Сильный — носитель. Слабый — жертва.
Вскакиваю на кровати, ослепленная яркой вспышкой молнии за окном. Тяжело дышу, тревожным взглядом изучая погруженную во мрак комнату. Мое тело неприятно липкое, холодное, голова покачивается от тяжести, а ледяные руки крепко держатся за простынь. С обречением понимаю — еще ночь. Причем, такое чувство, что я углубилась в сон на какие-то жалкие минуты, максимум полчаса. Вытираю пот с лица, взглянув на Джейн. Как ей удается спать? Мне успокоительные уже не помогают. Подруга выглядит не лучше. Она хрипло дышит, лежит слишком близко ко мне, будто это помогает ей чувствовать себя комфортно. Гром. Поворачиваю голову, изучая погоду за окном хмурым взглядом. По стеклу барабанят крупные капли, фонари раскачиваются, как и деревья, которые, кажется, ветер готов выдернуть с корнями. Мерцают молнии, и одни их вспышки заставляют мое тело содрогаться. Мне до безумия холодно. Если приглядеться, то я смогу увидеть пар из носа. Растираю плечи, решая сходить в ванную, чтобы ополоснуть руки под горячей водой. Зубы стучат, ноги трясутся при ходьбе по ледяному паркету. Обхожу кровать, шмыгая носом, и наклоняюсь, заботливо укутывая Рид одеялом. Она легла в свитере. Правильное решение. Выхожу в коридор, как параноик оглядываюсь по сторонам и прислушиваюсь, боясь, что мне удастся уловить звуки, которые заставят меня задохнуться от страха. Но ничего, кроме природного шума, не слышу, так что неуверенно шаркаю ногами в сторону ванной, правда цели не достигаю, ибо опускаю глаза, замечая, как из-под двери комнаты Дилана льется свет. Хмурю брови, убирая локоны волос за уши, и повторно прислушиваюсь. Ничего. Лишний раз не оглядываюсь, когда скрип половиц под моими же ногами вызывает мурашки. Молча останавливаюсь у двери, неуверенно взявшись пальцами за холодную ручку, и тяну на себя, заглядывая внутрь. Сквозной ветер усиливается в разы, и от этого морщится мое лицо. Свет тусклый, но глазам приходится привыкать к нему. Не сразу нахожу Дилана, поэтому переступаю порог, шире открывая дверь, и внезапно чувствую, как губы расплываются в усталой улыбке. ОʼБрайен сидит за столом, уложив голову на согнутые руки. Лицом повернут в другую сторону, но я уверена, что он спит. Вижу, как спокойно он дышит. В комнате все тот же беспорядок, хорошо, что пол больше не усыпан бумагой. Пахнет никотином и кофе, а еще мятой. Все эти запахи мне знакомы, так что с теплой ностальгией в груди медленно подхожу к парню, боясь разбудить его. Руками растираю плечи, слегка наклоняясь над Диланом, в попытке рассмотреть его лицо. Давно не видела его спящим, так что мое желание оправданно. Так тихо дышит. Не могу прекратить улыбаться, а уж тем более оторвать от него взгляд. Желание прикоснуться. Обнять. Как же давно мы касались друг друга таким образом? Я скучаю по этому. Протягиваю руку, пальцами осторожно дотрагиваюсь до волос парня, и ощущаю себя настоящей дурой, ведь в груди образуется тепло. От смущения горит лицо, приходится приложить к щеке вторую ладонь, чтобы остудить жар. Мне не нравится то, как мое тело реагирует на него. Но бороться с этими чувствами еще невыносимее. Полностью опускаю ладонь на голову Дилана, начинаю приглаживать его волосы и продолжаю улыбаться, отдернув руку, когда парень вздыхает, повернув голову в мою сторону. Веки закрыты. Невольно поддаюсь вперед, присаживаясь на корточки возле его стула, и продолжаю смотреть на его лицо. Даже во время сна он выглядит серьезным. Улыбаюсь, пальцами касаясь его щеки, скольжу, задевая родинки, и вздыхаю, заставляя себя вновь подняться. Не думаю, что он будет в восторге, увидев меня здесь посреди ночи. Тихо иду к двери, обернувшись, и касаюсь пальцами выключателя, еще раз взглянув на ОʼБрайена. Щелчок — комната погружается в темноту. Воспринимаю ее с дрожью между лопатками, и собираюсь покинуть помещение. Собираюсь, но замираю на пороге, повернувшись спиной к парню, и хмурю брови, медленно оглянувшись назад. Мне почудилось? Всматриваюсь в кромешную темноту, начиная различать предметы. Вот стол и Дилан. Шире распахиваю веки, надеясь, что это поможет мне лучше видеть, и оно помогает. Приоткрываю губы, пустив пар, и судорожно хлопаю ладонью по стене в поисках выключателя. Огромный. Высокий. Силуэт. Чернее мрака. Стоит за спиной парня, и я, черт возьми, больше не уверяю себя в том, что это бред исключительно моего сознания. Рвано дышу, хлопнув ладонью по выключателю, и не моргаю, терпя удар света по глазам. Смотрю в сторону стола, начиная трястись от переизбытка эмоций, шагаю к Дилану, оглядывая комнату. Ничего. Но я уверена, что мне не показалось. Уверена? Смотрю на парня, который продолжает спать, а вот мне не разделить его умиротворения. Переступаю с ноги на ногу, не сдерживая желание проверить пульс у ОʼБрайена, будто думая, что Оно может повлиять на состояние его сердца. Касаюсь холодными пальцами запястья, сдавливая. Считаю, постепенно приходя в себя, ведь пульс в норме. Ладонью накрываю часть своего лица, опуская голову, и прикрываю глаза, понимая, что боюсь оставить его здесь одного. Кто знает, что это было? Топчусь на месте, заставляя себя отпустить его руку, но, как только теряю телесный контакт, яркая вспышка за окном врезается в стекло, ослепляя, — и свет со щелчком гаснет. Цепенею на месте, успев сделать вздох. Все пространство в одно мгновение погружается во мрак ночи, шум дождя становится намного громче, словно в темноте все звуки имеют возможность усилиться в разы. За окном такая же мгла. Видимо удар был настолько сильным, что пробки вышибло окончательно. Улица. Город во власти ночи. Трясусь, не смелясь поднять голову, ведь чувствую кожей спины, как нечто дышит мне в затылок, находясь настолько близко, что нет возможности шагнуть в сторону. Сжимаю запястье Дилана, охваченная ужасом я осознаю, что не могу нормально вдохнуть, шевельнуться, будто тело частично парализуется, тем самым дает мне понять, что что-то явно не в порядке. Холод подбирается со спины, оседая под кожей. Прилагаю все усилия, чтобы протянуть вторую руку к парню, но чувствую, как легкое головокружение подкашивает ноги, вынудив схватиться за край стола. Пытаюсь шепнуть имя, но тщетно. В горле жжется боль. Кашляю, корча лицо, и удерживаюсь на ногах, резко повернув голову. Свет молнии озаряет комнату — и мой взгляд натыкается на нечто бледное, с глубокими черными глазницами, которые проглатывают меня, всасывают психологически, заставляя шире раскрыть рот. Черная мантия скрывает лицо этого уродца, и мне не удается понять, что оно такое. Внезапный перехват руки. Вздрагиваю, оборачиваясь в сторону Дилана, который уже сам сжимает мое запястье, выпрямляя спину, и трет веки, хмуро проворчав: — Что ты делаешь? — Хрипит, но я не отвечаю, вновь повернув голову. Позади никого. В животе все выворачивается наизнанку, а дыхание сбивается окончательно. Всматриваюсь в темноту, игнорируя зов со стороны парня, который, по какой-то причине, начинает нащупывать пульс на моей руке: — Успокойся, — холодно просит, оглядев свою комнату. — Ты выключила свет? Борюсь с ноющим чувством в груди и опускаю на Дилана взгляд, стараясь принять адекватное выражение лица и скрыть свою тревогу: — Т-там, — свободной рукой пытаюсь указать в сторону окна. — Молния, она… — Пробки вышибло, — ОʼБрайен внимательно следит за моим поведением, явно отбрасывая остатки сна. — Это просто гроза. Успокойся, — серьезным тоном напоминает, но я продолжаю глубоко и быстро дышать через нос, не заботясь о скачущем под ребрами сердце, и оглядываю комнату с чувством беспокойства. Оно точно было здесь. И Оно — не дети. Тепло покидает тело, когда Дилан отпускает мое запястье, поднявшись со стула, и шагает к окну, зашторив его до того, как очередная вспышка успевает ослепить. Невольно прикрываю веки, боясь, что образ существа снова возникнет перед глазами. — Что с тобой? — Видимо его удивляет моя боязнь грозы. К слову, я никогда не страшилась ее. И эти перемены меня настораживают. — Порядок, — молвлю, но неубедительно. Дилан все равно кивает, сунув руки в карманы кофты. Стоим. Погружаюсь в атмосферу неловкости с головой, постепенно забывая о чувстве страха, о темноте, которая всего секунду назад терроризировала мое тело и сознание. Интересно, ощущает ли парень то же, что и я? Мне трудно представить его, изводящегося от молчания, ведь внешне он вполне невозмутим. — Если хочешь что-то сказать, то не тяни, — ОʼБрайен первым рушит тишину, взглянув на меня искоса, словно с подозрением, и я практически привожу мысли в порядок, качнув головой: — Ничего, — умалчиваю о главном. Не хочу нагружать кого-то, ведь вновь принимаю все увиденное за свой собственный бред, и обнимаю себя руками, жалея о том, что оставила всю теплую одежду у Джейн дома. Кофта промокла, так что ее не надеть. — Спокойной ночи, — звучит, как «черная» шутка. Отворачиваюсь, шагая обратно к двери. Лучше скорее вернуться к Рид, пока она не заметила моего отсутствия. — Ронни, — Дилан обращается ко мне по имени, что уже дарит мне легкий шок, так что окидываю его хмурым озадаченным взглядом, застыв в дверях комнаты. ОʼБрайен явно переоценивает свои действия, поэтому буквально мгновение мнется, коря себя за то, что не способен вовремя закрыть рот, и решает скрыть свои ощущения за действиями. Идет к шкафу, не убирая из голоса жесткость, ставшую для него характерной: — Подозреваю, что вы у меня надолго задержитесь, так что завтра заедем за одеждой, — вытаскивает одну из тех своих кофт, которую я когда-то присвоила себе. Молчу, выдавливая из себя: «Спасибо», — и беру кофту, которую парень протягивает мне, подойдя ближе, но, дергая, понимаю, что он не разжимает пальцев, продолжая держать рукой ткань вещи. Моргаю, подняв на него глаза, и вижу, как Дилан нервно сглатывает, откашливаясь: — Я хотел извиниться, — не верю. Просто не верю. С каким, наверное, трудом ему удается выжать из себя извинение. Хлопаю ресницами, не меняясь в лице, и запинаюсь, сильнее сводя брови к переносице, отчего на лбу проявляются мимические морщинки: — Ты о том… — желаю уточнить, об одном и том же ли мы говорим, но Дилан перебивает: — Я чувствую себя неуютно из-за той ситуации, а, поскольку, мы проводим практически весь день бок о бок, то, думаю, будет лучше, если я извинюсь, — тут же оправдывает себя, почесав переносицу пальцами. Изумленно смотрю на него, ведь считала, что тот наш разговор его вовсе не задел, в то время как у меня остался неприятный осадок. И мне становится легко от осознания, что не одну меня задевает то, как мы стали относится друг к другу. И ОʼБрайен, как обычно, прав. Мы проводим слишком много времени вместе, так что, чтобы существовать мирно, стоит попросить прощение. Улыбаюсь, кивнув, и протягиваю ему свободную ладонь, чувствуя, будто мы начинаем все с чистого листа. Дилан сжимает губы, но не преодолевает желание улыбнуться, поэтому делает это слабо. Будто мы оба чувствуем, как с наших плеч спадает груз. Парень пожимает мою ладонь, реагирует на мое молчание, без недоумения замечая: — Ты холодная. Смущенно отвожу взгляд, чтобы временно разорвать наш зрительный контакт, и на выдохе произношу с опозданием: — И ты меня прости, — мне это так необходимо. Приятно вновь касаться кожи его ладони. Вспомнить, какого это. — Спокойной ночи, — еще раз желаю, и Дилан щурит веки, пуская смешок: — Издеваешься? — Произносит с сарказмом, усмехнувшись, и, черт возьми, я готова прыгать от счастья и приятной дрожи в животе, ведь он говорит со мной так же, как раньше. Так, как всегда. Нехотя отпускаю его ладонь, отступая назад, и улыбаюсь, сжимая кофту руками: — Спасибо, — повторяю, и ОʼБрайен прячет свои ладони в карманы джинсов, отвечая мне скованной улыбкой. Покидаю комнату парня с чувством душевной легкости. Это то самое, что было так необходимо нам с ним. Да, наши отношения сошли на нет, но это ведь не причина бросать попытки вернуть былую дружбу? Мне нужен такой человек, как Дилан. Он нужен Джейн. Так что мне придется постараться, чтобы полностью уничтожить между нами остатки неловкости. Тот факт, что ОʼБрайен первый делает шаг, заставляет меня улыбаться шире, так что вхожу в комнату к Джейн в приподнятом настроении, и даже плохая погода за окном не напрягает, не внушая страх перед темнотой. Кажется, мне не уснуть этой ночью, ибо сердце в груди скачет, как безумное, заставляя все лицо приятно гореть. Черт. Добрев, что с тобой не так?***
Голые стены. Длинные коридоры. Высокий потолок. Запах гари и легкий слой пыли и грязи под босыми ногами. Иду по песку, по осколкам стекла, что мелкими частицами покрывают бетонную поверхность. Здесь нет окон. Здесь разбитые, кривые зеркала, которые впитывают мое отражение, искажая мое тело, лицо до неузнаваемости, превращая меня в нечто отдаленно напоминающее человеческое создание. Стараюсь не смотреть в их сторону, касаюсь кончиками пальцев стен, чтобы удержать равновесие. Каждый шаг — неимоверная тяжесть, словно к ногам привязаны гири на цепи. Шаркаю, продолжая бороться с бьющим в лицо ветром, что воет, мчась по всей длине коридора. Бледный свет редко встречающихся по пути ламп не помогает видеть четче, так что полагаюсь на свои ощущения. Оборачиваюсь. В конце черная стена темноты. Как и впереди. Оно имеет конец? Я сомневаюсь. Прислушиваюсь, продолжая шагать, и крепко вонзаю ногти в стену, сдирая побелку с поверхности, когда слышу топот ног. Оглядываюсь, панически осознавая, что не могу определить, с какой стороны ко мне кто-то приближается. С бешеной скоростью и диким криком, наводящим ужас. Хочу закричать от боли в груди, что внезапно захватывает меня, но не роняю звук с губ. В горле сухо. Начинаю трястись, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, иногда делая шаг вперед, затем назад. Где Оно? Наконец, замираю. Вовсе теряю себя, теряю свое самосознание, когда из темноты в конце коридора выскакивает… Что Оно такое? Оно мчится в мою сторону. Картинка перед глазами начинает трястись, словно от каждого шага этого существа по коридору проходят толчки. Громко дышу, падая на колени, когда стены начинают сужаться. Вскидываю голову, набирая больше воздуха в легкие… Оно в одно мгновение оказывается возле моего лица, «вцепившись» своими глазами-дырами в мой разум, заглядывает в самую глубь, выворачивая душу наизнанку. И мне удается закричать. — А! — с безумным криком и биением в груди вскакиваю на кровати. Второй раз за эту гребаную ночь. Громко дышу, нет, задыхаюсь, мокрыми руками дергая ткань кофты. Потное лицо, по спине текут соленые капли. Пальцами стискиваю кожу лица, сгибаясь пополам, и прижимаю лоб к коленям ног, не в силах заставить себя моргать, ведь меня преследует паническая уверенность в том, что я увижу «его», если попытаюсь вновь прикрыть веки. Дышу. Кашляю. Вокруг светло. Нет, «бледно». Я вскидываю голову, осматривая комнату с таким ужасом на лице, словно нахожусь невесть где, и понимание того, что это не так, не помогает улучшить мое состояние. Стучу сжатым кулаком по груди в такт сердцу, глотаю воду во рту, всасывая воздух в легкие. Больше. Мне необходимо больше кислорода. Сдерживаю всхлип, автоматически хлопнув по кровати, надеясь попасть по бедру Джейн, но её нет. Пустота рядом. Опускаю голову, с паникой перерабатывая этот факт, и слезаю с кровати, встав на трясущиеся ноги. Мчусь к двери, распахивая её, и оглядываюсь, прислушиваясь. Слишком тихо. — Джейн? — мне не объяснить этого желания, но это нужно. Рид нужна сейчас. Быстро шагаю к комнате Дилана, толкая дверь, и с опаской переступаю порог. Никого. Разворачиваюсь, кидаюсь к лестнице, хватаясь за перила, чтобы не покатиться кубарем вниз. Мне не удается побороть этот ледяной ужас в сознании, во всем теле. Он продолжает ковырять мои органы своими когтями, увеличивая поток крови, что вот-вот хлынет из моего носа. Так и происходит, но не придаю этому значения, просто вытирая алую жидкость пальцами ладони. Практически достигаю первого этажа, слыша голоса, и мои губы растягиваются, когда дверь кухни приоткрывается… И оттуда выходит высокая черноволосая девушка с пухлыми щеками. Она широко улыбается кому-то, стоя ко мне боком, и смеется: — Я уверена в этом, — пожимает плечами, игриво закусывая губу. — Позвоню сегодня и узнаю, как все прошло, — вновь смеется, и протягивает руки, принимая в объятия вышедшую с кухни Джейн, которая улыбается немного скованно, но растворяется с удовольствием в руках своей старой подруги: — Надеюсь, все пройдет без происшествий, — слабо шепчет и замечает меня. Её, как и моя, улыбка медленно сходит с лица. Девушка отходит от Хлои, хмуря брови: — Что с тобой? — быстро оставляет свою подругу позади, приблизившись ко мне. Я щурю веки, продолжая смотреть на Хлою, пока Джейн пытается рукавом своей кофты стереть с моего лица кровь: — Ронни? — добивается ответа, но меня интересует только девушка, которой здесь не должно быть. Хлоя — лучшая подруга Рид. Хлоя — человек, в которого Дилан влюблен с детских лет. Так, какого черта она здесь? Перехватываю руки Джейн, шепнув: — Почему она здесь? — не свожу глаз с Хлои, которая незаинтересованно отворачивается от меня, разговаривая с тем, кто до сих пор находится на кухне. И не сложно понять, кто это, ведь я слышу хриплый голос. — Она пришла поговорить с нами, — Рид растягивает губы, тепло улыбаясь, пока осматривает мое бледное мокрое лицо. — Извинялась за свое поведение. Говорит, что не хочет больше прятаться, — шепчет. — Думаю, ей стыдно за тот раз, когда она бросила нас, — не «нас». Она бросила Дилана и тебя. — Но я сказала, что это все слишком опасно и отказала, — улыбка её растет с каждым произнесенным словом. — Но она не думает отступать, так что, думаю, мы можем попробовать простить её. Всё-таки, мы с ней с детства дружим. Не «мы». Ты и Дилан. Меня здесь нет. Вижу, что Рид, несмотря ни на что, чувствует, как счастье переполняет её изнутри, ведь родная теплота в облике лучшей подруги хочет вернуть её доверия. Но я не могу разделить радость Джейн. Хмурюсь, когда с кухни выходит Дилан. Он держит руки сложенными на груди, пока Хлоя одаривает его улыбкой, шепча губами: «Ну, что?» Встревожено сглатываю, рвано вздохнув, когда ОʼБрайен усмехается, но не зло, скорее устало, и кивает головой. Что это значит? Что?! Внутри меня разгорается ревность. Ревность по отношению к нему, к Джейн. Их что-то связывает с Хлоей, и это не просто дружба. Для них эти отношения — нечто большее. Я часто видела, как Джейн набирает номер Хлои, но потом сбрасывает, боясь заговорить с ней. Что, если и Дилану охота вернуть девушку? С болью вдыхаю кислород, чувствуя, как под ребрами начинает неприятно колоть. ОʼБрайен замечает нас с Джейн, поворачиваясь, и хмуро спрашивает: — Опять? — это он про кровь. Сжимаю губы, промолчав, и отвожу взгляд в сторону, не желая давать ответ. Не желая говорить вовсе. Веду себя, как ребенок, но мои «капризы» слишком сильны. Мне не нравится то, что Хлоя пытается вернуть наше расположение. Нет, их расположение. Передо мной она не собирается извиняться. Я ей не интересна. Только Рид и ОʼБрайен. — Ронни? — Джейн с волнением смотрит на меня, но пытается улыбнуться, видимо, чтобы помочь мне расслабиться, но я резко перевожу на неё взгляд, полный непонимания и какой-то неправильной обиды, ведь никто вовсе не желает задеть мои чувства: — Почему ты улыбаешься? — шепчу сквозь зубы, заставляя улыбку Рид пропасть с лица. Убираю её руки от себя, но не грубо, и качаю головой, не находя слов, чтобы оправдать свое поведение. Мельком смотрю на Дилана, которому явно не приходится по душе игнорирование его вопроса: — Умойся, — грубо просит, и я закатываю глаза, отворачиваясь, поднимаюсь обратно наверх, не кидая взгляд на Джейн, которая явно хочет что-то сказать, но обрывает себя на полуслове. Возвращаюсь на второй этаж, громко топая в сторону ванной комнаты. Злость переполняет до краев, непонятное чувство ревности не дает мне покоя. Каждая секунда тишины — это игла, проходящая сквозь кожу моей спины. Меня передергивает от боли в горле. От комка обиды, что раздирает мою глотку на части. Гнев. Один взгляд на Хлою способен сотворить со мной такое? Буквально пинаю ногой и рукой дверь ванной, хлопая по кнопке выключателя, и захожу внутрь, громко закрывая за собой. К раковине. К холодной воде. Она должна помочь мне избавиться от этих чувств. Они убивают меня морально. Прошлая я не была такой. С яростью кручу ручки крана, наполняя окровавленные ладони водой. Умываю лицо, но все попытки тщетны. Что за чертовщина происходит со мной? Я не хочу быть такой. Такой эмоциональной. Живой. Чувства — это груз. Моя бабушка права. Всегда была права. Она жила с такой же тяжестью, поэтому хотела предостеречь меня от этого. Прижимаю ладони к лицу, громко дыша, и еле сдерживаю в себе желание кричать, рвать ногтями лицо. Я превращаюсь в «психичку». Реагирую слишком бурно на простой визит Хлои. Боюсь представить, что будет дальше. Рид явно радуется тому, что её подруга явилась сама. Ей не хватает Хлои, ведь она нормальная. Она связывает Джейн с прошлой жизнью, когда реальный мир был обыденным. Если ей позволят стать частью нашей группы, то я ежесекундно буду чувствовать ЭТО. Я больше не хочу быть такой. Шмыгаю носом — и в то же мгновения понимаю, что погибаю. Морально. Эмоции раздавливают меня. Вытираю слезы, боясь, что те начнут скользить по щекам. Борюсь с мыслями о том, что… Вскидываю голову, уставившись на свое отражение. О чем я только что подумала? Подумала о страхе? Я борюсь с мыслями о том, что меня оставят. Мне страшно… Страшно, что? Страшно остаться одной. Но, мать твою, я всегда была одна! Всегда, сколько себя помню, и меня это не напрягало. Никогда. Я чувствовала себя спокойно, пока сидела одна за партой в школе, пока одна гуляла по парку, пока одна пила кофе в кофейне, пока… Сжимаю губы. Где та я? Куда она делась? Вернись, Ронни Добрев. Вернись! Поздно понимаю, что последнее я кричу в голос. Кричу на свое отражение, видя, как мое лицо искажается в гримасе безумной безысходности. Меня по щекам бьет мысль о том, что мне не вернуть себе прежнее состояние. И мне страшно. Опираюсь на края раковины, наклоняя голову, и шмыгаю носом повторно, чувствуя, как теплая жидкость алыми каплями падает на бледный мрамор. Не запрокидываю голову, позволяя крови течь, словно вместе с ней меня покинет это ощущение раздавленности, но это лишь мечты. Может, у меня депрессия? Простое уныние? Меланхолия? Всего этого никогда раньше не было. Не было, пока я не связала свою жизнь с Джейн и Диланом. Устало выдыхаю, шмыгнув носом, и поднимаю голову, ещё раз осмотрев свое лицо в зеркале. Одно слово — Ж А Л К А Я. Моргаю, пытаясь избавиться от темных пятен перед глазами. Вижу, как все искажается, будто мое сознание засасывает в… Хмурюсь, приоткрыв рот. В зеркало. Резко отскакиваю от него, дернув головой, чтобы привести себя в чувства. Глажу щеки, вытирая кровь тыльной стороной ладони, и бросаю всё к чертовой матери. Иду к двери, распахивая, и не замираю на месте, когда вижу, как на этаж выходит Дилан. Он с тем же хмурым непониманием смотрит на меня, оглядываясь назад, и, видимо, прощается с Хлоей, подняв ладонь. Судя по всему, Джейн осталась проводить её. К черту. Быстро шагаю к комнате, чтобы закрыться там. Желание спрятаться, уединиться — это все, что фигурирует в моем сознании. — Что с тобой? — ОʼБрайен спокойно идет в мою сторону, но, кажется, понимает, что я иду вовсе не ему навстречу, поэтому ускоряется, а голос его становится жестче. — Эй. Толкаю дверь комнаты, закрывая её до того, как парень успевает достигнуть меня, и поворачиваю щеколду, сделав шаг назад. Стук. Дерганье ручки. — Ронни? — мне приятно слышать, как он зовет меня по имени, но сейчас ощущение удовлетворения напоминает мне чувство угнетения. Странное сравнение, но мне в прямом смысле плохо от той теплоты, которая оседает в груди от голоса ОʼБрайена. — Ты себя плохо чувствуешь? — он спрашивает, но молчу в ответ. Молчу. И не потому, что не могу говорить. Я не хочу. — Мы можем отложить поездку в особняк, если тебе нехорошо, — говорит, но желание ехать куда-либо с ними постепенно пропадает. — Мне предупредить Кристиана? Дилан ждет, что я отвечу. Уверена, что он продолжает стоять на месте, держась за ручку двери. Отворачиваюсь, подходя к кровати, и скидываю с себя кофту, садясь на край. Опускаю лицо в ладони, слушая собственное сердцебиение. Успокойся, Ронни. Ты выше этих чувств. Ты выше любого проявления эмоций. Ты не такая. Добрев, возьми себя в руки. Это я и делаю. Встаю с кровати. Иду к двери. Спокойно. Без злости и обиды на лице. Ничего. В груди есть место пустоте и безразличию, так? Я буду собой. Настоящей Ронни, какой меня воспитали. И никто другой, никакие внешние факторы не должны иметь надо мной власть. Вернись. Открываю дверь, подняв на Дилана спокойный взгляд, полный равнодушия. Эти люди выжимают из меня все силы. И я вдруг припоминаю все обиды Дилану. То, как он игнорировал мои сообщения, то, как холодно встречал в школе. Его улыбку, предназначенную для Хлои. Но все эти мысли не выплывают в виду агрессии. Нет. Они помогают мне поставить точку. ОʼБрайен с прежней хмуростью изучает мое лицо: — Ты в порядке? — возвращается к этому вопросу, и я киваю. Молча киваю. — Так… — видно, как он сомневается в моем ответе. — Мне предупредить Кристиана? Качаю головой, продолжая спокойно смотреть ему в глаза. Дилан щурит веки, делая короткий шаг ко мне, словно с такого близкого расстояния ему сложно рассмотреть меня: — Что с тобой? — шепчет, оглядываясь, чтобы убедиться, что Джейн ещё не поднимается к нам. Сохраняю безразличие на лице с трудом и расправляю плечи, гордо подняв голову, но ничего не говорю, просто пожимая плечами. Складываю руки на груди, и странно, что именно на этот жест парень обращает особое внимание, будто понимая, что я закрываюсь от него. — Тогда нам нужно выйти в ближайший час, — говорит хрипло, напряженно сглотнув. — Ты успеешь собраться? Кивок головой в ответ. Теперь стоим молча. Но я не чувствую неловкости. Наоборот морально давлю на Дилана. Это всё? — Это всё, что я хотел узнать, — сжимает губы, говоря тише, словно его язык наливается свинцом. Хорошо. Вижу, как ОʼБрайен сильнее хмурит брови, когда я отступаю назад, закрыв перед его лицом дверь. При этом опускаю лицо, разрывая наш зрительный контакт. Щелчок. Стою на месте, сжимая дверную ручку, и тяжело выдыхаю, вдруг вскинув голову, ведь, кажется, слышу, как парень по ту сторону выпускает такой же тяжелый вздох с губ. Но это не становится толчком для того, чтобы я открыла дверь, хотя желание мгновенно рождается в груди, сдавливая легкие. Всё. Я… Отхожу от двери, сжав мокрые от пота ладони в кулаки. Я сделала свой выбор. Для того чтобы выжить, мне необходимо стать собой.