***
По всей школе разносится треск. Лампы мерцают, вовсе прекращая работать. Оконные стекла выбиты, осколки влетели внутрь коридоров, царапая людей, которых ударная волна положила на пол, оставив без сознания. Они пыхтят, мычат, воют от боли, пытаясь подняться. Кто-то уже встает на ноги, хватается за стены, сжимает открытые порезы и раны, помогает встать другим. Библиотека поникла в хаосе. Книжные шкафы огромной величины опрокинуты, книги валяются на полу, огромное окно выбито. Плотный поток холодного ветра рвет на части страницы учебников, приводит учеников в чувства. Тайлер дергает одной рукой, разжимая веки. Всё его тело тяжело сдавленно, будто живот набит камнями. Парень смутно различает предметы перед собой, слышит чей-то плач. Моргает, пальцами нащупывая осколки стекла, и кое-как, через тяжелый вздох, приподнимается на руках, простонав от боли. С его спины осыпаются осколки. Корчит лицо, борясь с желанием ударить себе по голове, чтобы окончательно избавиться от сносного чувства духоты. Оглядывается по сторонам, нащупывая кровь на коже своего лба. Люди вокруг помогают друг другу, поспешно выбираясь из библиотеки. Пози сглатывает, кашляя, и смотрит в сторону шкафов, среди которых стояла Джейн. Сердце в его груди замирает, легкие не перерабатывают кислород. Один шкаф опрокинут на другой, который, в свою очередь, слегка отклоняется назад. Сильнее. Сильнее. Вот-вот они рухнут вместе, но разве Рид не стояла между ними? Парень вскакивает на вялые ноги, игнорируя боль в спине, и бросается к шкафам, присев возле щели между ними. Всматривается в темноту, щурясь: — Джейн? — зовет. Наклоняет голову, наконец, различая силуэт девушки, которая сидит, спиной прижимаясь к тому шкафу, который из последних сил стоит на месте, скрипя. Книги с полок попадали на неё, но девушка не шевелится. Она прижимает к груди пособие по истории, дрожащими губами что-то шепчет под нос. Ноги согнуты в коленях. — Джейн? — Тайлер облизывает губу, подняв глаза на почти рухнувший на Рид шкаф. Скрип. Он сейчас повалится вниз. — Джейн! — громче зовет, но та не реагирует. У неё шок. Девушка трясется, пропуская сквозь себя каждую эмоцию, которая рождается внутри. — Эй! — Пози сжимает губы, протиснувшись в щель. Подбирается ближе к Рид, которая не обращает на него внимания, смотря перед собой. Не моргает. Тайлер хватает её за плечо. Никакой реакции. Только одышка. Паническая атака? — Джейн, идем, — Пози дергает её, заставляя следовать за ним. Он с отчаянием смотрит наверх, когда несколько книг падает на пол, а шкаф, на который наваливается остальные два, начинает наклонятся назад. Сейчас рухнет. Пози ускоряется, уже грубо дергает девушку за собой, и ей приходится ползти, успевать, борясь с дыханием. Тайлер выбирается наружу, сжав зубы, и хватает Рид под плечи, рывком потянув на себя. Секунда — и шкафы складываются, падая друг на друга, как домино. Джейн задыхается. Она лежит на полу, ладонями сжимая осколки. Не может моргнуть. Пози отходит от шока, адреналин играет в крови. Садится рядом с девушкой, которая по-прежнему не отвечает. — Джейн, — шепчет, оглядываясь, ведь ожидает опасности со всех сторон. — Джейн, — тянет её наверх, заставляет присесть. Рид продолжает смотреть в пол огромными, широко распахнутыми глазами. Тайлер глубоко дышит, пытается дозваться до девушки, которая продолжает задыхаться, поэтому начинает хрипеть. Пози сжимает губы от паники, что растет, увеличивается в его груди. Он обязан помочь, что-то сделать для неё. Мокрые от неуверенности руки трясутся, когда он касается ими лица Джейн: — Эй, — шепчет, поднимая. Пытается установить зрительный контакт. — Тише, Джейн, — проглатывает половину слов. Он не должен этого делать, но… Гладит ладонями её мокрое бледное лицо, осторожно приблизив к нему свое. Стискивает зубы, прижавшись губами ко лбу девушки, которая делает громкий вдох, застывая. Её зрачки дергаются, а губы приоткрываются. Взгляд медленно ползет вверх, скользит по мятой футболке парня к его шее, к подбородку. Тайлер с таким же напряжением отодвигает голову, взглянув на Рид, которая теперь смотрит ему в глаза. Молчит. — Теперь можно дышать, — Пози нервно улыбается, когда после его слов Джейн жадно всасывает пыльный воздух в легкие. — Всё хорошо? — Тайлер глотает воду во рту, поглаживая пальцами её щеки, и девушка хмурит брови, озадаченно смотрит ему в глаза, кивая головой. Пози кивает ей в такт: — Всё хорошо, — повторяет, словно успокаивая самого себя. От лица Дилана. Чертова. Боль. Кашляю, ощущая, как по телу растекается горячее невыносимое чувство жжение, словно кто-то закинул мне в желудок красного перца. Корчусь, ладонью опираясь на плиточную стену уборной. Щупаю пальцами воздух, поднимая руку выше, чтобы схватиться за раковину. Глубоко дышу, как будто выхожу из состояния сна, и приподнимаюсь на ноги, борясь с чувством тяжести внизу живота. Давлюсь пыльным воздухом, кашляя, сжимаю веки, свободной рукой растираю их, пытаясь избавиться от песка. Поднимаю голову, рассчитывая увидеть перед собой зеркало, но не вижу ничего. Темнота. Оглядываюсь. Свет погас? — Ронни? — хриплю, кое-как ориентируясь в темноте, и тянусь рукой вперед, наступая на что-то хрустящее под ногами. Нащупываю дверь, её холодную ручку, и открываю, хмуря брови. Передо мной кабинет медсестры с выбитыми окнами и перевернутой аппаратурой. — Что за… — мой шепот прерывает кашель. Оборачиваюсь, видя, как на полу ерзает девушка, которая пытается сесть на колени, держась за бортик унитаза. Бросаюсь к Добрев, слишком резко подняв за плечи на ноги. Она слаба. Ронни шатается, согнутыми руками опирается на мою грудь, озираясь по сторонам: — Что… Что… — пытается говорить, но кашляет. Я пальцами пытаюсь стереть с её губ кровь, но та уже засохла. — Что… — она смотрит на меня большими глазами, рассчитывая, что дам ответ, но качаю головой, вообще не находя слов. Забрасываю свой рюкзак через плечо. Обнимаю Добрев одной рукой за талию, помогая переступить порог уборной, и веду к двери, за которым находится школьный коридор. Девушка пытается шагать со мной в ногу, оглядывается, с хмурым непониманием продолжая шептать: — Что… Что… Что… — красные пальцы прижимает к алым губам, кусая ногти. — Что… — Ронни, — шепчу, второй рукой роясь в кармане кофты, вынимая телефон, чтобы позвонить Джейн. Прижимаю аппарат к уху, но продолжительность гудков раздражает, поэтому делаю иначе. Не верю, конечно, но иного варианта нет. Набираю сохраненный номер Пози. И он отвечает. Кто бы мог подумать. — Ты, черт возьми, где? — не меняю тон голоса, но мою грубость Тайлер воспринимает спокойно. — Мы выходим к парковке, — отвечает, и я с облегчением выдыхаю: — Ты с Джейн? Она в порядке? — Относительно, — Пози, кажется, выбирается на воздух, так что в телефоне слышны помехи. — Вы в порядке? — он уверен, что Ронни со мной? Славно. Опускаю взгляд на Добрев, которая хмуро осматривает коридор, поражаясь такому беспорядку и ужасу на лицах проходящих мимо людей. — Да, порядок, — говорю, подтягивая к себе девушку. — Встретимся у машины, — отключаюсь, сунув телефон обратно, и обеими руками прижимаю к себе Ронни, которая сглатывает, шепча: — Это Они… Опять Они. Молчу в ответ, лишь стискивая зубы, ведь слышу голос. Тихий, но слова мне ясны. «Впусти меня», — отдаленно. Эхом по сознанию. Напряженно всасываю воздух через ноздри, борясь с судорогой девушки, ноги которой подкашиваются. Невольно поворачиваю голову, прижавшись носом к её виску. — Помоги мне, я не могу тащить тебя, — признаюсь ей в своей слабости, и Ронни кивает головой, расправив плечи. На её лице внезапно проявляется злость. Она в ярости? Определенно. И это чувство помогает ей не сдаваться. *** Распахивает дверь. С грохотом та бьется о стену. Ронни входит в коридор дома, не отзываясь на голос Джейн, которая ещё пребывает в странном состоянии. Девушка оглядывается на Дилана, вопросительно смотрит на него, но не надеется получить объяснений. — Ронн? — Рид тормозит у лестницы, видя, как её подруга мчится на второй этаж. Видимо, в ванную комнату. Девушка устало вздыхает, вытерев со лба пот, и поворачивается лицом к парням. Тайлер осторожно прикрывает входную дверь, с напряжением смотрит то на Дилана, то на Рид, которая обнимает себя руками, опустив голову, и идет на кухню, громко хлопнув за собой дверью. Девушка прижимается к стене спиной, рот накрывает ладонью, веки болят от горячей соленой жидкости, но она не дает слезам вырваться. Не может. Шмыгает носом. Борется с чувствами. Терпи, Джейн. Сражайся. Они пытаются сломать вас. Не давай Им такой возможности. Вздрагивает, смахнув слезы, когда дверь кухни открывается. Неуверенно. Заглядывает Тайлер. Он сразу находит Рид, которая выдавливает улыбку: — Хочешь ромашковый чай? Он успокаивает, — облизывает губы, быстро шагая к столу, чтобы поставить чайник. Пози стоит на месте, наблюдая за передвижениями девушки, поведение которой потрясает парня. Она изменилась. Научилась противостоять внешним угрозам, бороться с накрывающими волнами чувствами. — Хочешь, могу ещё лимон порезать, — её голос дрожит. Рид достает из холодильника лимон, и Тайлер моргает, видя, как её руки трясутся. — Оставь, — шепчет. — Я сам порежу, — подходит к столу, взяв доску и нож. Не хватало, чтобы девушка ещё и порезалась по его вине. Джейн кивает головой, наполняет чайник водой. Пози занимается лимоном. Они молчат. Им нужно время. Рид нужно время, чтобы осознать… Осознать, что с этим Тайлером что-то не так. Или проблема в ней? Или же… — Черт, — шепчет Рид, опираясь руками на край раковины. Пози смотрит на неё, встревожено сощурив веки: — У тебя что-то болит? Джейн наклоняет голову, смотрит на струю холодной воды. Она не знает, Тайлер. Понятия не имеет. Просто, ей нужно сесть и хорошенько подумать, попытаться разобраться в себе, а твое присутствие мешает. Девушка глубоко дышит, прикрывая веки, и сжимает пальцы, взяв себя в руки. Себя и свои эмоции. — Ничего, — выдавливает улыбку, но на Тайлера не смотрит. — Всё в порядке, — вновь принимается за чайник. Пози ещё пару секунд смотрит в её сторону, после чего отводит взгляд, медленно разрезая лимон на дольки. Он хорошо чувствует эту девушку. Из крана сильным потоком льется ледяная вода. Ронни дышит через рот, со злостью в груди начинает смывать с лица кровь. Смотрит на свое отражение, пропитываясь ещё большим отвращением к себе. Её так легко сломать. Так легко заставить почувствовать страх. Так легко пробудить эту ярость к самому себе, ненависть, которая теперь с удовольствием пожирает её изнутри. Девушка стонет, пытаясь отмыть губы, полощет рот, но привкус металла остается. — Черт, — шепчет, рычит сквозь зубы. Руки намыливает, грубо трет ладони, шмыгая носом. — Черт, — нежно-алая вода стекает в трубу. — Черт, — стонет, еле сдерживая слезы. Вновь смотрит на свое отражение в зеркале, замечая, как сильно дрожат её губы. — Черт, — пищит, набирая в ладони воды, и умывает лицо, повторно набирая в рот ледяную жидкость. Прижимает руки к лицу, оставаясь в таком положении ещё несколько минут. Тишина. Шум воды. Покачивается назад-вперед. Терпи. Кричит, тут же зажимая рот рукой. Пинает таз на полу ногой. Отходит от раковины, осматривая свою майку, покрытую алыми пятнами. Трясущимися руками стягивает её с себя, рвет ткань. Это грязь. Она мешает ей дышать. Мычит, желая выбраться из своей кожи. Она начинает метаться по ванной комнате, от угла в угол. Духота. Запрокидывает голову, смотрит в потолок, ртом ловит воздух. Ей необходимо освободиться. Бросает майку в таз, толкая дверь, и выбирается из тесного помещения в коридор, быстро шагая к комнате. Не прикрывает руками тело, не боясь встретить кого-нибудь по дороге. Ей все равно. Переступает порог комнаты, не тормозя, когда видит Дилана. Он стоит, опираясь копчиком на стол, и хмурым взглядом провожает девушку, которая не задерживает на нем взгляд, подходя к шкафу. — Ты не забыла, что в доме есть чужие? — это он намекает на то, что Ронни не стоит расхаживать в белье, но Добрев бросает неприятный смешок в ответ. Она слишком раздражена, чтобы оценивать свое поведение. Губами передразнивает Дилана, который кусает внутреннюю сторону щеки, проглотив злость: — Тебя стоит отвести в больницу. Показать врачу или… — Нет, — Ронни грубо обрывает его речь. Она ищет какую-нибудь свою майку, но ни черта не попадается на глаза, поэтому девушка рывком сбрасывает гору вещей с полки. Дилан отрывается от стола, опустив руки вдоль тела: — Успокойся. — Пф, я действительно слышу это от тебя? — зло шепчет, кинув на парня косой взгляд. Тот щурит веки, видя, как трясутся руки девушки, под ногтями которой ещё остались следы крови. — Ронни, — повторяет её имя, встав сбоку. Девушка продолжает игнорировать его, скидывая вещи с полок. — Ронни… — борется с собой, еле выдавливая эту просьбу. Просьбу, которая вряд ли когда-нибудь была бы произнесена его устами: — Давай поговорим. Добрев не меняется в лице. Не поворачивает головы, лишь грубыми движениями расстегивает лифчик, вынуждая парня отвести взгляд и поднять голову. Специально поступает так, чтобы перебить его, сбить настрой, но ОʼБрайен не двигается с места, продолжая: — Давай поговорим, Ронни. — А ты забавный, — шепчет в ответ, вновь скидывая вещи с полки. «Впусти меня», — Дилан давится слюной, еле сдержав стон от головной боли, что резко пронзает его череп. Моргает, не поворачивая лицо в сторону девушки, и просит: — Просто, прекрати вести себя так и… — кашляет, сжимая губы. «Впусти меня!» — голос звучит настойчивее, и ОʼБрайен поднимает руку, стукнув себя по макушке. «Впусти меня!» — крик в ушах. Парень прикрывает веки, начиная тереть их пальцами. В.П.У.С.Т.И М.Е.Н.Я. Ронни незаинтересованно смотрит на него, щурясь: — Сам Дилан ОʼБрайен, человек, который игнорировал и пропускал мимо все мои попытки поговорить, предлагает мне это? — поворачивается всем телом к нему, сжав ладони в кулаки. — Ты издеваешься? «Впусти же меня!» — Дилан ставит руки на талию, запрокинув голову, и глубоко дышит через нос, проглатывая этот голос. «Впусти меня!» Терпи. «Впусти!». Держись. ВПУСТИ. — Эй! — Ронни срывается на него, не понимая, чего этот тип добивается, вновь мучая её своим молчанием, и Дилан сжимает зубы, сорвавшись. ВПУСТИ МЕНЯ! Добрев широко распахивает рот, вздрагивая всем телом, когда Дилан грубо хватает её одной рукой за шею, резко толкая к стене, и девушка бьется затылком о твердую поверхность, сжав веки. Её холодные пальцы впиваются в кожу его запястий, а жалкий писк срывается с искусанных губ. Они тяжело дышат. Оба. Ронни шокировано моргает, подняв на парня взгляд. ОʼБрайен быстро глотает воздух, будто задыхается, его пальцы сильно сжимают шею девушки, которая напугано качает головой, не в силах заставить себя говорить. Лишь тихо шепчет мокрыми бледными губами: — Что ты… Дилан отмирает. В его темных глазах появляется блеск, и взгляд тут же опускается на руку, которой он сжимает кожу шеи Ронни. Парень приоткрывает рот, осторожно разжимает пальцы, вновь подняв взгляд на Добрев. Та тяжело дышит, прижимаясь к стене спиной. Смотрит на него в ответ, не веря. Парень сам не верит. Он поднял на неё руку? Как он… Моргает, чувствуя, как усталость сказывается на его зрении. Перед глазами всё плывет. Дилан делает ещё шаг назад, продолжая держать руку в полусогнутом состоянии. Его пальцы дрожат. Не сводит взгляд, полный ужаса, с Ронни, выражение её лица слабнет. Былая злость пропадает, испаряется в воздухе. Девушка касается ладонью своей шеи, которая противно ноет. Голова начинает болеть от неслабого удара о стену. Проглатывает слезы, делая шаг от стены. Всего на секунду глаза ОʼБрайена почернели. Вот, что она смогла увидеть. Тихо дышит, идет к парню, который продолжает отступать назад, врезаясь ногами в кровать. — Прости, — шепчет, как-то растерянно озираясь по сторонам, словно с трудом верит, что подобное совершил именно он. — Прости. Ронни продолжает молча смотреть ему в глаза, уговаривая саму себя: «Что ты творишь?! Сдержи эмоции, черт возьми!». Идет ближе, аккуратно вытянув руку. Пальцами касается запястья той руки парня, которой он сжимал ей глотку, и осторожно гладит костяшки, делая ещё шаг. Злость в её глазах давно угасла. В голове мысли только о человеке, который сорвался, который настолько близок к краю, что применяет физическую силу. Дилан ОʼБрайен теряет контроль над чувствами. Добрев скользит ладонью по его предплечью, не разрывает зрительный контакт, встав вплотную. Голой грудью прижимается к нему, уткнувшись носом в шею. Его трясет. В глазах по-прежнему шок. Он не хотел. Дилан не дышит, пока холодные руки девушки обвивают его тело, прижимая к себе. Ронни смотрит в сторону, чувствует, как быстро бьется сердце парня, который продолжает стоять без движения, держа руку у своего лица. Он знает. Понимает, что это воздействие Психеи. И ему нужно успокоиться, чтобы не вытворить ещё какого дерьма. Дилан, наконец, касается ладонями спины Добрев, опуская голову, носом упирается ей в макушку, но веки не сжимает. Боится. Ему страшно. — Нам нужно поговорить, так? — Ронни шепчет, часто моргая. — Только… Только после того, как ты поспишь, хорошо? — просит, и Дилан молча соглашается, невольно вдыхая аромат её волос. Всё хорошо. Она не убегает в страхе, она всё ещё здесь. Добрев силой разворачивает парня к кровати, заставляя забраться на неё, и нагибается, взяв с пола первую попавшуюся широкую футболку. Натягивает на свое тело, борясь с дрожью в коленках. Забирается на кровать, давя парню на плечи, чтобы тот опустил голову на подушку, и берет покрывало, натягивая на себя и него. Неуверенно опускается, ложится щекой на его грудь, рукой вновь обнимает талию. Дилан немного ерзает, вынудив девушку сменить положение. Ложится полу боком, забросив руку её на плечо, прижимает к себе её тело, пытаясь выровнять дыхание. Успокойся, слышишь? Добрев поглаживает пальцами его плечо, кожу шеи. Молчит, видя, как Дилан с трудом сжимает веки, заставляя себя немного отдохнуть. Ему это нужно. Всем нужно. — Прости, — Дилан шепчет, а Ронни качает головой: — И ты меня, — так же тихо в ответ. Они оба напортачили. Им необходимо поговорить. Но для начала стоит привести свои эмоции в порядок.***
Дорога обратно в больницу дается с трудом. Карин до безумия устала. Ей нужен крепкий сон, но проблемы без остановки сыплются ей на голову, словно никто кроме неё ни черта не может предпринять в этом гребаном отделе. Девушка массажирует пальцами виски, шагая по белому коридору больницы, и вздыхает, запрокинув голову. Ей приходится быть сильной. Она обязана. Карин продолжает попытки избавиться от давления в голове, и отвлекается, взглянув на Питерсона — её непосредственного напарника, которого так открыто недолюбливает Коди. Вот только свою нелюбовь он проявляет в виде черного сарказма. Порой слишком обидного. Питерсон ладонями сдавливает голову, медленно бредя к уборной. — Ты в порядке? — Карин не проявляет эмоций, но беспокоится за него. Мужчина кивает, молча заходя в уборную. Девушка хмурит брови, понимая, что её товарищ — такой же человек. Им нужно выпросить выходной. Открывает дверь палаты, спотыкаясь о порог из-за невнимательности, и резко принимает непоколебимый гордый вид, ведь Кристиан поворачивает голову, взглянув на неё со слабой улыбкой: — Как всё прошло? Карин тяжко выдыхает, шаркая ногами к нему, и откашливается, всё равно хрипя: — Кто-то устроил погром в школе, а главное, что никто толком не может объяснить, что произошло. — Камеры видеонаблюдения что-нибудь засняли? — Кристиан складывает руки на груди, как и Карин, которая встает рядом с ним, смотря на девушку, что продолжает лежать без сознания. — Нет. Электричество отрубилось, при ударе камеры забарахлили, после чего просто перегорели, как и все провода, — девушка поднимает на парня глаза. — Как думаешь, это Они? — смотрит с надеждой получить ответ. От этого Коди глотает комок в глотке. Ему хотелось бы ответить на все её вопросы, чтобы подарить ей возможность спокойно поспать пару дней, отдохнуть, но здорового сна Карин не видать до тех пор, пока она не поймет, что происходит. Помочь ей, как она когда-то помогла ему. И помогает до сих пор. Кристиан переводит на неё взгляд, сжав губы, и откашливается, прохрипев: — Скорее всего. — Но чего Они добиваются, вытворяя такое? Вряд ли Они ищут пятую, — ОʼБрайен-старшая качает головой, начиная покусывать ногти. Минуты разглядывает бледное лицо девушки, после чего чувствует, как в груди застревает вздох. Коди продолжает наблюдать за ней. Открыто. Он никогда не скрывал того, что заинтересован в ней, чего девушка не понимала. Ей всё это было чуждо, это ненужный мусор. Нервно обнимает себя руками, защищается морально от парня, который поворачивается к ней всем телом, шепча: — Тебе нужно отдохнуть. — Нет, — Карин грубо отрицает, хмуро взглянув на Коди, который больше не улыбается. Смотрит на неё серьезно. Так, как всегда смотрел: — Иди домой, Карин, — приказывает, зная, что она всё равно будет отпираться. Карин ОʼБрайен одна из тех женщин, которые не принимают мужское превосходство. Она ставит себя наравне с ними по силе, выдержке, моральному противостоянию. Карин ОʼБрайен можно назвать настоящей феминисткой, которая лучше сожрет собачье дерьмо, чем признает, что слаба, или, что ещё хуже, станет слушать этих отсталых представителей мужского пола. Ей пришлось стать сильной. В тот день, когда она только начала учиться в старших классах, когда её мать была обезглавлена, а отец посажен за решетку, все обязанности легли тогда ещё на хрупкие девичьи плечи. Карин обязалась стать сильной для того, чтобы защитить Дилана, она пыталась заменить ему мать, отца. Девушка выбрала профессию полицейского, чтобы стать равной мужчинам, и никто не посмеет указывать ей, что делать. Тем более такой, как Коди Кристиан — парень, которого она нашла в заброшенном приюте, который походил на запуганного волчонка. Он сидел там, худой, словно брошенный матерью, хотя был уже взрослый. И Карин буквально вернула его к жизни. Научила отвечать на обиды, защищать себя, стрелять, драться. Она стала его свежим глотком, его вторым шансом, ведь только она понимала, о чем он говорит. А говорил Коди о детях из приюта и Джошуа. А теперь этот паренек-волчонок стоит и указывает ей, что делать? Указывает с таким серьезным видом, будто думает, что Карин реально может послушаться, но она — Карин ОʼБрайен, так что: — Сунь себе эти свои приказы в задницу, Кристиан, — девушка рычит с какой-то притворной злостью и разворачивается, чтобы уйти, но не успевает сделать даже двух крупных шагов, ибо чувствует, как больно пальцы чужой руки сжимают её локоть, как грубо её дергают назад. И девушка глазами, полными возмущения и шока, оборачивается, смотря в лицо парня, который не сглатывает, хотя раньше бы уже поджал уши и сбежал. Нет. Карин допускает одну серьезную ошибку. Кристиан тоже учится. Он тоже растет. Он — мужчина. — Как ты… — начинает шипеть Карин, но Коди перебивает: — Смеешь? Да, — за столько лет он хорошо усвоил то, что она не любит, когда её трогают, особенно парни. Есть у неё особая неприязнь к ним, с причиной которой Коди ознакомлен. Он единственный. — Пусти, — Карин вне себя. Она дергает руку, как девчонка, и готовится, сжимая кулак, чтобы врезать Кристиану в челюсть. — Ты оглох, кусок дерьма? Коди вновь проглатывает комок, невольно разжав пальцы при повторной попытке выдернуть руку из хватки. Карин тяжело дышит, не поддаваясь усталости, и разворачивается, продолжая шагать к двери. Она уже берется за ручку, потянув на себя, но дверь с грохотом вновь закрывается. Девушка не вздрагивает. Она лишь резко оборачивается, краснея от такой наглости со стороны Кристиана, который рукой давит на поверхность двери, не давая девушке выйти. Карин тяжело дышит, грубее шипя: — Ты совсем из ума вышел, а?! — практически кричит, схватив парня за ткань футболки. Коди смотрит на неё, так же жестко перехватив её запястье, и делает шаг, заставив Карин прижаться спиной к двери. Она не отпускает ткань его футболки, продолжая стискивать зубы от злости, за которой скрывает… Скрывает то, о чем никто не должен знать. Её глаза блестят от гнева. Она моргает быстро, стараясь не терять этого прожигающего насквозь чувства злости к парню, который уже аккуратно дергает её руку, пытаясь заставить девушку отпустить его одежду. — Отойди, — рычит Карин, исподлобья смотрит на него, но в ответ не получает такой же животной ярости. Коди с прежней серьезностью сверлит её лицо, шепча: — Ты ещё не устала? — щурит веки, когда девушка дергается, пытаясь оттолкнуть от себя парня, но тот — скала. Он будет стоять на месте. — Тебе ещё не надоело притворяться, Карин? Вздох и злость застревают в глотке, и девушка давится, не в силах справиться с болью в груди. Она продолжает пихать Кристиана в грудь: — Пошел ты, черт возьми! — нет. Коди вовсе не волчонок. Карин ОʼБрайен — вот, кто был брошен в руки беспощадной жизни. Она — волчонок. Вовсе рычит, толкая парня, который резко берет её за шею, наклонив голову. Да, она прикусывает его язык, но это не останавливает Кристиана. Он сильнее напирает, прижимая девушку к двери. Губами мнет её губы, углубляет поцелуй, громко вдыхая через нос. Одной ладонью сжимает её шею, наклоняя голову на бок, чтобы попробовать все, чтобы ворваться в сознание девушки при помощи своих действий. Карин давит ему на плечи, вонзая тонкие пальцы в ткань куртки, и мычит, невольно шире раскрывая рот. Её дрожащие ладони поднимаются выше, сильно сжимая скулы парня, который не может остановиться. Он полностью охвачен. Когда в последний раз ему удалось поцеловать её? Один, два года назад? Неважно. Главное, что в последнее время он слишком часто думал об этом. Пускай Карин до сих пор считает его ни на что не способным мальчишкой, на самом деле Кристиан из кожи вон лезет, чтобы стать сильнее. Сильнее для неё. Карин не может позволять себе этого. Черт, как она вообще… Девушка морщится от злости на саму себя, ведь не может… Не способна прекратить это самостоятельно. Ей нужен рывок. Резкий. Один — и она освободится. И Карин это делает. Она неожиданно толкает Кристиана, размахиваясь сжатым кулаком, но в последнюю секунду он по неволе расслабляется. И Коди получает пощечину. Такую сильную. Женскую. Парень дергает головой, уставившись в стену. Карин сама замирает. Она чувствует… Ужас? Моргает, когда Коди резко переводит на неё сердитый взгляд, но не обиженный. Он привык к подобному. Что Карин сделала после его первой попытки поцеловать её? Она приставила ему пистолет к голове. Карин вздрагивает, сжавшись, когда Кристиан обходит её, открывая дверь, и с грохотом закрывает за собой. Девушка не может нормализовать дыхание. Её губы болят, бледная кожа горит. Подходит к кушетке, медленно опускаясь на её край. Нервно потирает ладони о штаны, сгибаясь пополам. Прикрывает горячее лицо руками, дышит. Приходи в себя, Карин. Тебе нельзя проявлять слабость. Девушка глубоко вдыхает, вдруг вздрогнув. Шепот. Она моргает, медленно, с опаской, поднимает голову, шире раскрывая рот. Она смотрит на неё. Существо в черной мантии. Лицо скрыто под плотной вуалью. Карин не понимает. Она хочет потянуться к оружию за пазухой, но лишь дрожит. Белые глаза смотрят на неё. Сжирают внутренности организма. Карин ОʼБрайен рвано дышит, начиная покачиваться из стороны в сторону: — А… — жалкий писк. Коди трет лицо, чувствуя, как горит его щека. Он решает зайти в уборную, чтобы охладить место удара, но замедляет шаг, хмурясь. Шепот. Карин набирает в легкие больше воздуха, когда нечто протягивает к ней молодую руку, и кричит. Кристиан резко разворачивается, чуть было не потеряв равновесие. От лица Дилана. Мне тяжело принять ночное небо за окном. Только мгновение назад властвовал день, и теперь приходится вернуть себе напряжение в тело, которое приятно горит, согреваясь. Смотрю в темный потолок комнаты, слышу голоса. Кажется, Джейн и Тайлер до сих пор беседуют на кухне по поводу произошедшего, но мне поднимать эту тему в тягость. Что толку трепать языком, сложа руки? Свободной рукой вытираю сонные веки. Немного поражает то, что мне ничего не приснилось. Обычно дневной сон тревожнее ночного. Вторая рука прижата к кровати под тяжестью теплого тела девушки. Она медленно дышит, на лице умиротворение. Перевожу на нее все свое внимание, стараясь не думать о том, что шторы на окне не задвинуты, и Она может спокойно смотреть на меня. Психея. Осторожно касаюсь пальцами плеча Ронни. Не реагирует, лишь забавно дергает носиком, что буквально вырывает из меня улыбку. Вожу костяшками по коже плеча, поднимая ладонь к теплой щеке. Глажу аккуратно, не желая лишить девушку хорошего сна. Мое тело затекло, но не позволю себе двигаться, только больше поворачиваюсь к Добрев, носом касаясь ее виска. Грудью чувствую, как медленно бьется ее сердце. Невероятно. Чувствовать рядом с собой человека — это неповторимое ощущение. Слышать его сопение, чувствовать горячее дыхание на своей коже. Просто осознавать чью-то близость, мять пальцами кожу. Глубоко вдыхаю, оставляя короткий поцелуй на лбу девушки, а та, к счастью, не просыпается, продолжая тихо дышать. Пальцами «расчесываю» ее волосы, вдруг поняв, что в данный момент я спокоен. Не чувствую никакого давления, не слышу голосов в голове. Нет, это не потому что Ронни рядом. Видимо, все дело в моем шаге к ней. Я, наконец, смог сделать это. Смог предложить поговорить. Нам это необходимо. Мне стоит рассказать ей о голосах, обсудить ее состояние, стоит поговорить… О нас с ней. Это так не похоже на меня, но я уверен, что после мне станет легче. Как физически, так и морально. Вибрация. Реагирую на звонок резко, быстро вынув из кармана телефон и ответив. Наблюдаю за выражением лица девушки. Ее не потревожили. — Да? — Шепчу, слыша голос Карин. Обеспокоенный голос, что вынуждает меня резко присесть, выдернув руку из-под Ронни. — Дилан? Ты где? — сестра запинается, и я напряженно глотаю воду во рту: — Мы все у Джейн, — отвечаю быстро, ведь именно этого требуется в общение с Карин. — Кристиан просит тебя и Тайлера приехать в участок. Срочно! — Срывается на крик, и я вскакиваю с кровати, начиная бродить по комнате: — Что произошло? Ты ранена? — Моргаю, но сестра игнорирует мои вопросы, отвечая только на один: — Ему удалось поймать одну из Них. Она сейчас в камере в участке. Коди просит вас приехать. — Но, — смотрю на спящую Добрев, которая никак не реагирует на шум. — Нам придется взять Ронни и Джейн. Мы не можем оставить их здесь одних, — поворачиваю голову в сторону окна, за которым начинает накрапывать дождь. — Только не в это время суток, — быстро подхожу к подоконнику, задвигая шторы. — Девушкам нельзя, — отказывает Карин. — Напомню, что Они убивают именно представителей женского пола, что, если Им взбредет в голову в качестве жертвы выбрать одну из них? Стоит перестраховаться, — объясняет свою точку зрения, и я, нехотя соглашаюсь с ней. Нельзя так рисковать, но и оставлять не стоит. — Хочешь, я пошлю Питерсона присматривать за ними? — Предлагает сестра. Неплохая идея. Он ведь из полиции. Тем более при виде чего-то сверхъестественного не станет кричать и сбегать. — Хорошо, — потираю горячий лоб, ведь мозг активно начинает работать после пробуждения. — Мы сейчас выйдем. — Я встречу вас, — на этом разговор обрывается. Беру кофту, надевая на себя, и смотрю на Ронни, поражаясь тому, как крепко она спит. Мы должны были поговорить, так? Сжимаю губы, прикусив их, и грубо дергаю ткань кофты, быстро покидая комнату. Приеду — все обсудим. Кое-как объяснив все Джейн и Тайлеру, я добиваюсь одобрения со стороны девушки, которая ставит кружку на стол, выходя за мной в коридор: — Только никаких секретов, Дилан, — предупреждает. — Если узнаете что-то, — смотрит на Пози. — Сразу сообщайте нам с Ронни. Ловлю себя на том, что мы с Тайлером часто переглядываемся. Парень набрасывает свою куртку, хмурясь: — Мне не нравится, что нам приходится оставлять их здесь. — Питерсон наверняка уже едет сюда, — ищу ключи в кармане. — Карин привыкла действовать оперативно, — смотрю на Рид, которая пытается улыбкой внушить мне уверенность: — Верно, — кивает головой, сложив руки на груди. — Поторопитесь. Вдруг им нужна помощь. Будет жалко упустить такой шанс. Мнусь, топчась на пороге, и нервно скольжу языком по губам, кинув: — Если что, Ронни спит у тебя, — открываю дверь, запуская ночной холод в дом. — Я позвоню, — выхожу, слыша, как за мной спешит Пози. Кажется, он в таком же ступоре, как и я. Кристиану удалось поймать одну из Них? Как? Она пришла за пятой? Черт. Забираюсь в салон автомобиля, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что никакая потусторонняя ересь не кружит над нами или возле окон дома. Нервно вытираю нос, завожу машину. Тайлер садится рядом, сглотнув, и посматривает на меня, видя, как я кусаю костяшки: — Не переживай. Питерсон ведь один из нас. Рвано вдыхаю, не киваю в ответ, но подсознательно соглашаюсь с парнем, воспринимая его попытку помочь мне, привести в чувства. Жму на педаль газа, выезжая на дорогу, и в последний раз бросаю взгляд в сторону дома Рид, после чего концентрируюсь на вождении. От лица Ронни. Ночная прохлада приятно окутывает тело. Тонкая ткань футболки дергается, позволяя ветру терзать себя. Слышу шелест листьев, ноздри забиваются ароматом влажной травы, который я с наслаждением глотаю в легкие, чувствуя головокружение. Мои веки сжаты, ничего не вижу, но хорошо понимаю, что сижу на мокром холодном асфальте. Судя по всему на мне какая-то длинная футболка. Камушки больно впиваются в кожу голых ног. Волосы играют с ветром, щекочут мои щеки. Руки прижимают что-то теплое к груди. Приоткрываю веки, медленно моргая, и поднимаю голову, окинув взглядом дорогу. По обе стороны лес. Глухой, темный, глубокий, в котором утопают все звуки. Слышу эхом крик совы, стрекот светлячков и кузнечиков. Темное небо опускается туманом, мешая мне видеть конец дороги. Его будто нет. Впереди и позади меня бесконечность. Но в груди спокойствие. Не чувствую тревоги, холодного страха, что должен пронизывать до костей. Продолжаю вслушиваться в природную тишину, вдруг ощутив жар. Опускаю голову, разжав руки. Фарфоровая кукла с двумя головами смотрит на меня своими стеклянными глазками. Слабо хмурю брови, вздохнув, но не отбрасываю от себя это маленькое чудовище. Слышу шарканье и спокойно поворачиваю голову, встретившись взглядом с девочкой с грязным лицом, зашитым ниткой ртом и взъерошенными темными волосами. Она оттягивает пальчиками ткань своего порванного старого платья. Смотрит на меня, качаясь на ветру. Я моргаю, с беспокойством повторно окидываю лес взглядом, и сжимаю губы, поднявшись на ноги. Медленно шаркаю босыми ногами к девочке, и чем ближе я подхожу, тем меньше становлюсь по росту. Девочка протягивает мне ладонь, и я, немного замявшись, тяну к ней руку, удивленно моргая. Мои маленькие, совсем детские пальцы сжимают ладошку ребенка, который начинает отступать назад, к лесу, полному мрака. Одной рукой прижимаю фарфоровую куклу к груди, видя, что мы с девочкой вовсе становимся одного роста. Она не мычит. Просто заводит меня в лес, продолжает тянуть за собой, уводя от дороги. Слышу уханье совы. Поднимаю голову, всматриваясь в кроны деревьев, что чернотой смешиваются с небом. Босые ноги в одно мгновение мокнут. Молча следую за девочкой. Не задаю вопросов, наслаждаясь этой тишиной вокруг. Спокойствие. Мы идем долго, но паника не рождается в груди. Девочка шагает уверенно, она знает, куда ведет меня, и через несколько долгих минут мы выходим к широкому озеру, вокруг которого стоит лес. Ребенок не оборачивается, не тормозит, продолжая тянуть меня за собой к травянистому берегу. Не сопротивляюсь, только слегка хмурюсь, чувствуя, как ноги вязнут в земле. Девочка подходит к краю, водная гладь неподвижна. Смотрю на свое отражение, видя вместо себя маленькую девочку, которая напоминает меня в детстве. И не только. Взволнованно глотаю воздух, взглянув на девочку, которая двигает зашитыми губами, шагнув в воду. И я надеюсь выдернуть руку до того, как ребенок уйдет дальше, где глубже, но девочка тут же пропадает под водой с головой. Я дергаюсь, невольно пискнув, и падаю за ней в воду. Жидкость проникает в глотку. Разжимаю веки, чувствуя, как девочка тянет меня вниз, и по непонятной причине догадываюсь. У этого озера нет дна. Ниже только темнота. *** Камеру выбрали самую безопасную. Это небольшое помещение со стулом в центре, к которому приковывают особо опасных заключенных. Какой-то болотный свет лампы играет против Кристиана. Он не может разглядеть Её глаз. Слышит, как девушка дышит. На вид ей не больше двадцати пяти лет. Совсем молодая, но уже с особым безумным взглядом. Темные стены сдавливают, мешая Коди спокойно дышать. Ему охота выйти на улицу, но приходится отбросить в сторону свою мнительность. Он впервые смог спасти жертву и поймать одного из Них. И какое же было удивление, когда оказалось, что Она — это человек. Это не дух, не призрак. Это ощутимое создание, которое можно потрогать, просто с бледными стеклянными глазами, синей нездоровой кожей, с яркими полосками вен на теле и шрамом в виде бабочки на грудной клетке. Девушка запрокидывает голову. Выглядит, как умалишенная. Наконец, щелкает замок камеры, и в помещение входят Карин с Диланом и Тайлером, которые несколько секунд топчутся на пороге, хмуро и с опасением всматриваясь в прикованную девушку. Карин просит их зайти, после чего закрывает железную дверь на замок, чтобы никто не имел возможности зайти. Рискованно запирать себя наедине с тем, существование чего не может объяснить… На кухне горит яркий свет. Джейн ставит кружку с кофе перед мужчиной, который еще ни разу не взглянул ей в глаза. Питерсон ведет себя… Необычно. Рид видит это, поэтому чувствует себя некомфортно. Отходит от стола, стуча пальцами по краю фильтра для воды. Разглядывает мужчину, который роняет свое измученное лицо в ладони. Сальные волосы липнут к мокрым вискам. Питерсон подносит кружку к губам, вдруг разразившись кашлем. Его бледное лицо краснеет, приобретает нездоровый бордовый оттенок. — С вами все в порядке? — Рид встревожено отходит дальше от стола, видя, как с болью корчится лицо мужчины. Он машет ладонью: — Порядок, — лжет, снова опуская лицо в ладони, скрывает его от девушки. Джейн осторожно ставит фильтр с водой на столешницу, медленно отступая к двери в коридор. Питерсон ведет себя странно. Он болен? Ей не хочется оставаться с ним и выяснять это. Она спешит на второй этаж в свою комнату, где должна спать Ронни. Джейн вбегает в помещение, прикрыв дверь, и подходит к кровати, сев на её край. Добрев продолжает тихо сопеть, и Рид невольно улыбается, склонив голову к плечу. Смотрит на подругу, завидуя её счастью. Сон — это роскошь. Натягивает покрывало ей на плечи, убирая спутанные непослушные пряди ее волос за ухо. Рид необходимо заботиться о ком-то, знать, что кто-то с таким же рвением побежит ей на выручку в случае опасности. Они все должны уметь помогать друг другу. Громкий топот. Грохот. Шум рвущейся из крана воды. Джейн переводит хмурый взгляд в сторону двери, поднявшись с кровати, и быстрым шагом приближается к порогу, выйдя в коридор. Кашель. Девушка оборачивается, видя, как в ванной комнате топчется Питерсон. Он умывает лицо, сутулится, еле держась на ногах. Рид прикрывает за собой дверь, направляясь к нему: — Вы в порядке? — приближается к ванной комнате. — Может, тебе нужно какое-нибудь лекарство? — Вп… — давится словами, когда девушка переступает порог, протягивая к нему руку, и касается плеча, дернув: — Что у вас болит? Питерсон резко переводит на неё чернеющие глаза, взглядом испепеляет, вынуждая Рид отшатнуться к стене. — Впусти меня, — шепчет под нос мужчина, ударив по раковине кулаком. Джейн прижимается спиной к плитке, открыв рот. Питерсон расправляет плечи, взглянув на свое отражение. Его дыхание становится ровным, сердце больше не скачет в груди. — Впустил, — переводит взгляд на Рид, шепча. — Молодец, — тонкие губы растягиваются в безумную улыбку до ушей. Джейн срывается с места, но не успевает выскочить из ванной комнаты. Питерсон хватает её за плечи, отбрасывая назад к раковине. Девушка бьется о неё грудью, падая на колени. Тяжело дышит, резко повернув голову, и испуганно смотрит в спину мужчины, который спокойно шагает по коридору. К комнате, в которой сейчас спит… — Ронни, — Рид корчится от боли, испустив стон, и вскакивает на ноги, привлекая своим топотом Питерсона, который оборачивается, продолжая шептать: «Впустил. Молодец». Джейн не боится. Она бежит навстречу, вспоминая в голове все уроки по самообороне, и сжимает ладони в кулаки, перехватывает одну руку мужчины, другой нанося удар в челюсть. Питерсон отшатывается в бок, но не более. Он подхватывает легкую девушку, отбрасывая её к стене. Рид бьется головой о жесткую поверхность, сжав губы, чтобы не кричать от боли. Опирается руками на паркет, садясь на колени. Смотрит на мужчину, который направляется в её комнату. — Ронни! — кричит, пытаясь разбудить подругу, и вскакивает на ноги, вновь кидаясь в сторону врага. Хочет нанести удар с ноги, но мужчина резко разворачивается, перехватив её за лодыжку, тем самым заставив терять равновесие, а второй рукой собирается нанести удар в лицо, но Рид блокирует, второй ногой отталкиваясь от пола, и наносит удар в грудь Питерсона. Тот отпускает её лодыжку, и девушка падает на спину, пискнув. Так же резко приподнимается на локти, тяжело дыша, и смотрит на мужчину. Он даже не падает с ног. Идет в её сторону, и девушка вскакивает, вновь повторив попытку ударить его в лицо, но Питерсон хватает её за волосы, опять же рывком отбросив к стене. Джейн успевает поставить ладони перед собой, но лбом все равно бьется. Сползает вниз, кое-как разворачиваясь лицом к комнате, в которую входит мужчина. — Ронни! — кричит. — Проснись же! — изо всех сил бросается в комнату, толкая мужчину руками и ногой, и тот падает, хватаясь за край кровати. Джейн наклоняется, трясет подругу за плечи, не стирая с разбитой губы кровь: — Проснись! — но Добрев лежит неподвижно. Это нездоровый сон. Рид осознает, что что-то не так, но не успевает что-либо предпринять, как Питерсон хватает её за волосы, стукнув лицом о деревянный бортик кровати. Джейн падает без сознания. Головой бьется о паркет, лежит, не двигается. Мужчина не ждет. Он нагибается, сбросив с Ронни покрывало, и берет её на руки, продолжая шептать под нос: «Впустил. Молодец. Впустил. Молодец. Впустил…» Переступает тело Рид, направляется в сторону коридора, собирается доставить объект на место. Питерсон держит в руках Носителя, который должен занять свое место. …Девушка внезапно выворачивает голову в бок, её безумный стеклянный взгляд скользит по стенам камеры, а рот расплывается в улыбку. Она смеется. Дилан переглядывается с Тайлером. Кристиан моргает, сощурившись, но продолжает стоять возле пойманной, что вызывает волнение у Карин. Девушка сжимает ладони в кулаки: — Отойди от неё, — просит. Кто знает, что она выкинет в следующую секунду? Но Коди не отступает. Он — скала, так? Продолжает без эмоций смотреть на девушку, которая переводит на него свой взгляд, прошептав: — Он у нас, — хихикает, запрокидывая голову. Все вновь перебрасываются взглядами, и лишь Кристиан не отводит глаз, хмуря брови: — Кто? — шепчет, и девушка резко возвращает голову в нормальное положение, плюясь ему в лицо: — Носитель, он наш! — кричит, давясь своим смехом. Коди резко выпрямляется, обернувшись, смотрит на Тайлера и Дилана, глотая беспокойство: — Эта ваша Ронни… Где она? Услышав это имя, ОʼБрайен слегка оторопел, но выдергивает себя из «полу забитого» состояния, спрашивая: — Она здесь при чем? Кристиан моргает, удивленно взглянув на Пози: — Ты им не сказал?! — повышает голос, и Тайлер хмурит брови, сглотнув: — О чем? — Ронни — Носитель, — Коди не понижает тон голоса, заставляя Карин напрячься всем телом. Дилан переводит взгляд на Тайлера, который теряется, пытаясь оправдать себя: — Ты сказал мне, что Носителя выбирает Психея, откуда мне было знать, что это Ронни? — Идиот, — Кристиан с угрозой шагает на Пози, и тот слегка поражается тому, что Дилан встает перед ним, словно защищая. — Кристиан, — Карин просит, вытягивая ладонь. — Успокойся и объясни. Парень ставит руки на талию, кусает губу, тяжело вздохнув: — Ты перепутал понятия Носитель и Посредник, Тай-лер, — грубо произносит его имя, стиснув зубы. — Носитель — это тот, кто должен стать телом для Психеи. Это человек, внутри которого Она засядет, благодаря чему вновь вернется к жизни. Посредники — это немного иное. Это люди, которые по какой-то причине нужны Психее, поэтому Она, сумев внедриться в их сознание, дает им поручения, которые сама выполнить не под силу. Она питается их энергией, силой, но этого ей не достаточно. Посредников может быть множество, в отличие от Носителя. Носитель один. — С чего ты взял, что это именно Ронни? — Дилан успевает задать этот вопрос раньше Карин, которая бросает обеспокоенный взгляд на брата, понимая, что потерять эту девчонку сейчас — это все равно, что морально убить его. Они все слишком привязаны друг к другу. — Все дело в поколениях. Почему у Психеи не было шансов выбраться раньше? Почему все происходит сейчас? Потому что из поколения в поколение у семей, что замешены в этом ведьмином дерьме, не рождались близнецы, двойняшки. Их должно быть двое. Тайлер хмурит брови, запнувшись: — Хочешь сказать, что у Ронни есть сестра? — Была. Если Ронни жива — она Носитель. Значит, её сестра или брат являлся жертвой, своего рода первым взносом, — Коди вновь поворачивается ко всё ещё хихикающей девушке, которая что-то нашептывает под нос. — Эй, — Кристиан грубо хватает её за волосы, заставив взглянуть на себя. — Что значат твои слова? — девушка смеется ему в лицо, что вынуждает парня дать ей неплохую пощечину. Карин напряженно сглатывает, моргая, а Дилан медленно подходит ближе к пойманной девушке, чтобы видеть её глаза. Тайлер остается позади. — Что это значит?! — Коди мучает её, тянет за волосы, лишь бы заставить расколоться. И девушка внезапно впивается своим взглядом в его, зло оскалившись: — Он наш, — её голос звучит иначе, будто вместо неё говорит мужчина. — Он наш! — кричит, рыча на Коди, но тот не меняется в лице, продолжая тянуть девушку за волосы, и дает ещё одну пощечину, отчего глаза девушки приобретают темный оттенок. Полностью. Дилан невольно отступает, когда белки её глаз чернеют, а зубы вытягиваются в острые клыки. Она рычит? Кричит? Неясно. Подобно зверю скалится на Кристиана и вдруг запрокидывает голову, начиная биться в конвульсиях. Коди отходит назад. Изо рта этого существа начинает течь пена. Ещё несколько странных судорожных толчков — и движения прекращаются. Тело замирает. Она больше не дышит. Молчание повисло в небольшой камере. Каждый прислушивается к собственному дыханию, замерев на месте. Дилан моргает, взглянув на Тайлера, который сглатывает, обратившись к Коди: — Что нам делать? Тот облизывает сухие губы, бросив короткий взгляд в сторону Карин, которая сохраняет равнодушие на лице, после чего поворачивается к парням, сняв с себя перчатки: — В первую очередь нужно вернуться к вам домой, — нервно кусает кончик языка, хмурясь. — Задницей чувствую, что всю эту чушь она не просто так несла. — Я отвезу вас, — Карин хочет двинуться с места, но Кристиан приказывает: — Ты едешь в больницу, следить за пятой, — видит, что девушка готовится возразить, поэтому проходит мимо неё к двери. Карин набирает в легкие воздуха. Смотрит на Дилана, а тот так же проходит мимо, погладив сестру по плечу — жест понимания и волнения — и спешит за остальными в коридор. Девушка остается наедине с чудовищем, что теперь сидит без дыхания. ОʼБрайен-старшая берет себя в руки, качнув головой, и разворачивается, выглядывая в коридор, зовет ребят, которые должны помочь вынести тело. И бросает взгляд назад, уловив легкий шепот. Тут же хватается за пистолет, но в его применении нет необходимости. Ведь камера пуста. Его сердце рухнет в пятки при виде распахнутой настежь входной двери. Машина не успевает толком затормозить, как Дилан выскакивает из салона, бросив внутри Коди, который жмет на педаль тормоза. Пози бросается за другом, который вбегает в дом, где спокойно мерцает свет. — Ронни? — зовет, заглядывая на кухню. — Джейн?! — кричит, помчавшись на второй этаж. Дыхание сбивается мгновенно. Ему нужно успокоиться. — Джейн? — видит впереди ванную комнату, слышит шум воды, но помещение пустое. Игнорирует зов Пози, вбегая в комнату, в которой Ронни должна лежать на кровати, просто, черт тебя дери, лежать и спать там, где он её оставил. На полу лежит Рид, и ОʼБрайен падает рядом с ней на одно колено, взяв ладонями за лицо: — Эй! Тайлер садится рядом, хватая её запястье, и проверяет пульс. Сердце бьется. Она без сознания. Пози смотрит на Дилана, который начинает озираться по сторонам. Выглядит потерянно. Как никогда раньше. — Ронни? — продолжает звать. — Дил… — Тайлер хочет коснуться его рукой, но ОʼБрайен встает на ноги, выходя в коридор. Толкает дверь комнаты Рози, включая свет. По коже лица течет пот, и Дилан грубыми движениями смахивает его, начав издеваться над своими ногтями, которые беспощадно грызет. Топчется на месте, теряясь в пространстве. Её нет.