Психея

—… Глупости, Хло! — Джейн только и умела, что обиженно надувать худые щеки, когда Хлоя в очередной раз проказничала. И каждая проделка вызывала безумный восторг у обеих, вот только Рид скрывала это, пытаясь казаться более взрослой. Они вместе поступили в среднюю школу, и здесь девочке было охота проявить себя с лучшей стороны, ибо до тех пор она становилась «соучастницей» во всех «делах», связанных с Хлоей. Та являлась по большей части инициатором, постоянно активничала, не давала Джейн усидеть на месте. Противоположности добавляют друг друга, так что, несмотря на все разногласия, тихая и собранная Рид души не чаяла в своей единственной и лучшей подруге — гиперактивной Хлое. И дня не могло пройти, чтобы эти две не встретились, не увидели друг друга. Дружба с пеленок, вот, что объединяло их, а остальное не так уж и важно. Главное, что им хорошо вместе. Повсюду в обнимку, со смехом и улыбками. Порой родителям приходилось мириться с капризами девочек, так что Хлоя жила в доме Рид какое-то время, после чего они спокойно перебирались к социально активному ребенку. И так постоянно. Бесконечные фотографии, которыми увешаны все стены. Брелки и магниты с памятных мест. Они писали собственную «книгу» из воспоминаний, строя вокруг себя тот мир, каким его хотелось видеть. И они видели. Вместе. Кажется, именно это называют настоящей дружбой. Крепкой. До такой степени сильной, что после нескольких дней разлуки сердце бешено стучало в ожидании встречи. Чувство, когда ты, наконец, увидишь «часть себя», ведь вы — одно целое. Чувство, когда можешь с легкостью рассмешить человека, который никогда не оставит тебя в трудную минуту. Чувство, когда твое «настоящее» не может быть без «прошлого», а вы являетесь частью воспоминаний друг друга. И, отдаляясь, теряете самих себя. Вот это чувство. Чувство, которое впервые испытала Хлоя, когда Ронни Добрев переступила порог клуба фотографов. От лица Ронни. Не двигаюсь. Боюсь сделать громкий вдох. Не моргаю, всматриваясь в кромешную темноту передо мной, которая сочится через щели с улицы в салон автомобиля. Глаза никак не могут привыкнуть, но кое-как различаю сбоку от себя силуэт Джейн, которая с таким же волнением держится за мою руку, уставившись перед собой. Она вглядывается изо всех сил, но безуспешно, поэтому поворачивает голову, встретившись со мной взглядом, полным ужасающего понимания. Именно в эту секунду, не переговариваясь, мы с Рид всё будто обсудили, придя к общему заключению. Всё это действительно происходит, и игнорировать подобное нет смысла. Шум дождя за окном не стихает. Я моргаю, хмуря брови, и буквально насильно заставляю себя собраться по кусочкам, чтобы заговорить: — Дилан? — проглатываю половину букв, но, думаю, парень понял, что обращаюсь к нему. Он всё так же держится за руль, но уже странно дергает головой, резко прижав ладонь к затылку, будто получив удар по нему. Я встревожено поддаюсь вперед и шепчу тихо, боясь, что «некто» может нас услышать: — Ты в порядке? — хочу коснуться его плеча, но не могу нащупать в темноте, поэтому вонзаю пальцы в спинку сидения. Джейн так же поглядывает на ОʼБрайена, который тяжело выдыхает, вынудив себя отпустить руль, ведь от него проку мало. Он громко стучит по машине ладонью, ищет бардачок, а мы с Рид молча ждем, ведь обычно именно Дилан принимает решения. И сейчас мы на автомате начинаем ждать от него «чуда», хотя внутри понимаем и здраво оцениваем возможности каждого из нас. И ОʼБрайен такой же. Слышу щелчок. Он нашел бардачок, открыв его, и начинает рыться, выгребая бумаги и журналы, которые непонятно, что вообще здесь делают. Видимо, Карин находит время, чтобы расслабиться и почитать. Пока Дилан что-то ищет, мы с Рид осматриваемся по сторонам, но кроме темноты — такой густой и плотной на вид — ничего не видим. Вновь щелчок — и меня передергивает от внезапно загоревшегося яркого желтого света. Щурю веки, хмурясь, когда Дилан направляет свет фонарика в сторону окна. У капота никого нет. Абсолютно, но свет не дает возможности, как следует разглядеть дорогу перед собой, будто темнота и слой дождя не позволяют. Делаю глубокий вдох, после чего ближе подношу лицо к оконному стеклу, присматриваясь. Ничего. Словно мы в пустоте. Дилан разворачивается, и мне не удается успеть спросить, что он делает, прежде чем Джейн выхватывает протягиваемый ей пистолет. Со страхом наблюдаю за тем, как девушка умело проверяет наличие пуль, осматривая оружие со всех сторон. С ним она выглядит собранней и уверенней, и, поэтому, я начинаю приходить в себя, набираясь сил. — Ронни, — Дилан впервые за все это время обращается ко мне по имени. Сейчас не самое подходящее время, чтобы выделять подобную «мелочь», но я не могу оставить это без внимания. Чувствую себя глупой девчонкой с мешком бушующих гормонов за спиной, но быстро убираю все на задний план, откладывая размышления, касающиеся парня, который продолжает: — Посмотрим, что с машиной, а ты, — косо смотрит на Джейн, сглотнув, — сможешь постоять на стороже? — спрашивает, не желая взваливать непосильную ношу на Рид, но та воспринимает его слова без эмоций и кивает. Я удивлена. Занятия с Карин пошли ей на пользу. Коленки уже не так дрожат, поэтому готовлюсь выбираться из салона на улицу, под слабеющий дождь, от которого остается только громкий вой ветра. — Я выйду первым, потом ты, — командует Дилан, касаясь ручки дверцы, и мне становится жутко. Мы действительно собираемся выбраться наружу? Кого бы мы там ни видели, оно явно не добро нам несет, так что мы, буквально, сами идем к нему в руки, но других вариантов нет. Джейн так же берется за ручку. Я выйду последней, получается. Вот, пальцы рук вновь начали дрожать, как и губы, и мне не удается понять, холод или страх вызывает такую ответную реакцию у моего организма? Скорее то и другое. Заставляю себя взяться за дверцу в мучительном ожидании, ведь Дилан так же медлит, собираясь с духом, чтобы покинуть салон. Он держит фонарик в руках, быстро толкая дверцу, при этом громко всасывая воздух через нос в легкие. И меня охватывает странная уверенность, что я на себе ощущаю то, что чувствует парень в данный момент, поэтому, когда Рид так же выходит, меня вовсе охватывает паника. Я щурюсь, толкая дверцу, ведь теряю друзей в темноте, выбираюсь на улицу, поражаюсь холоду. Вонзаю пальцы в плечи, обнимая себя руками, и не оглядываюсь по сторонам, боясь уловить какое-то движение, спешу к Дилану и Джейн, которые крутятся на месте. Девушка с оружием совсем не похожа на себя. Кажется, что ей нужен собственный пистолет, чтобы постоянно пребывать в подобном состоянии. Она чувствует себя защищенной. Вытягивает руки, держа его перед собой, внимательно всматривается в темноту, изредка поглядывая в сторону нашей машины. Дождь практически кончился, поэтому Дилан поднял крышку капота, направив на свет фонарика внутрь. Я встаю рядом, с тревогой бросая взгляд на Рид, боясь, что мы не уследим за ней. С оружием или без — все-таки это Джейн. И я знаю её настоящую. ОʼБрайен хмуро всматривается, опустив руку, чтобы проверить масло. Я стою близко и не чувствую жара, следовательно, ничего там не перегрелось, тогда, в чем проблема? Если честно, то после того случая с головой зайца мне больше не хочется совать туда руку, но приходится, так что опираюсь коленом на край автомобиля, лезу внутрь рукой, пытаясь обнаружить изъян. Машина старая, но для коротких поездок годная. — Ничего? — Дилан так же не может понять, что не так. Объяснение одно — «старушка». — Знаешь, возможно, на ней скоро нельзя будет ездить, — подмечаю, и мы вместе оглядываемся, проверяя наличие и состояние Джейн, которая стоит в шаге от нас, смотря по сторонам и всё так же крепко сжимая в руках пистолет. Я откашливаюсь, взглянув на Дилана, который опускает глаза на «внутренности» автомобиля: — Это может быть не безопасно, — предупреждаю, хотя понимаю, что он и сам это хорошо осознает. Странно, но я не чувствую страха. Да, остается напряжение, но былой ужас исчез. Словно данная ситуация вполне типична. Кажется, мы все слегка расслабились. И это заставляет задуматься. ОʼБрайен повторно сует руку внутрь, что-то дергая, и хмурит брови, внезапно подняв голову, хотя взгляд остается прикованным к мотору автомобиля. Неужели, обнаружил поломку? С интересом рассматриваю мотор, но ничего не вижу странного, правда, не успеваю задать вопрос, ведь парень перебивает. Шепотом. — Ты слышишь? — его тон кажется необычным, поэтому поднимаю глаза, встретившись с ним взглядом. Дилан исподлобья смотрит на меня, отчего его карие глаза кажутся гораздо темнее, и повторяет: — Слышишь? Хмурю брови, вдруг пропустив через себя холодок, но, прислушавшись, пожимаю плечами, ведь ничего не слышу. Стоп. Я ни черта не слышу. Ни ветра, ни дождя, ни шелеста листьев. Ничего. Даже запахи. Не могу почувствовать аромат дождя или сухой зелени. Есть только один холод. И больше ничего. Вновь смотрю на Дилана, уже не скрывая своей разрастающейся жалкой тревоги: — Тихо, — всё, что могу выдавить из себя, поэтому поражаюсь, видя, как меняется лицо Дилана после моего ответа. Он смотрит на меня, как на невиданное создание, слегка приподняв голову, поэтому с волнением борюсь против дрожи в руках, шепча: — Что? Что-то не так? И ОʼБрайен стискивает зубы, смотрит на… мои губы? Что? — Дилан? — я начинаю паниковать, оглядываясь на Джейн, которая оборачивается, вопросительно кивая, но не могу ничего ответить, поэтому вновь смотрю на парня, который резко отводит взгляд в сторону, и по выражению его лица становится ясно. Он думает. Он озадачен, сбит с толку. Что так повлияло на него? Мне нужно объяснение, иначе я окончательно рехнусь! *** Оглядывается, смотрит на Джейн, и та не мнется, спрашивая: — В чем дело? — и Дилан понимает. Убеждается в своей догадке, пристально разглядывая губы Рид. Они не шевелятся. Она говорит, но нижняя часть лица остается без движения. Как он мог не заметить этого раньше? Из-за темноты? Невнимательности. ОʼБрайен вновь переводит взгляд на Ронни, которая хмуро продолжает изучать его лицо, вопросительно кивая, но Дилан не пытается разъяснить, он направляет все свои мысли на поиск решения, ответа. Выпрямляется, начиная крутиться на месте, изучает всё вокруг. Ни шума, ни запахов. Что-то явно не так. Нет, здесь даже сомневаться глупо. Мелодия. Он так четко слышит слабое пение и не может определить, откуда оно исходит? С какой стороны? Такое ощущение, что Оно повсюду. Это необъяснимо. Дилан потирает вспотевшие ладони и смотрит на Ронни, которая просит его собраться и помочь ей разобраться, что не так с машиной, но парень не реагирует, прислушиваясь. Неужели, они не замечают всего этого? С ним подобное происходит довольно часто, поэтому сейчас он точно уверен в своих мыслях. Всё вокруг нереально — вот, к чему приходят его раздумья. И Дилан не сомневается в этом. Он автоматически выстраивает цепочку связей, так что вспоминая об иллюзии, которой так яро пользовался Джошуа, правда сейчас ощущения совершенно иные. Иллюзию они не замечали и не чувствовали на себе, да и в целом это был скорее обман самих себя. Они сами вводили себя в такое состояние, а в данной ситуации всё иначе. ОʼБрайен всё прекрасно чувствует и понимает. Мелодия. Подобное ему уже приходилось слышать. Дома. — Я не могу понять, — Ронни подает голос, но парень отказывается смотреть на неё. Он пытается вспомнить, как выбирался из «этого»? Что делал? Как поступал? — Дилан? — Добрев не контролирует себя, поэтому позволяет страху вновь осесть в сердце и спутать её мысли. Она поднимает глаза, с надеждой ожидая, что парень решит проблему или хотя бы отзовется, но ОʼБрайен качает головой. Опускает руки вдоль тела, быстро моргая, словно ему в глаза попал песок. — Ребят? — Джейн уже не кажется такой «стойкой». Она делает шаги назад, приближаясь к остальным спиной, ведь молчание со стороны друзей её пугает. Что-то явно не так. С ними и с ней. Мелодия не становится громче. И Дилан понимает. Она звучит только в его голове. Парень опускает лицо, хмуро всматриваясь в асфальт под ногами, и внезапно понимает. Он просыпался. Каждый случай подобного характера заканчивался тем, что он просыпался, вот, в чем дело. ОʼБрайен уже готов считать себя умалишенным, но иных ответов ему вряд ли найти, так что всё, что ему остается — это выйти из сна. Дилан поворачивается к Ронни, чтобы объявить о своей догадке, но замирает, буквально прирастая к земле, ведь позади никого. Слегка открывает рот, начиная оглядываться. Джейн пропала. ОʼБрайен чувствует, как начинает пропускать через сознание панику, поэтому вовремя схватывает, заставляя себя выровнять дыхание и сосредоточиться на окружении: всё та же машина, и темнота, которую он «режет» светом фонарика, будто острым ножом. Если это всё сон, то ему нечего бояться. Вот только девушки этого не знают. Они могут запаниковать и тем самым сами себя доведут до ручки. Вот, в чем основная проблема. Дилан вытирает холодный пот со лба, прислушиваясь к звукам, пока не понимает, что, несмотря на внешнюю пустоту, он здесь не один. Голос никуда не пропал. Пение уже не витает в воздухе, оно явно исходит из определенной точки, с определенной стороны, которую Дилан обнаруживает сразу, не мешкая. Голос звучит сбоку. Совсем близко, так что парень сглатывает, роняя с влажных губ жалкий вздох, который не превращается в облако пара, ведь челюсть не шевелится. Состояние сонного паралича. ОʼБрайен внезапно вспоминает, что в детстве страдал от этого, и он хорошо знает, какого это, когда ты не можешь шевелиться и говорить. И сейчас парень ощущает нечто подобное, правда, двигаться он может, но скованно. Шарканье босых ног сбоку. Свет не касается того участка, но краем глаза Дилан видит силуэт, поэтому делает вдох через ноздри, но не выдыхает обратно, ведь кислород застревает где-то в сухом горле. Сердце бешено бьется в груди, головная боль усиливается за счет того, что пение становится громче, а знакомое чувство паники ударяет в грудь. Только не сейчас. Начинает хрипло кашлять, давится собственной слюной, хватаясь рукой за капот, чтобы опереться и не упасть на асфальт. А силуэт подбирается ближе. Копна темных растрепанных волос, белая, непонятная рубаха, местами вымазанная в пыли и грязи, а лица не разглядеть. Расплывчато, будто Дилан не в силах сфокусироваться. Парень сжимает в руке фонарик, понимая, чем быстрее сделает это, тем скорее «проснется». Неизвестно, в какой момент он уснул: возможно, в своей кровати, возможно, возле библиотеки, а, быть может, вовсе за рулем, так что он обязан «вернуться». Именно поэтому делает всё быстро, не дает себе успеть подумать над тем, как хочет поступить и что из этого может выйти. Он резко разворачивается, ослепляя светом фонарика темноволосую девушку, лицо которой по-прежнему нельзя различить, но одно Дилан смог уловить. В последнюю секунду. Глаза. Черные, будто вместо яблок там темные пустые впадины. … И с болезненным ощущением распахивает глаза, невольно дернув рукой, отчего задевает локтем руль автомобиля, припаркованного у библиотеки. Сердце скачет, сбивая ровное дыхание, а зрачки быстро мечутся по улице за лобовым окном. Светает. Черт возьми, ночное небо бледнеет. Рассвет, мать его. Дилан трет руками глаза, сухих губ касается кончиком языка, и рвано выдыхает облако пара, ведь в салоне безумно холодно. Зубы мгновенно начинают стучать, а по спине бегут неприятные мурашки, когда слышит позади чье-то бормотание. ОʼБрайен еле разворачивается из-за затекшего тела, которое будто прошло через ад, поэтому чертовски горит. Внутри парень чувствует жар, но снаружи его обволакивает холод. Из-за этого давление начинает нагло давить на виски, отчего ноющая боль под правым глазам вскоре вовсе разорвет его. Дилан щурится, с трудом дыша через нос, и смотрит на спящих Ронни с Джейн, кожа лица обеих усыпана капельками пота, а нездоровой цвет кожи говорит о плохом самочувствии. ОʼБрайен опирается на спинку сидения рукой, свободной тянется к Ронни, дернув её за коленку: — Эй, — тяжелый выдох и сухое горло начинает болеть. — Добрев, — трясет ладонью её ногу, еле вытягиваясь чуть дальше, чтобы достать до плеча. Ронни хмурит брови, дернув головой, и бьется подбородком о макушку хрипло дышащей Джейн, которая тихо постанывает, словно от боли. Трясущимися пальцами Дилан касается сначала плеча, затем открытого участка шеи, повторяя попытку разбудить: — Ронни, — почему он не может говорить громче? — Эй, — дергает сильнее, отчего девушка внезапно распахивает веки, грубо схватив парня за кисть и вонзив короткие ногти в кожу. Делает громкий вдох, глотая салонный воздух, и взгляд переходит на Дилана, который внимательно и хмуро наблюдает за выражением её лица, чтобы убедиться, что она приходит в себя. Девушка хрипло выдыхает, избавляясь от воздуха в легких, и зрачки её начинают изучать автомобиль и окружение с явным недоверием. Она собирает все мысли по кусочкам, строит картину из событий, потихоньку понимая, где находится. Вновь, но уже не хмуро и сердито, а взволнованно и обескуражено смотрит на ОʼБрайена, который сжимает кожу её шеи пальцами, слабо дернув, чтобы её полусонное состояние окончательно испарилось, после чего хрипит: — Разбуди Джейн. Добрев ещё плохо соображает, поэтому её начинает трясти от осознания, что, по всей видимости, они даже не трогались с места. Получается, все произошедшее — это сон? Но, как такое можно объяснить и при этом не лишится здравого рассудка? — Ронни, — Дилан повторяет зов, но уже грубее, ведь чувствует помимо напряжения ещё и неловкость. — Отпусти мою руку. И электрический разряд ударяет в голову Добрев. Она разжимает пальцы, слабо отбрасывая руку парня в сторону от себя, будто делает это с отвращением, хотя на лице явно читается смятение. Опускает глаза, двигаясь скованно с дрожащими пальцами, которыми касается лица Рид, начиная шептать: — Джейни? — дергает её за плечо, в попытках разбудить. Дилан откашливается. Разворачивается он не сразу, еще секунду рассматривая свое теперь уже больное запястье со следами от ногтей, после чего поворачивается лицом к лобовому стеклу, крепко взявшись за руль. Рид просыпается мгновенно. Она даже не толкается, сразу понимая, что находится в салоне автомобиля, правда, в глазах ожидаемая растерянность, а с губ слетают тихие вопросы, которые волнуют каждого из них, но объяснить не в состоянии даже Дилан, который вовсе старается молчать. Он всегда закрывает рот, когда в голове рождаются догадки, особенно касающиеся его самого. Рид вытирает мокрый лоб ладонью, продолжая громко озвучивать свои мысли с настоящим раздражением. Да, подобная ситуация выбешивает её, выводит из себя, ведь внутри она уже понимает, что всё происходящее — не бред её фантазий. Оно реально. — Господи, — Джейн прижимает ладонь к горячему лбу. К слову, все они чувствуют жар, будто схватили какой-то вирус или просто простудились. Вместе с температурой приходит головокружение и слабость, начинает клонить в сон. Силы иссякают, вытекают, и каждый хорошо ощущает это, но не говорит, боясь увеличить панику. Сейчас им главное добраться до дома. Только вот одному Дилану известно, что там совсем не безопасно. … Дверь ванной комнаты громко закрывается за спиной, отчего белая краска местами сыпется. Плиточный пол обжигает холодом босые пятки, которыми она шаркает к раковине, хватаясь за её края бледными руками, чтобы опереться, удержаться на ногах. Черные волосы в жутком беспорядке прядями свисают на лицо и плечи, скрывая распухшие от бессонницы карие глаза. Тяжелое дыхание рвет охрипшее горло. Стоит напротив зеркала, покачиваясь в разные стороны, не может заставить себя расправить плечи, поэтому только сильнее горбит спину, касаясь горячим лбом холодной раковины. И резко поднимает голову, встретившись со своим взглядом в отражении заляпанного зеркала. Исподлобья смотрит, даже не хмуря брови. Выражение лица кривится от жуткой злости прежде всего к самой себе. В дверь начинают стучать, но голос родной мамы лишь разогревает ярость, поэтому девушка скалит белые зубы, громко и душераздирающе закричав на себя же, после чего замахивается рукой, сжимая пальцы в кулак, и бьет по зеркалу, которое трескается, со звоном «кусками» опадая в мраморную раковину. От лица Джейн. — Стойте! — да, я готова кричать на этих кретинов, которые буквально на глазах разбегаются, стоило нам переступить порог дома. Дилан бросает ключи на тумбочку, поспешив в сторону лестницы, а Ронни направляется на кухню, сложив руки на груди. Они всю дорогу не смотрели друг на друга, и меня меньше всего сейчас заботят их взаимоотношения! Черт возьми, нельзя вот так игнорировать наличие проблемы! Что с ними не так? Почему я одна не могу контролировать себя и сидеть спокойно без дела, когда вокруг происходит какая-то ересь? Меня странным образом передергивает, ведь вспоминаю, что в самом начале, когда история с Джошуа только начиналась, кажется, именно я стала инициатором того, чтобы разобраться во всем. Думаю, подобная черта — неотъемлемая часть меня, и с этим бороться нет смысла. К тому же, глупо вести себя, как эти два… Закатываю глаза, грубо потирая ладонями горячее лицо. Я не могу вот так сидеть на месте, не могу не думать о произошедшем, не могу успокоить внутренний пожар. Нет сил стоять на месте, поэтому начинаю ходить из угла в угол по коридору, бросая взгляд то на лестницу, то в сторону кухни, ожидая, что кто-нибудь из ребят составит мне компанию, и мы во второй раз сойдем с ума вместе, но тишина. Я топчусь здесь в одиночестве. Думаю, остальные так же переваривают всё, и этому есть объяснение. Никто не хочет принимать факт возможности возвращения Джошуа. Мне не верится в это, точнее, просто нет желания, но… Всё, черт, может быть, поэтому-то и кусаю ногти, не в силах даже занять сидячее положение, несмотря на странную изнуренность. Вдох-выдох. Мысли должны содержаться в порядке. За окном уже светает, следовательно, мы пробыли в таком состоянии, назовем, фальшивого сна практически всю ночь. Но как мы могли не заметить этого? Для меня время в тот момент не останавливалось. Не понимаю. Вновь смотрю по сторонам, устало опуская руки. Если бы я размышляла над этим не одна, то было бы проще. Вибрация. Я замираю с удивленным выражением лица, после чего роюсь в карманах, нащупав телефон, и подношу его к лицу. Сердце приятно отзывается на номер того, кто звонит. Хлоя. В последнее время, нет, последние несколько месяцев из-за известных причин мы с ней отдалились, и только сейчас я с трепетом проигрываю в голове все воспоминания из нашего детства, осознавая всю горечь разлуки. Человек, который был моим лучшим другом. Есть ли возможность вернуть его? Мы с Ронни и Диланом хотим вернуться к нормальной жизни, но, что если для этого стоит отпустить всё, что связано с прошлым? Я резко поднимаю глаза, поражаясь своей внезапной догадке. Что если Дилан избегал нас всё это время, так как мы связаны с тем, что он жаждет забыть? Делаю глубокий вдох и прикрываю веки, качнув головой, после чего отвечаю на звонок, прижав телефон к уху: — Не спишь в такую рань? Или не ложилась? — сама не понимаю, отчего начинаю улыбаться, и подруга смеется в трубку так, словно мы вовсе не прекращали общение и виделись каждый день все эти месяцы. Думаю, вот, что значит, «лучшие друзья» — даже после расставания вы готовы принять друг друга. — Хорошо, — бросаю взгляд в сторону запертой кухни, как-то огорченно кивая головой. — Да, конечно, — поворачиваюсь спиной к двери, медленно идя в сторону входной, будто надеюсь, что Ронни сейчас выйдет ко мне, но нет. Берусь за ручку, открывая, и встречаю холодное пасмурное утро, выходя на крыльцо: — Да, скоро буду, — оглядываю темный коридор и опускаю глаза, прикрывая за собой дверь.

***

*** Злая и очень раздраженная тем, что её заставили подняться с кровати, Карин идет по коридорам полицейского участка. За ней плетется какой-то новенький парень со смазливым лицом, и пытается что-то объяснить, но девушка не слушает, вообще не понимая, как с такими мордашками берут служить. — Доброе утро, — мимо проходит мужичок с кружкой кофе, который, по всей видимости, не ложился сегодня, и Карин демонстративно закатывает глаза: — Отвянь, Джоу, — поправляет куртку и поднимает ладонь, жестом приказывая парнишке сбоку заткнуться, как он и поступает, тащась за ней, как утенок за уткой. Карин сворачивает к двери кабинета Питерсона и толкает её рукой, входя без стука, но мужчина возле своего стола не возникает. Он бросает на напарницу короткий взгляд, пока та подходит ближе, приказывая парнишке закрыть дверь с той стороны. — В чем дело? — складывает руки на груди, взглянув на девушку, которая сидит к ним лицом у окна. Её темные волосы в растрепанном пучке, а зеленые глаза выглядят напугано. — Она пришла сегодня утром, в пять часов, — Питерсон вздыхает, явно желая скрыть зевоту, и кивает в сторону девушки. — На неё напали. Карин моргает, смотря на мужчину с долей непонимания: — И? Я-то тебе зачем? Питерсон наклоняется вперед, протягивая руку, и девушка разжимает пальцы, которые держит в замке, подняв ладонь. Карин поддается вперед, изогнув брови, но, наконец, замечает то, что сбивает с толку её напарника. На запястье у потерпевшей рана. Чем-то острым вырезана цифра два. *** От лица Ронни. Бледный солнечный свет уже пробирается сквозь стекла окон на пыльную кухню. Тихое птичье щебетание позволяет окунуться в атмосферу своеобразного спокойствия. Я сижу за столом с опущенной головой и смотрю на свои руки, что лежат на коленях ладонями вверх. Сжимаю и разжимаю пальцы, устало проглатывая комки в горле, которые никак не исчезнут, продолжая мешать мне нормально дышать. Глотка сжимается от обиды и бессилия, но, кому какое дело? Я хорошо понимаю, что меня тревожит, но никогда не признаюсь в этом. Даже самой себе. Смотрю на круглые настенные часы. Уже девять утра. Я сижу здесь несколько часов, но никто так и не зашел на кухню. Думаю, Джейн в комнате Карин, а Дилан в своей. Каждый в своем мирке. Правильнее было бы поговорить вместе, вот только у меня нет желания. Знаете, что такое усталость? Нет, не та, которую вы ощущаете под конец дня. Я говорю об усталости, которая стала частью вашей жизни. Вы просыпаетесь с ней, ходите в школу, делаете работу по дому, кушаете, принимаете душ и вновь ложитесь. Именно так я ощущаю себя уже больше месяца с тех пор, как всё закончилось. Должно было закончиться. И мне нужно больше времени, чтобы вновь чувствовать в себе силы, поэтому сейчас у меня нет желания что-то выяснять. Я просто хочу бежать. Дверь не скрипит, как происходит обычно. На кухню входит Дилан. Он пару секунд смотрит на меня, стоя на пороге, но не поворачиваю голову, даже не утруждаюсь наблюдать за ним краем глаза. ОʼБрайен проходит по кухне к холодильнику, открывает и берет бутылку газированной воды, отпивая. Стоит ко мне спиной, но у меня такое ощущение, будто нахожусь под его пристальным взглядом, поэтому отодвигаю стул, желая подняться, но останавливаю себя, прикрыв веки всего на мгновение, чтобы избавиться от боли в глазах, и глубоко дышу, упершись взглядом в поверхность стола. Я позвонила еще вчера в службу, так что, думаю, проблему с электричеством сегодня решим. — Мы с Джейн сейчас уходим, — предупреждаю его из вежливости, стуча пальцами по коленкам. Дилан поворачивает голову, но не смотрит на меня, скорее так же на стол, кивнув без слов, и вновь поворачивается лицом к холодильнику. Моргаю, с раздражением приоткрыв рот, и тихо фыркаю, борясь с жаром в груди: — Я-я думаю, что… — проглатываю то, что пытаюсь выговорить, отворачивая голову вбок, теряясь в своих же словах, пытаясь закончить мысль, которая появилась из неоткуда. — Скорее всего, вернусь в Лондон, — исподлобья смотрю на парня, который выпрямляется, хотя по-прежнему сутулит плечи, стоя спиной ко мне. Не реагирует, поэтому хлопаю ладонями по коленкам, скрыв за тяжелым вдохом жалкое шмыганье: — Я просто хотела предупредить, — встаю со стула и не медлю, быстро направляясь в коридор, чтобы найти Джейн. Да. Я действительно делаю это. Я сбегаю. *** Дилан стучит пальцем по ледяной дверце холодильника. Смотрит на пакетик молока, стоящий на одной из полок, после чего прислушивается к отдаляющимся шагам и скрипу ступенек лестницы, ведущей на второй этаж. Ровно и спокойно дышит через нос, второй рукой опирается на столешницу рядом, но тишина вокруг слишком давит. И в следующую секунду парень резко закрывает дверцу холодильника, отчего тот секунду шатается, начав громко шуметь. ОʼБрайен отходит от столешницы, обеими ладонями скользит по лицу, грубо стирая с него выступившие капли пота, и начинает ходить от стены до стола, оглядываясь на окно с раздражением. Быстро подходит к нему, сдвинув занавески, чтобы свет не мог проникать в помещение. С каких пор его привлекает темнота? *** Комната Карин пуста, как и ванная. Я стою на пороге, разглядывая расправленную кровать, видимо, Карин спешила, хотя, она никогда не убирает её за собой. Складываю руки на груди, опираясь плечом на дверную арку, и прислоняю к ней голову. Немного погодя, насладившись своеобразной тишиной, вынимаю из кармана телефон, чтобы набрать номер Рид, но останавливаю себя, ведь от неё уже есть сообщение. Открываю, читая про себя каким-то уставшим голосом: «Я сегодня переночую у Хлои», — и всё. Больше ничего. Никаких обещаний, что увидимся завтра, никаких вопросов, касающихся моего состояния. Отвожу взгляд в сторону, слыша шаги за спиной. Дилан проходи мимо, заходя в свою комнату, и громко хлопает дверью, заставив меня моргнуть опухшими от обиды веками. Глаза начинают щипать, поэтому дергаю головой, вновь взглянув на экран, и ищу в списке контактов номер телефона моей мамы. Правда, ещё долгое время стою без движения, не веря, что правда собираюсь сделать это. Бросаю взгляды в сторону двери парня, и без выраженных эмоций нажимаю на вызов, поднося телефон к уху. *** Небольшая квартира в многоэтажке. Коричневые обои, холодный паркетный пол, журнальный столик и небольшой диван напротив недорогого телевизора. Темный коридор ведет в гостиную, которая служит и кухней, и комнатой для парня, въехавшего сюда на днях. Он не привез с собой коробки вещей, имеется лишь небольшая спортивная сумка со всем необходимым, и этого вполне достаточно. В холодильнике одни бутылки с обычной водой, которую парень употребляет постоянно, ведь температура его тела довольно высокая, так что такой способ «охладиться» ему необходим, как кислород. Коди снимает куртку, бросая на спинку одинокого дивана, стоящего в центре комнаты, и обходит стол, открыв холодильник. Берет бутылку, направившись в сторону окна, которое распахнуто настежь. Холодный ветер не сквозит, так что парень прикладывает к горячему лбу бутылку. Пальцами свободной руки начинает щелкать, наблюдая за людьми, что идут по улице. Каждого провожает взглядом, после чего закрывает створки, зашторив, и открывает бутылку, поднеся её к губам. Но замирает. Не в напряжении, скорее, наоборот. Коди расслабленно усмехается краем рта, слегка пустив голову, после чего оборачивается, медленно, всё равно с дозой опасения, смотрит в сторону коридора, что находится за стеной. Опускает свободную руку, касаясь оружия, что весит на поясе под тканью синей футболки. С каким-то довольством разглядывает темноту, которая медленно «выплывает» в гостиную. И Коди точно знает, что там кто-то есть, поэтому подносит бутылку к губам: — Я слышу тебя, — оповещает, усмехнувшись, и глотает ледяную воду, щуря веки, когда из-за стены, на свет выходит темноволосый парень, внешний вид которого отталкивает, ведь любой кретин поймет. Перед ним не жилец. Коди всё ещё прижимает горлышко бутылки к губам, пальцами нащупав рукоятку пистолета. Поднимает брови, говоря: — Ты можешь и ближе подойти, — пускает смешок, вот только «незнакомец», который попадается ему на глаза с самого приезда в Суррей Хиллс, не разделяет веселья. Он напряженно осматривает Коди, сжав зубы до скрипа. — О-у, — Коди цокает языком, улыбнувшись. — Не нужно. У тебя не выйдет, — он будто знает, о чем думает нежданный гость, поэтому делает шаг вперед. — Будет куда логичнее заключить сделку, так? — вновь отпивает, чмокая мокрыми губами. — Услуга за услугу. «Незнакомец» смотрит на Коди искоса, держа руки в полном напряжении вдоль тела. Кристиан усмехается, качая головой, и роется в кармане, вынув кулон-бабочку, вновь взглянув на парня, стоящего напротив: — Я знаю, что тебе нужно, — выпрямляется, нахмурившись. — Так, мы сможем договориться, верно?