***
Но уснуть нам не удалось. Тревога пока не соизволила покинуть тело, поэтому остаток дня мы провели в подвале, где стоял бильярдный стол. Стыдно, ведь я понятия не имела, что Дилан хорошо играет. Они с Тайлером начинают очередную партию, а мы с Джейн сидим на диване в пледе, пьем какао, согреваясь. Здесь горит приятный матовый желтый свет. Небольшие окошки у самого потолка дают рассмотреть погоду. Темнеет. Снег крупными хлопьями ложится на землю, не успевая растаять. Я вдыхаю аромат горячего напитка, расслабленно наблюдаю за тем, как парни играют. Они смеются, о чем-то переговариваясь. — Ты хорошо играешь, — Дилан протирает свой кий. — Кто учил? Пози откашливается, немного замявшись: — Мой друг. — Хороший друг, — ОʼБрайен не догадывается, что речь идет о нем. Уверена, что именно Дилан научил его играть. — Ронн, — голова Рид лежит на моем плече. Опускаю лицо, взглянув ей в глаза, и девушка неуверенно продолжает. — Тайлер. Он почему-то напрягает меня. — Тебе не нравится его поведение? — Пытаюсь выяснить причину, но Джейн качает головой: — Нет, он… Он вроде хороший. Просто, дело во мне, — шепчет, чтобы только я могла ее слышать. — Я не понимаю, что со мной. Хмурюсь, глотнув какао, и собираюсь с силами, решая задать тот вопрос, который, возможно, окончательно собьет девушку с толку: — Может… Может, у тебя есть к нему чувства? Рид вдруг отрывает голову от моего плеча, с озадаченной серьезностью смотрит на меня, поэтому продолжаю: — Тайлер ведь сильный. Он не бросает нас. Может, ты чувствуешь в нем поддержку, на него можно положиться, так? — Спрашиваю, и Джейн хмурит брови, опустив голову обратно. Глубоко и тихо дышит, не отвечает, видимо, ей правда тяжело понять себя и свои чувства. Чувствую, как бурчит живот подруги. Она проголодалась? Это хороший знак. Девушка выпрямляется, приняв сидячее положение, и вздыхает, взглянув на меня более ясными глазами: — Наверно мне не стоит так относиться к человеку, который пытается нам помочь, — задумчиво шепчет, поднявшись с дивана, и откашливается, повторно смотрит на меня, и я вопросительно киваю головой, но вместо ответа Рид обращается к Пози: — Тайлер, не хочешь помочь мне приготовить что-нибудь к ужину? Кажется, Пози чуть не теряет сознание, покачнувшись на пятках. Он оборачивается, с каким-то удивлением смотрит на девушку, которая тут объясняется: — Я бы попросила Ронни, но не хочу напрягать ее, — поглядывает в мою сторону, и мое лицо озаряется улыбкой. Тайлер еще пару секунд молчит, перерабатывая сказанное Джейн, и вдруг словно отмирает: — Да, конечно, — протягивает Дилану кий, и тот негодует: — Хэй, мы же не доиграли, — как ребенок. — Прости, я бы все равно проиграл, — Пози следует за Рид, которая уже поднимается по ступенькам крутой лестницы вверх. — Я своему другу постоянно проигрывал, — улыбается, быстро покинув подвал. Я не могу прекратить растягивать губы, подношу кружку с какао к губам, разглядывая со спины парня, который наклоняется, решая доиграть партию в полном одиночестве. Стоп. Здесь же я. Встаю с дивана, поставив кружку на журнальный столик, и иду к Дилану, прихрамывая на правую ногу. Думаю, мое тело еще долго будет восстанавливаться. Сплошные гематомы на коже. — Ну, и? — игриво улыбаюсь, касаясь копчиком стола. — Хочешь, я поиграю с тобой? Дилан усмехается краем губ, взглянув на меня: — Не знал, что ты умеешь. — А я и не умею, — шепчу, неловко отводя взгляд в сторону, и пальцами стучу по деревянному краю бильярдного стола, пока ОʼБрайен внимательно косится на меня, уже шире улыбаясь: — В таком случае, я мог бы тебя научить, — не знаю, кто из нас выглядит скованней, но мы оба скрываем свое смущение. Вполне умело. — Окей, — беру кий в руку, подняв одним концом вверх, разглядывая. — И что мне с ним делать? — задумчиво моргаю, пытаясь взять его в руки так, как держал до этого Пози. И Дилан вдруг смеется, опуская лицо. Уверена, что мои щеки покрываются румянцем, ведь я, правда, выгляжу глупо. Понятие не имею, как этим пользоваться. Но не ругаюсь на парня, наслаждаясь тем, с какой легкостью мы с ним разговариваем. Разговор. Точно. Он хотел о чем-то поговорить со мной. Будет ли правильно спросить его? Если честно, мне не хочется. Спрошу чуть позже, завтра. А пока буду наслаждаться атмосферой обыденности, которой мне так не хватало. — Ты держишь его не той стороной, — ОʼБрайен демонстрирует мне правильное держание и позу, в которую нужно встать, чтобы было удобнее попасть по шару. — У тебя с геометрией как дела? — Отношения натянутые, — признаюсь, и парень сжимает губы, качнув головой: — Значит, эта игра не для тебя. — Так, — я пытаюсь повторить всё за Диланом, немного наклоняюсь вперед, чувствуя боль в плече, по которому Питерсон пару раз ударил ногой, но не показываю эмоций, продолжая слабо улыбаться. Беру кий правильно, точнее, мне кажется, что его держат именно таким образом, и интересуюсь: — Так? ОʼБрайен секунд десять молчит, изучая взглядом мое неуклюжее положение, и смеется, не сдержавшись. Я глубоко вздыхаю, выпрямляясь, и ворчу на него, топнув ногой: — Как хочешь. Я просто предложила сыграть с тобой, — уже бросаю кий на стол, собираясь уходить обратно к дивану, а лучше вовсе покинуть подвал, чтобы сгореть от стыда в ванной комнате, но парень, продолжая жалкие попытки убрать с лица улыбку, качает головой, встав передо мной: — Ладно-ладно, — давай, — тянется через меня за тонкой палкой. — Сначала прекрати смеяться, — ругаюсь, но выходит фальшивое ворчание, и Дилан довольно резко меняется в лице, принимая одно из самых серьезных выражений, которое мне только приходилось видеть: — Когда я смеялся? — вполне сурово спрашивает, сводя брови к переносице, и теперь не выдерживаю я, начиная прикрывать ладонями лицо, ведь не считаю, что выгляжу привлекательно, когда хохочу во весь рот. Смотрю на парня, который довольно усмехается краем губ, свободной рукой он надавливает мне на спину: — Немного наклонись вперед, — я растерянно морщусь, когда понимаю, что стоять Дилан будет позади меня. И не просто стоять. Парень так же нагибается вперед, заставляя меня взять кий, а сам берет меня за ладони, направляя: — Для начала хорошенько прицелься, стоит, конечно, разбираться в геометрии, чтобы рассчитать траекторию, — его голос звучит у меня над ухом, по этой причине мне тяжело собраться и внимательно слушать. Вместо этого я хихикаю, не вытерпев подобную пытку, чем, конечно, вызываю смятение у Дилана, который поворачивает голову, взглянув мне в глаза: — В чем дело? Сама просила быть серьезнее. — Да-да, — качаю головой, продолжая улыбаться. — Просто, это такая типичная сцена для какого-нибудь фильма о подростках. ОʼБрайен выпрямляется, заинтересованно взглянув на меня: — И что за сцена? — Парень объясняет что-то девушке или наоборот, после чего они начинают заниматься разными непристойностями, — отвечаю, пытаясь прицелиться, но шарик не попадает в лузу, так что расстроено выдыхаю, приняв нормальное положение. — Какие же ты фильмы смотришь? — Дилан фыркает, взяв свой кий. Улыбаюсь, наблюдая за тем, как он бьет по моему шару, с одного удара загнав его туда, куда хотелось мне, так что закатываю глаза, шепча: — Показуха. — Мне объяснять правила, или ты сдаешься? — Дилан явно довольствуется моим положением «ученика», но я качаю головой, хмыкая: — Ты ведь знаешь, что я — заноза в твоей заднице? — щурю веки, уточняя, и парень улыбается, тяжело вздыхая: — Поверь, знаю, — начинает объяснять мне правила, смотрит то на стол, то на меня, иногда наклоняясь, чтобы указать пальцем на отдельные предметы. Черный шар ему вовсе приходится демонстрировать перед моим лицом, чтобы я точно запомнила его значимость, вот только я не слушаю… Нет, пытаюсь, правда, выходит неладно. Постоянно отвлекаюсь, следя то за движением его губ, то за тем, как он морщит лоб, ловя меня на полном отсутствии, после чего извиняюсь, вновь делая вид, что пытаюсь вникнуть. Пустая трата времени. И я это понимаю, чувствуя, как не могу оторвать взгляд от его губ. В этот момент парень спокойно смотрит на бильярдный стол, его голова повернута в сторону от меня, но это не мешает мне концентрировать все внимание не на том, на чем нужно. Дилан выглядит очень собранным, когда рассказывает о том, что ему нравится, поэтому вряд ли наблюдает за мной даже краем глаза, так что вряд ли ожидает от меня подобного. ОʼБрайен поворачивает голову в мою сторону, говоря что-то о белом шаре, о радиусе, об ударе, черт возьми, неважно, ведь я обеими руками сжимаю этот гребаный кий, поддавшись вперед, и быстро целую парня в губы. Чмокаю как-то по-детски, тут же сделав шаг назад. Дилан замолкает. Нервно вертит кий пальцами, смотрит на меня, и мне охота отвести глаза, опустить их, так как смущение терпеть нет сил. Оно разгорается в груди, вызывает покалывание в кончиках пальцев, приятную щекотку внизу живота. Во мне пробуждается все то, чего я так давно не ощущала. И, от нахлынувших разом ощущений, у меня подкашиваются ноги. Это было очень короткое касание губ, так почему мои внутренности начинают поспешно сгорать? Моргаю, нервно опуская голову, и собираюсь положить кий на стол, правда рука заметно дрожит от паники, что возрастает с каждой прошедшей секундой тишины. Кажется, я сделала лишнее. Черт возьми. Мы ведь только разрушили барьеры… Дилан делает большой шаг ко мне, неаккуратно положив кий на край стола, который падает на пол, привлекая мое внимание, так что невольно хватаю парня за запястья, сжимая пальцами, когда он встает напротив, касаясь моей груди своей, и наклоняет голову, ладонями обхватив мою шею. Делаю рваный вдох, не успев выдохнуть до того, как Дилан целует меня, тут же углубив поцелуй. Морщусь, явно отвыкнув от того, как мое сердце начинает безумно скакать, раздирая себя изнутри. Я уже забыла, какого это — целовать Дилана ОʼБрайена. Нет, неверно. Какого это, когда он целует тебя. Парень делает это так старательно, словно сам боится все испортить. Волнуется? Своими руками сначала касаюсь его плеч, стискивая ткань кофты, после поднимаю ладони выше, так же прижав пальцы к его щекам. Надавливаю, заставляя Дилана немного наклонить голову набок, а сама поворачиваю лицо в другую сторону, слегка покачнувшись на слабых ногах. Парень опускает руки, немного надавив ладонями на мою спину, после чего вовсе сжимает меня, обнимая. Одной рукой касается моего затылка, пальцами проникает в мои волосы, тяжело выдохнув через нос. Дышать. Я вовсе забываю, что это значит. Необходимость кислорода понижается. Готова задохнуться, лишь бы не прекращать это. И в следующую секунду разгорается что-то иное между нами. «Что-то», отчего мое тело начинает гореть в два раза сильнее. Касаюсь ладонями груди парня, который не прекращает мять мои губы, заставляя встать спиной к столу, от удара копчиком об который все шары начали двигаться по зеленой поверхности. Держусь за его плечи, позволяя приподнять себя и усадить на край. Если бы я была в здравом рассудке, то побоялась бы, что стол провалится подо мной, но сейчас меня это мало интересует. Кажется, мы с Диланом целуемся уже довольно долго, отчего моя шея начинает болеть. Парень вряд ли думает прекратить в ближайшие минуты. Одна его рука придерживает меня за шею, другая, скользит по бедру вниз, и я сгибаю ногу, коснувшись его талии коленкой, а пальцами сжимаю ткань футболки, от которой пахнет сигаретами, немного поднимаю её, коснувшись ладонями теплого плоского живота ОʼБрайена, который глубоко вздыхает, опираясь руками на стол по обе стороны от меня. Перестает меня целовать, всего на миллиметр отодвинув свое лицо от моего. Быстро дышит, как и я, пока рассматривает мои губы. Моргает, не отважится поднять на меня глаза, поэтому это мне приходится немного наклонить голову, чтобы взглянуть на него. Парень сжимает губы, громко дышит через нос, надавливая им на мою щеку. С мучительным желанием смотрит на мои губы, вновь поддавшись вперед. Целует. Словно ему этого не хватало. Ладонями беру его за лицо, направляя, и Дилан не сопротивляется, вновь обняв меня руками. Пальцы запускаю ему в волосы, вороша, и шире открываю рот, когда он сильно давит на мои губы своими. Такое чувство, что ему мало. Недостаточно. Требуется больше. Сильнее. И я стараюсь дать ОʼБрайену это. Выкладываюсь полностью, борясь с мурашками, которые осыпают нашу с ним кожу. *** На кухне царит совершенно противоположная атмосфера. Джейн старается справиться с чувством отвержения. Она не смотрит на Тайлера, пока тот помогает ей резать овощи для салата. Парень ощущает. Он поглядывает на девушку, руки которой слабо дрожат, раскрывая все её состояние, как книгу, что спокойно можно прочесть. Пози тихо вздыхает, откашливается, решая помочь ей: — Хочешь, я уйду? — спрашивает, взяв помидор, и начинает его резать. Рид не переводит на него взгляд, продолжая мешать тонкую вермишель в небольшой кастрюле. Молчит, сжав зубы. — Тебе некомфортно? — Тайлер сбрасывает порезанный кубиками помидор в салатницу, и кладет нож на доску, повернув голову. Смотрит на девушку, которая нервно моргает, качнув головой. Она должна справиться. Должна понять, что не так с ней. Джейн поворачивает голову, одарив парня усталой улыбкой, и вновь смотрит на вермишель, помешивая. Тайлер не мог оторвать от неё глаз. Она стоит рядом такая разбитая, но он даже не может помочь. не может обнять, пообещать, что она будет в порядке. Столько слов, не сказанный вслух. Рид должна их услышать. Должна. И только Пози собирается открыть рот, как Джейн оглядывается на шум за окном: — Хм… Карин вернулась? Коди все ещё пытается допить банку пива, которую прихватил с собой из города, но былого эффекта алкоголь не приносит. Сидит в комнате, в которой горит настольная лампа, так что царит легкий полумрак, что не отягощает атмосферу. Наоборот, парень даже может расслабиться, лежа на кровати. Он смотрит в потолок, проверяя свой телефон каждые полчаса. Ему вряд ли удастся заставить Карин взять отпуск. Девушке это необходимо, как можно этого не понимать? Стук в дверь. Кристиан прикрывает лицо ладонями, начиная растирать кожу. Молчит, надеясь, что тот, кто находится по ту сторону, оставит его в покое, но нет. Стук повторяется требовательнее — и Коди приходится встать с кровати, с ворчанием подскочив к двери: — Господи, вы, дети, — открывает замок, — совсем без мен-ня… — запинается, захлопнув рот, когда взгляд пересекается с взглядом Карин, которая приподнимает брови, изучив Коди: — Ты спал? — Нет, — быстро отвечает, в напряженном ожидании переминается с ноги на ногу, не в силах предугадать последующих действий со стороны девушки в полицейской форме, которая кивает в сторону его комнаты: — Я могу войти? — Конечно, — Кристиан мнется, делая шаг вбок, чтобы дать Карин войти, после чего прикрывает дверь, решая не закрывать на замок, чтобы не напугать её. Ведь Коди Кристиан знает. — Ты… — оборачивается, наблюдая за тем, как девушка осматривает комнату. — Ты взяла отпуск? — Да, — такого ответа он явно не ждал, поэтому буквально силой прервал свое возмущенное негодование: «Тебе нужен отдых, черт возьми», — и удивленно похлопал глазами, кивнув головой: — Это, это хорошо, — прячет ладони в карманы джинсов. — Хорошо. Карин обнимает себя руками, ощущая неловкость, которая начинает сдавливать её тело, поэтому Коди решает вернуть себе уверенность и немного нахальства: — Ух-ты, значит, я увижу тебя не в форме? — идет к кровати, садясь на край, и резко дергает рукой к банке пива, чтобы спрятать под тумбочку. Нельзя, чтобы она подумала, что он пьян. Ведь Коди Кристиан знает. — А-то я уже думаю, что ты родилась в форме. Карин слабо улыбается, сев на другой край кровати: — Дай мне. — Что? — Коди кусает губу, и девушка смотрит вниз тумбочки: — Пиво дай. Кристиан секунд пять изучает её лицо, после чего всё-таки протягивает ей банку. Впервые видит, чтобы девушка пила алкоголь, но делает она это с таким лицом, словно глотает чью-то блевотину. — Мерзость, — отдает банку обратно, и Кристиан немного ждет, неуверенно постучав по ней пальцами, после чего подносит к губам, отпивая. Да, правда, противно. Пиво уже теплое. Карин сидит молча, уставившись перед собой. Они оба углубляются в тишину, не зная, чем занять свои руки, поэтому со стороны похожи на людей с отклонениями, которые только и делают, что дергают ткань своей одежды. — Ты хотела о чем-то поговорить? — Коди надеется, что Карин выскажется по поводу Питерсона, всё-таки они проработали много лет вместе, но девушка качает головой, чем ставит парня в тупик. Тогда… Почему она зашла? Тишина, словно натянутая струна. Вот-вот лопнет, тогда должен произойти взрыв, но Коди решает взять всё в свои руки, и улыбается немного зажато: — Тебе лучше пойти спать. Вообще уйти из моей комнаты. — Почему? — последнее сказанное немного задевает Карин, но она не подает виду, продолжая пялиться в одну точку. — Парень и девушка в одной комнате поздно вечером? — Кристиан практически становится собой и ухмыляется, отпивая пива. — Это закончится либо убийством, либо страстным сексом, — черт. Коди, черт тебя… Нельзя шутить на эту тему. Только не с ней. Ты ведь знаешь. Парень прикрывает веки, ругая себя за оплошность, но Карин шепчет в ответ: — Я хочу остаться, — Коди поворачивает голову первым, после чего девушка поступает так же, устало взглянув на него. — Мне интересно, чем всё закончится, — говорит тихо, но для Кристиана её голос звучит, как крик. — А если конкретнее, чье именно тело будут выносить утром: твое или мое? — они оба улыбаются. Это разряжает. Расслабляет. — Тебе не нравится моя форма? — внезапно спрашивает Карин, щурясь, и Коди смеется: — Ты спишь в ней, ешь в ней, живешь в ней, — кивает головой. — Будет трудно привыкнуть к тому, что ты можешь носить другую одежду, — ставит банку на тумбочку, растирая кожу щек ладонями. — Ладно, иди уже спать, — отворачивает голову. — Почему ты прогоняешь меня? — в её голосе нет обиды. Она говорит без эмоций, но взгляд может сказать о большем. Коди оборачивается, заморгав, и хмуро опровергает: — Я вовсе… — Ты злишься на меня? — Карин перебивает, и в глазах парня блеснула тревога: — Нет, я… — его голос грубеет, а девушка наоборот начинает задыхаться от обиды, что скрывает уже сколько лет внутри: — Тогда почему ты не понимаешь, что я просто хочу остаться здесь? — Потому что нельзя, — Кристиан произносит серьезно, ведь он знает. Он не хочет быть таким человеком, которых она ненавидит. Карин ОʼБрайен была изнасилована в вечер выпускного. Пара пьяных ребят. Вот, почему Коди не хочет, чтобы она оставалась, не хочет касаться её, не хочет, чтобы она видела, как он выпивает. Он знает. Ему тяжело держать себя в руках, когда она рядом. Когда так близко. Когда они одни. Он думает о том, как будет целовать её, о том, что уже несколько лет сходит с ума по девушке, которая ненавидит таких парней. Коди хочет быть другим, хочет, чтобы она выделила его из толпы, но не выходит. В такие моменты, как сейчас, он все равно представляет, как тепло разольется по его коже, как прикоснется к ней, как избавится от этой гребаной формы полицейского, как сладко девушка будет стонать его имя. И от этого ему противно. Тошно от себя. Карин моргает, и Коди может поклясться, что видит, как её глаза покрываются тонким слоем соленой жидкости. Только не это. Как ему поступить? Черт возьми, зачем ты искушаешь его, Карин? Девушка отводит взгляд в сторону, громко выдохнув, и хлопает ладонями по коленкам, пустив нервный смешок. Поднимается с кровати, сделав шаг в сторону двери. Затем ещё один, после которого продолжает идти, и Коди ругается под нос, начиная грубо тереть лицо руками. Пальцы запускает в волосы, оттягивая их, но слышит щелчок замка, поэтому резко поднимает голову, хмуро уставившись на Карин, которая стоит к нему спиной еще секунду, после чего оборачивается, прижавшись спиной к двери. Молчат. Оба. Что дальше? Она же сказала, что хочет узнать, чем всё закончится. Без слов. Они здесь не нужны. Она касается пуговиц на своей рубашке, начиная расстегивать верхние. Кристиан внимательно следит за движением её пальцев, и стучит зубами, сжав губы. Ничего не говорит, пока Карин, не отрывая от него взгляда, расстегивает рубашку, опустив руки вдоль тела. Из-под ткани «выглядывает» худой живот с выпирающими ребрами, бежевый лифчик. Парень потирает вспотевшие ладони о ткань джинсов, отводит взгляд в сторону. Не думай. Нельзя. Карин подходит ближе, сокращает расстояние, вовсе оказавшись напротив него, так близко, что Коди может чувствовать аромат её кожи. Не думай. Нельзя. Девушка касается пальцами ремня на своих штанах, и Кристиан прикрывает веки, судорожно сглотнув. Не думай. Нельзя. — Можно, — шепчет Карин, аккуратно коснувшись пальцами лба парня, который резко поворачивает голову, встретившись с ней взглядом. Она так расслаблена. Она доверяет ему? Почему? Коди прикусывает язык, нервно дернув головой. Нет. Нельзя. Карин скользит ладонью ниже, задевая его губы, по шее к ключицам, пока не настигает края ворота футболки. Оттягивает ткань. Кристиан сглатывает. Какого черта ты так спокойна, Карин?! Не изводи его. Но девушка даже не думает. Она давит парню на плечи, заставляя того слабо рухнуть спиной на кровать, и садится сверху, ладонью скользнув под футболку. Коди тут же приподнимается на локтях, перехватив её запястье. Тяжело дышит, смотрит сердито в глаза, понимая, что ещё немного, и его сердце разорвется от такой пытки. — Можно, — как-то жалобно повторяет Карин. Она так хочет этого. Столько лет наблюдает за тем, как Кристиан смотрит на неё, как заботится, как пытается помочь. В любой ситуации она может на него положиться. И сейчас Карин хочет. Хочет почувствовать всю его любовь. Да, мать вашу, Коди любит её. Безумно. Так сильно, как не может быть в природе. Так глупо, как сопливый мальчишка. — Можно, — Карин руками касается его лица, наклоняясь. Своим лбом упирается в его, начиная рвано дышать, словно вот-вот с её губ сорвется всхлип. — Пожалуйста, — пожалуйста, люби меня. Руки Коди дрогнули. Все мышцы живота приятно сводит. Пальцами касается её талии, слегка задрав ткань рубашки, и со сбитым дыханием поднимает голову, осторожно коснувшись губами губ девушки, которая не отворачивается, не кусается. Она сильнее прижимается своим лицом к его, превращая поцелуй в нечто странное. Дыхание парня обрывается, и он резко садится, руками, обхватив тело Карин, которая продолжает отвечать на его поцелуй. Нет, она вовсе целует его сама. Такое возможно? Она отрывается от его губ, рывками сняв с себя рубашку, и Кристиан впивается губами в её шею, ладонями сжимая кожу спины. Девушка тянется руками к замку на своем лифчике, но её тело слабнет от наслаждения, когда Коди жадно кусает её подбородок, вновь заставив ответить на свой поцелуй. Карин оставляет лифчик, потянувшись к краю футболки парня, которому вновь приходится прервать поцелуй, чтобы снять с себя верхнюю одежду. Он самостоятельно избавляется от лифчика девушки, которая вновь врезается своими губами в его, углубляя поцелуй. Люби её. Приподняв тело Карин, Коди поворачивается, уложив её на спину, а сам держится сверху, понимая, что окончательно слетел с катушек. Он не остановится. Не сможет. Карин придется пристрелить его. Но девушка прогибается в спине, когда Кристиан опускается ниже, целуя кожу ее живота. Ещё ниже. Руками стягивает с неё штаны, оставляя их где-то с другой стороны кровати, а может вовсе скидывая на пол. ОʼБрайен-старшая сжимает мышцы его плеч, пока парень продолжает целовать её живот, расстегивая ширинку на своих джинсах. Покусывает, заставляя девушку извиваться, громко вдыхая кислород. Она прикрывает веки, запрокидывая голову, когда Коди кусает выпирающую кость бедра, стянув оставшееся белье. Опирается руками по обе стороны от Карин, нависает над ней, тяжело дыша, и изнемогает от желания, но все равно помнит. Помнит, что нельзя. Умоляет мысленно, чтобы девушка вдруг не почувствовала страх. Карин возвращает голову в нормальное положение, смотрит в глаза парня, одновременно с ним всасывает воздух ртом, дернувшись, когда он прижимается к ней всем телом. Девушка тут же запускает пальцы ему в волосы, до боли сжимая, и парень стонет, одну руку опуская к её бедру. Карин сгибает ноги в коленях, с трудом дышит под тяжелым горячим телом, чувствуя, как покалывание между ног усиливается. Кристиан делает всё медленно, подсознательно готовится заставить себя остановиться, ждет её крика, но девушка молчит, стиснув зубы. Она прогибается в спине, ногтями вцепившись в предплечья мужчины, что с таким трепетом целует её шею, отдаваясь полностью. Без остатка. Коди Кристиан принадлежит Карин ОʼБрайен. Девушка хватает воздух губами, когда Коди начинает осторожно двигаться, ухватившись одной рукой за деревянный подголовник кровати, а другой обнимает горячее тело под собой. И постепенно Карин начинает тонуть, захлебываться.Нельзя. Можно. Пожалуйста, люби меня.