф! Проигрываешься третий день подряд в пух и прах, а лавэ сегодня все равно полные карманы имеешь. Тут какая-то тайна… Может ты Селенюху продался и теперь пашешь на него осведомителем?» - Не мели ерунды! – тут уже Тогрул нервно дернулся. – Я знаю секрет трех карт! Мне о нем поведала одна старая ведьма перед смертью. У вас проиграюсь, потом пойду в другой кабак, а там уж по полной программе отыграюсь. Круглый стол на две-три персоны, который приметил бывалый вестмен, оказался завален объедками, но едва Арчибальд и Чарли уселись, как появилась крепкого сложения официантка в фартуке. Она быстренько убрала на подносе весь сор и вернулась мгновение спустя с блокнотом и перышком в руке. - Что будем кушать? - Well. Вообще-то мы не голодны, но с удовольствием выпили бы чего-нибудь горячительного. - Вам какого? – услужливо спросила девушка-официантка. - А что у вас есть? – неожиданно игриво спросил Арчибальд, поддавшись чуть вперед. – Какой в вашем заведении самый лучший напиток?       Девушка чуть замялась. - Ну-у, э-э… Вообще конечно это «Бешеный Чака», но его подают исключительно VIP-клиентам. - Уважаемая, а чем по-вашему мы не VIP-клиенты? – Олд Шеттерхэнд откинулся на спинку стула. – Мы – люди с поверхности. Прибыли на Первый континент позавчера, может слышали? Не каждый день к вам могут наведаться такие гости. - Я прямо не знаю… - занервничала официантка. – Надо у хозяина спросить…       Тем временем Тогрул, Росянкин и компания перешли на другую игру, по случайности правилами напоминающую покер. Заслышав про «Бешеного Чаку» Тогрул быстро обернулся и крикнул им. - Не берите «Чаку»! Вас унесет с одного стакана. Точно говорю! – предупредив гостей, он вновь вернул свою ушастую башку в нормальное положение и сосредоточился на игре. И вовремя сделал, ибо Росянкин уже потянулся подглядывать в его карты. Тогрул злобно шикнул на него. - Гхм, ну, хорошо! «Чаки» вашего не надо. Что тогда еще есть хорошего? - Есть прекрасный коктейль «Роза-Мимоза»! – радостно воскликнула официантка, словно ей самой бесплатно предлагали «розу-мимозу» дунуть. - Вот давайте нам «Розу-Мимозу», но только всенепременно двойную дозу! – Шеттерхэнд шмякнул несколько монет-жетонов на стол, те звонко брякнули. Официантка взяла сколько нужно и удалилась.       Спустя полминуты она вернулась с двумя чашками, в которых плескалась розоватая жидкость. Чарли осторожно пригубил ее содержимое. - Употреблять можно, - иронично заметил он. – Напоминает коньяк, не находите, Арчибальд? - Однозначно.       Тут к ним подошел некий необычайно костлявый плюгавенький мужичонка. Внешне он не внушал доверия: лицо его было прыщавым и будто в псориазе; кожа с синим отливом; влажные глаза с огромными зрачками, почти заполнившими радужную оболочку, лихорадочно блестели. - Эй, друзья, к вам можно? Свободно в смысле? – просипел бич голосом сифилитика. - Занято, - буркнул Арчибальд, не смотря на то, что одно сидение пустовало. - Почто обманываете? Я же вижу свободный табурет! – огрызнулся сиплый. - А зачем тогда спрашиваете, раз сами видите? – Сюшо начал раздражаться. – Если вы собираетесь клянчить у нас на выпивку или просить угоститься за наш счет, то забирайте стул и подсаживайтесь к тем, кто не против вашего общества! - Да ладно вам, Арчибальд, - успокоил его вестмен. – Может нам чего полезного сообщить хотят. - Вот-вот! – обрадовался прыщавый и быстро сел на стул, не дожидаясь разрешения; затем поддался туловищем вперед и доверительным тоном спросил. – Не желаете ли купить немного дури? - Нет, дури нам точно не надо, - Шеттерхэнд отвернулся; он понял, что совершил ошибку, заступившись за этого типа. - Так вы даже не глянули, чего я имею вам предложить! Мое имя… - начал говорить костлявый, никак не желая угомониться. - Это совершенно не важно, - резко оборвал его вестмен, желая поскорее отвязаться от неприятного кадра. - Ну, зачем же вы так сразу грубо? – обиделся мужичонка. – Мое имя Чувырло Смегмин.       Чуть захмелевший от коктейля Арчибальд (а он и в самом деле был очень крепок в виду совмещения в нем экзотических ингредиентов) воскликнул: - Твое имя полный отстой, Чувырло! И фамилия, к слову сказать, тоже! - Так, кажется, я понял, - Чувырло швырнул на стол толстый кляйсер из кожи, который он носил под мышкой. – Если вас не интересует традиционная шмаль, так быть может вам интересны марки?       Олд Шеттерхэнд повернулся и заинтересованно посмотрел на кляйсер. Филателистом он не был, но немножко интересовался данной тематикой, к тому же ему было интересно увидеть, какие марки у маленьких народцев. - Марки говорите? – задумчиво произнес Чарли, обращаясь неведомо к кому, и стал листать папку.       Смегмин мерзко захихикал и в предвкушении стал потирать потные ладони. - Ага, марки. Очень, очень-очень хорошие марки. Вам понравится! Впечатления незабываемые. Видите вон ту – она действует через несколько часов спустя, но эффект превосходит все ожидания, все ваши заветные желания и мечты. Ммм, закачаешься! А как насчет вон той – с изображением лорда Урдалака? Такие очень часто берут: действует примерно через полчаса и колбасит где-то около двенадцати часов. Или вон та, где профиль вождя Чинга-Гука – она, конечно, заметно дороже, но штырит почти мгновенно и не по-детски! Да и дурных трипов с нее зачастую не бывает. - Кажется, это вовсе не то, о чем вы подумали, Чарли, - намекнул Арчибальд.       Олд Шеттерхэнд уже и так это понял без подсказок своего молодого друга. Он захлопнул кляйсер и швырнул его Чувырле. - Значит так, уважаемый, либо вы сейчас с этой дрянью выметаетесь отсюда, либо я конфискую эту вашу вещицу и спалю ее в камине. Это понятно?       Тот безусловно подтвердил и, вскочив точно ужаленный со стула, пятясь пошел на выход. - Безобразие, - поделился Чарли мнением. – Нет слов, такого я не ожидал. Надо прикрывать такие шайки-лейки. - По крайней мере теперь ясно, отчего многие жители колонии столь веселые и творческие личности, - глубокомысленно заявил Арчибальд.       Бывалый вестмен косо взглянул на него. - Вы это… Прекращайте подобные мысли, Арчибальд!       Внезапно за створками дверей шинка (вроде тех, что были в салунах) послышался какой-то шум, на мгновение пересиливший даже гам в заведении. Через секунду в «Бухло-Shop» вошла (скорее уж ввалилась) развеселая команда. Вид и настрой этих кадров ни Арчибальду, ни Шеттерхэнду не понравился. Контингент шинка тоже как-то вдруг затих, видимо, вломившиеся им были хорошо известны и не с лучшей стороны. Поскольку данные товарищи появляются не на два предложения в тексте, то пожалуй их внешность заслуживает описания, коя и в самом деле была более чем необычна.       Первый вошедший был высок и очень толст, вернее сказать, попросту тучен. Протиснуться в дверной проем ему удалось не сразу, его спасли товарищи по ту сторону «наливайки» и протолкнули внутрь. Толстяк носил малиновый пиджак на голый торс. Несмотря на чудовищный размер одежды, он все равно был ему маловат и не сходился на пузе. Огромный живот и отвислая грудь (которую так часто можно лицезреть у очень жирных мужчин) были покрыты черной шерстью, настолько густой, что она завивалась, точно баранье руно. Кулаки громилы размером с голову пионера; на каждом сарделькоподобном пальце по безвкусному золотому или серебряному кольцу, на бычьей шее толстая цепь с золотой подковой.       На лицо и вовсе урод. Обритая голова, на темечке которой было лишь несколько тонких дредлоков, свисающих по бокам. Семь складок на мясистом затылке, клипса в носу. Лицо красное рыхлое, изрытое оспинами. Длинная бороденка скрывала подбородок, а иначе их можно было бы насчитать несколько – один под другим. В мочках ушей вставлено нечто, чего сегодня назвали бы «тоннелями».       Здоровяк вел на поводке-цепи страшную как ядерная война тварь, лишь отдаленно похожую на собаку. «Псина» была плоской и приземистой, на коротких толстых лапах и с большущей головой, монолитно сцепленной с туловищем. Корпус ее крыт сверху пластинчатым панцирем, а пасть до ушей у твари оказалась заполнена ужасающими клыками. Псина скалила их и, брызжа слюной, глядела по сторонам налитыми кровью глазам. Лаяла. По одному виду можно с уверенностью заявить: хозяин и питомец стоили друг друга по уровню жестокости.       Следующий мужик развязно вошел, держа руки в карманах шорт. Ему пришлось наклониться, дабы зайти в проем. Второй кадр оказался жилист и чрезвычайно длинен, почти как королевский гвардеец. Он также носил одежду на голую грудь, но только не пиджак, а черную жилетку. На шее у него болталось несколько ожерелий из крохотных раковин. Непропорционально большая голова была выбрита, правда не очень тщательно, а уши выглядели почти как человеческие, но только очень крупные, оттопыренные и покрытые волосами.       Третий вошедший двигался чуть сгорбленно и несколько неуверенно, как показалось Арчибальду. Он был ниже своих товарищей, но коренаст и довольно крепок в плечах, в отличие от второго. Мужик носил короткий халат апельсинового цвета, волосы его были заплетены в несколько кос, свободно падающих ему за плечи; у него также был огромный тяжелый подбородок квадратной формы, но в остальном выражение лица казалось скорее добродушным, хоть и тупым.       Последний вошедший по телосложению и росту сильно напоминал третьего, но был более тощ. Он носил элегантный темно-серый френч на серебристых пуговицах. Короткие светлые волосы были смазаны жиром и зализаны назад, от глаза тянулся уродливый келоидный рубец багряного оттенка.       Характерные обрубленные пальцы выдавали в троице весёлоребятушек, а последний оказался походу минипутом. «О, дьявол! Это же Бивер Бивень и его молодчики – самая дикая банда гопников в округе! Чего им здесь надо?» - услышал Арчибальд позади себя чей-то возбужденный шепот.       Шедший первым толстяк держал псину перед собой. Он шел вперед, но ему с его-то весом и габаритами было тесно, а в шинке излишне людно, а потому он постоянно задевал сидевших за столами. Большинство посетителей терпеливо сносили, но один особо вредный от сильного толчка задом по спине ткнулся харей в тарелку и выплюнул туда обратно недожеванную еду. - Осторожнее надо! И с собаками сюда нельзя вообще-то!! – сквозь кашель проорал он жирдяю, вскочив на ноги и сжав тщедушные кулачки.       Жирный медленно, смакуя момент, обернулся. - Чё ты сказал, щусёнок? – сладким голосом спросил он и широко улыбнулся. Показались мелкие темные от кариеса зубы. - Я-я… э-э, ничё, - поздно спохватившись, пролепетал бедолага. - Ты прав. Абсолютно прав. Ты совершенное «ничё». Куси его, Буль! – с этими словами толстый чуть протравил поводок и «псина» со злобным лаем рванула к бедному посетителю. Тот сделал бестолковую попытку отпрянуть, но наткнулся на стулья. Добрый песик Буль в один прыжок достал посетителя. В последний момент хозяин псины отдернул повод, и тварь клацнула клыками в каких-то нескольких сантиметрах от носа перепуганного мужика. Не было сомнений, не останови жиртрест цепь вовремя, и псина начисто откусила бы клиенту голову. Это был бульдог весёлоребятушской породы – такой мог заглотить руку по локоть, откусить на раз, а на два - проглотить не поморщившись.       Посетитель, чья жизнь за мгновение пронеслась перед глазами, со страху упал на пол без памяти, на его брюках тут же расплылось мокрое пятно в районе промежности.       Вошедшая четверка дико загоготала, как по команде. Тучный грохотал с перемежающимся хрюканьем, сильно запрокинув голову; длинный лысан со смешными ушами расхохотался хрипло; мужик во френче со шрамом на лице визгливо, а тот, что с тяжелым подбородком, кашляя и прикрывая рот заскорузлой ладонью. Псина вторила этой вакханалии громким протяжным воем. - Глядите! Да он обмочился! Ну и шкет. Эк ты его Бивер! – захихикал лысый гопник. - Нет, Свиюха Пивень, не я, а мой Буль, - тот, кого назвали Бивером, потрепал «собачку» по загривку. – Со всеми чмошниками и дрищами так будет! Пусть знают, как залупаться на нас!       Молодчики прошли дальше вперед. Все посетители молча опустили взгляд в пол, не смея смотреть на шайку диких гопников. Все знали, кто их могучий покровитель и кого они крышуют. Только Арчибальд и Чарли и не подумали уподобиться остальным. Во-первых, Шеттерхэнд вообще никого не боялся, и Сюшо чувствовал себя рядом с ним уверенно, а во-вторых, они еще толком не знали, чего от дебоширов ждать, хотя их бесстыдное поведение уже дало причины для беспокойства. - Да тут же все занято! Нахрен мы вообще сюда пришлепали, Бивень? В эту злачную рыгаловку для колдырей и отбросов! Ссал я на нее! – хрипло спросил лысый Свиюха у пузатого.       Бивер Бивень (чье имя, к слову сказать, с диалекта весёлоребятушек переводилось примерно как «Брюшко Пожирушко») стал оглядываться в поисках нового объекта для развлечения. На кого бы еще нарваться? Кому бы еще свою силушку показать? На ком отыграться? По чистой случайности он не заметил Арчибальда и Чарли, сидевших в тени у стены, иначе их гордый независимый вид непременно привлек бы его внимание и привел в лютое бешенство. Разглядел их только мужик в оранжевом халате с тяжелым подбородком, но он вел себя скромнее других хулиганов.       Внимание жиробаса Бивера привлекли двое минипутов, сидевших за квадратным столом. Они были обращены спиной к «Биверу и Ко» и сидели не друг напротив друга, а рядышком (видимо, чтобы их случайно не подслушали) и о чем-то оживленно переговаривались меж собой, тогда как остальные гости молчали. Этим-то и спровоцировали шпану-гопоту. Очевидно они так увлеклись, что даже безобразия Бивера их внимания не коснулись. С ними еще сидела пара мужиков, но они вышли за мгновение до того, как банда вломилась в заведение. Можно сказать - те везунчики. - Спокойно, дорогой Свиюха, спокойно, дорогой Пивень, сейчас тебе будет свободный стол, - Бивер грузно зашагал, громыхая коваными сапогами, к парочке увлеченных мужичонок. Они и не ведали, чего происходит у них за спиной.       Подойдя вплотную, главарь шайки рванул из-под минипута стульчак, тот так и шмякнулся, но тут же вскочил. - Какого?! – заорал он, но осекся, едва увидал нависшую над ним громадную тушу Бивера. - Я разве разрешал вставать? Сидеть! – Бивень положил лопатообразную ладонь на плечо посетителя и с силой надавил – гость снова оказался на полу. Тучный весёлоребятушка повернулся ко второму минипуту, тот попятился. - А я уже ухожу отсюда. Правда-правда! - услужливо проблеял он, продолжая пятиться. - Уверен? Нет, неправда. Ты отсюда полетишь! – Бивер шагнул ему навстречу и так двинул апперкотом бедолаге в челюсть, что тот взлетел до потолка и, ударившись макушкой об него со звоном, кулем свалился на пол без сознания. Первый минипут, которого злодей дважды уронил на пол, встал на четвереньки и попытался уползти под стол. Сперва Бивер, очевидно, хотел натравить доброго бульдога Буля на зад уползающего (по крайней мере на лице у него отобразилось примерно такое желание), но затем передумал и вместо этого так поддал тому сапогом в живот, что минипута подбросило в воздух и перекинуло аж через два стола. Дружбаны снова хором заржали. - Вот вам, братва, и свободный стол, - утирая выступившие слезы смеха, проговорил Бивер Бивень и уселся сразу на два табурета.       Его жирный квадратный зад был настолько дороден, что запросто уместился бы и на три таких стульчака, а сам гопник был настолько ушлый, что с удовольствием расселся бы и на четырех, если бы природа позволяла. - Чего стоите? Прижмите уже свои задницы. Давай, Цикорий Цикадович, давай, родной, присаживайся! Ну-ка, Чипай Датуранич, не стой столбом, точно сам не свой.       Братки расселись. Все, кроме Чипая Датуранича – парня во френче со шрамом на лице. Ему не хватило, так сказать, седалища. - Нету места, ядрёна вошь! – визгливо закричал он. - Как нету? – удивленно переспросил Бивер, вперив в братка свои малюсенькие глазки на оплывшем лице. – Нас сколько? - Четверо!! – взвизгнул Чипай, весь трясясь. Он вообще был нервным. - А стульчаков? - Тоже!! - А сидит сколько? – все также размеренно вопросил откормленный сверх меры весёлоребятушка. При всей своей животной хитрости и коварстве, он не был обременен интеллектом. - Трое!! – Датуранич топнул ногой. – Найдите же мне стул, наконец! - А что больше: три или четыре? – всерьез задумался Бивер. – Как вообще так вышло, что мест не хватает? - Потому что ты-ы-ы, Бивер, сидишь на дву-у-ух! – трясущимся пальцем ткнул толстяку в грудь гопник во френче. – Или ты уступишь мне один или я… - Или? – Бивер поднялся и с хрустом размял широкие ладони. - Пожалуюсь на тебя дяде! – выпалил тот.       Жиробас запрокинул голову и коротко хохотнул. - Может ты и родственник Селенюху, но он не очень-то за это с тобой считается. Он ценит стоящих парней, вроде меня, и ненавидит слабаков. Здесь я босс, ибо я – сила! Давай, беги к дядюшке – я с удовольствием посмотрю, что он с тобой сделает.       Племянник Селенюха в бессильной злобе поджал губы, обратившиеся в тонкую полосу. Еще чуть-чуть и он бросился бы на вожака, даром что был меньше его в несколько раз.       Тем не менее потасовки между дебоширами было не суждено случится. Один из клиентов, сидевший в «Бухло-Shop’е», не выдержал нервного напряжения и, быстренько встав, стремительно пошел к выходу, однако Бивер это заметил. - Куда собрался?! А ну стоять, урод! Кто позволил валить отседова?! Я к тебе обращаюсь! – рявкнул он вслед удаляющемуся. Посетитель вздрогнул и остановился на полушаге. - Поворачивайся! Кому говорю?! – с губ разъяренного главаря полетели хлопья пены.       Тот послушно обернулся, весь дрожа. - Вот те раз! – присвистнул Бивень. – Дык я же тебя знаю! В прошлом месяце мы играли с тобой в притоне Жмойдяка. Не помнишь? Как же так? Я, ты и Свиюха Пивень. Ты здорово проигрался в кости, приятель и обещал вернуть должок, да вот так случилось, что внезапно испарился без следа… Свиюха не даст солгать, верно говорю, Свиюха? - Конечно, Бивер, - криво усмехнулся Пивень, хотя доподлинно знал, его кореш все выдумывал. – Ты попал, дружок! Башляй, или мы тебя на счетчик поставим. - Н-н-но, я в-ведь вас даже не знаю, - заикаясь пробормотал несчастный. – Я и п-правил-то игры в эти к-кости не з-знаю.       Бивер аж захрюкал от удовольствия, предвкушая потеху. - Нет, каков нахал, а? Ты слыхал, Свиюха, он не только нагло брешет, но еще и утверждает, будто в первый раз нас видит, да еще… - Я-я не т-так выразился! – чуть осмелев, сказал тот. – Я сказал, что не знаю в-вас.       Но эта секундная смелость только вышла ему боком. Бивер Бивень страшно не любил, когда его перебивают. - Какого, а? Оказывается, кореша, мы настолько ничтожные персоны в этой колонии, что нас даже не знают ни в лицо, ни по имени? Он нас за тупое быдло что ли держит, я никак не пойму?! - Да врежь ты этому лошаре! – взорвался в приступе ярости Чипай Датуранич. – По зубам ему, Бивер, по губам ему, Бивень! Раздроби ему челюсть в крошку, дабы прочим недоноскам было неповадно связываться с братвой Селенюха!       Биверу идея видимо понравилась, но осуществить он ее решил по-своему. Вдоволь отсмеявшись, похлопав себя по жирным ляжкам и почесав рыхлый зад, он поднялся и вразвалочку надвинулся на вытянувшегося в струну завсегдатая «Бухло-Shop’а». Тот настолько обалдел, что со страху не мог с места сдвинуться. - Так будем должок возвращать или на счетчик ставить? – сурово сдвинув брови, спросил вожак банды. – Выворачивай карманы, гад!       Весёлоребятушка-клиент послушно вывернул карманы: на пол упала, жалобно звякнув, одинокая монета. - Как? И это все?! Ты верно продуванил уже все лавэ на бухло? – деланно возмутился жирдяй. – Подставляй лоб, падаль. Так и быть: за три щелбана прощу тебе долг.       Проштрафившийся бедняга испуганно подставил голову и весь сжался, ожидая неминуемого удара, который не заставил себя долго ждать. Бивер смачно, от души так щелкнул его по лбу, что худосочного бродягу отшвырнуло на несколько шагов назад. Тот как лег, так и не встал. Дружки мерзавца вновь так и грохнули, довольные выходкой босса. - Вот тебе и незанятый стул, Чипай Датуранич, а ты говоришь жаловаться побежишь. Зачем жаловаться, дорогой, а? Хватай трон и подсаживайся к нам. Нервный Чипай (который, к слову, сел на табурет Бивера, пока тот развлекался) не преминул воспользоваться советом и уволок стул уложенного щелбаном навзничь мужика. - Так, я не понял, в натуре, где обслуживание?! Что это за сраная забегаловка? Зачем мы сюда пришли? – снова разорался тут Свиюха.       Из-за барной стойки вышла девушка-официантка и испуганной нетвердой походкой подкатила к столу гопоты. Привязанная цепью к ножке стола псина глухо зарычала на нее. - Что будете заказывать? – осторожно спросила она, то бледнея, то краснея. - Тащи сюда восемь пузырей мескаля и… какое в вашем сарае тут самое лучше пойло? – прорычал Бивер. - «Роза-Мимоза», - чуть не шепча, выговорила девушка. - И ее тащи! На каждого! - И трюфели!! Трюфели неси, стерва! – взвизгнул Чипай, брызжа слюной и кусая в кровь собственные губы. Он вообще был малость поехавшим этот Чипай, он и шрам-то под глазом получил по собственной глупости: заширнувшись внутривенно какой-то гадостью, потерял сознание и упал на клинок своего же ножа. По счастью (хотя для кого как), лезвие было довольно затупленное (сам Чипай точить нож не умел, ему не давали никакого инструмента, поскольку он умудрялся всегда им пораниться за что бы не схватился) и серьезных последствий для него сие падение не принесло.       Официантка ушла выполнять заказ. Бивер Бивень, жадно причмокивая пухлыми губами, влажным взглядом следил, как та идет, виляя бедрами. - А ничё так здесь телка работает. Ух, я бы вжарил ей! - похотливо захрюкал жиртрест.       Лысый и ушастый хрен Свиюха также плотоядно осклабился, провожая взглядом круглый крепкий задок девушки. - Да-а-а, - протянул длинный Пивень, облизывая языком тонкие сухие губы. – Чика что надо! Стоит признать это. Был бы я моложе, то непременно зажал бы ее. Как пить зажал бы!       Датуранич в ответ на эти речи разразился режущим слух дурным смехом; Цикорий Цикадович сдержанно ухмыльнулся пошлым шуткам (или не шуткам?) братвы.       Ожидая заказа, поцы затянулись цигарками, в перерыв между затягами они продолжали травить ядрёные мерзости и похабщину. Орали они нарочито громко, дабы все вокруг могли оценить их остроумие и глубину интеллекта.       Арчибальд, воспользовавшись возникшим шумом, тихо стал переговариваться с Олд Шеттерхэндом. - Это просто безумие, Чарли! Мы должны что-то сделать, надо вмешаться! - Well. Форменный беспредел – это факт. Но торопиться не надо. Мы ведь даже не знаем, кто они и что из себя представляют. Да-да, я понимаю, что говорю. Не смотрите на меня так. Ведь будь они простыми дебоширами, я думаю, их давно бы повязали, одновременно набросившись, сами посетители шинка. Нет, за ними определенно кто-то стоит. И этот «кто-то», если мои уши меня не подводят – пресловутый наркобарон Селенюх. Вопрос в том, имеем ли мы право вмешаться? К каким последствиям это может привести, если не для нас, так для жителей колонии? Что если им на самом деле все позволено? - Какой такой беспредел может быть дозволен, Чарли? – возмутился Сюшо. – А не повязали их потому, что здесь собрались одни лишь конформисты! Так ведь дело и до убийства дойдет! - Вот как дойдет до убийства, так и влезем. Вы еще молоды, Арчибальд, и слишком горячи, хотя и ученый человек, а значит, не должны любить насилие. Я тоже был таким в молодые годы и всегда стоял за справедливость. И сейчас стою, пусть и более сдержанно и хладнокровно. Вы же не думаете, будто я боюсь этих оголтелых обалдуев? Нет, разумеется, но даже если я могу и всегда мог постоять за себя – это не повод решать проблемы потрясанием револьверов и размахиванием кулаков.       Народ, тем временем, немного отошел от проказ банды и также стал тихонько переговариваться, заметив, что бандиты перестали обращать на них внимание. К нарушителям спокойствия подошла официантка, нагруженная тяжелым подносом с заказанными яствами. Не успела она ретироваться, как Бивень, отхлебнув из плошки «Розы-Мимозы» тут же с отвращением выплюнул ее обратно. Остальные поцыки, следуя за ним, шумно выплюнули коктейль. - Что это за моча пьяного носорога?! – завопил Бивер и с грохотом обрушил чашу об пол; кореша вчетвером снова повторили за ним. Плошки с хрустом разлетелись на сотни осколков. Буль захлебывался лаем и рвался на цепи. - Отравить нас вздумали, негодяи? – поддакнул Чипай. - Мы не станем платить! – подал голос молчаливый Цикорий Цикадович. - Н-но как же…? Вы д-должны заплатить, меня ведь уволят, - умоляюще произнесла официантка плаксивым голосом.       Датуранич, выпучив и без того на выкате глаза, жестоко ощерился: - О, да, детка! Ты еще заплачь мне тут, ничто не возбуждает меня больше женских слез! – пролаял этот тщедушный извращенец. - Позови хозяина, - относительно мирно попросил Цикорий, он кажется даже стал сочувствовать девушке.       Официантка краем глаза посмотрела на барную стойку, где ее начальник - шинкарь Гурундук неистово мотал головой и выделывал руками разные нелепые пасы, которые могли означать лишь одно: «меня нет». - А… его нет, - с небольшой заминкой выговорила она.       Свиюха, последние пару минут сидевший с каменным лицом и вперив неподвижный взгляд на тарелку с трюфелями, медленно поднял глаза и зловещим тоном более чем доходчив процедил: - Милая девочка, кого ты пытаешься обмануть? Мы разве похожи на лохов? Ты приведешь хозяина сюда через минуту, или мы все здесь разнесем к чертям гамульим!       Девушка кивнула и ушла, спустя полминуты она чуть ли не силком вытолкала к шпане укрывшегося за стойкой начальника.       Шинкарь Гурундук был неприятен собой: горбат, узкоглаз, с длинными по обезьяньи руками; изо рта свисали два крупных передних зуба, мешающие ему внятно говорить. - Визивали? – прошамкал он. - Ну, вот, - усмехнулся лысый Пивень. – А то все нет, да нет. Звать-то тебя как, салабон? - Да-да, точно! Отвечай, падла, не то кишки выну! – заерзал на табурете Датуранич. - Дорогой мой Чипай, чепушилко ты мое ненаглядное, не перебивай старших. Дай владельцу этой дыры представиться нормально, - мягко вымолвил ушастый гопник и вновь ожидающе уставился на шинкаря. - Так, это самое… Гурундуком меня кличут, значится. - Как-как? Дундук? – «якобы» не расслышал толстожопый жиробас Бивер. - Не. Гурундук, - замотал головой хозяин и подобострастно присел в нелепом уничижительном реверансе. – Щего изфолите, гозпода? – Это прям как в тех стихах. Ща спою, как их там… - проигнорировал вопрос толстяк и приготовился декламировать. - Каких стихах, Бивер? – удивился Цикорий. - А таких, слушай сюда!

В академии наук заседает Гурундук, Отчего он заседает? Почему Гурундуку такая честь? Потому и заседает, оттого что жопа есть!

      Все так и грохнули, даже сам шинкарь услужливо прищурился еще сильнее (при этом стал похож на китайца) и выставил напоказ кроличьи грызунские зубы, хотя само собой стихи ему не понравились. - Вот скажи мне, родной, как на духу: отчего качество твоей алкогольной продукции, не смотря на все установленные акцизы и стандарты, а также сертификаты качества, остается на крайне низком уровне, тогда как цены у тебя, словно в хороших ресторанах и барах. Ты воще слыхал о метрологии? – заискивающе мурлыкал Свиюха. - Фто-фто? – не понял Гурундук. - Почему мочу народу продаешь, сволочь! Вот что!! – вдруг заорал лысый, заставив хозяина с испугом отпрянуть. - Ошень карошие у меня напитки! – стал оправдываться он, но передние зубы здорово мешали ему четко говорить. Это развеселило бандюков. - Ах хорошие значит? Нравятся тебе они, так? Так получи же! Вкусно? – Бивер быстро схватил запечатанную бутыль с мескалем, направил горлышко на Гурундука и молниеносно сорвал пробку – в лицо опешившему шинкарю ударила пенистая желтоватая струя. Он попытался протереть глаза, но прочие гопники с гоготом тоже схватили бутылки и также стали поливать его липкими струями со всех сторон, куда бы он ни пытался отвернуться. Под свист и улюлюканье Гурундуку все же удалось вырваться и сбежать в кладовую, когда концентрация газа спала в бутылках. Угомонившись на мгновение, веселые ребята вновь уселись за залитый спиртом стол. - Тащи счет, официантка! Отбашливать будем, да поторопись, девка, будь расторопнее и не будь бревном! – Бивень лукаво подмигнул напарникам по злодейству, те коварно заусмехались, ожидая новую развлекуху.       Девушка принесла счет, завернутый в лепесток, и поспешила убраться. Только она отвернулась, как Бивер с возгласом «у какая у тебя вертлявая задница!» ущипнул ее за то самое упомянутое место. Официантка, отчаянно взвизгнув, высоко подпрыгнула. - Что вы себе позволяете?! - Что могу, то и позволяю. Потому что я – сила! И беру все тоже силой! – тучный вожак самым что ни есть развязным образом притянул к себе девушку и стал тискать ее толстыми сарделькоподобными пальцами за все подряд. - Не смейте! Не надо лапать меня! Вы же сказали, что хотите расплатиться! – жалобно простонала она сквозь душившие ее слезы. - Так и есть. Я расплачусь с тобой… любовью, - захрюкал мерзавец, довольный собой до опупения. Кореша его просто скорчились со смеху. - Ха-ха-ха! Я сейчас просто обоссусь в штаны-ы-ы-ы! – закатывался хриплым смехом Свиюха. - Тебе понравится, крошка! Скажи, ты же хочешь пощекотать своему милому Биверу его волосатый животик, а также то, что находится ниже? – в подтверждении своих слов он с размаху хлопнул себя по пузу. Раздался звон, за ним последовал гул, и по брюху прокатилась подкожная жировая волна.       Арчибальд не выдержал столь гадкой и подлой картины и резко вскочил из стола. - Прекратите, ублюдки! Что вы делаете?! Немедленно отпустите девушку! – стальным голосом приказал он. Сказано это было так жестко и безапелляционно, что привело шайку в шоковое состояние. Им и в голову не могло придти, будто хоть один осмелится говорить с ними в подобном тоне, тем более приказывать что-то. Опомнившись после замешательства, обрюзгший Бивер отпустил вырывающуюся официантку, напоследок от души хлопнув ее по попе чугунной ладонью, и, опасно прищурившись, взглянул на Арчибальда и спокойно поднявшегося на ноги Олд Шеттерхэнда. - Так-так, что у нас здесь? – с интересом глядя, произнес он. – Ба! Да это никак два мозгляка решили сыграть с нами шутку, братва! Один – старый пердун; другой – какой-то носатый сморчок с бакенбардами. Это должно быть интересно… - Наверное, какой-то сельский дурачок, - предположил Свиюха; властный окрик Арчибальда подействовал на него отрезвляюще, а он был в шайке «мозгом команды» и сразу смекнул, мол, дело нечисто. В какую-то секунду ему даже показалось, что пришла расплата за те беззакония и мерзости, что они луны напролет творили, одурев от безнаказанности. Однако чувство это было мимолетным. Он быстро заверил себя, что эти двое просто попутали рамсы и теперь об этом крайне сожалеют, но слишком поздно и придется им отвечать за базар. - Вы ведете себя неподобающим образом, позорящим и дискредитирующим вашу нацию! Вам следует немедленно удалиться и перестать задирать мирных жителей, - едва сдерживая гневную дрожь в голосе, заявил Сюшо.       Пузатый Бивер аж заквохтал со смеху. Он уже не жалел, что позволил официантке сбежать. Этот, по его мнению, нелепый дуралей способен был развлечь куда лучше. Остальная троица не отставала от главаря и заблеяла в разные голоса. - Что я смешного сказал, подонки?! – вышел из себя Арчибальд, крайне смутно соображая, чем ему такое поведение сулит, так он был рассержен. – Жлобье! Убирайтесь отсюда! - Не, он точно отбитый на всю голову, - сипло процедил сквозь зубы Свиюха и сплюнул на пол. – Однако его это ни в малейшей степени не оправдывает. Надо бы проучить хамоватого парнишу. Как считаешь, атаман? - Чего вы там шепчетесь?! Да, я говорю тебе это, лопоухий, и тебе, жиромясый толстопуз! – Арчибальд сгоряча потянулся за револьвером и тут только обнаружил, что оставил оружие во дворце, впрочем, его это не сильно взволновало, ибо рядом был Шеттерхэнд.       Улыбка сошла с одутловатой изрытой оспинами морды Бивера. - Вы слышали, кореша, как он меня назвал? – главарь сдвинул кустистые брови. – Эта сопля обозвала меня толстопузом! По-вашему я пузатый, вы скажите мне только честно!       Соратники наперебой стали его увещевать в том, что Арчибальд конечно же не прав. - Никак нет, босс, ты чё в самом деле? - У тебя же осиная талия! - Самый стройный парень колонии!       Толстомясу столь неприкрытый подхалимаж пришелся по вкусу, но ему захотелось показать свою власть и над окружающими, дабы, прежде чем размазать наглеца по стене, сперва унизить его. - Ну а вы народ, чего молчите?! – загремел он басом на весь шинок. – Бухла в рот набрали что ли? Отвечайте, правду братва говорит?!       Посетители неуверенно закивали, некоторые осмеливались поддакивать, но осторожно, чтобы и самим случайно не досталось, а то кто знает, чего от самой дикой банды гопников в округе ждать можно. - Что вы там пердите себе под нос? Разиньте воняльники во всю ширь и скажите снова! Я не слышу вас!! - ДА!!! – раздалось единое на весь «Бухло-Shop».       Бивер с победоносно-вызывающим видом обратился к Арчибальду. - Ты слышал глас народа, мой маленький писюнчик? Против мнения большинства не попрешь. Оказывается, ты не только тупица и хамло, но еще и бесстыжий лжец. Я бы мог простить тебе многое, но никак не клевету, - толстяк поднялся, с хрустом размял чудовищного размера ладони и лениво, вразвалочку надвинулся на храброго Сюшо. - Наваляй этому глупцу, атаман! Вбей его лживые зубы ему прямиком в его брехастую пасть! – визгливо надрывался Чипай Датуранич, нервно заламывая руки в предвкушении потехи.       Тут внезапно поднялся минипут Тогрул. - Остановись, Бивер Бивень! Ты не ведаешь, чего творишь!       Жиртрест в ярости развернулся на голос, для пущей убедительности своих доводов он широко расставил ноги и раскинул веером усеянные перстнями пальцы. - Кто посмел разинуть свой хлебальник, а?! Это ты, смотритель Тогрул? И чего же я такого не ведаю, если не секрет?!       Тогрул, если и струхнул (а струхнул он несомненно), то виду не подал, стоит отдать ему должное. - Ты распальцовку то убери и выслушай меня внимательно. Хоть я и не при исполнении сейчас, но все же какой-никакой представитель власти на Первом континенте и потому возьму на себя право говорить от имени народа минипутов.       Эти двое – большие люди с поверхности, позавчера явившееся к нам! Ты не посмеешь тронуть их: слишком высок риск испортить отношения между континентами. Помни, кому вы обязаны своей безопасностью. Ты ведь не хочешь своими действиями оскорбить лорда Урдалака?       На самодовольном лице Бивера отразилось выражение растерянности и досады. - Гхм, ну если это в натуре так, то… - неопределенно начал он, но тут к нему подскочил хитрый Свиюха Пивень и стал оживленно что-то нашептывать на ухо. Морщины озадаченности разгладились на роже вожака, и он вновь повеселел и с огоньком в глазах посмотрел на Арчибальда. - Ты понял, что я тебе сказал, босс? – злобно ощерился лысый весёлоребятушка. - А ты чушни не посоветуешь, братан! – Бивер повелительно потрепал соратника по лысому черепу. Бритоголовый с негодованием вырвался, ему претило такое вольное обращения с собой. – Ваши минипутские законы здесь силы не имеют. Мы живем по понятиям, а наши понятия не запрещают разобраться с тем, кто затеял с тобой драку, особенно если имелась угроза твоей жизни и здоровью. Как это называется? Необходимая оборона, во! – вожак широко улыбнулся, буравя свиными глазками Сюшо. – Ну, давай! Начни драку! Я же знаю, как тебе хочется мне врезать! Вперед, дружок! - Ты думаешь, я такой болван, что стану с тобой драться? – с презрением выпалил Арчибальд. – Я просто хочу, чтобы ты, боров, отсюда убрался и забрал с собой этот сброд! - Ну и пошел ты на кукуй, фуфло гнойное!! Не хочешь по-хорошему – будем по-плохому! – запальчиво заорал Бивер и обратился к испуганным посетителям с вопросом. – Вы никогда не задумывались, что случится, если мой очень сердитый бульдог Буль внезапно сорвется с цепи? Сейчас увидите!       Тут стоит отметить: Бивер вместе со своей псиной дежурили на полях плантаций Селенюха, а также надзирали за его рабочими. Однажды под покровом ночи один из работников решил вынести часть растений с территории босса, но Бивер его «спалил» и натравил на воришку свою цепную гончую. Незадачливый вор расплатился за неудачу жизнью, найдя смерть в желудке Буля. Ну, сие было сказано для того, чтобы читатель лучше прочувствовал, какого монстра таскал за собой тучный Бивер.       С этими словами толстопуз одним мощным рывком отодрал цепь с шипованого ошейника питомца, и разъяренная псина, почуяв настрой хозяина, с жутким воем понеслась на оторопевшего Арчибальда! - Сюшо, лови! – минипут Тогрул швырнул ему длинный сучковатый и довольно-таки толстый дрын, служивший посохом.       Арчибальд, сам еще не очень хорошо понимая, что он делает, рефлекторно сграбастал брошенную палку и замахнулся ею на Буля. «Друг человека» прыгнул, намереваясь сомкнуть свою страшную клыкастую пасть на горле жертвы, но Сюшо не дал ей такой возможности. Не дожидаясь, пока псина опустится на землю, он со всей дури жахнул ей дрыном по морде - прямо в оскаленную пасть. Буль с оглушительным воем опрокинулся навзничь и, далеко отлетев назад, ударился черепом об острый угол стола, за которым сидела шайка негодяев. В отличие от корпуса, защищенного пластинчатым панцирем, голова бульдога была более чем уязвима: от удара об угол она раскололась, и на пол вывалилось ее содержимое. Удар был такой силы, что от дрына отломился внушительный кусок и, отскочив, хлопнул Бивера по лбу.       Гопники дружно вскочили. В их руках защелкали складные кнопочные ножи-выкидухи, по форме клинка стилизованные под испанскую наваху. Вид у братвы был воинственный. - Да ты, сволоченыш, мля никак воще страх совсем потерял! – завопил Чипай; его правый глаз при этом судорожно задергался. – Да я тебя ща порешу, поц! Кишки на пол вывалю! - Назад! – рыкнул Бивер, потирая рассеченный осколком посоха лоб. – Я сам с ним разберусь.       Главарь в этот раз пошел на Арчибальда уже с совершенно серьезным намерением размолоть его кости и плоть в студень. Он грозно двигался тяжелой поступью; уж так видать рассвирепел - даже забыл для крутости пальцы веером сделать.       Арчибальд вновь размахнулся своим поврежденным, но не утратившим опасности, импровизированным орудием и с силой ахнул им Биверу по волосатому брюху. Однако живот был настолько жирным, что палка отпружинила от него точно от резины. Ее сильно увело назад, вырвало из рук Арчибальда, и она едва не прилетела в пах стоявшему позади Шеттерхэнду. Вестмен чудом увернулся в последний момент.       Атаман гопников злорадно заблеял, живот сотрясался в такт с ним. - Не ты первый такой умник, кто пытался ткнуть меня этим, но как видишь, метод совершенно бесполезный. Теперь мой черед! – Бивер закатал рукав малинового пиджака, обнажив толстую мохнатую ручищу, плюнул на кулак и почти под нос сунул волосатый кулак Арчибальду. – Чуешь, чмордяй, чем пахнет? - Чую. Дерьмом, - Арчибальд с чувством плюнул «человеку-горе» в лицо.       Кабанистый весёлоребятушка невозмутимо утерся рукавом, однако все поняли, как он в действительности сейчас зол. - Ты раскокал моему любимому питомцу череп, а теперь я сделаю то же с твоей тупой башкой! – он грубо сграбастал Арчибальда за шкварник одной рукой, а другой медленно замахнулся, намереваясь единственным ударом свернуть Сюшо челюсть набок.       Арчибальд заворожено смотрел, как кулак Бивера (размером с голову) медленно отводится назад, но потом с небольшим для себя опозданием, смекнув, чем ему промедление сулит, совершил пусть и не самое достойное, но в данной ситуации достаточно удачное действие – ударил бандюка коленом промеж ног.       Бивер выпучил от боли зенки, протяжно взвыл и, отпустив «свою жертву», схватился за причинное место. - Хватит этого цирка, Арчибальд, - Олд Шеттерхэнд шагнув вперед, вежливо отстранил молодого спутника в сторону и, достав из кобуры кольт, направил его на Бивера. - А тебе чего надо, дедуган? – злобно прошипел злодей. Судя по его харе, он все еще испытывал адскую боль. - Дедуган? Неужели я так плохо выгляжу? - Это он нарочно говорит, Чарли, чтобы позлить вас. - Well. Вот что, господин любезный, - с нажимом произнес вестмен, – раз мой друг не в состоянии увещевать вашу ватагу, то возможно мои действия будут убедительнее. В моей руке револьвер – предупреждаю, если ваша шайка-лейка через минуту не удалится, то я накормлю твое жирное брюхо свинцом, и ты вряд ли его переваришь!       Бивер само собой не мог в полной мере осознать угрозу. Во-первых, он был недалек умом от природы, а во-вторых, никогда не видел огнестрельного оружия, но эта необычная штуковина в руке Шеттерхэнда заинтересовала его. - А это… чего? – тупо уставился он на ствол, нацеленный ему прямиком в живот.       Олд Шеттерхэнду захотелось разыграть мерзавца. - Гхм, вообще-то это страшная тайна, но… тебе скажу. Только пусть оно останется между нами, хорошо? Наклонись, я тебе сообщу на ушко.       Заинтригованный Бивер наклонился к Шеттерхэнду вплотную, так близко, что вестмен мог учуять гнилостный запах зубов и убойный аромат спиртяги, даже каждую сальную пору на его ноздреватой коже он был в состоянии разглядеть. И тут Чарли неожиданно ударил гопника лбом в переносицу!       Бивер Бивень, весивший по местным меркам, наверное, кубическую тонну, слетел с копыт и опрокинулся на несколько метров назад, по пути свалив пару стульев, и, с размаху налетев на столик братвы, рухнул на него всем своим нешуточным весом. Братки едва успели отскочить от летящего на них босса, больше похожего в этот момент на торпеду.       На мгновение они оторопели. Никто не мог ожидать от Шеттерхэнда такой силы. Размышления их прервал рокот Бивера, валяющегося на обломках обрушенного стола. - Что стоите обалдуи?! Мочите их гадов, ядрёна вошь!       Свиюха, Цикорий и Чипай ринулись на Арчибальда и Шеттерхэнда. Значительная часть посетителей тут же рванула на улицу, получив, наконец, долгожданную возможность вырваться из этой «клетки». Впрочем, нашлось и много желающих поглазеть, чем закончится драчка, при этом сами, разумеется, они вмешиваться не собирались, а потому вплотную прижались к стенам, дабы избежать случайно прилетевшего стула, бутылки или чего похуже.       Чарли наставил на Свиюху ствол, но это не произвело на бритоголового никакого впечатления. Поскольку Чарли на самом деле не собирался ни в кого стрелять, а лишь хотел припугнуть, то на секунду он замешкался, и дебошир выбил у него из руки револьвер. Кольт закатился под стол. Шеттерхэнд перехватил летящую руку Свиюхи с ножом, а затем, захватив того за пояс, оторвал от пола и швырнул, как игрушку, на несколько метров вперед. Видя это, Цикорий в последний момент передумал связываться с Шеттерхэндом и бросился вместе с Чипаем Датураничем на Арчибальда. Олд Шеттерхэнд в свою очередь занялся поднявшимся на ноги Бивером. - Что до тебя, пузан, то я могу развлекаться с тобой хоть всю ночь, - усмехнулся Олд Шеттерхэнд. - Заткнись, старикашка! Дай мне тебя размазать! – бешеный Бивень приготовился к мордобитию.       Отправленный в полет Свиюха тяжело рухнул на пустой стол и, обрушив его, распластался на полу. Тут же, правда, вскочил на ноги, но вероятно переоценил свои физические возможности, ибо, едва он сделал это, как голова у него закружилась, и лысого сильно мотнула в сторону, к стене. Свиюха попытался за что-либо ухватиться, дабы удержаться на ногах.       Так уж вышло, но он случайно схватился за парик Росянкина, наблюдавшего за дракой, и сорвал его, после чего снова повалился наземь. - Глядите! Росянкин – лысый! Он надул нас! А заливал, будто у него вновь отрасли волосы! Вот трепло, ха-ха-ха!! – заржал кто-то из толпы; многие оставшиеся посетители (главным образом, весёлоребятушки) вторили ему: стали тыкать в Росянкина пальцами и гоготать.       Фарисей Андрогинович сперва побледнел, затем его лицо пошло красными пятнами. Он с ненавистью посмотрел на кряхтящего Свиюху, ползающего по полу на карачках. По логике вещей Росянкин, будучи сам лысым, должен был ненавидеть всех волосачей и сочувствовать лысым, но не тут-то было. Старьёвщик был патологически злобен и глуп, а потому ненавидел всех подряд, в том числе и лысых, особенно тех, кто нарочно брил голову, как это эпатажно делал Свиюха Пивень. - Это твоя вина, падла! Ты…во всем…виноват!! – Росянкин схватил со стола початый штоф из под какого-то винища и с размаху опустил его на череп Свиюхе. Штофик при ударе об голову разлетелся. Череп у бритого был как у эфиопа крепок, и он обошелся даже без сотрясения мозга, хотя удар был очень силен. Этого Фарисею показалось мало, и он еще ахнул Пивня табуретом по спине.       Пивень в долгу не остался и кинулся коршуном на Росянкина. Они начали кататься по полу, сбивая стулья, столы и обмениваясь оплеухами и зуботычинами, пытаясь побороть друг друга.       А мочилово тем временем продолжалось. Арчибальдом решили вплотную заняться Чипай и Цикорий. Они обступали его с двух сторон, держа в руках ножи, но накинуться одновременно им мешали столы, служившие Сюшо естественной обороной. Арчибальд поднял с пола две отломанные ножки стула, перехватил их для удобства в утончающейся части таким образом, чтобы утолщенная часть могла служить дубинкой, и приготовился дать отпор.       Наконец, Цикорий решился и бросился вперед. Он успел сделать несколько выпадов клинком, прежде чем Арчибальд достал его ножкой стула по руке, и тот выронил нож. Последующими двумя ударами по физиономии - Арчибальд отправил Цикория валяться. Дабы выиграть время он резко рванул стол от себя и опрокинул его на валяющегося бандюка. Цикорий оказался придавлен.       Не рассчитывая особо на свое умение драться (а Арчибальд и в самом деле насилие, как средство решения проблем, не очень любил и применял его крайне редко), молодой человек решил пока отступить.       Тут и Чипай подоспел. С диким воем он понесся за Арчибальдом. Лавируя между столиками, Сюшо убегал от психованного Чипая, который так размахивал ножом, что скорее сам бы порезался, чем достал им кого-нибудь. Арчибальд хватал со столов плошки, тарелки, прочую посуду и швырял ее в Чипая. Тот до поры да времени уворачивался, но в какой-то момент не успел уклониться и получил по зубам пепельницей.       Датуранич с визгом перекинулся на пузе через стол и налетел на Арчибальда, сбив того с ног. Ко всему прочему Арчибальд выронил ножки от стула, а тут над ним еще и буйный маньяк Чипай навис с ножом. - Ну вот и конец тебе, гнойный высерок! Зенки выковорю! Кишки на клинок намотаю! – орал Чипай, пытаясь достать Сюшо «навахой». Сдерживая нависшую над ним руку с ножом, Арчибальд свободной рукой стал судорожно шарить по полу в поисках какого-нибудь оружия. Под руку ему попался здоровый клык мертвого пса Буля, который Арчибальд выбил тому при ударе дрыном. Он схватил зуб и ткнул наугад Датураничу в лицо. Клык проехался мажору по подбородку и через рот. Чипай взвыл и отскочил в сторону, схватился за окровавленный рот и, сев на пол, заплакал.       Арчибальд не без труда поднялся и огляделся по сторонам. Двое лысых: Фарисей и Свиюха, матюгаясь, катались по полу под одобрительные крики посетителей. Шеттерхэнд «доказывал» Биверу, кто здесь прав, а Чипай и не помышлял больше о продолжении потасовки: он продолжал сидеть на полу, зажав кровоточащую рану, и всхлипывал.       Зато Цикорий Цикадович, наконец, выбрался из-под стола и намеревался взять реванш. На этот раз он держал в руке цепь-поводок мертвой псины Бивера. Цикорий несколько раз взмахнул цепью, но Арчибальд каждый раз успешно уходил с линии атаки. Внезапно в нем проснулся азарт какого никогда не чувствовал раньше: он и не думал, что ему всерьез придется кого-то бить, да еще и возможно по лицу и даже ногами. Однако, пожалуй, ему это начало нравиться.       Каким-то чудом увернувшись от просвистевшей над ним в очередной раз цепи, Арчибальд отчаянно навалился на Цикория и повалил его. Теперь уже они стали кататься по полу, как Свиюха с Росянкиным. Арчибальд изловчился и врезал противнику в челюсть, выбив тому зуб, однако Цикорий, по-видимому, оказался единственным в команде, кроме Бивера, кто хоть немного умел драться и постепенно стал брать над Арчибальдом вверх. Сюшо понял, что дело худо, когда враг начал душить его цепью. И опять на помощь Арчибальду, как и в прошлый раз, пришел случай: краем глаза он увидел, что под столом лежит шеттерхэндовский кольт, закатившийся туда в пылу драки. Задыхаясь, и, весь покраснев от удушья, Арчибальд с трудом дотянулся пальцами до револьвера, а схватив его, крепко жахнул рукояткой Цикория по балде. Тот тут же обмяк и кулем свалился на Арчибальда. Хватка ослабла. Сюшо судорожно глотнул воздуха, после чего, собравшись с силами, спихнул с себя тело оглушенного Цикория.       Во время описываемых событий Шеттерхэнд махался с Бивером. Кулаки вожака гопников были настолько огромны, что он мог, наверное, с удара ушатать кого угодно, при условии, если бы он, конечно, попал по цели. Но он был тяжел и неповоротлив, и Чарли попадать по себе не давал, а ловко уворачивался.       Шеттерхэнд в принципе тоже мог бы с удара отправить громилу в глубокий нокаут. И не таких клал на лопатки. Однако на него внезапно накатило озорство и захотелось растянуть удовольствие подольше, поэтому он бил в полсилы. На примере Арчибальда вестмен убедился, что бить в брюхо жирдяю бесполезно, и потому его удары метко прилетали Биверу по его свиному рылу. После каждого пропущенного удара Бивер припадал на колено, с трудом удерживаясь на ногах, но успокаиваться никак не хотел. - Хватит вилять, дед! Дерись как мужик! - взревел Бивер, после того как его пудовый кулак вновь ушел в пустоту. - Да пожалуйста! – тогда Олд Шеттерхэнд наградил атамана целой серией ударов по голове. Это для толстого уже было слишком: он завертелся волчком и, с размаху налетев на стену заведения, проломил ее и выкатился наружу колобком. Зеваки едва успели отскочить в сторону, иначе Бивер подавил бы их катком. - Гхм, какие тонкие здесь стены! Прямо как в наших комнатах во дворце. Сплошная экономия… Интересно, он вернется? – подумал Чарли.       Бивер вывалился прямиком на задний двор шинка, где была выкопана глубокая и широкая канава, куда Гурундук сбрасывал мусор, сливал помои, объедки и прочие отходы жизнедеятельности. В этот момент близ канавы орудовал местный тихоня оборванец, который рыскал, чем бы поживиться. Он подошел к развалившемуся пузом кверху Биверу и услужливо поинтересовался: - Все хорошо? Вам помочь?       Бивер молча поднялся на ноги, отряхнул пиджак от пыли и достал из кармана складной нож. - Все хор… - хотел было повторить вопрос услужливый бомжик, но Бивер, не глядя на него и все так же не говоря ни слова, двинул мужику усеянным перстнями кулачищем по лицу. Сделано это было с таким равнодушием, точно он ударил в пустоту, но при том удар оказался так силен, что мужичонка, даже не пикнув, «мешком картошки» свалился в канаву и долго еще там валялся без памяти, а когда очнулся, то зарекся еще хоть раз в жизни справиться о чьем-либо здоровье. Ну, а следы от биверовых перстней, оцарапавших лицо, у него до сих пор остались. - Кажется слон возвращается, - заметил Чарли с усмешкой, заслышав как по ту сторону стены раздается громовая поступь.       Разъяренным вепрем Бивер ворвался в «Бухло-Shop», держа перед собой нож. Его могучая туша еще сильнее разнесла пролом в стене, сделанный полминуты назад. - Убьююююю!! – ревел он, несясь паровозом на Шеттерхэнда. Вид Бивера мог напугать самого черта. Но только не побывавшего в разных переделках бывалого вестмена. Людей Дикого Запада вообще не пронять.       Олд Шеттерхэнд пинком вышиб нож: тот высоко подлетел и вонзился острием в потолок. Он воспользовался замешательством и захватил руку Бивера и, перекинув его через спину, грохнул эту тушу мяса об пол, так, что даже столы немного подскочили, а нож выпал с потолка и воткнулся в пол почти вертикально.       То, что хлипкий пол под Бивером не провалился, можно было назвать только удачным стечением обстоятельств, ибо у «Бухло-Shop’a» не только стены были ерундовые, но и нормальный фундамент практически отсутствовал.       Данный бросок Шеттерхэнда вошел в анналы истории всех континентов, как нечто, чего сделать и повторить до него никому не удавалось. Сам Бивень в последствии не раз твердил, мол, и подумать не мог, будто кто-то сможет оторвать его от земли.       Пыхтя как локомотив, Бивер повернулся на пузо и сделал тщетную попытку подняться, но Чарли пресек эти устремления: пнул гада в толстый зад и уселся на широкую спину тучного злодея, а затем схватил того за дредлоки на темени. - Well. Может хватит нянчится мне с тобою? Обещаешь себя хорошо вести? - Пошел ты, падаль! – просипел Бивер и выплюнул кровавый харчок на пол. И без того заплеванный, прямо скажем. - Гхм, нет бы признать, что был неправ, так нет - ты все упрямишься! – Чарли с силой опустил кулак на темя жиртреста. Бивер хрюкнул и ткнулся мордой в пол, вытянув ноги и руки по швам. Со стороны казалось, будто он лег отдохнуть. Так презренный негодяй и успокоился.       Шеттерхэнд отряхнул ладони и огляделся. Жирный квадратный зад «человека-горы» Бивера холмом нависал над уровнем пола.       Росянкин, даром, что Свиюха был его выше и сильнее, в порыве аффекта рассвирепел и избил его так, что на том места живого не было. Он, пожалуй, и убил бы его, если б Тогрул и другие посетители не разняли их. Некоторые любители хлеба и зрелищ желали продолжения махича и таким исходом остались недовольны.       Так или иначе, но Пивень стоял ссутулившись и, потирая шишки, синяки и ссадины, хрипло матюгался сквозь зубы. Чипай все еще сидел на полу в нелепой ребячьей позе и продолжал всхлипывать, утирая кровь с подбородка разодранным рукавом френча. Цикорий со смурной миной на лице пытался собрать с пола выколоченные ему Арчибальдом зубы и оторванные серебряные пуговицы с френча Датуранича. Видимо удар по балде рукояткой револьвера хоть толком и не вырубил Цикадовича, но однозначно образумил.       Арчибальд кинул Чарли кольт; тот на лету поймал его и взвел курок на боевое положение.       Свиюха наблюдал за этим действием с подозрением, его разбитые в кровь губы скривила ненависть. Он так и не смирился с позором. - Кореша, какого черта?! Их же всего двое! – Пивень хватил одну из бутылок об угол стола и, зажав горлышко-розочку в руке, потянулся за вторым штофом, но тут Шеттерхэнд выстрелил - и бутылка разлетелась в дребезги. Свиюха, точно ужаленный, одернул руку. Остальные посетители, впрочем, тоже вздрогнули от внезапного треска.       Чарли наставил кольт на лысика. - Well. Я вижу, тебя лысый слабо отделали, раз ты добавки припрашиваешь. Видел, что стало с той бутылкой? Еще одно неосторожное движение и точно также разлетится твоя пустая башка! Брось розочку!       Свиюха послушно разжал пальцы. Горлышко со звоном упало и покатилось по полу. Теперь он окончательно смирился с поражением, но глаза его по-прежнему сверкали злобой. - А теперь на выход, подлецы, живо! – скомандовал безапелляционным тоном Олд Шеттерхэнд.       Цикорий поднял рыдающего Чипая и помог ему сделать пару шагов, прежде чем тот взял себя в руки и пошел самостоятельно. Троица понуро поплелась на выход, но Чарли вновь остановил их зычным окриком: - Сто-о-й! А мусор кто убирать будет? Я что ли? - Какой мусор? – Свиюха растерянно заозирался по сторонам.       Чарли стволом кольта указал направление – прямиком на тушу Бивера, находящегося в бессознательном состоянии. - Кажется, эта бочка сала не может передвигаться, не правда ли? Well, вынесите его отсюда! Еще друзья называются.       Трио гопников схватили вожака за полы малинового пиджака и потащили его по заблеванному полу на выходу. До него всего-то оставалось несколько шагов, но Бивень был просто неподъемен и волокли его целую вечность под аккомпанемент грязной ругани.       Когда туша Бивера наполовину оказалась в проходе, Шеттерхэнд приказал Цикорию Цикадовичу навести в баре порядок, а остальной гопоте дожидаться его снаружи.       Перед тем как бесславно покинуть шинок Свиюха напоследок захотел выпендриться. Стоя в дверном проеме, он обратился к народу с вызывающей речью. - Вы!! Вы все – закланные! – он обвел обрубленным указательным пальцем помещение и всех собравшихся. – Это так просто вам с рук не сойдет. Вы все уже покойники! Можете заказывать себе деревянный макинтош. Скоро в вашем доме будет играть музыка, но вы ее не услышите!       Олд Шеттерхэнд для острастки выстрелил у него над головой, и Пивень быстренько юркнул наружу, решив больше не испытывать судьбу. Оказавшись без поддержки товарищей в обществе недружелюбно настроенных клиентов «Бухло-Shop’a» Цикорий почувствовал себя, что называется, не в своей тарелке и покорно принялся за работу. Почти даже с удовольствием. Для начала он выволок наружу труп Буля. Потом замыл шваброй кровь и мозги псины, затем принялся поднимать стулья, расставлять столы и сгребать веником осколки посуды и куски переломанной мебели.       А народ тем временем и не думал расходиться. Напротив, как тут не почесать языком, обсуждая увиденное? Посетители вновь уселись за столики, заказали у Гурундука еще харчей, выпивки и оживленно принялись трепаться. На мирно помахивающего веником и шваброй Цикория они уже не обращали внимания. Шеттерхэнд, наведя в шинке порядок, наконец соизволил обратиться к Сюшо. - Вы целы, Арчибальд? Кажется, я увлекся этим боровом Бивером, хотя мог молниеносно утихомирить его одним точным ударом. Это прискорбно, прошу простить меня. Ваша жизнь была под угрозой. - А, пустяки! Кажется я неплохо справился и сам, - Арчибальд улыбнулся, он почти забыл, как тихоня Цикорий чуть было не придушил его цепью, а Чипай нешуточно угрожал ножом. - И все-таки я виноват. Но вы и в самом деле справились отлично! Сэм Хокинс все-таки неправ, называя вас вечным гринхорном. Из Арчибальда Сюшо мог бы получится со временем превосходный вестмен!       Сюшо зарделся от похвалы, теперь он был готов сразиться с десятью Биверами, если придется.       Вместе они дошли до барной стойки и сели на высокие круглые сиденья. Им предстояло перетереть с Гурундуком о делах. - Извините за беспорядок и причиненные неудобства. Вот, возьмите сколько надо. За расходы и вред имуществу, - Чарли высыпал из котомки на стойку часть жетонов. Глаза шинкаря жадно заблестели, и он тут же сграбастал часть жетонов. Как показалось Арчибальду слишком много. Показалось не зря: за такие деньги можно было купить на порядок лучше мебель и устроить знатный ремонт. - Шпашибо-шпашибо. Премного благодарен, господа, - подобострастно закланялся рабская душонка Гурундук. – Не знаю как и благодарить вас за оказанные услуги. А за обстановку не извольте беспокоиться, как говорится. Сделаем все в лучшем виде, да и пролом в стене заделаем! - Да вот, собственно говоря, благодарить по сути и не за что, - нахмурившись, сказал Чарли, достаточно тихо, чтобы кроме хозяина и Арчибальда никто не услыхал. – Я до последнего не желал вмешиваться, да вот мой юный спутник не выдержал безобразной картины. Ну выгнали мы их и что дальше? Ведь это фактически подстава для заведения. Слышали, что нес этот бритоголовый напоследок? Они непременно пожелают отыграться на вас за свой позор, а мы ведь не можем стеречь тут постоянно!       Гурундук прищурил свои глазки-щелочки и широко осклабился, ощерив кроличьи зубы. - Я уже подумал об этом, - он с хитрой миной помахал указательным пальцем из стороны в сторону. – Тогрул обещал помочь. Он сообщит королевским гвардейцам, что подданные короля Минима периодически подвергаются нападкам на территории Четвертого континента. Возможно, Урдалак распорядится усилить контроль на территории колонии и вышлет несколько стражников в качестве патрульных. Бивер и его шайка не посмеют ссориться с королевской гвардией! - Гхм, недурно придумано, - одобрил план Чарли. – Но есть и еще одна проблема: они могут тайно попытаться поджечь заведение. Кто потом докажет, что это были не они?       Хозяин «Бухло-Shop’a» отрицательно замотал головой. - Не. Незаметно никак не получится. И вообще, завтра уже все будут знать и судачить о том, что Бивер точит зуб на меня. Если чего и случится с шинком, то ему сам Селенюх не простит этого. Я ведь отбашливаю часть выручки барону, а кому хочется терять доходы, а? – Гурундук зашелся противным мелким смехом.       За дверью послышался какой-то непонятный шум (спрашивается, который раз за день?), и в помещение вошла стройная молодая женщина. Арчибальд дал бы ей на вид тридцать человеческих лет, но поскольку она была минипуткой, а не человеком, то уверенности в ее возрасте у него не могло быть.       Она была одета в темно-зеленое облегающее платье, выгодно подчеркивающее все достоинства ее фигуры. А любоваться в самом деле было чем: внушительные формы, крепкие бедра, гладкая упругая кожа, ее белизна…       Платье было длинным, с глубоким декольте и вырезом во всю спину. На ногах женщины – серебристые туфельки на высоких шпильках, на руках браслеты с каменьями, в ушах серьги – все это на вид крайне дорого, нет сомнений.       Лицо ее довольно красивое, прямо скажем. Оно также прекрасно сочеталось с остальными внешними данными: у нее были большие голубые глаза, прямой нос, полные ярко-красные губы, под правым уголком губы небольшая круглая родинка, добавляющая ей импозантности. Золотистые волосы и стрижка каре дополняли картину.       Следом за ней внутрь заскочил Свиюха Пивень с перекошенным от гнева лицом. Не похоже, чтобы он к ней приставал с какими-либо грязными намеками, но ему определенно чего-то от нее требовалось. Увидев, что Шеттерхэнд опять достал револьвер, Свиюха мгновенно исчез в дверях, словно и не было его. Однако тут женщину заметил Цикорий Цикадович. Челюсть его отвисла, и он выронил швабру. - Камилла! Хвала Богине Леса она услышала наши молитвы! Да мы же тебя полдня ищем по всей колонии. Большой босс потерял тебя и отправил нас на поиски!       Алые губки красавицы презрительно скривились при виде Цикория. - А, и ты здесь значит, лизоблюд! Никак подчищалой здесь устроился работать? Это верно, ни на что больше ты не годен, - криво усмехнулась она, дразня растерянного гопника. - Ты должна немедленно вернуться к нему в особняк! - Поговори мне тут, что и кому я должна! Я не собираюсь возвращаться, пусть мой муж сперва подумает о своем поведении! - Но, Камилла… - Пошел вон! Видеть тебя не могу, как и тех болванов за дверью. Как вы мне осточертели, ты бы знал!       Цикорий Цикадович вопросительно посмотрел на Шеттерхэнда, не зная, как ему поступить в такой щекотливой ситуации. - Ты разве не слышал, что сказала дама? Ей твое общество неприятно. Пошел прочь, дальше и без тебя приберут, - отмахнулся Чарли.       Цикорий, вжав голову в плечи, выбежал из ненавистного «Бухло-Shop’a».       Тут только Камилла разглядела, что обстановка в баре весьма странная. Следы недавнего побоища еще не окончательно подтерли. - А что это у вас тут произошло такое? – недоуменно поинтересовалась она, присаживаясь на стул у стойки, рядом с Арчибальдом.       Гурундук нелепо, точно боясь сказать лишнее, захихикал. - Да вот, госпожа Камилла, заведался ко мне Бивер с дружками и решили немного поразвлечься, но храбрые люди с поверхности, что сидят рядом с тобой, выперли их. - Правда? – Камилла с нескрываемым, каким-то плотоядным интересом взглянула на Арчибальда и Олд Шеттерхэнда. В первую секунду ее и без того большие глаза от удивления раскрылись еще шире, но, когда она разглядела Арчибальда, они медленно сузились, а зрачки напротив расширились. Арчибальда этот кошачий взгляд напряг. Он и сам не понял почему, но почувствовал себя неловко под этим хищническим обстрелом прекрасных глаз.       Камилла достала из декольте тонкую цигарку, и Гурундук услужливо подал ей огня. Она с блаженством затянулась, выпустила изо рта кольца дыма и глубоко задумалась, косо бросая взгляды на Арчибальда. - А я-то думаю, кто там такой смелый отхерачил Бивера и братков, - грубовато выразилась дама и тут внезапно вскочила. – Пошли-ка отойдем на пару слов, Гурундук.       Они удалились в подсобное помещение, где хранились гастрономические объекты. - Странная какая-то женщина, - поделился мнением Арчибальд.       Олд Шеттерхэнд неопределенно хмыкнул. - Вы находите? Самая обыкновенная богатенькая дама полусвета. Или светская львица, если вам такое определение угоднее. Кстати, уж больно пристально она на вас поглядывала, не находите? - Есть такое дело, - Сюшо чуть зарделся. - Ох не рекомендую я вам связываться с ней, - раздался тут знакомый голос и на высокий круглый стул рядом в вестменом уселся прыщавый мужик. - Это ты, Чувырло? Разве мы не сказали тебе убираться по-хорошему? Общество дилера, торгующего дурью, нам неприятно, – нахмурился Шеттерхэнд. Да, это и в самом деле был тот «филателист» Чувырло Смегмин, только теперь уже без кляйсера: его он очевидно от греха подальше спрятал в укромном месте. - Слюш, дорогие, успокойтесь, да? Я пришел не дурь продавать вам, а как друг. С советом! Остерегайтесь той женщины – это Камилла Халвук, супруга самого Селенюха. - Вот тебе и раз! – присвистнул Олд Шеттерхэнд. – Значит, она может натравить на нас прочих цепных псов своего мужа за то, что мы вбили немного мозгов в пустую башку Бивера? - Хотите сказать, выбили оставшиеся? Да, я уже слышал, что тут произошло, но не это причина для беспокойства. Камилле до пешек мужа нет никакого дела. Проблема в ней самой. - А что не так? Она довольно мила, - поинтересовался заинтригованный Арчибальд. - О, вы ничего не понимаете. Камилла - несчастная женщина, она неизлечима больна, - загробным голосом промолвил Чувырло. - Как?! – взволнованно воскликнул Арчибальд. Он вдруг испытал острую жалость к этой незнакомой женщине; ему причудилось, будто у нее рак или саркома легких, и теперь она в тайне мучается, с болью осознавая неизбежность печального и скорого конца.       Невеселые думы его прервал все тот же Чувырло. - Видите ли, у нее постоянная сексуальная неудовлетворенность. Она регулярно ищет новых контактов с мужчинами. Камилла - ненасытная хищница, паучиха! Ничего не может с собой поделать, так и находится в вечном поиске. Это у нее осталось еще с времен, когда она работала элитной куртизанкой в борделе. Селенюх это знает и страшно ревнует ее ко всем случайным везунчикам. Так что не вздумайте флиртовать с ней! Помимо прочего она подвержена эротомании, ну, то есть, любовно-эротическому бреду: ей кажется, будто любой мужчина сразу влюбляется в нее.       Олд Шеттерхэнд крепко жахнул кулаком по стойке. - Я знал это! Я тут же догадался по ее похотливому лицу, что она нимфоманка! - По-моему, Чувырло, вы просто наговариваете на приличную благочестивую даму из высшего света, - презрительно поморщился Арчибальд. – И не стыдно? - Ну, как знаете. Дело ваше, а я вас предупредил. Отплатили мне злом за добро, получается. Злые вы, уйду от вас в натуре, - Смегмин видно не на шутку обиделся и ушел.       В этот момент вернулись Камилла и Гурундук. Отсутствовали они от силы две-три минуты.       Хозяин невозмутимо занял привычное место за стойкой, а Камилла, поправив прическу, игриво спросила, обращаясь непосредственно к Арчибальду. - Нельзя ли сесть рядом с вами? – состроила она глазки. Как будто бы совсем недавно она как ни в чем ни бывало не сидела с ним бок о бок и не думала спрашивать разрешения. Тут бы старине Сюшо и напрячься после предупреждения Чувырлы, вот только он не поверил ни единому слову, слишком это уж звучало клеветнически. - Да, конечно. Пожалуйста-пожалуйста, - Арчибальд вежливо улыбнулся, желая составить о себе в глазах дамы хорошее впечатление. - Вы такой вежливый, мужчина, - томно произнесла она и, присаживаясь, будто случайно коснулась его бедром. – Сейчас это большая редкость найти достойных культурных мужчин.       Голос у нее очень низкий, почти грудной. И очень сексуальный. Арчибальд ощутил под боком тепло ее тела, аромат парфюма (очевидно очень дорогого), и он окончательно смутился. - Ээ, ну-у, это печально… Наверное, - ощущая себя полным дураком, молодой человек закашлялся. - Меня зовут Камилла, - сообщила она уже известное и стрельнула большущими ресницами; Сюшо под огнем ее глаз нервно заерзал на стуле. - А меня Ар… Арч… тьфу, Арчибальд! – засмущавшись, не сразу выговорил он. – А это мой друг Чарли по прозвищу Олд Шеттерхэнд, но некоторые называют его Сэки-Лата.       Камилла и Шеттерхэнд холодно кивнули друг другу, они сразу почувствовали взаимную неприязнь. - Вот и познакомились. Вы не угостите даму коктейлем, Арчибальд? – она наклонилась к нему и нежно провела по его щетинистой щеке ухоженными лакированными ногтями и как бы невзначай добавила. – Какой у вас нос красивый… Ни у кого на всем Четвертом континенте нет такого прекрасного носа, да и бакенбарды просто улет! - Э-э, да, конечно, благодарю за комплимент. Вы тоже очень красивы, - Сюшо натурально почувствовал, как наливается свекольным цветом; прикосновение Камиллы прошибло его точно током, и он разухабисто скомандовал Гурундуку. – Три самых лучших коктейля и чего-нибудь закусить!       Гурундук точно ждал этого и тут же выкинул на стол стаканы и три тарелки с пирожным в каждой. - За твое здоровье, Арчибальд, и за здоровье твоего друга! Я ведь могу обращаться к тебе на ты? – Камилла подняла бокал. - Можете, - Арчибальд и Шеттерхэнд также подняли бокалы с пузырящейся розовой жидкостью. - Славно. Тогда и ко мне так обращайся, - три бокала чокнулись.       Когда с напитками и пирожными было кончено, Камилла, продолжая игриво смотреть на Сюшо, эротично облизнула испачканные пирожным тонкие пальцы, а затем и влажным язычком провела по ярко-красным чувственным губам, таким манящим…       Арчибальд мысленно отвесил себе пощечину, чтобы прийти в себя, но все равно почувствовал, что стремительно потеет, а ниже пояса ощутил предательскую пульсацию. - А еще ты такой смелый и благородный! – промурлыкала Камилла, ненавязчиво поглаживая Арчибальда по ноге. – Я знаю, вы заступились за девушку-официантку, когда этот извращенец Бивер домогался ее. Гурундук все рассказал. Арчибальд взял себя в руки и решился немного пофлиртовать. Why not? Тем паче, когда прекрасная женщина сама клеится. - Ну что ты! Любой настоящий мужик поступил бы на моем месте точно так же. Если он честный малый, конечно.       Камилла вдруг быстро придвинулась к нему вплотную и заговорила взволнованным доверительным тоном. При этом она возбужденно впилась алыми ногтями Арчибальду в ногу, тот вздрогнул от внезапной острой боли. - Послушай, Арчибальд, мне нужна твоя помощь, срочно! Не поверишь, но только такой чистый, смелый и благородный юноша, как ты, может спасти мою жизнь! Прошу тебя, не откажи мне в помощи! - Э-э, ну хорошо, а что надо делать? – Арчибальд немного опешил от внезапной смены настроения Камиллы, но оказанное ему доверие приятно пощекатало самолюбие. - Пойдем в коридор и найдем укромное место, только там я смогу открыть тебе мою проблему! – Камилла встала и нетерпеливо повлекла Сюшо за собой, схватив его за рукав. - Арчибальд! – предупредительно крикнул Шеттерхэнд, чувствуя, что его юный друг вот-вот впутается в какую-то авантюру. - Но, Чарли, я ведь не могу проигнорировать просьбу дамы! – возмутился Сюшо. – В конце концов, это попросту невежливо!       Камилла победоносно взглянула на вестмена, в ее глазах сверкнула искра насмешливости, но Арчибальд этого не заметил.       Она нежно взяла его под руку и, прильнув к нему телом, повела в тихий закуток при заведении, где находился небольшой узкий коридор. Там находились уборные комнаты. Арчибальд первым делом увидел плакат на стене, где по-английски аккуратным каллиграфическим почерком было выведено:

«ВОДЫ В РУКОМОЙНИКЕ НЕТ. КРИЗИС».

      Ниже, неровным косым-кривым почерком некой коричневой пастой (подозрительной консистенции на вид) в толстую было намазано:

«А РАЗБАВЛЯТЬ ВИНИЩЕ ОНИ ВОДУ НАХОДЯТ!»

      Сообщение «для мира» было еще свежим, надпись не подсохла.       Чуть дальше он увидел следующее свежеиспеченное послание, намалеванное все тем же съехавшим прыгающим шрифтом:

«ЧИЩЕ РУКИ, ТВЕРЖЕ КАЛ!»

- Так в чем собственно дело? – не выдержал Арчибальд. Близость женского тела будоражила его. С одной стороны – приятно и хочется, с другой – стыдно и нельзя. - Сейчас-сейчас. Имей терпение, все узнаешь, - Камилла окинула коридор оценивающим взглядом, в уголке ее губ коварно притаилась сластнояростная усмешка. – Вон там подсобное помещение, никто не подслушает.       Однако в коридоре они остались не одни. Какой-то кудлатый дед, похожий на сатира (для полнейшего сходства только рогов и копыт не хватало), пьяно пошатываясь, самозабвенно окунал большой палец в плошку с коричневой жижей и выводил им что-то на двери.       Арчибальд прочитал надпись. Ничего умного она не гласила: «ЖОПУ ВЫТЕР?!»       Тут не надо быть местным жителем, чтобы сразу понять назначение двух дверей в коридоре. На них вывешены картинки, изображающие мужчину и женщину в примитивной форме. Ну, вы знаете: треугольник и перевернутый треугольник. В общем, никакой фантазии. Для совсем тупых написали в добавок две буквы – «эм» и «жо». - Так это же клозеты! – воскликнул Арчибальд. - Да, то что надо, - внезапно Камилла сильно толкнула Арчибальда, и он налетел прямо на дверь в женский туалет, отворив ее. Это оказалась маленькая кабинка на одного человека с каким-то причудливым устройством унитаза, разбираться в котором у Сюшо не было времени. Следом, внутрь завалилась и Камилла с совершенно дикими кошачьими глазами. Старичок-сатир все это видел и мерзко захихикал. Камилла молниеносно захлопнула дверь прямо перед его любопытным горбатым носом и задвинула ее на задвижку.       Арчибальд еще ничего не успел понять, как Камилла весьма жестко прижала его к стене ладонями и приблизила к нему свое лицо так, что он мог почувствовать ее учащенное теплое дыхание. На лице целомудренной супруги Селенюха застыло сладострастное ошалелое выражение. - Ч-что п-происходит? - О, Арчибальд, я вся изнываю от страсти! Внутри все горит и клокочет! Я поняла, что хочу тебя, как только увидала! Ну же, бери меня! Полностью бери. Мне уже не терпится начать и… кончить, - она резко схватила Сюшо за ремень брюк и начала расстегивать. Обалдевший Арчибальд перехватил ее руки, остановив это безобразие. - Но ты… то есть вы… Вы что?! Вы спятили, Камилла! Прекратите немедленно! – со страху он вновь стал называть женщину на «вы», сразу позабыв, как по-свойски флиртовал с ней минуту назад. Еще и чертово заикание вернулось. Но та лишь отмахнулась и продолжила агрессивную попытку расстегнуть ремень. - Ой, да брось! Обойдемся без всех этих любовных прелиминарий. Сейчас нет на это ни времени, ни желания! - похотливо проурчала она и, закусив нижнюю губу, задорно подмигнула.       Арчибальда пробил холодный пот, лоб покрылся испариной. Вот так всегда: как фантазировать, то тут каждый волен сочинять, чего душе угодно, но только появится реальная возможность воплотить фантазию в жизнь, как здесь появляются проблемы: большинство людей недостаточно решительны, дабы помышлять сотворить нечто запретное для них в действительности или же просто слишком воспитаны. К нашему Арчибальду относилось, пожалуй, оба условия. - Но…н-но, как же м-можно! Мы едва знакомы! – предпринял жалкую попытку отвязаться Сюшо, все еще борясь с цепкими пальцами развратной нимфоманки, она в свою очередь так увлеклась страстью, что не подмечала, как ее ногти оставляют на руках Арчибальда глубокие кровавые впадины. – Вы ведь замужем, да и у меня есть подруга! - Да какая разница! Причем здесь это?! – Камилла взорвалась, мгновенно выходя из себя. – Нам с тобой не жизнь вместе проживать! Перепихнемся разок и ладно! Ты еще молоденький мальчик, а Селенюх – такой-сякой ревнивец ссаный, да пердун старый, вроде твоего Шеттерхэнда. У него от наркоты уже и не стоит ни черта!       Тут в дверь послышался настойчивый стук. Камилла, раздраженная сверх меры сопротивлением Арчибальда, повернулась к двери (как будто иначе ее не было бы слышно) и свирепо заорала: - ЗАНЯТО!!       Потом снова повернулась к Арчибальду, в ее глазах полыхал огонь. – Ну? Ты решился?! Как же убедить тебя в серьезности моих намерений? На колени что ли встать? Давай встану! Мне так даже будет… удобнее. Арчибальд хоть и не пошляк вовсе, но сразу понял двусмысленность последней сказанной фразы и ужаснулся ее тайному смыслу. - Нет! Я люблю другую женщину и не могу изменить ей! - Да что же ты за вахлак такой? Да неужели я тебе не нравлюсь?! – Камилла просто взбесилась. - Нравишься… Нравитесь но… - совсем запутался Арчибальд. - Ну так заткнись и снимай штаны! Трахаться мне хочется уж-жасно-о… Понимаешь? Разве есть у твоей женщины такие обалденные на ощупь бедра? Разве есть у нее такая упругая грудь? – при этих словах она схватила Арчибальда за руки и водрузила его ладони себе на буфера. Арчибальд прям места себе от стыда найти не мог и весь покраснел как помидор. - Кхм, Камилла… - У меня же все натуральное! Ну ладно не все: мне сделали ринопластику носа, но остальное-то все свое, от природы. Хватит болтать, я уже вся изнылась! Начинаем. Арчибальд собрал волю в кулак, глубоко форсировано вздохнул и, взяв ее за плечи, твердо отстранил в сторону. - Никогда. - Почему? – в глазах Камиллы застыло выражение обиды и разочарования. Еще никто не смел ей отказать, как и никто не мог удержаться от соблазна. Одному компаньону ее мужа эта минутная слабость даже стоила жизни. Когда Селенюх пронюхал, что его деловой партнер путается с его женой, то пригласил того к себе в особняк на кружечку киюса – больше не в меру лихого мужика в колонии не видели… Зато какой-то непонятный Арчибальд с поверхности не поддался ее чарам!       Это так ее поразило, что она более не препятствовала уходу своей несостоявшейся жертвы.       Арчибальд отворил задвижку и резко отворил дверь. Раздался грохот, и старичок-извращенец, по-видимому, пытавшийся подглядывать в щель, повалился навзничь и стал потирать расшибленный лоб. - Как, вы уже всё? У-у-у, шкет! Быстро же однако! Я в молодые годы по пять девок сдюживал за раз! – сатир ехидно засмеялся.       Он окончательно вывел Арчибальда из равновесия, и молодой человек сорвался на грубость. - Нет, блин, не всё! Иди додолби её!       Сказано это было разумеется в сердцах, однако старичок-сатиричок в самом деле пошел в женский гальюн приставать к Камилле, но Арчибальд уже далеко ушел и не видел этого. - Пошел к черту старый хрен, - Камилла в ярости толкнула кудлатого извращенца, вновь опрокинув его наземь, и выбежала из толкана вон.       Арчибальд весь взмыленный прибежал к Олд Шеттерхэнду, который разговаривал с Тогрулом и Росянкиным. - Чарли, вы были как всегда правы. А теперь пойдемте отсюда!       Вестмен недоуменно изогнул бровь. - Что за спешка, Арчибальд? Видите, я разговариваю с народом. Подождите несколько минут. - Сию же минуту! Не останусь здесь больше ни на се-кун-ду! - чуть не истерично вскрикнул он.       Шеттерхэнд осмотрел его повнимательнее. Видок молодого человека был взлохмаченный, да и сам он весь какой-то дерганный, точно на ножах. - М-да, хороший вы парень, Арчибальд, но слишком уж не хотите довериться чужому чутью. Так тоже нельзя. А потом удивляетесь, когда попадаете в разные нелепые ситуации. По вам так и видно, что пытались домогаться до вашей невинности. Well! Раз уж так настаиваете, то пойдемте. Прошу прощения, господа, договорим как-нибудь в другой раз.       Они уже почти дошли до створок, служивших выходом, как к ним подскочил Гурундук с двумя стаканами. - На посошок! За счет заведения! – жизнерадостно воскликнул шинкарь. - Эк вы расщедрились, - проворчал Сюшо и потянулся за поданной тарой. Настроение у него, как говорится, упало ниже плинтуса; пойло могло его чуть приподнять.       Чарли неодобрительно поцокал языком: «А может хватит уже на сегодня?» - Ну шачем вы так? Не обижайте жаведение. Вы шегодня герои дня! – Гурундук оскалил огромные передние зубы. - Ну, хорошо! Вздрогнули! – Чарли и Арчибальд на раз опорожнили бокалы; их содержимое скривило друзьям лица. - Какой-то на донышке вкус уж больно горьковатый, - пожаловался Сюшо.       Шеттерхэнд кивком подтвердил. - Это такой коктейль, - пояснил хозяин. – Можете нормальненько себе возвращаться домой, мы проверили: компании Бивера снаружи нет. Заходите еще!       Они и не знали, что приключения на сегодня не заканчиваются.

***

      Олд Шеттерхэнд и Арчибальд вышли, наконец, из этой колдырки. А вот дальше начались некие необъяснимые наукой чудеса. Едва они переступили порог «Бухло-Shop’a», у обоих закружилась голова. Единственное, чего запомнил Чарли, так это как его друг по выпивке жалуется на неважное самочувствие и советует присесть на скамейку отдохнуть. Все! Затем Шеттерхэнд отключился, впав в беспамятство.       Очнулся он оттого, что кто-то весьма нахально трепал его за щеку. Такого вольного обращения по отношению к себе Шеттерхэнд стерпеть не мог и, не открывая глаз, попытался врезать наглецу, однако руки точно окаменели: он едва смог оторвать их от земли. Чарли разлепил веки и огляделся по сторонам. Оказалось, он сидел на земле, прислонившись спиной к какой-то хижине, а над ним, нависнув, стоял огненно рыжий волосач с синей бородой и зелеными усами. Пару секунд вестмен вглядывался в рожу мужика: когда взор его прояснился, и он узнал незнакомца – губы Шеттерхэнда растянулись в вымученной улыбке. - Ситник! - Ага, точняк, мужик. Собственной персоной. Как насчет объяснить, почему мы без памяти валяемся на окраине колонии? Да еще в таком виде? И судя по всему довольно долго. Я воще случайно тебя обнаружил: мимо просто проходил. И где твой приятель, к слову? - Well! А как насчет сперва помочь мне подняться? Тело будто свинцом налилось. - Погодь-ка! Ща все будет, чиж, не кипишись. Ох и тяжел же ты, зараза! – Ситник рванул вестмена за протянутые руки, подымая его на ноги. – А тело свинцом налилось походу потому, что вас гавриков траванули паленым бухичем иль даже зарядили спиртягу какой-нибудь дрянью. Точно говорю. Но это пройдет, и довольно скоро. Можешь поверить. - Зарядили? - Ну да, - весёлоребятушка невозмутимо пожал плечами. – Обычное дело. Сыпанут дурь в стакан с бухлом, а когда вы отключитесь – обчистят карманы. Особенно квакфелим популярен для этих целей. Он начинает реагировать в контакте со свежим воздухом. Обычно женщины этим занимаются, их так и называют – квакфелимщицы. Кошель-то на месте? - Вроде… на месте, - Чарли похлопал себя по куртке, и запрятанные деньги громко звякнули. – Ничего не помню – вот что странно! Вышли с Арчибальдом из «Бухло-Shop’a» – и все! Как ножом отрезало! - Откуда-откуда??! Я ведь предупредил, чтобы не ходили в «Бухло-Shop!» Это же не только среди баров самое дно в колонии, но и воще рассадник ворья, шлюх и подозрительных элементов! Странно, как вас там вообще не убили, ядрёна вошь! – глаза хипанутого волосача полезли от удивления из орбит. - Гм, а нам послышалось, будто наоборот ты нам посоветовал посетить сие заведение. – Шеттерхэнд озадаченно почесал подбородок, только сейчас понимая, какой просчет они совершили. - Святая простота! Да нет же! Быть такого не может. Что я по-вашему такой урод, дабы уважаемым людям подставу устраивать?! Нет-нет, я теперь стопудово уверен: вас там накачала эта падаль Гурундук. Вы как вышли да нюхнули свежего воздуха, так вам мозги и переклинило. - Не нравится мне все это… И Арчибальд куда-то исчез! Надо его отыскать, - старый вестмен вдруг поморщился. - Хм, кажется у меня и поясница в добавок болит. Ощутимо! Уж не батогом ли приложили? - Это запросто. Наши могут, - закивал Ситник. – А другана твоего теперь фиг найдешь. Ступал бы на Первый к себе, да спать ложись. Может кореш твой благополучно обратно добрался. А что? Всякое бывает. На вас напали гопники, а он свалил, например. Ладно, так и быть! У парней наших поспрашиваю сегодня-завтра. Кто-нибудь да видел чего-либо: не бывает так, чтоб двух здоровых мужиков, вроде вас, завалили, а никто не знает ничего. - Well! Вполне вероятно, ты прав. Хотя Арчибальд не из таких, чтобы товарищей бросать в беде… Ты отвезешь меня на Первый? Теперь уже Ситник недовольно поморщился, точно у него заболели зубы. - Ну ты… Эй, чел, да ты чего в самом деле? Я ведь и так вас на халяву сюда привез. Я, между прочим, бомбила и зарабатываю я тем, что народ катаю. А до Первого ехать и долго и нудно и невыгодно! - Так я же наличными тебе плачу! – Чарли вытащил кошель и затряс его перед носом весёлоребятушки; жетоны звонко забренчали в нем.       Тот сделал ладонью протестующий жест. - Убери башли. Так довезу. Безвозмездно – в знак дружбы народов. Об этом ведь лорд Урдалак сегодня болтал, да? Но только не до самого города. Высажу у подземных галерей – там указатели имеются, так что разберешься. Пошли, мой бетамоль неподалеку припаркован.       Сказано сделано. Ситник усадил клиента на «тачку» и погнал ее вперед. По дороге Олд Шеттерхэнд рассказал о стычке с бандой Селенюха в шинке и поделился некоторыми соображениями о их возможной причастности к исчезновению Арчибальда.       Ситник проникся повествованием и восхитился слаженными действиями вестмена. - Ну, брат Сэки-Лата, ты и дал просраться этому Биверу! Молоток! А на вид и не скажешь, мол, ты настолько крут! Он та еще гнида, этот Бивень, что б ты знал. Хотя я сомневаюсь в их причастности. Если ты не насвистел мне тут обо всем, то насколько я знаю – они к вам больше не сунутся. А я гон за милю чую – и ты не лжешь мне. Да и сам подумай: будь вы с Арчибальдом без памяти, разве они ограничились бы одними побоями? Да эти задницы до смерти отфигачили бы вас, мама не балуй! Логично я говорю, чиж? - Логично-логично, - кивнул Чарли. – Ты только за дорогой следи. Чуть в другого бетамоля не впечатались. - Будь спок, мужик. Я мастер.       Так за разговорами Ситник (которого Шеттерхэнд за глаза окрестил «такситником») довез его до галерей, где начиналась территория Первого, и там высадил Чарли. - Йоу, чел, тут и сам разберешься где и как. Здесь и в бутылке спирта нет надобности. Короче, не малыш уже. Увидишь Арчибальда – передавай привет. Бывай! - Добро, Ситник! Свидимся еще, коли даст Бог.       Остаток пути Олд Шеттерхэнд преодолел без каких бы там ни было приключений, благо, что зрительная память у него была великолепной, да и в особо разветвленных местах тоннелей были указатели. Он подошел к центральным воротам, которые, к слову сказать, на этот раз оказались закрыты (а когда отъезжали, тут даже охраны не было), и от души несколько раз грохнул в створку кулаком. Ждать не пришлось долго: послышался стук отодвигаемого засова, и могучие врата медленно отворились. Чарли шустро юркнул внутрь, а впустивший его стражник обратно захлопнул створки. - Это вы! Хвала Богине Леса, а ваш друг уже начал беспокоиться! – воскликнул гвардеец, когда разглядел вошедшего.       Вестмен тоже узнал бойца. - А, это ты, Такташ. Постой, а разве тебе не положено дежурить у Врат Перехода? - Да нет же, - рассмеялся солдат. – Я не Такташ, а его брат-близнец Сальвин. Видите у меня шрам на лбу? У брата такого нет. Вы не ошиблись, я и в самом деле прежде должен был стоять там, но сегодня лорд Урдалак по какой-то причине совершил перестановку среди часовых-гвардейцев и поставил меня сюда. Признаться честно, мне чертовски надоело стоять столбом. И здесь уже совершенно не имеет значения, какие это ворота – престижные иль нет. Лорд Урдалак считает, что это почетная служба, но как по мне я заслуживаю более серьезной работы, тем паче, уже не раз доказывал это в бою! - Что ж, мне и правда жаль, - посочувствовал Чарли. – Ты говорил о моем друге? Уж не об Арчибальде ли? - Он-он! – энергично закивал стражник. – Вернулся где-то полчаса назад. Едва растормошил его. Прямо скажем, не в лучшем состоянии воротился… - В чем дело? Он в порядке? - Ну-у-у, в целом, конечно, в порядке… Да что там говорить! Сами убедитесь: он сказал, что будет ждать вас; пройдите вперед и заверните за угол – там есть скамейка. Думаю, его и увидите.       Олд Шеттерхэнд поблагодарил стражника и не преминул последовать его совету. Не прошло и минуты, как он увидал Арчибальда, со смурным видом сидящего на длинном плоском камне, служившем скамейкой. Молодой человек понуро сидел, обхватив голову руками. Даже издалека Шеттерхэнд сумел разглядеть, что чело Сюшо было украшено здоровенным лиловым фиником под глазом.       Он был не один: рядом с ним сидел и что-то втолковывал некий бородатый мужик брутальной наружности в меховом плаще с длинными полами; на голове бородача находилась меховая шапка с длинным хвостом. Мужественное обветренное лицо было свидетелем многих суровых событий. На вид настоящий маунтинмен – охотник за пушниной на американском фронтире. Не хватало для пущего сходства только кремневого ружья. Зато за пояс у него были заткнуты длинный нож, комплект маленьких дротиков-стрелок и сарбакан – духовое ружье. «Вот это мужик! - подумал Шеттерхэнд. – Запросто сошел бы за охотника прерий, окажись он на поверхности. Хоть на нормального человека похож, в отличие от прочих местных».       Арчибальд никак не отреагировал на появление старшего товарища. Он продолжал сидеть с таким подавленным видом, словно кто-то недавно успешно покусился на его невинность. - Друг Сюшо, престранный случай с нами произошел. Ничего не помню с того момента, как мы с вами вышли из «Бухло-Shop’a». Память начисто отрезало! Такого раньше не случалось. Да и поясница заболела, точно по ней хорошо дубиной приложили. Меня кстати Такситник подвез, ой, то есть Ситник, извиняюсь. М-да… И как же это мы с вами разминулись так? Ума не приложу…       Арчибальд медленно приподнял голову и уставился на Чарли невидящим взглядом, после чего, так ничего и не сказав, опустил глаза. - Вот так вот уже сколько времени и сидит, - растерянно развел руки в стороны бородач в меховой шапке, - Пытаюсь его разговорить, а он как будто не слышит иль не понимает меня. Не знаю, чего и делать.       Чарли повернулся к нему. - Не имею чести знать.       Мужик протянул ему крепкую заскорузлую ладонь. Сразу видно – работяга. - Как же! Шрак мое имя. Слыхали может? - А-а, как не слыхать? Слышал, конечно. Ты тутошний сторож зоопарка, ведь так? Мы вчера заходили к вам туда, но зверинец оказался закрыт. Такие дела.       Шрак энергично закивал. - Все верно. Отсутствовал целый день и всю ночь. Я вчера ходил на поверхность – выслеживал свин’Ктера. Опасная тварь, скажу я вам! Но можете поздравить меня с успешной охотой: зверь пойман и посажен в клетку. Приходите смотреть, это очень интересный экземпляр. - Как-как? Свин’Ктер?! Это что же еще за свинья такая? И как вы ее отловили, если не секрет?       Сторож зоопарка, будучи вероятно очень доволен собою, почесал полуседую бороду. - Не знаю, что такое эта ваша «свинья», но свин’Ктер похож на паука: он гораздо меньше, но намного коварнее и опаснее! Тварюга обладает ужасным ядовитым жалом и умеет исчезать без следа прямо в воздухе, однако я перехитрил ее. Подкрался и усыпил дротиком-транквилизатором, пущенным из моей духовой трубки!       Он мог бы, пожалуй, говорить еще и еще, но Арчибальд внезапно вышел из оцепенения и взвыл дурным голосом, заставив всех вздрогнуть. - На нас напали какие-то негодяя-я-я-я-и-и-и-и!! – протяжно заорал он, щуря подбитый глаз. - Well! Заговорили значит, наконец. Сюшо, вы можете объяснить толком, что произошло? – тут же подскочил к нему Чарли, но молодой человек лишь горько покачал головой. - Да я сам ничего не помню! – оправдывался Арчибальд. – Помню только, как на нас напала какая-то шпана. - Ладно, потом, надеюсь, вспомните. Вставайте, пора идти отдыхать: уже черт знает какой час, а мы все праздно шатаемся. Не надо было пить подозрительные напитки. Арчибальд поднялся со скамьи: он все еще смотрелся со стороны дико и одурманено, но уже, казалось, нормально соображал. - Так вы придете завтра смотреть зверинец? – спросил Шрак. – Я гарантирую, все будет в лучшем виде, а зверей бояться не надо: они все стерилизованы! - Ну, посмотрим, как дело пойдет, - неопределенно высказался Шеттерхэнд. – Мы ведь собирались завтра ехать с лордом Урдалаком в лагерь охотников на Третий континент. Так что пока ничего не обещаем… Да, вот еще, Шрак, завязывай ходить на охоту в одиночку – так недолго и в желудке какой-нибудь твари оказаться.       Брутальный бородач вздохнул. - Вы думаете, мне самому это нравится? Думаете, мне хочется всякий раз подвергать свою жизнь опасности? Но это моя работа, и я выполняю ее профессионально. Конечно, мне бы очень хотелось иметь друга или хотя бы напарника, но никто не хочет общаться со мною… - А в чем дело? – поинтересовался Чарли; он уже стал испытывать симпатию к сторожу зоопарка. - Я… Я могу сказать вам, но если вы пообещаете, что не станете смеяться или ругаться. - Обещаем, - ответил за Арчибальда Шеттерхэнд. – Мы люди понимающие. - Хм-хм… Ну, как вам сказать: видите ли, дело в том, что я голубой. Арчибальд и Шеттерхэнд быстро переглянулись совиными глазами. - В… каком смысле…г-голубой? – осторожно спросил Сюшо, внутренне весь напрягаясь, как сжатая пружина. - Ну, мужеложец значит! – выпалил рассерженно Шрак и весь залился краской. - Тьфу блин! Фу нафиг! Педерастия какая! Гнилое семя! – отшатнулся Арчибальд, весь скривившись от омерзения. Олд Шеттерхэнд ничего не сказал, но усердно вытирал ладонь о свой костюм, а это действо говорило лучше слов. - Ну, во-о-о-т, - обиженно протянул бородач и засопел. – А говорили, не будете смеяться и ругаться. А я вам доверился! Идиот я старый все-таки!       Приступ жалости внезапно уколол Чарли. - Не принимайте близко к сердцу: это Арчибальд не со зла сказал. Он сейчас просто не совсем в себе. Мы понимаем вашу проблему. В известной степени, разумеется. Глупо ненавидеть и преследовать живое существо только за то, что оно родилось не таким, как все. Такова уж ваша природа, против нее не пойдешь: и все же поймите – не каждому приятно общаться с людьми… ээ, то есть минипутами, вроде вас. Неудивительно, почему у вас нет друзей. - Так я ведь даже и не приставал ни к кому и никогда с подобными намеками, а все равно меня не любят, - оправдывался Шрак. – Зато как в зоопарк ходить, так это они все первые в очереди! - Кто это «они»? – уточнил Арчибальд.       Бородач отмахнулся: «А все!» - Well! Все с вами ясно. Эй, Арчибальд, вы никак вроде оклемались? Тогда пойдемте во дворец. Час уже поздний, а нам вставать рано. Удачи вам, Шрак. Приятно было познакомиться! – бывалый вестмен махнул на прощание бородачу и повел Сюшо прочь отсюда.       Арчибальд чувствовал себя из рук вон плохо: ноги его подгибались, и он то и дело норовил свалиться. Да и рухнул бы кулем, если б не поддержка терпеливого Шеттерхэнда.       Город пребывал в следах недавнего пиршества. Впрочем, любой чужак, впервые появившийся здесь, мог бы подумать, будто не так давно тут произошло знатное побоище. Повсюду валялись обрывки праздничных флажков, разорванные цветные ленты, а также опрокинутые стульчаки, лужи мерзкой блевотины и прочий хлам.       Особенно бросались в глаза разбросанные по всем углам опорожненные бутылки из под бухла. В пользу того факта, что черт знает какой час на дворе (но уж однозначно поздний), говорило и отсутствие на улочках живой души. У минипутов даже по праздникам не было принято веселиться всю ночь напролет. «Веселится и ликует весь народ!» - это все-таки скорее про весёлоребятушек. Впрочем, везде есть свои исключения, как известно: там, где районы были пооживленнее, еще встречались шатающиеся обрыганы, которые горланя песни или бормоча себе что-то нечленораздельное под нос, волокли свои подгибающиеся «макаронины» домой.       Ну и как же обойтись без обожравшихся спирту сверх меры? Периодически Чарли и Арчибальд видели валяющихся без памяти минипутов. Многие как попало лежали целыми штабелями – даже на дорогах и в переулках, через них приходилось порой перешагивать. - М-да-а, - протянул Арчибальд. – Старшего фельдшера Каматоза утром ждет много работы. ЛТП будет битком забито нетрезвыми горожанами. - Не думаю, - возразил Чарли. – Глядите, он и сам среди них валяется. - Черт! В самом деле…       Таким макаром товарищи и добрели до дворца. Стражники, хоть и ворча, но пропустили их, попросив вести себя внутри потише, мол, все спят уже. Поднявшись на нужный этаж, где располагались их «кельи», они с удивлением обнаружили отсутствие Сэма Хокинса и Карлззона. - Еще веселятся, наверное, - усмехнулся Олд Шеттерхэнд. – Не будем брать с них пример, Арчибальд. Крепкие пьянки в мои годы совсем не полезны, да и вам в принципе тоже. Спокойной ночи!       Они разошлись по своим комнатам. Несмотря на день, насыщенный событиями, Чарли никак не мог заснуть. Усталость и тяжесть, вызванные алкоголем незаметно ушли, и он был по-прежнему бодр. Впрочем, впечатление это было скорее всего обманчивым, просто Шеттерхэнд привык держать себя в тонусе и при желании легко мог бороться со сном. Арчибальд напротив, хоть и утаил от вестмена тайну собственного исчезновения (которая будет раскрыта в последующих главах), но заснул мгновенно, как человек с чистой совестью.       М-да, со сном проблем у него явно не было.       Некоторое (довольно непродолжительное) время спустя, бывалый вестмен услышал в коридоре шум: по гоготу и хрюканью он понял, что Сэм и Лукке соизволили вернуться. Старый Хокинс, чертыхаясь в потемках, отправился искать на коридоре гальюн, тогда как Карлззон бесцеремонно распахнул дверь в комнату Чарли. - Эгегей, Шеттерхэнд! Не спите?! – гаркнул он. - Уже нет. - Да ладно-о?! Вы и не спали. - Это уже другой вопрос, мой дорогой Карлззон. Однако вы запросто могли бы меня разбудить, что не есть хорошо, как вы понимаете. - А, ничего страшного! Пустяки, дело житейское, - отмахнулся толстый швед. - Это вы зря так подумали: вот мне и в самом деле не страшно, а вот вы бы как следует получили за это по шее. - Спокойствие! Только спокойствие! – замахал руками толстяк. – Я вообще-то по делу: там снаружи нас с Сэмом ждут Веня Пильверпоц и Изя Артиллерист – вот такие ребята! – Карлззон выразительно показал большой палец. – Свои в доску парни! Мужики – во! Но проклятые стражники не хотят их пускать сюда для продолжения банкета. Может вам удастся уломать этих баранов? - Хорошо и без Изи с Веней. Гвардейцы все правильно сделали – нечего чёрт знает кого пускать во дворец. Хватит гулять – ночь на дворе. Лукке с досады громко причмокнул губами: «Ваша взяла! Пойду и сообщу им, что веселье отменяется». - Вот-вот, скажите, а потом мигом обратно. - Ах да-да-да-да-да, конечно-конечно, именно это я и собирался сделать!! – глумливо выговорил швед и шепотом добавил. – Старый конь… - Без фиглярства, Карлззон. Ерничанье вам не к лицу. И, кстати, я все слышу. Жирный Лукке быстро удрал, не позаботившись даже прикрыть дверь. Шеттерхэнд собрался было уже подняться, дабы вернуть ей, что называется, положение статус-кво, как вдруг послышались шаги возвращающегося из нужника Сэма Хокинса. Старик, видя открытую дверь, не преминул из любопытства заглянуть в комнату. - Чарли! - Ну что еще? - Мир плох! - А вы пьяны, дорогой Сэм. - Я пьян. - Подите спать. Только дверь потом прикройте. - Да, пора. Арчибальд уже вовсю хрючит, - шаркающей походкой Сэм добрался до своей комнаты и тяжело рухнул, не раздеваясь, на кровать. Топчан под ним жалобно заскрипел. Послушалось невнятное бормотанье. «Что за чертовы стены? Все слышно через вас. И кто построил вас – тот полный пид..ас!» - подумал Шеттерхэнд сквозь начавший одолевать его сон.       Он еще много о чем успел подумать, прежде чем провалился в объятия морфея: в частности, о предстоящей утренней поездке совместно с Урдалаком на Третий континент. Хотя читателю, конечно, теперь уже известно, что ни Шеттерхэнд, ни Арчибальд, ни Сэм с Карлззоном – никуда не поедут.