Психея

В этой ванной комнате давно не проводили уборку, поэтому приятным сие место не назовешь, как и дом в целом, каждая комната которого захламлена до неузнаваемости. Совершенно забросил уборку и какие-либо дела. Дилан стоит у раковины, набирая холодной воды в ладони. Он проспал весь день, так что за окном его встретила ночная мгла, при виде которой ему вряд ли полегчает. Холодный дом постепенно превращается в пристанище насекомых, влетающих через распахнутые створки окон, сухие листья гоняет сильный ветер, гуляющий из комнаты в комнату, не стесняясь присутствия хозяина, которого, кажется, вот-вот покинет здравый смысл. ОʼБрайен продолжает умывать лицо и вспотевшую после тяжелого сна шею, по которой скользит ладонью, не смотрит на себя в зеркало, которое скоро вовсе снимет, чтобы лишний раз не пытать судьбу. Ему самому отвратительно видеть себя таким, но борьба со своим «я» проходит не на ура, и уж точно не в пользу парня, который крутит ручки крана, сильно надавливает пальцами на сжатые веки глаз и разворачивается, медленно шаркая босыми ногами по пыльному паркету. Он часто ловит себя на мысли, что сейчас его дом напоминает особняк, в котором жила Ронни. Не самое приятное сравнение, не находите? Ощущение такое, что тебя преследует звук собственных шагов, кроме которого ничего не слышишь. Необычная тишина, не свойственная коридору, по которому носится сквозной ветер, заставляя двери комнат скрипеть под давлением. ОʼБрайен опускает руки вдоль тела, но голову поднимает не сразу, да и нет в этом нужды. Свет не работает, так что ничего кроме темноты ему не увидеть перед собой и позади, за спиной, правда, на этот раз неизвестное подталкивает его взглядом скользнуть по стенам и потолку, после чего остановиться на спуске вниз. Пустая лестница, но Дилан четко слышит, как скрипят ступени. Этот тихий звук вынуждает притормозить всего в паре сантиметров от порога комнаты. Вглядывается, слегка щурясь, нервно перебирает пальцами ткань серой футболки, прислушивается, ловя каждый шорох. Но всевозможные звуки канут. Тонут, становясь недосягаемыми для ушей парня, и тот хмуро цокает языком, чтобы разбавить образовавшуюся тишину шумом, только слышит глухо. Словно в данный момент находится под водой, так что даже глотнуть воздуха становится сложнейшей задачей. Откашливается, решая, что вся проблема в его легком заболевании, но лучше не становится. Уши закладывает моментально, а нарастающая мелодия дарит двоякие ощущения. Дилан делает шаг назад, от своей комнаты, хотя правильнее было бы спрятаться именно там. Спрятаться? От кого он собирается скрываться? ОʼБрайен тяжело и медленно дышит, с настоящей тревогой в глазах смотрит в сторону лестницы, уже в сотый раз повторяя, что всё это — его личный бред, и с этим просто нужно научиться жить, ведь полностью изгнать подобное из себя невозможно. Да, он стал слишком быстро сдаваться, из-за чего злость к самому себе растет. В глазах мутнеет. Качнулся, переступив с ноги на ногу. Мелодия становится громче. Приятный голос захватывает, прекрасно и с успехом выполняя свою функцию, ведь тело парня становится вялым, а голова запрокидывается. Но Дилан не падает. Он прижимается плечом к стене, медленно, помогая себе, присаживается на пол, хорошо ощутив внезапно охвативший холод. Кажется, кожа лица покроется льдом после умывания, а влажные кончики волос затвердеют. ОʼБрайен прижимается спиной к стене, запрокинув голову, смотрит в потолок, осознав, что на него вдруг напала дикая усталость, которая вытягивает его из реальности. Ему охота спать. Опять? Он постоянно спит, но сон не кажется обычным, каким-то «нездоровым», после которого просыпаешься в поту и с безумной тяжестью, что не покидает, с каждым разом только увеличиваясь. И вот, вновь сердце скачет, как ненормальное, принося немало боли, от которой кусает губы и пыхтит, сдерживая стон. Вытягивает ноги, пытаясь не думать о том, что Оно вновь растет, увеличивается там, сбоку от него, приближается со стороны лестницы, не давая парню ни малейшей надежды на спасение. И поет. Напевает мелодию, которая усыпляет. Краем глаза Дилан уже видит, как высокая фигура в непонятной мантии приближается, шаги её легкие, шорох ткани еле слышимый. Но парень не думает показать свой страх, поэтому продолжает смотреть куда-то перед собой, уставше прижавшись макушкой к стене. Хочет уже прикрыть веки, чтобы особо не сопротивляться, ведь не видит в этом смысла. К чему подобное приведет? К очередному нервному питью таблеток. И вот, когда лед уже касается кожи плеча, всё внезапно отступает. Тяжесть не пропадает полностью, но значительно слабнет, отчего Дилан моргает, хмуро сведя брови, ведь высокий силуэт отступает назад, а мелодия обрывается. Шум ветра растет, но пока ещё не слышен так отчетливо, как обычно, поэтому напряжение не покидает, тем более, что с другого боку от парня так же растет что-то темное, еле различимое. ОʼБрайена трясет. Он внезапно «пробуждается», подсознательно осознавая происходящее, поэтому глотает воду во рту, сделав глубокий вдох. Опирается ладонями в пол, чтобы подняться, но вместо этого замирает, когда рядом с ним, на одно колено опускается силуэт. Дилан мучительно всматривается в темноту перед собой, заставляет себя не поворачивать голову. Что бы это не было, у него нет желания выяснять. Всё это — бред его больного разума. Пальцы дрожат, когда сжимает их в кулаки, понимая, что всё тело онемело, но не от холода. По спине течет ледяной пот, вызванный ужасом, который не дарит сил, а только лишает возможности принимать какие-либо решения. И Дилан готов отключиться по собственной воле, вот только не успевает хорошо обдумать эту мысль, как ему протягивают руку. Человеческая. Вполне обыкновенная ладонь. ОʼБрайен с недоверием смотрит на неё, по-прежнему не желая поворачивать голову в сторону силуэта, но непонятное чувство странного «родства» вдруг поселяется в груди, отчего хмурый взгляд скользит по стене напротив, а собственная ладонь трясется, но уверено поднимается к руке «знакомого незнакомца», лица которого всё так же не разглядеть, но Дилан впервые пытается всмотреться в знакомые черты, хотя не уверен, что встречал этого человека раньше. И стоило ему коснуться его ладони, как со стороны лестницы раздался треск, будто кто-то с силой бросил посуду на пол, разбив, и это вынуждает дернуться, повернув голову в другую сторону. Широко распахнутые глаза с напряжением всматриваются в темноту, но никого в ней не обнаруживают, поэтому голова так же резко поворачивается обратно. Вот только рядом уже никого нет. Дилан тяжело дышит, глотая пыль, и всё его тело передергивает от неприятного ощущения внизу живота. Он растирает плечи, так же резко вскочив на вялые ноги, и оглядывается по сторонам, всё ещё не веря, что находится в коридоре один. Треск повторяется, и на этот раз ОʼБрайен уверен, что ему не кажется. Он быстро заходит в комнату, схватив с пола биту, которую спрятал от Карин, ведь та любит присваивать подобные вещи себе, и разворачивается, чтобы выйти обратно, правда, вдруг тормозит на пороге, повернув голову в сторону стола. Глубоко и скованно дышит, глотая комок в горле, который вновь растет. По вискам скатываются капли пота, а мысли в голове путаются, но это не мешает парню дойти до стола и взять телефон, после чего он вновь выходит в коридор, уже медленнее направляясь в сторону лестницы. В одной руке сжимает металлическую биту, в другой мобильный аппарат, правда, он нужен не для того, чтобы воспользоваться фонариком. ОʼБрайен сам не в силах объяснить, отчего внезапно хочет набрать знакомый номер, только вот тревога мешает ему остановиться. Дилан не может игнорировать то, что происходит с ним. Но он надеется, что всё это лишь демоны его воображения. Медленно спускается с одной ступени на другую, прислушиваясь, но кроме собственного дыхания и шума со стороны улицы ничего не слышит. В который раз старается проглотить волнение, когда ступает на первый этаж, всосав воздух через сжатые зубы. По шее стекает холодный пот, напряжение растет, ведь перед ним двери — вход на кухню, с которой, предположительно, был слышен треск. Дилан медленно подносит телефон к уху, слушая гудки, которые доказывают ему, что он не в состоянии сна. Парень вытягивает руку, крупным концом биты касается двери, давит и ждет. Ничего. Оглядывается. Позади никого. Только арка в темную гостиную. Облизывает влажные губы, толкнув дверь битой, и всего на секунду прекращает дышать. Его встречает пустая кухня. Голые стены, заваленный разным хламом стол. Дилан щурит веки, с недоверием осматривая помещение, еле освещаемое фонарным светом, что сочится через незашторенное окно с распахнутой створкой. Опускает биту, стукнув ею по полу. Звук эхом разносится по пустому помещению. ОʼБрайен уже готов выдохнуть с каким-то отвратительным и фальшивым облегчением, как замечает одну странность, прежде чем развернуться и покинуть кухню. Смотрит в сторону раковины. Пустой раковины. Куда подевалась вся грязная посуда? Вряд ли Карин разобралась с ней. Тарелки точно были свалены в кучу. Дилан помнит это. — Да? — неуверенный и тихий голос, полный сомнения кажется парню резким, отчего его повторно передергивает. Дилан вовсе забыл, что прижимает телефон к уху, поэтому моргает, несколько секунд приходя в себя. — Дилан? — теперь в голосе слышна тревога, поэтому парень заставляет себя говорить: — Ты в порядке?.. …Ронни изумленно поднимает голову, оторвав свой взгляд от учебника по истории. Она удобно расположилась на кровати, в освещенной лампой комнате, ведь не собирается ложиться, пока не вернется Джейн. Девушка моргает, как-то растерянно выдав в ответ: — Да. А ты? — её волнение очевидно и оправдано. Человек, до которого ей не удается достучаться, сам позвонил ей, да ещё и интересуется состоянием, что начинает беспокоить, поэтому Ронни слегка давит, не сдерживая тон голоса: — Ты в порядке? — ответ ведь со стороны Дилана не приходит… …ОʼБрайен делает глубокий вздох, глотая комок. Он понятия не имеет, с чего вдруг решил позвонить ей, но эта странная мысль не дает покоя. Если с ним что-то не так, то и Ронни не в порядке. Парню явно лечиться надо. — Дилан? — он слышит, как голос Ронни дрожит, но вместо ответа просто мычит в трубку, опуская телефон, и отклоняет вызов, с тяжелым выдохом уставившись на пустую раковину. Медленно шагает к ней, крепче сжимая в руке биту, будто в любой момент готов треснуть по какому-нибудь предмету быта. Он готов к нападению, правда, морально не способен здраво оценить свои действия и силы. Не доходит до цели, остановившись у стола, ведь замечает блестящие осколки. Лицо становится хмурым, даже сердитым, когда взгляд хорошо исследует разбитую посуду, которой место в раковине, а не на полу. Как она оказалась здесь? Вряд ли ветер настолько силен, чтобы «выпотрошить» раковину, раскинув все на фиг. Быстро. Это произошло настолько быстро, что Дилан не успевает толком уловить сие движение. В стороне окна. На улице у самого подоконника скользнул силуэт. ОʼБрайен не сходит с ума. Он, черт, уверен в том, что видит. Реально видит. Ветер завыл куда сильнее, а бледные занавески начали колыхаться с безумной силой, поднимаясь высоко над поверхностью столешницы. Выстрел. Один за другим, но попасть в центральную точку выбранной цели никак не выходит. Глаза имеют привычку уставать к концу рабочего дня, но Джейн остается после занятий, когда все расходятся, и продолжает попытки улучшить свои навыки, вот только дается с трудом. Девушка напряженно всматривается в цель, сильнее сжимая пистолет уже вспотевшими руками. Тонкие пальцы умело обхватывают, но толку никакого. Целится, стоя в правильной, удобной позе, ноги на ширине плеч. Права рука вытянута, левая в полу согнутом состоянии придерживает её в районе запястья. Рид делает глубокий вдох, после чего выдыхает, готовясь выстрелить, но дверной скрип сбивает её настрой, рождая внутри тревогу, поэтому девушка разворачивается, всё так же держа перед собой оружие, совсем не смущаясь того, что любой может войти в этой помещение, в котором тускло горят лампы. Но палец по-прежнему замер на уровне спускового крючка, даже теперь, когда она отчетливо видит перед собой знакомого на вид парня с широкими плечами, который заразительно улыбается, подняв ладони: — Сдаться можно? Джейн отмирает, быстро моргая, и растерянно бегает взглядом по полу, отвернувшись, после чего быстро идет к столу с оружием, чтобы оставить свое. Коди сует руки в карманы джинсов, оглядываясь по сторонам, топает к Рид с той же своей фирменной улыбкой: — Смотрю, вы ярый ученик. — Вы тоже «ярый», раз торчите здесь, — как-то резко отвечает Джейн, снимая с себя жилет. Коди останавливается сбоку, с интересом осматривая пистолеты, разложенные на поверхности: — Нет, я всего лишь чайник, который старается наблюдать за работой «профи». — Я не «профи», — хмурит брови Джейн, всё так же не устанавливая зрительный контакт с Коди, который задумчиво поднимает взгляд на стену, и с какой-то озадаченностью выдает: — А речь и не о вас. И Джейн улыбается. Немного смущенно и явно скрыто, но губы её дрогнули, что не оставляет без внимания Коди, так же улыбнувшись. Рид качает головой, поражаясь тому, что может спокойно и ровно говорить: — Тогда, — протягивает парню пистолет. — У вас есть время до самого утра. Лучшая тренировка — это практика, — не поднимает глаз на Коди, который взял оружие, кивнув головой: — Верно, — не успевает сообразить, что сказать дальше, но Рид дает ему понять, что напрягать свой мозг ради этого не стоит. Девушка берет со стола свою куртку, быстро направляясь в сторону двери, чтобы покинуть зал. Коди улыбается, провожая её взглядом, и медленно шаркает ногами к центру комнаты, опускает глаза на оружие в своих руках, после чего поднимает его, встав в расслабленную позу. Вытягивает правую руку, левую опускает болтаться вдоль тела, и прицеливается, задержав дыхание. Во взгляде никакого напряжения. Мускулы лица не дрогнули, когда прозвучал громкий выстрел. Центр цели пробит. Коди улыбается, с любопытством повторно разглядев оружие, после чего вздыхает с обречением и не поворачивает голову, шепча: — Что тебе нужно? Краем глаза ловит движение. Силуэт спокойно шагает, но звука нет. Коди не составляет труда понять, кто или что это, поэтому он с улыбкой поднимает голову, взглянув на парня со слегка кривой квадратной челюстью, которая ни в коем случае не портит его внешний вид. Тогда «карий» взгляд пересекся со «светло-зеленым».

***

От лица Ронни. -… Полное игнорирование! — я со злостью швыряю телефон на стол и ставлю руки на талию, взглянув на Джейн, которая пытается поднять коробку на полку шкафа. В клубе дел по горло, мы могли бы спокойно закрыть его, но, как мне кажется, подобная рутина помогает нам отвлечься, но в данный момент мне совершенно не до старых фотографий, которым нет применения. — Вчера я не могла даже уснуть толком, — продолжаю терроризировать своей болтовней Рид, которая, кажется, только рада тому, что я не держу всё в себе. Девушка пожимает плечами, отряхивая ладони от пыли: — Что ж, ты же знаешь его, — её слова не способны успокоить, но они чертовски правдивы. В этом весь Дилан. Такое чувство, что с каждым днем мне всё труднее понять его. Помните, как я предполагала, что ему, возможно, требуется уединение? Забудьте! Выбросите этот мусор из своей головы, ибо, когда подобное происходит необходимо быть рядом, а не наблюдать со стороны, поэтому меня так изводит. ОʼБрайен ведет себя странно. С чего вот ему вчера приспичило позвонить мне? Почему первое, что он сказал, был вопрос о моем состоянии? Стою на месте, уставившись взглядом в пол, и кусаю губу, притоптывая ногой. Рид внимательно смотрит на меня, с трудом ища нужные слова: — Знаешь, а ведь хорошо, что он начал сам звонить, — берет очередную коробку, бросая взгляд в сторону окна, за которым уже значительно стемнело, что заставляет её глотать воду во рту и торопиться. Я уже сильнее топаю ногой, пока от безнадежности не бью себя по бедру, сердито рыкнув в пустоту: — Вот же! Упертый баран… — уже шепчу, вновь взяв в руки телефон. В школе его не было, на звонки и сообщения нет ответа. Кажется, я готова оторвать ему голову. — Ронн, — Джейн улыбается, поэтому выдыхаю, опустив руки, и поднимаю на неё опечаленный взгляд, стиснув зубы: — Прости, — вздыхаю, бросив мобильный аппарат обратно на стол. — Я просто, — убираю локоны волос за уши, отбрасывая все те мысли, которые так хочу озвучить, и выдавливаю улыбку, наклонившись за очередной ещё неразобранной коробкой: — Давай лучше закончим с этим и поедем домой. Рид ещё секунду стоит молча, но быстро приходит в себя, ответив такой же милой улыбкой, как и всегда: — Хорошо, — кивает головой, направляясь к шкафу, и следую за ней, но уже молча, держу все мысли при себе, обрабатывая исключительно с своей голове, чтобы не нагружать лишним Джейн, которая всегда слушает меня без возражений, за что отдельное ей спасибо. Всё равно продолжаю поглядывать на экран телефона, который не загорается, отчего повторно вздыхаю, но уже тише, чтобы Рид не расслышала, чтобы помочь с коробками, которые, к слову, тяжелые. Сколько же здесь фотографий скопилось? Ближе к семи часам мы, наконец, покидаем здание школы, предварительно отчитавшись о проделанной работе и расписавшись в журнале при сдаче ключей от кабинета клуба. Холодный воздух тут же вызывает мурашки на коже, когда выходим на пустую парковку. Черное небо кажется чем-то материальным, что способно обрушиться на нас, сдавить, и от этого ощущение тяжести в груди растет. Мне не нравится находиться вне дома вечером, так что рада, что Рид со мной. Мы быстро добираемся до машины, заняв свои места, после чего Джейн спокойно крутит руль, нажимая на педаль газа. Автомобиль трогается с места, разворачиваясь к воротам, чтобы выехать с парковки. Я внимательно наблюдаю за тем, как сильно качаются тонкие стволы голых деревьев, как ветер с легкостью срывает с веток оставшиеся сухие листья, небрежно гоняя их по асфальту. Лунный диск не виден, так что ехать приходится в полной темноте. Дорога через небольшой лес, которую мы преодолеваем каждый раз со сбившимся сердцебиением, тонет во мраке, поэтому свет фар — единственный источник, помогающий различить путь. Мы могли бы поехать другой дорогой, но та проходит ближе к месту, где Карин попала в аварию, так что мы на автомате избегаем того пути. Параноики? Ничего не поделаешь. — Всё это имеет смысл? — внезапно задает вопрос Джейн, разрушив молчание, поэтому перевожу на неё взгляд, не понимая: — О чем ты? Девушка вздыхает, отчего её грудная клетка растягивается, но после сутулит плечи, выпуская весь набранный воздух через приоткрытые губы, и качает головой, слабо улыбнувшись: — Забудь. Мысли вслух, — устало смотрит на дорогу, но я не отвожу от неё глаз, хмуря брови: — О чем ты думала? — спрашиваю почти шепотом, чтобы не давить на подругу, которая откашливается, поглядывая на меня: — Просто, пытаюсь… — замолкает, вновь сжав губы. Да, порой и Джейн ведет себя странно, но это временно, так что с ней всё обстоит куда проще, чем с Диланом. Девушка стучит пальцами по рулю, вновь повторив попытку заговорить и объясниться, поэтому готовится повернуть голову, но в последний момент широко распахивает глаза, резко вскрикнув и повернув руль, так что я не успеваю понять, что произошло. Машина сворачивает, начиная вилять на дороге, поэтому хватаюсь за ручку у моей головы, чтобы удержаться на месте и не удариться. Джейн жмет на тормоз — и машина грубо визжит, тормозя посередине дороги. Мы обе еле удерживаемся, чтобы не вылететь в лобовое стекло. Выпрямляемся, ударяясь головой о мягкие подголовники, и замираем. Джейн громко дышит, трясущимися пальцами сжимает руль, а дрожащие губы еле выговаривают: — Что это… Я смотрю перед собой большими от шока глазами, и медленно перевожу взгляд на водителя, еле сдерживая крик: — Что с тобой? — не могу найти сил для того, чтобы хмуриться, поэтому лицо выглядит изумленным. Джейн трясется, моргая, и шепчет испуганно: — Я с-сбила её? — О ком ты?! — перехожу на крик, но Рид не дергается, а лишь резко поворачивает голову, встретившись со мной взглядом, полным ужаса: — Девушка. Она была там, — шепчет, глотая воду во рту, после чего судорожно пытается расстегнуть ремень, на что реагирую, схватив её за руку: — Джейн, — говорю тише. Рид замирает, уставившись на меня. — Подожди, — через тяжелый вздох, еле справляясь с внутренней скованностью, отстегиваю свой ремень, взявшись за ручку дверцы. Пытаюсь что-нибудь разглядеть в зеркало, и действительно вижу силуэт, вот только он медленно опускается на асфальт, располагаясь на сырой поверхности. Щурю веки, борясь со страхом, и вновь останавливаю подругу, которая готова вырваться на улицу: — Поехали, — говорю, — вновь пристегиваясь. — Что? — на вдохе спрашивает Рид, не скрывая своего безумного страха. — Ронни, мы должны проверить и… — Джейн, — пытаюсь достучаться да неё. — Многое в жизни бывает, но мой опыт доказал мне, что не стоит доверять людям, бродящим по дороге среди леса в поздний час, — смотрю на подругу, до которой, кажется, начинает доходить суть моих слов. Теперь её взгляд не просто полон ужаса. Она бросает взгляд на зеркальце, грубо нажав на педаль газа. Машина трогается с места, а я продолжаю высматривать «жертву», которая поднимает голову, отрывая её от поверхности асфальта. Мне не разглядеть её лица, и проблема не в растрепанных волосах. Дело в темноте. — Боже, — на выдохе произносит Джейн, вытирая слезу с щеки. — Боже, — повторяет чуть тише. Я напряженно, будто на иголках сижу, не отрывая своего взгляда от зеркала до тех пор, пока силуэт не пропадает из виду. *** Автомобиль отдаляется с бешеной скоростью, поэтому Она поднимается. Медленно, словно нехотя встает на ноги, качнувшись в сторону. Долго Ей ждать не придется. Вновь свет фар, визг колес — и Она падает на асфальт, наблюдая сквозь полузакрытые веки за тем, как машина тормозит, и из неё выскакивает до чертиков перепуганная молодая девушка со светлыми волосами. — Вы в порядке? — кричит, подбегая, и опускается на одно колено, еле сдерживая слезы, выступившие на глазах от сильного потрясения. Она открывает глаза, внимательно изучая блондинку, которая потирает её плечо: — Я сейчас вызову скорую, — тон её голоса скачет, а руки скованно трясутся, когда она поднимается, бросившись обратно к автомобилю. Вынимает сумку с сидения, начиная выбрасывать всё подряд из неё, чтобы добраться до телефона, и, наконец, находит, поэтому оборачивается, тут же получив сильный удар булыжником по голове. *** В полубезумном состоянии врываемся в дом. Джейн закрывает дверь на все замки, а я пробегаю по первому этажу, включая все источники света. Мы не заговорим друг с другом, пока каждый из нас не выполнит свою «обязанность», будто ритуал. Рид отходит от двери, опустив руки вдоль тела, и делает глубокий вдох, чтобы успокоить бушующие в голове мысли, а я спускаюсь к ней после того, как включаю свет на втором этаже. Всегда делаю это быстро, пробегая по всем открытым комнатам. Джейн слегка вспотела, поэтому вытирает ладонью лоб, взглянув на меня, когда встаю рядом. Молчим, взглядами убеждая друг друга, что все в порядке. Находимся без движения до тех пор, пока сердце не прекратит с такой силой биться в груди. — Из мухи слона… — Джейн часто это повторяет, когда понимает, что мы реагируем на некоторые вещи слишком эмоционально. Вместе выдыхаем, медленно направляясь на кухню, чтобы выпить успокоительное и немного зеленого чая. — А что если мы сбили человека? — никак не могла успокоиться Рид, подходя к столу. Она нервно перебирает пальцами, смотря в пол, а я ставлю руки на талию, качнув головой: — Я не хочу говорить об этом, — таким образом, надеюсь оборвать разговор и подхожу к холодильнику, взявшись за ручку. — Не бери в голову. Та девушка не показалась мне раненой. Мерцает. Стоило мне дернуть ручку холодильника, как лампы затрещали, вынуждая меня задрать голову, а Джейн успевает шепнуть что-то, прежде чем весь свет разом гаснет, а прибор, предупреждающий о неполадках с электроподачей, начинает громко пищать. Мое сердце пропускает удар и тяжелеет, падая куда-то вниз живота. Смотрю на лампы, глотая воздух: — Джейн? — хочу услышать голос подруги, чтобы успокоиться, но та молчит, поэтому поворачиваюсь, уставившись на девушку, которая не шевелится, широко распахнутыми глазами смотрит в сторону окна. Белый свет фонарей освещает кухню, и я отчетливо вижу страх во взгляде подруги, которая еле шевелит губами: — Окно. Одно единственное слово, дающее понять многое. Я глотаю комок, не сразу, но поворачиваю голову, чувствуя, как напряженная шея хрустит, что приносит небольшую боль, которую затмевает внутреннее беспокойство, стоит мне уставиться на запотевшее стекло окна. Её растрепанные волосы торчат в разные стороны, а тонкие пальцы вжимаются в стекло. Падающая тень скрывает лицо, но я четко вижу, как шевелится челюсть. Она открывает и закрывает рот, выпуская густой пар, отчего окно запотевает сильнее. Джейн не роняет слезы, но не двигается, как и я, не осмелившись отвести взгляд от окна. Но мое дыхание громче. Биение моего сердца мощнее, поэтому и боль куда сильнее. Но остаюсь неподвижной, будто от этого зависит моя жизнь. Тонкие пальцы безликой незнакомки медленно выводят что-то на стекле с другой стороны, после чего Она осторожно отступает, делая крошечные шаги назад, но лицо по-прежнему остается темным, будто его и нет вовсе. Я чувствую, как ко мне начинают возвращаться силы, энергия дает толчок, от которого мои руки поднимаются выше. Тяну ладони к Джейн, делая небольшие шаги с предельной осторожностью, и касаюсь её плеча, отчего девушку передергивает, но голову она не поворачивает, оставаясь в том же положении, что и прежде до тех пор, пока силуэт вовсе не пропадает, буквально испаряется среди сильного ветра и природного шума. Мы продолжаем сохранять неподвижность. Свет не включается, так что темнота только и делает, что раздавливает нас, но я не чувствую себя дискомфортно, словно в стенах этого дома мне ничего не угрожает, хотя очевидно обратное. — Джейн, — потираю плечо подруги, которая вдруг отмирает, сделав шаг в сторону подоконника, чем вынуждает меня нервничать. — Рид? — дергаю её за руку, но девушка хмурит брови, подбираясь ближе к окну. Она явно что-то пытается разглядеть, поэтому, когда ей это удается, тормозит, сутулясь. Я держусь за ткань её кофты, подходя ближе, и внимательно разглядываю запотевшее стекло, на поверхности которого можно различить нарисованную цифру. Семь. Она вывела цифру семь. *** Поздняя ночь давно накрыла город, но этот участок дороги, пролегающий через лес, перекрыт полицейской машиной, фары которой освещают асфальт. Мужчина с фонарем в руках хмуро поглядывает на напарницу, которая опускается на одно колено, надевая на руки перчатки. Карин рассматривает тело девушки со светлыми волосами: её голова странно вывернута, хотя кто-то явно положил её аккуратно на спину, сложив руки на животе. Голубые глаза стеклянно смотрят куда-то вдаль, а бледная кожа покрыта волдырями и ссадинами. По виску стекает кровь, пачкая локоны волос. Карин касается пальцами её шеи, затем нащупывает пульс на запястье, но его нет. Девушка уже как несколько часов мертва, и полицейской стоит действовать по старой схеме, но её взгляд скользит по руке жертвы. Суровое лицо корчится от непонимания, а сухие обветренные губы двигаются медленно, как-то растерянно: — Свяжись с Питерсоном, — отдает приказ напарнику, который тут же исполняет, поднеся рацию ко рту. Карин уже не вслушивается в разговор мужчин, внимательно изучая рану на коже девушки. Вырезанная чем-то острым цифра один.